Страница:
Увидев, что орда орков, развернувшись, возвращается, Банак Браунавил оцепенел. Взрыв, устроенный Нанфудлом, дворфы выдержали намного лучше, чем их противники. Весь склон внизу был усеян трупами орков, но враг все равно сохранял преимущество в численности. А тут вдобавок орки получили подкрепление, я соотношение сил изменилось в несколько раз.
Банак скрипнул зубами от злости. Он надеялся благодаря взрыву прорваться вперед и заставить орков отступить от Мифрил Халла.
— Бейте их и отступайте! Держите строй! — прокричал он ближайшим к нему командирам частей.
Однако, поглядев, как наступает снизу неприятель, главнокомандующий понял, что на этот раз орки настроены решительно. Старый дворф задумчиво пожевал губу, оценивая свои возможности.
— Ну что ж, наступайте, — едва слышно прошептал он, решив стоять до последнего. Но вскоре с запада по цепочке передали, что на краю Долины Хранителя битва идет полным ходом, и его решимость превратилась в мужество отчаяния.
Банак забрался повыше и стал вглядываться в сумрачную даль. Когда же храбрый дворф разглядел расположение сил и размер вражеского войска, то у него подкосились ноги и он чуть не упал со своего наблюдательного пункта.
— О Морадин, удержи их! — прошептал он, в горле у него пересохло.
На склоне от кратковременного преимущества, полученного в результате взрыва, не осталось и следа. Орки снова оттеснили дворфов, вынудив их занять оборонительные позиции.
Банак понял, в какой опасности они оказались. Замысел орков был хитер, они хотели не только занять землю, но и уничтожить дворфов, всех до единого. Взрыв подарил Боевым Топорам немного времени, — может, они еще успеют спастись бегством. Командующий поглядел на опустошенный отрог на западе.
— Да пребудет с тобой Морадин, малыш! — негромко пробормотал он, зная, что гном слишком далеко и не услышит.
Оглядев долину еще раз, Банак заметил, что к оркам подтягиваются гиганты.
— И со всеми нами! — добавил он.
Повинуясь приказу, строй дворфов распался, и они отступили к оборонительным позициям выше на склоне. Их товарищи прикрывали отступление топорами и стрелами.
Однако отступили не все. Многие остались лежать на поле битвы.
Еще около сотни окровавленных дворфов лежали на камнях, но они были не изранены. Кровь появилась из разорванных кожаных мешков. Пользуясь замешательством, вызванным взрывом, Тибблдорф Пуэнт и его ребята расположились по всем склону, прикинувшись умирающими от ран. Некоторые, как сам Пуэнт, для пущей убедительности даже положили рядом с собой сломанное оружие, подобранное на земле. Они лежали неподвижно, пока орки мчались мимо, иногда даже наступая на них.
Приоткрыв один глаз, берсерк с трудом сдержал усмешку. А потом вскочил и заехал шипом на латной рукавице по морде ближайшему к нему орку, который даже сообразить ничего не успел. Пуэнт заорал во всю мощь своих легких, и «Веселые мясники» повскакивали с земли, совершенно ошеломив врагов.
— Поможем нашим! — крикнул их предводитель, и его солдаты с увлечением принялись крушить орков.
Тибблдорф находился в самой гуще схватки, вдохновляя своих ребят не словами, а личным примером, поскольку никакого стройного плана у него не было. Наоборот, меньше всего Пуэнт стремился к предсказуемости и согласованности. Увечить и давить без всяких затей — в этом и была радость «мясников».
Глава 30
ТОРЖЕСТВО БРЕНОРА
Банак Браунавил, увидев, как многотысячная армия орков перешла в ответное наступление, понял, что надежды почти нет. Эта битва должна была стать последней и окончиться либо победой, либо поражением. Видя численность вражеского войска и без конца прибывающее подкрепление, старый командующий сознавал, что все кончено.
Звуки битвы доносились одновременно снизу, со склона, и из долины. Банак бросился на верхний уступ, чтобы видеть всю местность. И ему сразу стало ясно, что они обречены.
Строй дворфов на западе Долины Хранителя уже распался. Да и можно ли было ожидать иного? Атаковавшее дворфов войско было невероятно огромным, ничего похожего Банак не видел за всю свою жизнь.
— Сколько орков? — выдохнул он, пораженный невиданным зрелищем. — Пять тысяч? Десять?
— Они захватят долину в мгновение ока, — сказал Торгар Молотобоец.
Банак и сам это знал.
— Всех сюда! — стиснув зубы, проскрежетал главнокомандующий. — До одного! Пробьемся через долину под землю.
Ни дворфы из рода Боевых Топоров, ни мирабарцы не привыкли слышать приказы об отступлении, поэтому все командиры невольно рты раскрыли.
— Но гигантов нет! — запротестовал один. — Гном взорвал хребет и…
Однако его никто не поддержал. Слишком уж грозная картина вырисовывалась перед ними. Он даже не успел договорить, как Торгар, Язвий, Айвэн, Тред и остальные бросились к своим отрядам организовывать всеобщее отступление со скалы.
Единственного несогласного главнокомандующий проигнорировал и снова повернулся к склону, где Пуэнт с его «мясниками» сеяли хаос в передовых вражеских отрядах. Благодаря самоотверженности берсерков остальные выигрывали драгоценное время, чтобы попытаться уйти.
— Бейся изо всех сил, Пуэнт! — пробормотал Банак, хотя неистовый дворф вряд ли нуждался в таком ободрении.
— Быстрей, быстрей, быстрей! — подгонял командующий дворфов, бежавших к веревочным спускам. — Не останавливайтесь, пока не спуститесь в долину!
При этом он наблюдал, как, подчиняясь крепким боевым порядкам, дворфы повернулись и стали отступать вверх по склону.
— Мы должны разбить их передние ряды, чтобы дать уйти нашим! — где-то внизу прокричал Тред.
В ответ на его призыв вниз по склону помчались Вульфгар и Кэтти-бри. Банак следил за ходом сражения с огромной тревогой — если им не удастся хотя бы на короткое время приостановить орков и повернуть их авангард назад, то погибнет огромное множество дворфов.
За его спиной кто-то снова начал возмущаться: мол, нельзя спасаться бегством, когда их родичи сражаются не жалея сил.
Рассвирепев, Банак резко обернулся, глаза его сверкали.
— Спускайтесь! — проорал он, пресекая все возражения. — Быстрей! Дубины! Отступление всеобщее, и, пока вы тут мнетесь, ваши товарищи не смогут уйти!
Дворфы стали подталкивать друг друга к спускам.
— Никогда еще не бросал друзей, — пробормотал тот, что громче всех возмущался, но все же схватился за веревку и стал спускаться.
Банак полностью разделял его чувства, и на душе у него скребли кошки.
— Уничтожить! — заорал Обальд подчиненным. Он сам бросился в бой, подавая пример войскам, подталкивая нерадивых и пиная ногами трупы и раненых, которые оказались у него на пути.
Обальд был зол — он рассчитывал взять все укрепления одной атакой, но вдруг земля ушла из-под ног, а затем сверху посыпался град камней. Орочий царь понятия не имел, что там, наверху, могло случиться, но сейчас ему и не было до этого дела.
У него впереди была вполне определенная цель.
— Раздавить их! — орал он.
При этом громадный орк сам прорывался сквозь строй, в первые ряды. Оказавшись у первого укрепления, он взмахнул своим огромным мечом, отсекая копья, которыми ощетинились насыпи. Нескольким дворфам все же удалось метнуть оружие в орка.
Клинки и копья Мифрил Халла славились своей крепостью, но панцирь Обальда они лишь едва поцарапали. Ужасный орк шел напролом, держа в руке пламенеющий меч. Одному дворфу не повезло: царь занес меч, а дворф как раз высунулся из укрытия — и череп у бедняги сразу оказался разрубленным пополам. При этом необычный клинок еще ударился в стену и выбил из нее большой кусок.
Размахивая мечом, Обальд быстро расчистил пространство вокруг себя, а потом прыгнул и, преодолев высоту в четыре фута, оказался на стене.
Там, наверху, он замер, держа в одной руке огненный меч, а другую сжав в кулак.
В него со всех сторон летели копья и стрелы, но они отскакивали, не причиняя никакого вреда. Дворфы, что оказались ближе к нему, наносили удары по ногам орка, стараясь сбросить его вниз. Но Обальд, не замечая их, продолжал взывать к своему войску:
— Смять их!
Ободренные его примером, орки ринулись на стену, и дворфы невольно дрогнули. Справа с ревом наступали гиганты, забрасывая укрепления валунами. На лице орочьего царя появилась злобная ухмылка, скрытая шлемом в виде черепа. Он так и думал, что этим своим поступком вынудит упрямую Герти бросить в бой свой отряд.
Первая линия укреплений не устояла. Дворфы рассредоточились и отступили за вторую стену, те же, кто не успел уйти, были раздавлены лавиной противника.
Обальд остался стоять на стене, громогласным ревом вдохновляя своих солдат и размахивая полыхающим мечом. Оглянувшись между тем на северо-восточные скалы, он опять мимоходом подумал о природе чудовищного сотрясения. Однако эти мысли сразу уступили место другим, когда он обвел взглядом темную громаду своей армии. Даже если Ульгрен подведет его, Обальд все равно займет Долину Хранителя, без всяких сомнений.
«Закрою ворота, — думал он, — и пусть тогда дворфы со скалы попробуют найти дорогу домой».
Дзирт не видел переднего края сражения, но, судя по заторам в рядах наступающих, дворфы у самой скалы сопротивлялись отчаянно. Кроме того, примерно в сотне ярдов от того места, где стоял дроу, в самой гуще орочьих отрядов тоже наблюдалось странное смятение. Вдруг оттуда взлетел в воздух полумертвый орк, заливая всех вокруг кровью, струившейся из многочисленных ран. Дзирт решил, что там скорее всего неистовствует Пуэнт.
Но он не мог позволить себе даже легкую усмешку, потому что они уже подошли вплотную к орочьему войску и многими были замечены.
— Они будут тебя проверять, — сказал он своей спутнице, которая, спотыкаясь, шла перед ним со связанными за спиной руками. — Положись на меня.
Инновиндиль оступилась и упала, Дзирт с трудом удержался, чтобы не помочь ей. Девушка ушиблась, но он грубым рывком поднял ее, вцепившись в плечо, и нахмурился, заметив синяк на ее теле. Приходилось играть свою роль.
Он подтолкнул Инновиндиль вперед, она снова чуть не упала, и тогда Дзирт приставил к ее спине один из клинков. К ним подступило сразу несколько орков, оскалив желтые зубы и выкатив красные глаза, с оружием наголо. Один подошел к Инновиндиль, и она опустила взгляд.
— — Пленница для Ульгрена! — рявкнул дроу на корявом орочьем языке. — Для Ульгрена! — зло повторил он, когда урод протянул руку к девушке. — Ее захватила Донния, — добавил он в ответ на вопросительные взгляды.
Один из орков подскочил сзади к Инновиндиль, чтобы посмотреть, как она связана. Дав удостовериться, что узлы настоящие, Дзирт оттолкнул его, снова крикнув:
— Она для Ульгрена!
То ли по злобе, то ли снова проверяя, другой орк внезапно ткнул копьем в сторону девушки.
Дзирт метнулся вперед, отбил копье мечом и нанес три молниеносных удара. Защищая девушку, он снова свирепо прорычал:
— Для Ульгрена!
Орк, растерянно заморгав, отступил, а дроу встал перед эльфийкой, держа мечи наготове. Урод напротив некоторое время смотрел на него, потом перевел взгляд на свое тело с десятком глубоких кровоточащих порезов и рухнул.
— Отведите меня к Ульгрену! — потребовал Дзирт. — Ведите!
Снова зайдя за спину спутницы, он подтолкнул ее вперед и сам двинулся следом. Орки расступались перед ними, как волны перед кораблем. Они шли вверх по склону, привлекая всеобщее внимание, однако Дзирт с облегчением заметил, что никто не подходит близко.
Вскоре он увидел впереди высоченного орка, отрывисто отдававшего приказы и отпихивавшего тех, кто слишком приближался к нему. Было ясно, что он здесь главный.
Дзирт погрузился в себя, на самое дно своей ярости, соединился с тем древним существом, что пряталось в смертной оболочке и жило инстинктами, — Охотником, а потом проник еще глубже — в абсолютную тишину — и сосредоточился. Не было почти никакой надежды, что им с Инновиндиль удастся выбраться из этой дикой толпы, поэтому Дзирт решил просто не обращать внимания на врагов.
Он бросил на девушку быстрый взгляд. Она неподвижно смотрела на предводителя орков, сына злодея, отнявшего жизнь ее дорогого Тарафиэля. Еще до того как они решили осуществить свою затею, Инновиндиль вынудила Дзирта пообещать, что Ульгрена он оставит ей.
Крики вожака перекрывали шум сражения, и войско орков неуклонно двигалось вверх по скале, тесня стойких дворфов.
Но Дзирт До'Урден отрешился от всего, сконцентрировавшись на одном-единственном образе: горящей рушащейся башне и дворфе, который бегал по верхнему ярусу, до последнего мгновения командуя сражением.
Охотник потянулся за фигуркой Гвенвивар.
Они понимали, что выстоять нужно во что бы то ни стало и удержать орды орков ради друзей, остававшихся на Скале. Как же сможет отступить Банак Браунавил, если они уйдут в Мифрил Халл?
Защитники Долины Хранителя понимали это с пронзительной ясностью, и это придавало им сил. Выбора не было: нужно было держаться.
Но устоять было невозможно, и вскоре пришлось выбирать — отойти за очередную линию укреплений или погибнуть, не отступив. Многие предпочли последнее, но остальные отошли за следующую стену. Орки накатывали, как приливная волна, снося все на своем пути, сметая дворфов, как осеннюю листву.
Защитники послали гонцов к Банаку, чтобы он отдал приказ о всеобщем отступлении. Вскоре по веревкам стали спускаться первые дворфы, и дворфы воспрянули духом. Внизу, у подножия, воины уже разрабатывали план прикрытия, и те, кто спустился со скалы, сразу присоединялись к ним. Еще кто-то помчался к воротам Мифрил Халла, предупреждая об опасности.
Вскоре уже все отряды из Долины Хранителя приблизились к огромным западным воротам. Оттеснить противника было уже невозможно, и дворфам пришлось отступать, причем очень быстро.
Дойдя почти до самой скалы, с которой свешивались веревки, они попытались задержаться, понимая, что, если их оттеснят дальше, солдаты Банака не смогут спастись.
— Ворота открываются! — закричал вдруг один дворф.
Ворота действительно приоткрылись, и оттуда на подмогу выбежали соплеменники, остававшиеся до сих пор внутри. Некоторые кузнецы даже не сняли кожаных передников и были в обычной одежде, без доспехов. Они вышли все до одного, и даже те раненые, которые могли ходить. Чтобы помочь своим, они оставили надежные туннели и бросились в бой не раздумывая. Конечно, их было слишком мало. Они не смогли бы даже приостановить орков, не то что победить.
Но среди пришедших был тот, кого дворфы уже не чаяли увидеть.
Сам Бренор Боевой Топор шел в рядах защитников.
Наблюдая за тем, что происходит внизу, Банак стиснул зубы. Ему не хотелось в это верить. Орки все прибывали и жестоко теснили защитников, которые быстро отступали.
Его бойцы спускались по веревкам, как муравьи. Старый дворф принял решение об отступлении неколеблясь, но теперь сомневался, правильно ли поступил.
Темная волна катилась от края Долины Хранителя. Успеет ли хоть кто-нибудь добежать до ворот прежде, чем эта волна их накроет? Но даже если это получится у них, смогут ли они в свою очередь обеспечить прикрытие остальным?
Он боялся, что может случиться непоправимое и все дворфы, за которых он был в ответе, погибнут от рук безжалостных врагов.
И все же Банак продолжал руководить отступлением и подбадривать бойцов. Он крикнул Пуэнту, чтобы тот с ребятами поднимался по склону, а сам отошел к спасительному спуску, по которому должны были скатиться вниз самые последние.
Там он встретился с Кэтти-бри, Вульфгаром, Торгаром, Язвием и Тредом.
— Вы двое спускайтесь по веревкам, — сказал он девушке и варвару, который был слишком велик и мог застрять в желобе.
— Мы подождем Пуэнта, — ответила Кэтти-бри. С этими словами она вскинула лук и спустила стрелу в гущу орков. Проследить, в кого она попала, в этой свалке было невозможно, но стрела, несомненно, нашла свою жертву. Вульфгар тем временем подтянул две веревки и стал завязывать на них крепкие узлы, чтобы их нельзя было отвязать или разрубить с одного удара.
— Не будьте глупцами! — буркнул Банак. — Вы — дети короля Бренора и поэтому должны быть внизу, под землей.
— Сейчас мы нужны здесь, — отозвался Вульфгар.
— Мы дождемся Пуэнта и тогда уйдем, — упрямо повторила Кэтти-бри и снова выстрелила. — И ни секундой раньше.
Банак хотел возразить, но осекся. Он и сам потом нужен будет в Мифрил Халле, а тем не менее остается на скале и не собирается спускаться, пока не вернутся «Веселые мясники» и один за другим не скроются в желобе.
— Тогда целься поверх моей головы, — сказал он Кэтти-бри.
Она послушалась и застрелила ближайшего из орков, спешивших прорваться к вершине.
Ее стремительные отточенные движения были так красивы по сравнению с неуклюжими взмахами и топтанием Ульгрена. Инновиндиль скользила вокруг него, с восхитительной уверенностью работая мечом и готовясь к последнему решающему моменту. Ульгрен поворачивался вместе с ней, с трудом отражая каждый ее удар, а Инновиндиль все время заходила вправо. Внезапно она повернула в другую сторону, описав полный круг, и, используя инерцию движения, сделала один сильный выпад, целясь орку прямо в сердце. Однако сын Обальда предугадал ее движение и отразил атаку.
Удар, убивший бы любого из орков, оказался безрезультатным.
Инновиндиль ничем не выдала своего изумления и не отступила. Она понимала, что времени мало, что Дзирт изо всех сил оберегает ее, не подпуская орков, которые пытались приблизиться к своему предводителю. С другой стороны не менее великолепно сражалась громадная пантера, с ревом бросаясь на врагов. Один орк попытался убежать, но кошка могучим взмахом тяжелой лапы сорвала кожу с его лица и метнулась к новой жертве.
Инновиндиль понимала, что друзья будут защищать ее до последнего, но время стремительно утекало.
Она с новой силой ринулась в бой, сделав один за другим три разных выпада, но все три раза ее клинок ударялся о металлические наручи, высекая искры. Последний выпад орк отбил, опустив ее меч скрещенными руками.
А потом он нанес ответный удар, оправдывая свое прозвище Троекулачный. Удерживая клинок Инновиндиль, он подался вперед и ударил головой. Девушка проворно отпрянула и избежала прямого удара, однако даже касательного было достаточно, чтобы срубить ей дыхание. Она суматошно замахала перед собой мечом, но скоро оправилась и уверенно встала в оборонительную позицию.
— Этот урок я усвоила, — тихо процедила она, дав себе слово, что больше не пропустит подобный выпад головой.
Король Мифрил Халла утвердился на камне. Крепко уперевшись широко расставленными ногами и высоко подняв свой знаменитый топор с зарубками, он призывал дворфов Клана Делзун стоять горой. И ни одно вражеское копье не достигло в этот день короля, то ли по чистой случайности, то ли благодаря защите предков и богов.
Он стоял, как маяк, посреди бушующего моря орочьего войска, всем своим обликом воплощая непоколебимую уверенность. В него летели копья, к его ногам тянулись лапы орков, но ничто не смогло свергнуть короля Бренора с его пьедестала. Брошенная кем-то булава, угодив в лицо, ранила его, один глаз короля закрылся, но он продолжал громко вдохновлять своих воинов.
Какой-то орк ловко подскочил к нему и ударил молотом, но суровый дворф даже не вздрогнул и одним взмахом топора зарубил его. Однако вслед за этим орком последовали другие, казалось, они просто задавят короля. Но все они один за другим отлетали в разные стороны. Казалось, дворф обладает непобедимой силой, его невозможно было столкнуть с места. Кровь струилась из ран, многие из которых оказались очень серьезными, но в голосе Бренора не было ни тени боли или страха. Его боевой клич выражал несокрушимую, железную волю, над которой сама смерть была не властна.
Никогда еще сердца дворфов рода Делзун не переполняла такая гордость, как в этот роковой день. Выбора больше не было. Отступить за камень, на котором возвышался Бренор Боевой Топор, значило обречь на лютую смерть тех сородичей, что спешно спускались по веревкам со скалы. А для любого дворфа лучше погибнуть, чем предать свой народ.
Бренор, каким-то чудом поднявшийся со смертного одра, являл собой живое воплощение их самых высоких принципов: честь и род прежде всего.
Поэтому дворфы, отступавшие быстрым темпом, все как один развернулись и встали — словно в землю вросли. Их топоры и молоты противостояли орочьим копьям, а непоколебимая решимость — вражеской кровожадности.
И в том месте, где на высоком камне стоял Бренор, натиск орков был остановлен.
В порыве боевой ярости пятеро дворфов с Банаком Браунавилем во главе и оружием наголо бросились на передовой отряд орков. За их спинами сражались Кэтти-бри и Вульфгар, не давая врагам обойти смелых защитников с тыла.
— Пуэнт, торопись! Все парни уже спустились! — заорал Банак командиру отряда «Веселых мясников», ставшему весьма малочисленным и с трудом пробивавшемуся к спасительному спуску. При этом Банак даже не был уверен, что неистовый берсерк еще жив.
— Иди сюда, детка, задай им перцу! — позвал Кэтти-бри Айвэн Валуноплечий.
— Иди! — отрывисто бросил ей Вульфгар, давая понять, что справится и без нее.
Он не зря был в этом уверен — ни один орк не отваживался приблизиться к могучему варвару.
Кэтти-бри подбежала к Айвэну и мгновенно оценила обстановку. Небольшой отряд орков развернулся, чтобы отрезать уцелевшим «мясникам» путь к отступлению.
Девушка навела Тулмарил, и серебряные молнии полетели сверху на врагов. Кэтти-бри стреляла по флангам, опасаясь, что волшебные стрелы могут, пробив нескольких орков сразу, угодить и в кого-то из дворфов. Она методично поворачивалась то вправо, то влево, каждым выстрелом поражая неприятелей. Орки, оказавшиеся в середине строя, без поддержки своих товарищей с флангов, уже не могли противостоять ярости «Веселых мясников». Берсерки, сразу поняв это, сплотились и стали решительно пробиваться к вершине скалы.
— Теперь уходите! — крикнул Банак Кэтти-бри и Вульфгару. — Мы все равно спустимся вниз быстрее!
Неохотно, но все же понимая, что он прав, Кэтти-бри вернулась к варвару, и вместе они побежали к обрыву. Закинув оружие на плечи, оба взялись за веревки и заскользили вниз по скале плечом к плечу.
Спустя некоторое время они с облегчением услышали, как «мясники» шумно прыгают в воронку, а затем донесся крик Банака, торопившего оставшихся.
Похоже, орки наконец добрались до вершины и их было много.
Внезапно канат Вульфгара сильно дернулся, потом еще раз, они с Кэтти-бри быстро протянули друг другу руки, а в следующее мгновение веревка варвара лопнула, перерубленная.
Обальд не видел, что наступление его войска замедлилось в том месте, где стоял Бренор. Его внимание было приковано к линии обороны дворфов, прикрывавшей отступление со скалы. Дворфы держались стойко, но орочий царь не сомневался, что его бесчисленное войско все равно сметет их.
Но внезапно в самой гуще орочьих рядов разорвался огненный шар, и его воины словно перестали видеть, с кем сражаются, бросаясь то друг на друга, то на камни.
Царь понял, в чем дело, поскольку к дворфам присоединились гном и высокая женщина, они оба совершали магические пассы и что-то шептали. А в это время на помощь своим спешили дворфы, только что спустившиеся по веревкам, выхватывая на ходу оружие.
Орки вот-вот могли дрогнуть!
Вспыхнула голубая молния, и десяток орков упал замертво, а еще десятка два от страха свалились рядом. На глазах Обальда рушился его прекрасный в своей простоте замысел — не только загнать дворфов под землю, но и уничтожить всех, кто сражался на скале. Гнев затуманил его глаза, и орк с оглушительным ревом, стиснув кулаки, готовый в этот момент разорвать камень голыми руками, бросился к северной линии укреплений, намереваясь возобновить наступление своих войск.
Теперь уж дворфам не спастись.
Затолкнув в лаз измученного, окровавленного Пуэнта, Банак и сам головой вперед нырнул туда последним. Старый дворф не сразу осознал, что в спину ему попало копье. И вместо того чтобы заскользить по желобу, он завис в самом начале, зацепившись торчащим древком.
Над отверстием спуска уже сгрудились орки, хватая его за ноги и тыча копьями. Банак яростно отбрыкивался, хотя и понимал, что это конец, выбраться он не сможет.
Пуэнт вскарабкался наверх и схватил его за воротник:
— Ну скорей, дубина!
— Копье, — попытался объяснить Банак, но Пуэнт, не слушая, дернул его.
Копье повернулось, и несчастный полководец взвыл от невыносимой боли, пронзившей спину. А Пуэнт продолжал молча тянуть, поскольку другого выхода не было.
Древко переломилось, и Банак с Пуэнтом полетели вниз по сооруженной Торгаром трубе. Пролетев несколько десятков футов, они свалились в кучу сена, специально положенную у нижнего отверстия. Правда, к этому времени стог основательно подразметало в результате предыдущих падений, и оба дворфа с грохотом рухнули на землю и замерли.
Крепкие руки сразу же подхватили их, не обращая внимания на стоны, — сейчас было не до ран.