Страница:
Энтрери кивнул, давая понять, что рад снова оказаться дома.
– Скажи мне, друг мой Дондон, что изменилось за это время?
– Мало что. И вместе с тем очень многое. Правила игры на улицах не меняются. Меняются игроки, – ответил хафлинг, обернувшись и взглянув Энтрери прямо в глаза. – Когда Артемис Энтрери уехал, его трон на время освободился, – продолжал Дондон.
Энтрери снова кивнул, и хафлинг, глубоко вздохнув, несколько расслабился.
– Пуук по-прежнему собирает дань с купцов и мореходов? – спросил Энтрери. – Кто теперь главный на улицах?
– Все еще Пуук, – ответил Дондон. – Во всяком случае, все дела вершатся его именем. Но он нашел себе нового помощника вместо тебя. А тот привел с собой целую стаю. – Дондон задумался и, тщательно взвешивая каждое слово, добавил: – Пожалуй, правильнее будет сказать, что повелевает не Пуук, но считается, что улицы по-прежнему повинуются ему.
Энтрери сразу понял, о чем ведет речь маленький хафлинг.
– Ты имеешь в виду Расситера, – угрюмо сказал он.
– Да. О нем и о его сородичах можно рассказывать очень долго, – усмехнулся Дондон, пытаясь зажечь лампу. – В нужный момент Пуук дает крысолюдям определенную свободу, и тогда самые отъявленные негодяи стараются не вставать на пути Гильдии… Расситер и его ребята отлично знают свое дело и достигли высокого положения в Гильдии воров.
– Тем больнее им будет падать.
То, как Энтрери сказал это, заставило Дондона оторваться от лампы. Глянув на убийцу, хафлинг наконец узнал того самого Артемиса Энтрери, искусного бойца, который в свое время создал на улицах Калимпорта собственную империю теней. Дондон невольно поежился.
Увидев, какое впечатление произвели на хафлинга его слова, Энтрери решил сменить тему разговора.
– Ладно, хватит об этом, – сказал убийца. – Тебя это не касается, мой маленький друг. У меня есть для тебя более подходящая работа.
Дондон в конце концов сумел зажечь лампу и, пододвинув своему старому хозяину стул, приготовился слушать.
Их разговор продолжался больше часа. Затем Энтрери ушел. Открыв окно, он спрыгнул вниз и исчез во мраке аллеи. Сейчас надо было действовать незаметно. Убийца был уверен, что Расситер не посмеет напасть, до тех пор пока хорошенько не изучит его, пока не почувствует, насколько в действительности силен новый противник.
Но на этот раз Энтрери, пожалуй, несколько недооценил врага, вернее, то, насколько прочно Расситер и его вонючие сородичи обосновались на улицах города. Не прошло и пяти минут с того момента, как Энтрери ушел от Дондона, как дверь в каморку хафлинга с треском распахнулась.
И вошел Расситер.
– Чего он от тебя хотел? – спросил крысиный оборотень и без приглашения плюхнулся на стул.
Дондон отошел в дальний угол, заметив при этом, что в коридоре стоят еще двое крысолюдей. С момента их первой встречи прошло уже больше года, но всякий раз, находясь рядом с Расситером, хафлинг чувствовал себя на редкость неуютно.
– Ну же, рассказывай, – поторопил его Расситер, и, когда он повторил вопрос, голос его зазвучал жестко и властно. – Чего хотел от тебя Энтрери?
Дондон меньше всего на свете желал оказаться между двух огней – между оборотнями и убийцей, но выбора у него не было, хотя он и знал, что стоит Энтрери узнать об этом разговоре – и дни его сочтены.
И все-таки, если бы он не рассказал оборотню все, что тот хотел знать, не менее неизбежная смерть грозила стать гораздо более долгой и мучительной.
Поняв, что делать нечего, он подробно, слово в слово, изложил Расситеру весь разговор.
К превеликому удивлению хафлинга, Расситер наказал ему делать все в точности так, как того хотел Энтрери. Оборотень сразу понял, как обернуть дело в свою пользу. Выслушав Дондона, он, поглаживая гладко выбритые щеки и подбородок, надолго задумался и живо представил себе, каковы будут плоды победы, которая сейчас сама шла ему в руки. Его рот мечтательно приоткрылся, и кривые крысиные зубы засверкали еще более ярким, чем обычно, призрачно-желтым светом.
– Ну что, пойдешь с нами сегодня ночью? – спросил он, потрепав Дондона по пухлой щечке, довольный тем, что так легко проник в замыслы врага. – Сегодня ночь полной луны. Мех в такую ночь будет особенно густым.
Дондон брезгливо поморщился и отошел в сторону.
– Нет, как-нибудь в другой раз, – ответил он.
Расситер склонил голову на плечо и пристально вгляделся в лицо Дондона. Он давно уже подозревал, что хафлингу новое обличье не по душе. Или, может, столь вызывающее поведение связано с возвращением его хозяина?
– Если вы встанете на его пути, он убьет вас, – сказал Дондон, и глаза оборотня расширились от удивления. – Вы не представляете, с кем имеете дело. С Артемисом Энтрери шутки плохи. Это всем известно. Он знает или узнает все. Если он проведает о том, что вместе с вами пировал маленький крысенок, – я обречен, как, впрочем, и твои замыслы. – Забыв о том отвращении, которое он питал к Расситеру, Дондон подошел к оборотню и взглянул ему прямо в глаза. – Обречен, – повторил он.
Расситер резко вскочил, отшвырнув стул. Сегодня, за один только день, он услышал об Энтрери слишком много. Куда бы он сегодня ни заходил, везде дрожащие губы бормотали одно: имя убийцы.
– Неужели им всем непонятно? – спросил он сам себя, шагнув к двери. – Бояться в этом городе надо меня – Расситера!
И тут оборотень почувствовал на подбородке легкое покалывание… по его телу пробежали судороги. Дондон забился в угол и отвернулся лицом к стене – это ужасное зрелище никогда не доставляло ему удовольствия.
Расситер проворно сбросил сапоги, расстегнул рубаху и ослабил ремень на штанах. На его коже показались клочья шерсти. Спустя мгновение он прислонился спиной к стене и задрожал всем телом. Вот кожа на лице вздулась, и Расситер с трудом подавил крик. Из его горла вырвался лишь протяжный хрип – сейчас, при тысячном обращении, боль была ничуть не слабее, чем в первый раз.
Наконец он выпрямился и навис над Дондоном: стоя на двух ногах, Расситер был похож на человека, и вместе с тем усы, густой мех и торчавший из штанов длинный розовый хвост не оставляли никаких сомнений в его родстве с погаными грызунами.
– Идешь со мной? – спросил он у хафлинга.
Дондон, стараясь ничем не выдать свое отвращение, отрицательно покачал головой. Сейчас, глядя на оборотня, хафлинг в который уже раз задумался над тем, как и почему он позволил ему укусить себя, заразить этим кошмаром. «Власть» – так, помнится, обещал ему Расситер.
«Но какой ценой? – подумал Дондон. – Выглядеть и вонять как крыса? Ну уж нет, никакое это не благословение, а самая настоящая зараза».
Поняв, о чем сейчас думает Дондон, Расситер злобно зашипел и двинулся к двери.
Но перед тем как выйти из комнаты, он вновь обернулся к хафлингу:
– И без глупостей. Сделай, как тебе сказано, и исчезни!
– Уж в этом можешь не сомневаться, – прошептал Дондон, когда дверь наконец захлопнулась.
Вид Калимпорта, служившего домом великому множеству калимшитов, произвел на приехавших с севера путников крайне тягостное впечатление. К концу шестидневного путешествия Дзирт, Вульфгар, Бренор и Кэтти-бри чувствовали невероятную усталость, но, подъехав к воротам огромного города, все они подумали об одном: до чего здорово было бы развернуть верблюдов и двинуться назад в пустыню.
Город отдаленно напоминал Мемнон, но многократно превосходил его по размерам. Огромные роскошные здания издалека выглядели настоящими твердынями богатства и великолепия. Но у подножия этих дворцов нескончаемыми рядами теснились убогие хижины. Невозможно было даже представить себе, сколько человек живет в городе, – друзья могли лишь догадываться, что народу здесь больше, чем в Мемноне и Глубоководье, вместе взятых! Впрочем, не приходилось сомневаться, что и здесь, как и в Мемноне, никто не занимался такими подсчетами.
Сали Далиб спрыгнул на землю и подал своим спутникам знак последовать его примеру. Они спустились с холма и подошли к городу, вокруг которого не было никаких крепостных стен. Вблизи Калимпорт производил еще более ужасное впечатление, чем издалека. Голые ребятишки с вспухшими от нехватки пищи животами, пошатываясь, пытались увернуться от запряженных рабами колесниц, которые порой попросту расшвыривали их в разные стороны. Вдоль улиц тянулись канавы – здесь, в бедных окраинных районах, они служили местом сброса отходов. То тут, то там в канавах виднелись бездыханные тела нищих, закончивших свои дни на обочинах дорог.
– Что-то я не припоминаю, чтобы Пузан, рассказывая о своей родине, упоминал об этом кошмаре, – пробормотал Бренор, брезгливо закрывая нос полой плаща в тщетной попытке отгородиться от кошмарного запаха. – Не пойму, чего он так скучал по этому городу!
– Это величайший город мира! – воскликнул Сали Далиб, всплеснув руками для пущей убедительности.
Вульфгар, Бренор и Кэтти-бри изумленно уставились на него. Толпы умирающих от голода… нет, это никак не укладывалось в их представления о величии. Дзирт не обратил на слова торговца никакого внимания. Эльф пытался сравнить Калимпорт с другим городом, в котором ему приходилось жить, с Мензоберранзаном. Что и говорить, у этих городов было много общего – смерть была столь же частой гостьей в Мензоберранзане. И все же после некоторого размышления эльф пришел к выводу, что Калимпорт, пожалуй, еще кошмарнее. Ведь даже самые слабые и немощные темные эльфы были вполне способны постоять за себя – этому помогали врожденные колдовские способности и нерушимые родовые связи. Здесь же несчастные жители Калимпорта и, что самое страшное, их дети, похоже, были совершенно беспомощны.
В Мензоберранзане тот, кто волею судьбы оказывался на дне общества, при желании всегда мог улучшить свое положение. Для большинства жителей Калимпорта не оставалось другого выхода, кроме как жить в нищете, влача жалкое существование до тех пор, пока не придет их час занять свое место поверх безжизненных тел между кучами зловонных отбросов на городских помойках.
– Веди нас к зданию Гильдии Паши Пуука, – сказал наконец Дзирт, решивший как можно быстрее покончить с тем, что привело их сюда, и уносить ноги из Калимпорта. – После этого ты свободен.
Сали Далиб побледнел.
– Паша Пуук? – пробормотал он. – Кто это?
– Пф! – фыркнул Бренор и двинулся в сторону торговца. – Он его знает.
– Конечно знает, – заметила Кэтти-бри. – И я вижу, что он боится его.
– Сали Далиб не… – начал было купец. Но тут Сверкающий Клинок, бесшумно выскользнув из ножен, уперся ему в подбородок и заставил купца умолкнуть на полуслове. Затем Дзирт слегка приспустил маску, и Сали Далиб мигом вспомнил, с кем имеет дело. Внезапно изменившееся лицо Дзирта не на шутку встревожило его друзей.
– Я думаю о своем друге, – спокойно сказал Дзирт, и его лавандовые глаза обратились в сторону огромного города. – О своем друге, который, пока мы тут стоим, терпит нечеловеческие пытки. – С этими словами он резко повернулся к торговцу. – Пока ты раздумываешь… Ты немедленно отведешь нас к дому Паши Пуука. А потом ты свободен.
– Пуук? О, Пуук, – залопотал Сали Далиб. – Я знаю этого человека. Конечно. Конечно. Каждый знает этого человека. Да, да, конечно. Я отведу вас, а потом пойду своей дорогой.
Дзирт вернул маску на место, но взгляд его нисколько не смягчился.
– Если ты или твой помощник попытаетесь удрать… – сказал он таким тоном, что и торговец, и маленький гоблин сразу поняли, что эльф не шутит. – Я настигну и убью вас.
Трое друзей эльфа в замешательстве переглянулись и пожали плечами. Им всегда казалось, что они хорошо знают Дзирта, но сейчас даже они засомневались в том, что эльф просто хочет припугнуть торговца.
К разочарованию друзей, идти по кошмарному, зловонному городу пришлось больше часа. Но в конце концов Сали Далиб, свернув в очередной переулок, вывел их в Круг Мошенников и ткнул пальцем в сторону неказистого бревенчатого дома – здания Гильдии воров.
– Там вы найдете Пуука, – сказал он. – А теперь Сали Далиб забирает своих верблюдов и возвращается назад, в Мемнон.
Но четверо друзей не собирались так легко расставаться с хитрым торговцем.
– Сдается мне, что Сали Далиб собирается заглянуть к Паше Пууку, чтобы рассказать ему сказочку о четырех друзьях-путешественниках, – проворчал Бренор.
– Ну, об этом мы сейчас позаботимся, – отозвалась Кэтти-бри и, подмигнув Дзирту, подошла к перепуганному торговцу и запустила руку в свой походный мешок.
Вытянув руку перед собой, она прикоснулась ко лбу Сали Далиба, и взгляд ее показался торговцу настолько ужасным, что он попятился.
– Не дергайся! – прикрикнула на него Кэтти-бри, и Сали Далиб застыл как вкопанный. Затем девушка достала мешочек с каким-то загадочным, похожим на муку порошком и, макнув в него палец, пробормотала какую-то чепуху, отдаленно напоминающую заклинания, после чего изобразила на лбу торговца нечто похожее на саблю.
Сали Далиб хотел было что-то возразить, но смертельный ужас сковал его язык, и он не смог вымолвить ни слова.
– Отлично, а теперь то же самое проделаем с малышом, – сказала Кэтти-бри, поворачиваясь к гоблину. Коротышка взвизгнул и попытался было отскочить, но Вульфгар, схватив беднягу за шиворот, поднял его над землей, поднес к Кэтти-бри и сжимал до тех пор, пока несчастный не перестал извиваться.
Кэтти-бри повторила магический ритуал и повернулась к Дзирту:
– Я связала их с тобой. Ты чувствуешь их? Поняв свою роль в этом представлении, Дзирт кивнул и вытащил сабли из ножен.
Сали Далиб стал белым как полотно и едва не лишился чувств, но Бренор, подошедший ближе, чтобы насладиться выдумкой своей дочери, успел поддержать его.
– Все, я закончила колдовать. Отпустите их, – сказала Кэтти-бри Вульфгару и Бренору. – Теперь эльф чувствует ваше присутствие, – прошептала девушка, обращаясь к Сали Далибу и его гоблину. – И он легко определит, ушли вы из города или болтаетесь где-то поблизости. Если вы останетесь в Калимпорте и вздумаете заглянуть в гости к Пууку, эльф сразу поймет это и быстро найдет вас. – После этого Кэтти-бри сделала паузу, выжидая, пока торговец и гоблин полностью осмыслят ее слова. – И тогда он убьет вас, и можете мне поверить, что смерть ваша не будет ни быстрой, ни легкой.
– А теперь забирайте своих горбатых тварей и проваливайте! – рявкнул Бренор. – Если мы еще хоть раз увидим ваши мерзкие рожи, эльф вволю поработает своими саблями!
Не успел он закрыть рта, как Сали Далиб и гоблин, схватив поводья своих верблюдов, ринулись прочь по направлению к северной окраине города.
– Да, я гляжу, эта парочка рванула прямиком в пустыню, – расхохотался Бренор. – Неплохо придумано, девочка.
Дзирт ткнул пальцем в сторону видневшейся неподалеку таверны под названием «Плевок верблюда».
– Снимите там комнаты, – сказал он друзьям. – А я послежу за этими жуликами, чтобы убедиться, что они и впрямь решили покинуть город.
– Только зря потеряешь время, – фыркнул ему вслед Бренор. – Девочка крепко напугала их, или я бородатый гном!
Но Дзирт уже исчез в сутолоке улиц Калимпорта.
Вульфгар, которого несколько озадачила столь необычная хитрость Кэтти-бри, задумчиво взглянул на девушку, и это не ускользнуло от внимания Бренора.
– Имей в виду, сынок, – насмешливо сказал дворф, – эта девочка и впрямь обладает колдовским даром. И я не советую тебе обращать эту магию против себя!
Решив подыграть Бренору, Кэтти-бри взглянула на Вульфгара, прищурилась, и огромный варвар тут же отступил на пару шагов.
– Это старинная магия, – многозначительно прошептала она. – Колдовство всегда дает мне знать, когда ты заглядываешься на других женщин! – Сказав так, Кэтти-бри медленно повернулась и пошла к таверне, на которую указал им Дзирт.
Бренор подпрыгнул и с силой хлопнул Вульфгара по спине:
– Успокойся, она хорошая девочка. Но остерегайся разгневать ее!
Вульфгар помотал головой и попытался рассмеяться. Он уже пришел в себя и вспомнил что «магия» Кэтти-бри была всего лишь уловкой, призванной напугать торговца.
Но взгляд девушки и ее шепот еще долго вспоминались варвару, пока они с Бренором шли к таверне. И при этих воспоминаниях великана варвара охватывали одновременно легкая дрожь и неведомое прежде, удивительно приятное ощущение.
Дзирт вернулся к Кругу Мошенников, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Несмотря на то что купец и его помощник, нигде не задерживаясь, двинулись прямиком в пустыню Калим, эльф следовал за ними до тех пор, пока окончательно не убедился в том, что они не собираются возвращаться в город. Дзирт не хотел рисковать, ведь они подобрались слишком близко к Реджису и к Энтрери.
Поправив маску, которая делала его похожим на светлого эльфа, Дзирт вошел в «Плевок верблюда» и подошел к стойке хозяина таверны.
Его встретил невероятно худой, морщинистый человек, привыкший держаться спиной к стене и настороженно озираться по сторонам – только так можно было выжить в этом полном опасностей мире.
– Я иду к троим друзьям, – угрюмо сказал эльф. – Это дворф, молодая женщина и светловолосый великан.
– Они наверху. Поднимешься по лестнице – и сразу налево. Два золотых, если собираешься ночевать, – сказал хозяин таверны и протянул костлявую руку.
– Дворф уже заплатил тебе, – сказал Дзирт, поворачиваясь в сторону лестницы.
– За себя, за девчонку и за верзилу… – начал было тот, хватая эльфа за плечо, но, наткнувшись на взгляд лавандовых глаз, застыл как громом пораженный. – Да-да, припоминаю, – пробормотал он спустя несколько мгновений. – Да, конечно он заплатил.
Дзирт, не сказав больше ни слова, начал подниматься по лестнице.
Две комнаты, которые сняли его друзья, располагались в дальнем конце коридора. Дзирт хотел было отправиться в комнату мужчин, чтобы немного отдохнуть перед тем, как на город опустится ночь и надо будет готовиться к встрече с Энтрери. Но тут он увидел Кэтти-бри, которая, стоя в дверях своей комнаты, явно поджидала его. Пригласив эльфа войти, девушка мягко закрыла за ним дверь.
Дзирт присел на краешек одного из двух стоявших посреди комнаты стульев и в задумчивости принялся постукивать ногой по полу.
Кэтти-бри, внимательно глядя на него, уселась на второй стул. Она знала Дзирта уже много лет, и ей еще никогда не приходилось видеть его столь взволнованным и озабоченным.
– У тебя такой вид, словно ты готов разорвать себя на части, – сказала она.
Дзирт метнул на нее испепеляющий взгляд, но Кэтти-бри, нисколько не напуганная этим, звонко расхохоталась:
– Ты что, собираешься меня ударить? Эльф несколько расслабился и откинулся на спинку стула.
– И сними эту дурацкую маску, – сказала Кэтти-бри.
Дзирт потянулся к маске, но в последний момент его рука повисла в воздухе.
– Снимай же! – скомандовала Кэтти-бри, и эльф, не успев передумать, повиновался. – Мне показалось, что на улице, до того как мы расстались, ты был чем-то серьезно озабочен, – заметила Кэтти-бри, и ее голос смягчился.
– Я хотел своими глазами убедиться в том, что они уехали, – холодно ответил Дзирт. – Я не доверяю Сали Далибу.
– Я тоже ему не верю, – согласилась Кэтти-бри. – Но вид у тебя по-прежнему весьма суровый.
– Но ведь не я придумал этот фокус с волшебными заклинаниями! – огрызнулся Дзирт. – Вот и пришлось напустить на себя такой суровый вид.
Кэтти-бри пожала плечами:
– Без этого было не обойтись. Но я сразу же отбросила всякую суровость, когда купец умчался прочь. А вот ты… – И девушка положила руку на плечо эльфа. – У тебя такой вид, словно ты хоть сейчас готов ринуться в бой.
Дзирт хотел было отвернуться, но, поняв, что Кэтти-бри права, взял себя в руки и, зная, что скрыть пылающий во взгляде огонь не удастся, лишь опустил глаза.
– Так в чем дело? – прошептала Кэтти-бри.
Дзирт мельком глянул на девушку и сразу припомнил то, о чем они в свое время говорили в Долине Ледяного Ветра. Сейчас, заметив, как она озабочена его состоянием, эльф мысленно обратился к тем далеким временам, когда детская улыбка – а тогда Кэтти-бри была совсем еще ребенком – впервые вселила в него, темного эльфа, надежду на то, что ему удастся обрести свое место в мире живущих на поверхности.
Кэтти-бри знала о нем больше, чем кто-либо еще, знала, ради чего он живет, и это всегда придавало ему сил. И только Кэтти-бри знала о том страхе, что не покидал его сердце, о той неуверенности, что скрывалась за безупречным танцем его сабель.
– Все дело в Энтрери, – тихо ответил Дзирт.
– Ты собираешься убить его?
– Я должен это сделать.
Кэтти-бри откинулась на спинку стула и, размышляя над словами эльфа, некоторое время сидела молча.
– Что ж, если ты убьешь Энтрери, освобождая Реджиса или желая помешать убийце причинить вред кому-либо еще, – тогда мое сердце с тобой, – сказала девушка и подалась вперед так, что ее глаза оказались прямо напротив глаз Дзирта. – Но если ты убьешь его ради самоутверждения или чтобы доказать, что ему не место в этом мире… мое сердце наполнится печалью.
Если бы она вдруг влепила Дзирту пощечину, результат был бы таким же. Эльф выпрямился. Лицо его исказил гнев. Впрочем, решив выслушать Кэтти-бри до конца, он не проронил ни звука.
– Согласна. Слова мои звучат безжалостно. Пожалуй, насчет сердца я несколько преувеличила. Но неужели ты преследуешь убийцу только потому, что тобой движет злоба? И неужели смерть Энтрери ознаменует победу над злом?
Дзирт ничего не ответил и лишь понуро опустил голову.
– Посмотри на себя в зеркало, когда ты без маски, Дзирт До'Урден, – продолжала Кэтти-бри. – Смерть Энтрери не изменит цвет твоей кожи.
Дзирт снова вздрогнул как от пощечины и опять понял, что девушка права. Откинувшись на стуле, эльф смерил Кэтти-бри долгим взглядом. Так он еще никогда не смотрел на нее. Куда девалась та девчушка, дочь Бренора, которую он некогда знал? Сейчас перед ним сидела прекрасная, тонко чувствующая женщина, способная буквально несколькими словами обнажить его душу. Он действительно многим делился с ней, и все же когда Кэтти-бри успела так хорошо изучить его? И почему она не пожалела времени на это?
– У тебя множество верных друзей, – продолжала Кэтти-бри. – Они любят и уважают тебя вовсе не за то, что ты искусно владеешь саблями. Многие с радостью потянутся к тебе, если ты позволишь им обнять себя, если ты сумеешь разглядеть в них друзей.
Задумавшись над ее словами, Дзирт припомнил «Морскую фею», капитана Дюдермонта и его матросов, которые не предали их дружбу, даже узнав, кто он такой на самом деле.
– И если ты сумеешь полюбить их, – тихо добавила Кэтти-бри. – Пока что ты не обращал на это никакого внимания, Дзирт До'Урден.
Дзирт внимательно всмотрелся в ее сверкающие глаза и попытался понять, к чему она клонит, в чем суть этого загадочного, предназначенного одному лишь ему послания.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату ввалился улыбающийся Вульфгар. В его голубых глазах полыхала жажда приключений.
– Здорово, что ты уже вернулся, – сказал он Дзирту и, подойдя к Кэтти-бри, нежно обнял ее за плечи. – Наступила ночь. На востоке восходит луна. Думаю, самое время выходить на охоту!
Кэтти-бри накрыла ладонь Вульфгара своей и улыбнулась. Дзирт был безмерно рад тому, что варвар и девушка нашли друг друга. Вместе им предстояло провести долгие годы счастливой, полной радостей жизни, вырастить детей, которые, вне всякого сомнения, прославят суровый север…
Кэтти-бри снова взглянула на Дзирта:
– А что касается твоих сомнений… Подумай, что тебя больше волнует – то, как смотрит на тебя этот мир, или то, каким ты видишь его?
Дзирт окончательно пришел в себя. Если Кэтти-бри не ошибается, в ближайшее время ему предстоит о многом подумать.
– Пора идти на охоту! – воскликнула Кэтти-бри, довольная тем, что ей удалось убедить эльфа. Встав со стула, она двинулась следом за Вульфгаром, который уже выскочил в коридор, но вдруг остановилась и одарила Дзирта таким взглядом, что эльфа пронзила мысль о том, что он, пожалуй, зря не уделял этой девушке должного внимания, до того как в ее жизнь вошел варвар.
Вздохнув, эльф двинулся к двери и машинально потянулся к своей маске.
– Но машинально ли? – спросил он при этом себя.
Его пальцы выпустили маску. Дзирт упал на стул, сцепил руки за головой и с надеждой осмотрелся по сторонам… но в комнате не было зеркала.
Глава 17. Выбор Гвенвивар
– Скажи мне, друг мой Дондон, что изменилось за это время?
– Мало что. И вместе с тем очень многое. Правила игры на улицах не меняются. Меняются игроки, – ответил хафлинг, обернувшись и взглянув Энтрери прямо в глаза. – Когда Артемис Энтрери уехал, его трон на время освободился, – продолжал Дондон.
Энтрери снова кивнул, и хафлинг, глубоко вздохнув, несколько расслабился.
– Пуук по-прежнему собирает дань с купцов и мореходов? – спросил Энтрери. – Кто теперь главный на улицах?
– Все еще Пуук, – ответил Дондон. – Во всяком случае, все дела вершатся его именем. Но он нашел себе нового помощника вместо тебя. А тот привел с собой целую стаю. – Дондон задумался и, тщательно взвешивая каждое слово, добавил: – Пожалуй, правильнее будет сказать, что повелевает не Пуук, но считается, что улицы по-прежнему повинуются ему.
Энтрери сразу понял, о чем ведет речь маленький хафлинг.
– Ты имеешь в виду Расситера, – угрюмо сказал он.
– Да. О нем и о его сородичах можно рассказывать очень долго, – усмехнулся Дондон, пытаясь зажечь лампу. – В нужный момент Пуук дает крысолюдям определенную свободу, и тогда самые отъявленные негодяи стараются не вставать на пути Гильдии… Расситер и его ребята отлично знают свое дело и достигли высокого положения в Гильдии воров.
– Тем больнее им будет падать.
То, как Энтрери сказал это, заставило Дондона оторваться от лампы. Глянув на убийцу, хафлинг наконец узнал того самого Артемиса Энтрери, искусного бойца, который в свое время создал на улицах Калимпорта собственную империю теней. Дондон невольно поежился.
Увидев, какое впечатление произвели на хафлинга его слова, Энтрери решил сменить тему разговора.
– Ладно, хватит об этом, – сказал убийца. – Тебя это не касается, мой маленький друг. У меня есть для тебя более подходящая работа.
Дондон в конце концов сумел зажечь лампу и, пододвинув своему старому хозяину стул, приготовился слушать.
Их разговор продолжался больше часа. Затем Энтрери ушел. Открыв окно, он спрыгнул вниз и исчез во мраке аллеи. Сейчас надо было действовать незаметно. Убийца был уверен, что Расситер не посмеет напасть, до тех пор пока хорошенько не изучит его, пока не почувствует, насколько в действительности силен новый противник.
Но на этот раз Энтрери, пожалуй, несколько недооценил врага, вернее, то, насколько прочно Расситер и его вонючие сородичи обосновались на улицах города. Не прошло и пяти минут с того момента, как Энтрери ушел от Дондона, как дверь в каморку хафлинга с треском распахнулась.
И вошел Расситер.
– Чего он от тебя хотел? – спросил крысиный оборотень и без приглашения плюхнулся на стул.
Дондон отошел в дальний угол, заметив при этом, что в коридоре стоят еще двое крысолюдей. С момента их первой встречи прошло уже больше года, но всякий раз, находясь рядом с Расситером, хафлинг чувствовал себя на редкость неуютно.
– Ну же, рассказывай, – поторопил его Расситер, и, когда он повторил вопрос, голос его зазвучал жестко и властно. – Чего хотел от тебя Энтрери?
Дондон меньше всего на свете желал оказаться между двух огней – между оборотнями и убийцей, но выбора у него не было, хотя он и знал, что стоит Энтрери узнать об этом разговоре – и дни его сочтены.
И все-таки, если бы он не рассказал оборотню все, что тот хотел знать, не менее неизбежная смерть грозила стать гораздо более долгой и мучительной.
Поняв, что делать нечего, он подробно, слово в слово, изложил Расситеру весь разговор.
К превеликому удивлению хафлинга, Расситер наказал ему делать все в точности так, как того хотел Энтрери. Оборотень сразу понял, как обернуть дело в свою пользу. Выслушав Дондона, он, поглаживая гладко выбритые щеки и подбородок, надолго задумался и живо представил себе, каковы будут плоды победы, которая сейчас сама шла ему в руки. Его рот мечтательно приоткрылся, и кривые крысиные зубы засверкали еще более ярким, чем обычно, призрачно-желтым светом.
– Ну что, пойдешь с нами сегодня ночью? – спросил он, потрепав Дондона по пухлой щечке, довольный тем, что так легко проник в замыслы врага. – Сегодня ночь полной луны. Мех в такую ночь будет особенно густым.
Дондон брезгливо поморщился и отошел в сторону.
– Нет, как-нибудь в другой раз, – ответил он.
Расситер склонил голову на плечо и пристально вгляделся в лицо Дондона. Он давно уже подозревал, что хафлингу новое обличье не по душе. Или, может, столь вызывающее поведение связано с возвращением его хозяина?
– Если вы встанете на его пути, он убьет вас, – сказал Дондон, и глаза оборотня расширились от удивления. – Вы не представляете, с кем имеете дело. С Артемисом Энтрери шутки плохи. Это всем известно. Он знает или узнает все. Если он проведает о том, что вместе с вами пировал маленький крысенок, – я обречен, как, впрочем, и твои замыслы. – Забыв о том отвращении, которое он питал к Расситеру, Дондон подошел к оборотню и взглянул ему прямо в глаза. – Обречен, – повторил он.
Расситер резко вскочил, отшвырнув стул. Сегодня, за один только день, он услышал об Энтрери слишком много. Куда бы он сегодня ни заходил, везде дрожащие губы бормотали одно: имя убийцы.
– Неужели им всем непонятно? – спросил он сам себя, шагнув к двери. – Бояться в этом городе надо меня – Расситера!
И тут оборотень почувствовал на подбородке легкое покалывание… по его телу пробежали судороги. Дондон забился в угол и отвернулся лицом к стене – это ужасное зрелище никогда не доставляло ему удовольствия.
Расситер проворно сбросил сапоги, расстегнул рубаху и ослабил ремень на штанах. На его коже показались клочья шерсти. Спустя мгновение он прислонился спиной к стене и задрожал всем телом. Вот кожа на лице вздулась, и Расситер с трудом подавил крик. Из его горла вырвался лишь протяжный хрип – сейчас, при тысячном обращении, боль была ничуть не слабее, чем в первый раз.
Наконец он выпрямился и навис над Дондоном: стоя на двух ногах, Расситер был похож на человека, и вместе с тем усы, густой мех и торчавший из штанов длинный розовый хвост не оставляли никаких сомнений в его родстве с погаными грызунами.
– Идешь со мной? – спросил он у хафлинга.
Дондон, стараясь ничем не выдать свое отвращение, отрицательно покачал головой. Сейчас, глядя на оборотня, хафлинг в который уже раз задумался над тем, как и почему он позволил ему укусить себя, заразить этим кошмаром. «Власть» – так, помнится, обещал ему Расситер.
«Но какой ценой? – подумал Дондон. – Выглядеть и вонять как крыса? Ну уж нет, никакое это не благословение, а самая настоящая зараза».
Поняв, о чем сейчас думает Дондон, Расситер злобно зашипел и двинулся к двери.
Но перед тем как выйти из комнаты, он вновь обернулся к хафлингу:
– И без глупостей. Сделай, как тебе сказано, и исчезни!
– Уж в этом можешь не сомневаться, – прошептал Дондон, когда дверь наконец захлопнулась.
***
Вид Калимпорта, служившего домом великому множеству калимшитов, произвел на приехавших с севера путников крайне тягостное впечатление. К концу шестидневного путешествия Дзирт, Вульфгар, Бренор и Кэтти-бри чувствовали невероятную усталость, но, подъехав к воротам огромного города, все они подумали об одном: до чего здорово было бы развернуть верблюдов и двинуться назад в пустыню.
Город отдаленно напоминал Мемнон, но многократно превосходил его по размерам. Огромные роскошные здания издалека выглядели настоящими твердынями богатства и великолепия. Но у подножия этих дворцов нескончаемыми рядами теснились убогие хижины. Невозможно было даже представить себе, сколько человек живет в городе, – друзья могли лишь догадываться, что народу здесь больше, чем в Мемноне и Глубоководье, вместе взятых! Впрочем, не приходилось сомневаться, что и здесь, как и в Мемноне, никто не занимался такими подсчетами.
Сали Далиб спрыгнул на землю и подал своим спутникам знак последовать его примеру. Они спустились с холма и подошли к городу, вокруг которого не было никаких крепостных стен. Вблизи Калимпорт производил еще более ужасное впечатление, чем издалека. Голые ребятишки с вспухшими от нехватки пищи животами, пошатываясь, пытались увернуться от запряженных рабами колесниц, которые порой попросту расшвыривали их в разные стороны. Вдоль улиц тянулись канавы – здесь, в бедных окраинных районах, они служили местом сброса отходов. То тут, то там в канавах виднелись бездыханные тела нищих, закончивших свои дни на обочинах дорог.
– Что-то я не припоминаю, чтобы Пузан, рассказывая о своей родине, упоминал об этом кошмаре, – пробормотал Бренор, брезгливо закрывая нос полой плаща в тщетной попытке отгородиться от кошмарного запаха. – Не пойму, чего он так скучал по этому городу!
– Это величайший город мира! – воскликнул Сали Далиб, всплеснув руками для пущей убедительности.
Вульфгар, Бренор и Кэтти-бри изумленно уставились на него. Толпы умирающих от голода… нет, это никак не укладывалось в их представления о величии. Дзирт не обратил на слова торговца никакого внимания. Эльф пытался сравнить Калимпорт с другим городом, в котором ему приходилось жить, с Мензоберранзаном. Что и говорить, у этих городов было много общего – смерть была столь же частой гостьей в Мензоберранзане. И все же после некоторого размышления эльф пришел к выводу, что Калимпорт, пожалуй, еще кошмарнее. Ведь даже самые слабые и немощные темные эльфы были вполне способны постоять за себя – этому помогали врожденные колдовские способности и нерушимые родовые связи. Здесь же несчастные жители Калимпорта и, что самое страшное, их дети, похоже, были совершенно беспомощны.
В Мензоберранзане тот, кто волею судьбы оказывался на дне общества, при желании всегда мог улучшить свое положение. Для большинства жителей Калимпорта не оставалось другого выхода, кроме как жить в нищете, влача жалкое существование до тех пор, пока не придет их час занять свое место поверх безжизненных тел между кучами зловонных отбросов на городских помойках.
– Веди нас к зданию Гильдии Паши Пуука, – сказал наконец Дзирт, решивший как можно быстрее покончить с тем, что привело их сюда, и уносить ноги из Калимпорта. – После этого ты свободен.
Сали Далиб побледнел.
– Паша Пуук? – пробормотал он. – Кто это?
– Пф! – фыркнул Бренор и двинулся в сторону торговца. – Он его знает.
– Конечно знает, – заметила Кэтти-бри. – И я вижу, что он боится его.
– Сали Далиб не… – начал было купец. Но тут Сверкающий Клинок, бесшумно выскользнув из ножен, уперся ему в подбородок и заставил купца умолкнуть на полуслове. Затем Дзирт слегка приспустил маску, и Сали Далиб мигом вспомнил, с кем имеет дело. Внезапно изменившееся лицо Дзирта не на шутку встревожило его друзей.
– Я думаю о своем друге, – спокойно сказал Дзирт, и его лавандовые глаза обратились в сторону огромного города. – О своем друге, который, пока мы тут стоим, терпит нечеловеческие пытки. – С этими словами он резко повернулся к торговцу. – Пока ты раздумываешь… Ты немедленно отведешь нас к дому Паши Пуука. А потом ты свободен.
– Пуук? О, Пуук, – залопотал Сали Далиб. – Я знаю этого человека. Конечно. Конечно. Каждый знает этого человека. Да, да, конечно. Я отведу вас, а потом пойду своей дорогой.
Дзирт вернул маску на место, но взгляд его нисколько не смягчился.
– Если ты или твой помощник попытаетесь удрать… – сказал он таким тоном, что и торговец, и маленький гоблин сразу поняли, что эльф не шутит. – Я настигну и убью вас.
Трое друзей эльфа в замешательстве переглянулись и пожали плечами. Им всегда казалось, что они хорошо знают Дзирта, но сейчас даже они засомневались в том, что эльф просто хочет припугнуть торговца.
***
К разочарованию друзей, идти по кошмарному, зловонному городу пришлось больше часа. Но в конце концов Сали Далиб, свернув в очередной переулок, вывел их в Круг Мошенников и ткнул пальцем в сторону неказистого бревенчатого дома – здания Гильдии воров.
– Там вы найдете Пуука, – сказал он. – А теперь Сали Далиб забирает своих верблюдов и возвращается назад, в Мемнон.
Но четверо друзей не собирались так легко расставаться с хитрым торговцем.
– Сдается мне, что Сали Далиб собирается заглянуть к Паше Пууку, чтобы рассказать ему сказочку о четырех друзьях-путешественниках, – проворчал Бренор.
– Ну, об этом мы сейчас позаботимся, – отозвалась Кэтти-бри и, подмигнув Дзирту, подошла к перепуганному торговцу и запустила руку в свой походный мешок.
Вытянув руку перед собой, она прикоснулась ко лбу Сали Далиба, и взгляд ее показался торговцу настолько ужасным, что он попятился.
– Не дергайся! – прикрикнула на него Кэтти-бри, и Сали Далиб застыл как вкопанный. Затем девушка достала мешочек с каким-то загадочным, похожим на муку порошком и, макнув в него палец, пробормотала какую-то чепуху, отдаленно напоминающую заклинания, после чего изобразила на лбу торговца нечто похожее на саблю.
Сали Далиб хотел было что-то возразить, но смертельный ужас сковал его язык, и он не смог вымолвить ни слова.
– Отлично, а теперь то же самое проделаем с малышом, – сказала Кэтти-бри, поворачиваясь к гоблину. Коротышка взвизгнул и попытался было отскочить, но Вульфгар, схватив беднягу за шиворот, поднял его над землей, поднес к Кэтти-бри и сжимал до тех пор, пока несчастный не перестал извиваться.
Кэтти-бри повторила магический ритуал и повернулась к Дзирту:
– Я связала их с тобой. Ты чувствуешь их? Поняв свою роль в этом представлении, Дзирт кивнул и вытащил сабли из ножен.
Сали Далиб стал белым как полотно и едва не лишился чувств, но Бренор, подошедший ближе, чтобы насладиться выдумкой своей дочери, успел поддержать его.
– Все, я закончила колдовать. Отпустите их, – сказала Кэтти-бри Вульфгару и Бренору. – Теперь эльф чувствует ваше присутствие, – прошептала девушка, обращаясь к Сали Далибу и его гоблину. – И он легко определит, ушли вы из города или болтаетесь где-то поблизости. Если вы останетесь в Калимпорте и вздумаете заглянуть в гости к Пууку, эльф сразу поймет это и быстро найдет вас. – После этого Кэтти-бри сделала паузу, выжидая, пока торговец и гоблин полностью осмыслят ее слова. – И тогда он убьет вас, и можете мне поверить, что смерть ваша не будет ни быстрой, ни легкой.
– А теперь забирайте своих горбатых тварей и проваливайте! – рявкнул Бренор. – Если мы еще хоть раз увидим ваши мерзкие рожи, эльф вволю поработает своими саблями!
Не успел он закрыть рта, как Сали Далиб и гоблин, схватив поводья своих верблюдов, ринулись прочь по направлению к северной окраине города.
– Да, я гляжу, эта парочка рванула прямиком в пустыню, – расхохотался Бренор. – Неплохо придумано, девочка.
Дзирт ткнул пальцем в сторону видневшейся неподалеку таверны под названием «Плевок верблюда».
– Снимите там комнаты, – сказал он друзьям. – А я послежу за этими жуликами, чтобы убедиться, что они и впрямь решили покинуть город.
– Только зря потеряешь время, – фыркнул ему вслед Бренор. – Девочка крепко напугала их, или я бородатый гном!
Но Дзирт уже исчез в сутолоке улиц Калимпорта.
Вульфгар, которого несколько озадачила столь необычная хитрость Кэтти-бри, задумчиво взглянул на девушку, и это не ускользнуло от внимания Бренора.
– Имей в виду, сынок, – насмешливо сказал дворф, – эта девочка и впрямь обладает колдовским даром. И я не советую тебе обращать эту магию против себя!
Решив подыграть Бренору, Кэтти-бри взглянула на Вульфгара, прищурилась, и огромный варвар тут же отступил на пару шагов.
– Это старинная магия, – многозначительно прошептала она. – Колдовство всегда дает мне знать, когда ты заглядываешься на других женщин! – Сказав так, Кэтти-бри медленно повернулась и пошла к таверне, на которую указал им Дзирт.
Бренор подпрыгнул и с силой хлопнул Вульфгара по спине:
– Успокойся, она хорошая девочка. Но остерегайся разгневать ее!
Вульфгар помотал головой и попытался рассмеяться. Он уже пришел в себя и вспомнил что «магия» Кэтти-бри была всего лишь уловкой, призванной напугать торговца.
Но взгляд девушки и ее шепот еще долго вспоминались варвару, пока они с Бренором шли к таверне. И при этих воспоминаниях великана варвара охватывали одновременно легкая дрожь и неведомое прежде, удивительно приятное ощущение.
***
Дзирт вернулся к Кругу Мошенников, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом. Несмотря на то что купец и его помощник, нигде не задерживаясь, двинулись прямиком в пустыню Калим, эльф следовал за ними до тех пор, пока окончательно не убедился в том, что они не собираются возвращаться в город. Дзирт не хотел рисковать, ведь они подобрались слишком близко к Реджису и к Энтрери.
Поправив маску, которая делала его похожим на светлого эльфа, Дзирт вошел в «Плевок верблюда» и подошел к стойке хозяина таверны.
Его встретил невероятно худой, морщинистый человек, привыкший держаться спиной к стене и настороженно озираться по сторонам – только так можно было выжить в этом полном опасностей мире.
– Я иду к троим друзьям, – угрюмо сказал эльф. – Это дворф, молодая женщина и светловолосый великан.
– Они наверху. Поднимешься по лестнице – и сразу налево. Два золотых, если собираешься ночевать, – сказал хозяин таверны и протянул костлявую руку.
– Дворф уже заплатил тебе, – сказал Дзирт, поворачиваясь в сторону лестницы.
– За себя, за девчонку и за верзилу… – начал было тот, хватая эльфа за плечо, но, наткнувшись на взгляд лавандовых глаз, застыл как громом пораженный. – Да-да, припоминаю, – пробормотал он спустя несколько мгновений. – Да, конечно он заплатил.
Дзирт, не сказав больше ни слова, начал подниматься по лестнице.
Две комнаты, которые сняли его друзья, располагались в дальнем конце коридора. Дзирт хотел было отправиться в комнату мужчин, чтобы немного отдохнуть перед тем, как на город опустится ночь и надо будет готовиться к встрече с Энтрери. Но тут он увидел Кэтти-бри, которая, стоя в дверях своей комнаты, явно поджидала его. Пригласив эльфа войти, девушка мягко закрыла за ним дверь.
Дзирт присел на краешек одного из двух стоявших посреди комнаты стульев и в задумчивости принялся постукивать ногой по полу.
Кэтти-бри, внимательно глядя на него, уселась на второй стул. Она знала Дзирта уже много лет, и ей еще никогда не приходилось видеть его столь взволнованным и озабоченным.
– У тебя такой вид, словно ты готов разорвать себя на части, – сказала она.
Дзирт метнул на нее испепеляющий взгляд, но Кэтти-бри, нисколько не напуганная этим, звонко расхохоталась:
– Ты что, собираешься меня ударить? Эльф несколько расслабился и откинулся на спинку стула.
– И сними эту дурацкую маску, – сказала Кэтти-бри.
Дзирт потянулся к маске, но в последний момент его рука повисла в воздухе.
– Снимай же! – скомандовала Кэтти-бри, и эльф, не успев передумать, повиновался. – Мне показалось, что на улице, до того как мы расстались, ты был чем-то серьезно озабочен, – заметила Кэтти-бри, и ее голос смягчился.
– Я хотел своими глазами убедиться в том, что они уехали, – холодно ответил Дзирт. – Я не доверяю Сали Далибу.
– Я тоже ему не верю, – согласилась Кэтти-бри. – Но вид у тебя по-прежнему весьма суровый.
– Но ведь не я придумал этот фокус с волшебными заклинаниями! – огрызнулся Дзирт. – Вот и пришлось напустить на себя такой суровый вид.
Кэтти-бри пожала плечами:
– Без этого было не обойтись. Но я сразу же отбросила всякую суровость, когда купец умчался прочь. А вот ты… – И девушка положила руку на плечо эльфа. – У тебя такой вид, словно ты хоть сейчас готов ринуться в бой.
Дзирт хотел было отвернуться, но, поняв, что Кэтти-бри права, взял себя в руки и, зная, что скрыть пылающий во взгляде огонь не удастся, лишь опустил глаза.
– Так в чем дело? – прошептала Кэтти-бри.
Дзирт мельком глянул на девушку и сразу припомнил то, о чем они в свое время говорили в Долине Ледяного Ветра. Сейчас, заметив, как она озабочена его состоянием, эльф мысленно обратился к тем далеким временам, когда детская улыбка – а тогда Кэтти-бри была совсем еще ребенком – впервые вселила в него, темного эльфа, надежду на то, что ему удастся обрести свое место в мире живущих на поверхности.
Кэтти-бри знала о нем больше, чем кто-либо еще, знала, ради чего он живет, и это всегда придавало ему сил. И только Кэтти-бри знала о том страхе, что не покидал его сердце, о той неуверенности, что скрывалась за безупречным танцем его сабель.
– Все дело в Энтрери, – тихо ответил Дзирт.
– Ты собираешься убить его?
– Я должен это сделать.
Кэтти-бри откинулась на спинку стула и, размышляя над словами эльфа, некоторое время сидела молча.
– Что ж, если ты убьешь Энтрери, освобождая Реджиса или желая помешать убийце причинить вред кому-либо еще, – тогда мое сердце с тобой, – сказала девушка и подалась вперед так, что ее глаза оказались прямо напротив глаз Дзирта. – Но если ты убьешь его ради самоутверждения или чтобы доказать, что ему не место в этом мире… мое сердце наполнится печалью.
Если бы она вдруг влепила Дзирту пощечину, результат был бы таким же. Эльф выпрямился. Лицо его исказил гнев. Впрочем, решив выслушать Кэтти-бри до конца, он не проронил ни звука.
– Согласна. Слова мои звучат безжалостно. Пожалуй, насчет сердца я несколько преувеличила. Но неужели ты преследуешь убийцу только потому, что тобой движет злоба? И неужели смерть Энтрери ознаменует победу над злом?
Дзирт ничего не ответил и лишь понуро опустил голову.
– Посмотри на себя в зеркало, когда ты без маски, Дзирт До'Урден, – продолжала Кэтти-бри. – Смерть Энтрери не изменит цвет твоей кожи.
Дзирт снова вздрогнул как от пощечины и опять понял, что девушка права. Откинувшись на стуле, эльф смерил Кэтти-бри долгим взглядом. Так он еще никогда не смотрел на нее. Куда девалась та девчушка, дочь Бренора, которую он некогда знал? Сейчас перед ним сидела прекрасная, тонко чувствующая женщина, способная буквально несколькими словами обнажить его душу. Он действительно многим делился с ней, и все же когда Кэтти-бри успела так хорошо изучить его? И почему она не пожалела времени на это?
– У тебя множество верных друзей, – продолжала Кэтти-бри. – Они любят и уважают тебя вовсе не за то, что ты искусно владеешь саблями. Многие с радостью потянутся к тебе, если ты позволишь им обнять себя, если ты сумеешь разглядеть в них друзей.
Задумавшись над ее словами, Дзирт припомнил «Морскую фею», капитана Дюдермонта и его матросов, которые не предали их дружбу, даже узнав, кто он такой на самом деле.
– И если ты сумеешь полюбить их, – тихо добавила Кэтти-бри. – Пока что ты не обращал на это никакого внимания, Дзирт До'Урден.
Дзирт внимательно всмотрелся в ее сверкающие глаза и попытался понять, к чему она клонит, в чем суть этого загадочного, предназначенного одному лишь ему послания.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату ввалился улыбающийся Вульфгар. В его голубых глазах полыхала жажда приключений.
– Здорово, что ты уже вернулся, – сказал он Дзирту и, подойдя к Кэтти-бри, нежно обнял ее за плечи. – Наступила ночь. На востоке восходит луна. Думаю, самое время выходить на охоту!
Кэтти-бри накрыла ладонь Вульфгара своей и улыбнулась. Дзирт был безмерно рад тому, что варвар и девушка нашли друг друга. Вместе им предстояло провести долгие годы счастливой, полной радостей жизни, вырастить детей, которые, вне всякого сомнения, прославят суровый север…
Кэтти-бри снова взглянула на Дзирта:
– А что касается твоих сомнений… Подумай, что тебя больше волнует – то, как смотрит на тебя этот мир, или то, каким ты видишь его?
Дзирт окончательно пришел в себя. Если Кэтти-бри не ошибается, в ближайшее время ему предстоит о многом подумать.
– Пора идти на охоту! – воскликнула Кэтти-бри, довольная тем, что ей удалось убедить эльфа. Встав со стула, она двинулась следом за Вульфгаром, который уже выскочил в коридор, но вдруг остановилась и одарила Дзирта таким взглядом, что эльфа пронзила мысль о том, что он, пожалуй, зря не уделял этой девушке должного внимания, до того как в ее жизнь вошел варвар.
Вздохнув, эльф двинулся к двери и машинально потянулся к своей маске.
– Но машинально ли? – спросил он при этом себя.
Его пальцы выпустили маску. Дзирт упал на стул, сцепил руки за головой и с надеждой осмотрелся по сторонам… но в комнате не было зеркала.
Глава 17. Выбор Гвенвивар
Лa Валль, от души наслаждаясь нетерпением Пуука, долго не вынимал руку из небольшого мешочка. Сейчас, если не считать двух охранников, они были совершенно одни в тронном зале. Незадолго до этого он пообещал преподнести Пууку нечто неизмеримо более ценное, чем даже волшебный рубин, и Пуук, отлично зная, что чародей скуп на подобные посулы, с нетерпением ждал.
Но Ла Валль был уверен, что не ошибся, определяя ценность полученной от Энтрери вещицы. И нисколько не сомневался в том, что она вполне оправдает надежды магистра. Вынув руку из мешка, чародей, широко улыбаясь, раскрыл ладонь.
Пуук затаил дыхание и даже вспотел от восторга.
Но Ла Валль был уверен, что не ошибся, определяя ценность полученной от Энтрери вещицы. И нисколько не сомневался в том, что она вполне оправдает надежды магистра. Вынув руку из мешка, чародей, широко улыбаясь, раскрыл ладонь.
Пуук затаил дыхание и даже вспотел от восторга.