Саманта Янг. На улице нашей любви

   – Папа!
   Сначала я услышала голос маленького мальчика, потом появился он сам. Сияя от радости, он бросился к Кларку. Деклан, десятилетний братишка Элли, догадалась я.
   – Папа, смотри, что мне принес Брэден!
   Мальчуган протянул Кларку приставку «Нинтендо» и два диска с компьютерными играми.
   – Это то, что ты хотел? – улыбнулся Кларк.
   – Да, это самая последняя версия! Самая крутая!
   Кларк с комическим осуждением покачал головой:
   – День рождения у него будет только на следующей неделе. Зря ты его так балуешь.
   Я едва не подпрыгнула, ладони стали влажными. В дверях стоял Брэден, руку он держал на плече уменьшенной копии Элли. Девчонка так и льнула к нему. Скользнув взглядом по мини-Элли, я успела не только определить методом дедукции, что это Ханна, но и отметить, что короткая стрижка с косой челкой кажется чересчур стильной для подростка. В следующую минуту глаза мои вернулись к Брэдену. Они упивались этим зрелищем, и я ничего не могла с ними поделать.
   Кровь моя едва не кипела от возбуждения.
   Сегодня Брэден был в черных джинсах и серой футболке. В первый раз я видела его без костюма. В первый раз имела возможность полюбоваться его широкими плечами и сильными бицепсами.
   Внизу живота у меня пульсировало. Тело вело себя как последний предатель, и я ненавидела его за это.
   – Мне вовсе не хотелось его баловать, – усмехнулся Брэден. – Но если бы я не принес эти стрелялки, Дек прожужжал бы мне все уши рассказами о том, какие они классные и как ему до зарезу надо их заполучить.
   Деклан довольно захихикал и запрыгал на месте, триумфально размахивая добычей. Затем уселся на пол у ног отца и принялся загружать диск в приставку. Комнаты наполнили знакомые звуки «Супер Марио».
   – А у меня вот что есть!
   Ханна помахала в воздухе чем-то, напоминавшим кредитную карту.
   Про себя я понадеялась, что это обман зрения.
   – Что же это такое? – прищурился Кларк.
   – Подарочная карта книжного магазина, – светясь от счастья, сообщила Ханна.
   – Отлично, – улыбнулась Элли, раскрывая объятия. – Что же ты купишь?
   Ханна бросилась к ней, обхватила руками, и сестры повалились на диван. Девочка взглянула на меня с застенчивой улыбкой и снова повернулась к Элли:
   – Новую серию романов о вампирах.
   – Ханна у нас книжный червь, – раздался над моим ухом невозмутимый голос.
   Брэден стоял у дивана и смотрел на меня с улыбкой, которую нельзя было назвать иначе, чем дружеской. Ни намека на сексуальность. Несколько сбитая с толку подобной метаморфозой, я улыбнулась в ответ:
   – Понятно.
   Целый рой бабочек вновь запорхал у меня внутри. Странно, мне даже в голову не приходило, что Брэден тоже будет участвовать в семейном обеде. А ведь Элли постоянно твердила, что его считают родным в доме ее матери и отчима.
   – А вы не забыли поблагодарить Брэдена? – спросил Кларк детей.
   Я с усилием оторвала взгляд от стоявшей напротив меня ходячей сексуальности.
   – Не забыли! – хором ответили брат и сестра.
   – Ханна, Дек, это Джосс, – представила меня Элли. – Мы с ней теперь живем в одной квартире.
   Я пустила в ход лучезарнейшую из всех доступных мне улыбок.
   – Привет, – помахала рукой Ханна.
   Девочка была так обаятельна, что у меня екнуло сердце.
   – Привет, – помахала я в ответ.
   – А вы любите компьютерные игры? – спросил Деклан.
   Можно было не сомневаться, от ответа зависело, к какому разряду он меня отнесет – невыносимо скучных особ или же людей, с которыми можно общаться.
   – О да! Мы с Марио – давние приятели.
   – У вас крутой акцент, – заметил мальчуган с одобрительной улыбкой.
   – У тебя тоже.
   Услышав такую похвалу, Деклан улыбнулся и вновь принялся расстреливать монстров. Я поняла, что прошла испытание.
   Кларк потрепал сына по макушке:
   – Будь добр, сделай потише!
   Выстрелы и вопли немедленно стихли. Дети хорошо воспитаны, отметила я. Может, Брэден их и балует, да и родители наверняка от него не отстают, но дети умеют себя вести. Как и Элли, их старшая сестра.
   – Брэден, милый! – В комнату торопливо вошла Элоди. Выражение ее лица не оставляло сомнений – она действительно рада. – Я и не слышала, как ты вошел!
   Брэден улыбнулся и заключил ее в объятия.
   – Кларк уже предложил тебе выпить?
   – Не успел. Но я вполне могу сам себе налить.
   – Нет-нет, это святая обязанность хозяина, – поднялся с места Кларк. – Как насчет пива?
   – Прекрасный вариант!
   – Садись!
   Элоди подтолкнула Брэдена к креслу справа от меня, сама устроилась рядом и ласково провела рукой по его волосам, откидывая их со лба.
   – Расскажи, как поживаешь? До нас тут долетели слухи, что ты порвал с Холли.
   Брэден вовсе не походил на любителя телячьих нежностей, но сейчас можно было не сомневаться – ему приятна материнская ласка Элоди. Он взял ее руку и поочередно коснулся губами каждого пальца.
   – У меня все замечательно, Элоди. Мы с Холли здорово надоели друг другу, так что обошлось без трагедий.
   – Хм. – Элоди нахмурилась, потом, вспомнив обо мне, спросила: – Ты ведь знаком с Джосс?
   Брэден кивнул, уголки его рта дрогнули в едва заметной улыбке. Опять-таки дружеской и совершенно несексуальной. Я сама не знала, радоваться ли мне произошедшей с ним перемене или досадовать на нее. Проклятые гормоны.
   – Да, мы с Джоселин уже встречались.
   Я ощутила, как брови мои непроизвольно сдвигаются. Какого черта он зовет меня Джоселин?
   Тут вернулся Кларк, разговор оживился, а мой лоб разгладился. Я старалась изо всех сил, отвечала на адресованные мне вопросы любезно, но не слишком многословно и, в свою очередь, задавала уместные вопросы. Когда разговор коснулся моих родителей, Элли тут же пришла мне на выручку и ловко сменила тему. Я была ей очень благодарна, ведь, не сделай она этого, я испортила бы все впечатление, проявив грубость, которой окружавшие меня люди вовсе не заслуживали. В общем, все шло на удивление гладко. Даже с Брэденом мне удалось обменяться парой дружеских шуток без всякого сексуального подтекста.
   Настало время переместиться в столовую.
   Весело переговариваясь и смеясь, мы расселись вокруг стола и принялись передавать друг другу овощи и жареный картофель. Элоди положила на тарелку каждому щедрую порцию жареного цыпленка. Я полила мясо подливкой и вдруг ощутила, что воспоминания, вырвавшись из плена, забирают надо мной власть. Все это было мне слишком хорошо знакомо – семейный обед, оживленная болтовня, любовь и тепло, которые дарят друг другу близкие люди…

* * *

   – Я пригласила к обеду Митча и Арлин, – сказала мама, расставляя на столе дополнительные тарелки.
   Дрю сегодня тоже обедала с нами – мы с ней утром вместе работали над школьным докладом. Папа усаживал маленькую Бет на высокий детский стульчик.
   – Хорошо, что я приготовил так много чили. Митч наверняка все подъест, – изрек он со вздохом.
   – Тише, тише! – Мама, улыбаясь, погрозила ему пальцем. – Они будут с минуты на минуту.
   – А что я такого сказал? Было бы странно, если бы такой здоровенный парень страдал отсутствием аппетита.
   Дрю, сидевшая рядом со мной, захихикала и взглянула на папу с восхищением. Отец Дрю вечно пропадал в разъездах, поэтому мой для нее был чем-то вроде Супермена.
   – Как продвигается ваш доклад? – спросила мама, наливая нам апельсиновый сок.
   Я исподтишка улыбнулась Дрю. Честно говоря, наш доклад вообще не продвигался. Несколько часов мы, уединившись в моей комнате, с упоением сплетничали, обсуждая романтические отношения, возникшие между Кайлом Рэмси и Джуд Джефри. Имя Джуд мы произносили как Жююд, что казалось нам обоим невероятно остроумным. По крайней мере, мы обе ржали как сумасшедшие.
   Моя улыбка не ускользнула от мамы.
   – Понятно, – фыркнула она.
   – Привет, соседи! – раздался в дверях радостный возглас.
   Митч и Арлин, по обыкновению, войти без стука. Для них это было нормой. Уже несколько лет они жили в соседнем доме, и мы успели привыкнуть к их бесцеремонности. Маме она даже нравилась. Папа, думаю, был не в восторге.
   После бесконечных приветствий – Митч и Арлин были не из тех, кто здоровается только один раз, – мы наконец уселись за стол и принялись за знаменитый папин чили.
   – Почему ты никогда не готовишь обедов? – с укором спросила мужа Арлин, выдав целую серию преувеличенно восхищенных стонов по поводу изумительного вкуса чили.
   – Ты никогда не просишь.
   – Уверена, Сара тоже не просит Люка готовить. Правда, Сара?
   Мама повернулась к папе, взглядом прося о помощи. Так и не дождавшись от него отклика, она ограничилась тем, что промычала что-то невнятное.
   – Я так и думала! – торжествующе заключила Арлин.
   – Папа, Бет уронила свой сок, – указала я на пол.
   Папа, сидевший ближе всех к Бет, нагнулся, чтобы поднять коробочку с соком.
   – Мой папа тоже никогда не готовит, – сообщила Дрю, решившая утешить Арлин.
   – Вот видишь, – с набитым ртом пробурчал Митч. – Не один я такой.
   – Это тебя нисколечко не оправдывает, – нахмурилась Арлин. – Если кто-то другой не желает помогать своей жене, тебе не обязательно следовать его примеру.
   – Хорошо, – примирительно кивает Митч. – В следующее воскресенье обед готовлю я.
   – А ты умеешь готовить? – ласково спрашивает мама.
   Я вижу, что папа едва не давится от смеха, и пытаюсь скрыть подступающее хихиканье, отпивая сок.
   – Не умею. Но разве это имеет значение?
   За столом повисает молчание. Несколько минут мы переглядываемся, потом разражаемся хохотом. Бет, желая принять участие во всеобщем веселье, пронзительно визжит и снова бросает на пол коробочку с соком. Это вызывает новый приступ смеха…
   За этой сценой последовали другие. Рождественский обед. Обед в День благодарения. Мой тринадцатый день рождения.
   Приступ удушья неумолимо надвигался.
   Голова у меня пошла кругом, руки затряслись, и я быстро поставила на стол судок с подливкой. На лице выступил холодный пот. Сердце колотилось так, что казалось, оно вот-вот сломает мне ребра. Легкие сжались, отказываясь наполняться воздухом.
   – Джоселин?
   Грудь моя часто вздымалась, губы хватали воздух, глаза искали источник звавшего меня голоса.
   Брэден.
   Он отложил вилку и через стол нагнулся ко мне, обеспокоенно нахмурившись:
   – Джоселин?
   Мне нужно отсюда выйти.
   Мне нужен воздух.
   – Джоселин… Господи…
   Брэден отодвинул стул, намереваясь встать и прийти мне на помощь.
   Я вскочила из-за стола и вытянула руку, пытаясь его остановить, потом, не говоря ни слова, выбежала из комнаты, пересекла холл, ворвалась в ванную и захлопнула дверь.
   Трясущимися руками я открыла окно. Поток свежего, хотя и теплого воздуха коснулся лица, и мне сразу стало легче. Теперь надо успокоиться. Сосредоточиться на дыхании. Дышать как можно реже и глубже.
   Через несколько минут дыхание выровнялось, но ноги и руки были как ватные. Я в изнеможении опустилась на крышку унитаза. Второй приступ за несколько дней.
   Печальная статистика.
   – Джоселин? – донесся из-за двери голос Брэдена.
   Я закрыла глаза. Интересно, как я объясню свое неадекватное поведение? Щеки вспыхнули от стыда.
   Я надеялась, с этим покончено. Вот уже восемь лет, как приступы мне не досаждали. Я думала, что избавилась от них навсегда.
   Открылась дверь. В ванную вошел Брэден. Странно, что за мной пошел он, а не Элли, пронеслось в голове. Я уставилась на него, не говоря ни слова. Он подошел ближе и опустился на корточки, так что наши глаза оказались на одном уровне. Я смотрела на его обеспокоенное лицо и думала, не послать ли к чертям все мои жизненные правила. Правила, согласно которым серьезные отношения под запретом. И мимолетные связи тоже. Правила, которые запрещали Брэдену вход на мою частную территорию. К стыду своему, я чувствовала, что ради него готова отменить собственный моральный кодекс.
   Несколько секунд, которые показались мне целой вечностью, мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Я ожидала, что он обрушит на меня град вопросов. Ведь все, сидевшие за столом, по крайней мере взрослые, наверняка поняли, что со мной случился приступ. Конечно, всем не терпится узнать, в чем дело. Именно поэтому мне не хотелось возвращаться в столовую.
   – Ну что, вам лучше? – наконец спросил Брэден.
   И только-то? Неужели допрос с пристрастием отменяется?
   – Да.
   В такое везение трудно поверить.
   Наверное, все мои переживания были написаны на лице, потому что Брэден склонил голову и тихо произнес:
   – Можете мне ничего не рассказывать.
   – И оставить вас в убеждении, что у меня бывают припадки буйного помешательства, – с невеселой улыбкой подхватила я.
   – Это я и так знаю, – улыбнулся в ответ Брэден. Встал, протянул мне руку и скомандовал: – Идем.
   Я недоверчиво смотрела на него.
   – Думаю, мне лучше пойти домой.
   – А я думаю, вам лучше как следует поесть в обществе друзей.
   Да, действительно, если я уйду, ничего не объяснив, это обидит и хозяев, и Элли. А она так добра и терпелива со мной. Меньше всего на свете мне хотелось бы портить наши отношения.
   Я робко взяла его за руку, и Брэден помог мне встать.
   – А что я скажу? – растерянно спросила я.
   Прятаться под маску уверенности не имеет смысла. Он видел меня в момент, когда я была особенно уязвима. Причем дважды.
   – Не говорите ничего, – заявил он. – Вы не обязаны пускаться в объяснения.
   Его улыбка была доброй и дружеской. Я не могла определить, какая из его улыбок мне нравится больше – эта или другая, сексуальная, пленительная, опасная.
   – Хорошо.
   Я набрала в грудь побольше воздуха и вслед за ним вышла из ванной. Брэден не выпускал моей руки, пока мы не вошли в столовую. Стоило мне лишиться его поддержки, я сразу почувствовала себя одинокой.
   – Вам стало плохо, лапочка? – спросила Элоди, увидев меня.
   – Просто немного перегрелась, – успокоительно махнул рукой Брэден. – Сегодня утром она слишком долго была на солнце.
   – Ох, как неосторожно, детка! – Взгляд Элоди исполнился материнской заботы. – Неужели вы были на солнце с непокрытой головой?
   – Да, надо было надеть шляпу, – вздохнула я, усаживаясь на свое место.
   Прерванный разговор возобновился, напряжение развеялось без остатка. Я, не обращая внимания на подозрительный взгляд Элли, благодарно улыбнулась Брэдену.

Глава 6

   К концу обеда я совсем пришла в себя, но мне отчаянно хотелось скорее очутиться дома и побыть одной. А пока я прилагала все усилия, чтобы воздвигнуть прочную стену между собой и своими воспоминаниями и наслаждаться обществом Николсов. Последнее не требовало усилий. Они оказались на редкость приятными людьми.
   Когда обед закончился, выяснилось, что моим планам побыть в одиночестве не суждено осуществиться. Брэден и Элли собирались встретиться с Адамом и пригласили меня составить им компанию. Все мои возражения Элли решительно отметала. Кажется, она догадывалась, что я рвусь домой, чтобы без помех предаться печали.
   После того как мы попрощались с хозяевами и я пообещала Элоди обязательно у них бывать, мы решили заехать домой. Я хотела непременно взять свою сумочку. В гости я отправилась, захватив с собой лишь телефон, а позволять кому-нибудь, и в особенности Брэдену, платить за мою выпивку, у меня не было ни малейшей охоты. Еще не хватало принимать от него одолжения.
   Такси остановилось напротив нашего дома, я увидела долговязую тощую фигуру, притулившуюся на ступеньке у дверей, и сердце у меня екнуло. Я выскочила из машины и бросилась к Джеймсу. Он встал мне навстречу, поддав при этом ногой дорожную сумку. Я сразу заметила, что он побледнел и осунулся, под глазами темнели круги, а около рта залегли горькие складки.
   – Скажи мне только одно, – процедил он, не тратя времени на приветствия. – Это ты посоветовала ей меня бросить?
   Пораженная откровенной злобой, блеснувшей в его взгляде, я отчаянно замотала головой:
   – Нет, Джеймс, что ты.
   Он наставил на меня обвиняющий перст, рот его жалобно искривился:
   – Вы обе всегда заодно. Уверен, без тебя здесь не обошлось, советчица дерьмовая.
   – Эй, приятель, поосторожнее.
   Брэден, невозмутимый, как скала, возник за моим плечом.
   – Все в порядке, Брэден.
   Я оглянулась на Элли, которая с недоумением наблюдала за происходящим. Бросив на нее умоляющий взгляд, я махнула Брэдену рукой:
   – Вам с Элли придется ехать без меня.
   – Не думаю, – покачал головой Брэден, продолжавший сверлить Джеймса взглядом.
   – Прошу вас, уходите.
   – Брэден, – Элли потянула брата за локоть, – идем. Дай людям спокойно поговорить.
   Брэден, сердито сверкнув глазами, выхватил у меня телефон и принялся нажимать кнопки.
   – Что вы…
   Он сунул телефон мне в руку:
   – Теперь у вас есть мой номер. В случае чего, звоните. Договорились?
   Я молча кивнула. Элли утащила брата прочь. Неужели Брэден действительно за меня тревожится? И готов в любой момент прийти на выручку? Я обернулась через плечо. Обо мне давно никто не тревожился. Может, он только делает вид, но все-таки…
   – Джосс!
   Нетерпеливый голос Джеймса отвлек меня от мечтаний. Я тяжело вздохнула. Придется разобраться с этим грубияном, другого выхода нет.
   – Пошли в дом.
   Мы устроились в гостиной, я принесла кофе и сразу перешла к делу:
   – Если хочешь знать, я сказала Райан, что она совершает ошибку. У меня и мысли не было подговаривать ее расстаться с тобой. Ты – самое лучшее, что было в ее жизни.
   Джеймс покачал головой, его темные глаза блестели от слез.
   – Прости, Джосс. За то, что я на тебя набросился. Сам не знаю, что со мной творится. Мне кажется, я сплю и вижу кошмарный сон.
   Все, что я могла, – встать и погладить его по плечу.
   – Может быть, Райан еще передумает.
   – Когда я прошу ее объяснить, в чем дело, она несет полный бред, – пробормотал он, словно не слыша моих слов. – Это все из-за ее родителей. Ты ведь знаешь эту историю?
   – Лишь малую часть. Мы с ней никогда не говорили ни о детстве, ни о родителях.
   Он недоверчиво уставился на меня:
   – Ни фига себе лучшие подруги! Знаешь, иногда мне кажется, эта дружба принесла вам обеим больше вреда, чем пользы.
   – Джеймс…
   – В общем, мамаша Райан была по уши влюблена в ее папашу. Он был алкаш, пропивший последние мозги, но она с него пылинки сдувала. Паршивец колотил их обеих, но мамаша Райан ни за что не хотела расстаться со своим обожаемым муженьком. Наконец он сбежал, встретил где-то другую бабу, а мамаше Райан прислал требование о разводе. Тогда эта сука начала изводить дочь. Твердила ей, что она – копия папочки и кончит в точности так же. То есть предательством. Так продолжалось несколько лет. И Райан в это поверила.
   Он вздохнул и продолжил:
   – Ты знаешь, что эта тварь, мамаша Райан, дважды пыталась покончить с собой? Ей было наплевать, что дочка найдет ее труп. Но ее дважды спасали. И теперь Райан уверена, если мы поженимся, она разрушит мою жизнь, так же как ее отец разрушил жизнь матери. И я не могу ее переубедить. Это такой бред, такая несусветная чушь! Ты же знаешь, она в рот не берет спиртного. Поверишь ли, Джосс, я думал, все ее страхи развеялись. Мы много говорили об этом, и мне казалось, она сумела победить прошлое. Поэтому я и сделал ей предложение.
   Джеймс понурил голову, пытаясь скрыть слезы, снова подступившие к глазам.
   – Не могу поверить, что между нами все кончено.
   В отчаянии он лягнул кофейный столик. Я и глазом не моргнула.
   Все мои мысли были поглощены Райан. Как могло случиться, что я, ее лучшая подруга, ничего не знала о ее прошлом? Не представляла, что ей пришлось столько пережить? Правда, Райан тоже ничего обо мне не знала. А ведь Джеймс прав, внезапно дошло до меня. Эта дружба принесла нам обеим мало пользы. Нам казалось, мы понимаем друг друга. Но о каком понимании может идти речь, если каждый прячет в шкафу свои скелеты?
   Но Райан все-таки уступала мне по части скрытности. По крайней мере, Джеймсу она доверилась. Рассказала ему все. Они вместе пытались преодолеть ее заморочки. Правда, как выяснилось, безуспешно.
   Но все же она двигалась в верном направлении. В отличие от меня.
   – Джосс, прошу тебя, – донесся до меня умоляющий голос Джеймса. – Поговори с ней. Тебя она послушает. Ты для нее очень много значишь. Ей кажется, если ты счастлива в одиночестве, у нее тоже это получится.
   Кто сказал, что я счастлива? О счастье речь не идет. Мне просто так спокойнее.
   Я тяжело вздохнула, не зная, что ответить.
   – Ты можешь остановиться у меня, – пробормотала я наконец. – Живи сколько хочешь.
   Джеймс уставился на меня, словно не понимая. Потом кивнул.
   – Если ты разрешишь мне сегодня переночевать у тебя, буду очень благодарен. Завтра поеду домой, к маме. Останусь там, пока не решу, что мне делать со своей жизнью.
   – Вот и хорошо.
   Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я нашла в шкафу одеяло и положила на диван вместе с одной из своих подушек. Встречать разочарованный взгляд Джеймса было так тяжело, что я, оставив его в гостиной, ушла в свою комнату.
   И позвонила Элли.
   – Ну, как ты там? – спросила она, перекрикивая музыку и гул голосов.
   Потом шум в трубке стих. Видно, Элли вышла из бара на улицу.
   Паршиво. До жути паршиво.
   – Все нормально, – бодро ответила я. – Знаешь, я разрешила Джеймсу переночевать у нас в гостиной. Надеюсь, ты не будешь возражать. Это только на одну ночь. Завтра он уедет.
   – Конечно, какие могут быть воз… Что?
   Она отвернулась от трубки, разговаривая с кем-то еще.
   – У нее все нормально. Он спит в гостиной, на диване.
   Кого, интересно, это волнует? Неужели Брэдена?
   – Нет, я сказала, что не возражаю. Брэден, у нее все хорошо. Иди отсюда. Прости, Джосс, – сказала она уже в трубку. – Да, конечно, пусть ночует. Хочешь, я приеду домой прямо сейчас?
   Вопрос эхом отдался у меня в голове.
   Дома ли я, вот что нужно понять. И хочу ли я видеть Элли?
   Я едва ее знаю. Но каким-то образом она ухитрилась захватить место в моей душе. Как и Брэден. Ох, ну и напряженный сегодня выдался денек. Одна эмоциональная буря за другой.
   – Не дергайся, Элли. Спасать меня нет необходимости. Отдыхай. Веселись. Только не пугайся, когда ночью обнаружишь на диване незнакомого парня.
   – О'кей.
   Я уперлась взглядом в стену, слушая гудки в трубке. Перед глазами все плыло. Почему я так легко потеряла контроль над собой? Утратила душевное равновесие? Почему почва уходит у меня из-под ног?
   Почему переезд на новую квартиру так много изменил в моей жизни?
   Впрочем, перемены не коснулись самого главного. Я по-прежнему одна. И это – мой сознательный выбор. Но Райан совсем другая. Ей не выжить в одиночестве.
   Я набрала ее номер.
   Она не отвечала ужасно долго. Я уже собиралась дать отбой, когда в трубке раздался ее голос:
   – Алло!
   Господи, она что, при последнем издыхании?
   – Райан?
   – Что тебе надо, Джосс? Я сплю.
   Кто бы сомневался. Наверняка, расставшись с Джеймсом, она целыми днями валяется в постели. На меня вдруг накатило раздражение.
   – Что мне надо? Всего лишь сказать тебе, что ты полная и законченная идиотка.
   – Что-что?
   – Что слышала. А теперь быстренько позвони Джеймсу и попроси у него прощения. Скажи, что осознала свою ошибку.
   – Иди на фиг, Джосс. Я должна жить одна, и ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Что на тебя нашло? Или ты напилась в стельку?
   – Нет, я сижу в своей квартире, трезвая как стеклышко. А твой бойфренд, душевно разбитый и морально уничтоженный, дрыхнет в соседней комнате на диване.
   Райан затаила дыхание.
   – Джеймс в Эдинбурге? – наконец спросила она.
   – Да. Он чуть жив после твоего удара. И он рассказал мне все. О твоих родителях. О твоей матери.
   Я смолкла, ожидая ответа, но Райан, казалось, лишилась дара речи.
   – Райан, почему ты ничего мне не рассказывала?
   – А почему ты никогда мне ничего не рассказывала о своих родителях? – отбила она мой вопрос.
   Взгляд мой упал на семейную фотографию, глаза тут же защипало, и я поспешно отвернулась.
   – Потому что они погибли в автокатастрофе вместе с моей маленькой сестричкой. Мне тогда было четырнадцать. О таких вещах лучше молчать, чтобы не растравлять себе душу.
   Вот в этом я вовсе не была уверена. Два приступа подряд заставили меня понять, что молчанием проблему не решишь. Набрав в грудь побольше воздуху, я произнесла то, что никому и никогда не говорила:
   – После гибели родителей у меня остался единственный близкий человек – моя подруга Дрю. Когда она умерла год спустя, я оказалась в полном одиночестве. И мне пришлось самой о себе заботиться. Никого никогда не волновало, что со мной происходит. Никто и никогда меня не контролировал. Наверное, ситуацию можно было изменить, захоти я этого. Но я привыкла полагаться только на себя и ни на кого другого.
   В течение нескольких секунд я слышала только удары собственного сердца. Потом Райан пробормотала:
   – Раньше ты не была со мной так откровенна.
   – Раньше я ни с кем не была так откровенна.
   – Ты всегда казалась такой уверенной и самодостаточной. Я думала, твоя жизнь тебя вполне устраивает. Казалось, тебе никто не нужен…
   Я тяжело опустилась на стул.
   – Я показала тебе свои скелеты в шкафу вовсе не для того, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Мне и в самом деле не нужно, чтобы кто-то обо мне переживал и заботился. Мне так проще. Может, когда-нибудь все станет по-другому. Но я в этом абсолютно не уверена. Но я – это я, а ты – это совершенно другое. В тот день, когда ты открылась Джеймсу, ты поняла, что хочешь переложить на кого-то часть своих проблем. Ты устала от одиночества? Верно? Конечно, уживаться с другим человеком не просто. А бороться с собственными страхами еще сложнее. Но Джеймс… он любит тебя, Райан… и это многого стоит. Прогнать человека, который тебя любит, и остаться в одиночестве только потому, что твоя подруга одна – это чистой воды идиотизм. Я одна, потому что так сложилось. А ты сама выбираешь одиночество. И это неверный выбор. Чертовски неверный.
   – Джосс?
   – Что?
   – Прости, что я была такой паршивой подругой. И помни, ты не одна.
   Как бы не так.
   – Я тоже была паршивой подругой. И тоже об этом жалею.
   – Ты сказала, Джеймс у тебя?
   – Да.
   – Я не хочу быть одна. Глупо быть одной, когда можно быть рядом с Джеймсом. Господи, какую чушь я порю.
   Я почувствовала, как губы расплываются в улыбке. Тяжесть в груди начала рассасываться.
   – Вовсе не чушь. Правда не может быть чушью.
   – Я позвоню ему прямо сейчас.
   – Отлично. Кладу трубку.
   Я дала отбой и растянулась на кровати, прислушиваясь. Минут через двадцать хлопнула входная дверь.
   Я встала и вышла в гостиную. Пусто, на диване лежит аккуратно свернутое одеяло, поверх него – листок бумаги. Записка от Джеймса.
   «Джосс, я твой должник».
   Сжимая записку в руке, я вернулась в спальню и уставилась на семейную фотографию. Мне казалось, боль притупилась с годами. Но в последние несколько дней стало ясно, что я ошибалась. Мне необходимо с кем-то поговорить. Эта необходимость назрела уже давно. Но я боялась. Боялась, что человек, которому я откроюсь, при случае использует мою откровенность против меня. В школе я ходила к психотерапевту, но все ее попытки мне помочь разбивались о стену, которой я себя оградила. Тогда я была подростком. И думала, что могу сама разрешить все свои проблемы.
   Теперь я выросла. Я понимаю, что не способна справиться со своими проблемами в одиночку. Я не хочу, чтобы приступы удушья повторялись. И я должна изменить правила, которые сама для себя установила.

Глава 7

   – Что, загадочный незнакомец уже смылся?
   Голос раздался над ухом так неожиданно, что я вздрогнула и просыпала на стол ложку растворимого кофе, которую держала в руках.
   – А вы, я смотрю, никогда не работаете! – процедила я, метнув на Брэдена сердитый взгляд через плечо. – И никогда не стучите, прежде чем войти!
   Брэден, прислонившийся к косяку кухонной двери, и бровью не повел.