Сапожников Леонид. Кольцо из клуба "Архимед"

   Саша стеснялся писать в откровенник и ни разу в него не заглядывал. Но сегодня попросил его у соседки по парте, Кати Колотыркиной, и стал просматривать одним глазом. Другой глаз, устремленный на учительницу, выражал внимание и прилежание.
   ТОЛЯ ГОРДЕЕВ
   "Он самый сильный и храбрый в классе, поэтому я с ним дружу".
   "Он командир Нашей Команды. Он за нас, а мы все за него".
   "Я видела, как семиклассники пугали его живым ужом, а Толя ни капли не испугался. Когда он вырастет, он будет путешествовать в джунглях или станет каким-нибудь героем".
   "Неправда! Настоящие герои не задаются, а Гордеев о себе воображает".
   "Я знаю, это Колотыркина писала. Если влюблена в Гордеева, так и скажи!"
   От последней записи Саше почему-то сделалось грустно. А тут еще бедная Муму, которую барыня приказала утопить... Он тяжело вздохнул и тихонько левой рукой перевернул страницу откровенника.
   МАКСИМ ДРОЗД
   "Я бы пригласила его в кино, только он слишком толстый".
   "И умный, как профессор. С ним даже поговорить не о чем".
   "Вообще-то Макс нормальный парень. Дает списать домашнее задание".
   "Могучая кучка" -- любимчики учителей. Хи-хи!"
   "Могучей кучкой" учитель истории Петр Ильич назвал однажды группу отличников во главе с Максимом. Название понравилось четвертому "А". "Могучую кучку" поддразнивали, но, в общем, уважали. Тех, кто в нее входил, называли еще "научниками".
   Научники читали сверх школьной программы умные книжки и без запинки выговаривали мудреные слова -- например, "синхрофазотрон". У них был свой девиз: "Ум хорошо, а три лучше". Саше очень хотелось стать в "Кучке" четвертым, но мешала застенчивость. Из-за нее он отвечал у доски неуверенно, мямлил, бормотал под нос и, несмотря на то что все знал, редко получал пятерку...
   ЖОРА ЖУК
   "Жадина-помадина. Приносит мандарины и не делится".
   "С кем надо -- делюсь. А тебе завидно?"
   "Не возникай, Жук! Ты вдобавок подлиза. Это говорю я, Гордеев".
   "Молодец! -- одобрил Саша.-- Режет правду в глаза. Был бы КУК на храбром пальце -- я бы еще не такое написал!..."
   Он открыл страницу со своей фамилией. От волнения буквы показались ему огромными:
   "ОН ТИХОНЯ И НИ С КЕМ НЕ ХОЧЕТ ДРУЖИТЬ, КРОМЕ КОЛОТЫРКИНОЙ".
   ("Неправда, хочу,-- подумал Саша,-- только у меня не выходит").
   "Я БЫ НЕ ПОШЕЛ С НИМ В РАЗВЕДКУ, ПОТОМУ ЧТО ОН КАК ДЕВЧОНКА".
   "ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ? ДЕВЧОНКИ МОГУТ БЫТЬ РАЗВЕДЧИКАМИ ПОЛУЧШЕ ТЕБЯ!"
   "Это Катя меня защитила,-- догадался Саша.--Только у нее такой почерк и характер такой... защитный".
   -- Заец, куда ты косишься? -- спросила Татьяна Ивановна. Закончив читать рассказ.-- Посмотри на меня и скажи, что ты думаешь о барыне.
   -- Что она злая,-- ответил Саша, вставая.
   -- А еще какая?
   -- Жестокая.
   -- Подумай: как еще называют злого человека?
   -- Хулиган!
   "Могучая кучка" засмеялась.
   -- Максим, как по-твоему, прав ли Саша?
   -- По-моему, он заблуждается. Злого и жестокого человека называют бессердечным.
   -- Правильно. А кто объяснит Саше, что такое хулиган?
   Поднялись руки:
   -- Это человек, который ломает деревья, топчет траву.
   -- Он обзывается, кричит, бьет стекла.
   -- Разоряет птичьи гнезда!
   -- Обижает слабых!..
   -- Довольно, ребята! -- остановила Татьяна Ивановна.--Вы все сказали правильно, но по кусочкам. Сложим их вместе -- и что у нас получится? Что хулиган нарушает общественный порядок и проявляет неуважение к людям. Это наглый человек с дремучей, неразвитой душой... Ти-хо! Успокоились! Возвращаемся к "Муму". Сейчас Максим скажет нам, чем полюбилась Герасиму Татьяна.
   Конный бой
   Учитель истории Петр Ильич Гелазония был молодой, румяный и неистово энергичный. Он не умел сидеть во время урока, не любил стоять, а двигался, летал и носился. В прошлый раз, рассказывая о Дмитрии Донском, он изрубил воображаемым мечом уйму врагов. Голос его гремел, глаза сверкали, по спинам учеников проходила восторженная дрожь.
   Сегодня он вел себя непривычно тихо -- изображал московского князя Ивана Третьего, к которому через сто лет после Куликовской битвы приехал посол от хана с приказанием уплатить дань.
   -- Свистунов, иди сюда. Ты посол Золотой Орды, в руках у тебя басма -ханская грамота с печатью. Ты уверен, что я стану на колени, смиренно возьму басму и заявлю о своей покорности хану. Не так ли?
   -- Так! -- согласился Ромка Свистунов, надувая щеки и гордо вытягивая вперед правую руку.
   Ах, напрасно не заглянул он в учебник -- знал бы, бедняга, что его ждет! Гелазония, словно коршун, выхватил невидимую грамоту и стал яростно топтать ее ногами.
   -- Ступай и расскажи своему хану! -- кричал он обалдевшему Ромке.--То же будет и с ним, если не оставит нас в покое!
   Он брезгливо отбросил растоптанную грамоту носком ботинка и стал рассказывать, как хан собрался отомстить русским. Уши ребят, как радиолокаторы, следили за полчищами ордынцев, руки сжимали под партами мечи, чтобы постоять за правое дело. Но сразиться не пришлось: хан помнил о Куликовской битве и не отважился вступить в бой с четвертым "А". Он отступил. И все же битва состоялась -- как только закончился урок.
   -- Наша Команда, по коням! -- скомандовал своим друзьям Толя Гордеев.-Будем биться с "Могучей кучкой"!
   -- Делать нам больше нечего,-- ответил Максим Дрозд.--Бейтесь головами об стенку.
   -- Ага, научники, струсили! Окружай их, ребята! Налетим на них, аки соколы на стада гусиные!
   -- Так нечестно! -- запротестовали научники.--Нас мало!
   -- А вы Заеца возьмите. Он троих стоит, правда, Заец?
   -- Ха-ха! -- заржала Наша Команда.
   -- Неостроумно, Гордеев! -- поморщилась Колотыркина.
   -- Ладно, давай попробуем,-- сказал Заец Максиму и влез ему на плечи, как в седло.
   Навстречу им выехал сам Гордеев. Под ним был шустрый нехилый конь по фамилии Свистунов. Конь фыркал и строил соперникам рожи. Наша Команда покатывалась со смеху.
   Саша покосился на Колотыркину: она смотрела на него с жалостью. Так смотрят на человека, которого ждет неминуемая гибель.
   -- Подстелите Зайчику что-нибудь мягенькое, а то убьется! -- весело сказала Аня Кураго, первая красавица класса.
   Гордеев, снисходительно улыбаясь, подъехал на Свистунове вплотную.
   -- Не бойся, Заинька, я тебя больно не уроню.
   Заец вздохнул, взял Свистунова под мышки и легким движением оторвал его от земли.
   -- Мама! -- пискнул неприятельский конь.
   Саша потряс его в воздухе вместе со всадником. Немного подумал, еще раз хорошенько тряхнул обоих и, не зная, что делать с ними дальше, поставил на пол.
   Четвертый "А" онемел.
   -- Ты что это? -- выговорил наконец Гордеев.--Ты где такую силу накачал?
   -- Сам не знаю...-- смутился Саша.
   -- Я понял! -- победно ударил копытом Максим.--Я все понял! Вы видели его справку? Он делает дома комплекс дыхательных упражнений!..
   Большая перемена
   На руке у Жоры Жука запикали японские часы, и вслед за ними зазвучал школьный звонок, объявляя большую перемену.
   Гордеев достал из-под парты футбольный мяч:
   -- Наша Команда, во двор!.. Вы что, оглохли?
   Никто не обратил на него внимания. Мальчишки жикали, кричали "ку-ка-ре-ку!", хлопали руками, как крыльями.
   -- Посмотри, Зая, правильно я делаю? -- спрашивал у Саши то один, то другой.
   Самые нетерпеливые щупали бицепсы себе и друг другу:
   -- О, кажись, уже больше!
   Максим Дрозд пошел в медпункт и выпросил ручной силомер. Он хотел измерить силу каждого и записать ее в числителе дроби, а в знаменателе -"заечью силу". Получился бы интересный статистический ряд... К сожалению, из этой научной затеи ничего не вышло. Как только Саша сдавил силомер, стрелка выскочила за пределы шкалы, застонала, скрючилась и больше не двигалась.
   Колотыркина, размахивая мокрой тряпкой, выгоняла мальчишек в коридор:
   -- Пол помыть не даете! Саша, сдвинь парты!
   В классе, кроме дежурных, остался только Жук. Он сидел за партой и ел булку с черной икрой.
   -- Ты что, по-русски не понимаешь?
   -- Отвяжись, Колотыркина. Когда я ем, я глух и нем.
   -- Совесть у тебя есть?
   -- А что это такое?
   -- Ну и наглый же ты!
   Катя замахнулась на Жору тряпкой.
   -- Только попробуй, ударь! Мой папа твоему папе устроит!
   -- Саша, ты чего стоишь? -- топнула ногой Колотыркина.--Мужчина называется!
   "Эх, КУК не на том пальце! -- вздохнул Заец про себя.--Надо бы на храбрый надеть. Ну, да ладно..."
   Он поднял двумя руками парту с толстым Жорой и вынес в коридор.
   -- Ку-ка-ре-кУ! Привет Жуку! -- радостно закричали мальчишки.
   А Кураго Аня отвела Сашу к окну и сказала медовым голосом:
   -- Что ты нашел в этой Колотыркиной? Нос туфелькой, косичка хвостиком. Садись на следующем уроке со мной...
   "Друзей не предаю!" -- ответил бы ей Саша, если бы КУК был на храбром, на указательном. Но кольцо пульсировало под полоской пластыря на среднем пальце, где просто сила.
   -- Пересаживаться запрещено,-- вот и все, что сказал Заец в ответ. Даже не сказал, а промямлил с глупой улыбкой, противный сам себе.
   -- Ну, смотри же, я больше не позову! -- пригрозила первая красавица. Ее голос был теперь похож на лук репчатый с перцем.
   Она ушла к Гордееву.
   Четвертый "А" старательно кукарекал. И вдруг все стихло: в конце коридора появился сам Диктор в сопровождении медсестры.
   Диктором ученики называли директора школы: во-первых, на две буквы короче, а во-вторых, он выговаривал все слова громко и четко, как по радио. Он двигался по коридору торжественно, как линкор, помахивая чем-то голубым. Это был не флаг и не вымпел, а половина дневника. Саша понял, куда Диктор держит курс, и почувствовал себя маленькой дырявой лодчонкой.
   -- Это что? -- проговорил Диктор, нависая над Заецом.
   -- Полдневника,-- честно ответил Саша.
   --А это что? -- задал Диктор второй вопрос, показывая искалеченный силомер.--Молчишь? Кто выбросил парту в коридор? Кто подбил весь класс кукарекать?
   Вопросы падали тяжело и метко. Лодчонка молча пошла ко дну...
   Антон Крушинский подозревает
   "Отец срочно вызывается в школу в связи с безобразным поведением сына",
   -- начертал Диктор в той половине дневника, где были четверг, пятница и суббота. А потом, чтобы Саша как-нибудь не схитрил, потребовал остальную половину и написал там острым беспощадным почерком: "Мать срочно вызывается в школу в связи с безобразным поведением ученика".
   -- Поздравляю, Колотыркина! У вас завелся хулиган! -- сладко пропела Аня Кураго.--Теперь в соревновании твое звено пересядет с самолета на черепаху.
   Катя гордо тряхнула косичкой:
   -- Это мы еще посмотрим!
   -- Правильно! -- закричал Ромка Свистунов.--Запросто выйдем вперед. Как нажмем по тимуровской линии!..
   "Нажать" решили не откладывая. Сразу после уроков пошли к старику Бунимовичу: он был первым в тимуровском списке звена. Пошел даже Жук, которого раньше вечно приходилось упрашивать. После того, как Заец вынес его в коридор, Жора стал шелковым и все старался держаться к Саше поближе.
   С утра подморозило, летели крупные снежинки. На побелевшем школьном стадионе десятиклассники играли в футбол.
   -- Эй, малый, подай мяч! -- крикнул Антон Крушинский.
   Саша неумело взмахнул ногой и... не попал по катившемуся мячу.
   -- У тебя ноги или макароны? -- рассердился лучший спортсмен.
   -- Хочешь, я вместо тебя подам? -- предложил Жук, но Саша решился попробовать еще раз.
   "Фр-р-р!" -- зафырчал мяч, рассекая воздух. "Бум-м!" -- ударил он Крушинского в лоб, как пушечное ядро. Лучший спортсмен зашатался и сел на землю.
   Катя, выхватив из портфеля тимуровскую аптечку, поспешила ему на помощь.
   -- Зря время теряет,-- ухмыльнулся Жук.--Он же не старик, на нем плюсик не заработаешь...
   -- Бежим, пока десятиклассники не очухались,-- предложил Свистунов,-- а то будет нам сейчас плюсик!..
   Компания дала деру. В парадном, где жил Бунимович, дождались Катю.
   -- С Крушинским все в порядке -- телесных повреждений нет. Только ведет себя странновато.
   -- Как? -- испугался Саша.
   -- Говорит, что ты тайный марсианин и что тебя необходимо проверить.
   Ромка присвистнул:
   -- Шарики за ролики заехали.
   -- Вернее, ум за разум,-- поправил Максим Дрозд.--Наукой давно установлено, что жизни на Марсе нет.
   -- Если б тебе так влепили,-- сказал Жук,-- ты бы сразу забыл свою науку. Ох, и ударчик у Заи! Классный!
   "Подлизывается",-- догадался Заец.
   -- Хорошо, что Диктор не видел,-- продолжал Жора.--Хочешь, Зая, ценный совет? Полдневника, где вызывают папу, покажи маме, а полдневника, где мамашу,-- папе. И никто не придет to school *.
   -- Ну, Жук дает! -- восхитился Ромка.--Хитрый, как змий!
   -- Мастер махлевания,-- буркнула Колотыркина, глядя не на Жору, а на мусоропровод.
   -- Хочешь жить -- крутись, как штопор! -- смачно выговорил Жук.--Так мой father говорит...
   Девять плюсиков
   В квартире старика Бунимовича пахло пылью и лекарствами. Катя хотела открыть форточку, но хозяин испуганно замахал руками и стал рассказывать, как его просквозило в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году на именинах троюродного брата.
   -- Максим,-- тихо сказала Катя,-- ты пойдешь в аптеку. Свистунов заберет белье из прачечной, а Саша купит хлеб. Я в это время сделаю влажную уборку...
   -- Тирлим-пом-пом,-- замурлыкал Жук, довольный, что о нем забыли.
   -- ...а Жора будет сидеть с Бунимовичем и слушать его воспоминания.
   Петь Жуку расхотелось. Он изменился в лице:
   -- Ты что, Колотыркина, уморить меня хочешь? Я лучше с Сашей пойду!
   -- Ладно, катись.
   -- ...и с тех пор, как только сквозняк, начинает стрелять в пояснице,-закончил старик Бунимович.
   На стене висела пожелтевшая фотография: бравые солдаты стоят навытяжку и рядом с каждым -- велосипед.
   -- Кто это? -- спросила Катя, протирая пыльную рамку.
   -- Самокатчики. Фото сделано в Могилеве в тысяча девятьсот шестнадцатом году, когда я служил вольноопределяющимся в самокатной роте...
   -- Так вы здесь тоже есть?
   -- А как же! Второй слева. Как сейчас помню, наш поручик...
   -- Вот это да! -- перебил изумленный Максим.--Вы, значит, воевали в первую мировую?
   -- На велосипеде? -- вытаращил глаза Жук.--Расскажите!
   -- Ну уж не-ет! -- сказала Катя, подталкивая его к двери.--Отказался -теперь марш за хлебом!..
   Хлебный магазин был закрыт на обед.
   Саша посмотрел на старые мамины часики:
   -- Полчаса еще ждать.
   -- Тридцать шесть с половиной минут,-- уточнил Жора, глянув на свои японские.--Слушай, не торчать же нам под дверью. Давай наделаем пока добрых дел!
   -- А как?
   -- Ты еще спрашиваешь! С твоей-то силой! Пошли, я буду показывать.
   И Жора зашагал впереди, как начальник.
   Возле соседнего дома стояла расстроенная старушка в очках и с палкой.
   -- Эй, бабушка, почему грустим? -- спросил Жук.
   -- Лифт не работает. И когда починят -- неизвестно. А ногами я по лестнице не дойду...
   -- Вам крупно повезло! Мой помощник поднимет вас на руках. Вам на какой этаж?
   -- На третий... Шутники вы, ребята.
   Жук пошевелил губами, что-то высчитывая:
   -- На третий не понесем. Невыгодно. Вот если б вам на девятый!..
   -- Какая разница? -- удивился Саша.--Главное ж -- помочь!
   -- Баран ты, Заец. Нам плюсики нужны. Тебе ж не хочется, чтобы нас нарисовали верхом на черепахе?
   -- Не хочется.
   -- Тогда делай, что говорю.
   -- Надо помочь,-- заупрямился Саша.
   -- Ладно, будь по-твоему. Хватай бабушку и дуй вверх по лестнице, пока я не скажу: "Стоп!"
   -- Ой! С ума сошел! Уронишь! -- заволновалась старушка, когда Саша подхватил ее на руки.
   -- Спокойно, бабуля, он и не таких поднимал. Заец, внимание -- марш!..
   Саша вбежал в парадное и помчался по ступенькам, как вихрь.
   -- Быстрее! -- орал сзади Жук.
   -- Спаси... спаси...-- пыталась выговорить старушка.
   "Хочет сказать мне "спасибо",-- догадался Саша.
   -- Спаси... Спасите!
   -- Стоп! -- скомандовал Жук.--Девятый этаж. Прислони бабушку к стенке.
   -- Мерзавские морды! -- невежливо выкрикнула старушка и замахнулась палкой.
   Пришлось улепетывать.
   -- Нехорошо получилось,-- сказал Саша на улице.
   -- Ты что, Зая? Все о'кэй! Запишем себе девять плюсиков за скоростной подъем старушки на девятый этаж.
   -- Так ей же надо было на третий...
   -- Пустяки! Спустится потихоньку: топ-топ. Спускаться ж легче, чем подниматься?
   -- Легче.
   -- А ты споришь. Делай, что говорю,-- со мной не пропадешь!
   Кулек с яйцами
   Когда Саша и Жора принесли, наконец, хлеб, старик Бунимович рассказывал,
   как под Пинском его верный боевой велосипед погиб от германского снаряда и ему выдали другой, системы изобретателя Карла Дрэ:
   -- Это был первый в мире двухколесный велосипед. Он имел руль, но педали отсутствовали.
   -- Как же он двигался? По инерции, как самокат? -- спросил научник Максим.
   -- Совершенно верно! Чтобы ехать на нем, надо было предварительно разбежаться, толкая велосипед перед собой, а затем вскочить в седло. Я слышал, что Карла Дрэ за это легкомысленное изобретение уволили с должности лесничего. Но он стал впоследствии профессором механики и изобрел тележку для езды по рельсам. В честь Дрэ ее назвали дрэзиной.
   -- Дрезиной,-- поправил Максим.
   -- Юноша, я знаю, что говорю! В мое время это слово произносили через "э". Не спорьте со старшими, пока не поживете на свете, как они...
   После Бунимовича в тимуровском списке стояла бабушка Бебешко. Она жила в том парадном, где Жук и Заец заработали девять плюсиков. Там же проживал и Свистунов.
   -- Ребята,-- сказал он,-- есть одна сногсбивательная идея.
   -- Сногсшибательная,-- поправил Максим.
   -- Неважно. Все читали про Тимура. Помните, как он и его команда помогали людям? Тайно, как волшебники! Их никто не видел! Так же интереснее, правда?
   -- Еще бы! -- сказала Катя.
   -- Так вот: айда ко мне, возьмем яйца -- у нас их навалом -- и подбросим бабушке Бебешко!
   "Сногсбивательная" идея всем понравилась. Пошли к Свистунову, открыли холодильник, отобрали в кулек десяток самых красивых яиц. Потом спустились на один этаж и позвонили в бабушкину дверь.
   -- Когда она спросит: "Кто там?" -- шептал Ромка,-- оставим яйца на коврике и убежим!
   За дверью было тихо.
   Позвонили еще раз -- опять тишина.
   -- Нету дома,-- огорчилась Катя.--Ничего не выйдет.
   -- Выйдет,-- сказал Жук.--Все будет о'кэй!
   Вернулись к Свистунову.
   -- Квартира Бебешко как раз под Ромкиной,-- развивал свою мысль Жук.--Обвяжем одного веревкой, спустим его вместе с яйцами на Бебешкин балкон, а потом поднимем обратно.
   -- Ты что? -- сказал Максим.--Это неоправданный риск.
   -- Еще как оправданный! За риск мы добавим себе плюсиков пять.
   -- Тебе, Жора, лишь бы плюсики. А о товарище ты подумал, что он может сорваться с четвертого этажа?
   -- Спокойно, Колотыркина! Заец не сорвется. Он сильный!
   Все посмотрели на Сашу. Он видел, что Катя за него боится, и это ему было приятно.
   -- Я согласен. Обвязывайте меня!
   Свистунов притащил из ванной длинную бельевую веревку, Сашу обвязали, как парашютиста, и вывели на балкон. Вот сейчас Колотыркина крикнет: "Нет! Ни за что!", бросится к нему и обнимет. Но она молчала. В ее широко открытых глазах боролись восхищение и страх.
   -- Нет! Ни за что!
   Это крикнул сам Заец, глянув с балкона вниз.
   -- Струсил? -- спросил Жук.
   Катины глаза моментально сузились.
   -- Сам ты струсил! -- ответил Саша и заложил руки за спину, чтобы никто не видел, как он сдирает пластырь с кольца.
   Вот КУК на храбром пальце. Саше теперь море по колено. Он перелез через перила и взял у Свистунова кулек с яйцами.
   -- Нет! Ни за что! -- закричала наконец Колотыркина.
   -- Слишком поздно! -- ответил Саша торжественно и гордо.--Если я погибну, не садись вместе с Гордеевым. Опускайте, ребята!
   Он поплыл вниз, прижимая кулек к животу. Сверху капали горячие слезы Колотыркиной.
   Вот и балкон третьего этажа. Саша до половины просунулся в открытую форточку, поставил кулек с яйцами на подоконник...
   -- Это ты, Мурка? -- раздался голос.--Поспать не даешь. Где мои очки?
   С кровати встала бабушка Бебешко. Это была та самая старушка, на
   которой Жук и Заец заработали девять плюсиков.
   Возвращение велосипеда
   Бабушка Бебешко нацепила очки. Несколько секунд она и Заец ошарашенно смотрели друг на друга. Потом она крикнула: "Караул! Грабят!" -- и Саша вылетел задним ходом из форточки.
   -- Опускайте меня!
   -- А где яйца? -- глупо спросил Свистунов со своего балкона.
   -- Да опускайте же! Быстрей!
   Приземлился он во дворе. Хотел освободиться от веревки, но не тут-то было: Максим Дрозд завязал узлы хитрым научным способом.
   -- Держи вора! -- грянул сверху крик. Голос у бабушки был не хуже, чем у молочника.
   Саша стал удирать от этого крика, не разбирая дороги. За ним, как длиннющий хвост, волочилась бельевая веревка.
   Какой ужас, какой стыд! Его, Заеца, приняли за вора! "Опозорил нашу фамилию!" -- скажет папа. А Диктор!.. А Элеонора!..
   Саша бежал-бежал и остановился в глухом переулке. Вдруг кто-то сильно дернул его за хвост -- вернее, за веревку.
   -- Ну, Заец, погоди!..
   Это был хулиган Лапоть. Он сидел, растопырив ноги, на Сашином велосипеде и -- по всему было видно -- не собирался его отдавать.
   -- Так шо ты там вякал Бородавке? Шо покажешь мне, где раки зимуют? А ну, давай показывай, я хочу поглядеть!
   И Лапоть привязал конец веревки к велосипеду.
   -- "Плохо дело",-- подумал Саша, но даже глазом не моргнул: кольцо КУК было у него на указательном пальце. Он презрительно посмотрел на своего противника:
   -- Отдай велосипед по-хорошему!
   -- Ой, страшный! Ой, боюсь! -- стал кривляться Лапоть. Он пригнулся к рулю, заработал педалями и потянул Сашу на веревке, как моторная лодка тянет водного лыжника.
   Понеслись навстречу деревья, мусорные урны, промелькнула Луна-соседка с жирной болонкой. Рот у Луны был широко открыт, и оттуда выскакивали слова:
   -- Совсем!.. С ума!.. Посходили!..
   Еще немного -- и Саша упал бы на припорошенный снежком асфальт, но он сумел в последний миг надеть кольцо на средний палец. Куда делась его храбрость! Душа юркнула в пятки. Зато в теле возникла такая сила, что веревка натянулась, как струна, велосипед остановился, как вкопанный, и Лапоть кубарем вылетел из седла через руль.
   Саша со всех ног побежал назад. Велосипед, радостно звякая, скакал за ним на привязи. Им вдогонку летел дикий вопль, сметая с деревьев последние листья:
   -- Ну, Заец, погоди-и-и!!!!
   Место подвига -- цирк
   Дома никого не было. Саша поставил велосипед на место, отрезал веревку и сел думать думу. Дума была горькая. Он съел конфету "Мишка на севере", но это не помогло.
   Удивительное дело: кольцо КУК второй день приносит ему одни неприятности! Бабушка Бебешко считает его злодеем. Директор школы срочно вызывает родителей. Сестра Элеонора перестала с ним разговаривать -- не может простить, что он победил ее жениха...
   Только раз кольцо сделало ему хорошо -- помогло забрать велосипед. Да и то, если честно, разве он его забрал? Велосипед сам забрался у Лаптя. Случайно.
   Как же дальше жить? Как идти завтра в школу? Диктор и на порог его не пустит без родителей. Придется все им рассказать. Но не сразу. Сначала, чтобы меньше ругали, он совершит какой-нибудь подвиг.
   Саша представил свою фотографию в завтрашней газете и подпись: "Маленький герой". А еще лучше -- пусть его покажут по телевизору. Прямо сегодня!
   Он взял у мамы на тумбочке телевизионную программу: "19.00 -- передача из цирка"... Вот то, что ему нужно! Цирк смотрят все -- от бабушки Бебешко до Диктора.
   До начала представления оставалось меньше часа. Саша пошел в прихожую одеваться и... столкнулся с Аней Кураго. Ее красивые глаза смотрели загадочно.
   -- Что на завтра по природоведению?
   -- Ты как сюда попала?
   -- Очень просто. Дверь была открыта.
   -- Ты что, по телефону не могла позвонить?
   -- У нас телефон испортился... А здорово ты Крушинского!
   Саша махнул рукой:
   -- Э, пустяки!
   -- Он говорит, что ты марсианин... Куда это ты собираешься?
   -- В цирк.
   -- Неправда.
   -- Почему ты так решила?
   -- Детей вечером не пускают.
   -- Меня пустят.
   -- Это почему же?
   -- Меня Арбалетов пригласил.
   -- Тогда возьми меня с собой! -- потребовала первая красавица.
   Кольцо КУК наполняло Сашу храбростью.
   -- Я лучше возьму Колотыркину.
   -- Ах, так?!
   Кураго схватила с полочки мамину любимую вазу:
   -- Если сейчас же не пригласишь меня -- уроню!
   Храбрость храбростью, а ваза вазой.
   -- Ладно,-- вздохнул Саша.-- Пошли.
   Силачи в слезах
   У входа в цирк висело объявление: "ТРЕБУЕТСЯ СЛОНОВОЖАТЫЙ".
   Саша не подозревал, что есть на свете такая интересная профессия.
   В цирке все профессии интересные. Даже контролер. Постоит у входа, поотрывает билеты -- и смотрит себе представление...
   Народу в зале было полным-полно. Саша с Аней еле нашли два свободных местечка. В проходе стоял дяденька с телевизионной камерой. Он навел ее на Кураго, и первая красавица помахала телезрителям рукой.
   Грянул веселый марш. На арену выехал артист на высоченном одноколесном велосипеде. Он стал подбрасывать в воздух блюдца и ловить их на голову. Постепенно у него между лбом и макушкой вырос целый блюдечный столб. Но артисту показалось, что этого мало. Он забросил на верхнее блюдце стакан, а в него -- чайную ложку и два кусочка сахара.
   -- Браво! -- закричали зрители, хлопая в ладоши, а толстяк слева от Саши даже затопал от восторга.
   Потом выступали гимнасты, клоуны, акробаты. Все было интересно и красиво, но Саша сидел безрадостный: он ждал случая совершить подвиг.
   -- Выступают знаменитые зарубежные атлеты братья Спагетти!