Поняв, как их одурачили, рудокопы стали смеяться.
— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Вскоре я покинул Глостер, и путь мой лежал в Девоншир. Во время моего пребывания там я познакомился с простым сельским пахарем, проживавшим в тех местах. И за его простодушие и доверчивость многие над ним насмехались и дурачили его. Среди прочих жителей округи был один алчный джентльмен, который возымел сильнейшее желание заполучить себе отличную дойную корову из стойла бедного пахаря. И джентльмен этот часто стал говорить в присутствии пахаря, что случись кому отдать этому джентльмену любое свое имущество по доброй воле, то вернется это имущество к своему владельцу в удвоенном размере еще до конца года. Бедный пахарь, уже много раз слышавший эти слова, решил заполучить двух коров вместо одной. Увидел он в этом большую для себя выгоду и отдал свою корову тому джентльмену.
Жадный же джентльмен принял корову с превеликой радостью, поставил в стойло вместе с другой своей скотиной, даже и не помышляя отдавать ее владельцу.
Бедный пахарь поспешил домой и день ото дня стал ждать, когда же коровушка вернется домой, да не одна. Наконец однажды вечером он услышал под окном, как мычит его корова. Она, оказывается, убежала из стойла богатого джентльмена, да еще привела с собой жирного быка. Увидев этакое чудо, бедный пахарь воздел руки к небесам и возблагодарил Господа:
«Вот как Господь наш творит Свое благо через добрых людей! Этот джентльмен, пожалев мою бедность и убогость, прислал мою корову домой не одну, и я несказанно рад принять его щедрый дар».
С этими словами он загнал корову в хлев, а быка заколол. Мясо его он засолил и хранил в бочках из-под пороха.
На следующее утро пахарь отвел свою корову к тому джентльмену и сказал ему:
«Вот, ваша милость, вчерашним вечером вы, исполняя данное мне обещание, привели мою корову домой, да не одну. Сегодня я опять вручаю ее вашей милости, надеясь и впредь на вашу доброту и благорасположение».
Джентльмен, не придавая особого значения этим словам, а посчитав за обычное слабоумие пахаря, взял его корову и опять поставил в стойло вместе со всякой другой своей скотиной. Корова же не забыла тропинки в свой родной дом и каждую неделю исправно возвращалась к пахарю, всякий раз приводя с собой товарища. Так продолжалось до тех пор, пока в бочках пахаря не оказались засоленными шесть или семь лучших быков из стойла джентльмена.
Когда дело открылось, джентльмен не смог ничего доказать и вернуть свое имущество.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
И вот, продолжая свои частные розыски, я перебрался из Девоншира в Корнуолл. По прибытии туда услышал я историю об одном занятном рыцаре, что проживал в тех краях. Однажды собрал этот рыцарь на большой рыночной площади великое собрание рыцарей, эсквайров, джентльменов, йоменов и прочей знати. Все они собрались там, ожидая услышать от него какой-нибудь примечательный рассказ либо речь. Рыцарь же стал баловаться и дурачиться, сам будучи не в силах удержаться от смеха, начал выделывать разные гримасы, закатывая глаза то в одну сторону, то в другую, принимая такой вид, будто как раз собирается начать речь.
Вот наконец он глубоко втянул в себя воздух, потом засопел, как боров, и громко выпустил газы. После чего сообщил, что целью его как раз и было устроить дело так, чтобы столь грандиозный залп произошел в присутствии этого благородного собрания.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
После чего я продолжил свое путешествие и отправился из Корнуолла в графство Гемпшир, в город Саутгемптон, где услышал я историю об одной нищенке. Проходила она однажды мимо дома голландца, проживавшего в том же городе, и увидела на крыльце обезьянку Джека. Обезьянка стала корчить ей рожи и попрошайничать.
На что старуха, рассудив по-своему, сказала так: «О милый мальчик, не следует тебе надо мной насмехаться и дразнить меня, потому что по своим годам я гожусь тебе в бабушки».
Эти слова услышал молодой человек, хозяин дома, и сказал ей:
«Матушка, ты ошибаешься, думая, что говоришь с ребенком».
«Так это не ребенок? А кто же?» — спросила нищенка.
«Это обезьянка Джек».
«Обезьянка Джек!» — повторила старуха.
«Господи Иисусе, чего только эти фламандцы не придумают, чтобы заработать деньги», — подумала она про себя. Старуха искренне полагала, что видит перед собой творение рук человеческих.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Далее путь мой лежал из Саутгемптона в графство Беркшир, где, недалеко от Ридинга, прослышал я про одного полоумного доктора, который воспылал такой страстью к жене мельника, проживавшего неподалеку, что бедная женщина никак не могла отделаться от своего воздыхателя. Она объявила о том своему мужу, и вот как муж отомстил обидчику.
Однажды наш веселый мельник прикинулся сумасшедшим, будто совсем ума лишился. И его жене пришлось со всей поспешностью посылать за доктором. Доктор же, едва только его позвали, бросился со всех ног к этому притворщику — и для того, чтобы еще раз доказать свои чувства возлюбленной, и для того, чтобы отыграться на ее муже. Больной, который тем временем лежал в постели, едва только прослышал о визите доктора, изобразил такой сильный припадок безумия, будто бы в него вселилась тысяча дьяволов. Доктора привели к больному, и доктор добрыми словами стал его утешать, больной же кидал на него такие свирепые взгляды, будто хотел растерзать его и разорвать на куски. Друзья мельника тем временем осыпали доктора благодарностями и упрашивали его излечить припадки, которым подвергается больной, для коей цели они хотели, чтобы доктор рассмотрел жидкость, излившуюся из больного утром того дня. Доктор с охотой согласился. Для этой цели специально был заранее заготовлен большой сосуд с мочой жеребой кобылы, ее-то доктор и стал рассматривать. Он долго вглядывался в жидкость, ведь ничего похожего он еще в жизни не видел. И стали его одолевать сомнения в благополучном выздоровлении пациента. Доктор стоял в полном недоумении, не зная, что и сказать. Заметив его замешательство, друзья мельника отозвали его в соседнюю комнату и стали умолять, чтобы он раскрыл им свое истинное мнение о болезни их друга и о том, насколько серьезной опасности он подвергается. Доктору очень не хотелось сообщать о том, что он обнаружил, но все же, чтобы не оставлять их в неведении, он сказал так.
«Знайте же, — начал он, — за всю жизнь не встречалась мне более странная моча, чем эта, ибо то, что она показала, противно природе. Я увидел, что в его теле скрывается еще одно живое существо, это дитя, как я полагаю. И весьма я сим открытием опечален и призываю вас, его друзей, молиться Господу Богу, чтобы Он смилостивился над несчастным».
Жена мельника тоже была там. Действуя, как было заранее уговорено, она, прослышав такие вести, принялась кричать и голосить, вопила, что лучше бы ей никогда не родиться на свет, чем стать всеобщим посмешищем. Столь искусно она разыграла эту сцену, что всем показалось, будто она и вправду одержима бесами. В великом волнении она выбежала из комнаты, не слушая никаких уговоров вернуться.
Доктор же, завидя, в каком бурном волнении пребывает его дражайшая возлюбленная (она же из благих побуждений пошла на подобный обман), тайно пробрался в то место, где она скрывалась от глаз людских, и, заверив ее еще раз в своих чувствах, предложил ей такую сделку. Если она пообещает выйти за него замуж, он немедля сделает так, что ее страдания прекратятся, потому что муж умрет.
«Ответь согласием на мои ухаживания, и я приготовлю для него особое питье, которое очень скоро лишит его жизни».
Женщина, не желая отступать от намеченных действий, уговорила доктора остаться до утра в их доме, а уж поутру она даст ему свой ответ. Доктор со всем рвением принял ее приглашение.
И вот после ужина его провели в отведенную комнату, где он и приготовился ночевать. Не успел он, однако, еще улечься в постель, как в комнату, к бескрайнему изумлению доктора, ворвался сумасшедший мельник и принялся выделывать свои безумные коленца.
«Чего ты хочешь?» — обратился к нему доктор, охваченный страхом.
«Злодей! — вскричал мельник. — Не двигайся с места, или погибнешь от моего ножа!»
Доктор, понимая, сколь бесполезно и опасно перечить сумасшедшему, безропотно подчинился его воле. Мельник же, связав его по рукам и ногам, позвал своих друзей, которые явились переодетыми и, достав березовые розги, так отходили доктора, что не оставили на его теле и живого места. После чего они окунули его в бочку с рассолом по самые уши, и тут он забыл не только о своей любви, но и о себе самом. И в таком положении оставили они его до самого утра.
Поутру же привели хирурга, который при всем честном народе отрезал ему яички. Перевязав рану, они усадили его на чесоточную кобылу и отправили искать свое счастье.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Из Беркшира я отправился в Эссекс, где, после долгих поисков и расспросов, удалось мне узнать об одной вдове, живущей неподалеку. Ее одолевали своими ухаживаниями четверо важных кавалеров — адвокат, купец, солдат и придворный. И все они пылали к вдове такой страстью, что ее отказы не имели для них никакого веса: они готовы были добиваться ее руки, даже если она сама того и не желала. Вдове же приглянулся более других придворный, и вот она, будучи женщиной хитрой и изворотливой, так разделалась с остальными тремя.
Пришла она тайно к адвокату и стала его утешать, говоря, что из всех своих воздыхателей избрала она именно его и никого другого она не желает себе в мужья.
«Однако тебе известно, как настойчиво преследуют меня другие претенденты, и поэтому нам следует отправиться в церковь втайне от всех, иначе не будет нам покоя. Поэтому завтра поутру я посажу тебя в мешок из-под муки, и мой привратник отнесет тебя прямо в Ченсфорд, где я сама уже буду дожидаться в мужском платье. Так мы сумеем избежать их преследований и обвенчаемся».
Адвокату пришелся этот план по душе, поэтому той же ночью, в три часа, он с готовностью забрался в мешок и там сидел.
Вдова же тем временем пришла к купцу и объявила, что хочет стать его женой, а более ничьей и что для этого он должен завтра рано поутру явиться в ее дом, одетый как привратник, и отнести в церковь мешок, в котором будет сидеть она сама. Купец с готовностью согласился исполнить ее план. Одевшись как полагается, он отправился с мешком в Ченсфорд, но в мешке-то, вместо вдовы, сидел адвокат.
Так вдова перехитрила двоих и отослала их в дальние края. Вслед за ними она отправила солдата, переодетого певцом, дабы он своей песней поведал об их глупости. Он отправился на том условии, что по возвращении вдова выйдет за него замуж. Эта надежда окрыляла солдата, и он с радостью отправился в дорогу. С неменьшей радостью вдова его провожала.
Смотрите же, в чем ее шутка: пока эти трое, как безмозглые фазаны, направлялись в Ченсфорд, она в Бернвуде вышла замуж за придворного. По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Попав впервые в Лондон и продолжив там свои поиски пресловутого наиглупейшего из всех глупцов, я услышал как-то такую историю.
После смерти богатого ростовщика его сыну достался роскошный дом, а также многие земли. Увидев однажды, что его сосед выстроил себе дом в виде замка, со рвами и подъемными мостами, наш молодой человек захотел иметь такой же.
Но еще не успели закончить строительство, как он увидел, что у другого соседа
есть чудесный яблоневый сад. Молодой человек захотел иметь точь-в-точь такой же, для чего велел снести дом и на его месте разбить сад, где и высадить яблоневые деревья, чтобы было совсем как у соседа.
Когда его яблони подросли, молодой человек приказал выкорчевать их, решив на сей раз устроить на месте сада поле и засеять его капустой. Так его роскошный дом превратился в капустное поле.
Фантазии его на этом не закончились. Вскоре, скупив всех гусей в округе, приказал молодой человек разровнять свое поле и устроить на нем зеленую лужайку, где бы могли пастись гуси. Один приятель спросил его, зачем он так поступает. На это молодой человек ответил, что гуси дают перо, из коего можно изготавливать подушки и перины — предметы, значительно более для него ценные, чем капуста или же иные овощи, произрастающие в огороде.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
— Полагаю, — сказал тогда один из собравшихся, — коль скоро нам не удалось обнаружить самого глупого глупца среди тех, о ком здесь говорилось, таким предводителем глупцов должен стать один из нас. Ибо думается мне, что нет на свете большего глупца, нежели поэт: он наделен разумом, но не умеет им пользоваться, у него есть деньги, но поэт не в силах удержать их в руках, у него множество друзей, которых он скоро теряет. А посему позвольте мне объявить наше собрание парламентом поэтов. Мы станем издавать такие законы и правила, которые послужат во благо содружеству глупцов всех мастей, основанному Джеком из Дувра.
Парламент, протертый до дыр, или Поэты без гроша: сплошное веселье, острословие и довольство жизнью
1. Во первых строках, ради укрепления духа всех глупцов, мы считаем необходимым постановить, что каждого, кто купил и прочел эту книгу и не стал смеяться над прочитанным, следует обвинить в меланхолии и приговорить к принудительным прогулкам по болоту, которые следует совершать дважды в неделю, надев на себя грязную рубаху и башмаки, не падевая, однако же, чулок.
2. Постановляем также большинством голосов, что те, у кого борода длиннее, редко оказываются большими мудрецами; что мошна скупого едва ли дарует своему владельцу добрый обед; а также ввиду того, что вода является весьма слабым природным элементом, вследствие чего род людской, оплакивая свои грехи, проливает немалые слезы, мы постановляем, что садовникам и огородникам следует высевать как можно больше лука, дабы вдовам не было недостатка во влаге из глаз, когда они будут на похоронах оплакивать своих мужей.
3. Точно так же мы полагаем, что красное вино следует употреблять непременно с устрицами, а некоторым девицам следует краснеть более от стыда, чем от застенчивости. Мужчины же должны, соблюдая осторожность, воздерживаться от слишком частых бесед с обладательницами красных юбок, а иначе они утратят все свои волосы, и цирюльники обнищают, оставшись вовсе без работы.
4. Далее, всем женщинам, что по утрам принимают пинту муската с яйцом, дозволяется кричать и браниться, равно как и тем, кто всю зиму попивает пиво. Джентльмены, продающие землю за бумагу, должны покупать бедность и нужду ценой раскаяния; тем, у кого много золота, полагается меньше всего милости; кто бодро запрягает, должен тихо ехать; а тот, кому нет доверия, не получит и много добра.
5. Приказываем также и постановляем, что те, у кого нрав холерический, должны иметь горя и печали вдоволь; тем, у кого мало денег, законом дозволяется поститься по пятницам. Те, у кого нет туфель, могут по праву весь год ходить в башмаках; всем же, не имеющим плаща, разрешается и среди лета надевать свое лучшее платье. Засвидетельствовано Праймом, сторожем игорного дома в Бетлеме.
6. Подобным же образом постановляется, что буде настанет такой день, когда в центральном проходе собора Св. Павла не найдется ни одного маклера или же его нищего спутника и товарища, тогда все лондонские ростовщики должны принести клятву в том, что возведут для собора новый купол. Для карточных шулеров пусть валеты засчитываются за старшую карту, а также при игре в кости — какая выпадет, та и старшая.
7. Далее, полагаем мы, что мужу и жене следует па равных бороться за главенство в доме, жена должна при этом играть на инструменте в верхних комнатах, тогда как муж — в кухне писать картины маслом. Также мы объявляем, что все маклеры — пройдохи, о чем следует им выдать верительные грамоты; ростовщиков же, взимая с каждого по пяти марок, законно будет хоронить в алтарной части церкви, хотя и завещали они свои тела и души дьяволу в аду.
8. Подобным же манером полагаем, что мускаты, хранящиеся в подвалах виноторговцев, имеют законное право обвинять своих хозяев в тяжком грехе и преступлении; любые стражники закона должны радоваться, когда арестуют кого-либо за его же вознаграждение. Хозяйкам трактиров дозволяется подавать скоромное по пятницам без всякого особого разрешения; те же, кто продает пиво в кружках по полпенни, должны целый год трудиться ради куска хлеба. Те, кто позабыл, что такое честь и стыд, пусть улыбаются при виде греха; те же, кто не печется о Боге, пусть совести предпочтут деньги.
9. Подставочкам для ног вменяется в право (при помощи женских ручек) летать, хотя бы и не имели они крыльев; бедняка всегда можно назвать мошенником, не имея к тому никакого повода. Те, кто менее всего лизоблюдничает, должны медленнее продвигаться. Свинкам по закону полагается отплясывать что есть мочи, повязав на шею колокольчик, к удивлению и изумлению всех свинопасов.
10. Удобно также, чтобы многие, не сильные в познаниях, надевали бы на голову капюшоны, ибо некоторые усердствуют в учебе и плывут против течения до тех пор, пока не свернут себе шею. Должны люди строить себе дома на взятки и копить несметные богатства, сея повсюду раздор и распри. И не успеют они оглянуться, как увидят, что богатство их перешло в другие руки, а им досталось одно только несчастье и разорение.
11. Следует далее постановить, что некоторым полагается непременно иметь у себя в животе вздутие наподобие того, как бывает, если женщина носит ребенка. Хотя отец и несет все расходы, редкий по уму младенец способен сам узнать собственного отца.
12. Законным правом будет для некоторых, чтобы у них в зубах завелась такая немочь, дабы они могли есть бесконечно много, гораздо более того, за что способны заплатить; некоторым надо иметь такое бельмо на глазу, чтобы они едва могли отличить собственную жену от соседской, кое-кому — такие перебои в сердце, чтобы они вечно противились любому благословению. Кто-то должен иметь такое гудение в ушах, какое сделает их врагами любого доброго совета, а также такой острый нюх, чтобы ни одна пирушка не обошлась бы без его общества. Некоторые же должны испытывать такую нужду, что ни их законные наследники не получат причитающегося наследства, ни бедные сироты — своего вспомоществования.
13. Повелеваем также, что некоторым следует ступать так широко и так много, чтобы ни на шаг не отставать от множества глупцов, их окружающих. Некоторые же до того скудны разумом, что ни единой мысли не заводится в их головах; другие столь стеснены в средствах, что и пенни потратить на свой воскресный обед считают для себя зазорным; еще есть такие, совесть которых столь измучена угрызениями, что неправое дело, по их разумению, и есть самое для них наилучшее.
14. Среди всего множества законов и установлений, которые мы принимаем, полагаем, что наиважнейшим является следующий. Совершенно необходимо, чтобы крестьяне истребляли огромное количество птицы, гораздо больше, чем их жены и девицы в состоянии продать. Приказываем также всем булочникам, дровосекам, мясникам и пивоварам вступить в огромный заговор. Так, чтобы не было ни у кого ни мяса, ни хлеба, ни дров, ни пива, а чтобы получить это все можно было лишь за звонкую монету.
15. Лизоблюдам по нашему закону полагаются наилучшие дары и награды. Честный труд едва ли заслуживает похвал и благодарностей. Думается также, что молодым девицам необходимо предаваться чудесным полуночным видениям, к великому сердечному огорчению их матерей.
16. Кроме того, постановляется, что, буде адвокаты станут разбирать дела бедняков бесплатно, Вестминстер-холл вскорости совсем опустеет, к великому неудовольствию карманников, воришек и прочих пройдох и мошенников. Тем, кто поет басом, полагается 'побить крепкие напитки, трубачи же, поющие дискантом, обязаны сверкать и блестеть. Дамам в длинных платьях разрешается поднимать пыль в марте. Те же, кто придерживается умеренности в пище, никогда не умрут от обжорства.
17. В подобной же манере морякам и солдатам позволяется тратить на собственное удовольствие все то, что они завоевали мечом. Коли случится так, что казначей выдаст им что-нибудь сверх счета, они, если не захотят выстроить на эти средства больницу, имеют полное право потратить их на свое облачение.
18. Далее мы также решаем и постановляем, что те, кто не прочь приложиться к белому испанскому вину, заработают себе к июлю огненный румянец на щеках. А вам, служители эля, вам, уничтожители солода, тем, кто способен выпивать целые бочки пива, тем, кто распевает про глупышку королеву за кружкой и плетет небылицы за бочонком с элем, вам, несчастным, придется излить из себя всю сладость, какую вы с превеликим удовольствием поглотили. Вы подчиняетесь закону, по которому ожидает -вас следующее наказание: гниль нападет на ваши кошельки, и глазом моргнуть не успеете, как проест она в них огромные дыры.
19. Полагаем также необходимым, чтобы у женщин, которые любят целовать чужих мужчин, а не своих мужей, губы распухали бы без всякой меры; у тех же, кто не желает свидетельствовать истину кроме как за плату, пусть чудовищно распухают щеки. Те, у кого длинный язык, должны рассказывать обо всем, что слышат, те, у кого мало мозгов, пусть много суетятся, а знают мало. Тем же, у кого нет ног, дозволяется ходить на костылях.
20. Кроме того, следует постановить, что элю полагается переливаться через любые границы, с тем чтобы многие желудки были залиты по самое горлышко, что будет способствовать повсеместной водянке, к превеликой радости всех лекарей. Некоторым дозволяется принимать очистительные средства, чтобы в случаях, когда природа сама не справляется, церковные черви устраивали у них в животах в любой день праздник с танцами. Портным же следует поступать по совести. Если когда не сумеют они присвоить больше чем одну четверть пошитого плаща, то им полагается тогда получить с клиента причитающееся в кружевах. И помимо того следует, сверх обычной старой платы, брать с клиента дополнительную плату за новую моду. Мы рекомендуем старым людям дальнейшие статьи нашего уложения читать в очках, чтобы, обнаружив великое множество мудрых постановлений, не ослепли бы они от чтения.
21. Теперь же, переходя к вопросу о частных домах, полагаем мы, что удобно и сподручно будет женатым мужчинам не самого сильного разумения и первейшей доблести обзавестись добрым оружием, дабы защищать себя от нападений, которые будут происходить около полуночи. Женам же дозволено будет обладать поистине мужской храбростью, так чтобы те, кто уже исполнил к этому часу свои желания, весь следующий год главенствовали в доме. Те же из мужей, кто не сможет оказать им достойного сопротивления, должны будут заплатить своему соседу штраф в виде овечьей головы, и тем будет наказана их глупость.
22. Руководствуясь своим мудрым суждением, мы рассмотрели многие плачевные несчастья и происшествия, случающиеся в наших краях. Для исправления таких несчастий и устранения происшествий мы постановляем и приказываем для излечения злобных хозяек применять масло падуба. Сократа же почитаем мы глупцом, потому как он позволил своей жене увенчать его ночным горшком. Тех же, кто позволяет женам иметь собственную волю, постановлением парламента мы признаем глупцами.
23. Кроме того, решаем мы также и постановляем, что телята из Эссекса должны обвинить ножи мясников в преднамеренном убийстве. Тот же, кто выкажет себя пристрастным присяжным в этом деле, в награду за свои труды получит еще горячую овечью шкуру. Колокольня в Чипсайде, если не переломится, будет обязана звонить громко. И если не будет недостатка воды в бочках, любителям пива достанется еще один лишний пирог к обеду.
24. Полагаем мы, что по закону следует признать раздельщиков туш лекарями исключительного таланта, ибо среди требухи могут они изыскать так много медицинских образцов, сколько Гален не мечтал собрать и за всю жизнь. Далее, когда танцоры не смогут выдерживать ритм и делать четкие движения, полагается им расплачиваться со своим наставником гусем пожирнее. Страдающим от французской болезни следует в течение трех недель блюсти диету. Те же, у кого имеется всего лишь одна рубашка, чтобы прикрыть наготу, могут, не преступая закона, нарушить куртуазность и облачаться в воскресные дни в несвежее белье. Следует также издать указ, чтобы коноплю разводили повсеместно и запасы ее были бы в изобилии не только в высокогорьях, но и на больших дорогах, чтобы ее побеги доставали до самого Тайберна.
25. Подобным же образом полагаем мы необходимым, чтобы в тавернах поднимался большой шум и царствовала воинственность, чтобы от вина люди становились безрассудно храбрыми и отважными и стремились бы уничтожить супостата за один присест. Полагаем мы также, что мастерство должно присутствовать в любой работе, те же, кто кается в этом мире, должны получить утешение в мире лучшем. Ткачи, работающие по шелку, должны жить в довольстве и процветании, если только станут они усердно мыть руки по постным дням, ибо иначе, запачкав свою работу, они будут изгнаны хозяевами. Глупцам по закону полагается оставить высокие здания и поселиться в низких домишках; те же, кто сведущ в музыке, должны уметь отличать нотный знак от трели. Наставники молодых должны быть чрезвычайно осторожны, ибо, если их питомцы узнают (лишком много, они окажутся должниками своих учителей.
— Что же, — сказал Джек из Дувра, — весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Девоншира
Вскоре я покинул Глостер, и путь мой лежал в Девоншир. Во время моего пребывания там я познакомился с простым сельским пахарем, проживавшим в тех местах. И за его простодушие и доверчивость многие над ним насмехались и дурачили его. Среди прочих жителей округи был один алчный джентльмен, который возымел сильнейшее желание заполучить себе отличную дойную корову из стойла бедного пахаря. И джентльмен этот часто стал говорить в присутствии пахаря, что случись кому отдать этому джентльмену любое свое имущество по доброй воле, то вернется это имущество к своему владельцу в удвоенном размере еще до конца года. Бедный пахарь, уже много раз слышавший эти слова, решил заполучить двух коров вместо одной. Увидел он в этом большую для себя выгоду и отдал свою корову тому джентльмену.
Жадный же джентльмен принял корову с превеликой радостью, поставил в стойло вместе с другой своей скотиной, даже и не помышляя отдавать ее владельцу.
Бедный пахарь поспешил домой и день ото дня стал ждать, когда же коровушка вернется домой, да не одна. Наконец однажды вечером он услышал под окном, как мычит его корова. Она, оказывается, убежала из стойла богатого джентльмена, да еще привела с собой жирного быка. Увидев этакое чудо, бедный пахарь воздел руки к небесам и возблагодарил Господа:
«Вот как Господь наш творит Свое благо через добрых людей! Этот джентльмен, пожалев мою бедность и убогость, прислал мою корову домой не одну, и я несказанно рад принять его щедрый дар».
С этими словами он загнал корову в хлев, а быка заколол. Мясо его он засолил и хранил в бочках из-под пороха.
На следующее утро пахарь отвел свою корову к тому джентльмену и сказал ему:
«Вот, ваша милость, вчерашним вечером вы, исполняя данное мне обещание, привели мою корову домой, да не одну. Сегодня я опять вручаю ее вашей милости, надеясь и впредь на вашу доброту и благорасположение».
Джентльмен, не придавая особого значения этим словам, а посчитав за обычное слабоумие пахаря, взял его корову и опять поставил в стойло вместе со всякой другой своей скотиной. Корова же не забыла тропинки в свой родной дом и каждую неделю исправно возвращалась к пахарю, всякий раз приводя с собой товарища. Так продолжалось до тех пор, пока в бочках пахаря не оказались засоленными шесть или семь лучших быков из стойла джентльмена.
Когда дело открылось, джентльмен не смог ничего доказать и вернуть свое имущество.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Корнуолла
И вот, продолжая свои частные розыски, я перебрался из Девоншира в Корнуолл. По прибытии туда услышал я историю об одном занятном рыцаре, что проживал в тех краях. Однажды собрал этот рыцарь на большой рыночной площади великое собрание рыцарей, эсквайров, джентльменов, йоменов и прочей знати. Все они собрались там, ожидая услышать от него какой-нибудь примечательный рассказ либо речь. Рыцарь же стал баловаться и дурачиться, сам будучи не в силах удержаться от смеха, начал выделывать разные гримасы, закатывая глаза то в одну сторону, то в другую, принимая такой вид, будто как раз собирается начать речь.
Вот наконец он глубоко втянул в себя воздух, потом засопел, как боров, и громко выпустил газы. После чего сообщил, что целью его как раз и было устроить дело так, чтобы столь грандиозный залп произошел в присутствии этого благородного собрания.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Гемпшира
После чего я продолжил свое путешествие и отправился из Корнуолла в графство Гемпшир, в город Саутгемптон, где услышал я историю об одной нищенке. Проходила она однажды мимо дома голландца, проживавшего в том же городе, и увидела на крыльце обезьянку Джека. Обезьянка стала корчить ей рожи и попрошайничать.
На что старуха, рассудив по-своему, сказала так: «О милый мальчик, не следует тебе надо мной насмехаться и дразнить меня, потому что по своим годам я гожусь тебе в бабушки».
Эти слова услышал молодой человек, хозяин дома, и сказал ей:
«Матушка, ты ошибаешься, думая, что говоришь с ребенком».
«Так это не ребенок? А кто же?» — спросила нищенка.
«Это обезьянка Джек».
«Обезьянка Джек!» — повторила старуха.
«Господи Иисусе, чего только эти фламандцы не придумают, чтобы заработать деньги», — подумала она про себя. Старуха искренне полагала, что видит перед собой творение рук человеческих.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Беркшира
Далее путь мой лежал из Саутгемптона в графство Беркшир, где, недалеко от Ридинга, прослышал я про одного полоумного доктора, который воспылал такой страстью к жене мельника, проживавшего неподалеку, что бедная женщина никак не могла отделаться от своего воздыхателя. Она объявила о том своему мужу, и вот как муж отомстил обидчику.
Однажды наш веселый мельник прикинулся сумасшедшим, будто совсем ума лишился. И его жене пришлось со всей поспешностью посылать за доктором. Доктор же, едва только его позвали, бросился со всех ног к этому притворщику — и для того, чтобы еще раз доказать свои чувства возлюбленной, и для того, чтобы отыграться на ее муже. Больной, который тем временем лежал в постели, едва только прослышал о визите доктора, изобразил такой сильный припадок безумия, будто бы в него вселилась тысяча дьяволов. Доктора привели к больному, и доктор добрыми словами стал его утешать, больной же кидал на него такие свирепые взгляды, будто хотел растерзать его и разорвать на куски. Друзья мельника тем временем осыпали доктора благодарностями и упрашивали его излечить припадки, которым подвергается больной, для коей цели они хотели, чтобы доктор рассмотрел жидкость, излившуюся из больного утром того дня. Доктор с охотой согласился. Для этой цели специально был заранее заготовлен большой сосуд с мочой жеребой кобылы, ее-то доктор и стал рассматривать. Он долго вглядывался в жидкость, ведь ничего похожего он еще в жизни не видел. И стали его одолевать сомнения в благополучном выздоровлении пациента. Доктор стоял в полном недоумении, не зная, что и сказать. Заметив его замешательство, друзья мельника отозвали его в соседнюю комнату и стали умолять, чтобы он раскрыл им свое истинное мнение о болезни их друга и о том, насколько серьезной опасности он подвергается. Доктору очень не хотелось сообщать о том, что он обнаружил, но все же, чтобы не оставлять их в неведении, он сказал так.
«Знайте же, — начал он, — за всю жизнь не встречалась мне более странная моча, чем эта, ибо то, что она показала, противно природе. Я увидел, что в его теле скрывается еще одно живое существо, это дитя, как я полагаю. И весьма я сим открытием опечален и призываю вас, его друзей, молиться Господу Богу, чтобы Он смилостивился над несчастным».
Жена мельника тоже была там. Действуя, как было заранее уговорено, она, прослышав такие вести, принялась кричать и голосить, вопила, что лучше бы ей никогда не родиться на свет, чем стать всеобщим посмешищем. Столь искусно она разыграла эту сцену, что всем показалось, будто она и вправду одержима бесами. В великом волнении она выбежала из комнаты, не слушая никаких уговоров вернуться.
Доктор же, завидя, в каком бурном волнении пребывает его дражайшая возлюбленная (она же из благих побуждений пошла на подобный обман), тайно пробрался в то место, где она скрывалась от глаз людских, и, заверив ее еще раз в своих чувствах, предложил ей такую сделку. Если она пообещает выйти за него замуж, он немедля сделает так, что ее страдания прекратятся, потому что муж умрет.
«Ответь согласием на мои ухаживания, и я приготовлю для него особое питье, которое очень скоро лишит его жизни».
Женщина, не желая отступать от намеченных действий, уговорила доктора остаться до утра в их доме, а уж поутру она даст ему свой ответ. Доктор со всем рвением принял ее приглашение.
И вот после ужина его провели в отведенную комнату, где он и приготовился ночевать. Не успел он, однако, еще улечься в постель, как в комнату, к бескрайнему изумлению доктора, ворвался сумасшедший мельник и принялся выделывать свои безумные коленца.
«Чего ты хочешь?» — обратился к нему доктор, охваченный страхом.
«Злодей! — вскричал мельник. — Не двигайся с места, или погибнешь от моего ножа!»
Доктор, понимая, сколь бесполезно и опасно перечить сумасшедшему, безропотно подчинился его воле. Мельник же, связав его по рукам и ногам, позвал своих друзей, которые явились переодетыми и, достав березовые розги, так отходили доктора, что не оставили на его теле и живого места. После чего они окунули его в бочку с рассолом по самые уши, и тут он забыл не только о своей любви, но и о себе самом. И в таком положении оставили они его до самого утра.
Поутру же привели хирурга, который при всем честном народе отрезал ему яички. Перевязав рану, они усадили его на чесоточную кобылу и отправили искать свое счастье.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Эссекса
Из Беркшира я отправился в Эссекс, где, после долгих поисков и расспросов, удалось мне узнать об одной вдове, живущей неподалеку. Ее одолевали своими ухаживаниями четверо важных кавалеров — адвокат, купец, солдат и придворный. И все они пылали к вдове такой страстью, что ее отказы не имели для них никакого веса: они готовы были добиваться ее руки, даже если она сама того и не желала. Вдове же приглянулся более других придворный, и вот она, будучи женщиной хитрой и изворотливой, так разделалась с остальными тремя.
Пришла она тайно к адвокату и стала его утешать, говоря, что из всех своих воздыхателей избрала она именно его и никого другого она не желает себе в мужья.
«Однако тебе известно, как настойчиво преследуют меня другие претенденты, и поэтому нам следует отправиться в церковь втайне от всех, иначе не будет нам покоя. Поэтому завтра поутру я посажу тебя в мешок из-под муки, и мой привратник отнесет тебя прямо в Ченсфорд, где я сама уже буду дожидаться в мужском платье. Так мы сумеем избежать их преследований и обвенчаемся».
Адвокату пришелся этот план по душе, поэтому той же ночью, в три часа, он с готовностью забрался в мешок и там сидел.
Вдова же тем временем пришла к купцу и объявила, что хочет стать его женой, а более ничьей и что для этого он должен завтра рано поутру явиться в ее дом, одетый как привратник, и отнести в церковь мешок, в котором будет сидеть она сама. Купец с готовностью согласился исполнить ее план. Одевшись как полагается, он отправился с мешком в Ченсфорд, но в мешке-то, вместо вдовы, сидел адвокат.
Так вдова перехитрила двоих и отослала их в дальние края. Вслед за ними она отправила солдата, переодетого певцом, дабы он своей песней поведал об их глупости. Он отправился на том условии, что по возвращении вдова выйдет за него замуж. Эта надежда окрыляла солдата, и он с радостью отправился в дорогу. С неменьшей радостью вдова его провожала.
Смотрите же, в чем ее шутка: пока эти трое, как безмозглые фазаны, направлялись в Ченсфорд, она в Бернвуде вышла замуж за придворного. По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупец из Лондона
Попав впервые в Лондон и продолжив там свои поиски пресловутого наиглупейшего из всех глупцов, я услышал как-то такую историю.
После смерти богатого ростовщика его сыну достался роскошный дом, а также многие земли. Увидев однажды, что его сосед выстроил себе дом в виде замка, со рвами и подъемными мостами, наш молодой человек захотел иметь такой же.
Но еще не успели закончить строительство, как он увидел, что у другого соседа
есть чудесный яблоневый сад. Молодой человек захотел иметь точь-в-точь такой же, для чего велел снести дом и на его месте разбить сад, где и высадить яблоневые деревья, чтобы было совсем как у соседа.
Когда его яблони подросли, молодой человек приказал выкорчевать их, решив на сей раз устроить на месте сада поле и засеять его капустой. Так его роскошный дом превратился в капустное поле.
Фантазии его на этом не закончились. Вскоре, скупив всех гусей в округе, приказал молодой человек разровнять свое поле и устроить на нем зеленую лужайку, где бы могли пастись гуси. Один приятель спросил его, зачем он так поступает. На это молодой человек ответил, что гуси дают перо, из коего можно изготавливать подушки и перины — предметы, значительно более для него ценные, чем капуста или же иные овощи, произрастающие в огороде.
По моему мнению, это весьма любопытная глупость, однако короля всех глупцов я еще не нашел.
Глупцы из собора Святого Павла, или же Глупцы из всех глупцов
— Полагаю, — сказал тогда один из собравшихся, — коль скоро нам не удалось обнаружить самого глупого глупца среди тех, о ком здесь говорилось, таким предводителем глупцов должен стать один из нас. Ибо думается мне, что нет на свете большего глупца, нежели поэт: он наделен разумом, но не умеет им пользоваться, у него есть деньги, но поэт не в силах удержать их в руках, у него множество друзей, которых он скоро теряет. А посему позвольте мне объявить наше собрание парламентом поэтов. Мы станем издавать такие законы и правила, которые послужат во благо содружеству глупцов всех мастей, основанному Джеком из Дувра.
Парламент, протертый до дыр, или Поэты без гроша: сплошное веселье, острословие и довольство жизнью
2. Постановляем также большинством голосов, что те, у кого борода длиннее, редко оказываются большими мудрецами; что мошна скупого едва ли дарует своему владельцу добрый обед; а также ввиду того, что вода является весьма слабым природным элементом, вследствие чего род людской, оплакивая свои грехи, проливает немалые слезы, мы постановляем, что садовникам и огородникам следует высевать как можно больше лука, дабы вдовам не было недостатка во влаге из глаз, когда они будут на похоронах оплакивать своих мужей.
3. Точно так же мы полагаем, что красное вино следует употреблять непременно с устрицами, а некоторым девицам следует краснеть более от стыда, чем от застенчивости. Мужчины же должны, соблюдая осторожность, воздерживаться от слишком частых бесед с обладательницами красных юбок, а иначе они утратят все свои волосы, и цирюльники обнищают, оставшись вовсе без работы.
4. Далее, всем женщинам, что по утрам принимают пинту муската с яйцом, дозволяется кричать и браниться, равно как и тем, кто всю зиму попивает пиво. Джентльмены, продающие землю за бумагу, должны покупать бедность и нужду ценой раскаяния; тем, у кого много золота, полагается меньше всего милости; кто бодро запрягает, должен тихо ехать; а тот, кому нет доверия, не получит и много добра.
5. Приказываем также и постановляем, что те, у кого нрав холерический, должны иметь горя и печали вдоволь; тем, у кого мало денег, законом дозволяется поститься по пятницам. Те, у кого нет туфель, могут по праву весь год ходить в башмаках; всем же, не имеющим плаща, разрешается и среди лета надевать свое лучшее платье. Засвидетельствовано Праймом, сторожем игорного дома в Бетлеме.
6. Подобным же образом постановляется, что буде настанет такой день, когда в центральном проходе собора Св. Павла не найдется ни одного маклера или же его нищего спутника и товарища, тогда все лондонские ростовщики должны принести клятву в том, что возведут для собора новый купол. Для карточных шулеров пусть валеты засчитываются за старшую карту, а также при игре в кости — какая выпадет, та и старшая.
7. Далее, полагаем мы, что мужу и жене следует па равных бороться за главенство в доме, жена должна при этом играть на инструменте в верхних комнатах, тогда как муж — в кухне писать картины маслом. Также мы объявляем, что все маклеры — пройдохи, о чем следует им выдать верительные грамоты; ростовщиков же, взимая с каждого по пяти марок, законно будет хоронить в алтарной части церкви, хотя и завещали они свои тела и души дьяволу в аду.
8. Подобным же манером полагаем, что мускаты, хранящиеся в подвалах виноторговцев, имеют законное право обвинять своих хозяев в тяжком грехе и преступлении; любые стражники закона должны радоваться, когда арестуют кого-либо за его же вознаграждение. Хозяйкам трактиров дозволяется подавать скоромное по пятницам без всякого особого разрешения; те же, кто продает пиво в кружках по полпенни, должны целый год трудиться ради куска хлеба. Те, кто позабыл, что такое честь и стыд, пусть улыбаются при виде греха; те же, кто не печется о Боге, пусть совести предпочтут деньги.
9. Подставочкам для ног вменяется в право (при помощи женских ручек) летать, хотя бы и не имели они крыльев; бедняка всегда можно назвать мошенником, не имея к тому никакого повода. Те, кто менее всего лизоблюдничает, должны медленнее продвигаться. Свинкам по закону полагается отплясывать что есть мочи, повязав на шею колокольчик, к удивлению и изумлению всех свинопасов.
10. Удобно также, чтобы многие, не сильные в познаниях, надевали бы на голову капюшоны, ибо некоторые усердствуют в учебе и плывут против течения до тех пор, пока не свернут себе шею. Должны люди строить себе дома на взятки и копить несметные богатства, сея повсюду раздор и распри. И не успеют они оглянуться, как увидят, что богатство их перешло в другие руки, а им досталось одно только несчастье и разорение.
11. Следует далее постановить, что некоторым полагается непременно иметь у себя в животе вздутие наподобие того, как бывает, если женщина носит ребенка. Хотя отец и несет все расходы, редкий по уму младенец способен сам узнать собственного отца.
12. Законным правом будет для некоторых, чтобы у них в зубах завелась такая немочь, дабы они могли есть бесконечно много, гораздо более того, за что способны заплатить; некоторым надо иметь такое бельмо на глазу, чтобы они едва могли отличить собственную жену от соседской, кое-кому — такие перебои в сердце, чтобы они вечно противились любому благословению. Кто-то должен иметь такое гудение в ушах, какое сделает их врагами любого доброго совета, а также такой острый нюх, чтобы ни одна пирушка не обошлась бы без его общества. Некоторые же должны испытывать такую нужду, что ни их законные наследники не получат причитающегося наследства, ни бедные сироты — своего вспомоществования.
13. Повелеваем также, что некоторым следует ступать так широко и так много, чтобы ни на шаг не отставать от множества глупцов, их окружающих. Некоторые же до того скудны разумом, что ни единой мысли не заводится в их головах; другие столь стеснены в средствах, что и пенни потратить на свой воскресный обед считают для себя зазорным; еще есть такие, совесть которых столь измучена угрызениями, что неправое дело, по их разумению, и есть самое для них наилучшее.
14. Среди всего множества законов и установлений, которые мы принимаем, полагаем, что наиважнейшим является следующий. Совершенно необходимо, чтобы крестьяне истребляли огромное количество птицы, гораздо больше, чем их жены и девицы в состоянии продать. Приказываем также всем булочникам, дровосекам, мясникам и пивоварам вступить в огромный заговор. Так, чтобы не было ни у кого ни мяса, ни хлеба, ни дров, ни пива, а чтобы получить это все можно было лишь за звонкую монету.
15. Лизоблюдам по нашему закону полагаются наилучшие дары и награды. Честный труд едва ли заслуживает похвал и благодарностей. Думается также, что молодым девицам необходимо предаваться чудесным полуночным видениям, к великому сердечному огорчению их матерей.
16. Кроме того, постановляется, что, буде адвокаты станут разбирать дела бедняков бесплатно, Вестминстер-холл вскорости совсем опустеет, к великому неудовольствию карманников, воришек и прочих пройдох и мошенников. Тем, кто поет басом, полагается 'побить крепкие напитки, трубачи же, поющие дискантом, обязаны сверкать и блестеть. Дамам в длинных платьях разрешается поднимать пыль в марте. Те же, кто придерживается умеренности в пище, никогда не умрут от обжорства.
17. В подобной же манере морякам и солдатам позволяется тратить на собственное удовольствие все то, что они завоевали мечом. Коли случится так, что казначей выдаст им что-нибудь сверх счета, они, если не захотят выстроить на эти средства больницу, имеют полное право потратить их на свое облачение.
18. Далее мы также решаем и постановляем, что те, кто не прочь приложиться к белому испанскому вину, заработают себе к июлю огненный румянец на щеках. А вам, служители эля, вам, уничтожители солода, тем, кто способен выпивать целые бочки пива, тем, кто распевает про глупышку королеву за кружкой и плетет небылицы за бочонком с элем, вам, несчастным, придется излить из себя всю сладость, какую вы с превеликим удовольствием поглотили. Вы подчиняетесь закону, по которому ожидает -вас следующее наказание: гниль нападет на ваши кошельки, и глазом моргнуть не успеете, как проест она в них огромные дыры.
19. Полагаем также необходимым, чтобы у женщин, которые любят целовать чужих мужчин, а не своих мужей, губы распухали бы без всякой меры; у тех же, кто не желает свидетельствовать истину кроме как за плату, пусть чудовищно распухают щеки. Те, у кого длинный язык, должны рассказывать обо всем, что слышат, те, у кого мало мозгов, пусть много суетятся, а знают мало. Тем же, у кого нет ног, дозволяется ходить на костылях.
20. Кроме того, следует постановить, что элю полагается переливаться через любые границы, с тем чтобы многие желудки были залиты по самое горлышко, что будет способствовать повсеместной водянке, к превеликой радости всех лекарей. Некоторым дозволяется принимать очистительные средства, чтобы в случаях, когда природа сама не справляется, церковные черви устраивали у них в животах в любой день праздник с танцами. Портным же следует поступать по совести. Если когда не сумеют они присвоить больше чем одну четверть пошитого плаща, то им полагается тогда получить с клиента причитающееся в кружевах. И помимо того следует, сверх обычной старой платы, брать с клиента дополнительную плату за новую моду. Мы рекомендуем старым людям дальнейшие статьи нашего уложения читать в очках, чтобы, обнаружив великое множество мудрых постановлений, не ослепли бы они от чтения.
21. Теперь же, переходя к вопросу о частных домах, полагаем мы, что удобно и сподручно будет женатым мужчинам не самого сильного разумения и первейшей доблести обзавестись добрым оружием, дабы защищать себя от нападений, которые будут происходить около полуночи. Женам же дозволено будет обладать поистине мужской храбростью, так чтобы те, кто уже исполнил к этому часу свои желания, весь следующий год главенствовали в доме. Те же из мужей, кто не сможет оказать им достойного сопротивления, должны будут заплатить своему соседу штраф в виде овечьей головы, и тем будет наказана их глупость.
22. Руководствуясь своим мудрым суждением, мы рассмотрели многие плачевные несчастья и происшествия, случающиеся в наших краях. Для исправления таких несчастий и устранения происшествий мы постановляем и приказываем для излечения злобных хозяек применять масло падуба. Сократа же почитаем мы глупцом, потому как он позволил своей жене увенчать его ночным горшком. Тех же, кто позволяет женам иметь собственную волю, постановлением парламента мы признаем глупцами.
23. Кроме того, решаем мы также и постановляем, что телята из Эссекса должны обвинить ножи мясников в преднамеренном убийстве. Тот же, кто выкажет себя пристрастным присяжным в этом деле, в награду за свои труды получит еще горячую овечью шкуру. Колокольня в Чипсайде, если не переломится, будет обязана звонить громко. И если не будет недостатка воды в бочках, любителям пива достанется еще один лишний пирог к обеду.
24. Полагаем мы, что по закону следует признать раздельщиков туш лекарями исключительного таланта, ибо среди требухи могут они изыскать так много медицинских образцов, сколько Гален не мечтал собрать и за всю жизнь. Далее, когда танцоры не смогут выдерживать ритм и делать четкие движения, полагается им расплачиваться со своим наставником гусем пожирнее. Страдающим от французской болезни следует в течение трех недель блюсти диету. Те же, у кого имеется всего лишь одна рубашка, чтобы прикрыть наготу, могут, не преступая закона, нарушить куртуазность и облачаться в воскресные дни в несвежее белье. Следует также издать указ, чтобы коноплю разводили повсеместно и запасы ее были бы в изобилии не только в высокогорьях, но и на больших дорогах, чтобы ее побеги доставали до самого Тайберна.
25. Подобным же образом полагаем мы необходимым, чтобы в тавернах поднимался большой шум и царствовала воинственность, чтобы от вина люди становились безрассудно храбрыми и отважными и стремились бы уничтожить супостата за один присест. Полагаем мы также, что мастерство должно присутствовать в любой работе, те же, кто кается в этом мире, должны получить утешение в мире лучшем. Ткачи, работающие по шелку, должны жить в довольстве и процветании, если только станут они усердно мыть руки по постным дням, ибо иначе, запачкав свою работу, они будут изгнаны хозяевами. Глупцам по закону полагается оставить высокие здания и поселиться в низких домишках; те же, кто сведущ в музыке, должны уметь отличать нотный знак от трели. Наставники молодых должны быть чрезвычайно осторожны, ибо, если их питомцы узнают (лишком много, они окажутся должниками своих учителей.