Щеглов Сергей Игоревич. Разводящий Апокалипсиса

   Волна нестерпимого жара, охватившая Валентина, оборвала его причитания на полуслове. Закрывая руками лицо, выискивая в памяти хоть какую-то защиту, Валентин понял, что Эриох отбросил прочь всякую маскировку. Его Сила, огромность которой только сейчас стала ясна в полной мере, бросила на колени спутников Валентина, а его самого заставила скорчиться от боли.
   Бублик, настроенный пожирать оформленные заклинания, спокойно пропускал чистую Силу, не питая к ней ровным счетом никакого интереса.
   Валентин понял, что умирает. Такой Силе можно было только повиноваться; любая попытка сопротивления означала неминуемую гибель. Даже не формируя заклинаний, одним своим появлением Эриох способен был подчинить целую армию. Сейчас, глядя на упавшего лицом в пыль Линно Тардена, Валентин понял, откуда берет свое начало бесконечное высокомерие Эриоха.
   Надо опуститься на колени, приказал себе Валентин. Надо!
   Надо, согласился он и вспомнил удивленное лицо Слейтера, бормочущего «Почему?». Опуститься на колени, и пусть все жертвы окажутся напрасны? Валентин застонал от боли и покачал головой. Ну уж нет. Лучше умереть; по крайней мере, тогда я забуду о мертвых.
   А еще лучше — как-то спастись, пришла следующая мысль.
   Выстояв первую секунду, Валентин понял, что в состоянии продержаться еще чуть-чуть. Совсем немного — в глазах уже потемнело, и горячий пот стекал за воротник, — но все-таки достаточно, чтобы сложить одно заклинание.
   Нужно отвести от себя его Силу, подумал Валентин. Куда угодно, лишь бы подальше от себя. Правая рука сама сложилась в «воронку»; левая — в «грушу». Валентин закоротил заклинания и, уже теряя сознание, выпустил их на волю.
   Земля под ногами содрогнулась, удар грома оборвался внезапной тишиной.
   Валентин обнаружил, что лежит на спине и смотрит на колдовскую звезду, сияющую ровным черным светом. Повернув голову, он увидел лежащего рядом Рейлиса — темную фигуру, обрамленную светлой полоской тени. Мир стал огромным негативом, и в нем больше не было боли.
   Что я еще натворил, спросил себя Валентин.
   Он осторожно поднялся, удивляясь, что цел. Эриох стоял рядом, в черном как смоль плаще, с белыми провалами глазниц. Но глаза его были пусты — губы Эриоха шевелились, произнося одному ему понятные заклинания, сложенные на солнечном сплетении руки слегка подрагивали, манипулируя Силой. Валентин посмотрел вниз, на усеянное трупами поле — там все оставалось прежним, за исключением перемены цветов. Тьма без мрака, вспомнил Валентин. Да, не каждый день над Эльсаном светит черное солнце. Что же все-таки случилось?
   Валентин буквально заставил себя включить ясновидение. Черно-белый, поразительно тихий мир казался сном; каждое действие в нем требовало предельной концентрации и сознательного усилия. Прикрыв глаза, Валентин погрузился в куда более простой и понятный мир координатных сеток и разноцветных точек.
   Сила Эриоха осталась при нем — это Валентин рассмотрел, даже не закрывая глаз. Но Сила эта больше не повиновалась великому магу. Она хлестала из него, как из продырявленного шланга, попадая в крутящуюся над курганом «воронку». А та, в свою очередь, передавала Силу вверх, питая горящую черным светом колдовскую звезду.
   У меня не хватило сил на второе заклинание, понял Валентин. «Груша» не получилась. Она изменила уже существующую звезду, заставив ее светить черным — но не создала ничего нового. Понятия не имею, откуда возник черный свет; и не уверен, что когда-нибудь пойму. Но главное достигнуто — Сила Эриоха больше не мешает мне думать.
   Валентин покачал головой. Черно-белый негатив размером с Эльсан — совсем не то Побережье, которое я желаю спасти. Пора заканчивать эту затянувшуюся историю.
   — Эриох! — сказал Валентин, вздрогнув от звука своего голоса. — Я предлагаю поговорить!
   Эриох скривил губы и медленно сфокусировал на Валентине жуткий взгляд своих белых глазниц.
   — Ты победил, Фалер, — сказал Эриох глухим, потусторонним голосом. Именно так должен был звучать голос великого мага посреди безмолвного черно-белого мира. — Тебе помогает Пророчество и кто-то еще. Втроем вы сильнее.
   — Кто-то еще? — удивился Валентин, оглядываясь по сторонам. Рейлис, Линно и Робб лежали на земле, точно мертвые; вряд ли Эриох имел в виду кого-то из них. Может быть, Розенблюм?
   — Я не могу ощутить его, — сказал Эриох, и Валентин понял, отчего голос мага кажется таким жутким. Эриох впервые заговорил по-человечески. Он боялся; он колебался; он признавался в собственном бессилии. — Но это ничего не значит, Фалер. Ты победил, но некому будет поздравить тебя с победой.
   Ну вот, подумал Валентин, подгибая пальцы. А я уже начал его жалеть.
   — Ты отнял у меня все — мой талисман, мою женщину, мою Силу, — сказал Эриох, кивнув в такт своим мыслям. — Но моя месть остается со мной!
   Валентин ждал от Эриоха похожей фразы. Снова став человеком, великий маг не смог отказать себе в никчемном человеческом удовольствии — высказаться перед смертью. В результате Валентин успел подготовиться — и, едва услышав про месть, вскинул перед лицом обе руки с уже заготовленными заклинаниями.
   Но Эриох оказался быстрее. Его рот еще продолжал говорить «со мной», а правая рука уже бросила влево от Валентина хитрое саморазворачивающееся заклятие. Оно оказалось лишь первым из целой серии заклинаний, направивших Силу в обход валентиновой «воронки». Черная звезда замигала, лишенная пищи; в нескольких километрах от кургана, над рекой, возникло плотное серое облако. Валентин даже обычным зрением увидел широкую полосу Силы, которую Эриох отдавал своему порождению. Валентин не знал, что за облако создает Эриох; ему хватило одного взгляда на полосу Силы, чтобы заледенеть от ужаса.
   Она расширялась.
   Эриох превысил предел, о котором предупреждал Акоста. Заклинание, которое он выпустил в мир, забирало теперь не только Силу самого Эриоха; оно стягивало к себе всю Силу Панги, используя некогда великого мага, как самую обыкновенную «воронку».
   Валентин сделал глубокий вдох и почти вслух приказал себе:
   — Спокойно! Помнишь, что было в пустыне?!
   Замкнуть поток на себя, а потом — сбросить во что-нибудь энергоемкое, например, в большую бутылку тайгла. Вот и все, что мне нужно сделать. Теоретически.
   Валентин сжал губы и со стоном вбросил «воронку» в центр полосы, тянущей Силу из Эриоха.
   Полоса на миг вспыхнула и стала чуть-чуть шире.
   Валентин удивленно раскрыл глаза — а потом понимающе кивнул. Мощность. Более мощная «воронка» поглощает менее мощную.
   Пришло время последних резервов.
   Валентин погрузил левую руку в мерцающую оболочку бублика и пошевелил пальцами. Надо так надо, ответил бублик. У него не было сознания, ему было все равно.
   Валентин бросил в полосу вторую «воронку» — и только тут понял, какую мощь накопил бублик в его отсутствие. Полоса порхнула к Валентину как подхваченная ветром пушинка; поток Силы в одно мгновение наполнил Валентина, точно воздушный шарик, и подбросил его высоко вверх. Валентин закричал от восторга — все-таки это было очень, очень приятно, — и тут же получил добавку в виде новой порции Силы. На этот раз — от далекого, так толком и не успевшего оформиться облака.
   Пора, понял Валентин. Еще немного, и я потеряю сознание от кайфа.
   Он поискал глазами Эриоха, чтобы не промахнуться, и сжал в руках две невидимые груши.
   А потом полетел над курганом в облаке фиолетовых искр, хохоча во все горло, и заплясал среди бесчисленных разноцветных лент, слетевшихся к нему со всех концов Эльсана. И танец этот продолжался тысячу лет, и Валентин уже не помнил, кто он такой, зачем появился на белый свет и почему пляшет над собственной могилой.
   Но руки его по-прежнему сжимали невидимые груши.

Глава 20.
Обыкновенный герой

   Все, хватит побед. Повоевали, пожгли.
   Две тысячи лет даром для нас не прошли.

   Удар о землю оказался очень болезненным. Валентин сломал себе чуть ли не все, что можно было сломать. Сломал — и тут же восстановил обратно; магии, оставшейся от Эриоха, хватило с избытком.
   Валентин сладко потянулся, хрустнув суставами, и растекся по гладкой, холодной поверхности, на которую только что упал. После неземного наслаждения, испытанного в колдовской пляске с Силой, ему хотелось только одного.
   Спать.
   Но не засыпать же на жестком ложе, от которого тянет могильным холодом?
   Валентин поднял голову, разлепил глаза и тут же зажмурился обратно. Выскочившее из-за горизонта эльсанское солнце отражалось от земли, как если бы та была из стекла. Подсунув ладонь под спину, Валентин подождал несколько секунд и покачал головой. Поверхность оставалась холодной — значит, никакое это не стекло. Камень или хуже того — металл.
   Валентин лениво подумал о том, чтобы сотворить себе раскладушку. Потом повернул голову на запад и снова разлепил глаза.
   Он лежал на небольшой ровной площадке, сплошь покрытой гладким желтым металлом. Холод от этого металла шел поистине жуткий; Валентина моментально пробил озноб. Он шмыгнул носом — пожалуйста, вот уже и насморк! — и поспешно взгромоздился на ноги, начисто отвергнув идею поваляться еще немного.
   В десяти шагах к западу на блестящей металлической поверхности лежали Рейлис, Линно и Робб. Рядом с ними возвышалась стеклянная сфера размером с трехэтажный дом. Внутри ее был виден маленький, едва ли в полтора метра пузырек, и в этом пузырьке, скорчившись, лежал человек в белом плаще.
   Эриох, подумал Валентин. А это, надо полагать, — он топнул ногой по желтому металлу, беззвучно снесшему этот удар, — мой собственный курган. Вот только до недавнего времени он состоял из песка пополам с глиной. Одна из «груш» снова дала сбой. А может быть, вмешалось подсознание, некстати вспомнившее доспехи Кун-а-Кара из чистого золота, покрытого тайглом.
   Ну вот, подумал Валентин. Кажется, все. Эриох, как и планировалось, выставлен на всеобщее обозрение, Эльсан увидел, что такое тьма без мрака, а вместо еще одного Армагеддона имел место локальный военный конфликт. Тысяч по двести погибших с обеих сторон; сущие пустяки по сравнению с Амперской катастрофой.
   Отчего ж на душе так погано?
   Валентин подошел к распростертым на золотом ложе телам и сложил правую руку в «апельсин». Линно и Робб должны были вот-вот очнуться; Рейлис же просто спал и не спешил просыпаться. Бублик защитил всех троих, даже отдав Валентину большую часть своей силы.
   А вот Слейтера никто не сумел защитить.
   Валентин присел на корточки и провел рукой по холодному гладкому металлу. На ладонь налипла мельчайшая серая пыль. Все, что осталось от повелителей Лигийского Перстня, подумал Валентин. Колдовской кинжал закончил свою работу, и прах Слейтера смешался с пеплом Виолы.
   А сам Лигийский Перстень, все еще скованный антибубликом, лежал рядом с останками своих жертв. Лигийский Перстень, убийца Джадда Слейтера, первый могучий талисман, подчинивший себе своего повелителя.
   Валентин смотрел на Перстень, сжав кулаки, и в голове его крутился один-единственный вопрос.
   Сколько можно лечить симптомы, не обращая внимания на болезнь? Сколько можно бороться с людьми, когда мой главный враг — талисманы?
   Сколько, сколько, передразнил себя Валентин. Комитет по Времени Темных Сил хотел организовать? Так в чем же дело? А ни в чем, ответил себе Валентин. Пророчество исполнено, можно заняться собственными делами. Вот прямо сейчас и начнем.
   Он поднял левую руку и потянулся к переговорному кольцу.
   — Мастер! — услышал Валентин далекий, но вполне узнаваемый голос Розенблюма. — Я сейчас, мастер!
   Хоть этот уцелел, подумал Валентин, опуская руку и поворачиваясь на звук.
   Солнце всходило над далекими синими горами, освещая развалины эриоховской башни и бескрайнее поле, усеянное мертвыми телами. Полная тишина и безветрие делали эту картину еще более величественной и печальной. Валентин опять шмыгнул носом, вытер заслезившиеся ни с того ни с сего глаза и тяжело вздохнул.
   Розенблюм летел к нему над сверкающим золотым склоном, упиваясь разлитой в воздухе Силой. Сделав над Валентином широкий разворот, маг опустился на ноги и тут же заговорил.
   — Остался последний катрен! — воскликнул он, протягивая к Валентину костлявые руки.
   Какой еще последний катрен, удивился Валентин. Ведь я исполнил Пророчество! Или нет?
   — Я вызвал дух Емая, — продолжил Розенблюм. — Ты оказался прав — впервые за сотни лет он явился на зов! Но увы, мастер — он был слишком слаб. Я успел узнать только два катрена!
   А, понял Валентин. Вот он о чем!
   — Ну так вызвал бы его еще раз, — пожал плечами Валентин.
   Розенблюм опустил голову:
   — Это невозможно, мастер. Он умер окончательной смертью.
   — Как?! - опешил Валентин.
   — Он не хотел отвечать, — тихо сказал Розенблюм, — Мне пришлось заставить его, и… Я не знал, что он настолько слаб.
   Вот вам и еще одна жертва Фалера, подумал Валентин. Семьсот лет дожидаться своего часа — и погибнуть от рук нерадивого ученика, выпытывающего у тебя твое же собственное пророчество. Как это по-пангийски, черт побери.
   — И что теперь? — мрачно спросил Валентин. — Тебе снова понадобилась помощь?
   Розенблюм опустил голову еще ниже.
   — В очередной последний раз? — насмешливо добавил Валентин.
   — Тогда убей меня! — крикнул Розенблюм. Он шагнул вперед, выпятив грудь и спрятав руки за спиной. — Убей меня, потому что без твоей помощи мне никогда не собрать Пророчество!
   Валентин покосился на Эриоха, запертого в огромном шаре из тайгла. Розенблюм явно преувеличивал свои затруднения.
   — А чей катрен тебе осталось узнать? — спросил Валентин.
   — Катрен Негона, мастер, — ответил Розенблюм. — Я пытался вызвать и его дух; но он жив!
   — Ну так в чем же дело? — пожал плечами Валентин. — Убей его, а потом вызывай его дух, сколько влезет. Я-то тебе зачем?
   Розенблюм в отчаянии покачал головой:
   — Я пытался, мастер! Он слишком хорошо защищен. Государево Око сохранило почти всю свою Силу и по-прежнему служит ему; четыре мага в звании мастеров не отходят от него ни на шаг. Убей его сам, мастер! Убей, иначе Негон присвоит твою победу! Уже сейчас он скомандовал отступление, чтобы первым вернуться в Эльсан с вестью о гибели Эриоха!
   — Да? — переспросил Валентин, еще раз покосившись на десятиметровый шар за спиной. — Ну-ну!
   — Мастер! — взмолился Розенблюм, приведенный в отчаяние тем безразличием, с которым Валентин выслушивал его жаркие речи. — Ты можешь убить его одним движением руки! Сделай это, и…
   — И? — заинтересованно подхватил Валентин.
   Розенблюм отступил на шаг, обхватил голову руками и застыл, точно статуя.
   — Прости меня, мастер, — сказал он дрогнувшим голосом. — Я не вправе требовать; более того, я не вправе просить. Я сам уже понял, что не гожусь Хеору в ученики. Но я слишком долго жил этой целью — собрать Пророчество. Еще один катрен — и Темное Пророчество навсегда перестанет быть Темным! Побережье наконец узнает правду о факире Фалере!
   Вот уж правду — не надо, подумал Валентин. Пусть лучше это будет какая-нибудь гнусная ложь.
   Вроде Темного Пророчества.
   — Пусть будет так, — сказал Валентин, почувствовав, как за его спиной зашевелился Линно Тарден. — Я помогу тебе еще один раз, Розенблюм. Помогу так, как на моем месте помог бы тебе сам Хеор.
   Розенблюм вздрогнул и подобрался, словно готовясь к прыжку. Валентин улыбнулся, довольный произведенным эффектом.
   — За моей спиной, — сказал Валентин, — только что пришел в себя будущий король Эльсана. Вы ведь уже знакомы, не так ли?
   Розенблюм кивнул, бросив на Линно настороженный взгляд.
   — В таком случае, — улыбнулся Валентин, — мне остается только напомнить тебе, что сказано в Пророчестве. Помнишь — «Маг убьет вождя»?
   Розенблюм приоткрыл рот, сраженный открывшейся ему глубиной собственного невежества. Валентин повернулся к Линно и отвесил королю без королевства один из самых уважительных лигийских поклонов.
   — Что здесь было, Фалер? — спросил Линно, подходя поближе.
   — Ну и дела, — пробормотал Робб, шагавший следом. — Меня что, били всю ночь?
   Валентин решил, что цитата из Пророчества будет лучшим ответом.
   — Гора, что не гора, — сказал он, указывая себе под ноги, — и тьма без мрака. Немногим посчастливилось дожить до утра.
   — Ты спас мне жизнь, Фалер, — сказал Линно, хмуря брови. — Теперь мы квиты.
   Знаю я, почему ты так хмуришься, подумал Валентин.
   — Моя жизнь стоит дороже! — ответил он, вздергивая подбородок. — Я послал тебе воина, привел мага, — Валентин указал на стоявшего рядом Розенблюма, — а за спасенную жизнь ты расплатишься тем, что сам разыщешь себе вампира. Вот тогда, и только тогда мы будем квиты, Линно Тарден!
   — Я знаю, где мне найти вампира, — ответил Линно. — Как тебя зовут, королевский маг?
   Розенблюм покосился на Валентина и, не дождавшись подсказки, ответил:
   — Мое имя — Гарт Розенблюм, и я слуга Великого Фалера!
   — Нет, Розенблюм, — покачал головой Валентин. — Отныне ты — королевский маг Эльсана. Я освобождаю тебя от всех клятв с условием, что ты прослужишь Линно Тардену один месяц и один день, начиная с сегодняшнего дня!
   Два луча света, синий и зеленый, вырвались из открытой ладони Валентина. Белесый туман окутал и Розенблюма, и Линно, и даже Робба. Когда он рассеялся, Валентин с удовлетворением отметил, что клятвы Розенблюма переоформлены на Линно без единой ошибки. Что значит успешно пройденный курс контрактной магии!
   — Ты держишь слово, Фалер, — сказал Линно. — Завтра на закате моя кровь вернет к жизни Альгинуса Кроче. Я хочу, чтобы ты видел миг моего торжества.
   Это ж почти два дня ждать, подумал Валентин. Хорошо бы в перерыве домой смотаться — кстати, как там дела с порталами? Свою часть Пророчества я выполнил, могли бы и заработать. А впрочем, чего зря гадать — кольцо-то у меня защищенное!
   С этой здравой мыслью Валентин поднес левую руку ко рту и потер приватное кольцо.
   — Никак Шеллер, — пробубнил Донован, и Валентин услышал смачное чавканье. — Ну все, прощай, спокойный обед! Как это вам, Валентин, удается вызывать меня именно в те моменты, когда я собираюсь немного перекусить и предаться приятному ничегонеделанию?
   Похоже, заработали, подумал Валентин. Давно я не заставал Донована в таком прекрасном настроении!
   — Приятного аппетита, — сказал Валентин. — Докладываю: Пророчество выполнено. А как там порталы?
   — Очень своевременный вопрос, — отметил Донован, с аппетитом пережевывая пищу. — Докладываю: порталы заработали. И предупреждаю: они заработали!
   — Предупреждаете? — недоуменно переспросил Валентин.
   — Все это время, коллега Шеллер, — сообщил Донован, — только полное отсутствие транспорта на Побережье спасало вас от ненавязчивого внимания нашей общественности. Сейчас, когда работоспособность порталов восстановлена в полном объеме, вас больше ничто не в силах защитить. Если в настоящее время вы принимаете ванну или, боже упаси, посещаете отхожее место, настоятельно рекомендую как можно скорее выскочить оттуда, застегнуться на все пуговицы и придать лицу суровое и мужественное выражение. Двадцать шесть вооруженных до зубов журналистов вот-вот примчатся брать у вас интервью!
   — Вот-вот — это как скоро? — уточнил Валентин, в ужасе оглядываясь по сторонам. Появиться перед журналистами здесь, на фоне усеянного трупами поля, значило окончательно закрепить за Фалером славу массового убийцы.
   — Сейчас, — сказал Донован, проглатывая очередной кусок, — посмотрю на часы. Надо же, как летит время! Знаете что, Шеллер? Они уже должны быть у вас!
   Валентин в сердцах хлопнул правой рукой по левой, выключая кольцо. Проклятый англичанин опять принялся за свои любимые шуточки. Что, собственно, и являлось лучшим доказательством работоспособности порталов.
   — Я принимаю твое приглашение, — сказал Валентин Линно, уже начавшему демонстративно похлопывать по рукоятке меча. — Завтра, на заходе солнца.
   — До завтра, Фалер, — кивнул Линно и тут же отдал приказ своим подчиненным. — Робб, возьми талисман! Гарт, подними Герха. Мы должны опередить Негона!
   Робб и Розенблюм, даже не посмотрев на Валентина, бросились выполнять приказания. Повинуясь жесту Розенблюма, тело Рейлиса оторвалось от Земли; Робб подцепил за ремень валявшийся рядом излучатель и повесил его на плечо. Линно махнул рукой, и все трое побежали вниз по склону, а следом за ними полетел так и не проснувшийся Рейлис.
   Ну вот, сказал себе Валентин. Я свою часть Пророчества выполнил, теперь пусть другие поработают. Порталы заработали, и мне пора возвращаться домой.
   Валентин посмотрел на лежавший у его ног Лигийский Перстень. Потом задрал голову и принялся разглядывать Эриоха, запертого внутри прозрачного шара. А пора ли, подумал Валентин. Порталы, конечно, заработали; а вот почему это они заработали?! Пророчество-то еще не исполнено! Зато Эриох с Перстнем надежно изолированы от общества; может быть, дело как раз в ком-то из них?
   Открывшийся позади Валентина портал окрасил белый плащ Эриоха в розовый цвет. Валентин стремительно обернулся — и с ужасом понял, что Донован сказал чистую правду.
   Из громадного, почти что грузового портала на вершину холма вывалилась шумная толпа в ярких одеждах и тут же разбрелась по сторонам. Большая часть прибывших немедленно окружила шар с запертым внутри Эриохом, а меньшая сгруппировалась вокруг Валентина, отчего тот почувствовал себя местной достопримечательностью. Возглавлял эту группу хорошо знакомый Валентину Иванишевич, а по правую руку от него стояла Мария Симон, целясь Валентину в лицо длинным полевым микрофоном.
   — Мы ведем наш репортаж, — бодро затараторила Мария, — с вершины горы, выросшей на берегу реки Симве за одну ночь. Здесь только что закончилась самая скоротечная и самая кровопролитная война за всю историю Побережья — война за Лигийский Перстень. Закончилась полным поражением обеих враждующих сторон — и фантастической победой одного-единственного человека, который сейчас стоит перед нами. Вы уже догадались, кто это такой. Да! Наш собеседник — герой Темного Пророчества, Убийца Избранных, — факир Фалер!
   Вот это у них называется беседовать, подумал Валентин. Интересно, она даст мне вставить хотя бы слово?
   — Слушайте все! — громко воскликнула Мария Симон. — Увеличьте громкость ваших колец! В эфире — прямая трансляция второго интервью с великим Фалером!
   Они действительно прибыли взять у меня интервью, понял Валентин. Вот так, запросто — заказали портал и перенеслись. А это значит, что связь с Побережьем полностью восстановлена, безопасность наших граждан — обеспечена, и я могу считать свою работу выполненной.
   Это Донован, догадался Валентин. Он специально отправил ко мне такую толпу, чтобы продемонстрировать, как хорошо я поработал. Мол, теперь мы можем обеспечить безопасность даже журналистам.
   Валентин перевел дух и приветливо улыбнулся Марии Симон.
   — Доброе утро, Валентин, — воскликнула та, взмахнув микрофоном. — Как вы себя чувствуете?
   — Нормально, — пожал плечами Валентин. Как ни странно, он действительно чувствовал себя совершенно нормально. Работа сделана, результат одобрен, осталось отчитаться перед народом — и отправляться домой.
   — Вы позволите задать вам несколько вопросов? — на всякий случай уточнила Мария Симон. Валентин отметил, что ее манеры по сравнению с первым интервью значительно изменились. Может быть, под влиянием окружающего пейзажа, до самого горизонта усыпанного мертвыми телами.
   Второе интервью с Фалером, подумал Валентин. Почему бы и нет? Прекрасный случай объявить про мой «талисманный комитет».
   — С удовольствием, — ответил Валентин. — У меня даже имеется заявление для прессы.
   — Замечательно! — воскликнула Мария. — Итак, факир, наш первый вопрос. В течение вчерашнего дня вы дважды исполнили свои фирменные фокусы. Вы прошли сквозь стену, построенную самим Акостой! Вы распилили сук в королевском парке Эльсана, выпустив на свободу магические деревья эхидже! Наши слушатели горят желанием узнать, состоится ли в ближайшее время третье представление факира Фалера? Суждено ли нам увидеть ваш знаменитый фокус «угадай ящик, в котором женщина»?
   Валентин захлопал глазами. Вот, значит, что в первую очередь интересует граждан Эбо. А я-то думал…
   — Ну, — ответил Валентин, разводя руками. — Давайте по порядку, Мария. Я ведь проходил сквозь стену и распиливал сук не от хорошей жизни. Пророчество говорило о факире Фалере, вот мне и пришлось доказывать, что я тот самый факир. Но на сегодняшний день Пророчество исполнено, доказывать больше никому ничего не нужно, так что я даже не знаю… Разве что на коронации Линно Тардена, — добавил Валентин, которому идея с третьим фокусом неожиданно пришлась по душе.
   — А когда состоится эта коронация? — тут же спросила Мария Симон.
   Валентин пожал плечами:
   — Этот вопрос лучше адресовать самому Линно Тардену. Обычно такие мероприятия готовятся не меньше месяца, да и Линно всего лишь претендент на престол. Поэтому ответ на ваш первый вопрос звучит так: следите за рекламой!
   — На канале «Новости Оттуда», — подхватила Мария. — Благодарю вас, факир, мы обязательно проинформируем наших слушателей о месте и времени вашего выступления! А сейчас я перехожу к следующей, куда более волнующей нас теме. Второй вопрос, великий Фалер, звучит так. Исполнено ли Пророчество? Ведь в катрене, посвященном вашим свершениям, упомянуты две войны, а между тем мы видели только одну?