Щеглова Ирина. Сказка для звезды

   Но Ленке и самой хотелось высказаться:
   – Никто с ней не ссорился! – выпалила она, – я не виновата, что у нас дни рождения рядом. Она предложила объединить, а я не согласилась, я хотела, чтоб у меня был свой собственный день рождения, понимаете? И я ей об этом сказала, а она… – Ленка запнулась, – а она посоветовала хорошо повеселиться, – тихо закончила.
   – Что за детский сад! – поморщилась Тоша.
   – Ясельная группа, – согласился Колька.
   – Погодите, – остановил их Никита, – выходит, ты… – он повернулся к Ленке, – сказала, что хочешь отмечать отдельно. А Катя хотела собрать весь класс? Так?
   – Да, – согласилась Ленка. – Я ей сказала, что пригласила только самых близких друзей: тебя, Петю, Колю, Славку с Ольгой и Тошу… А она разозлилась, непонятно почему.
   Петька засмеялся:
   – Вечно у них, у девчонок разборки не по делу.
   – А ты знал? – спросил у него Никита.
   – Ничего я не знал. Ленка пригласила, я предложил свою дачу – и все! – Петька смотрел с видом оскорбленной невинности. И Никита понял, что ему не все говорят. Он снова повернулся к Ленке:
   – Но ты же знала о Катином дне рождения, почему не сказала?
   Ленка насупилась и опустила голову.
   – Понятно, – вздохнул Никита.
   – Чего ты к ней пристал? – возмутился Петька, – между прочим, у человека день рождения, так что не порть настроение своим кислым видом. Кстати, мы приехали, с вещами на выход! – скомандовал Петька.
   Ребята вскочили, подхватили рюкзаки и пакеты, столпились в проходе. Водитель открыл заднюю дверь, наконец, все выгрузились.
   – Ничего не забыли? – спросил Петька и добавил бодрым голосом: – Тогда вперед!
   – Лена! – окликнул Никита.
   – Да! – она остановилась, повернулась нему, ждала.
   – Поздравляю тебя с днем рождения, – сказал Никита, – всего тебе самого хорошего!
   – Что? – не поняла Ленка.
   – Я должен вернуться, – сказал Никита.
   – Вы сегодня все сговорились?! – психанула Тоша.
   – Ребята, я, правда, поеду, – упорствовал Никита, – чтоб не портить вам праздника своей кислой физиономией.
   – Оставьте его в покое, – посоветовал Колька.
   – Пусть валит! – Петька резко повернулся и пошел прочь по улице.
   Славка и Ольга растерянно мялись у обочины, смотрели то на уходящего Петьку, то на Никиту.
   – Идите, – махнул им Никита.
   Колька пожал ему руку и пошел за Петькой. Славка с Ольгой побрели следом. Тоша подхватила Ленку под руку.
   – Никита! – крикнула Ленка.
   – Извини, – он развел руками.
   Ленка всхлипнула и быстро назвала адрес Катиной дачи:
   – Это далеко, – сказала она.
   – Ничего… я найду.
   Он наклонился и чмокнул Ленку в мокрую от слез щеку.
   – Придурки, – буркнула Тоша и добавила: – Я позвоню.
   Автобус развернулся, загрузил поджидавших пассажиров и Никиту и уехал в город.
   Тоша и Ленка побежали догонять друзей. Ленка плакала навзрыд.

* * *

   Никита появился поздно вечером, когда я уже ничего не ждала от прошедшего дня и вообще – от жизни. Сидела в полной темноте на скамейке и старалась не слушать, как резвятся одноклассники.
   Он возник из темноты с помятыми хризантемами в руках, да и весь он был изрядно помятый.
   – Извини, калитка была не заперта, – смущенно проговорил он, а я вскочила, подбежала и молча повисла у него на шее.
   – С днем рождения! – Выдохнул он.
   – Как ты меня нашел? – я посмотрела ему в глаза, и мне показалось, что в них живет радость.
   – Следопыт я или не следопыт! – ответил Никита.
   – Да ладно! – я засмеялась и оттолкнула его.
   – А я тебе подарок привез. – Никита полез под куртку и достал тонкий сверток.
   – Что там?
   – А, интересно?! Пойдем к свету, мой подарок надо смотреть на свету.
   Заинтригованная я потащила его поближе к веранде, где шумели одноклассники.
   – Ребята, смотрите, кого я привела!
   Нас окружили, хлопали Никиту по плечам, пожимали руки.
   – Молоток!
   – Круто!
   – Респект, брат!
   – Вау!
   – Молодец!
   Мама с папой вышли на крыльцо, остановились и смотрели на нас. Потом Никиту потащили к столу и все время расспрашивали, как он нашел нас да как он догадался приехать и вообще, где он был. Никита что-то вдохновенно врал, и все знали, что он врет, но всем нравилось, смеялись и хвалили его.
   Улучив момент, мы сбежали и, оставшись вдвоем, взялись за руки и пошли бродить среди деревьев, то и дело натыкаясь на стволы и чьи-то заборы. Остановились под фонарем, Никита протянул мне сверток:
   – Разверни.
   Я осторожно развернула тонкую бумагу, в ней оказался сложенный веер.
   – Мне его из Китая привезли, – объяснил Никита, – понюхай, как пахнет, это сандаловое дерево и рисовая бумага.
   Пах он восхитительно: дальними странами, бумагой и немного пылью.
   Веер оказался невесомым, как перышко, я раскрыла его и посмотрела сквозь него на свет. Веер был расписан нежными красками: на фоне водопада ажурная пагода, прекрасная китаянка расчесывает волосы.
   – Как красиво! – восхитилась я. И сразу же испугалась, – но ведь это тебе подарили и потом, наверное, это дорогая штучка.
   Он небрежно отмахнулся:
   – Привезли на заказ, специально, понимаешь?
   – Не может быть! Для меня?
   – Да.
   – Но кто?
   – Так, один старый друг…
   – Спасибо! Я сохраню его на всю жизнь!
   Я прижала веер к груди. Еще немного, и мы бы стали целоваться, это точно, но нас позвали. Было уже поздно, пришлось возвращаться к дому.

* * *

   На следующий день приехали ребята, привезли испуганную Ленку и чудовищных размеров рыжего игрушечного медведя.
   Как же мы все смеялись над этим монстром. Один Петька был серьезен, он доказывал, что раз теперь у Ленки – зайка, а у меня – мишка, то мы подруги – не разлей вода.
   Ленка извинялась передо мной, а я – перед ней. На самом деле, мы обе были не правы. Так уж вышло. Мама сказала: хорошо то, что вы помирились, остальное – неважно.
   Потом мы снова праздновали, жарили шашлыки, ходили в лес за грибами, а вечером папа в два захода отвез гостей в город. Медведя с трудом пристроили в багажник, больше он никуда не помещался.
   Сначала папа отвез в город наших однокласников, а потом вернулся за оставшимися. Остались все самые близкие: Ленка, Никита, Петька, Славка с Ольгой, Колька и Тоша. Мы с Ленкой уселись на заднее сиденье. Никто не обиделся, понимали, что нам надо поговорить.
   По дороге Ленка призналась, что она была влюблена в Никиту и хотела на своем дне рождения узнать у него, как он к ней относится, как будто не видела, что он ко мне неровно дышит. Из-за этого все и вышло так неудачно. Когда Никита уехал ко мне, Ленка даже порыдала немного. Но Тоша вправила ей мозги, она так и сказала: «Тоша вправила мне мозги». Да еще и Петька усиленно ухаживал. Короче говоря, Ленка пришла к выводу, что она была не права. К тому же Петька тоже пишет рассказы, он подарил Ленке свою книжку. И вообще Никитину книжку сверстал Петька. Так что Ленка сделала свой выбор.
   Я слушала ее и радовалась, что мы с ней не поссорились, что она – моя лучшая подруга! Что этот день – самый замечательный в моей жизни, а Никита – самый замечательный парень на земле!
   Мне казалось, что уж теперь-то все будет хорошо, должно быть!

Глава 12
Безоблачное счастье

   И, правда, все стало хорошо и правильно.
   В классе нас с Ленкой стали принимать за своих. Все-таки нас сблизило двухдневное празднование дня рождения на даче. Ксюха заявила, что теперь ее очередь приглашать всех к себе. В общем, всем все понравилось.
   Ленка перестала преследовать Никиту и закрутила роман с Петькой. Она, наконец-то, поговорила с Ксюхой и другими ребятами из театрального кружка. Ленку представили руководительнице – ею оказалась совсем молодая женщина, недавно окончившая институт культуры. В итоге Ленка добилась своего и была принята.
   Со Славкой мы почти не виделись, хотя Никита время от времени заговаривал о возобновлении репетиций. Колька тоже пропал, Тоша изредка звонила.
   В школу Никита перестал опаздывать. А если и опаздывал, то вместе со мной, потому что мы от моего дома до школы шли очень медленно и говорили взахлеб.
   С Никитой мы почти не расставались. По школе ходили, демонстративно держась за руки, нас даже дразнить перестали, потому что поняли – бесполезно.
   Никита постоянно строил грандиозные планы. Я поражалась его фантазии и какому-то невероятному романтизму. Все-таки я человек практического склада, и иной раз Никитины проекты меня просто смешили. Но, надо отдать ему должное, рассказывал он с таким энтузиазмом и увлеченностью, что я невольно проникалась его идеями, соглашалась с его доводами и даже вызывалась помочь. Я говорила, что не хуже Петьки разбираюсь в компьютерных программах, и могла бы сама сверстать Никитину книжку, даже лучше, чем Петька. Потом, я довольно хорошо читаю и перевожу с английского. Так что вполне могу позаниматься с Никитой, помочь, а если надо, и перевести любые тексты, даже технические.
   Никита мгновенно загорался и разражался все новыми и новыми идеями, планами и проектами, а я все ждала, когда же он приступит к реализации хоть одного из них.
   Я хотела помочь, но не знала, как и с чего начать. Я ждала от него конкретного предложения или на худой конец просьбы.
   Вместо предложений Никита читал мне стихи и рассказывал о новых книгах, вместо просьб предлагал для прогулок фантастические места. И когда он только находил их!
   Любая прогулка по городу превращалась в праздник. Мы уезжали в центр и кружили по старинным улочкам среди бывших особняков, покупали хот-доги, которые мне категорически запрещала есть бабушка, но они были такими вкусными, особенно, если их запивать горячим чаем из пластикового стаканчика.
   Никита знал все незапертые подъезды, чудом сохранившиеся, потому что я-то думала, что все дома закрыты, а оказалось – нет. Мы сидели на подоконниках и грелись у батарей парового отопления.
   У Никиты была мечта, он хотел попутешествовать по Китаю. Рассказывал мне о знаменитых китайских учителях и философах, императорских династиях, древних обычаях, искусстве и литературе Китая.
   Я верила, потому что невозможно так сыпать названиями, именами и понятиями, если ничего не смыслишь в том, о чем говоришь. Наверняка Никита действительно много читал о Китае. Проверять я бы все равно не стала. Все-таки это слишком даже для меня.
   У меня по-прежнему было очень мало свободного времени. И я просто разрывалась между Никитой и всеми своими занятиями и курсами.
   Мы лихорадочно искали возможность побыть вместе подольше. Немного после школы, пару часов после курсов и почти целыми днями в выходные.
   Мы говорили бесконечно! Никита признался, наконец, что я понравилась ему с самого первого дня. И еще он очень смешно описывал свою детсадовскую невесту и с большой нежностью рассказывал о деревенской девушке Вале, о том, как долго он искал меня и, наконец, нашел.
   А я, что я могла рассказать? Ту старую историю моей неудачной любви? Как мне не хотелось вспоминать ее. Но, раз уж Никита был со мной откровенен, я решила ответить тем же. Это справедливо.
   Когда мне было тринадцать, я влюбилась. Сильно. Это был парень из соседнего класса, симпатичный, голубоглазый и светловолосый. Пожалуй, он даже был красивым, во всяком случае, мне так казалось.
   Мы как-то незаметно подружились, он провожал меня из школы, прибегал к нам домой в свободное время или в выходные. Мы вместе делали уроки, ходили в кино, и все у нас было совершенно замечательно.
   Я тогда еще занималась в танцевальной студии. Не то чтобы балериной хотела стать, а так, скорее, для себя.
   Прошло примерно полгода, и я стала замечать, что мой парень как-то сторонится меня. После школы он старался убежать с другими ребятами, все реже и реже заходил ко мне. А однажды я проходила мимо компании мальчишек, где был он, и услышала: «Как такая толстуха занимается танцами?». Все засмеялись, и… ничего не произошло. Мой друг не заступился за меня, он смеялся вместе со всеми.
   Дома я наревелась и никому ничего не сказала, но для себя решила – больше никакой любви! И еще: я дала себе слово похудеть.
   Половинчатых решений я не принимаю. Поэтому, когда мой бывший друг все-таки пришел ко мне, я его прогнала. А потом перестала есть.
   Я рассказала эту историю Никите, но старалась не вдаваться в подробности, то есть о том, как мои родители сначала посмеивались надо мной, как первой подняла переполох бабушка. Как меня лечили от депрессии и как я чуть не стала дистрофичкой. Нет, этого я не рассказала.
   Но я и сейчас помню свое состояние в то время – абсолютное отсутствие желаний и потеря интереса ко всему…
   Потом я вылечилась, конечно, но, скорее всего, потому, что мне просто надоело болеть или прошло слишком много времени. Ведь говорят же: время лечит.
   Я снова стала есть. Точнее, я снова стала чувствовать, испытывать желания. Вес набрала быстро. Мама на радостях записала меня в бассейн, мол, мышцы будут в тонусе и все такое. Танцы я забросила и возвращаться не собиралась. Надоело. Вместо танцев стала ходить с мамой в фитнес-центр.
   – Вот так, – сказала я, глядя Никите в глаза.
   – С чего ты взяла, что у тебя лишний вес? – удивился он.
   – Это уже не важно, – отмахнулась я, – в любом случае больше я худеть не собираюсь. У меня 48-й размер, и я этим горжусь!
   – Ты красивая, – смущенно произнес Никита.
   – Спасибо…
   – Можно еще спросить?
   – Конечно.
   – А тот парень… что с ним стало?
   Я усмехнулась:
   – Ничего. Жив-здоров. Учится все там же. Ходил за мной, ныл о любви и дружбе, даже пытался обвинить в предательстве.
   – А ты?
   – Что – я? Он меня разочаровал. А я не люблю, когда меня разочаровывают.
   – Я не разочарую! – уверенно заявил Никита.

Глава 13
Подозрение

   Как же мне хотелось верить Никите! Как же не хотелось снова разочароваться!
   Но период моего почти безоблачного счастья продолжался недолго.
   А началось все с веера.
   Я показала его Ленке. Она похлопала ресницами и сказала, что точно такие же продаются на вьетнамском рынке…
   «Завидует», – решила я, но подозрение закралось и свербило исподтишка. Тайком от Ленки и Никиты я сбегала на рынок и обнаружила… Знаменитые китайские веера – три рубля пучок.
   Говорят, не дорог подарок, дорого внимание. Мне было дорого внимание Никиты, но я терпеть не могу вранья! Во мне просто буря поднялась!
   Зачем?!!
   Зачем он соврал?
   Первым моим желанием было – подойти и спросить прямо. Но я несколько раз откладывала, а потом уже стало как-то неудобно спрашивать.
   Подозрение возникло и легло серой тенью между нами. И даже когда я забывала о нем, когда радовалась, гуляя с Никитой и слушая его невообразимые фантазии, даже тогда серая тень скользила совсем рядом. По вечерам она ложилась тяжелым темным сгустком где-то внутри меня, в грудной клетке. И давила, и ныла, и жгла.
   Я помнила, как мы чуть не начали целоваться в день моего рождения. Но теперь мне больше не хотелось целоваться с Никитой. Серая тень не пускала. А он как будто чувствовал, что между нами что-то не так. Но тоже почему-то не пытался узнать.
   Каждый день мы гуляли, если стояла хорошая погода, или сидели у него или у меня, если на улице было неласково.
   Я хотела, чтоб Никита сознался, поэтому не раз старалась вывести его на откровенный разговор. Причем я искала подходы с разных сторон: то начну расспрашивать о музыке и музыкантах и ненароком узнаю о репетициях, то заговорю о спорте и поинтересуюсь, бывает ли он на занятиях в своих спортивных клубах. Все бесполезно. Как только я заводила разговор о нем, Никита закрывался и уходил от ответов. Что он скрывал? Чего боялся?
   Я измучилась!
   Однажды мы сидели после уроков у меня дома. Злополучный веер я спрятала подальше, чтоб не раздражал. В конце концов не так уж и важно, где Никита его купил. Ну не мог он мне признаться, что веер – просто дешевая подделка. Ладно, я проглотила и смирилась.
   Все-таки Никита мне очень нравился, и я ни в коем случае не хотела его обидеть. И еще, я боялась его потерять. Боялась, что наши с таким трудом налаженные отношения могут разрушиться из-за такой ерунды, как бумажный веер.
   Итак, мы сидели у меня дома, и я показывала Никите фотографии. Он рассматривал их с жадным любопытством, но поспешно, как будто боялся, что я замечу его заинтересованность.
   – Как-нибудь я покажу тебе свои снимки, – пообещал Никита, закрывая последний альбом. – Мы в прошлом году были в походе по горному Крыму, маршрут потрясающий!
   – О, как интересно! – обрадовалась я, – расскажи!
   Он задумался, потер ладонями колени, посмотрел в потолок:
   – База у нас была в лагере Нахимовец, это под Симферополем, на берегу моря, – начал Никита, – оттуда мы стартовали и двигались по горным дорогам в сторону Южного Крыма. Там очень красивые места.
   Я согласилась.
   – А в пещерах были? – спросила я.
   – Конечно! – подтвердил Никита, – и в пещерах были, и на скалы поднимались. Мы как раз штурмовали восьмитысячник…
   Я не поверила своим ушам.
   – Что штурмовали?
   Никита закашлялся:
   – Извини… Я говорю, мы как раз поднимались на Карадаг…
   – То есть вы были в Коктебеле?
   Он смутился:
   – Нет, в самом Коктебеле мы не были…
   – Так где же вы были? – не унималась я. – Никита, ты что-то путаешь, в Крыму нет восьмитысячников.
   – Нет, конечно, нет. Я просто оговорился, – быстро согласился он. – Знаешь, эти названия… я их все время путаю… Вот зайдешь ко мне, я тебе по карте покажу, ладно?
   – Ну хорошо, – я пожала плечами. – Мне кажется, ты в этом году забросил тренировки, – сказала я.
   – Нет, не то чтобы… Просто мы же много репетировали. Но я несколько раз забегал к тренеру. Он нормальный мужик и все понимает…
   – Да, да, – согласилась я, – а как же кулачный бой? Его ты тоже бросил?
   – Времени не хватает, – начал оправдываться Никита, – но ты не думай, – спохватился он, – для поддержания формы я занимаюсь по индивидуальной программе. Кстати, хочешь я научу тебя нескольким приемам?
   Не дожидаясь моего согласия, Никита вскочил с места и стал объяснять:
   – Смотри, стоишь так, – он чуть согнул ноги в коленях, – ноги должны пружинить, при этом центр тяжести находится здесь, корпус неподвижный, ты наступаешь так и так, – он резко повернулся, сделал шаг и выпад кулаком, еще одни шаг и еще выпад.
   – Вставай, – велел он, – сейчас покажу тебе, как правильно уйти от ножа.
   Я нехотя встала. Никита схватил со стола линейку и приказал приставить ее к его горлу.
   – Ты нападаешь сзади, лезвие готово перерезать мне глотку. Я резко откидываю голову, бью затылком, замечаешь? В это же время рукой, локтем, подбрасываю твою руку, нож падает!
   Он все это проделывал медленно, чтоб мне было понятно. Но я поняла только то, что ни за что не справилась бы с такой массой, которой обладал Никита. Да он меня просто как мышь раздавит и все.
   Никита увлекся:
   – Все девчонки ходят на шпильках. А шпилька – страшное оружие против нападающего. Если тебя схватили сзади, бей шпилькой по ступне, это очень больно! Если схватили за руку, хватай другой рукой и резко отогни большой палец, нападавший просто не успеет сориентироваться, а ты уже на свободе. Поняла? А теперь, давай, я нападаю, ты защищайся!
   Он схватил меня за руку и рванул к себе. Я инстинктивно подпрыгнула и ударила его ногой в промежность.
   – У-у! – Никита присел и громко засопел.
   Я бросилась к нему:
   – Больно? Ой, извини, я же не хотела! Правда! Просто папа мне объяснил, когда на девочку нападают на улице, лучше всего бить так, а потом бежать. Я этот прием давно знаю.
   Никита попытался улыбнуться:
   – Здорово, – просипел он, – безотказно работает!
   – Я не хотела! Прости!
   – Ничего, это я виноват. Надо было обговорить условия… На тренировках об этом сразу предупреждают.
   – Да, но на улице, когда к тебе пристают, это уже не тренировка, – напомнила я.
   – А ты молодец! – Никита добрался до дивана и осторожно уселся на краешек.
   – Может, тебе лучше прилечь? – беспокоилась я.
   – Нет, ничего, сейчас пройдет…
   Я видела, что ему действительно больно, мне было и жаль его и смешно. Я ничего не могла с собой поделать, поэтому все время немного нервно посмеивалась.
   Побежала на кухню, налила минералки для Никиты, но, когда вернулась, он уже вполне справился с собой и тоже начал посмеиваться.
   – Классный удар, – сказал Никита, – надо Аньку научить, а то она частенько одна ходит. Кстати, знаешь новость?
   – Какую?
   – Кажется, Кольке нравится моя сестрица!
   Я вспомнила странное поведение Коли и то, как он сидел в беседке, поджидая кого-то.
   – Что может быть общего у шестнадцатилетнего парня и такой безмозглой дурочки? – удивился Никита.
   – По-моему, ты несправедлив к сестре, – не согласилась я.
   – Значит, ты тоже заметила?! – всполошился Никита, – ты ведь даже не удивилась, не переспросила. Признавайся, знала?
   – Не то чтобы знала, догадывалась, – усмехнулась я в ответ.
   – А я их засек, иду от Славки, а они в подъезде стоят, представляешь? Как кошки друг от друга отскочили, когда меня увидели. – Никита засмеялся, – я теперь с Кольки живого не слезу! Все ему припомню! – Никита погрозил кулаком в пустоту.
   – Не приставай к человеку, – заступилась я.
   – А он! Знаешь, как он меня изводил своими разговорами!
   – Ты с ним уже говорил?
   – Пробовал… молчит! Слушай, Кать, поговори с Анькой, а? Вы девчонки, она тебе расскажет, – попросил Никита. – Мне кажется, это у них с концерта началось.
   Я покачала головой:
   – А, по-моему, твоя сестра давно нравится Кольке. Только у него все повода не было, а после концерта он его нашел.
   – Вот-вот, видишь, ты даже лучше меня соображаешь. Поговори, а?
   – Ладно, если получится, – согласилась я.
   – Получится. Мы так подгадаем, чтоб она дома была, а ты в гости придешь.
   – Хорошо, – согласилась я.
   Я давно хотела пообщаться с его сестренкой. У меня накопилось множество вопросов, и я хотела получить на них ответы.

Глава 14
Разведка в глубоком тылу. Брат и сестра

   Что ж, решила я, раз никто не хочет говорить мне правду, я узнаю ее сама, добуду, как разведчик секретную информацию.
   Я знала, что ничего не добьюсь у Петьки и Кольки. Петька, хоть и изрядное трепло, о Никите болтать не станет, тем более со мной. А от Кольки вообще ничего добиться невозможно.
   В классе я собирала сведения по крупицам. И не потому, что не хватало желающих посплетничать или позлословить, а потому, что класс у нас действительно оказался недружным. Я даже удивилась, насколько ребята мало друг друга знают. То есть я могла только предполагать, что правда, а что вымысел.
   Но Никита сам предложил мне подружиться с его сестрой. Вот кто мог стать источником информации. Я не собиралась выпытывать у Аньки какие-то страшные тайны, но правду о своем брате она должна знать, а я ничего не хотела больше, кроме этой самой правды.
   Кто-то скажет, что я хотела использовать маленькую девочку. Вовсе нет! Я никому не желала зла, я просто устала от лжи, вот и все. Никакой корысти в моем стремлении разузнать побольше не было.
   Я рассказывала Никите о себе все или почти все.
   Вот она я – как на ладони! Родилась шестнадцать лет назад в этом городе, ходила в детский сад, потом – в школу. Была влюблена… Люблю своих родителей и бабушку. А еще – путешествовать! Хорошо, что мои родители могут себе и мне это позволить. Мы были на Кипре и в Греции, объехали Европу, путешествовали по Крыму. Мама ужасно боится самолетов, а то бы мы и в Америку слетали, и в Австралию. Еще я люблю красивые вещи и духи, люблю ходить по магазинам и что-то покупать. Я знаю английский, правда, не так хорошо, как Ленка, но все-таки. Люблю общаться со старшими больше, чем с ровесниками. И еще: я всегда добиваюсь того, чего хочу, и никогда не вру.
   А о Никите я не знала практически ничего. А то, что знала, выглядело странно, нелепо, а часто просто оборачивалось откровенным враньем.
   Я знала, многие мальчишки и девчонки приукрашивают в рассказах свою жизнь, чтоб казаться интереснее и значительнее. Но приукрашивать и выдумывать – не одно и то же. Если человек утверждает, что он занимается альпинизмом и совершает восхождения на горы, которых не существует, если он заявляет о себе – я кулачный боец и при этом пропускает девчоночий удар, если он ни разу с начала сентября не был на тренировках, если, если, если… Эти бесконечные «если» совершенно сбивали меня с толку. Он врет только мне? Или всем? А картина на стене? А выставка в Испании? А все эти разговоры о записи диска в студии?
   Как только Никита пригласил меня, я пошла к нему в гости, не раздумывая.
   Аня все рассказала сама, мне не пришлось ничего выспрашивать и прикладывать какие-то усилия.
   Она оказалась неплохой девчонкой. Как ни странно, с ней было интересно, несмотря на то, что я на три года старше.
   Сначала она словно бы сторонилась меня. Но я быстро растормошила ее. Призналась, что тоже занималась танцами и попросила показать фотографии с ее выступлений. Я угадала.
   Аня притащила кучу альбомов и, несмотря на протесты Никиты, сразу же начала показывать.
   Здесь были и крошечная Анечка в пышных платьицах, и Анечка постарше, с гордой головкой в длинных юбках с воланами… мальчик в черном костюмчике неловко обнимает ее за талию…