Щупов Андрей. Мы из спецназа. Лагерь

 

Глава 16

   Колодец Стас нашел без труда. Старый каменный надолб напоминал издалека обломок зуба, и удивительно, что сохранился еще ворот в металлических ржавых петлях, сохранилась ручка, вращать которую нужды уже не было по причине отсутствия воды, ведра и веревки.
   Сначала ему показалось, что Алена не пришла, но уже спустя несколько секунд, прислушавшись к окружающей тишине, он уловил на некотором расстоянии от себя сдержанное дыхание. По всей видимости, девчушка затеяла играть в разведчиков - то ли хотела его огорошить внезапным появлением, то ли сама чего-то боялась. Благодаря наплывшим издалека тучам, вечерние сумерки напоминали уже ночь, а потому раствориться в этой полутьме представлялось пустячным делом.
   - Что ж, поиграем… - беззаботным шагом Стас окольцевал колодец, потрогал, рассохшийся от времени ворот и в следующую секунду сам стал невидимым. Таким штучкам их тоже учили в спецназе. При этом в ход шел весь опыт мировых войн - и наработки японских ниньдзя, и навыки китайской разведки, и технологии американских «морских котиков». Всего-то и нужно - знать некоторые особенности человеческого зрения, а также уметь максимально использовать складки местности для сокрытия столь невзрачной материи, как человеческое тело.
   Впрочем, испытывать терпение юной следопытки он не стал. Потеряв его из виду, она без того не на шутку встревожилась. Выйдя из-за дерева, за которым пряталась, неуверенно сделала пару шагов в направлении колодца, потом снова шагнула назад. Теперь-то Стас окончательно убедился, что это именно Алена. Но пришла она одна, без Игната, что тоже наводило на определенные мысли. Либо девчушка была безрассудно храброй, либо паренек укрылся в ином месте, не спеша выдавать своего присутствия.
   - Эй! - тихо позвала Алена. - Ты где?…
   - Я рядом. - Призрачной тенью Стас вырос у нее за спиной. Надо отдать должное девушке, - она вздрогнула, но от крика сумела удержаться.
   - Ну, ты даешь! Круто!…
   - А я вообще крутой парень… - Зимин повернул голову на шорох среди ветвей, но. Судя по всему, это была обычная пичуга.
   - Я вообще-то туговато на ухо, так что учти это, когда подкрадываешься. - Она нервно рассмеялась.
   - Это шутка?
   - Да нет, это кулак Косты.
   - Он что, ударил тебя?
   - Ты смеешься?… Это же любимое занятие Косты! И не только Косты.
   - Так надо же показаться врачу!
   - Уже показывалась, не переживай.
   - И что?
   - Сказал, что контузия средней тяжести. - Алена бодро улыбнулась. - Со временем пройдет.
   На некоторое время у колодца повисло неловкое молчание.
   - А где твой кавалер? - Стас покрутил головой. - В смысле - Игнат?
   - Откуда мне знать? Обещал придти, но не пришел. - Она пожала остренькими плечиками. - И потом он - не мой кавалер.
   - Чей же?
   - Да есть тут одна сисястая…
   - Ревнуешь?
   - Еще чего! - она строптиво взбрыкнула головой.
   - Ладно, это все лирика. Давай рассказывай, что тут у вас творится.
   - Ничего не творится, с чего ты взял?
   - Ну, я же вижу. Не лагерь, а гадюшник какой-то. Кстати, до сих пор так и не понял, где у вас тут кормят детей. Здание столовой вроде есть, но там у вас ящики какие-то, тюки. Ни столов, ни стульев.
   - Все правильно, чего нас кормить? Сами прокормимся.
   - То есть как?
   - А так. В каждом корпусе свои дежурные, они у нас - вместо начальников и воспитателей.
   - Погоди, погоди! А где же воспитатели?
   - Зачем они нам? - Алена хмыкнула. - Мы что, не взрослые? То есть одна воспитательница вообще-то наезжает временами, но лучше бы ее совсем не было. Мы эту гадину Крокодилихой прозвали.
   - Крокодилихой?
   - Ага… Да ты должен был ее видеть. Это она в городе на работу заманивает и путевки распределяет. Тощая и щербатая.
   - Кажется, видел такую.
   - Ну, вот. Что-то вроде курьера между Папой и городом… - Алена поежилась. - Так что с питанием у нас полный нормалек. Дежурные за сухим пайком бегают, а актив распределяет.
   - Актив - это, я так понимаю, команда Гусака?
   - Ну да, они самые. Первые из Папиных шестерок. Гусак, типа, главного кучера, а Шварц - лагерное кормило.
   - Это повар, что ли?
   - Какой там повар! Поваров мы здесь сто лет не видели. Просто раздает продукты, за порядком присматривает, дежурных назначает. Тех, кто плохо себя ведет, на сухари сажает, а своим, понятно, бациллу пожирнее выдает.
   - Ну, вы даете! Это же верный гастрит!
   - Подумаешь, беда! Зато от голода не помираем. Да и какой там голод! Посуда есть, вода тоже, лес - под самым боком. Так что, если кому не хватает, туда бегают - травку щиплют, ягоды с грибами.
   - Прямо как в войну! - Зимин покрутил головой. - И что, никто не жалуется на такую житуху?
   - А чего жаловаться? Дома-то еще хуже! Клей да водяра - вот и вся пища… И кому жаловаться, чудила! - Алена фыркнула. - Те, кто может жаловаться, здесь не живут.
   - Даже ты?
   - А я тем более…
   Стас некоторое время изучающе всматривался в лицо девушки. Похоже, для откровенности она вполне созрела. Это чувствовалось по той готовности, с какой она выкладывает подноготную лагеря. При этом смотрела на него странным напряженным взором. То ли собиралась послать куда подальше, то ли расплакаться.
   - Что ж, тогда рассказывай дальше.
   - Чего это я должна рассказывать!
   - Кто же, если не ты?
   Она прищурилась.
   - Слушай, а ты часом не мент?
   - Почему ты так решила?
   - Да больно уж много разных примочек. И дерешься жестко, и не ругаешься… Может, ты вообще сюда за показаниями явился? Детишек поспрашивать, за активом понаблюдать?
   - А если и так, что тут такого?
   - Ничего. - Она мотнула головой. - Только подписывай на свидетеля кого другого! А мне еще жить хочется.
   - Это я уже слышал от Игната.
   - Теперь и от меня услышишь.
   - Интересное кино! - Стас усмехнулся. - Зачем тогда позвала? Не в любви же признаваться?
   - А может, в любви? - она дерзко посмотрела ему в лицо, и в темноте отчетливо блеснули ее глаза. - Может, ты мне реально нравишься?
   - Реально, жестко… - он покачал головой. - Жаргончик тут у вас!
   - А поживи здесь подольше, и сам научишься говорить по-человечьи.
   - Значит, считаешь, свой язык человечьим?
   - Каким же еще!
   - Странно, я-то думал, человеческий язык - это язык Чехова, Толстого, Камю…
   - Да ладно гнать-то! Сам-то читал когда-нибудь своего Толстого?
   - А ты?
   - Пробовала однажды. Про Каренину. Только до половины и осилила. Остальное просто перелистала.
   - Неужели скучно?
   - Да вранье там одно! Сопли да слюни!… Нашла из-за чего под поезд бросаться!… - Алена гулко хлопнула ладонью по древесному стволу. - Ее бы сюда, к нам! Да чтоб мужики хором попользовали, вот тогда я бы поглядела, как она под поезд полезет.
   - Думаешь, не полезла бы?
   - Еще бы! Здесь на жизнь по-другому начинаешь смотреть. И на сопли разные внимание не обращаешь. Потому как смысл жизненный доходит.
   - Ого! И в чем же этот смысл?
   - А в том, что мужики - все суки и уроды вонючие, из-за которых ни вешаться, ни под поезд бросаться не стоит. И в том, что правда всегда на стороне сильных и богатых. Потому и жить надо вблизи бабла и тех, кто запросто может открутить твоим врагам головенки.
   - Значит, ты и меня за этим позвала? - Зимин усмехнулся. - А что? Я ведь тоже мужик. Стало быть, из тех, кого ты зовешь суками и уродами. Ну?… Что ответишь?
   Алена молча отвернулась.
   - Послушай, - Зимин тронул ее за руку, осторожно погладил по худенькой спине. - В самом деле, брось дурить. Если хочешь защиты, не устраивай тут шпионских секретов. Может, я и урод, но я тебе не враг, это точно.
   - Тогда кто ты?
   Зимин пожал плечами.
   - Тот, кто собирается вам помочь: тебе, Игнату, другим ребятишкам.
   - А ты это сумеешь?
   - Почти наверняка… - он вздрогнул от неожиданного толчка. Крепко обхватив его, Алена прижалась к нему, ткнувшись носом куда-то под мышку. - Эй, подружка, ты чего?
   - Ничего! - хмуро пробурчала она, но рук не разжала.
   Уловив дрожь ее тела, Стас догадливо коснулся ладонью ее лица, без особого удивления ощутил жаркую влагу. Впрочем, сдержанности ее можно было позавидовать, - она не рыдала и не всхлипывала, - плакала абсолютно молча.
   - Я помогу вам, - тихо, но твердо, произнес он, - обещаю. Но для этого ты должна рассказать мне все, что знаешь… Ну так что? Как они вас тут удерживают? Не забором же, правда?
   - Они… Они шантажируют нас! - глухо выдохнула она. - Всех, кто здесь живет.
   - Да чем вас можно шантажировать-то?
   - Кино…
   - Какое еще кино?
   - Эти козлы порнофильмами промышляют. Ну, и нас, понятно, снимают. В резиденции у них студия - спальня огромная, бассейн, куклы надувные… А иной раз под богатеньких буратин подкладывают. Начальство оно ведь тоже молоденьких любит. Приспичит, - могут заказать и восьмилетку! Ты думаешь, для чего мы здесь? А вот для того самого! Мы тут все до единого статисты! Ходячие вагины! Живой товар порнорынка!
   - Спокойней, дружок, спокойней!
   - А я всегда спокойна. - Она все-таки не выдержала и всхлипнула. - Как грузовик!
   Спина ее ощутимо дрогнула, и Стас прижал Алену к себе покрепче.
   - Значит, это тот крючок, на котором вас держат?
   - Не только.
   - Что же еще? - Зимин старался говорить осторожно, боясь спугнуть откровение девочки. Тема, как ни крути, была более чем скользкой. Даже удивительно, что Алена заговорила с ним. Видать, допекло. Но в любой момент она могла вновь замкнуться. Подобные вещи Стасу были знакомы.
   - А еще… - Алена порывисто вздохнула. - Еще они убивают.
   - Как это убивают?
   - Очень просто. Многие из ребят уже исчезли.
   - Погоди, погоди! - Стас даже чуточку встряхнул свою собеседницу. - Что ты такое говоришь? А родители? Они-то куда смотрят?
   - Какие родители? Ты что, в Артек приехал? Здесь же сплошной беспризор! Если и есть родичи, то рады, что с рук сбагрили. А малолеткам что? Сухарями кормят - уже счастье!
   - Но у тебя-то с родителями все в порядке?
   - Я - особый случай… - Алена немного помолчала, чуть тише пояснила: - Меня еще в прошлом году заманили. Сняли на пленочку, а потом еще на одну и еще… Игнату тоже снимки показали - тем и зацепили. Так что теперь и не дернешься. В случае чего могут и выкуп попросить. А заартачимся, - шантажировать станут, пленку родным покажут.
   - Ничего не понимаю! Вы-то чем думали когда в этой порнухе снимались?
   Алена резко отстранилась от него, закатав рукав, поднесла к самому лицу руку.
   - А это видел? Или не знаешь, какой самый надежный поводок?… А еще анашу раздают, таблеточки с порошками. Потому и не решается никто уходить. Мы здесь все железно повязаны. Кого наркотой держат, кого страхом, а кого пленочками. Потому и слушаемся, как солдатики. И попробуй откажи тому же Косте! Сначала кости поломает, а после и вовсе утопит в каком-нибудь болоте…
   Некоторое время они помолчали. Алена переводила дух, а Стас осмысливал услышанное.
   - На фильмах они, кстати, хорошо зарабатывают. Ленты за кордон переправляют - в Европу и на Ближний Восток. - Девушка сипло рассмеялась. - Так что я тоже теперь кинозвезда. Небось, в десятках стран на меня дрочат.
   Стас поморщился.
   - Насчет Европы с Востоком откуда знаешь?
   - А что тут знать? Не такой уж большой секрет. Слышала краем уха.
   - И что, никому не пытались жаловаться?
   - А кому? Родителям, что ли? Папе с мамой? - она хмыкнула. - А если ты о ментах, так они к нам тоже регулярно наезжают. Еще и ходят, выбирают среди младшеньких. Уличные-то лярвы им давно приелись. Экзотики хочется.
   Голос ее снова дрогнул, и Стас понял, что она держится из последних сил. Может, и на эти откровения ее подтолкнуло затянувшееся одиночество. Когда никто не жалеет, когда вечно приходится быть злым и встопорщенным, поневоле ищешь сочувствия. Вот и бросилась к нему, даже не просчитав толком последствия. А может, все-таки почувствовала своей женской интуицией, кто он есть и чего стоит…
   - Мне от них уже не уйти. - Горячечно прошептала она. - А даже если уйду, - обязательно вернут. У них же все кругом схвачено. А там либо опозорят, либо прикончат…
   - Этого не случится, - пообещал Зимин. - Я помогу тебе…
   - Я тебе верю, - она неожиданно обхватила его за шею, склонив к себе лицо, жадным поцелуем впилась в губы. Тело ее затрепетало, подаваясь навстречу, и в этом тоже угадывалась не столько животная тяга, сколько желание ощутить вблизи мужскую надежную силу. Слишком много вокруг было хамства и предательской похоти. Она и впрямь уже не была девочкой, потому и нуждалась в опоре, потому и тянула его к себе.
   Все произошло здесь же у колодца - произошло с пугающей стремительностью. Наверное, это было нужно им обоим. Алена таким образом рассеивала свои затянувшиеся страхи, Стас же спасался от одиночества, видя в этой порывистой девушке всех тех, кого он потерял в том злополучном вагоне. И теперь, жадно лаская худенькое тело Алены, он на самом деле ласкал своих погибших подруг. Он знал, что был нужен им. Теперь он нужен был этой девочке. Все объяснялось чрезвычайно просто: ни отец, ни мать защитить ее не могли, значит, должен был защитить он…
   Когда все завершилось, и Стас перевернулся на спину, Алена склонилась над ним, рассыпавшимися волосами накрыла его лицо. Губами пробежалась от подбородка ко лбу, едва слышно шепнула:
   - Тебе не было противно?
   - Противно?
   - Ну да, связываться с такой, как я?
   - Глупая, - Зимин прижал Алену к себе, устремившись глазами в ночное небо, подумал, что даже на такой элементарный вопрос ответа ему не найти. Видимо, жизнь шла своим чередом, из плоских сфер переходя к мрачноватым объемам, и отвечать весело он, в самом деле, был не в состоянии. Потому что понял, что же в скором времени ему предстоит совершать. А предстояло ему снова убивать и убивать - безо всякой жалости, пуская в ход все свои зловещие навыки. И сердце его заранее каменело, ежилось от дурных предчувствий, однако ничего изменить он уже не мог.
 

Глава 17

   Этой ночью ему пришлось еще немало побегать. Сначала Стас проводил в лагерь Алену, потом вновь выбрался за забор и сбегал к лесной захоронке. Недавние надежды на то, что заготовленные аксессуары спецназовца не пригодятся, пришлось похоронить. Из того, что поведала ему Алена, следовал неутешительный вывод: в оценке противника они вновь допустили досадный просчет. Врагов оказалось больше, и враг оказался неизмеримо сильнее. Следовательно, приходилось экстренно вооружаться. Во всяком случае, та внутренняя встопорщенность, которой поневоле он заразился от перепуганной девчушки, ему очень даже помогла. Возвращаясь к лагерю, он вовремя успел заметить пост, о существовании которого часом ранее не подозревал. Один из ребяток сидел внизу под деревом, второй расположился в ветвях далекой кроны. Судя по всему, он обозревал территорию лагеря, который с высоты древесного гиганта просматривался от края и до края. В самом деле, зачем сторожевые вышки, если есть сосны и березы? А если у этих ребяток имелись еще и приборы ночного видения, то дело обстояло совсем скверно. Тогда держать под контролем они могли не только освещенную огнями территорию лагеря, но и весь прилегающий лес. Оставалось только надеяться, что колодцу эти двое должного внимания не уделили. Главным их объектом оставался лагерь, хотя что именно они отслеживали - оставалось для Стаса загадкой. Впрочем, возможно, дежурство назначено было только на сегодняшнюю ночь, и это наводило на свои безрадостные мысли. Значит, что-то этой ночью планировалось особое - что-то такое, от чего зависела безопасность местной верхушки.
   Как бы то ни было, но предупрежден - значит, вооружен, и, описав порядочную дугу, Зимин вышел к лагерю с другой стороны. Зная направление, в котором засели наблюдатели, он пробирался к вагончику, прячась за постройками и случайными деревьями, пригибая голову, а порой и передвигаясь чуть ли не на четвереньках. Пожалуй, принимай у него сейчас экзамены ветераны разведки, оценки Зимин получил бы не самые низкие. Во всяком случае, те двое, он был на сто процентов уверен, его появления возле вагончика так и не заметили. А вот он появление в вагончике чужого сумел определить сходу. Да и трудно было не определить, - в вагончике явно творилось неладное. Во всяком случае, уже возле крыльца Стас явственно услышал сдавленный хрип. Что-то упало на пол, глухо колотнуло в стену, гулко перекатился по столу стакан. Больше мешкать было нельзя, - Зимин влетел в вагончик, и глазам его предстало не самое приятное зрелище. Натянутый ремень удерживал связанные руки Сильвера возле металлической спинки кровати, сам же завхоз егозил ногами и изгибался туловищем, силясь высвободиться из смертельного капкана. А капкан, в самом деле, представлялся смертельным. Незнакомый мужчина сидел верхом на спине Сильвера и что есть сил стягивал концы проволоки, перехватившей шею поверженного. Дело явно шло к фатальной развязке, и Стас не раздумывал ни секунды. Это мохеровыми шарфиками можно душить минуту или две, - орудие же вроде рояльных струн или туристических пил с алмазными заусеницами перегрызают позвонки не в пример быстрее. Прыгнув вперед, Зимин ударил убийцу ногой. Вернее - попытался ударить, но нога лишь скользнула по чужим ребрам. Это казалось невероятным, но ночной визитер сумел опередить его. Каким-то чудом угадав появление у себя в тылу очередного противника, он ящерицей перекатился по полу, в мгновение ока очутившись за хозяйским столом. Если бы не тело лежащего Сильвера, Стас, конечно, сумел бы его достать, но атака удалась лишь наполовину. Убийца почувствовал силу его удара, но далеко не в той степени, на которую рассчитывал бывший спецназовец. Попади он в подмышечную впадину (куда, собственно, и метил), противник был бы уже в отключке, но этого не произошло, и уже в следующую секунду Зимину пришлось уворачиваться от летящего в его сторону табурета. Было темно, и он угадывал только контур нападающего, но и того, что он видел, было достаточно, чтобы судить о сноровке соперника. Убийца был значительно ниже и легче, зато и двигался со стремительностью кошки. Шагнув вперед, Стас сделал обманное движение, ударил двойным левой, тут же довершил серию перекрестным правой. Промазать он никак не мог, однако, все его удары юркий человечек умудрился искусно сдемфировать блоками. В свою очередь неуловимо быстро махнул ногой и довольно грамотным «микадзуки» угодил Стасу в коленную чашечку. Задохнувшись от боли, Зимин качнулся в сторону и как раз вовремя, так как кулак незнакомца уже летел к его виску. Угадывалась школа карате - и далеко не самостийной выпечки. Судя по всему, боец был поклонником стиля «Винь-Чунь», хотя и не понимал, что в переводе красивое название означает «Вечную весну». Для этого паучка «Винь-Чунь» знаменовал вечный бой, и именно такой бой он демонстрировал сейчас Зимину.
   Как бы то ни было, но время шуток кончилось, и потому, отбросив весь свой бокс, Стас подобно чужаку пустил в ход ноги. Возможно, действовал он не с такой скоростью и сноровкой, но в условиях тесного пространства преимущество было все-таки на его стороне. На этот раз он бил уже в полную силу, сознавая, что требуется от него одно-единственное: всего-навсего попасть в верткого противника. Не два и не три раза, а хотя бы однажды. И, конечно же, он попал. Пусть не сразу, но все-таки достав бойца жестким «маваши». Охнув, соперник отшатнулся к стене, на секунду согнулся. Но давать ему передышку Стас не собирался. С палачами опасно заигрывать, и удачное «маваши» знаменовало лишь начало блицкрига. Следующим ударом, посланным уже в переносицу каратиста, Зимин завершил поединок. Мужчина стукнулся затылком о стену и сполз на пол безвольной куклой. Он не шевелился, и тем не менее, Стас сорвал с него рубаху, в несколько секунд соорудил надежный ошейник, стягивающий воедино ноги, шею и руки поверженного. Только после этого Зимин тщательно занавесил окна и включил свет.
   По счастью, Сильвер был еще жив. Щурясь от света сорокаваттной лампочки, он егозил на полу, силясь дотянуться до ременного узла. На шее его багровела полоса, в нескольких местах кожа успела лопнуть, и багровые червячки неспешно сползали вниз, пятная половицы неприглядными кляксами. Развязав ремень, Зимин помог Сильверу освободиться, рывком поднял и усадил на кровать.
   - Пи… пить… - завхоз протянул руку к тумбочке, и Зимин понятливо достал бутылку с минералкой, протянул страдальцу. Какого это чувствовать себя в первые минуты после несостоявшегося удушения, он отчасти себе представлял. Сам, правда, в роли повешенного никогда не был, однако доводилось в свое время вынимать из петли иных жмуриков…