Щупов Андрей. Оккупация

   Но ни Гамлет, ни Шерстистый помочь ему уже не могли. Оба зека были похоронены под обрушившейся стеной.
   – Хан! – прохрипел полураздавленный Бес. – Не бросай кореша…
   Он словно в воду глядел, – такая мысль у Хана и впрямь появилась. Все тем же звериным чутьем он понимал, что нужно срочно выбираться наружу. Как говориться, не до корешков, – самому бы ноги унести. Но Бес глядел прямо в лицо, и Хан не находил в себе сил выскочить из кочегарки…
   В нерешительности он приподнялся на четвереньки, помешкав, оглянулся на копошащихся среди взбаламученной пыли бойцов. И в эту секунду вниз обвалилась крыша. Хана ударило по затылку и плечу, в голове сверкнуло обжигающей болью, и свет послушно померк – словно задернули кулисы в театральном зале…

* * *

   Стон…
   Это было первое, что услышал Хан. И стон не чужой, а свой собственный. Едва осознав это, он попробовал поднять голову, но ничего не вышло. Что-то жесткое с немыслимой силой давило на череп – кажется, бетонная балка. И отчаянно горело правое ухо, прижатое этой самой балкой. В поле зрения попадала лишь часть кочегарки, но и этого было достаточно, чтобы представить себе о том, какая жуткая напасть обрушилась на зону. По сути, от здания остались одни развалины, пахло жженой изоляций, и где-то на отдалении громко и протяжно завывали псы. Но хуже всего оказалось то, что огонь продолжал бушевать вокруг, мало-помалу подбираясь и к Хану. Крохотные его язычки уже вовсю облизывали обувку смотрящего, жаром обжигали колени. Пришлось подогнуть ноги, хотя выручить это, конечно же, не могло.
   Следовало срочно выбираться, и Хан напряг мышцы. Увы, лучше бы он этого не делал. Острой болью тотчас прострелило в позвоночнике, и что-то с треском просело в нагромождении обломков. Давление балки усилилось. Казалось, еще немного, и череп попросту треснет. Не выдержав, смотрящий застонал. Получилось тонко и жалобно. И в ту же самую секунду в поле зрения появился человек. Из-за дыма Хан не сразу его разглядел, но, кажется, это был не Кардан, не Чугунок и не Гек. А мгновением позже Хан с ужасом узнал в человеке Зулуса – того самого желтолицего Зулуса, которого еще сегодня утром они приговорили к смерти.
   Что должно было последовать дальше, легко себе было представить. Во всяком случае, Хан не сомневался, что Зулус воспользуется шансом и непременно расквитается с грозным авторитетом. Разом сдавшись, он смежил веки. Как ни крути, а умирать все-таки было проще с закрытыми глазами.
   Между тем, время шло, а Зулус возился поблизости и по-прежнему не спешил его убивать. Услышав его кряхтение, Хан снова открыл глаза. Зулус тужился над балкой, силясь сдвинуть ее с места. Результаты его были ничтожны, однако давление на череп все же несколько уменьшилось.
   – Ты с другой… – хрипло выдохнул Хан, – с другой стороны зайди.
   Вряд ли он знал теорию рычагов, однако, будучи мужиком сметливым, все же понимал с какого конца браться за балку, чтобы получить максимальный эффект. Удивительной показалась ему и реакция Зулуса.
   – Слава Богу! – по чумазому лицу зека расползлась улыбка. – А то слышу, что стонешь, а глаза закрыты.
   – На помощь кого-нибудь позови. – Выдохнул Хан.
   – Так нет же никого. Тут такой гриб за холмами вырос – прямо как в кино. Хорошо, я в ров успел сигануть, а то наверняка бы загнулся.
   – А сейчас он где? Гриб этот твой?
   – Так все. Прошла волна, и осел… – Зулус уже перебрался на четвереньках на другую сторону. Теперь он копошился где-то в ногах, выпав из поля зрения Хана. – А я как выбрался наружу, так и пошел искать уцелевших. Только это ведь не тротил, – радиация. Наш барак вообще в щепки разнесло, от людей каша кровавая осталась. Хорошо, кочегарка наполовину из кирпича сложена – вот и выдержала ударную волну.
   – Кто-нибудь выжил?
   – Похоже, только ты. Бес, Кардан, Чугунок – все мертвы. Лепила – и тот не уберегся.
   – А Гамлет с Шерстистым?
   – У Гамлета живот распорот, но дышит еще. Шерстистого пока не видел… – с уханьем Зулус подналег на балку, но успеха вновь не добился. Глядя на него, смотрящий обморочно зажмурился. Перед глазами плясали огненные всполохи, его начинало все сильнее подташнивать. Тоже, кстати, признак хреновый. Значит, не обошлось без сотрясения.
   – Ты погоди, Хан, я сейчас. Огонек потушу и поищу что-нибудь. Чтобы, значит, не голыми руками эту тяжесть ворочать…
   Он и впрямь начал затаптывать огонь, забрасывать его землей.
   – Вот так, а теперь пошукаю инструмент. Ты погоди тут, лады?…
   Зулус юркнул куда-то в сторону и исчез, а на Хана тут же накатила одуряющая слабость. На минуту или две он потерял сознание, а когда очнулся, почувствовал, что его рвет. Но хуже было то, что он осознал свое полное одиночество. Разумеется, Зулус плюнул на него и смылся. Да и то посудить – на кой хрен ему спасать своего бывшего врага? А значит, следовало только ожидать, когда чертова балка окончательно раздавит ему черепушку. Хан никогда не считал себя трусом, но страх, который он испытал сейчас, заставил его буквально содрогнуться.
   – Зулус! – неуверенно позвал он. – Где ты?… Зулус!
   Ответа не последовало, и на глазах смотрящего выступили слезы – не от едкого дыма, а от банального страха. Никогда в жизни он не думал, что ему придется умирать на пепелище, среди угля, кирпичей и бревен.
   – Зулус! – снова позвал он. – Не бросай меня!..
   И снова что-то зашуршало на отдалении, – из дыма проявилась знакомая фигура. На этот раз Зулус был вооружен монтировкой.
   – Ты что, братан! Как же я тебя брошу! – по-старушечьи запричитал он. – Мы с тобой, может, одни на всем белом свете и остались. Как же я тебя брошу…
   С монтировкой зек подступил к балке, циркулем раздвинув свои тощие ноги, уперся в развороченные половицы.
   – Ща мы ее, голубушку, сдвинем!.. – он с мычанием напрягся, и балка со скрежетом подалась. Всего-то, может, на сантиметр или два, но этого оказалось вполне достаточно. Обдирая кожу, Хан рывком высвободил голову, торопливо откатился к Зулусу. В голове шумело, но он вновь обрел возможность видеть и слышать, хотя и не знал, стоило ли этому радоваться. Глядеть на мир было жутко, – смерть дышала на них отовсюду, и дыхание это было более чем явственным. Жгло кожу на лице, яростно саднило горло. В сущности, зоны, как таковой уже не было. Вместо административного здания высилась груда бурых кирпичей, жилые бараки и сейчас продолжали с треском догорать…
   – Спасибо, Зулус! – он взглянул на сморщенное лицо зека. – Век не забуду.
   – Чего там… Вот только перебинтовать тебя надо… – чужие пальцы осторожно тронули затылок авторитета, заставив его зашипеть от боли. Дернувшись, Хан покачал головой. Он и сам понимал, что рану следует обработать, но не те тут были условия. По щеке текло теплое и густое, но истечь кровью он не боялся. Сама свернется, как и положено. Конечно, видок у него еще тот, но соблазнять было некого.
   – Потом, Зулус. – Он с трудом поднялся на ноги. – Давай сначала осмотримся…
   Как бы то ни было, но Зулус не соврал. Все недавние сотоварищи были мертвы. Там, где стояли бойцы, теперь громоздились колотые шлакоблоки, Дог лежал с разбитой головой, а обгорелого Гамлета Хан опознал только по сапогам со стальными набойками на носках. Огромный котел кочегарки покосился, завалившись на бок. Судя по всему, именно он и спас смотрящего, приняв на себя первый удар взрывной волны.
   – Вот оно, значит, как… – бессмысленно пробормотал Хан.
   – Ну да, война, чтоб ей пусто было! – поддакнул Зулус.
   – Война, – эхом откликнулся смотрящий, и голову его вновь закружило. Покачнувшись, он начал падать, но Зулус подхватил его под мышки.
   – Ничего, сейчас пройдет. Это, наверное, радиация. Надо поскорее выбираться отсюда.
   – Поскорее, это точно…
   Но поскорее выбраться у них не получилось. Часто спотыкаясь о разбросанный всюду мусор, они миновали дворик инструментального цеха и уже поравнялись с обрушившейся вышкой, когда из-за коротенького строения КПП вывалился пьяный в стельку Жбан. В одной руке у него поблескивал «Макаров», в другой красовалась наполовину опустошенная бутылка «Столичной.
   – А-а, урки недобитые! – он пьяно осклабился. – Бежите, значит? Только ведь за побег еще пара годков полагается. Или не в курсе, уроды?
   – Какой побег, о чем ты мелешь?
   – Ого! Да со мной никак сам смотрящий базарит! – Жбан, прищурившись, поднял пистолет. – Только теперь иной расклад, Хан. Я тут сейчас царь и бог! Я, поняли, козлы? И мне решать, кто из вас выйдет на волю, а кто останется здесь навсегда.
   – Ты что, спятил? – Зулус шагнул было вперед, но Жбан попросту ткнул его пистолетной рукояткой в переносицу, швырнув на землю. – Так вот, Хан, мой вердикт таков: ни ты, ни эта сявка жизни не заслуживают. А потому вы останетесь здесь. Ты понял меня, сучара? Останетесь навсегда!..
   Макаров громыхнул выстрелом, опалив пламенем лоб смотрящего. Пуля ушла вверх, потому что вертухаю в ноги прыгнул Зулус.
   – Не надо стрелять! – истошно кричал он. – Не надо!..
   Маленький пистолетик юрко развернулся и, опережая движение Хана, повторно изрыгнул пламя. В эту самую секунду с рыком раненного зверя Хан метнулся вперед. Выставив вперед локоть, вышиб «Макаров» из руки Жбана, резким махом сломал шею стрелка.
   Все было кончено, но Хан продолжал плакать. Он сидел на земле возле двух коченеющих тел и понимал, что жить ему больше не хочется. В течение часа он обрел друга и снова потерял. С кончиной Зулуса что-то окончательно в нем надломилось. Мир был расстрелян не только ядерными ракетами, но и одной-единственной пистолетной пулей…

Глава 9

   Еще в самом начале странного монолога Лепилы Бесу почудилось, что он слышит за окном нарастающие крики людей. То есть, разумеется, в зоне кричали и раньше, но сейчас что-то было явно не так, – очень уж истошно блажили заключенные. А вскоре к крикам присоединился визгливый лай сторожевых собак.
   – Послушай, Хан… – начал было Бес, но фразу его прервала автоматная очередь. Лай пса захлебнулся. Собравшиеся на сход паханы встревожено переглянулись.
   – Какая-то хрень снаружи творится!
   – Гамлет! – Хан властно повернул голову. – Глянь, что там за хипеж.
   – Не знаю… – Гамлет выглянул в окно. – Вояки какие-то прикатили. Почти все с автоматами.
   – Я же сказал: глянь и доложи!
   С парой подручных зек метнулся к выходу.
   – Может, это шмон тотальный? – предположил Кардан.
   – Вы ошибаетесь, – спокойно проговорил Лепила. – Судя по всему, это зондеркоманда чекистов.
   – Чего, чего? – челюсть Чугунка отпала. – Какие, на хрен, чекисты! Чего ты гонишь, в натуре?
   – Это чистильщики. – Все тем же спокойным тоном повторил Лепила. – Видите ли, перед наступлением немцев органы НКВД зачищали за собой местность, сжигали деревни и расстреливали всех неблагонадежных. Разумеется, в их число попадал и контингент лагерей.
   – Что он такое мелет! – Бес вскочил с места, бросился к окну и тут же отшатнулся. Вновь загрохотали очереди, послышались резкие злые команды. Пара залетевших в помещение пуль с тупым звуком клюнула в стены, вниз посыпалась кирпичная крошка. Теперь, казалось, стреляли уже отовсюду. Еще одна пуля отщепила кусок дерева от потолочной балки.
   – Атас! – в кочегарку вновь ворвался Гамлет. Ладонью зажимая раненый бок, свободной рукой он отчаянно размахивал, выписывая в воздухе безумные пасы. – Менты вконец сбрендили. Идут по зоне с автоматами, всех направо и налево косят!
   – Это не менты, – вновь подал голос Лепила.
   – А кто, мать твою! Кто?! – Хан вскочил с места, однако ответа на свой вопрос ему долго ждать не пришлось. Дверь с треском распахнулось, в кочегарку ворвались трое. Форма у них действительно была странная. Вместо погон – пустота, в петлицах – ромбы и шпалы, в руках же вместо привычных «калашей» – громоздкие ППШ с круглыми дисками.
   – Ага, вот и наш знаменитый Хан! – вперед выступил офицер с водянистыми глазами и плохо выбритыми щеками. Его тонкие губы кривились в недоброй усмешке. – Мы-то весь лагерь на уши подняли, гадаем, где этот мерзавец скрывается, а он, оказывается, тут чаи гоняет!
   – В чем дело начальник? – Хан вскинул на него непонимающие глаза.
   – Молчать, паскуда! – шагнув к нему, один из незваных гостей бесцеремонным рывком разодрал на Хане рубаху, обнажив хрестоматийную татуировку – синие купола церквей, обвившую кинжал змею, воровские звезды. – Кажись, все сходится. Вон и буковки знакомые на левой кисти…
   – Он это, кто же еще! – офицер вскинул автомат. Он не шутил, и в доли секунд Хан понял, что сейчас его будут убивать. Лишь на миг опередив нажатие курка, он гибко извернулся, ударом ноги успев отвернуть жутковатый ствол в сторону. Грохот наполнил помещение, россыпь пуль полоснула по столу, швырнув на пол Чугунка и Дога. Еще один удар коленом, и, переломившись пополам, офицер угодил небритым лицом аккуратно на литой кулак Хана. Хрустнули чекистские зубы, и тут же заработали еще два автомата. Со стоном опустился на колени Гек, с залитым кровью лицом рухнул навзничь невозмутимый Лепила. Три автомата – колоссальная огневая мощь – особенно против горстки безоружных людей, но игру с первых ходов поломал юркий Хан. Приняв одну пулю в руку, он все же успел выбить из рук офицера тяжелый ППШ. Большего ему не позволили. Очереди двух автоматов сошлись на его туловище, с силой отбросили к стене. Следом за Ханом рухнули на пол Шерстистый и Гамлет, а вот Бес сумел каким-то чудом дотянуться до автомата и навскидку ударил по стрелкам. Они били друг в друга практически в упор, но каким-то чудом ни одна из выпущенных пуль Беса не зацепила. Он же в свою очередь скосил обоих противников, добил и того, что рухнул под ударами Хана.
   – Гады! – тяжело дыша, зек опустил автомат. Руки его продолжали трястись. Разум отказывался что-либо воспринимать, но одно он уяснил для себя четко: люди в черной униформе с допотопными ППШ пришли сюда не разговаривать, а убивать. Зачем и почему – другой вопрос. Сейчас гораздо важнее было выскользнуть наружу. А там, судя по звукам, продолжалась кровавая бойня.
   – Есть кто живой? – он крутанулся на месте и тут же разглядел Роху. – А Кардан где?
   – Аут, – мрачно откликнулся Роха. – И Шерстистому с Лепилой каюк. Считай, всех положили, уроды. Гамлет еще дышит, но тоже не жилец.
   Бес подошел к лежащему офицеру, пнул в бок.
   – Вот, козлы! Откуда они только взялись?
   – Лепила сказал – чекисты. Типа, зачищать пришли…
   – Да какие в наше время чекисты! – взорвался Бес. – Чего ты гонишь!
   – Это не я, – Лепила так сказал.
   – Ну, а сам-то ты думаешь, что такое городишь?!
   – А чего мне думать? Вот же они – лежат субчики. И форма непонятная, и стволы диковинные… – нагнувшись, Роха поднял ППШ, с интересом покрутил в руках. – Тяжелая штука! Все равно как дубина.
   – Ты из таких стрелял?
   – Да нет, не приходилось. – Роха по-хозяйски расстегнул на убитом чекисте ремень, рывком сорвал.
   – Слышь, Бес, тут у них еще по паре запасных дисков. Видать, и впрямь зачищать зону пришли.
   – Хрен, они у нас что зачистят! – скрежетнул зубами Бес. – Мы сам этих баранов зачистим!
   – Чего предлагаешь?
   Бес яростно кивнул в сторону выхода.
   – А чего предлагать? Пацанов пошли поднимать. Пятый и шестой бараки. В Шизо заглянем, если что и оружейку вохровскую взломаем…
   Держа автоматы в руках, они выскочили на крыльцо, по ступеням скатились вниз. Один барак уже вовсю полыхал, из административного здания доносилась яростная перестрелка – видимо, оказывали сопротивление вохровцы.
   – Ты смотри, своих мочат! – Роха не скрыл улыбки. – Они, значит, наших, а мы – всех скопом!
   – Назад, идиот!..
   Но Роху было уже не остановить. Длинной очередью он полоснул по мелькнувшим на отдалении черным фигуркам, и те немедленно ответили прицельным огнем. Никакой полноценной дуэли не вышло. Первая же пуля перебила Рохе колено, и пока он с воплем заваливался на землю, еще одна угодила в грудь. Зек опрокинулся на спину, дрыгнул пару раз ногой и затих. Бес скакнул к нему, коснулся массивной шеи. Впрочем, щупать пульс не понадобилось. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Рохе уже ничем не помочь. Авторитет свирепо оскалился. Теперь он превратился в волка-одиночку. Пора было задумываться о своем собственном спасении.
   Взвизгнувшая над головой пуля заставила его метнуться в сторону. Стремглав обежав инструментальный цех, Бес оперся о штабель ящиков и вытянул голову. Ситуация оказалась даже хуже, чем он ожидал. Новоявленные чистильщики успели взять лагерь в плотное кольцо. К воротам колонии с ревом подкатывали партии грузовиков, из кузовов упруго выскакивали тренированные автоматчики. Вытягиваясь в цепи, черные мундиры планомерно перемещались по территории, метлой автоматного огня выкашивая все живое. Судя по всему, с расправой в бараках обладатели черных мундиров в основном покончили. Те, кто вырвался из душных ловушек, теперь бежали группами и по одиночке к колючей проволоке. Их продолжали расстреливать – по ногам и в спину, в упор и издалека – все равно как диких зверей.
   Бес обогнул бетонное строение туалета и едва успел вскинуть громоздкий ППШ. Спасибо природной реакции, за которую его и прозвали когда-то Бесом, – черный солдатик, вышедший из строения, опоздал лишь на мгновение. Очередь заставила его упасть, безжалостно прокатив по земле. Но в одиноких героев Бес давно не верил и потому торопливо юркнул за угол. Он оказался прав. Из туалета выскочили еще двое. Видимо, разгуливать по одному – было не в правилах черномундирников, а заглянув в туалет, они, видимо, надеялись, перестрелять тех, кого стремительные события застали сидящими на очке.
   Метнувшись в сторону, Бес пальнул в чекистов, но, выпустив пару пуль, автомат неожиданно смолк. В бешенстве передернув затвор, зек торопливо упал на землю, проворно перекатился. Грохочущие очереди били совсем рядом. Пули взбивали пыль у самого лица, мелкие осколки стен стегали по щекам. Впору было орать и материться. Чертовы патроны кончились, а как управляться с запасным диском, Бес понятия не имел. Продолжая перемещаться от укрытия к укрытию, он судорожно шарил по оружию. Диск наконец-то удалось отщелкнуть, но нужно было вставить еще новый!.. Противники, между тем, уже сообразили, что он безопасен. Вконец осмелев, они двигались к нему в полный рост и полосовали вдогонку, не жалея патронов.
   – Сюда, Бес! Сюда беги!..
   Из-за грохота выстрелов зов этот Бес услышал не сразу. Повернув голову, разглядел схоронившегося между дощатыми стеллажами Зулуса. В руках зека тоже был автомат, и он тщательно целил в направлении приближающейся парочки.
   Секунды стремительно утекали, однако Бес все сообразил правильно. Не к Зулусу следовало бежать, а чуть в сторону, чтобы вывести этих двоих под пули. Простейшая геометрия боя, которой Бес, по счастью, владел. Как бы то ни было, медлить было опасно, и, юрко пригнувшись, он стремглав побежал. Пыльные фонтанчики заплясали под ногами, противно взвизгнуло над головой. Но он снова остался цел, а молодчага Зулус не подвел. Бес услышал, как дробно ударил его ППШ, и мгновением позже за спиной раздались короткие вскрики.
   А еще через минуту он уже сидел в закутке между стеллажами досок и выслушивал невеселый рассказ Зулуса:
   – …Их, наверное, не меньше десяти грузовиков подкатило. Со стороны административного здания, южных ворот и северных. Сначала они с начальником о чем-то на КПП спорили, а потом все разом и началось. Всю администрацию там же и положили. А после начали ходить по баракам и поливать из автоматов. Хорошо, мы чуть дальше от них находились – успели залечь, но что в бараках творилось, это даже представить себе страшно. Мох успел выскочить – рассказывал, что на полу скользко было от мозгов и крови.
   – А где он сейчас – твой Мох?
   – Шлепнули… – Зулус пожал плечами. – Мы момент выждали – к проволоке рванули, а они, верно, в бинокль нас разглядели и прямо с грузовика жахнули. Там у них что-то вроде пулемета крупнокалиберного – ну и резанули. Нас пятеро было, четверых положили.
   – Ты, выходит, один остался?
   – Теперь уже не один… – с какой-то мальчишеской робостью Зулус улыбнулся, и, глядя на него, Бес недоуменно припомнил, как еще совсем недавно они рвали и метали, голосуя за смерть этому человечку. Будто и не было дел на свете важнее. А человечек взял и спас его, хотя проще простого мог отдать на съедение черным мундирам. Мог и сам даже пустить пульку, благо было за что.
   В горячем порыве Бес стиснул хрупкое плечо Зулуса.
   – Ты за старое не дуйся, Зулус. За жизнь спасибо! А выберемся отсюда, зуб даю – от любой братвы отмажу.
   – Да ладно, чего там…
   – Слово даю! – с нажимом повторил авторитет. – И ты это запомни: Бес своих слов на ветер никогда не бросал. Нам бы только выбраться отсюда.
   Разволновавшись, Зулус пробормотал:
   – Вообще-то у меня есть один план… Созрел, пока прятался за стеллажами. Сначала, думал, не выгорит, а сейчас…
   – Что еще за план?
   – В одежку надо чужую переодеться. – Зулус кивнул в сторону убитых. – В мундиры, значит, этих упырей из НКВД.
   – С чего ты взял, что они из НКВД?
   – Так вон же какие эмблемы. Опять же петлицы – довоенные. Я такие в фильме о репрессиях видел. Так вроде и называлось кино – «Сталинские соколы».
   Бес пристально взглянул на соседа.
   – Послушай, Зулус, как это все может быть – НКВД, грузовики допотопные, ППШ? Откуда, на хрен, взялась эта сталинская голубятня?
   Зулус пожал плечами.
   – Кто ж его знает? Может, какой перекос во времени? В некоторых книгах про такое вроде пишут…
   – Чушня – твои книги! – обозлился Бес. – Их для детишек малых пишут, а это жизнь! Реальная, прикидываешь? Вот я и хочу знать, откуда на нормальной зоне двадцать первого века взялись эти сраные палачи?
   – Был бы Лепила жив, он, наверное, сумел бы объяснить.
   – Нет твоего Лепилы, – пробурчал Бес. – На моих глазах шлепнули. Вместе с Ханом…
   Некоторое время они помолчали.
   – Ну что, значит, используем маскарад?
   Зулус кивнул. Осторожно выглянув из-за стеллажа, Бес указал на ближайшего черномундирника.
   – Вроде как твой размер. А вот того я себе, пожалуй, возьму…
   Чуть позже, уже переодевшись в черное обмундирование, они открытым шагом приближались к КПП. Сапоги Бесу немного жали, зато гимнастерка оказалась впору. Немного портили ее дыры от пуль, зато черный цвет делал кровь на мундирах практически незаметной…
   В воротах уже стояли постовые – разумеется, все с теми же ППШ. На приближающуюся парочку внимания не обратили, и они беспрепятственно миновали пропускной пункт. Тем не менее, что-то в их выправке все же привлекло часовых. Один из них лениво махнул рукой.
   – Эй, сержант, куда направились?
   Это и оказалось той роковой ошибкой, что выдала их с головой. Видимо, в чине сержанта оказался Зулус, но на вопрос часового самонадеянно откликнулся Бес.
   – Как это куда? К лейтенанту на доклад. – Буркнул он.
   – Какого еще лейтенанта?
   – А такого, какого надо. Чего привязался, в натуре!.. – осторожным движением Бес потянул с плеча ППШ, но часовой отреагировал быстрее.
   – А ну стоять! Ишь, умники! То-то я гляжу – рожи незнакомые… – часовой охнул. – Елки зеленые! Да они ведь с наших ребят одежку стянули! Смотри, Василь!
   Плечистый Василий двинулся было в их сторону, и в этот момент Зулус заполошно заверещал.
   – Беги, Бес!
   Опустив голову, Зулус ринулся на Василия, боднув его с такой силой, что солдат кубарем полетел на землю. Зек же, не останавливаясь, распахнул руки и шагнул вперед – навстречу огненным трассам. Всполошенные чекисты били в основном по нему, подарив Бесу драгоценные секунды, в которых он так нуждался.
   В несколько прыжков авторитет подскочил к грузовику, махом взлетел в кабину. Панель управления в общем и целом была знакома, мотор тоже был не заглушен, и, выжав сцепление, Бес рванул машину вперед. Ударом бампера смял калитку с солдатиками, крутанув баранку, развернул тяжелый грузовик. Нога в чужом сапоге притопила педаль газа, и на полной скорости грузовик помчался прочь от страшного места…

Глава 10

   В отличие от Хана с Бесом для Чугунка этот сумасшедший день начался с того, что, внезапно ощутив дурноту, он решился выйти из-за стола. Поймав недоуменный взгляд Хана, жестом показал, что его припекло с желудком. Смотрящий недовольно поморщился и все же кивнул. А вот гордец Лепила даже не посмотрел в его сторону. И очень даже напрасно. Как ни крути, из всех присутствующих один только Чугунок и противился смертельному приговору. При этом пекся он, конечно же, не о жизни Зулуса. Черт бы с ним – с Зулусом, – таких «гнилушек» на всех зонах охапками можно грести. Одним больше, одним меньше – никто и не заметит. А вот нормальный врач – такой, чтобы умел лечить и смотрел на больного, как на попавшего в беду друга, был действительно редкостью. Чугунок сам страдал язвой, не раз загибался на нарах от боли, был в свое время в добрых отношениях с Шутом – тем самым, что по всем параметрам должен был бы уже отбросить коньки. Однако не отбросил, потому что, на его счастье, в колонию заявился Лепила – никому не известный чужак, что в два счета поставил на ноги Шута, а по слухам и крепко помог страдающему от неведомой болячки куму. В сущности процесс выздоровления происходил у всех на глазах, а потому сомневаться в способностях Лепилы не приходилось. Не Хан бы с его чертовыми амбициями, Чугунок и сам не постыдился бы обратиться к Лепиле за помощью. Язва высасывала из него все силы, не давала спокойно спать, однако понятия есть понятия – и пойти против Хана Чугунок не решался. Конечно, воровское товарищество сплошь и рядом нарушало свои же законы, но внешне «братки» старались блюсти приличия, в глазах рядовых пацанов оставаясь все теми же несломленными «синими» князьями. Лепила же чихал на все их неписанные законы и жил по своим особым правилам. За ним чувствовалась неведомая сила, природу которой Чугунок никак не мог себе объяснить. Даже одно то, что в любую погоду Лепила продолжал ходить по зоне в сияющих глянцем туфлях и гражданском плаще, вызывало у авторитета некий трепет и уважение. Впрочем, чувства свои следовало тщательно скрывать. Братва недолюбливала Лепилу, и поневоле приходилось подыгрывать интересам большинства…