Седлова Валентина. Семь-три. Оператор

   От огорчения Ликвидатор сплюнул под ноги. В последний раз посмотрел на уходящий вниз кабель и отправился к люку. Ну и что с того, что он окончательно засек логово Фредди? Ведь самое раннее, когда с ним будет покончено — это завтрашним вечером. И то, если Лесничий сочтет, что пора. А если нет? Столько времени впустую уходит!
   Домой Олег вернулся в начале девятого, злой и голодный. Покрутившись пару минут вокруг дома Фредди, он нашел, где тот ставит свою развалюху копейку. В принципе, хорошо было бы шины проколоть, или лобовое грохнуть, но опять же нельзя: спугнешь хозяина, и ищи его потом, свищи. Да и окна квартиры четко во двор выходят, не дай Бог заметит, как Олег возле его автопомойки шныряет. Ну что за жизнь! Так что пришлось уезжать не солоно хлебавши. По пути домой отзвонился Лесничему на мобильник, сказал только, что есть захват цели. Договорились, что завтра встретятся и все окончательно решат. Ленка была на работе, и без нее в квартире было пусто и неуютно. Пришлось довольствоваться обществом ленивого персидского кота, круглосуточно изображающего из себя диванную подушку, пить чай с медом и вареньем, чтобы не подхватить простуду, и смотреть по телику очередной триллер америкосов.
   В то время, как Ликвидатор предавался мыслям о несправедливости бытия и нежился под теплым верблюжьим пледом, у Кристины с Ленкой, впрочем как и у всей третьей смены, был аврал. Служба спасения захлебывалась от шквала звонков, причем подавляющее большинство их шло от подростков и законченных хулиганов. Если с городскими звонками было хоть чуть-чуть попроще: АОН автоматически определял, откуда поступил сигнал, и в случае повторных угроз в адрес Службы спасения на дом к хулигану можно было вызвать наряд милиции, то с сотовыми творился полный беспредел. МТС оказало Службе спасения и своим абонентам медвежью услугу, сделав звонки по 112 бесплатными. В итоге пробиться по линии стало практически невозможно. Пользуясь тем, что за звонок ничего не придется платить, малолетние дебилы из числа абонентов МТС без устали названивали и сообщали о заложенных в школах бомбах, об аварии на 127 километре МКАД (при его общей протяженности в 109 километров), оскорбляли операторов, так, что не выдерживали даже самые опытные. Каково слышать от сосунка вдвое младше тебя, у которого еще голос на петушиный писк срывается, что он собирается сделать с тобой при личном контакте!
   Так как времени на перекур не выделялось, вернее, в компании с сигаретой разрешалось провести не больше пяти минут в два часа, курящие операторы занимали очередь, чтобы выйти на крыльцо и сделать хоть пару-тройку затяжек. Девчонки стреляли друг у друга валидол, ходили нервные и издерганные, и дружно мечтали лишь об одном: побыстрей бы закончилась смена.
   — Вспышка на Солнце, что ли, внеочередная? С чего у них всех так дружно чердак своротило?
   — Канун праздников плюс школьные каникулы. Скучно деткам, вот и звонят.
   — Была бы моя воля, я бы этим деткам задницы до волдырей ремнем оприходовала. Службы к пострадавшим по десять минут вызвать не могу, докатились!
   — И ведь не скажешь им ничего, засранцам. Куда наше начальство смотрит!
   — В смысле? Оно что, за деток отвечает?
   — Да нет, я про другое. Что мы им по инструкции должны рапортовать, если звонок не по делу?
   — «Вас не слышно».
   — А они, между прочим, это просекли. Я принимаю звонок, они первым делом спрашивают: «Меня хорошо слышно?» Отвечаешь, что хорошо, и тут такое начинается!
   — Я в таких случаях сразу связь обрываю.
   — Я тоже, но ведь это не по инструкции. Да и злит их это, они еще сильнее начинают названивать. И ведь попробуй их приструни, сразу на штрафы нарвешься! Вон, из первой смены уже двум девчонкам по пять процентов срезали за то, что они с детками разговоры начали. Еще говорят, легко отделались.
   — Не знаю, как насчет штрафов, но неприятностей огребешь полной лопатой за ненадлежащее выполнение должностных инструкций.
   — Может, уйти отсюда? Сколько можно! Я за вдвое большие деньги могу в соседнем доме в офисе сидеть, бумажки перекладывать. Никакого тебе нервного истощения, никаких хулиганов…
   — Так что не уходишь, в таком случае?
   — Не знаю.
   А Кристина в это время, проклиная все на свете, сидела на сотовых. Как назло все «эфирные» посты были заняты, пришлось переходить сюда. По сравнению с сотовыми, в канале сейчас была тишь да гладь, поскольку кроме привычных Изи и Фредди общению с корреспондентами никто не мешал. Подумаешь, каждого второго не слышно! На то и существует дружеская помощь с ретрансляцией. А здесь творился полный дурдом. Кристина не успевала обрабатывать звонки. Поглядев на монитор, она присвистнула про себя. Получается, она принимает от двух до шести звонков в минуту! Вот это шквал! Как она еще успевает все это зафиксировать — уму непостижимо. Пальцы уже даже не спрашивают у головы, что делать, а сразу заносят все в компьютер. И как у них это получается, Кристину сейчас волновало меньше всего. Если Будда был многорукий, то ей бы сейчас совсем не повредило стать многоголосой и иметь на манер Змея Горыныча не одну, а хотя бы три головы. Клавиатура, казалось, плавится под руками, а сама Кристина похожа на бездушный механический автомат, действующий четко и по правилам, потому что на собственные раздумья времени просто не оставалось.
   Так, очередной звонок. Принимаем:
   — Служба спасения, оператор четыреста два. Слушаю вас!
   — Девушка, а жизнь стоит того, чтобы жить?
   — Простите, не поняла?
   — Я спрашиваю у вас, жизнь стоит того, чтобы жить?
   Приплыли. Явный суицидник. Боже, ну почему она всего-навсего архитектор, а не медик! Как бы сейчас пригодились знания по клинической психиатрии! Да и по практической психологии было бы недурно. Вот что она может сказать этому парню, который в настоящий момент, возможно, сидит, высунув ноги в окно где-нибудь на четырнадцатом этаже, и с трубкой сотового телефона в руке размышляет, уйти ли ему сегодня, впечатавшись в грязный асфальт, или не стоит? И как назло, никому звонок не переадресуешь, все девчонки-медики сейчас нарасхват, от самих искры летят. Придется самой расхлебывать. Эх, выноси, залетная!
   — Я считаю, что жизнь всегда стоит того, чтобы пройти ее до конца.
   — А если этот конец мы определяем себе сами?
   — Это только иллюзия. Путь к этому моменту еще не пройден. Это ложный конец.
   — А если жизнь к этому моменту больше не имеет ничего, что она могла бы еще тебе предложить?
   — Это тоже обман. Жизнь всегда богаче, чем наши представления о ней. И если она кажется тусклой или никчемной, это всего-навсего потому, что нам было лень пройти по ней дальше и вытащить себя из болота.
   — Как барону Мюнхгаузену?
   — Если рядом нет никого, кто мог бы помочь, приходится все делать самим. Я думаю, барон это прекрасно знал.
   — Девушка, а вот что бы сделали в такой ситуации? Просто поставьте себя на мое место, да? Я вот только что из Чечни, у меня истек контракт. Денег не заплатили, суки, вернее, заплатили не то, что обещали. Я в принципе и поехал туда только для того, чтобы на свадьбу накопить. А вернулся и узнаю, что моя невеста уже с другим мужиком живет. У них, мол, любовь и все такое. А у нас что тогда было? Я ж ее, дуру, всем сердцем любил. А она: забудь обо мне, то, что было между нами — ошибка. Не фигово, да? Ошибка! Два года — сплошная ошибка! Хотел сначала ее мужика грохнуть, аж перед глазами все черно стало, потом остановило меня что-то. Вот сижу сейчас один и думаю: кому же я нужен? Ей требовалось подождать всего лишь несколько месяцев! Всего лишь! А клялась, что любит, что ничто нас не разлучит. Получается, ради кого я туда поехал? Ради этой вертихвостки? Этой пустышки? Ради кого мне теперь жить?
   — Ради других. Отвлекись от своих проблем и посмотри вокруг: может быть, кому-то плохо? Когда поможешь одному, другому, третьему, начинаешь чувствовать, что тебя самого отпускает. Ведь люди в ответ начинают помогать тебе. Даже если сами этого не сознают. Тебе становится лучше просто от одного того, что становится лучше им, что твоя помощь оказалась к месту и ко времени. А потом появится и то, ради чего стоит жить самому. Новые цели, новые планы. Иначе и быть не может.
   — Вы что, всерьез верите в то, что говорите?
   — Если бы я это не знала, я бы этого не сказала. Иногда стоит полностью забыть о себе, о своих сомнениях, чувствах, и раствориться в других. Ненадолго. Просто, чтобы понять, что мир на тебе и твоих проблемах не замыкается. Что у каждого свой мир и своя правда.
   — Девушка, а у вас в Спасении все такие, как вы?
   — Я думаю, что многие.
   — А как вы считаете, я бы мог поработать у вас? Или у вас все вакансии заняты?
   — В настоящий момент точно не знаю, но могу продиктовать вам телефон нашего отдела кадров. Позвоните завтра после десяти, вам все расскажут.
   — Ой, это было бы здорово! Минутку, только ручку возьму. Все, записываю!
   Она продиктовала телефон, парень поблагодарил и отключился.
   Кристина только сейчас ощутила, что по вискам катятся капли пота. Ох, непросто дался ей этот разговор по душам. Но подобного эффекта она точно не ожидала! Видимо, это был не настоящий самоубийца. Просто депрессия у парня. А у кого ее не бывает! И всего-то требовалось, что выслушать и попытаться понять. И как здорово, что ей это удалось! Просто-напросто повезло.
   Но тут раздался очередной звонок, и Кристина, не успев в полной мере порадоваться тому, что предотвратила сегодня одно возможное самоубийство, вновь забарабанила по клавиатуре, готовя вызов скорой помощи для престарелого человека, упавшего с кровати, которого не может поднять обратно сидящая с ним внучка.

* * *

   Как и следовало ожидать, утром девчонки больше всего напоминали весенних мух, едва пришедших в себя после зимнего небытия, вялых и тормозных. Хотя и та, и другая воспользовались своим правом на трехчасовой сон, но какой же это отдых! Тебе кажется, что ты только-только прислонился щекой к подушке, как кто-то немилосердно трясет тебя, поднимает с раскладушки и отправляет обратно на пост. Ты смотришь на время и понимаешь, что три часа пролетели, как одно мгновение. Единственное, что осталось, стиснув зубы, держаться до последнего. Откуда у нее в такие минуты берутся силы, Кристина не знала. Ей представлялось, что где-то внутри находится аккумулятор душевной энергии, за счет которого она справляется со своей работой. Но все чаще и чаще она стала задумываться о том, что у любого аккумулятора есть свой ресурс. И когда-нибудь он израсходуется. Что тогда? В том, что эта работа на износ, Кристина отдавала себе полный отчет. Как и в том, что если бы надо было снова выбирать, куда пойти работать, она, зная, что ее ждет, вряд ли выбрала бы Спасение. Все же это не ее стезя. Она не медик, не спасатель. Временами здесь бывает очень трудно. И если бы не девчонки, ставшие ей одной большой семьей, еще не ясно, продержалась бы она в Спасении так долго, или нет.
   Такие мысли посещали ее в последнее время постоянно. И с наибольшей силой они назойливо крутились в мозгу именно тогда, когда она с другими девчонками сдавала свои посты четвертой смене и ползла в сторону дома. Кристине все сложнее было спорить с собственными доводами, убеждающими в том, что у нее иное призвание, нежели безусловно полезная, но столь утомительная профессия оператора. А как сказал один остряк, плюрализм в одной голове — это уже шизофрения. И пополнять собой ряды шизофреников Кристине не хотелось, хоть убей. Как и делать хоть что-нибудь, чтобы изменить эту ситуацию.
   Сегодня за ними заехал и Лесничий, и Ликвидатор. В ожидании появления своих лапушек они курили сигарету за сигаретой, попутно обмениваясь полученными сведениями, и горячо спорили. Олег настаивал на том, что с Фредди надо кончать сегодня же, а Иван упорно твердил, что пока у них нет нормального плана, соваться туда с разборками форменное мальчишество, ни к чему нормальному не приводящее. В итоге сошлись на том, что ближе к вечеру встретятся и поедут к Фредди для финальной разведки, чтобы окончательно убедиться, что вычислили именно того, кого надо, и больше никаких досадных накладок не будет. Ликвидатору явно хотелось большего, но пойти против авторитета Лесничего он не мог. Так и расстались, подспудно недовольные друг другом.
   По дороге домой Иван в общих чертах рассказал Кристине, до чего они с Олежкой дошли в своих изысканиях. Когда она узнала, что сегодня вечером они вновь собираются поехать к Фредди, то не удержавшись, попросила, чтобы Иван взял ее с собой. И не слишком удивилась, услышав решительное «нет». Иван не хотел рисковать. И не мог понять, насколько сильно ее желание увидеть лицо своего врага. Кристина подозревала, что Фредди они с Ликвидатором завалят именно сегодня, хотя Лесничий не был в этом уверен, и боялась, что так и не узнает, кто же до полусмерти напугал ее и Ленку.
   Кристина прекрасно знала, что спорить с мужчиной, когда он уперся и ни в какую не хочет уступать, дело гиблое. Поэтому не стала возражать против того, что останется сегодня дома. Она уже решила, что все равно сделает по-своему. Пусть потом ей придется выслушать нагоняй от Ивана, это уже дело десятое. Где приблизительно находится дом Фредди, она себе в общих чертах уже представляла из рассказов своего друга, а раз Ликвидатор говорит, что машину Фредди ставит около дома, то они с Ленкой однозначно его найдут. По машине. Просто побродят по улицам от силы минут пятнадцать, и все. Лесничий даже не подозревает, как много ей уже известно. Он-то думает, что надежно скрывает от нее точную информацию о месте нахождения радиохулигана, но иногда проговаривается. А Кристина умеет слушать. И сопоставлять обрывки в единое целое. Дом старый, но многоэтажный. Рядом трамвайные пути. Напротив магазин детской игрушки. Кусок карты, который Иван множил для своих друзей, она уже изучила вдоль и поперек. Наличие поблизости столь весомых примет, как трамваи и магазин, сужали круг поиска до предела, до двух-трех зданий. На работе она уже посмотрела на компьютере этот кусок местности, и могла даже назвать номера домов, где вероятнее всего засел обидчик. Вот так, знай наших. Не все вам, Иван Антонович, Пинкертона из себя изображать.
   Приехав домой, они, наскоро попив чаю, рухнули в постель. Иван заснул сразу же, а Кристине сон почему-то не шел. Бывало с ней такое: чем больше усталость, тем труднее становилось расслабиться и предаться неге отдыха. Пришлось считать слонов, потом баранов. Когда учет животных надоел, Кристина переключила внимание на Ивана. Вот лежит и слегка всхрапывает мужчина. Ее мужчина. Человек, с которым она уже больше недели делит себя и свое жизненное пространство. И ей это нравится. Хотя происходит что-то странное. Временами хочется вернуться в свое одиночество и отдохнуть ото всех, даже от него. Не общаться, не думать, не делать. А иногда, напротив, кажется, что он уделяет ей слишком мало внимания. Она же королева! Она хочет, чтобы мысли подданных были всецело заняты ее персоной. Но Иван не из таких. Он не видит себя на вторых ролях. Завоевав Кристину, он словно расслабился. Решил, что так будет всегда. И Кристине это не нравится. Она не видит в его глазах того восторга, как при первых встречах. Он уже считает ее всецело своей, и даже не спрашивает, что она, Кристина, думает по этому поводу. Если она оказалась в его постели, это еще не означает, что Иван завоевал ее окончательно и бесповоротно, даже если он сам так считает.
   Настроение было хуже некуда. Истерик у Кристины по жизни не случалось, но сейчас, по своим внутренним ощущениям, она была к ней близка. И ведь надо же, пока не стала раздумывать о своих взаимоотношениях с Иваном, все было в порядке. Получается, что она сама себя завела. Вот ведь дела! Если бы какая-нибудь подруга рассказала о себе что-то подобное, Кристина бы в два счета доказала бы той, что она фигней мается и ищет, как испортить себе жизнь в то время, как у нее все прекрасно и лучше быть не может. Лицемерие. А все потому, что чужие проблемы для тебя всегда остаются чуждыми и непонятными, ты не пропускаешь их через себя. И ты не знаешь, откуда в тебе берутся такие чувства, которые со стороны кажутся иррациональными и глупыми. Вот с чего она сейчас на него взъелась? Только потому, что Иван, заботясь о ней, не желает и слушать о том, чтобы сегодня вечером она поехала вместе с ним охотиться на Фредди?
   От размышлений шла кругом голова. Казалось, что все мысли спутались в один тугой комок, и совершенно немыслимо их сейчас рассортировать, отделить существенное от второстепенного и перестать психовать непонятно из-за чего.
   Кристина так и не заметила, как задремала, даже и во сне пытаясь решить проблемы, которые сама же себе отыскала. Как и следовало ожидать, в результате спала она плохо, беспокойно ворочалась с бока на бок, а когда пришла пора вставать и обедать, чувствовала себя так, словно по ней пробежало стадо мамонтов. Чтобы хоть как-то придти в себя, пришлось на пару с Иваном осушить кофейник черного свежезаваренного кофе, а вместо конфет погонять по рту ароматную витаминку. Не сказать, чтобы сильно помогло, но все же.
   Лесничий собрался, на прощание чмокнул Кристину в щеку, и ушел, погруженный в свои мысли выше ватерлинии. Даже не заметил того, что Кристина слишком уж тихо восприняла известие о том, что Фредди они с Ленкой с завтрашнего вечера могут не бояться.
   Как только за Иваном захлопнулась дверь, Кристина принялась названивать Ленке. Та подняла трубку лишь с двенадцатого гудка, видимо, все еще дрыхла без задних ног. Но после того как выслушала предложение Кристины, сон с двести сорок восьмой как рукой сняло. Девчонки договорились, что через полчаса встречаются на метро Первомайская. Чтобы все самое интересное не прошло без них, решили, что поспешат и подъедут туда на такси.
   В итоге и та, и другая сторона опоздали на десять минут против срока. Впрочем, что значит десять минут, когда они вот-вот увидят того, кто весь последний месяц доставал их в канале! Перед девчонками стояли сразу две задачи, первая — подобраться как можно ближе к Фредди, вторая — сделать это максимально незаметно для своих парней, чтобы не выслушивать потом дома разнос за безответственное поведение. Они их все равно не поймут. Поэтому для всех будет лучше, если они останутся в неведении. И девчонки, даже не сговариваясь, оделись так, что признать их в бесформенных тетках, укутанных шарфами и надежно утепленных свитерами, со стороны было довольно проблематично. Даже для близких людей.
   Но все оказалось не так, как рисовалось в смелых мечтах. Фредди появиться не торопился, ребят своих они тоже не увидели, поэтому оставалась угроза того, что те первыми случайно наткнутся на них. И здравствуй, разбор полетов. В общем, куда не кинь — всюду клин. От нечего делать, девчонки зашли в кафе, расположенное чуть по диагонали от дома Фредди. Через стеклянную витрину, не тронутую морозными узорами, была прекрасно видна машина Фредди. Они заказали себе по жульену и по чашке крепкого кофе, и стали добросовестно пялиться на улицу, надеясь, что старания будут вознаграждены, и они успеют заметить человека, который сядет в темно-синий Жигуленок.
   Внезапно Ленка отставила железную плошку с недоеденными грибами в сторону и пробормотала что-то неразборчивое, но крайне выразительное.
   — Что такое? — спросила ее встревоженная Кристина.
   — Да так, одного знакомого увидела.
   — Так подойди, поздоровайся!
   — Этот парень не из тех людей, знакомству с которыми я рада. Тьфу, черт! Все настроение испортил. Мало мне Фредди, так еще этот призрак из прошлого замаячил. Нарисовался, ластиком не сотрешь! Тьфу!
   Кристина обернулась и оглядела улицу. Народа в этот час было весьма прилично, все торопились с работы домой, и понять кого именно имела в виду ее подруга, не было никакой возможности. Осознав бесполезность своего занятия, Кристина бросила взгляд на машину Фредди, и похолодела. Нет, не может быть. Померещилось. Она потрясла головой.
   — Что такое?
   — Да показалось, что машину одного своего знакомого увидела.
   — Так подойди! — ехидно предложила Ленка, пародируя диалог минутной давности.
   — Знаешь, она принадлежит человеку, с которым мне явно не хотелось бы пересекаться. Ни сейчас, ни когда-либо еще.
   — Слушай, мать, что-то нам сегодня с тобой везет на нежеланных типажей. Может, уйдем отсюда, пока еще кто-нибудь не появился? Или будем упорствовать?
   — Будем упорствовать.
   — Знаешь, смешно мы, наверное, сейчас со стороны выглядим. Две страшилищи с красными носами, уставившиеся в витрину и гордо повернувшиеся задним фасадом к барной стойке.
   — Ничего, с них не убудет, потерпят наш вид сзади. Кстати, может быть, еще что-нибудь заказать?
   — Честно говоря, я так волнуюсь, что мне сейчас кусок в горло не лезет.
   — А по тебе не скажешь.
   — Принимаю, как комплимент. Но могу честно признаться: у меня сейчас сердце колотится с такой скоростью, что в ушах сплошной бум-бум-бум стоит. Слышу, как кровь толчками расходится. Скажешь нормально? Так и гипертоником стать недолго.
   — Ой, черт побери!
   — Что такое?
   — Это действительно его машина! Я не ошиблась!
   — Ты про кого говоришь?
   — Видишь, слева через две машины от Фреддиной жестянки красный Опель? В него только что парень сел, вон, видишь, уже с места трогается. Я теперь точно уверена, что это именно он и никто иной! Я никому об этом не рассказывала, в общем, это долгая история. Этот тип — мой бывший любовник. Мерзкий, как рептилия, и приставучий, как жвачка. Я до сих пор содрогаюсь, когда вспоминаю, как мы с ним жили. После того, как я его выставила, решила, что буду жить только одна. Никаких мужчин! То, что у меня Лесничий появился, это на самом деле чудо, и всецело его заслуга. Я ведь после Юрки даже запах мужской на дух не переносила!
   Ленка слушала горячую, сбивчивую речь Кристины, и из-за того, что у нее внезапно перехватило дыхание, ничего не могла сказать. Так и сидела, подобно выброшенной на мелководье рыбе, безмолвно открывая и закрывая рот.
   — Ленка, что с тобой? Что, сердце прихватило? Эх, не надо было кофе заказывать, лучше бы сок выпили!
   — Кристя, со мной все в порядке. Не беспокойся. Так говоришь, твоего бывшего бой-френда Юрой звали?
   — Да, Юра. Фамилию не помню, вернее, так и не удосужилась ее спросить. Мы же всего около месяца с ним покувыркались. Больше я не выдержала.
   — И этот Юра ездит на красном Опеле. Иногда занимается тем, что бомбит. Берет недорого, поэтому от клиентов отбоя нет. Машину водит уверенно, с азартом.
   — Да, все так. Но откуда ты…
   — Кристя, его полное имя Юрий Загребняк. Я тебе про него рассказывала. Помнишь, тот парень, который еще не хотел со мной на рынок ездить? И требовал, чтобы моя мать обслуживала и обстирывала его на правах полноправного зятя?
   — Как?
   Теперь пришла пора Кристины ловить ртом воздух. Это что же получается? У них с двести сорок восьмой был один любовник на двоих?
   — Подожди, я все никак в себя не приду.
   — Немудрено. Я сама в шоке.
   — Так что же выходит? Юра сначала был со мной, а потом ушел к тебе?
   — Сейчас точно скажу. Ты когда с ним пересеклась?
   — В феврале. А в марте выставила его вон.
   — Так. Получается, что в конце марта он уже знакомится со мной, в апреле переезжает, а аккурат в июле получает пинка под зад.
   — Ничего себе совпадение!
   — Что-то в последнее время их слишком много, не находишь? В таком количестве я в них не верю. Если память меня не подводит, а мне на нее жаловаться пока грех, Юрка познакомился со мной, когда я ехала после смены домой. Я даже в метро зайти не успела. Наступил мне на ногу, мило извинился, даже какой-то букетик купил, чтобы я его простила. Проводил практически до дома, вызнал мой телефон. А со следующего дня принялся по нему названивать. Так все и случилось, собственно говоря. Поэтому отсюда наклевывается первый вывод о том, что знакомство наше было отнюдь не случайным. Он подготовился ко всему заранее. Ждал, пока мы выйдем из Теремка, пока разбредемся, кто куда, чтобы я осталась одна, без сопровождающих.
   — Но зачем?
   — Видимо, сильно ты его зацепила. Вот он и решил через меня выйти на тебя. А я-то все никак не могла понять, что его так моя работа интересует, списывала все на природное любопытство. А он про Спасение часами был готов слушать, особенно про моих коллег по работе и про то, какие у нас порядки. Это потом он выпендриваться начал, гнал пургу, что мне там делать нечего, что операторы как пить дать со спасателями спят, вроде как ревновал меня к нашим экипажам. В общем, полная ахинея и сто бочек арестантов.
   — Но почему? Что я такого сделала?
   — Уязвила по полной программе больное мужское самолюбие, только и всего. Хотя может быть, я и ошибаюсь, и он вовсе не хотел через меня к тебе подобраться. Просто решил заменить в постели одного оператора Спасения другим. Ну, может быть, влекут его безумно девушки этой профессии, кто ж его знает! А может быть, лелеял мысль, что когда-нибудь ты увидишь его в моем обществе и пожалеешь, что так с ним обошлась в свое время. А тут неувязочка вышла. Второй раз по носу дали. И кто! Опять оператор Службы спасения! Так что не удивлюсь, что вдруг выяснится, что он сейчас к какой-нибудь очередной нашей девушке подкатывает.
   — Слушай, а что он здесь тогда делал?
   — Подожди, а ведь это действительно вопрос! Когда я его заметила, он заходил вон в тот подъезд.
   — А я его засекла, когда он выходил оттуда.
   — Если судить по тому, как припаркован Жигуль, то восемь из десяти, что именно в этом подъезде обретается Фредди.