– То есть?
   – Ну, для фанатиков. Тех, кто уже так заряжен идеями, что дальше некуда. Или даже не идеями… Наши специалисты находят сходство с текстами некоторых тоталитарных сект. Ты понимаешь, у этих сект есть разные материалы. Одни – показывают неофитам.
   Другие – демонстрируют людям, увязшим в секте по самую макушку. Для стороннего читателя это выглядит полным бредом, но для тех, чьи мозги уже обработаны – это руководство к действию. А действие – именно то, с чем твои дружки столкнулись в Карелии. Очень это похоже на тоталитарные секты. В общем, кажется, пора подниматься на решительный бой. Потому что у них все очень круто.
   – И что это значит?
   – А значит это, что боевиков обрабатывают по самым передовым методикам. Про «Белое братство» слыхал? В котором людей превращали в послушные орудия. Здесь имеется нечто похожее.
   – То есть это не та база…
   – Именно. На той базе, которую вы разгромили, был какой-то военизированный пионерский лагерь. Но где-то есть место посерьезнее. Кстати, Жукова мы так и не нашли. Его телефон молчит, отключен. Конечно, возможно, у него имеется и другой мобильник. К номеру в его офисе мы подсосались. Так что если пришлют что интересное – узнаем.
   – Если у него нет ноутбука с выходом в Интернет…
   – Может быть. Но я думаю, нет. Наш человечек подходил вчера в офис. Кое-что выведал. Кстати, хорошо ваши ребята сработали. Чисто. Никто ничего не заметил. Ну, так вот, одна из сотрудниц сказала, что месяц назад Жуков жаловался – у него из автомомобиля сорвали ноутбук. Ну, знаешь, как это делается. Один на перекрестке отвлекает водилу, другой тырит что ни попадя.
   – И что?
   – А то, что после этого он ноутбуки вообще перестал носить. Говорил: раз здесь, в России, так воруют, кто знает, куда попадет информация? И в самом деле, больше его с ноутбуком никто не видел.
   Машина снова шла по проспекту Испытателей, впереди виднелся железнодорожный мост. Сергей уже перед самым выходом решился спросить:
   – Скажите, если, конечно можно… Это что – шпионы?
   Водитель засмеялся:
   – Для шпионов они мелковаты. И потом, если бы это в самом деле были игры разведок, мы б тебя тут же вывели из игры. С профессионалами тягаться ты пока что слабоват. Нет, в том-то и дело, что это по вашей части. Откуда-то лезет некая сила. Понять бы только – откуда и зачем… Но вот ты-то с этим и должен разобраться. Хотя бы для того, чтобы оправдать доверие своего шефа.
 
   Вот так, думал Сергей. Тяжелая это работа – играть не только за своих, но еще и за кое-кого. И ведь черт их поймет – где теперь они, эти свои? На какой стороне? То ли те, то ли эти… Но так хоть чувствуешь, что ты не просто паразит вроде тех, кто теперь заполонил землю русскую. Да уж, непросто жить в этом мире. Но иначе не выходит.

Глава 11
ЭКОНОМИЧЕСКИ ПОЛЕЗНЫЙ ЕВРЕЙ

   – Ну вот, я же тебе говорила, что ездить в центре на тачке – это искать на свою задницу приключений, – отметила Алена, когда они на Большой Морской безнадежно застряли в пробке.
   Действительно, в последнее время стало очевидно, что тезис «автомобиль не роскошь, а средство передвижения» оказался палкой о двух концах. Все стали передвигаться на автомобилях. Но улицы-то, в натуре, не резиновые! Особенно это заметно стало в узких улицах центра Питера, набитых офисами и магазинами. То есть передвигаться на автомобилях еще кое-как было можно – от пробки до пробки. Но вот припарковаться – об этом и мечтать не стоило. Все свободные места вдоль тротуаров были под завязку забиты разнообразными транспортными средствами.
   Девушка веселилась потому, что сегодня на встречу, организованную для Сергея Рыбаком, они поехали на «своей» тачке. Сергей последние годы работал в основном в таежном райцентре или Петрозаводске, где транспортная проблема еще не приобрела такой остроты. А вот Алена по своей работе целыми днями носилась по городу на телевизионной «пятерке». Ужасный смысл слов «пробка» и «парковка» были ей знакомы не понаслышке. Поэтому она убедила Сергея, что метро – самый быстрый и надежный вид передвижения по городу. В общем, Казак припарковал куда-то машину – и они двинулись дальше пешком. Выйдя на канал Грибоедова, протолкались по Невскому и шли теперь к дворам Капеллы, в одном из которых жил нужный им человек.
   Дверь парадного, снабженная домофоном, не открывалась. Сергей несколько раз набрал номер квартиры – бесполезно.
   – Может, он вышел куда? – предположила Алена. – У тебя есть его мобильник?
   – Как мне сказали, у него нет мобильника. Вообще. Не любит он современные средства связи.
   – Молодые люди, вы, наверное, ко мне! – утвердительно прозвучал голос за спиной.
   Сергей обернулся и увидел пожилого худощавого мужчину. Внешность у него была такая, что хоть помещай на обложку какого-нибудь издания, специализирующегося на борьбе с жидомасонами. Человек был одет в потертый костюм, когда-то сшитый явно в индивидуальном порядке у хорошего портного. Человек сутулился, но держался очень бодро. Вдобавок ко всему он прижимал к груди огромного дымчатого кота со шлейкой на груди.
   – Максим Лазаревич? Вам звонили…
   – Да-да, конечно. Не думайте, что если мне уже стукнуло семьдесят, я впал в старческий маразм. Не дождетесь! Просто обычно люди ко мне опаздывают, потому что не могут найти место, где поставить машину. Судя по вашему спокойному виду, вы оказались умнее и прибыли на метро. Так вот, я решил выгулять в Михайловском парке Иннокентия. И что вы думаете? Там все нас знают, а тут подходит какой-то молодой и глупый мент и начинает кричать, что с собаками вход в парк запрещен. Кем же надо быть, чтобы перепутать собаку с русским дымчатым котом! Я ему и сказал: где в ваших правилах написано что-либо о котах? Но он оказался ужасно тупым молодым человеком. Пока я с ним спорил, прошло время…
   Болтая таким образом, Максим Лазаревич с поразительной резвостью взбежал чуть ли не под самую крышу. Алена к концу подъема дышала несколько учащенно, а у старика даже дыхание не сбилось.
   Он отпер дверь и пропустил гостей в большую трехкомнатную квартиру. Судя по всему, она была из тех, которые создавали еще при советской власти в домах, прошедших капремонт – когда от дома оставляли одни лишь стены, а внутри все делали по-новому. Таких домов в городе не слишком много – в те времена было дешевле натыкать в спальном районе несколько многоэтажек, нежели отремонтировать одно старое здание. Это теперь многие готовы платить бешеные деньги за жилплощадь в центре города.
   Хозяин пригласил гостей в большую комнату, за окнами которой шумела-гремела Большая Конюшенная.
   – Вот, говорят, шумно. А мне нравится городской шум, это мой город, я отсюда никуда не уеду, – прокомментировал хозяин.
   На первый взгляд обстановка выглядела скромно. Но это только на первый взгляд. Пару лет назад Алена, подрабатывая в глянцевом журнале, писала большую статью про антикварные салоны. За время работы над материалом она поднабралась кое-каких знаний. Так вот, в гостиной стояла старинная мебель. Не в стиле плебейского «мещанского модерна», которым в городе забиты все комиссионные магазины и который продавцы втюхивают богатым придуркам, увлеченным возникшей в последнее время модой на ретро, нет, это была очень качественная, со вкусом подобранная обстановка в стиле «серебряного» века – хоть снимай здесь фильм из жизни Александра Блока или очередной сериал про социалистов-революционеров и их идейных противников – жандармских полковников.
   На стене висели картины. Одна из них привлекала внимание более других. Очень уж знакомое что-то.
   – Филонов, – прокомментировал Максим Лазаревич.
   – Подлинник? – спросила Алена.
   – Копий не держу. И представляете, я ее купил в обычной комиссионке. Понятное дело, еще в советские времена. Всего-то за тысячу рублей. Сколько она стоит теперь, мне просто страшно подумать. Ну, вы посидите, а я покормлю Иннокентия и принесу вам чай…
   Старик ушел на кухню.
   – Слушай, а ведь у него обычная дверь. Не железная. И замок какой-то дрянной. А тут миллионы на стенках, – сказала журналистка.
   – Ты знаешь, как мне объяснили знающие люди, куда безопаснее грабить квартиру начальника ГУВД или прокурора города, чем его. Тот, кто это сделает, больше трех дней не проживет. Если бандиты не найдут, то воры – уж точно.
   Максим Лазаревич был в самом деле весьма известной фигурой в определенных кругах. Свою славу он приобрел еще в те легендарные времена, когда на дворе стояла советская власть, а прилавки промтоварных магазинов не радовали глаз обилием ассортимента. Растущие потребности советских людей оставались неудовлетворенными. Но природа не терпит пустоты, и в качестве альтернативы скудному белому рынку появился черный. На него поставлялись разные товары – и привезенные из-за границы, и состряпанные в подпольных мастерских, и, так сказать, смешанные. К примеру, как-то швейное объединение имени Володарского пошило из финской материи вполне приличного вида джинсы. В торговой сети они должны были продаваться по сорок рублей штука. Разумеется, ни в какую торговую сеть эти штаны не попали. Все скупили дельцы теневого бизнеса. Они провели над джинсами нехитрую операцию: нашили и наклепали на них лейблы фирмы «Монтана». В те времена народ не глядел на качество – всех завораживал именно заграничный лейбл. Поэтому джинсы с успехом продавались на «галере», любимом мете сбора фарцовщиков при застое, по сто пятьдесят рэ и выше.
   Какое отношение Максим Лазаревич имел к теневой экономике, никто точно не знал. Зато всем было известно другое. Этот человек являлся совершенно уникальным кладом информации. В буквальном смысле он знал все. Кто откуда какой товар привез, натуральный товар или паленый. К тому же к Максиму Лазаревичу можно было обратиться с тем или иным вопросом, который он мог, позвонив по телефону, благополучно разрулить. Впрочем, этот человек торговал не только информацией и посредническими услугами. В каком-то смысле он являлся тогдашним бизнес-консультантом. На основе огромной базы данных, хранившейся в его голове, он давал консультации, проводил обзоры рынка и маркетинговые исследования. Тогда всех этих слов никто не знал, но дело ведь не в словах. За свои услуги с одних старик брал большие деньги, с других – не брал вовсе. Как подозревал Сергей, он работал в том числе и на Комитет или на ОБХСС. А может, и на тех, и на других. Все правильно. Если есть явление – надо держать его под контролем. Когда в начале восьмидесятых появились первые бандиты, желающие урвать кусочек с цеховиков, Максим Лазаревич пригодился и им. Впрочем, с ворами у него тоже были давние и теплые взаимоотношения.
   Последовавшая смена общественного строя не умалила значения Максима Лазаревича. Скорее наоборот. Он великолепно разбирался в сложнейшей системе подводных взаимоотношений, возникших на стыке бизнеса, криминала и политики. Ходили слухи, что именно полученная от него информация стояла за многими громкими скандалами, которые самозабвенно обсасывали городские газеты. К примеру, говорили, что именно по его наколке «антикварный» отдел ГУВД вышел на взломщиков, укравших картины из Русского музея.
   Может, так оно и было, может, и не так. Не это главное. Суть-то в другом. В какой-то мере Максим Лазаревич являлся коллегой Сергея – в том смысле, что выяснял, соображал и распутывал. Вот только если Казаку для этого приходилось бегать, высунув язык, а иногда и попадать в передряги с применением разного вида стрелкового оружия, то Максим Лазаревич обходился без таких ковбойских методов. Выйти на него было непросто. Но все-таки Рыбак или его босс вышли. Хотя, может, и тут помогла невидимая рука Конторы.
 
   Старик прикатил в комнату столик, на котором стоял чай и бутылка «Вана Таллина».
   – Люблю я этот ликер, – сказал Максим Лазаревич. – Вот только настоящий купить трудно. Спасибо, друзья из Эстонии не забывают старика. А то ведь и у них, чтобы купить настоящий, а не подделку для туристов, нужно места знать. Эх, все вырождается. Ну, ладно, молодые люди, я думаю, вы пришли не для того, чтобы слушать брюзжание старого еврея. Вас рекомендовали очень хорошие люди. Поэтому я готов вам помочь, если это в моих силах.
   – Нас интересует фонд «За доброе соседство», и господин Жуков в частности.
   – Ох, этот фонд. Вы знаете, это очень даже забавно. Вы мне поверьте, я старый еврей, я много чего видел в этой безумной жизни. Но я так и не понял, что все-таки им надо…
   Как рассказал Максим Лазаревич, фонд нарисовался на невских берегах в 1995 году. Тогда подобных международных организаций возникло в Питере до фига и даже больше. Все они декларировали шибко благородные цели. Большинство из них просуществовали недолго. То ли у западных спонсоров кончились деньги, то ли им надоело пихать доллары, марки и прочие фунты псу под хвост. Дело в том, что все эти структуры тут же облепили местные товарищи, единственной целью которых было выкачать как можно больше денег себе в карман. Как водится, вскоре начались ссоры из-за того, кто больше украл, начальству за бугор полетели доносы… В общем, все как всегда.
   Фонд «За доброе соседство» поначалу ничем не отличался от других подобных контор. Вокруг него толкались товарищи, которые под ветрами перемен вспомнили, что являются ингерманландскими финнами, поменяли русские фамилии на финские и развили бурную деятельность. Точнее, имитацию бурной деятельности. Делали вид, что изучают историю родного края или чего-то там еще вроде этого. А на самом-то деле просто качали деньги с финских благотворителей.
   Все это счастье продолжалось до дефолта 1998 года, а потом как-то тихо сошло на нет. Но дело их не пропало. Фонд возродился. На этот раз у него было куда больше денег, организация стала действовать более размашисто. Затем появился Жуков, начавший проталкивать в печатные издания свои странные статьи, которые, заметим, оплачивались финскими и германскими марками. Кроме того, фонд сотрудничал с мелкими фирмами, поставляющими на рынок экологически чистые добавки или еще какую-то чертовщину. Также фонд взаимодействовал с немецкими благотворительными организациями, занимающимися чем-то вокруг медицины. В круг интересов фонда входило и туристическое агентство Wild Way.
   – А что это за контора? – спросил Сергей.
   – Они занимаются организацией экстремального туризма. Или, как раньше говорили, спортивного. Ну, в общем, ничего особо нового. Походы на байдарках, на плотах и прочих средствах. Для иностранцев. Дескать, хотите увидеть настоящую дикую российскую природу? Сибирь далеко, а тут под боком Подпорожский район и Карелия. У этих фирмачей есть несколько лагерей в глухомани. Ну, рыбалка там, ягоды, грибы и свежий воздух.
   Сергей насторожился:
   – Максим Лазаревич, вы что-нибудь слышали о «Хранителях радуги»?
   – Так я же как раз собрался вам рассказать об этом, вы меня опередили. Дело в том, что именно эти самые «хранители» поставляют инструкторов для Wild Way. Только они. А это, молодые люди, секта! Только они молятся не на какого-нибудь Кришну, а на природу. Это, конечно, понятно. Вы мне поверьте – самые лучшие дела делаются на сектантах. Их ведь можно заставить работать бесплатно. Ходят слухи, у них есть нечто вроде центра для подготовки. Я точно не знаю где, но где-то за Онежским озером. Считается, что это лагерь Wild Way, но на самом деле никаких путевок туда не продают.
   Вот те на! Еще один лагерь. Чем дальше, тем веселее.
   – Но я вам не сказал самого интересного, – продолжал Максим Лазаревич. – Дело в том, что Фонд «За доброе соседство» полез в политику. Я таки понял бы, если бы они полезли в питерскую политику. Так ведь нет! Этот фонд через подставные фирмы участвовал в финансировании выборов в Карелии некоего господина Нестерова. Слыхали о таком?
   – Еще бы! – выдохнул Сергей.
   Вот это был сюрприз! Как говорится, искали, искали, а под носом не увидали. Да кто у них в городе не знал Нестерова! Это был большой человек, депутат Законодательного собрания Республики Карелия как раз от того округа, где развернулся Ишмуратов. Правда, никаких особых дел с ним шеф не вел. Депутат был тоже типа политиком. Он вечно терся в Петрозаводске, а в своем округе показывался только по большим праздникам. Местные дела его не особо волновали. Занимался разнообразными интригами, склоками и прочей политикой республиканского уровня. Для разных дел в карельском ЗакСе у Ишмуратова имелись другие люди. С Нестеровым у него был, так сказать, вооруженный нейтралитет. Тот, помимо депутатской деятельности, кормился при торговых фирмах, поставлявших в город и его окрестности продукты питания. С местными братками он не был связан. Умудрялся решать все вопросы во властных коридорах. В общем, до поры до времени его деятельность никак не ущемляла интересы Ишмуратова и его братвы. В конце концов, каждому свое. Вы нас не трогайте, и мы вас трогать не станем.
   Но главное-то было в следующем. В последнее время интересы Ишмуратова и Нестерова все-таки пересеклись. Дело в том, что Нестеров собирался выставляться на новых выборах. И это бы ладно. Но Ишмуратов тоже имел желание стать депутатом местного ЗакСа на этих же выборах. Возможно, поэтому он и не хотел иметь никаких коммерческих дел с Нестеровым. Кто же будет помогать своему потенциальному сопернику? До выборов было еще далеко, однако разведка уже производилась. Последние чрезвычайные события отвлекли команду Ишмуратова от изучения питерского рынка специалистов по предвыборным технологиям.
   Что ж, в этом мутном деле замаячил некоторый мотив. Разумеется, трудно было предположить, что вся эта безумная игра завязана только на региональную политику. Но что-то много всякого разного закрутилось вокруг Карелии.
   На прощание Максим Лазаревич сказал:
   – И вот что еще, молодой человек. Я о вас кое-что слышал. И знаю: вы не из любопытства ко мне пришли. Так вот, поверьте старому человеку – вам надо быть очень осторожным. Скоро начнутся большие дела. Очень нехорошие дела. Вы знаете, я многое видел на этом свете, видел, как разные вопросы решались руками отморозков. Но в вашем случае кто-то использует фанатиков. Такого мне пока что видеть не приходилось. Это не наш стиль. Вы мне поверьте, ветер дует оттуда, из-за бугра. С востока. А может, с запада. И такое может случиться.
 
   На лестнице Сергея вдруг посетили интересные мысли. Выйдя на улицу, он набрал телефон Князева.
   – Это Казак. У вас там как?
   – Пока все тихо. Что у тебя?
   – У меня новости. Депутат Нестеров каким-то образом замешан в это дело. Возможно, не напрямую, но тем не менее…
   – Так-так, интересно. Примерно полгода назад Нестеров собирался катить на нас бочку. Попытаться поднять шум и в итоге отозвать лицензии у двух наших фирм. Так, демонстрация крутизны. Но потом почему-то бросил это дело на полпути.
   – А я и не знал…
   – Тебе и не нужно было знать. Дело затухло еще на этапе кулуарных разговоров. Никаких решительных шагов сделано не было. Тогда уже было понятно, что Расул Тенгизович собирается выдвигаться. Решили поэтому – противник делает первый ход. Все нормально – игра есть игра. Но, возможно, он просто решил подождать. Кто-то, допустим, сказал, что еще рано.
   – А он в последнее время проявлял какую-то активность?
   – Немного. Позвонил Расулу, спросил: что это у вас за чертовщина творится? Ишмуратов пересказал ему версию, которую разрабатывают менты, он и успокоился.
   – Кстати, мы как-то проехали мимо вопроса: а какая была пресса в Петрозаводске насчет этого события? Вы не отслеживали?
   – Ух какими словами ты заговорил! Сразу видно, с журналисткой связался. Отслеживали. Ничего. Даже маленькой заметки.
   – Похоже, события пошли не по их плану. История с мертвыми журналистами им явно не нужна.
   – Почему?
   – Я тут посмотрел на работу акул пера. Они бы как мухи на понятно что слетелись бы. Начали бы копать. И накопали бы то, что этим типам не нужно. Они затаились. Но мне кажется – это только начало. Слишком много всякого шевеления в Питере вокруг этого дела. И еще. Самое главное: я убежден, что эти люди отсиживаются где-то неподалеку. Причем не в землянке сидят и не в лесной избушке. Где-то в окрестностях у них есть нормальное стационарное логово. Они ходили на дело оттуда. Кстати, проверьте, не появлялись ли в округе туристские группы от фирмы «Wild Way». Но все-таки главное – как мне кажется – надо искать их базу.
   – Да уже искали. Никаких следов, чтоб им пусто было. Но, наверное, ты прав. Если не нашли, надо искать дальше.

Глава 12
ОШИБКА ИНДЕЙЦА

   Деревня Кривцы жила своей обычной жизнью. Около половины третьего возле магазина стал скапливаться народ. Собственно, у продавщицы был сейчас законный перерыв, но все равно местные мужики собрались тут, чтобы скоротать время, когда откроются заветные двери.
   В это самое время возле магазина тормознул крытый «уазик». Из него вылез небритый мужик средних лет в кирзовых сапогах и камуфляже. На левой руке у него виднелось северное сияние – наколка в виде полукруга с лучами, ее делают те, кто сидел за полярным кругом.
   – Здорово, мужики! – приветствовал он собравшихся. – Что там с магазином?
   – Да через полчаса обещали открыть.
   – Ну что ж, подождем.
   За полчаса приезжий мужик вполне спелся с местными ребятами. Так что когда ленивая продавщица Света нехотя открыла двери, никто не удивился, что он купил водки и колбасы и повел нескольких мужиков на ближайший бугор.
   – Ваше здоровье, ребята, – сказал мужик и опрокинул в себя половину стакана. Подождав, когда ребята выпьют, продолжил:
   – Мужики, дело, значит, такое. Я тут недавно откинулся…
   В Карелии это слово означает очень многое. Это край лагерей. Вот и здесь, за Онежским озером, мужики приготовились сочувственно слушать гостя. Слишком многие проходили через это же – вышел на свободу и не знаешь, куда приткнуться. Но гость повел разговор о другом.
   – Слышьте, мужики, я тут пристроился к одним людям. Они собираются скупать у вас ягоды и грибы.
   – Так это ты рановато приехал, какие в это время грибы и ягоды, – подал голос один из мужиков.
   – Так я не сейчас же собираюсь, меня путь разведать послали. – Гость хитро улыбнулся. – Тут ведь какое дело? Те люди, на которых я работаю, у них есть прямой выход на большие московские рестораны. Поняли? Мы побольше будем платить…
   Этими словами гость попал прямо в яблочко. С дарами природы в окрестностях было все очень хорошо. В августе выйдешь в лес – и буквально спотыкаешься о грибы. То же и с разной ягодой. Но правильно говорят: телушка полушка, да рубль перевоз. Вывезти отсюда дары природы было непросто. Ну, как в Африке. Там бананы ничего не стоят – они на деревьях растут. А то, что мы за них платим в магазинах – так это все за транспортировку. Вот так и за Онежским озером. Раз вывезти дары леса было сложно – приезжали ребята на больших машинах – и скупали это все за бесценок. Им продавали. Деваться-то некуда. Везти самому в Петрозаводск или в Подпорожье – дороже обойдется. Тем более что там на рынке шустрят товарищи, которые все равно вынудят продать оптом по такой цене, которой им нужно. А потом люди, попадая в Питер, глядят на то, по каким ценам продают ту же чернику или клюкву, и чешут в затылках.
   Словом, гость заинтересовал местных ребят. Слово за слово, стакан за стаканом – полилась беседа.
   – Слушайте, про ваш поселок я все понял. А что тут есть еще?
   – Ну, рядом, на озере, стоит лагерь. Ну, это типа как раньше была турбаза. Только все по-современному. И это не турбаза. На обычную турбазу приезжают и уезжают туристы. А тут приперлись по весне – и живут себе. Только они какие-то… Ну типа сектанты.
   – И как они?
   – Да ничего. Нам-то что? Живут и живут. Жалко, что ли?
   – А они, эти… Как? Не буйные?
   – Да почему? Нормальные. Сидят там себе на заднице ровно.