Маард поглядел за борт, где все так же мчалась в безнадежной попытке догнать машину тень. Плечи толкнуло перегрузкой, подпрыгнул желудок – пилоты заложили фирменный вираж, заходя на посадку. Пижоны из ВВС не умели по-другому. Покосился на соседей – Джо До сидел и улыбался чему-то. Было сразу видно – летать на вертушках ему не впервой, а вот Грете… Грета – помощница и секретарь Джо, а быть может, еще и любовница – судорожно вцепилась одной рукой в поручень, а второй держала перед побледневшим лицом раскрытый пакет. Этот пакет она вытащила из дамской сумочки сразу после взлета.
«Да, – мрачно подумал Маард. – Вот пакетов для пассажиров у нас как раз не предусмотрели».
С Гретой они почти сдружились за эти дни. Потянуло друг к другу – как случайно нашедших общий язык попутчиков. Маард чувствовал, что черноволосая красавица ему симпатизирует, но старался особенно не сближаться. Кто знает, как воспримет это Джо. Но не помочь девушке тащить вещи, не подать руки, когда приходилось садиться в вертолет, – не мог. Вспомнился вечер в отеле, когда они болтали с Гретой о всяком и разном. Она рассказывала ему о премудростях дистанционного управления мышем. Самозабвенно, взахлеб, интересно. Чувствовался в ней, красивой, знаток своего дела. Было уютно. А она невероятно мила без всей этой офисной шелухи. Копна смоляно-черных кудряшек, добрые карие с прозеленью глаза, резковатые движения… Ее ноги в чулочках были совсем рядом, запах духов кружил голову. Вот только у него в носу стоял запах других духов. Ладонь помнила тепло круглых коленок. И ощущение гладкой кожи бедер. Ты хорошая девочка, Грета. Но чужая, не моя. Хотя, своего у меня и не было ничего. Казенная душа, человек без дома. Нахлынула тоска.
Чем больше усилий он прилагал, чтобы забыть Элен, тем сильнее прорастали в душу шипы-корни. Внутри – не распутать, не обрубить. Надежно.
Если бы Маарду кто-нибудь рассказал, что так может скучать по почти незнакомому человеку, он бы не поверил. Наверное, это сродни помешательству. Хотя он где-то читал, что это химия. Феромоны. Что-то заклинило в мозгах, организм признал Элен своей и теперь направлял хозяина так, как надо было чему угодно, но только не нормальному, незамутненному разуму. Вот только понять бы, к чему направлял…
«Жениться тебе пора, Игорек», – мысленно пошутил Маард, но только веселее не стало.
Промелькнули заграждения, понеслись навстречу длинные серые крыши ангаров, снова тряхнуло, взвыли винты.
– Добрались, – сказал Маард.
Выпрыгнул на бетонные плиты, поросшие между стыками жесткой, с рождения пыльной травой, огляделся. Их встречали. Маард удивился: он ожидал увидеть людей в форме, а тут… Впрочем, своеобразная форма тут тоже была: ослепительно-белые комбезы, на груди эмблема – черный дракон. Выглядело пижонисто. Встречающая троица стояла, широко расставив ноги и заложив руки за спины. «Гордая поза ожидания», – усмехнулся Маард. Рядом легко спрыгнул на землю Джо. Его волосы трепал ветер, поднятый вращающимися лопастями винтов. Не оглядываясь, амер пошел к встречающим – будто бы прибыл один, а остальные так, балласт. Маарда это покоробило. Он оглянулся. Улыбнулся Грете:
– Прыгай, я поймаю.
Девушку покачивало, она неуклюже пыталась выбраться из винтокрылой машины.
От нее кисло пахло потом и рвотой.
«Измучилась бедняжка», – подумал Маард и аккуратно поставил ее на бетонку.
Снял шлем, отдал его пилоту. Тот скинул из машины три сумки – их нехитрый багаж. Похоже, роль носильщика тоже выпала Маарду. Что ж, нормально. Нечему больше и удивляться.
Грета ждала его. Так они и пошли – Маард, груженый тремя баулами, и бледная, пытающаяся отдышаться девушка. В спину ударил ветер, взревела вновь ожившая машина. Маарду захотелось оглянуться, проводить взглядом своих. Нахлынуло ощущение, что он остается тут один, среди незнакомых клоунов в белом. Но он только покосился на идущую рядом Грету.
Вертолет взлетел. Вот и все. Ощущение отчуждения усилилось. Обволокло тело жаром – липким, раздражающим.
– Быстрее, – раздраженно бросил в их адрес Джо.
Он изменился. Тут, на своей территории, пропал болтливый простак. В нем проснулось что-то хищное. Маард промолчал. Он ждал распоряжений. Подкатил привычный «хаммер» – тоже выкрашенный в белый цвет.
«Почти ООН», – раздраженно подумал Маард.
Ооновцев он не уважал. Как не уважал бы любого, кто закрывает глаза на беспредел «своих» и ради собственной безопасности допускает гибель мирных людей. Вспомнилась старая история о том, как с крыши ооновского госпиталя работали минометчики. Лупили по солдатам, и естественно, в ответ был обстрелян госпиталь. Тогда мировая общественность устроила истерику. Как же, злые вояки расстреляли из самоходок больных! Противно… Хотя чего это он распсиховался. Здешние «белые» к тем отношения не имеют. На самом деле все это внутри – сказывается стресс. Или страх? Странно… Чего бояться – вообще непонятно. Вокруг как бы свои – по умолчанию. Вон у него сумки приняли, Грете помогли, но что-то было не так… Дурацкая привычка отовсюду ждать подвоха.
Погрузили вещи в «хаммер», сели. Грета пристроилась рядом с Маардом, незаметно взяла его за локоть, прижалась бедром к бедру. Маард поймал ее взгляд: да, ей тоже неуютно. Ничего. Разберемся, что да как. Не пропадем.
– Не бойся, – шепнул одними губами.
Она моргнула растеряно, попыталась улыбнуться. Машина тронулась, оставляя позади очередной Рубикон.
15
16
«Да, – мрачно подумал Маард. – Вот пакетов для пассажиров у нас как раз не предусмотрели».
С Гретой они почти сдружились за эти дни. Потянуло друг к другу – как случайно нашедших общий язык попутчиков. Маард чувствовал, что черноволосая красавица ему симпатизирует, но старался особенно не сближаться. Кто знает, как воспримет это Джо. Но не помочь девушке тащить вещи, не подать руки, когда приходилось садиться в вертолет, – не мог. Вспомнился вечер в отеле, когда они болтали с Гретой о всяком и разном. Она рассказывала ему о премудростях дистанционного управления мышем. Самозабвенно, взахлеб, интересно. Чувствовался в ней, красивой, знаток своего дела. Было уютно. А она невероятно мила без всей этой офисной шелухи. Копна смоляно-черных кудряшек, добрые карие с прозеленью глаза, резковатые движения… Ее ноги в чулочках были совсем рядом, запах духов кружил голову. Вот только у него в носу стоял запах других духов. Ладонь помнила тепло круглых коленок. И ощущение гладкой кожи бедер. Ты хорошая девочка, Грета. Но чужая, не моя. Хотя, своего у меня и не было ничего. Казенная душа, человек без дома. Нахлынула тоска.
Чем больше усилий он прилагал, чтобы забыть Элен, тем сильнее прорастали в душу шипы-корни. Внутри – не распутать, не обрубить. Надежно.
Если бы Маарду кто-нибудь рассказал, что так может скучать по почти незнакомому человеку, он бы не поверил. Наверное, это сродни помешательству. Хотя он где-то читал, что это химия. Феромоны. Что-то заклинило в мозгах, организм признал Элен своей и теперь направлял хозяина так, как надо было чему угодно, но только не нормальному, незамутненному разуму. Вот только понять бы, к чему направлял…
«Жениться тебе пора, Игорек», – мысленно пошутил Маард, но только веселее не стало.
Промелькнули заграждения, понеслись навстречу длинные серые крыши ангаров, снова тряхнуло, взвыли винты.
– Добрались, – сказал Маард.
Выпрыгнул на бетонные плиты, поросшие между стыками жесткой, с рождения пыльной травой, огляделся. Их встречали. Маард удивился: он ожидал увидеть людей в форме, а тут… Впрочем, своеобразная форма тут тоже была: ослепительно-белые комбезы, на груди эмблема – черный дракон. Выглядело пижонисто. Встречающая троица стояла, широко расставив ноги и заложив руки за спины. «Гордая поза ожидания», – усмехнулся Маард. Рядом легко спрыгнул на землю Джо. Его волосы трепал ветер, поднятый вращающимися лопастями винтов. Не оглядываясь, амер пошел к встречающим – будто бы прибыл один, а остальные так, балласт. Маарда это покоробило. Он оглянулся. Улыбнулся Грете:
– Прыгай, я поймаю.
Девушку покачивало, она неуклюже пыталась выбраться из винтокрылой машины.
От нее кисло пахло потом и рвотой.
«Измучилась бедняжка», – подумал Маард и аккуратно поставил ее на бетонку.
Снял шлем, отдал его пилоту. Тот скинул из машины три сумки – их нехитрый багаж. Похоже, роль носильщика тоже выпала Маарду. Что ж, нормально. Нечему больше и удивляться.
Грета ждала его. Так они и пошли – Маард, груженый тремя баулами, и бледная, пытающаяся отдышаться девушка. В спину ударил ветер, взревела вновь ожившая машина. Маарду захотелось оглянуться, проводить взглядом своих. Нахлынуло ощущение, что он остается тут один, среди незнакомых клоунов в белом. Но он только покосился на идущую рядом Грету.
Вертолет взлетел. Вот и все. Ощущение отчуждения усилилось. Обволокло тело жаром – липким, раздражающим.
– Быстрее, – раздраженно бросил в их адрес Джо.
Он изменился. Тут, на своей территории, пропал болтливый простак. В нем проснулось что-то хищное. Маард промолчал. Он ждал распоряжений. Подкатил привычный «хаммер» – тоже выкрашенный в белый цвет.
«Почти ООН», – раздраженно подумал Маард.
Ооновцев он не уважал. Как не уважал бы любого, кто закрывает глаза на беспредел «своих» и ради собственной безопасности допускает гибель мирных людей. Вспомнилась старая история о том, как с крыши ооновского госпиталя работали минометчики. Лупили по солдатам, и естественно, в ответ был обстрелян госпиталь. Тогда мировая общественность устроила истерику. Как же, злые вояки расстреляли из самоходок больных! Противно… Хотя чего это он распсиховался. Здешние «белые» к тем отношения не имеют. На самом деле все это внутри – сказывается стресс. Или страх? Странно… Чего бояться – вообще непонятно. Вокруг как бы свои – по умолчанию. Вон у него сумки приняли, Грете помогли, но что-то было не так… Дурацкая привычка отовсюду ждать подвоха.
Погрузили вещи в «хаммер», сели. Грета пристроилась рядом с Маардом, незаметно взяла его за локоть, прижалась бедром к бедру. Маард поймал ее взгляд: да, ей тоже неуютно. Ничего. Разберемся, что да как. Не пропадем.
– Не бойся, – шепнул одними губами.
Она моргнула растеряно, попыталась улыбнуться. Машина тронулась, оставляя позади очередной Рубикон.
15
Дракон ныл. Уже третий час, монотонно, требовательно. Тянул одну ноту, от которой сводило скулы. Маард молча терпел, Тильда забилась в нишу в глубине пещеры и со страхом наблюдала за ящером.
Зверь то хлопал крыльями, то дрожал, то распластывался на каменном полу. С утра Маард чуть ли не силком выволок его поохотиться – и вот, пожалуйста.
– Помощь нужна? – проявили любезность из командного центра. – Вытащи ящера из норы, ветеринар посмотрит.
– Обойдемся без ветеринара. Или вам мешает вой? Можете подпеть, устройте караоке.
– Маард, ну ты и…
– Попросите у техников беруши, – холодно ответил он.
Дракон потянулся, попытался перевернуться на спину, но сложенные крылья мешали. Зарычал раздраженно, привалился к стене пещеры, потерся боком. Тильда боязливо выглянула из ниши.
– Маард, что происходит?
– А ты как думаешь? – рявкнул он и тут же пожалел о своей несдержанности.
– Выглядит так, будто он хочет что-то сделать, а ты не даешь. Или у него где-то болит.
– Вылезай оттуда, покажу. Не бойся. Просто не суйся к морде близко.
Тильда неуверенно пожала плечами.
– Да иди, иди, – позвал Маард мягче. – Я его подержу.
Девчонка вылезла из ниши, боязливо косясь на ящера, и замерла метрах в четырех от него. Тот шумно вздохнул, зашуршал по полу кончиком хвоста, выдал долгое, страдальческое «мммм…» и подобрал под себя лапы.
– Ты похожа на суслика возле норы. Та же готовность сбежать в укрытие, – усмехнулся Маард.
– Разумная осторожность, – безапелляционно ответила девушка. – Тебе тоже было бы страшно, будь в тебе метр шестьдесят, а во мне – метров десять.
– Около шести, – поправил он. – Ты ближе-то подойди, трусиха.
Мягко прижать дракона к каменному полу. «Спокойно, дружище, спокойно. Она не обидит, девушки – маленькие, нежные зверьки, больно не делают, только визжат громко. Ты терпи, парень. Мы с тобой через это столько раз проходили».
– Тиль, встань так, чтобы свет снаружи падал зверю на спину.
Она молча повиновалась.
– Теперь смотри примерно на три ладони по хребту ниже лопаток. Ну, там, где крылья начинаются.
– Ничего не вижу, – пробормотала девушка спустя минуту.
Дракон медленно поднял правое крыло, отвел его в сторону. Тильда шагнула ближе, прищурилась.
– Тут… Будто осколки стекла между чешуйками. Маард, он поранился? Как это случилось? – голос звенел от волнения.
Зверь, почувствовав внимание к своей персоне, заныл громче. «Подхалим, – проворчал про себя Маард. – Не так тебе плохо, как внимания хочется. Знаю уж, не хитри». Пристыженный дракон коротко рявкнул и потянул оператора к выходу из пещеры. Тильда отступила к стене, пропуская ящера, потом последовала за ним. Вид у девушки был настолько обеспокоенный, что Маард невольно пожалел ее.
– Да не волнуйся ты, маленькая. Зверь в порядке. Такое не в первый раз. Взрослеет.
Бледные щеки девушки залил густой румянец.
– Ээээ… «Дни»? – спросила она. – Я думала, это самец…
Маард не выдержал и расхохотался. Тильда обиженно поджала губы.
– И при чем тут спина? – буркнула она еле слышно.
– Извини, – миролюбиво сказал Маард. – Дракон самец, все верно. У него чешуйки новые режутся, это не очень приятно. Сейчас он уляжется, посмотри сама. На свету видно хорошо. То, что ты приняла за стекла – это как раз оно.
Тиль бочком подобралась к жалобно ноющему ящеру. Тот покосился на сочувствующую девушку, улегся, вытянувшись во всю длину, и к завыванию добавился тоненький нежный свист.
– Не иначе как выпрашивает, чтобы ты его пожалела. Но лучше не суйся: парень сейчас нервный, мало ли…
Но девушка лишь сердито отмахнулась и осторожно погладила изгиб черного крыла. Маард замер – замер и дракон. Мелькнула мысль: а кого ты сейчас коснулась, рыжая? Зверя? Человека?.. Стоп. Хватит. Ну пожалела одна бедолага другого. Только и всего.
Девичьи пальчики бережно трогали полупрозрачные темные пластинки – вздыбленные, как иглы у рассерженного ежа. Пройдет пара дней – и они улягутся, станут неотличимыми от покрывающих тело ящера старых чешуй. А пока… Похоже, дракону приятно. Во всяком случае, нытье сменилось тихим свистом.
– Хороший мальчик, хороший… – ворковала Тильда, поглаживая зверюгу. – Потерпи немножечко, мой милый. Ты же сказочный – и значит, терпение у тебя тоже сказочное. Маард, а лекарство для него есть какое-нибудь? Ну чтобы ему не так больно было.
– Да не больно ему на самом деле. Просто зудит спина. Вот он и ноет. Ты свиней видела когда-нибудь?
Тильда хихикнула и кивнула.
– Они об забор чешутся, да?
– Да. А для этого здоровяка забора нет. Разве что выгнать его в лес и поскрести об деревья помощнее. Но с нас взяли обещание лес не портить.
Дракон хрюкнул. Тильда расхохоталась – весело и звонко.
– Поросенок! Самый настоящий!
Маард промолчал, задумавшись. Вспомнилось, как «поросенок» полоснул девчонку клыками. И как эти клыки легко ломают кости косулям.
…– Ты, главное, ему не мешай, – объяснял Маарду Клайв. – Должен инстинкт сработать, дальше само пойдет. Не все же его разделанными тушами кормить.
– Угу…
– Крови не боишься? Не сблюешь, а? – издевался координатор.
– Сблюю – уберешь, – ледяным тоном ответил Маард и опустил щиток шлема.
Драконыш недовольно обнюхивал металлическую ограду загона. Чувствовал людей по ту сторону, чувствовал запах еды, которую принесли люди, и негодовал, почему его не кормят. Его специально держали на голодной диете несколько дней, прежде чем допустить до живой косули. Долго спорили: стоит ли. Безопаснее давать хищнику умерщвленную добычу – часть ответственных за проект считала, что у дракона не будет соблазна охотиться на движущихся теплокровных и не будет стимула нападать на посетителей парка. В результате споров все же решили, что хищник должен оставаться хищником, а безопасность людей обеспечит Маард. Сам Маард так же думал, что кормить молодого дракона только кусками телячьих туш – это все равно что потчевать здорового мужика с ложки манной кашей. Нелепо и неестественно. Ради разнообразия пусть охотится время от времени.
– Завтрак пошел, – мрачно сказал Клайв где-то рядом с Маардом. – Чем бы все ни кончилось, я выложу видео в Сеть.
В загон выпустили косулю. Маленькую, размерами со среднего терьера. Она тут же удрала в самый дальний угол и остановилась, напряженно глядя в сторону драконыша. Юный ящер удивленно встопорщил три ряда костяных рожек на голове и втянул ноздрями воздух. Маард напрягся: волнение дракона передалось и ему. «Ну, давай, парень, пошел», – мысленно подтолкнул он детеныша.
Ящер припал к земле и замер, чуть подрагивая кончиком хвоста и раздувая ноздри. Маард нахмурился: обычно его «воспитанник» поступал так, когда чувствовал опасность. «Что ж ты, дружок, трусишь?» – укоризненно обратился он к зверю. Ритм сердца участился, потом замедлился. Дракон быстро потек в сторону косули. Не пополз, не побежал, а именно потек – бесшумной антрацитовой змеей. Маард чувствовал каждую напряженную мышцу ящера, ощущал запах косули – запах парализованного страхом теплого, живого мяса.
Ящер приблизился. Косуля вздрогнула, рванулась в сторону. Драконыш молниеносно развернулся всем корпусом и сбил ее на землю одним ударом хвоста. В следующее мгновение челюсти сомкнулись на горле жалобно верещащей добычи. В ноздри ударил терпкий, солоноватый запах крови.
– Маард, Маард, ответь! – завопили динамики голосом координатора.
Он с трудом заставил себя переключиться в режим диалога и отпустить дракона. Сердце колотилось так, будто он, а не драконыш сейчас поймал косулю. Мысли путались, перед глазами плыли радужные пятна.
– Ну ничего ж себе! – продолжал радостно блажить Клайв. – Система показывает полное слияние! Маард, ПОЛНОЕ, слышишь?
– Слышу, – язык повиновался с трудом. – Клайв, закажи мне на обед бифштекс.
Есть хотелось так, будто это его, а не дракона, не кормили неделю…
Маард вздрогнул. За всеми этими воспоминаниями он совершенно забыл о Тильде. Отвлекся, выпустил ящера из-под контроля. Нельзя так, нельзя.
– Тиль?
– Ммм? – отозвалась она из-за драконьего плеча.
– Я просто…
– Все в порядке. Изучаю, как устроены чешуйки. Маард, а новорожденный дракон как выглядит? Ты своего видел совсем крошечным?
– Нет. Когда нас друг другу представили, в нем было почти два метра. Годовалый драконыш. Похож на гибрид варана и собаки. Любопытный, игривый, глупый, немного неуклюжий и не испытывающий особой симпатии к людям.
– Как же вы сработались с ним?
Похоже, рыжая сгорала от любопытства. Это к лучшему. Хоть не плачет и не психует.
– Ну как… Методом кнута и пряника. Хорошего мальчика поощряли, плохого – наказывали. Доставалось обоим. Оператор частично ощущает то же, что и его подопечный. Особенно поначалу. Ты термин «полное слияние», наверное, не слышала?
– Слышала. Папа рассказывал. Это когда вы чувствуете с ним одновременно, как единый организм?
– Именно. Полное слияние дается не сразу. У дракона свой разум, свой темперамент. Он не игрушка, он живой. И чтобы работать с ним, приходится насильственно вклиниваться в его нервную деятельность. Он сопротивляется поначалу – физически.
Маард вспомнил первые опыты контакта с драконом, орущего от страха, извивающегося в ремнях детеныша, дурноту, чувство отторжения, сопротивление. На мгновение стало стыдно. Мысленно погладил ящера, и тот с удовольствием зашлепал хвостом.
– А потом? – не терпелось рыжей.
– А потом он начал понимать, что если он позволит собой управлять… точнее, если будет слушаться, когда нужно, то больно не будет. Так и притерлись постепенно друг к другу.
Он приготовился отвечать на новые вопросы, но девушка задумчиво молчала. Разнеженный дракон легонько фыркнул и игриво подпихнул ее мордой под попку. Тильда посмотрела на него серьезно и немного грустно.
– Если я буду слушаться, больно никому не будет?
– Смотря кого слушаться станешь.
– Я не хочу создавать тебе неприятностей, – сказала она и покраснела.
Захотелось ее рассмешить. Или напугать. Или…
– Пойдем подремлем? Если будут с тобой проблемы – обещаю тебя съесть.
Сероглазая чуть улыбнулась. Миновало…
Забралась под крыло, свернулась калачиком – настолько естественно, будто всю жизнь провела в пещере с драконом.
– Маард, – позвала девушка негромко.
– А?
– Расскажи мне о себе. Хоть немного.
Он растерялся. Ну что ей сказать? Ведь нечего же особо… Все осталось в прошлом.
– Это скучно, Тиль. У меня нет ничего в настоящем.
– Зато честно. Ты обо мне все знаешь…
– Не все, – перебил он, стараясь увести ее в сторону от просьбы. – Потом девушки гораздо интереснее драконов.
– Чем ты занимаешься помимо дракона? – не унималась рыжая.
– Ем и сплю, – поспешно ответил Маард. – А у тебя любопытство наследственное или вирусное?
Тильда слегка надулась и засопела.
– Ну, как хочешь. Буду считать тебя секретным агентом. Вроде человека-невидимки.
«Такой и есть», – невесело усмехнулся Маард.
Дракон шумно зевнул, поерзал, прижавшись боком к прохладной каменной стене.
– Эй! Выронишь! – заверещала «принцесса».
– Так, я кого-то обещал съесть, если начнутся проблемы, – напомнил Маард. – Не шуми. Дай зверю поспать и спи сама.
Тильда что-то недовольно пробурчала, повозилась и вскоре уснула. Маард отключил визор и задумчиво уставился на темную пластиковую панель перед глазами.
Странно это – прожить тридцать с лишним лет так, чтобы нечего было рассказать о себе рыжей девчонке. Потому что либо не поверит, либо испугается. Можно, конечно, сочинить, но… Маард хоть и был драконом, но сказочником, увы, не был.
Зверь то хлопал крыльями, то дрожал, то распластывался на каменном полу. С утра Маард чуть ли не силком выволок его поохотиться – и вот, пожалуйста.
– Помощь нужна? – проявили любезность из командного центра. – Вытащи ящера из норы, ветеринар посмотрит.
– Обойдемся без ветеринара. Или вам мешает вой? Можете подпеть, устройте караоке.
– Маард, ну ты и…
– Попросите у техников беруши, – холодно ответил он.
Дракон потянулся, попытался перевернуться на спину, но сложенные крылья мешали. Зарычал раздраженно, привалился к стене пещеры, потерся боком. Тильда боязливо выглянула из ниши.
– Маард, что происходит?
– А ты как думаешь? – рявкнул он и тут же пожалел о своей несдержанности.
– Выглядит так, будто он хочет что-то сделать, а ты не даешь. Или у него где-то болит.
– Вылезай оттуда, покажу. Не бойся. Просто не суйся к морде близко.
Тильда неуверенно пожала плечами.
– Да иди, иди, – позвал Маард мягче. – Я его подержу.
Девчонка вылезла из ниши, боязливо косясь на ящера, и замерла метрах в четырех от него. Тот шумно вздохнул, зашуршал по полу кончиком хвоста, выдал долгое, страдальческое «мммм…» и подобрал под себя лапы.
– Ты похожа на суслика возле норы. Та же готовность сбежать в укрытие, – усмехнулся Маард.
– Разумная осторожность, – безапелляционно ответила девушка. – Тебе тоже было бы страшно, будь в тебе метр шестьдесят, а во мне – метров десять.
– Около шести, – поправил он. – Ты ближе-то подойди, трусиха.
Мягко прижать дракона к каменному полу. «Спокойно, дружище, спокойно. Она не обидит, девушки – маленькие, нежные зверьки, больно не делают, только визжат громко. Ты терпи, парень. Мы с тобой через это столько раз проходили».
– Тиль, встань так, чтобы свет снаружи падал зверю на спину.
Она молча повиновалась.
– Теперь смотри примерно на три ладони по хребту ниже лопаток. Ну, там, где крылья начинаются.
– Ничего не вижу, – пробормотала девушка спустя минуту.
Дракон медленно поднял правое крыло, отвел его в сторону. Тильда шагнула ближе, прищурилась.
– Тут… Будто осколки стекла между чешуйками. Маард, он поранился? Как это случилось? – голос звенел от волнения.
Зверь, почувствовав внимание к своей персоне, заныл громче. «Подхалим, – проворчал про себя Маард. – Не так тебе плохо, как внимания хочется. Знаю уж, не хитри». Пристыженный дракон коротко рявкнул и потянул оператора к выходу из пещеры. Тильда отступила к стене, пропуская ящера, потом последовала за ним. Вид у девушки был настолько обеспокоенный, что Маард невольно пожалел ее.
– Да не волнуйся ты, маленькая. Зверь в порядке. Такое не в первый раз. Взрослеет.
Бледные щеки девушки залил густой румянец.
– Ээээ… «Дни»? – спросила она. – Я думала, это самец…
Маард не выдержал и расхохотался. Тильда обиженно поджала губы.
– И при чем тут спина? – буркнула она еле слышно.
– Извини, – миролюбиво сказал Маард. – Дракон самец, все верно. У него чешуйки новые режутся, это не очень приятно. Сейчас он уляжется, посмотри сама. На свету видно хорошо. То, что ты приняла за стекла – это как раз оно.
Тиль бочком подобралась к жалобно ноющему ящеру. Тот покосился на сочувствующую девушку, улегся, вытянувшись во всю длину, и к завыванию добавился тоненький нежный свист.
– Не иначе как выпрашивает, чтобы ты его пожалела. Но лучше не суйся: парень сейчас нервный, мало ли…
Но девушка лишь сердито отмахнулась и осторожно погладила изгиб черного крыла. Маард замер – замер и дракон. Мелькнула мысль: а кого ты сейчас коснулась, рыжая? Зверя? Человека?.. Стоп. Хватит. Ну пожалела одна бедолага другого. Только и всего.
Девичьи пальчики бережно трогали полупрозрачные темные пластинки – вздыбленные, как иглы у рассерженного ежа. Пройдет пара дней – и они улягутся, станут неотличимыми от покрывающих тело ящера старых чешуй. А пока… Похоже, дракону приятно. Во всяком случае, нытье сменилось тихим свистом.
– Хороший мальчик, хороший… – ворковала Тильда, поглаживая зверюгу. – Потерпи немножечко, мой милый. Ты же сказочный – и значит, терпение у тебя тоже сказочное. Маард, а лекарство для него есть какое-нибудь? Ну чтобы ему не так больно было.
– Да не больно ему на самом деле. Просто зудит спина. Вот он и ноет. Ты свиней видела когда-нибудь?
Тильда хихикнула и кивнула.
– Они об забор чешутся, да?
– Да. А для этого здоровяка забора нет. Разве что выгнать его в лес и поскрести об деревья помощнее. Но с нас взяли обещание лес не портить.
Дракон хрюкнул. Тильда расхохоталась – весело и звонко.
– Поросенок! Самый настоящий!
Маард промолчал, задумавшись. Вспомнилось, как «поросенок» полоснул девчонку клыками. И как эти клыки легко ломают кости косулям.
…– Ты, главное, ему не мешай, – объяснял Маарду Клайв. – Должен инстинкт сработать, дальше само пойдет. Не все же его разделанными тушами кормить.
– Угу…
– Крови не боишься? Не сблюешь, а? – издевался координатор.
– Сблюю – уберешь, – ледяным тоном ответил Маард и опустил щиток шлема.
Драконыш недовольно обнюхивал металлическую ограду загона. Чувствовал людей по ту сторону, чувствовал запах еды, которую принесли люди, и негодовал, почему его не кормят. Его специально держали на голодной диете несколько дней, прежде чем допустить до живой косули. Долго спорили: стоит ли. Безопаснее давать хищнику умерщвленную добычу – часть ответственных за проект считала, что у дракона не будет соблазна охотиться на движущихся теплокровных и не будет стимула нападать на посетителей парка. В результате споров все же решили, что хищник должен оставаться хищником, а безопасность людей обеспечит Маард. Сам Маард так же думал, что кормить молодого дракона только кусками телячьих туш – это все равно что потчевать здорового мужика с ложки манной кашей. Нелепо и неестественно. Ради разнообразия пусть охотится время от времени.
– Завтрак пошел, – мрачно сказал Клайв где-то рядом с Маардом. – Чем бы все ни кончилось, я выложу видео в Сеть.
В загон выпустили косулю. Маленькую, размерами со среднего терьера. Она тут же удрала в самый дальний угол и остановилась, напряженно глядя в сторону драконыша. Юный ящер удивленно встопорщил три ряда костяных рожек на голове и втянул ноздрями воздух. Маард напрягся: волнение дракона передалось и ему. «Ну, давай, парень, пошел», – мысленно подтолкнул он детеныша.
Ящер припал к земле и замер, чуть подрагивая кончиком хвоста и раздувая ноздри. Маард нахмурился: обычно его «воспитанник» поступал так, когда чувствовал опасность. «Что ж ты, дружок, трусишь?» – укоризненно обратился он к зверю. Ритм сердца участился, потом замедлился. Дракон быстро потек в сторону косули. Не пополз, не побежал, а именно потек – бесшумной антрацитовой змеей. Маард чувствовал каждую напряженную мышцу ящера, ощущал запах косули – запах парализованного страхом теплого, живого мяса.
Ящер приблизился. Косуля вздрогнула, рванулась в сторону. Драконыш молниеносно развернулся всем корпусом и сбил ее на землю одним ударом хвоста. В следующее мгновение челюсти сомкнулись на горле жалобно верещащей добычи. В ноздри ударил терпкий, солоноватый запах крови.
– Маард, Маард, ответь! – завопили динамики голосом координатора.
Он с трудом заставил себя переключиться в режим диалога и отпустить дракона. Сердце колотилось так, будто он, а не драконыш сейчас поймал косулю. Мысли путались, перед глазами плыли радужные пятна.
– Ну ничего ж себе! – продолжал радостно блажить Клайв. – Система показывает полное слияние! Маард, ПОЛНОЕ, слышишь?
– Слышу, – язык повиновался с трудом. – Клайв, закажи мне на обед бифштекс.
Есть хотелось так, будто это его, а не дракона, не кормили неделю…
Маард вздрогнул. За всеми этими воспоминаниями он совершенно забыл о Тильде. Отвлекся, выпустил ящера из-под контроля. Нельзя так, нельзя.
– Тиль?
– Ммм? – отозвалась она из-за драконьего плеча.
– Я просто…
– Все в порядке. Изучаю, как устроены чешуйки. Маард, а новорожденный дракон как выглядит? Ты своего видел совсем крошечным?
– Нет. Когда нас друг другу представили, в нем было почти два метра. Годовалый драконыш. Похож на гибрид варана и собаки. Любопытный, игривый, глупый, немного неуклюжий и не испытывающий особой симпатии к людям.
– Как же вы сработались с ним?
Похоже, рыжая сгорала от любопытства. Это к лучшему. Хоть не плачет и не психует.
– Ну как… Методом кнута и пряника. Хорошего мальчика поощряли, плохого – наказывали. Доставалось обоим. Оператор частично ощущает то же, что и его подопечный. Особенно поначалу. Ты термин «полное слияние», наверное, не слышала?
– Слышала. Папа рассказывал. Это когда вы чувствуете с ним одновременно, как единый организм?
– Именно. Полное слияние дается не сразу. У дракона свой разум, свой темперамент. Он не игрушка, он живой. И чтобы работать с ним, приходится насильственно вклиниваться в его нервную деятельность. Он сопротивляется поначалу – физически.
Маард вспомнил первые опыты контакта с драконом, орущего от страха, извивающегося в ремнях детеныша, дурноту, чувство отторжения, сопротивление. На мгновение стало стыдно. Мысленно погладил ящера, и тот с удовольствием зашлепал хвостом.
– А потом? – не терпелось рыжей.
– А потом он начал понимать, что если он позволит собой управлять… точнее, если будет слушаться, когда нужно, то больно не будет. Так и притерлись постепенно друг к другу.
Он приготовился отвечать на новые вопросы, но девушка задумчиво молчала. Разнеженный дракон легонько фыркнул и игриво подпихнул ее мордой под попку. Тильда посмотрела на него серьезно и немного грустно.
– Если я буду слушаться, больно никому не будет?
– Смотря кого слушаться станешь.
– Я не хочу создавать тебе неприятностей, – сказала она и покраснела.
Захотелось ее рассмешить. Или напугать. Или…
– Пойдем подремлем? Если будут с тобой проблемы – обещаю тебя съесть.
Сероглазая чуть улыбнулась. Миновало…
Забралась под крыло, свернулась калачиком – настолько естественно, будто всю жизнь провела в пещере с драконом.
– Маард, – позвала девушка негромко.
– А?
– Расскажи мне о себе. Хоть немного.
Он растерялся. Ну что ей сказать? Ведь нечего же особо… Все осталось в прошлом.
– Это скучно, Тиль. У меня нет ничего в настоящем.
– Зато честно. Ты обо мне все знаешь…
– Не все, – перебил он, стараясь увести ее в сторону от просьбы. – Потом девушки гораздо интереснее драконов.
– Чем ты занимаешься помимо дракона? – не унималась рыжая.
– Ем и сплю, – поспешно ответил Маард. – А у тебя любопытство наследственное или вирусное?
Тильда слегка надулась и засопела.
– Ну, как хочешь. Буду считать тебя секретным агентом. Вроде человека-невидимки.
«Такой и есть», – невесело усмехнулся Маард.
Дракон шумно зевнул, поерзал, прижавшись боком к прохладной каменной стене.
– Эй! Выронишь! – заверещала «принцесса».
– Так, я кого-то обещал съесть, если начнутся проблемы, – напомнил Маард. – Не шуми. Дай зверю поспать и спи сама.
Тильда что-то недовольно пробурчала, повозилась и вскоре уснула. Маард отключил визор и задумчиво уставился на темную пластиковую панель перед глазами.
Странно это – прожить тридцать с лишним лет так, чтобы нечего было рассказать о себе рыжей девчонке. Потому что либо не поверит, либо испугается. Можно, конечно, сочинить, но… Маард хоть и был драконом, но сказочником, увы, не был.
16
Тяжелый даже на вид комочек биоплоти, похожий на большого шмеля, неуклюже метался по боксу. Завис в самом центре, потом ушел в полупике, но тут же изобразил что-то похожее на петлю Нестерова – и вновь завис под потолком.
Тонкая струйка пота защекотала висок. Лоб ломило от боли. Сосредоточиться, ощутить этот непослушный комок частью себя, увидеть мир его глазами… Иногда это получалось. Все чаще, но… День за днем, часы тренировок. Каждый день – практически одно и то же. Тупая рутина убивала. Маарду захотелось схватить противное «насекомое» и разнести о белую стену испытательного бокса. Будто услышав мысли оператора, «шмель» с дикой скоростью метнулся вбок. На миг Маард увидел все глазами изделия – надвигающаяся с бешеной скоростью твердь стены, анализаторы послушно выдали состав – каучук, красители, еще какие-то полимеры… Не сметь разбить «шмеля», даже если захочешь – за модель отвечаешь головой. Успел отвести в сторону. Заложил резкий вираж, от которого болью сдавило виски. Увидел странное, похожее на зубоврачебное кресло, в котором, судорожно сжав подлокотники, полулежала затянутая в белое фигура с черным шлемом на голове. «Шмель» замер в нескольких метрах от нее. Жаль, что «забрало» шлема непрозрачно снаружи: заглянуть самому себе в глаза – это было бы интересно.
Теперь все гораздо проще. Принцип управления стал понятен на практике. Больше не требовались усилия – Маард сам стал шмелем. Это было увлекательно и крайне необычно. Он всегда любил скорость и теперь полностью мог погрузиться в это ощущение, тем более изделие с точностью передавало оператору все то, что «чувствовало» само, благо практически наполовину состояло из разного рода датчиков, замеряющих все те параметры, из которых в итоге и складывалось это великолепное чувство полета и скорости. Плюс полное представление о расстоянии до «цели», параметры окружающей среды и сверхчеткая картинка. Собственно от усовершенствованного разведывательного зонда именно это и требовалось.
«Какое там полетное задание?» – припомнил Маард.
Все было просто. Замерить параметры окружающей среды. Сфотографировать лист, прикрепленный за спинкой ложемента. Вернуть изделие в гнездо. Что ж…
По большой дуге «облетев» ложемент, Маард в очередной раз усмехнулся. Ассоциации – въедливое дело. Как при первом знакомстве показался операторский ложемент пародией на кресло дантиста, так и не избавиться. Хоть и знал, что это чудо механики стоит, как «Меркава»[15], но ничего поделать не мог. Впрочем, его дело не вникать в тонкости цены и устройства оборудования, а выполнять задание.
Картинка была прилеплена серым куском скотча. Очередная красотка из мужского журнала. Лишенное даже подобия индивидуальности тело. Лицо, похожее больше на фоторобот. Силикон, натертая маслом кожа, неестественный загар, туфли на шпильке. Похоже, технический персонал изнывает от скуки, раз у них стоит на такое. Ни ума, ни фантазии. Равнодушно «щелкнул» глянцевую красотку и по дуге отправил шмеля к гнезду. Успел ощутить сигнал опасности столкновения, который подал шмель, и тут же погасил скорость. Разъемы приняли тельце изделия в свои объятия. Щелчок. И перед глазами вновь белый бокс. Все.
Как всегда. Часы мучений – ради нескольких секунд триумфа от полного слияния. Попробовать ощутить изделие – это так сложно… почти так же, как ощутить себя в другом, не знакомом тебе теле или самому стать чем-то иным. Зато потом все происходит быстро и удачно. Может, и не ошиблись те умники, что возились с ним первую неделю на базе проекта. Не зря были долгие часы тестирований, обследований, проб… наверное, не зря.
Маард снял шлем. Привычным уже движением отстегнул разъемы, держащие соп-сьют – комбинезон, позволяющий синхронизировать оператора с объектом управления. Эта шкурка имела у местных какое-то романтическое название, но для Маарда комбез с первого дня стал зваться уасах[16]. Наворотов в нем было столько, что подобное даже летчикам не снилось.
Маард резко встал. Как всегда после тренировки тело ощущалось невесомым, особенно легкой казалась голова. Еще бы – три часа в шлеме. Маард глянул на браслет на запястье. До обеда еще полчаса. Не спеша прошел к раздевалке. Освободился от соп-сьюта. Тело было прохладным и легким, будто не три часа напряжения были позади, а душ и сеанс массажа. После уасаха собственная одежда казалась несвежей.
Прошел к выходу. Нашел взглядом камеру над дверью, помахал рукой. Дверь отъехала в сторону, а плечо зачесалось. Интересно, байка это или всерьез? Парни из внутренней охраны заливали, что в каждого вшит микрочип. И что в закрытых секторах он проверяет своего хозяина на подлинность. А в особых, мол, способен даже убить. Маард этим сказкам не особо верил, но плечо почему-то чесалось – именно на пунктах контроля, там, куда доступ был ограничен уровнем допуска. Черт его знает. Ему много уколов кололи, крови на анализы выкачали с пол-литра точно. Кто знает, может быть и… Отмахнулся от идиотских мыслей. Коридор встретил его пустотой и тишиной. То ли он первым выполнил задание, то ли последним.
– А я думала, я первая… – устало сказали за спиной.
Грета была лучшей из них, но… Похоже, в этот раз он ее опередил – повод для гордости.
– Сегодня я, – он улыбнулся.
Один за другим в коридор выходили операторы. Как в шутку их звали на базе, «апостолы» – ибо двенадцать человек. Все как на подбор – молодые, здоровые, крепкие парни и девчонки. Позже выяснилось, их набирали чуть ли не со всего мира. Жаль, русским был лишь один Маард – и то как-то относительно. Хотя вопрос, что такое «русский» и чем он отличается от европейца, так и остался открытым. Когда-то Маард горячо доказывал, что русский – это тот, кто после двух литров водки не умирает на месте. Но его друг Хацацит развеял это заблуждение.
«А ведь скучаю по черту носатому», – с некоторым удивлением подумал Маард.
Похоже, с заданием справились не все: некоторые были хмурыми, подавленными. Вот оно, отличие гражданских. Когда Маард вдребезги бил своих «шмелей», никто бы не догадался – школа: холодная улыбка скроет любые эмоции, а тут… Наверное, поэтому он не мог избавиться от ощущения, что заперт вместе с мальками из института. И в свободное время больше общался с охраной или техперсоналом – там народ подобрался не совсем гражданский. Они были своими, а эти… Он покосился на длинноногую кралю с нежно-оливковой кожей и гривой иссиня-черных волос: Джульетта Бирколли тихо хлюпала носом в плечо бойфренда. Ну точно – детский сад. Сейчас хнычет, ночами орет от страсти так, что Грета после жалуется на бессонницу… Темперамент, однако. Алекс смотрел поверх ее головы и бормотал бессильные, недостаточные для утешения «ну будет тебе» и «успокойся, милая». Интересно, о чем он думает? Судя по его не больно-то опечаленному виду, у него все получается – в отличие от подруги. К ним подскочил крепыш-мулат Поль – первый весельчак в компании:
Тонкая струйка пота защекотала висок. Лоб ломило от боли. Сосредоточиться, ощутить этот непослушный комок частью себя, увидеть мир его глазами… Иногда это получалось. Все чаще, но… День за днем, часы тренировок. Каждый день – практически одно и то же. Тупая рутина убивала. Маарду захотелось схватить противное «насекомое» и разнести о белую стену испытательного бокса. Будто услышав мысли оператора, «шмель» с дикой скоростью метнулся вбок. На миг Маард увидел все глазами изделия – надвигающаяся с бешеной скоростью твердь стены, анализаторы послушно выдали состав – каучук, красители, еще какие-то полимеры… Не сметь разбить «шмеля», даже если захочешь – за модель отвечаешь головой. Успел отвести в сторону. Заложил резкий вираж, от которого болью сдавило виски. Увидел странное, похожее на зубоврачебное кресло, в котором, судорожно сжав подлокотники, полулежала затянутая в белое фигура с черным шлемом на голове. «Шмель» замер в нескольких метрах от нее. Жаль, что «забрало» шлема непрозрачно снаружи: заглянуть самому себе в глаза – это было бы интересно.
Теперь все гораздо проще. Принцип управления стал понятен на практике. Больше не требовались усилия – Маард сам стал шмелем. Это было увлекательно и крайне необычно. Он всегда любил скорость и теперь полностью мог погрузиться в это ощущение, тем более изделие с точностью передавало оператору все то, что «чувствовало» само, благо практически наполовину состояло из разного рода датчиков, замеряющих все те параметры, из которых в итоге и складывалось это великолепное чувство полета и скорости. Плюс полное представление о расстоянии до «цели», параметры окружающей среды и сверхчеткая картинка. Собственно от усовершенствованного разведывательного зонда именно это и требовалось.
«Какое там полетное задание?» – припомнил Маард.
Все было просто. Замерить параметры окружающей среды. Сфотографировать лист, прикрепленный за спинкой ложемента. Вернуть изделие в гнездо. Что ж…
По большой дуге «облетев» ложемент, Маард в очередной раз усмехнулся. Ассоциации – въедливое дело. Как при первом знакомстве показался операторский ложемент пародией на кресло дантиста, так и не избавиться. Хоть и знал, что это чудо механики стоит, как «Меркава»[15], но ничего поделать не мог. Впрочем, его дело не вникать в тонкости цены и устройства оборудования, а выполнять задание.
Картинка была прилеплена серым куском скотча. Очередная красотка из мужского журнала. Лишенное даже подобия индивидуальности тело. Лицо, похожее больше на фоторобот. Силикон, натертая маслом кожа, неестественный загар, туфли на шпильке. Похоже, технический персонал изнывает от скуки, раз у них стоит на такое. Ни ума, ни фантазии. Равнодушно «щелкнул» глянцевую красотку и по дуге отправил шмеля к гнезду. Успел ощутить сигнал опасности столкновения, который подал шмель, и тут же погасил скорость. Разъемы приняли тельце изделия в свои объятия. Щелчок. И перед глазами вновь белый бокс. Все.
Как всегда. Часы мучений – ради нескольких секунд триумфа от полного слияния. Попробовать ощутить изделие – это так сложно… почти так же, как ощутить себя в другом, не знакомом тебе теле или самому стать чем-то иным. Зато потом все происходит быстро и удачно. Может, и не ошиблись те умники, что возились с ним первую неделю на базе проекта. Не зря были долгие часы тестирований, обследований, проб… наверное, не зря.
Маард снял шлем. Привычным уже движением отстегнул разъемы, держащие соп-сьют – комбинезон, позволяющий синхронизировать оператора с объектом управления. Эта шкурка имела у местных какое-то романтическое название, но для Маарда комбез с первого дня стал зваться уасах[16]. Наворотов в нем было столько, что подобное даже летчикам не снилось.
Маард резко встал. Как всегда после тренировки тело ощущалось невесомым, особенно легкой казалась голова. Еще бы – три часа в шлеме. Маард глянул на браслет на запястье. До обеда еще полчаса. Не спеша прошел к раздевалке. Освободился от соп-сьюта. Тело было прохладным и легким, будто не три часа напряжения были позади, а душ и сеанс массажа. После уасаха собственная одежда казалась несвежей.
Прошел к выходу. Нашел взглядом камеру над дверью, помахал рукой. Дверь отъехала в сторону, а плечо зачесалось. Интересно, байка это или всерьез? Парни из внутренней охраны заливали, что в каждого вшит микрочип. И что в закрытых секторах он проверяет своего хозяина на подлинность. А в особых, мол, способен даже убить. Маард этим сказкам не особо верил, но плечо почему-то чесалось – именно на пунктах контроля, там, куда доступ был ограничен уровнем допуска. Черт его знает. Ему много уколов кололи, крови на анализы выкачали с пол-литра точно. Кто знает, может быть и… Отмахнулся от идиотских мыслей. Коридор встретил его пустотой и тишиной. То ли он первым выполнил задание, то ли последним.
– А я думала, я первая… – устало сказали за спиной.
Грета была лучшей из них, но… Похоже, в этот раз он ее опередил – повод для гордости.
– Сегодня я, – он улыбнулся.
Один за другим в коридор выходили операторы. Как в шутку их звали на базе, «апостолы» – ибо двенадцать человек. Все как на подбор – молодые, здоровые, крепкие парни и девчонки. Позже выяснилось, их набирали чуть ли не со всего мира. Жаль, русским был лишь один Маард – и то как-то относительно. Хотя вопрос, что такое «русский» и чем он отличается от европейца, так и остался открытым. Когда-то Маард горячо доказывал, что русский – это тот, кто после двух литров водки не умирает на месте. Но его друг Хацацит развеял это заблуждение.
«А ведь скучаю по черту носатому», – с некоторым удивлением подумал Маард.
Похоже, с заданием справились не все: некоторые были хмурыми, подавленными. Вот оно, отличие гражданских. Когда Маард вдребезги бил своих «шмелей», никто бы не догадался – школа: холодная улыбка скроет любые эмоции, а тут… Наверное, поэтому он не мог избавиться от ощущения, что заперт вместе с мальками из института. И в свободное время больше общался с охраной или техперсоналом – там народ подобрался не совсем гражданский. Они были своими, а эти… Он покосился на длинноногую кралю с нежно-оливковой кожей и гривой иссиня-черных волос: Джульетта Бирколли тихо хлюпала носом в плечо бойфренда. Ну точно – детский сад. Сейчас хнычет, ночами орет от страсти так, что Грета после жалуется на бессонницу… Темперамент, однако. Алекс смотрел поверх ее головы и бормотал бессильные, недостаточные для утешения «ну будет тебе» и «успокойся, милая». Интересно, о чем он думает? Судя по его не больно-то опечаленному виду, у него все получается – в отличие от подруги. К ним подскочил крепыш-мулат Поль – первый весельчак в компании:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента