Сэмюэл Барбара. Ночь огня

   Его возбуждение выдавали только расширившиеся ноздри.
   Кассандра повторила то, что делала уже сотню раз и течение часа: она ухватилась за эту деталь его внешности и покачала головой удивленно и притворно огорченно:
   – Я вижу, мне придется учить тебя английскому этикету.
   – Если потребуется. – Что-то привлекло его внимание. – Смотри! Шпили Флоренции.
   К тому времени когда они подъехали к его городскому дому, очаровательному зданию времен Ренессанса, построенному вокруг внутренней веранды, начался сильный дождь, помешавший Кассандре увидеть остальное. Они нашли пристанище в библиотеке, богато и пышно украшенной.
   – Это библиотека моего отца, – сразу объявил Бэзил.
   – Нам обязательно работать? – спросила она в последний раз, когда он достал перья, которые надо было очинить, и чернильницы. Ее вовсе не увлекала перспектива каких-то исследований.
   Как будто зная об этом, Бэзил сбросил камзол и повесил его на спинку стула. Его глаза искрились от смеха.
   – Я хотел, чтобы ты начала свой перевод. Если ты повезешь обратно в Англию что-то еще, тем лучше, но я совершенно серьезно предлагаю тебе сделать эту работу.
   Обратно в Англию. Внутренний голос подсказывал Кассандре, что оставить Бэзила будет не так просто, как она себе поначалу представляла. Чтобы не выдать замешательства, она пожала плечами с притворной скукой:
   – Как хочешь!
   Он рассмеялся, положил руки ей на плечи и усадил в большое кожаное кресло, вручив очиненное перо.
   – Однажды ты поблагодаришь меня за это.
   Кассандра подняла голову, осознав, что ни один мужчина в ее жизни не вкладывал ей в руку перо с такой энергией и не говорил, что она должна писать. Преисполненная благодарности, Кассандра схватила его руку и поцеловала ладонь:
   – Благодарю вас, сэр. – Она отпустила его и жестом попросила удалиться. – Дай мне возможность начать.
 
   Серая сетка дождя висела над городом все время после обеда.
   Бэзилу нужно было изучить счета – это оказалось непростой задачей, так как его внимание все время привлекала Кассандра, сидевшая за столом у окна. Она работала неаккуратно.
   Единственная страница оригинала Боккаччо лежала для большей сохранности на столике, стоявшем рядом с письменным столом – ее могли повредить книги, которые она брала с полок, чтобы найти то одно, то другое; на столе росла беспорядочная стопка листов бумаги с ее собственными пометами, привезенными с виллы в кожаном футляре; Бэзил подумал, что переплетенная книга на столе скорее всего ее дневник.
   Его удивило, насколько сильно ему захотелось распахнуть эту книгу и прочитать ее личные записи. Его страсть, которую невозможно было утолить мгновенно, превратилась в нечто новое и неистовое. Он ощущал это с такой силой, что казалось, его тело не выдержит напряжения.
   Он молчал, напрягая всю свою волю, давая ей возможность с удовольствием окунуться в работу. Бэзил знал, что Кассандра достаточно серьезно относится к работе, к миру букв и знаний, но все-таки удивился тому, как быстро она сосредоточилась при первой же возможности, какое удовлетворение она получала от этого. Ее плечи, обычно такие прямые, сейчас расслабились. Она опиралась руками на колени, скрестив ноги под столом.
   Вот в чем заключалась главная страсть Кассандры. Бэзил почувствовал легкую ревность по поводу того, что эта страсть может похитить ее у него.
   Но когда Бэзил говорил о том, что хочет помочь ей сделать перевод, о котором она давно мечтала, он делал ставку именно на ее страсть к работе и теперь наблюдал за ней, когда думал, что она ничего не замечает.
   В ее движениях чувствовалась большая энергия. Ей мешали рукава, она расстегнула манжету и небрежно завернула ее. Она повернулась, чтобы проверить какую-то запись, сделанную ранее, потом возвратилась обратно и начала писать быстро и решительно. Ее перо скрипело.
   Однажды Кассандра подняла голову, ее лицо было задумчивым и отстраненным, и спросила, что он думает о том, какая из двух фраз лучше.
   – Вторая, – ответил он.
   – Да. – Она серьезно кивнула. – Я тоже так подумала.
   И снова погрузилась в работу.
   Наконец Бэзил оставил попытки заняться бухгалтерией и попытался написать стихи. Конечно, это было невозможно. Его мозг затянуло туманом страсти, он был наполнен медленно движущимися образами, четкими и глубокими, но еще слишком свежими, чтобы с ними можно было что-то сделать.
   Следовало подождать несколько дней, поразмыслить над фразами – яркими фрагментами, которые примут однажды окончательную форму. Подождать, пока он перестанет быть горящим сгустком чувств, когда снова обретет способность думать.
   Опершись рукой на подбородок, Бэзил улыбнулся при мысли о том, что Кассандра растерялась так, как он. Он надеялся, что ее чувство будет равно его собственному.
   – Бэзил, если ты не перестанешь глазеть на меня, я буду вынуждена бросить притворяться, что работаю, и начну целовать тебя, – сказала Кассандра, не вставая из-за стола. Говоря это, она смотрела на книги. – И вообще, это ты решил, что мы должны поработать сегодня.
   – О чем мне было думать?
   – Напиши мне письмо, а сейчас подожди, пока я закончу, или мне не придется спать сегодня ночью.
   – Может, отправить это письмо по почте? – Он лениво восхищался округлостью ее щек. – Или прочитать тебе его… потом?
   – Это уж как ты решишь, – ответила Кассандра и взглянула на него, подняв бровь.
   Бэзил внезапно понял, что это именно то, чем он в состоянии сейчас заниматься. Он обмакнул перо, замер над чистым листом бумаги и начал торопливо писать: «Моя дорогая Кассандра…»
   Закончив, он с улыбкой посыпал страницу песком и отложил перо.
   Кассандра была погружена в свою работу и не подняла головы, когда он выходил. Она не слышала ни стука его шагов, когда он складывал и запечатывал письмо, ни того, как он вынес его слуге, чтобы тот отправил его. Она подняла голову только тогда, когда Бэзил вернулся в библиотеку: Выражение ее лица немного напоминало удивление ученого.
   – Ты написал письмо?
   – Да. Ты его не получишь, пока не вернешься домой.
   Кассандра заинтригованно наклонила голову. Ему нравилось смотреть, как поднимаются уголки ее ярко-красного рта.
   – Ты даже не намекнешь о том, что в нем?
   Теперь Бэзил увидел сияние ее глаз, освещавшее ее шею, грудь и губы. Он ощутил новый мощный прилив желания, закрыл дверь и запер на замок.
   – Я написал о страсти.
   – Да? – мягко выдохнула она.
   – Да. – Он склонился над ней и дотронулся губами до изгиба ее шеи. – Я написал об этих локонах, этом изгибе.
   Его рука опустилась на ее гладкое плечо, скользнула по телу над корсажем, обводя нежные выпуклости груди. Кассандра закрыла глаза.
   – О чем еще?
   Он, лаская мочку ее уха, вздохнул и скользнул рукой ниже, в тайну корсажа.
   – Я писал о коже, похожей на атлас.
   – Атлас? Оригинальная метафора, – проговорила Кассандра, обнимая его.
   – Может, это был и не атлас.
   Он обнял ладонями ее грудь внутри корсажа, его большой палец нащупал и теребил поднявшийся сосок. Бэзил закрыл глаза.
   – Нет, – прошептал он, – я написал о мягкости облаков, о нежности ветра, шепчущего что-то все утро, и о большой тяжести… – Ему больше ничего не приходило в голову. – Я писал, – прошептал он, опускаясь на колени и обнимая ее, – о любви.
   Она обняла его лицо ладонями и поцеловала.
   – Ты очаровал меня, Бэзил. Мне не нравится этот нелепый разговор и чрезмерные телодвижения. Но я не могу представить, что жила без тебя.
   Больше не было сказано ни слова, было только страстное соединение любящих людей в сером свете дождливого дня.
 
   День превратился в вечер. Дождь не останавливался, превращая улицы в месиво луж и грязи. Кассандра осторожно приподняла юбки, Бэзил помог ей добраться из кареты до здания оперы. Это было роскошное здание, заполненное людьми, несмотря на дождь. Кассандра прищурилась, услышав, что все говорят только по-итальянски, и вдруг ощутила, насколько далеко от дома она находилась. Женщины были восхитительно испорченны – этакие бессовестные сексуальные создания. Когда они прохаживались по холлу под ярко горевшими люстрами, она рассматривала их украдкой, изумленная и слегка шокированная, но главным образом ошеломленная тем, как они прижимались к мужчинам. Ее восхитили сияние их украшений и покрой их платьев, подчеркивавших каждый дюйм чувственного, стройного или даже полного тела.
   Бэзил придвинулся к ней:
   – Видишь? Мы все сумасбродны.
   – Это понравилось бы моей сестре Адриане, – не раздумывая ответила Кассандра.
   Бэзил ухмыльнулся:
   – Твоей сумасбродной сестре, да?
   Кассандра рассмеялась:
   – Да. Она… очень страстная, здесь Адриана чувствовала бы себя как дома. К сожалению, я сурово осуждала ее, – призналась Кассандра, удивившись сама себе, и слегка нахмурилась.
   – Ты ее не понимала, только и всего.
   Она кивнула и решила про себя, что напишет сестре и расскажет ей обо всем увиденном. Адриана поймет.
   У Бэзила было много знакомых, Кассандру постоянно знакомили с кем-то, однако имена тут же смешались у нее в памяти. Эти люди были изысканны, энергично официальны и все-таки сумасбродны. Они рассматривали Кассандру с любопытством, но не враждебно, многие из них высказывались по поводу предстоящей свадьбы, которая, насколько Кассандра смогла понять из разговоров, должна была стать огромным событием в обществе.
   Одна из матрон, низенькая и полная, многозначительно поинтересовалась, когда услышала что Кассандра находится в гостях у Бэзила, не приехала ли та на свадьбу.
   – Да, я жду ее с нетерпением, – весело ответила Кассандра.
   Когда дама удалилась, Бэзил нагнулся к Кассандре и взял ее за руку.
   – Я не подумал, как это будет выглядеть, Кассандра. Прости.
   – Этого и следовало ожидать. Я ничего не имею против.
   Кассандра солгала и подозревала, что Бэзил понял это, казалось, он чувствовал все, что происходило в ее душе. Было чрезвычайно болезненно слышать о его невесте, находясь в таких пылких отношениях, разглагольствовать о чужой свадьбе. Она расстроилась.
   – Мы с самого начала знали, чем кончится эта история.
   Бэзил потупился, дотронувшись до ее руки большим пальцем.
   – Знали? – мягко спросил он.
   Ей не пришлось отвечать на этот трудный вопрос, потому что показалась другая компания и Бэзил встал и вежливо поклонился, приветствуя их.
   Кассандра также вежливо улыбнулась в ответ на представления, но это была лишь маска, за которой скрывались переживания. Она не ожидала, что полюбит его так сильно. Ей казалось, что каждая вена ее тела связана с его сердцем. Наблюдая, как звонко он смеется, разговаривая с людьми, которые оказались давними друзьями семьи, Кассандра спрашивала себя, как сможет после этого прожить без него хотя бы день.
   Но ответа не было! Он должен был жениться. Несмотря на всю свою вновь обретенную смелость, Кассандра не смогла бы занимать в его жизни положение любовницы вдали от дома и семьи. Она не смогла бы таким образом расстаться с независимостью.
   Когда Бэзил сел, то заметил ее волнение.
   – Это было ошибкой, – сказал он. – Давай вернемся в наш мир.
   Она уныло улыбнулась:
   – Похоже, я не хочу тебя делить.
   – Но как мы будем развлекаться совершенно одни? – спросил он, растерянно нахмурившись.
   – Думаю, мы найдем чем заняться.
   Кассандра оперлась на его руку, и они вышли из зала. У подъезда пришлось подождать, пока подъедет карета. Несколько опоздавших театралов вбежали под козырек, прячась от дождя. Все люди были одеты роскошно, кроме одной молодой девушки, выглядевшей на их фоне нищенкой.
   – О Боже! – прошептал Бэзил, и Кассандра почувствовала, как напряглась его рука.
   – Что такое?
   Один из мужчин, худой и тонкий, как лезвие бритвы, с тяжелым лицом сластолюбца, заметил Кассандру, и его глаза заскользили по ней с почти оскорбительной откровенностью. В ответ она вызывающе прищурилась.
   – Я потом тебе все объясню.
   Бэзил отвернулся от компании и крепко взял Кассандру за руку. Двигаясь с торопливостью, которой она не понимала, он толкнул ее в тень и поцеловал. Кассандра знала, что он пытается скрыть их лица, и чувствовала его отчаяние.
   – Бэзил, что произошло?
   Он закрыл глаза, прижимаясь лбом к ее лбу.
   – Катастрофа, любовь моя.
   Он не шутил.
   – Почему…
   – Подожди.
   Он посмотрел через плечо. Группа людей задерживалась, беседуя со знакомыми. Кассандра посмотрела на девушку, обиженно топтавшуюся у двери, – все ее тело выражало собой протест.
   Бэзил крепко держал Кассандру.
   – Не показывай лицо.
   Он прижимал ее к стене руками и телом.
   – Кто она? – поинтересовалась Кассандра и тут же поняла. – Твоя нареченная?
   – Да, а раз она здесь, значит, не получила моего письма. – Он тяжело вздохнул. – Что я наделал?!
   – Бэзил, не все так печально, как кажется! Мужчины заводят себе любовниц, когда уже женаты, так насколько меньшее преступление завести любовницу до женитьбы?
   – Это нечестно, Кассандра.
   Люди вошли внутрь, и Бэзил наконец отпустил ее.
   – Она не получила моего письма, – резко повторил он.
   Между ними пролегла глубокая пропасть. Кассандре захотелось прикоснуться к нему, однако ей казалось, что ее рука натолкнется на препятствие.
   – Кто она?
   Он сжал кулаки и зажмурился. Казалось, внутри его происходит жестокая борьба.
   – Ее зовут Аннализа.
   Когда он открыл глаза, в них полыхали страстное желание и печаль.
   – Она должна была стать моей женой, но ее отец, наверное, слышал…
   – Что у тебя есть любовница? – предположила Кассандра.
   – Моя мать была права, – печально произнес он, – ее отец продаст Аннализу тому, кто больше заплатит.
   – Но ты женишься на ней, – смущенно сказала Кассандра.
   Он покачал головой, но, прежде чем Кассандра успела спросить что-то еще, подъехала их карета, и им пришлось пробираться к ней под проливным ливнем.
   – Расскажи мне об этом, – сказала Кассандра, когда они уже были внутри.
   Но вместо этого он прижал ее к себе, обнял и поцеловал.
   – Не сегодня. Нынешний вечер все еще принадлежит нам.
   Он прижался лбом к ее волосам.
   – О Боже!
   – Бэзил, я не понимаю, почему это вызывает у тебя такое отвращение.
   Он с трудом поднял голову.
   – Я обязался защищать ее, обещал это моей матери. Если я не женюсь на ней, ее отец продаст ее тому, кто больше заплатит, но он не должен получить ее. Он жестокий человек, и у него уже были три молодые жены. – Бэзил поджал губы. – Она не должна выйти за него.
   От ужаса у Кассандры побежали мурашки по телу, она вспомнила боль и унижение.
   – Бэзил, ты не можешь допустить этого. – От страха она заговорила резким тоном. – Я сказала тебе, что никогда не выйду замуж. Зачем ты это сделал?
   Он взял ее руку и прижал к губам. Кассандра думала, что от радости он вел себя по-мальчишески, но сейчас увидела, что он отнюдь не мальчик, а мужчина, живущий страстями, мужчина, связанный долгом и честью.
   – Потому что я верю в любовь с первого взгляда, – тихо ответил он. – И ты тоже.
   Она бросилась ему на грудь.
   – Да, – прошептала она, – я тоже.
   Его большая рука обняла ее за плечи.
   – Утром я подумаю, что можно сделать, чтобы вернуть все обратно. Сегодняшний вечер принадлежит нам.

Глава 9

   Бэзил медленно и томительно любил ее в холодной сырой ночи. Дождь равномерно стучал по окнам и крыше. Он как будто хотел запечатлеть Кассандру в своей памяти: сплетение их пальцев, озаренное мягким светом свечи; контур ее уха у его губ; изгиб ее бедер под его руками.
   Они молчали, боясь разрушить иллюзию того, что им так хотелось сохранить: мечты, что это не последние часы их слишком короткой идиллии. После они лежали, прижавшись друг к другу и укрывшись тяжелым стеганым одеялом.
   – Это было так прекрасно, Бэзил, – тихо произнесла Кассандра.
   Она приподнялась на локте, и улыбка тронула ее губы.
   Волосы беспорядочно падали ей на лицо и спину, его сердце поразила незамысловатая красота ее стройного белого плеча.
   – Мы были великолепно безнравственны, правда?
   – Да.
   – Подумай вот о чем: теперь я всегда буду совершенством, а ты навсегда останешься для меня богом.
   – Думаю, жеребцом.
   Кассандра рассмеялась:
   – Богом жеребцов!
   Он принял эту игру.
   – И мне не придется переживать отказ, когда у тебя в животе будет ребенок.
   Бэзил мечтал увидеть ее такой, с грудью, отяжелевшей от молока. Его потрясло осознание того, как сильно ему этого хотелось.
   – Или смотреть, как ты смеешься, когда у тебя не будет зубов, – быстро добавил он.
   Кассандра чуть не задохнулась от возмущения.
   – А мне… – она ущипнула его за бок, – не придется смотреть на тебя, когда ты разжиреешь, как рождественский гусь.
   – А мне не придется терпеть, что ты постоянно сварливо зовешь меня: «Бэзил! Бэзил!», – провизжал он.
   – Бр-р!
   Кассандра шлепнула его по руке:
   – Даже когда я стану совсем страшной, то не буду издавать такие звуки!
   – Нет? А какие будешь?
   Кассандра мгновенно высунула язык, дотронулась им до губы и убрала. Она заговорила грудным голосом, полным страсти:
   – Бэзил, иди сюда…
   – Иди… куда? – поинтересовался он, скользнул рукой вниз по ее спине, провел по ягодицам и усмехнулся.
   Она рассмеялась и, вздохнув, прижалась к нему.
   – Не стоит, Бэзил. Мне будет ужасно не хватать тебя.
   – А мне – тебя.
   Он с сожалением подумал о письме, которое не получила Аннализа и которое сейчас лежало в монастыре на столе. Агония упущенных возможностей!
   – Если я задам тебе вопрос, ты обещаешь ответить правду?
   Кассандра взглянула на него:
   – Да.
   – Ты бы вышла за меня замуж?
   – Нет, – ответила она, потупилась и снова подняла глаза. – Я говорю неправду. Это испугало бы меня, но думаю, что вышла бы. Кажется, я не создана для замужества.
   Она печально улыбнулась.
   – Может быть, теперь ты поймешь, что существует такой мужчина, который может быть твоим мужем.
   Бэзил сглотнул и накрутил ее локон себе на палец.
   – Я не хочу думать, что ты будешь старой и одинокой. У тебя должны быть дети.
   В ее глазах что-то дрогнуло.
   – Для меня важна моя работа, – произнесла она. – Ни один мужчина, кроме тебя, никогда даже не предпринимал попытки понять это. В браке женщина теряет себя, теряет все, чего она достигла. Зачем мне сковывать себя цепями?
   Бэзил не знал, что ей ответить.
   – Я не умею подыскивать нужные слова, Бэзил. Я не умею выражаться так же красиво, как ты.
   Она поднялась и села, обнаженная, укрытая волосами как плащом, со сложенными на груди руками. Очень долго Кассандра пристально смотрела на него со странным спокойствием, потом вытянула руку и дотронулась до его лица. Она затаила дыхание, ее лицо было печальным и кротким.
   – Но я любила тебя еще до того, как увидела. Мы как будто были двумя сторонами одной монеты. Такого больше не повторится, и, зная это, я не соглашусь на меньшее.
   В углу темного глаза сверкнула единственная слеза. Кассандра нагнула голову.
   – Я рада, что познала это с тобой. Я нисколько не сожалею о случившемся.
   Бэзил проснулся, чуть только рассвело, проснулся внезапно и окончательно, а потом лежал и не понимал, что же его разбудило.
   Кассандра лежала в его объятиях, ее волосы рассыпались по его груди. Он положил раскрытую ладонь на рассыпанные пряди и был ошеломлен удовольствием, которое почувствовал. Ее нога была закинута на его бедро, а голова покоилась на его плече. Он никогда так не любил женщину.
   Тут Бэзил услышал крик снизу. Нет, не только крик, грохот и удары. Он напрягся, узнав голос еще до того, как тот полностью проник в его сонное сознание.
   Он сел и торопливо усадил Кассандру.
   – Проснись! – воскликнул Бэзил, наклоняясь за бриджами, лежавшими на полу, – руки отказывались ему повиноваться.
   Кассандра сонно уставилась на него:
   – Что случилось?
   Он рывком поднял бриджи, услышал, что шум приближается, и перепуганно огляделся вокруг в поисках чего-нибудь из одежды.
   – Кассандра, бери одеяло и беги на балкон.
   Он услышал из-за двери яростные крики отца и торопливо толкнул ее.
   – Кассандра, иди, прячься.
   – Я не…
   – Давай! – закричал он.
 
   Кассандра схватила покрывало и инстинктивно спряталась за кроватью в тот самый момент, когда дверь распахнулась и в комнату с криком ворвался мужчина огромного роста. Его лицо было багровым от ярости.
   – Ты осмелился! – воскликнул он и вцепился огромными ручищами в волосы Бэзила. – Ты осмелился бросить мне вызов?
   Бэзил ухватил отца за руки:
   – Отец! Послушай!
   Мужчина сбил Бэзила с ног:
   – Молокосос!
   Один из огромных кулаков ударил Бэзила по лицу.
   Кассандра вскрикнула:
   – Прекратите!
   Бэзил вывернулся и оттолкнул отца.
   – Выслушай меня!
   Но отец со всей силы снова ударил его кулаком в лицо, и Бэзил покачнулся. Кассандра увидела, каким яростным огнем сверкнули его глаза, когда он выругался.
   – Ты все еще бьешь меня как ребенка? – не веря, воскликнул он, вытирая кровь с губы. – Ты не видишь, что я мужчина, который моложе и крепче тебя?
   Ответный жест отца не нуждался в переводе, его пальцы недвусмысленно приближались к шее Бэзила. Большой рот открылся, и Бэзил ринулся с криком через всю комнату, толкнув отца плечом в грудь.
   – Бэзил, не надо! – воскликнула Кассандра, испуганная разницей их фигур.
   Отец был настоящим медведем – большим, сильным и далеким от рассуждений человеком. Он взревел, как затравленный медведь, и ударил Бэзила огромным кулаком.
   Кассандра поднялась, прижимая к себе покрывало. Бэзил заметил это движение и, глядя прищурившись на отца, вытянул руку, как будто хотел задержать ее. Его голос был безжизненно спокоен.
   – Ты можешь бить меня, можешь даже убить, но ты не сможешь заставить меня подчиняться. Отец, я сам решу, женюсь я на Аннализе или нет.
   – Что?!
   Лицо отца Бэзила пошло пятнами, и Кассандра подумала, что его вот-вот хватит удар. Он рванулся к сыну.
   Она никогда в жизни не видела такой явной, нескрываемой ненависти. Кассандра не верила Бэзилу, когда тот говорил о том, что отец его ненавидит; теперь она убедилась в этом воочию. На голову, плечи и лицо Бэзила обрушились громадные кулаки. Ответные удары Бэзила были не такими частыми, хотя и ложились гораздо плотнее – в челюсть и в живот, из-за размера перевес был на стороне отца. Этот медведь забил бы Бэзила до смерти.
   – Довольно! – закричала она.
   Не раздумывая, Кассандра обмоталась одеялом и бросилась к ним, смутно осознавая, что в комнату прокрались слуги. Один из них сделал попытку удержать ее, но она увернулась.
   – Довольно! – снова закричала она, чуть не разрыдавшись от страха, что разъяренное чудовище убьет Бэзила прямо у нее на глазах. Она бросилась между ними…
   И была встречена страшным ударом, пришедшимся точно под глаз. Ошеломленная ударом, Кассандра растянулась на полу, ухватившись за одеяло, едва покрывавшее ее.
   – Шлюха! – заорало чудовище и сделало движение по направлению к ней.
   Бэзил пришел в ярость. Он с криком бросился на отца, отталкивая его яростными и сильными ударами кулаков.
   – Остановите их! – крикнула Кассандра слугам. – Они убьют друг друга!
   Комната наполнилась народом – слуги, привлеченные шумом, вбежали и разняли обезумевших отца и сына. Кассандра прижалась к ножке кровати, натягивая одной рукой одеяло на плечи и приложив другую руку к лицу, уже опухшему и мокрому от слез.
   Бэзил тяжело дышал, удерживаемый слугами, его глаза пылали от возбуждения.
   – Я вызываю тебя! – сказал он и плюнул отцу под ноги.
   У старшего графа тоже текла кровь; но его ярость уже утихла.
   Его глаза на свиноподобном лице сощурились.
   – И почему только умер твой брат и оставил мне лишь самого никчемного из сыновей?
   Он стряхнул с себя руки слуг.
   – Ты женишься на Аннализе, вот мое последнее слово.
   Он стремительно покинул комнату, слуги последовали за ним.
   Поравнявшись с Бэзилом, один из слуг прошептал тому что-то по-итальянски. Он сделал это так тихо, что Кассандра ничего не расслышала. Бэзил покачал головой, и слуга ушел.
   Они остались вдвоем, после недавнего хаоса, рева и криков тишина показалась им очень странной. Бэзил подошел и упал рядом с ней на колени, Кассандра беспомощно вскрикнула, омыв слезами его руки. Она почувствовала, что он дрожит, и покрепче обняла его.
   – Ты тяжело ранен?
   – Все скоро заживет, – прошептал он, прижимаясь к ней. – Он уже бил меня до этого.
   – Господи, Бэзил, я думала, он убьет тебя.
   Она, как и он, дрожала, утратив на некоторое время способность думать.
   – Дай я посмотрю, что у тебя с лицом, – мрачно сказал он.
   – Ничего страшного.
   Но его пальцы скользнули ей под подбородок, и она подняла голову. Увидев синяки, разбитую губу и остальные раны, которые отец нанес собственному ребенку, она заплакала.
   Бэзил осторожно поцеловал ее в щеку.
   – Прости, Кассандра. Я знал, что он разозлится, но не ожидал, что он придет сюда.
   Она обняла его, спрятав лицо в его волосах, желая лишь того, чтобы все хорошо закончилось.
   И все же Кассандра не могла позволить Бэзилу отвернуться от предназначавшейся ему в жены девушки. Отказаться тем самым от права первородства, от своего места в мире. Пока им будет править их страсть, он не будет думать о матери и братьях. Но суть его души и сердца, смысл его существования составляла честь. В этом состоял его долг, долг перед матерью, земля которой была поручена его попечению. Матерью, которую он так сильно любил, и братьями, безвременная смерть которых наложила на него тяжелые обязанности. Придет время, и вина поглотит радость, которую они познали, поглотит все, что есть хорошего. В конце концов потеря чести уничтожит его.