Страница:
Через три недели после того, как Люттвиц принял командование бригадой, фон Тома отозвали в Берлин для нового назначения. На его место пришел генерал-майор Вальтер Дюверт, который только что оправился от нервного истощения, вызванного зимними боями, когда он командовал 13-й танковой дивизией.
Яростные атаки немцев вызвали желаемую реакцию русских - введение резервов в контратаки на участке Орел-Ока-Ливны и в других местах.
В конце июля оберст Люттвиц обходил свои передовые позиции к востоку от Ливен и попал под сильный обстрел. Он был серьезно ранен и следующие три недели провел в госпитале в Брянске. В строй Люттвиц вернулся 20 августа, к тому времени, когда советское командование поняло, что настоящая цель немецкого наступления находилась южнее. Оставшуюся часть 1942 года он провел на относительно спокойном участке Воронеж-Ливны.
Тем временем оказалось, что неудачливый генерал Дюверт не полностью оправился от нервного потрясения, и его пришлось отправлять в Германию для дальнейшего лечения{49}. 10 октября Люттвица назначили исполняющим обязанности командира дивизии.
Зима уже перевалила за вторую половину, 6-я армия попала в окружение под Сталинградом, и становилось очевидно, что Дюверт не сможет вернуться к исполнению своих служебных обязанностей. В результате 1 декабря Генрих фон Люттвиц получил звание генерал-майора и был утвержден, уже на постоянной основе, командиром 20-й танковой дивизии
5 января 1943 года дивизия была переведена в Орел, где получила задание прикрывать этот важный центр снабжения. С задачей Люттвиц прекрасно справился, несмотря на ожесточенные атаки советских войск. После того как мартовская распутица снова затормозила военные действия, 20-ю танковую отозвали в Брянск для очередного краткосрочного переформирования.
4 мая, когда дивизия готовилась вернуться на передовую, Люттвицу было приказано передать командование генерал-майору Мортимеру фон Кесселю и явиться для доклада в Берлин. Здесь начальник штаба Верховного Командования генерал Курт Цейтцлер назначил его в специальный штаб, который формировался с целью руководства испытаниями новых танков, подготавливаемых для нового похода на Россию.
К этому времени генерал Хайнц Гудериан был назначен главным инспектором танковых войск (пост, который Гитлер сделал независимым от ОКХ).
Люттвиц и другие специалисты по штабу чувствовали, что их миссия была бесполезной, поскольку они дублировали действия людей Гудериана, но они сделали серьезное усилие, предупредив Цейтцлера (а через него и Гитлера) о том, что новые танки "Пантера" и "Фердинанд" имеют много дефектов и на них не следует серьезно полагаться в предстоящем Курском сражении. И Гудериан, и фельдмаршал фон Манштейн одобрили эти рапорты, но их одобрение так и не возымело действия. 1 июня Люттвицу было присвоено звание генерал-лейтенанта.
В июле 1943 года немецкое наступление под Курском закончилось неудачей, в основном из-за проблем с новыми танками. Люттвиц отправился на фронт, чтобы понаблюдать за ходом сражения, а затем вернулся в Берлин, где написал рапорт, который был сдан в архив и сразу забыт. Затем Люттвица отправили в резерв фюрера, где он и оставался с 25 сентября по 1 января 1944 года. За это время он побывал дома в Нойбурге, поместье на севере Баварии, которое недавно приобрел, чтобы провести там подобие отпуска со своей семьей. В январе он снова выступил с докладом в ОКХ в Берлине, после чего был отправлен в инспекционную поездку по танковым дивизиям во Франции. 25 января, по возвращении в Берлин, его вызвали в приемную начальника управления личного состава армии генерал-лейтенанта Рудольфа Шмундта.
По предложению Гудериана Шмундт приказал ему снова вернуться в Россию для замены находившегося в состоянии жуткой депрессии и в крайней степени измождения генерал-майора Вольрата Люббе, командира сильно поредевшей 2-й танковой дивизии. После короткого заезда домой к семье (с 27 по 28 января) Люттвиц сел в самолет и отправился на юг Белоруссии. 1 февраля он приземлился в Бобруйске. Поскольку генерал Люббе отправился в продолжительный отпуск для поправки здоровья в Бад-Тельц, Люттвиц руководил погрузкой в поезд остатков 2-й танковой дивизии для переброски на Запад, оставляя сохранившееся снаряжение для других танковых дивизий, которые все еще находились в России. 17 февраля он разместил свою штаб-квартиру в роскошном замке на окраине Амьена и принялся за перестройку своей потрепанной дивизии, состоявшей из 3-го танкового полка, 2-го и 304-го панцергренадерских полков, 74-го полка самоходных орудий, а также 2-го танкового разведывательного и 38-го противотанкового батальонов.
Пополнение для 2-й танковой Дивизии состояло из юношей 17-18 лет, в прошлом освобожденных от воинской повинности, заводских рабочих и нескольких ветеранов русского фронта, возвратившихся из госпиталя. Люттвиц с великой осторожностью устанавливал пропорции в разных полках и батальонах, с тем чтобы ни в одной из частей не было бы слишком много зеленых, необстрелянных юнцов. А что касается офицеров, то тут он проявлял еще большую осторожность. Он перевел или отправил домой не меньше 20 командиров взводов и рот, чьи командирские качества не соответствовали его стандартам. Он отправил ветеранов в отпуск (на ротационной основе) и тщательно просматривал личные дела своих подчиненных, представляя многих обладателей Железного (или Германского) крестов к более значительным наградам. Люттвиц также лично проверял, чтобы его подопечные получали хорошую практику в искусстве маскировок, ночном передвижении без света и прочих навыках, которые могли бы пригодиться в будущих боях.
Скоро 2-я танковая превратилась в великолепную дивизию, и Люттвиц удостоился похвалы генерала барона Лео Гейера фон Швеппенбурга, командующего танковой группой "Запад".
И все же на пятом году войны Люттвиц не смог преодолеть нехватку самого необходимого для своей дивизии. Все полковые командиры, например, были удостоенными многочисленных наград ветеранами Восточного фронта, но они никогда не осуществляли командования на нынешнем уровне.
Люттвиц разработал для них специальную серию упражнений и даже обучал их на следующем, более высоком уровне.
Например, его четыре командира полка периодически сменялись в должности командира дивизии, все батальонные командиры получали возможность выступить в роли командиров полка, командиры рот практиковались в должности батальонных командиров
Люттвиц продемонстрировал достойную подражания проницательность в принятии этого метода обучения офицеров, потому что многим из них фактически пришлось осуществлять руководство на более высоком уровне из-за больших потерь в офицерском составе, которые впоследствии несла 2-я танковая дивизия.
* * *
6 июня 1944 года силы союзников обрушились на берега Нормандии. Из-за паралича в немецком верховном командовании 2-я танковая дивизия получила команду выйти на поле боя только 10 июня. Подготовка и практика в движениях по дорогам в условиях подавляющего превосходства противника в воздухе дали свои плоды. Со своих замаскированных позиций возле городов Амьен и Абвиль колонны 2-й танковой дивизии совершили серию ночных переходов под прикрытием низкой облачности и утреннего тумана.
К 14 июня авангард находился на позиции параллельно реке Одон и был готов к контратаке. Остальная часть дивизии подошла на следующий день. Дивизия совершила 60-мильный переход за 24 часа. Это стремительное выступление помогло Люттвицу 14 июня осуществить ошеломляющую комбинированную атаку против британской 7-й бронетанковой дивизии. Британский корпус пытался пробиться параллельно левому флангу вокруг стратегически важного Кана, и задание Люттвица заключалось в том, чтобы остановить это опасное наступление. Люттвицу было суждено отличиться в этой операции и подтвердить то, что он уже некогда доказал в России: что он был образцовым командиром танковой дивизии.
Еще до наступления ночи 2-й танковой дивизии удалось вновь захватить стратегическую высоту 174. Утром 15 июня артиллерия союзников открыла ураганный огонь по передовым позициям, осторожный Люттвиц оттянул свои танки назад (как раз на тот самый случай), и артобстрел не имел ожидаемого успеха. К полудню 2-я танковая снова совершила бросок вперед, захватила деревушки Лони и Сен-Жермен д'Эктор.
16 июня стало для обеих сторон днем перегруппировки. На следующий день битва возобновилась и наиболее ожесточенный характер приобрела у Ле-Кесо.
304-й панцергренадерский полк оберста Зигфрида Кена 18 июня штурмовал эту деревушку, и его авангард отбросил британцев к Брикессару. Одновременно с этим 3-й танковый полк разгромил бронетанковую часть англичан под Вилье-Бокажем и заставил отступить еще одно подразделение союзников.
Однако ночью упрямые британцы окопались в окрестностях Брикессара, и Люттвицу не удалось на следующий день выбить их с этой позиции, несмотря на предпринятую им яростную атаку. Тем не менее он мог быть удовлетворен результатами. Потери противника были очень тяжелыми, и Монтгомери пришлось на продолжительное время отказаться от атак на Кан.
Собственные потери Люттвица были тоже отнюдь не малыми, а его просьбы о пополнении оставались без ответа. Это было вызвано воздушными налетами союзников на дороги, мосты и центры снабжения и упрямством Гитлера, настаивавшего на том, что десанты в Нормандии являлись диверсией. Он продолжал настаивать на том, что главное наступление состоится в районе Па-де-Кале, и держал там сильную 15-ю армию. Из-за этого более недели не было свободных пехотных частей, которые могли бы поддержать 2-ю танковую дивизию, и "ценные" подвижные формирования дивизии Люттвица в результате несли большие потери.
Наконец, ближе к концу июня, 2-ю танковую пополнили. Ночью она успешно переместилась на юго-запад, в направлении Мортена и Сен-Ло, где ожидалось наступление американских войск.
Дивизия Люттвица окопалась вдоль реки Вир, но 22 июня ее "вытащили" с передовой и перевели в резерв.
29 июня ее снова бросили в наступление, с тем чтобы закрыть брешь в немецких позициях между Нотр-Дам, Шенильи и Виром. Люттвиц добился некоторых успехов, продвинулся вперед, но истребители-бомбардировщики союзников совершили налет и остановили немецкое наступление прежде, чем оно смогло достичь своей цели. Американцы предприняли контрнаступление против Люттвица, но под Тессе и Бокувре 29 и 30 июня были отброшены. Тяжелые бои на этом участке продолжались еще несколько дней.
2 августа американцы, наконец, прорвали оборону 352-й пехотной дивизии и захватили на ее командный пункт.
При этом погиб ее командир, генерал-лейтенант Дитрих Крейсс. Союзникам удалось пленить большую часть его штаба. В тот же день, немного позднее, фон Люттвиц принял командование 352-й дивизией.
От нее мало что осталось, поскольку она почти непрерывно находилась в боях с самого Дня "Д". Это были первые подкрепления, полученные Люттвицем с мая, но это означало, что теперь на него возложена ответственность за более крупный участок. Через три дня его потрепанный 3-й танковый полк получил первые подкрепления: батальон численностью с роту и 12 изготовленных на чешской "Шкоде" танков, позаимствованных из учебной танковой дивизии. К этому времени 2-я танковая дивизия имела лишь половину своего первоначального состава. Четыре ее полковых командира были убиты, а их обязанности исполняли 4 майора. Одному из них, майору Шнейдер-Костальски из 304-го панцергренадерского полка, было суждено погибнуть 7 августа, в первой части наступления.
Тем временем в Нормандии американцы осуществили прорыв, и 3-я армия Джорджа Паттона быстро продвигалась в тылы немецких войск. В Восточной Пруссии Адольф Гитлер провел "мозговую атаку" и приказал XLVII танковому корпусу наступать на запад, прорваться через позиции американской 1-й армии к морю, отрезать Паттона и принудить его к капитуляции. В этом безнадежном наступлении приняла участие 2-я танковая дивизия, которой помогали остатки нескольких других танковых дивизий.
Несмотря на то что они в двух местах просочились в американские тылы, шансов прибиться к морю у германских танковых дивизий не было.
2-я несла тяжелые потери, вызванные налетами американских истребителей-бомбардировщиков. 15 августа ее личный состав насчитывал всего 1874 офицеров и солдат, дивизия располагала пятью самоходными орудиями и всего лишь семью танками. Тем не менее большей части дивизии удалось 20-21 августа вырваться с боями из Фалезского котла.
Во время этого сражение 2-я танковая попала под сильный артиллерийский обстрел американцев, и в основном контроль над дивизией был утрачен. Транспорт и люди в панике бросились к мосту через реку Див. При попытке навести порядок в войсках барон фон Люттвиц получил ранение. Сдать командование и отправиться в тыл на лечение он отказался. Люттвиц сумел навести порядок в своей дивизии и на рассвете 21 августа повел ее на Орвилль. К концу того же дня он воссоединился со своим арьергардом (сильно поредевшим 304-м панцергренадерским полком под командованием доблестного майора Эрнста фон Кохенхаузена).
В отличие от остальной части дивизии, это подразделение не впало в панику во время переправы через Див. Суматоха на Диве больше не повторилась, поскольку Люттвиц помог прикрыть отступление остатков 5-й танковой и 7-й армий. С 22 по 25 августа 2-я танковая дивизия, выдержав долгие бои в арьергарде, восточное Сены, отступила в окрестности Спа (Люксембург), где 28-29 августа Люттвиц разместил свою штаб-квартиру. 1 сентября генерал танковых войск, барон Ханс фон Функ, командир XLVII танкового корпуса приказал Люттвицу отправиться в госпиталь. Самолетом его переправили в Висбаден, где доктора констатировали, что его рана (которую медики лечили сульфамидами) заживает хорошо. 3 сентября генерал фон Люттвиц получил Дубовые Листья к Рыцарскому кресту. На следующий день он находился уже на пути в Спа. Он получил приказ, направлявший его в Мец, где ему предстояло принять командование XLVII танковым корпусом. Барона фон Функа сняли с поста в результате очередной причуды Гитлера.
Весь сентябрь Люттвиц занимался переформированием своего численно сократившегося войска в районе Мозеля. 21 сентября он руководил контратакой вдоль канала Марна-Рейн по направлению к Нанси против войск генерала Паттона. Он нанес удар под прикрытием облачности и тумана и одержал небольшую победу при Ювелизе. В полдень из-за туч выглянуло солнце и появились истребители-бомбардировщики. Передовая часть 111-й танковой бригады была практически уничтожена. Она лишилась своего храброго командира, оберста Генриха Карла Бронзарта фон Шеллендорфа, почти всех танков и 80 человек. Из ставки фюрера поступил приказ возобновить атаку на следующий день, но Люттвиц решил перегруппироваться и получил на это "добро" своего начальства (генералов Хасса фон Мантойфеля и Германа Балька - соответственно командиров 5-й танковой армии и группы армий "Г").
24 сентября Люттвиц нанес по противнику еще один удар, на этот раз использовав 559-ю фольксгренадерскую дивизию, и только что прибывшую 106-ю танковую бригаду. Он добился первоначального успеха, но самолеты союзников, как всегда, свели все на нет и положили конец наступлению. Вечером из Растенбурга поступили новые приказы. На следующий день XLVII танковый корпус должен был атаковать снова, на этот раз используя 11-ю танковую дивизию. Генералы в полном недоумении посмотрели друг на друга. 11-я дивизия была так сильно потрепана при отступлении с берегов Средиземного моря, что у нее почти не осталось сил для боев. Люттвица настолько взбесил этот приказ, что он, как свидетельствуют очевидцы, впал в истерику, и Мантойфель решил, что будет лучше отослать его. К великой досаде Люттвица, штаб-квартира XLVII танкового корпуса была переведена на север, на более спокойный участок, а LVIII танковому корпусу (которым командовал флегматичный Вальтер Крюгер) приказали руководить новыми атаками, но те не привели к успеху. Позже, немного успокоившись, Люттвиц отправил Мантойфелю письмо, в котором извинялся за свое поведение, и командующий армией отправил вежливый ответ.
8 середине октября XLVII танковый корпус был переведен из Эльзаса к северу от Рейна, где ему переподчинили 9-ю танковую и 15-ю панцергренадерскую дивизии.
9 ноября Люттвица повысили в звании до генерала танковых войск, а с 16 по 21 ноября он снова предпринял серию атак против американцев, которыми задержал продвижение американской 2-й бронетанковой дивизии, и бросился на выручку находившейся в отчаянном положении немецкой пехоте. Потери обеих сторон были довольно велики, и 24-го ноября XLVII танковый корпус отправили в резерв, но после того как американцы захватили город Линдерн, войска Люттвица снова бросили в контратаку, и им даже удалось окружить город, но нехватка пехоты и немедленная бомбардировка союзников обрекли операцию на неудачу. 2 декабря корпус снова перебросили в резерв. Шесть дней спустя Люттвица и Вальтера Крюгера посвятили в тщательно охраняемую тайну: в конце месяца Гитлер планировал начать широкомасштабное наступление в Арденнах.
12 декабря Люттвиц и два его дивизионных командира оказались среди тех, кого запутанным маршрутом переправили из штаб-квартиры Рундштедта, располагавшейся в замке Цигенберг, в тщательно замаскированный бункер Гитлера в Адлерхорсте. Здесь в зловещем молчании они выслушали бессвязную речь Гитлера, касавшуюся его надежд, которые он возлагал на новую операцию. Никто особенно не остался доволен преувеличенными ожиданиями фюрера, но, естественно, никто не осмелился противоречить ему.
Вернувшись в свою штаб-квартиру в Герольштейне, Люттвиц собрал дивизионных командиров и офицеров-оперативников на специальное совещание.
Для наступления Люттвицу были подчинены 2-я танковая дивизия (под началом нового командира - генерал-майора Хеннинга Шенфельда), а также 26-я фольксгренадерская дивизия (командир - генерал-майор Хайнц Кокотт) и учебная танковая дивизия (генерал-лейтенант Фриц Бейерлейн).
План предусматривал форсирование реки Ор по мостам, наведенным саперами. К вечеру планировался прорыв к Уффализу. Кокотту предписывалось пересечь Ор слева, а затем - Клерф; бронетанковой дивизии Бейерлейна следовало ворваться в образовавшуюся брешь и двигаться на Бастонь.
Шенфельд сомневался в способности дивизионных саперов осуществить свою первоначальную цель и попросил, чтобы для поддержки его атаки из резерва фюрера сняли бригаду. Люттвиц заявил, что сам проверит состояние своей старой дивизии и вернется к Шенфельду. Фактически Люттвиц прибыл на места сосредоточения войск до возвращения Шенфельда и обнаружил, что его бывшие подчиненные не согласны с оценкой Шенфельдом возможностей дивизии. Затем он отправился в штаб-квартиру Мантойфеля и попросил разрешения освободить Шенфельда от его поста. Мантойфель согласился и посоветовал заменить его одним из собственных бывших подчиненных в танковой дивизии "Великая Германия" 44-летним оберстом Мейнрадом фон Лаухертом, обладателем Рыцарского креста с Дубовыми Листьями.
Последний уже находился в ставке Мантойфеля, поэтому церемония знакомства, в результате которой остались довольны обе стороны, прошла очень быстро.
15 декабря в 9 утра Люттвиц сместил Шенфельда и заменил его Лаухертом, который немедленно приступил к инспекции вверенных ему подразделений. Он заверил командира, что дивизия в состоянии выполнить возложенную на нее миссию. Знаменитые последние слова! Лаухерт еще не был командиром дивизии за два дня до того, как утром 16 декабря началось последнее главное наступление, предпринятое Гитлером. Корпус Люттвица нанес удар вдоль по единственному американскому пехотному полку. Оберсту фон Лаухерту удалось перебросить 2-ю танковую дивизию через Урте и в течение 24 часов проделать большую часть пути до Клерво.
Гренадерам Кокотта повезло меньше, и, таким образом, задержались войска Бейерлейна, которые, как предполагалось, должны были следом за ними переправиться через реку. Только к концу дня 17 декабря танки Бейерлейна, наконец, направились к городу Бастонь, который Люттвиц считал самой важной целью своего корпуса. Но Гитлер приказал, что, если не удастся быстро и без особых потерь взять Бастонь, ее следует обойти и оставить идущей следом пехоте. До ночи с 18 на 19 декабря Люттвиц все еще добивался разрешения окружить Бастонь и атаковать силами своего корпуса. Мантойфель отклонил его просьбу (у него не было выбора, поскольку имелись ясные приказы Гитлера), но предоставил Люттвицу право произвести ограниченную атаку{50}.
В пяти милях севернее от Бастони 2-я танковая дивизия (которая повернула на север, вместо того чтобы атаковать сильно укрепленную деревушку Лонгвиль) наткнулась на сильный оборонительный узел в Новиле. Поскольку защитники Новиля блокировали путь на запад, Лаухерту пришлось ожидать подхода своего растянувшегося войска. Прибывший к нему генерал танковых войск Люттвиц считал, что позиции Новиля удерживались не так уж серьезно, и сразу приказал начать атаку, руководить которой решил сам.
На этот раз командир корпуса ошибся. Новиль обороняли храбрые и решительно настроенные американские солдаты, которые сдерживали 2-ю танковую дивизию ровно двое суток, вследствие чего части Лаухерта понесли непропорционально большие потери.
Только вечером в среду 20 декабря молодой оберст и фон Люттвиц встретились на разрушенной улице Новиля. "Предлагаю двигаться на юг с целью преследования противника и захвата Бастони", - сказал оберст Лаухерт. Но мы знаем, что командир XLVII танкового корпуса имел приказ. "Забудьте о Бастони и отправляйтесь на Мез", - прервал его Люттвиц{51}.
К этому времени он выбился из графика на целых три дня. Ни одна из его дивизий не сделала того, что ей следовало бы сделать, а "наверху" Мантойфель и Модель (командир группы армий "Б") становились все более раздраженными. Не улучшилось и положение, в котором находились две другие дивизии.
Привязанность Люттвица к своему старому войску вынуждала его обычно путешествовать вместе со 2-й танковой дивизией. Предоставленный самому себе Фриц Бейерлейн из учебной танковой дивизии пришел к собственным выводам относительно того, как следует продолжать наступление, и Кокотт, будучи младшим по званию, неохотно последовал его примеру. Переправившись через реку Клерф в ночь с 17 на 18 декабря, Бейерлейн разделил свои войска и двинулся на Бастонь с двух направлений. Он послал половину войск на Лонгвильи и направился на объездную дорогу через Нидервампах на Магере вместе с остальной частью войск (включая большую часть танков) и около двух часов утра 19 декабря занял Магер, захватив при этом американский госпиталь.
Плохо информированный о мощи американцев Бейерлейн потерял почти четыре часа, очевидно, пытаясь соблазнить американскую медсестру. Наконец, около 5.30 утра он направился в сторону Неффа и задержался на этот раз почти на целый день{52}.
Медленно продвигавшаяся пехота ввязалась в двухдневные бои с американцами в Лонгвильи, похоронив надежду на быстрый захват Бастони, сильно укрепившейся за время этих задержек.
Хотя генерал-лейтенант Трой Мидлтон, командующий американскими войсками на этом участке, не имел приказа оборонять Бастонь, он был убежден, что город необходимо защищать, даже если его защитникам пришлось бы оказаться во временном окружении. Семь дорог, лучами расходившихся в разные стороны от маленького городка с населением в 3500 жителей, сделали его центром дорожной сети Южных Арденн, и Мидлтон твердо верил в то, что союзники не могут позволить себе сдать его немцам.
19 декабря он разместил основную массу своего резерва - 18 тысяч человек, а также десятки танков, орудий и элитную 101-ю воздушно-десантную дивизию. К наступлению ночи 20-го декабря, когда Люттвиц, наконец, уделил внимание двум другим дивизиям, он обнаружил, что американцы, сосредоточившиеся вокруг города - важного железнодорожного узла, отчаянно сопротивляются, и, похоже, ни Бейерлейн, ни Кокотт не достигли особых успехов. Он читал их рапорты с большим раздражением, особенно ту часть, которая касалась учебной танковой дивизии, привычной к почти непроходимым проселочным дорогам. "Если Бейерлейн не умеет читать карту, - зарычал он на оберста Альбрехта Клейншмульта, своего начальника штаба, - пусть он тогда попросит одного из своих штабных офицеров сделать это!"{53}.
Хотя в его распоряжении находилось 45 тысяч человек, располагавшихся в окрестностях Бастони, Люттвиц приказал 2-й танковой дивизии обойти город с севера. Часть учебной танковой дивизии обошла его с юга. 26-я фольксгренадерская дивизия Кокотта, усиленная полком учебной танковой дивизии, занялась окруженным американским гарнизоном
В течение следующих нескольких дней Бастонь была блокирована фольксгренадерами и сопровождавшей их пехотой. Дорога на Нефшато, последняя нить снабжения города, была перерезана спустя несколько минут после того, как бригадный генерал Энтони С. Мак-Олифф (исполняющий обязанности командира 101-й воздушно-десантной дивизии) вернулся с совещания 1в штаб-квартире VIII корпуса (под командованием генерала Мидлтона) в Нефшато.
Яростные атаки немцев вызвали желаемую реакцию русских - введение резервов в контратаки на участке Орел-Ока-Ливны и в других местах.
В конце июля оберст Люттвиц обходил свои передовые позиции к востоку от Ливен и попал под сильный обстрел. Он был серьезно ранен и следующие три недели провел в госпитале в Брянске. В строй Люттвиц вернулся 20 августа, к тому времени, когда советское командование поняло, что настоящая цель немецкого наступления находилась южнее. Оставшуюся часть 1942 года он провел на относительно спокойном участке Воронеж-Ливны.
Тем временем оказалось, что неудачливый генерал Дюверт не полностью оправился от нервного потрясения, и его пришлось отправлять в Германию для дальнейшего лечения{49}. 10 октября Люттвица назначили исполняющим обязанности командира дивизии.
Зима уже перевалила за вторую половину, 6-я армия попала в окружение под Сталинградом, и становилось очевидно, что Дюверт не сможет вернуться к исполнению своих служебных обязанностей. В результате 1 декабря Генрих фон Люттвиц получил звание генерал-майора и был утвержден, уже на постоянной основе, командиром 20-й танковой дивизии
5 января 1943 года дивизия была переведена в Орел, где получила задание прикрывать этот важный центр снабжения. С задачей Люттвиц прекрасно справился, несмотря на ожесточенные атаки советских войск. После того как мартовская распутица снова затормозила военные действия, 20-ю танковую отозвали в Брянск для очередного краткосрочного переформирования.
4 мая, когда дивизия готовилась вернуться на передовую, Люттвицу было приказано передать командование генерал-майору Мортимеру фон Кесселю и явиться для доклада в Берлин. Здесь начальник штаба Верховного Командования генерал Курт Цейтцлер назначил его в специальный штаб, который формировался с целью руководства испытаниями новых танков, подготавливаемых для нового похода на Россию.
К этому времени генерал Хайнц Гудериан был назначен главным инспектором танковых войск (пост, который Гитлер сделал независимым от ОКХ).
Люттвиц и другие специалисты по штабу чувствовали, что их миссия была бесполезной, поскольку они дублировали действия людей Гудериана, но они сделали серьезное усилие, предупредив Цейтцлера (а через него и Гитлера) о том, что новые танки "Пантера" и "Фердинанд" имеют много дефектов и на них не следует серьезно полагаться в предстоящем Курском сражении. И Гудериан, и фельдмаршал фон Манштейн одобрили эти рапорты, но их одобрение так и не возымело действия. 1 июня Люттвицу было присвоено звание генерал-лейтенанта.
В июле 1943 года немецкое наступление под Курском закончилось неудачей, в основном из-за проблем с новыми танками. Люттвиц отправился на фронт, чтобы понаблюдать за ходом сражения, а затем вернулся в Берлин, где написал рапорт, который был сдан в архив и сразу забыт. Затем Люттвица отправили в резерв фюрера, где он и оставался с 25 сентября по 1 января 1944 года. За это время он побывал дома в Нойбурге, поместье на севере Баварии, которое недавно приобрел, чтобы провести там подобие отпуска со своей семьей. В январе он снова выступил с докладом в ОКХ в Берлине, после чего был отправлен в инспекционную поездку по танковым дивизиям во Франции. 25 января, по возвращении в Берлин, его вызвали в приемную начальника управления личного состава армии генерал-лейтенанта Рудольфа Шмундта.
По предложению Гудериана Шмундт приказал ему снова вернуться в Россию для замены находившегося в состоянии жуткой депрессии и в крайней степени измождения генерал-майора Вольрата Люббе, командира сильно поредевшей 2-й танковой дивизии. После короткого заезда домой к семье (с 27 по 28 января) Люттвиц сел в самолет и отправился на юг Белоруссии. 1 февраля он приземлился в Бобруйске. Поскольку генерал Люббе отправился в продолжительный отпуск для поправки здоровья в Бад-Тельц, Люттвиц руководил погрузкой в поезд остатков 2-й танковой дивизии для переброски на Запад, оставляя сохранившееся снаряжение для других танковых дивизий, которые все еще находились в России. 17 февраля он разместил свою штаб-квартиру в роскошном замке на окраине Амьена и принялся за перестройку своей потрепанной дивизии, состоявшей из 3-го танкового полка, 2-го и 304-го панцергренадерских полков, 74-го полка самоходных орудий, а также 2-го танкового разведывательного и 38-го противотанкового батальонов.
Пополнение для 2-й танковой Дивизии состояло из юношей 17-18 лет, в прошлом освобожденных от воинской повинности, заводских рабочих и нескольких ветеранов русского фронта, возвратившихся из госпиталя. Люттвиц с великой осторожностью устанавливал пропорции в разных полках и батальонах, с тем чтобы ни в одной из частей не было бы слишком много зеленых, необстрелянных юнцов. А что касается офицеров, то тут он проявлял еще большую осторожность. Он перевел или отправил домой не меньше 20 командиров взводов и рот, чьи командирские качества не соответствовали его стандартам. Он отправил ветеранов в отпуск (на ротационной основе) и тщательно просматривал личные дела своих подчиненных, представляя многих обладателей Железного (или Германского) крестов к более значительным наградам. Люттвиц также лично проверял, чтобы его подопечные получали хорошую практику в искусстве маскировок, ночном передвижении без света и прочих навыках, которые могли бы пригодиться в будущих боях.
Скоро 2-я танковая превратилась в великолепную дивизию, и Люттвиц удостоился похвалы генерала барона Лео Гейера фон Швеппенбурга, командующего танковой группой "Запад".
И все же на пятом году войны Люттвиц не смог преодолеть нехватку самого необходимого для своей дивизии. Все полковые командиры, например, были удостоенными многочисленных наград ветеранами Восточного фронта, но они никогда не осуществляли командования на нынешнем уровне.
Люттвиц разработал для них специальную серию упражнений и даже обучал их на следующем, более высоком уровне.
Например, его четыре командира полка периодически сменялись в должности командира дивизии, все батальонные командиры получали возможность выступить в роли командиров полка, командиры рот практиковались в должности батальонных командиров
Люттвиц продемонстрировал достойную подражания проницательность в принятии этого метода обучения офицеров, потому что многим из них фактически пришлось осуществлять руководство на более высоком уровне из-за больших потерь в офицерском составе, которые впоследствии несла 2-я танковая дивизия.
* * *
6 июня 1944 года силы союзников обрушились на берега Нормандии. Из-за паралича в немецком верховном командовании 2-я танковая дивизия получила команду выйти на поле боя только 10 июня. Подготовка и практика в движениях по дорогам в условиях подавляющего превосходства противника в воздухе дали свои плоды. Со своих замаскированных позиций возле городов Амьен и Абвиль колонны 2-й танковой дивизии совершили серию ночных переходов под прикрытием низкой облачности и утреннего тумана.
К 14 июня авангард находился на позиции параллельно реке Одон и был готов к контратаке. Остальная часть дивизии подошла на следующий день. Дивизия совершила 60-мильный переход за 24 часа. Это стремительное выступление помогло Люттвицу 14 июня осуществить ошеломляющую комбинированную атаку против британской 7-й бронетанковой дивизии. Британский корпус пытался пробиться параллельно левому флангу вокруг стратегически важного Кана, и задание Люттвица заключалось в том, чтобы остановить это опасное наступление. Люттвицу было суждено отличиться в этой операции и подтвердить то, что он уже некогда доказал в России: что он был образцовым командиром танковой дивизии.
Еще до наступления ночи 2-й танковой дивизии удалось вновь захватить стратегическую высоту 174. Утром 15 июня артиллерия союзников открыла ураганный огонь по передовым позициям, осторожный Люттвиц оттянул свои танки назад (как раз на тот самый случай), и артобстрел не имел ожидаемого успеха. К полудню 2-я танковая снова совершила бросок вперед, захватила деревушки Лони и Сен-Жермен д'Эктор.
16 июня стало для обеих сторон днем перегруппировки. На следующий день битва возобновилась и наиболее ожесточенный характер приобрела у Ле-Кесо.
304-й панцергренадерский полк оберста Зигфрида Кена 18 июня штурмовал эту деревушку, и его авангард отбросил британцев к Брикессару. Одновременно с этим 3-й танковый полк разгромил бронетанковую часть англичан под Вилье-Бокажем и заставил отступить еще одно подразделение союзников.
Однако ночью упрямые британцы окопались в окрестностях Брикессара, и Люттвицу не удалось на следующий день выбить их с этой позиции, несмотря на предпринятую им яростную атаку. Тем не менее он мог быть удовлетворен результатами. Потери противника были очень тяжелыми, и Монтгомери пришлось на продолжительное время отказаться от атак на Кан.
Собственные потери Люттвица были тоже отнюдь не малыми, а его просьбы о пополнении оставались без ответа. Это было вызвано воздушными налетами союзников на дороги, мосты и центры снабжения и упрямством Гитлера, настаивавшего на том, что десанты в Нормандии являлись диверсией. Он продолжал настаивать на том, что главное наступление состоится в районе Па-де-Кале, и держал там сильную 15-ю армию. Из-за этого более недели не было свободных пехотных частей, которые могли бы поддержать 2-ю танковую дивизию, и "ценные" подвижные формирования дивизии Люттвица в результате несли большие потери.
Наконец, ближе к концу июня, 2-ю танковую пополнили. Ночью она успешно переместилась на юго-запад, в направлении Мортена и Сен-Ло, где ожидалось наступление американских войск.
Дивизия Люттвица окопалась вдоль реки Вир, но 22 июня ее "вытащили" с передовой и перевели в резерв.
29 июня ее снова бросили в наступление, с тем чтобы закрыть брешь в немецких позициях между Нотр-Дам, Шенильи и Виром. Люттвиц добился некоторых успехов, продвинулся вперед, но истребители-бомбардировщики союзников совершили налет и остановили немецкое наступление прежде, чем оно смогло достичь своей цели. Американцы предприняли контрнаступление против Люттвица, но под Тессе и Бокувре 29 и 30 июня были отброшены. Тяжелые бои на этом участке продолжались еще несколько дней.
2 августа американцы, наконец, прорвали оборону 352-й пехотной дивизии и захватили на ее командный пункт.
При этом погиб ее командир, генерал-лейтенант Дитрих Крейсс. Союзникам удалось пленить большую часть его штаба. В тот же день, немного позднее, фон Люттвиц принял командование 352-й дивизией.
От нее мало что осталось, поскольку она почти непрерывно находилась в боях с самого Дня "Д". Это были первые подкрепления, полученные Люттвицем с мая, но это означало, что теперь на него возложена ответственность за более крупный участок. Через три дня его потрепанный 3-й танковый полк получил первые подкрепления: батальон численностью с роту и 12 изготовленных на чешской "Шкоде" танков, позаимствованных из учебной танковой дивизии. К этому времени 2-я танковая дивизия имела лишь половину своего первоначального состава. Четыре ее полковых командира были убиты, а их обязанности исполняли 4 майора. Одному из них, майору Шнейдер-Костальски из 304-го панцергренадерского полка, было суждено погибнуть 7 августа, в первой части наступления.
Тем временем в Нормандии американцы осуществили прорыв, и 3-я армия Джорджа Паттона быстро продвигалась в тылы немецких войск. В Восточной Пруссии Адольф Гитлер провел "мозговую атаку" и приказал XLVII танковому корпусу наступать на запад, прорваться через позиции американской 1-й армии к морю, отрезать Паттона и принудить его к капитуляции. В этом безнадежном наступлении приняла участие 2-я танковая дивизия, которой помогали остатки нескольких других танковых дивизий.
Несмотря на то что они в двух местах просочились в американские тылы, шансов прибиться к морю у германских танковых дивизий не было.
2-я несла тяжелые потери, вызванные налетами американских истребителей-бомбардировщиков. 15 августа ее личный состав насчитывал всего 1874 офицеров и солдат, дивизия располагала пятью самоходными орудиями и всего лишь семью танками. Тем не менее большей части дивизии удалось 20-21 августа вырваться с боями из Фалезского котла.
Во время этого сражение 2-я танковая попала под сильный артиллерийский обстрел американцев, и в основном контроль над дивизией был утрачен. Транспорт и люди в панике бросились к мосту через реку Див. При попытке навести порядок в войсках барон фон Люттвиц получил ранение. Сдать командование и отправиться в тыл на лечение он отказался. Люттвиц сумел навести порядок в своей дивизии и на рассвете 21 августа повел ее на Орвилль. К концу того же дня он воссоединился со своим арьергардом (сильно поредевшим 304-м панцергренадерским полком под командованием доблестного майора Эрнста фон Кохенхаузена).
В отличие от остальной части дивизии, это подразделение не впало в панику во время переправы через Див. Суматоха на Диве больше не повторилась, поскольку Люттвиц помог прикрыть отступление остатков 5-й танковой и 7-й армий. С 22 по 25 августа 2-я танковая дивизия, выдержав долгие бои в арьергарде, восточное Сены, отступила в окрестности Спа (Люксембург), где 28-29 августа Люттвиц разместил свою штаб-квартиру. 1 сентября генерал танковых войск, барон Ханс фон Функ, командир XLVII танкового корпуса приказал Люттвицу отправиться в госпиталь. Самолетом его переправили в Висбаден, где доктора констатировали, что его рана (которую медики лечили сульфамидами) заживает хорошо. 3 сентября генерал фон Люттвиц получил Дубовые Листья к Рыцарскому кресту. На следующий день он находился уже на пути в Спа. Он получил приказ, направлявший его в Мец, где ему предстояло принять командование XLVII танковым корпусом. Барона фон Функа сняли с поста в результате очередной причуды Гитлера.
Весь сентябрь Люттвиц занимался переформированием своего численно сократившегося войска в районе Мозеля. 21 сентября он руководил контратакой вдоль канала Марна-Рейн по направлению к Нанси против войск генерала Паттона. Он нанес удар под прикрытием облачности и тумана и одержал небольшую победу при Ювелизе. В полдень из-за туч выглянуло солнце и появились истребители-бомбардировщики. Передовая часть 111-й танковой бригады была практически уничтожена. Она лишилась своего храброго командира, оберста Генриха Карла Бронзарта фон Шеллендорфа, почти всех танков и 80 человек. Из ставки фюрера поступил приказ возобновить атаку на следующий день, но Люттвиц решил перегруппироваться и получил на это "добро" своего начальства (генералов Хасса фон Мантойфеля и Германа Балька - соответственно командиров 5-й танковой армии и группы армий "Г").
24 сентября Люттвиц нанес по противнику еще один удар, на этот раз использовав 559-ю фольксгренадерскую дивизию, и только что прибывшую 106-ю танковую бригаду. Он добился первоначального успеха, но самолеты союзников, как всегда, свели все на нет и положили конец наступлению. Вечером из Растенбурга поступили новые приказы. На следующий день XLVII танковый корпус должен был атаковать снова, на этот раз используя 11-ю танковую дивизию. Генералы в полном недоумении посмотрели друг на друга. 11-я дивизия была так сильно потрепана при отступлении с берегов Средиземного моря, что у нее почти не осталось сил для боев. Люттвица настолько взбесил этот приказ, что он, как свидетельствуют очевидцы, впал в истерику, и Мантойфель решил, что будет лучше отослать его. К великой досаде Люттвица, штаб-квартира XLVII танкового корпуса была переведена на север, на более спокойный участок, а LVIII танковому корпусу (которым командовал флегматичный Вальтер Крюгер) приказали руководить новыми атаками, но те не привели к успеху. Позже, немного успокоившись, Люттвиц отправил Мантойфелю письмо, в котором извинялся за свое поведение, и командующий армией отправил вежливый ответ.
8 середине октября XLVII танковый корпус был переведен из Эльзаса к северу от Рейна, где ему переподчинили 9-ю танковую и 15-ю панцергренадерскую дивизии.
9 ноября Люттвица повысили в звании до генерала танковых войск, а с 16 по 21 ноября он снова предпринял серию атак против американцев, которыми задержал продвижение американской 2-й бронетанковой дивизии, и бросился на выручку находившейся в отчаянном положении немецкой пехоте. Потери обеих сторон были довольно велики, и 24-го ноября XLVII танковый корпус отправили в резерв, но после того как американцы захватили город Линдерн, войска Люттвица снова бросили в контратаку, и им даже удалось окружить город, но нехватка пехоты и немедленная бомбардировка союзников обрекли операцию на неудачу. 2 декабря корпус снова перебросили в резерв. Шесть дней спустя Люттвица и Вальтера Крюгера посвятили в тщательно охраняемую тайну: в конце месяца Гитлер планировал начать широкомасштабное наступление в Арденнах.
12 декабря Люттвиц и два его дивизионных командира оказались среди тех, кого запутанным маршрутом переправили из штаб-квартиры Рундштедта, располагавшейся в замке Цигенберг, в тщательно замаскированный бункер Гитлера в Адлерхорсте. Здесь в зловещем молчании они выслушали бессвязную речь Гитлера, касавшуюся его надежд, которые он возлагал на новую операцию. Никто особенно не остался доволен преувеличенными ожиданиями фюрера, но, естественно, никто не осмелился противоречить ему.
Вернувшись в свою штаб-квартиру в Герольштейне, Люттвиц собрал дивизионных командиров и офицеров-оперативников на специальное совещание.
Для наступления Люттвицу были подчинены 2-я танковая дивизия (под началом нового командира - генерал-майора Хеннинга Шенфельда), а также 26-я фольксгренадерская дивизия (командир - генерал-майор Хайнц Кокотт) и учебная танковая дивизия (генерал-лейтенант Фриц Бейерлейн).
План предусматривал форсирование реки Ор по мостам, наведенным саперами. К вечеру планировался прорыв к Уффализу. Кокотту предписывалось пересечь Ор слева, а затем - Клерф; бронетанковой дивизии Бейерлейна следовало ворваться в образовавшуюся брешь и двигаться на Бастонь.
Шенфельд сомневался в способности дивизионных саперов осуществить свою первоначальную цель и попросил, чтобы для поддержки его атаки из резерва фюрера сняли бригаду. Люттвиц заявил, что сам проверит состояние своей старой дивизии и вернется к Шенфельду. Фактически Люттвиц прибыл на места сосредоточения войск до возвращения Шенфельда и обнаружил, что его бывшие подчиненные не согласны с оценкой Шенфельдом возможностей дивизии. Затем он отправился в штаб-квартиру Мантойфеля и попросил разрешения освободить Шенфельда от его поста. Мантойфель согласился и посоветовал заменить его одним из собственных бывших подчиненных в танковой дивизии "Великая Германия" 44-летним оберстом Мейнрадом фон Лаухертом, обладателем Рыцарского креста с Дубовыми Листьями.
Последний уже находился в ставке Мантойфеля, поэтому церемония знакомства, в результате которой остались довольны обе стороны, прошла очень быстро.
15 декабря в 9 утра Люттвиц сместил Шенфельда и заменил его Лаухертом, который немедленно приступил к инспекции вверенных ему подразделений. Он заверил командира, что дивизия в состоянии выполнить возложенную на нее миссию. Знаменитые последние слова! Лаухерт еще не был командиром дивизии за два дня до того, как утром 16 декабря началось последнее главное наступление, предпринятое Гитлером. Корпус Люттвица нанес удар вдоль по единственному американскому пехотному полку. Оберсту фон Лаухерту удалось перебросить 2-ю танковую дивизию через Урте и в течение 24 часов проделать большую часть пути до Клерво.
Гренадерам Кокотта повезло меньше, и, таким образом, задержались войска Бейерлейна, которые, как предполагалось, должны были следом за ними переправиться через реку. Только к концу дня 17 декабря танки Бейерлейна, наконец, направились к городу Бастонь, который Люттвиц считал самой важной целью своего корпуса. Но Гитлер приказал, что, если не удастся быстро и без особых потерь взять Бастонь, ее следует обойти и оставить идущей следом пехоте. До ночи с 18 на 19 декабря Люттвиц все еще добивался разрешения окружить Бастонь и атаковать силами своего корпуса. Мантойфель отклонил его просьбу (у него не было выбора, поскольку имелись ясные приказы Гитлера), но предоставил Люттвицу право произвести ограниченную атаку{50}.
В пяти милях севернее от Бастони 2-я танковая дивизия (которая повернула на север, вместо того чтобы атаковать сильно укрепленную деревушку Лонгвиль) наткнулась на сильный оборонительный узел в Новиле. Поскольку защитники Новиля блокировали путь на запад, Лаухерту пришлось ожидать подхода своего растянувшегося войска. Прибывший к нему генерал танковых войск Люттвиц считал, что позиции Новиля удерживались не так уж серьезно, и сразу приказал начать атаку, руководить которой решил сам.
На этот раз командир корпуса ошибся. Новиль обороняли храбрые и решительно настроенные американские солдаты, которые сдерживали 2-ю танковую дивизию ровно двое суток, вследствие чего части Лаухерта понесли непропорционально большие потери.
Только вечером в среду 20 декабря молодой оберст и фон Люттвиц встретились на разрушенной улице Новиля. "Предлагаю двигаться на юг с целью преследования противника и захвата Бастони", - сказал оберст Лаухерт. Но мы знаем, что командир XLVII танкового корпуса имел приказ. "Забудьте о Бастони и отправляйтесь на Мез", - прервал его Люттвиц{51}.
К этому времени он выбился из графика на целых три дня. Ни одна из его дивизий не сделала того, что ей следовало бы сделать, а "наверху" Мантойфель и Модель (командир группы армий "Б") становились все более раздраженными. Не улучшилось и положение, в котором находились две другие дивизии.
Привязанность Люттвица к своему старому войску вынуждала его обычно путешествовать вместе со 2-й танковой дивизией. Предоставленный самому себе Фриц Бейерлейн из учебной танковой дивизии пришел к собственным выводам относительно того, как следует продолжать наступление, и Кокотт, будучи младшим по званию, неохотно последовал его примеру. Переправившись через реку Клерф в ночь с 17 на 18 декабря, Бейерлейн разделил свои войска и двинулся на Бастонь с двух направлений. Он послал половину войск на Лонгвильи и направился на объездную дорогу через Нидервампах на Магере вместе с остальной частью войск (включая большую часть танков) и около двух часов утра 19 декабря занял Магер, захватив при этом американский госпиталь.
Плохо информированный о мощи американцев Бейерлейн потерял почти четыре часа, очевидно, пытаясь соблазнить американскую медсестру. Наконец, около 5.30 утра он направился в сторону Неффа и задержался на этот раз почти на целый день{52}.
Медленно продвигавшаяся пехота ввязалась в двухдневные бои с американцами в Лонгвильи, похоронив надежду на быстрый захват Бастони, сильно укрепившейся за время этих задержек.
Хотя генерал-лейтенант Трой Мидлтон, командующий американскими войсками на этом участке, не имел приказа оборонять Бастонь, он был убежден, что город необходимо защищать, даже если его защитникам пришлось бы оказаться во временном окружении. Семь дорог, лучами расходившихся в разные стороны от маленького городка с населением в 3500 жителей, сделали его центром дорожной сети Южных Арденн, и Мидлтон твердо верил в то, что союзники не могут позволить себе сдать его немцам.
19 декабря он разместил основную массу своего резерва - 18 тысяч человек, а также десятки танков, орудий и элитную 101-ю воздушно-десантную дивизию. К наступлению ночи 20-го декабря, когда Люттвиц, наконец, уделил внимание двум другим дивизиям, он обнаружил, что американцы, сосредоточившиеся вокруг города - важного железнодорожного узла, отчаянно сопротивляются, и, похоже, ни Бейерлейн, ни Кокотт не достигли особых успехов. Он читал их рапорты с большим раздражением, особенно ту часть, которая касалась учебной танковой дивизии, привычной к почти непроходимым проселочным дорогам. "Если Бейерлейн не умеет читать карту, - зарычал он на оберста Альбрехта Клейншмульта, своего начальника штаба, - пусть он тогда попросит одного из своих штабных офицеров сделать это!"{53}.
Хотя в его распоряжении находилось 45 тысяч человек, располагавшихся в окрестностях Бастони, Люттвиц приказал 2-й танковой дивизии обойти город с севера. Часть учебной танковой дивизии обошла его с юга. 26-я фольксгренадерская дивизия Кокотта, усиленная полком учебной танковой дивизии, занялась окруженным американским гарнизоном
В течение следующих нескольких дней Бастонь была блокирована фольксгренадерами и сопровождавшей их пехотой. Дорога на Нефшато, последняя нить снабжения города, была перерезана спустя несколько минут после того, как бригадный генерал Энтони С. Мак-Олифф (исполняющий обязанности командира 101-й воздушно-десантной дивизии) вернулся с совещания 1в штаб-квартире VIII корпуса (под командованием генерала Мидлтона) в Нефшато.