Сэндфорд Джон. Ночной убийца

   – Тип, который засунул ее сюда, должен быть очень сильным, – сказал он Хелстрому, – Ему пришлось либо забросить ее внутрь, либо нести так, чтобы не вывалились внутренности.
   Коннел, невероятно бледная, быстро подошла к ним.
   – Что вы сказали?
   Лукас повторил свои слова, и помощник шерифа кивнул.
   – Да. Судя по описанию жертвы, которое мы получили, она совсем не была пушинкой. Что-то около ста тридцати пяти фунтов. Если это Уонамейкер.
   – Это она, – сказал Слоун.
   Он обошел мусорный бак и заглянул в него с другой стороны. Со своего места Лукас видел только его уши и глаза, и он очень напоминал Килроя^[5].
   – И вот что я вам скажу: я видел пленку, на которую снято тело, обнаруженное в «Карлос Эвери». Если это сделал не один и тот же человек, значит, оба убийцы брали уроки у одного учителя.
   – Жертвы выглядят одинаково? – спросил Лукас.
   – Абсолютно, – ответила Меган.
   – Не совсем, – возразил Слоун, попятившись от мусорного контейнера, – У той, что обнаружили в «Карлос Эвери», не было закорючек над сись… грудью.
   – Каких закорючек? – спросила Коннел.
   – Посмотри.
   Она снова заглянула в бак и через мгновение сказала:
   – Похоже на заглавные «С» и «И».
   – Мне тоже так показалось, – согласился с ней Лукас.
   – И что это значит? – потребовала ответа Коннел.
   – Я не умею читать чужие мысли, особенно у мертвых, – сказал Лукас и повернулся к Хелстрому, – На краях ничего не удастся найти? Я имею в виду края мусорного контейнера.
   – Сомневаюсь. С пятницы пару раз шел дождь, да и люди выбрасывали мусор все выходные… А что?
   – Лучше не рисковать, – Лукас подошел к «порше», открыл багажник и достал плащ-дождевик, упакованный в мешочек размером не больше ладони, который держал там на всякий случай. Затем он снял куртку, вывернул ее и взял с собой к мусорному баку, – Ди-Ти, подержи меня за ноги, чтобы я ненароком не свалился туда.
   – Конечно.
   Лукас аккуратно накрыл край бака плащом и, подтянувшись, лег на него животом. Вся верхняя часть его тела оказалась внутри, а лицо находилось не больше чем в футе от мертвой женщины.
   – Кажется, у нее…
   – Что?
   – У нее что-то в руке… Не вижу. Похоже на сигарету.
   – Не трогай.
   – Я не трогаю, – Он еще немного вытянул шею, – И еще что-то на груди. Думаю, табак… Он прилип.
   – На нее бросали мусор.
   Лукас спрыгнул на землю и снова начал дышать.
   – Часть табака покрыта кровью. Как будто она раздавила на себе сигарету.
   – И что ты думаешь по этому поводу? – спросил Хелстром.
   – Преступник курил в тот момент, когда убивал ее, – ответил Лукас, – Она вырвала сигарету у него изо рта. Вряд ли она курила, когда он бросился на нее.
   – Если только он действительно на нее напал, – заметил Слоун, – Может быть, они решили развлечься, потом отдыхали, и он прикончил ее.
   – Чушь, – возразила Меган.
   Лукас кивнул, соглашаясь с ней.
   – Слишком много насилия. Так не бывает после оргазма. Мы имеем дело с сексуальным возбуждением.
   Помощник шерифа переводил взгляд с Дэвенпорта на Слоуна и Коннел. Она выглядела невероятно довольной словами Лукаса.
   – Он курил, когда убивал ее?
   – Возможно, заставлял свои жертвы скручивать для себя сигареты. Я вижу бумагу, – ответил Лукас Хел строму, – Проверьте парковку, вдруг найдется что-нибудь подходящее.
   – Мы подобрали там все, что могло иметь какое-то значение: конфетные фантики, сигареты, крышки от бутылок, всякий хлам.
   – А если марихуана? – с надеждой предположила Коннел. – Можно начать с этого.
   – Наркоманы такого не делают. По крайней мере, когда курят, – возразил Лукас и обратился к Хел строму: – Когда в последний раз меняли контейнер?
   – В пятницу. Их увозят по вторникам и пятницам.
   – Уонамейкер пропала в пятницу вечером, – сказал Слоун, – Вероятно, убийца расправился с ней и ночью привез сюда тело. Заглянуть в контейнер можно, только встав на цыпочки, так что он, наверное, забросил ее внутрь, потом тттвырнул поверх тела несколько мусорных мешков – и все.
   – Мы тоже так думаем, – подтвердил его версию Хелстром. – Сегодня утром люди начали жаловаться на запах.
   С пристани пришел служащий, поковырял в контейнере палкой, увидел колено и позвонил нам.
   – Я заметил под телом маленький белый мешок. Видимо, он лежал там, когда убийца выбросил труп. Хочешь, я посмотрю, что внутри? – предложил Лукас, – Возможно, удастся узнать, кто принес его сюда. Если вы сумеете найти того, кто это сделал, можно будет установить время, когда убийца привез тело.
   – Давай, – согласился Хелстром.
   Лукас в последний раз посмотрел на убитую, но не увидел ничего нового: серая кожа, мухи и аккуратно покрашенные волосы с несколькими седыми прядями. «Она заботилась о своих волосах, наверное, гордилась ими. А теперь все исчезло, как испарившийся бензин», – подумал Лукас.
   – Еще что-нибудь? – спросил Слоун.
   – Нет, я закончил.
   – Нам нужно поговорить, – сказала Слоуну Меган, которая стояла перед ним, уперев руки в бока.
   – Ясное дело, – ответил Слоун несчастным голосом.
   Лукас направился к своей машине и вдруг остановился так резко, что Слоун налетел на него.
   – Извини, – сказал Лукас и повернулся к баку.
   – Что? – спросил Слоун, а Коннел с любопытством взглянула на Лукаса.
   – Помнишь Мусорщика Дуга?
   Слоун отвернулся, вспоминая имя, затем щелкнул пальцами и с возбуждением посмотрел на Лукаса.
   – Мусорщик!
   – А это кто? – поинтересовалась Коннел.
   – Сексуальный маньяк, помешанный на ножах, – ответил Лукас, – Он вырос на свалке, родных у него не было. О нем заботились парни со свалки. Мусорщик любил разрисовывать женщин ножом. Особенно моделей. Изображал виноградную лозу и подписывался, – Лукас снова посмотрел на контейнер, – Но для него это слишком грубо.
   – Кроме того, он сейчас в «Сент-Питере», – заметил Слоун, – Разве нет?
   Лукас покачал головой.
   – Мы стареем, Слоун. Мусорщик орудовал давным-давно, с тех пор прошло лет десять или двенадцать… – Он замолчал и перевел взгляд на реку, а потом снова повернулся к Слоуну, – Боже праведный, семнадцать! Я тогда второй год как снял форму. Сколько обычно сидят в «Сент-Питере»? Пять или шесть лет? К тому же некоторое время назад на свет появилась новая теория лечения преступников, и многих выпустили из государственных больниц. Примерно в середине восьмидесятых.
   – Первое убийство, с которым я столкнулась, совершено в восемьдесят четвертом году и до сих пор не раскрыто, – сказала Меган.
   – Нужно проверить Мусорщика, – предложил Слоун.
   – Вряд ли он имеет к этому отношение, но он настоящий безумец, – сказал Лукас, – Помнишь, что он сделал с моделью, за которой проследил после показа в «Дейтоне»?
   – Помню, – Слоун задумчиво потер щеку, – Давай поручим Андерсону проверить его?
   – Я тоже займусь им, – сказала Коннел, – Увидимся в конторе, Слоун.
   – Пока, Меган, – с несчастным видом ответил тот.
 
   В машине Слоун пристегнулся, завел двигатель и сказал:
   – Слушай, тебя хочет видеть шеф.
   – Да? По какому делу? По этому?
   – Думаю, да.
   Они выехали с пристани и направились в сторону моста.
   – Слоун, что такое? – с подозрением спросил Лукас.
   Слоун виновато хохотнул.
   – Слушай, в нашем департаменте есть только два человека, которые могут поймать этого типа. Ты и я. В данный момент я расследую сразу три серьезных дела. На меня орут все подряд, причем каждые пять минут. Проклятое телевидение разбило лагерь прямо перед моим домом.
   – Я на такое не подписывался, когда согласился вернуться, – возразил Лукас.
   – Прекрати вести себя, будто ты примадонна, – сказал Слоун, – Этот подонок убивает людей.
   – Если он существует.
   – Он существует.
   – «Собщество иезуитов», – вспомнил Лукас через мгновение.
   – Что?
   – «Собщество иезуитов». Они пишут две буквы после своего имени, например отец Джон Смит, СИ. Как те, что мы видели на теле Уонамейкер.
   – Придумай другую теорию, – сказал Слоун, – Убойный отдел Миннеаполиса не станет гоняться за какими-то иезуитами.
 
   Когда они ехали по мосту, Лукас посмотрел вниз, на мусорный контейнер, и увидел, что Коннел по-прежнему разговаривает с Хелстромом.
   – А что представляет собой эта Коннел? – спросил он.
   – Шеф тебе расскажет, – ответил Слоун, – Это настоящая заноза. Впрочем, она начала это дело. Я не видел ее вот уже пару месяцев. Быстро же она сюда добралась.
   Лукас оглянулся на пристань.
   – Коннел производит впечатление.
   – Ей нужно как можно скорее поймать этого типа, – сказал Слоун, – В ближайшем месяце или даже раньше.
   – Да? С чего такая спешка?
   – Она умирает.

Глава 03

   Секретарь начальника полиции была худощавой женщиной с маленькой родинкой на скуле и густыми бровями. Увидев Лукаса, она нажала кнопку интеркома и доложила:
   – Шеф, Дэвенпорт пришел.
   Она посмотрела на него, сложила большой и указательный пальцы, изобразив пистолет, наставила их на дверь кабинета и сказала:
   – Входи.
 
   Роуз Мари Рукс сидела за широким столом из вишневого дерева, заваленным отчетами и докладными записками, и нюхала незажженную сигарету. Когда Лукас вошел, она кивнула, секунду подержала сигарету в руке, вздохнула, открыла ящик стола и бросила ее внутрь.
   – Садись, Лукас, – предложила она ему хрипловатым от никотина голосом.
   Когда Лукас уходил со службы, кабинет Квентина Даниэля, где всегда царил полумрак, поражал своей чистотой и безупречной аккуратностью. Кабинет Рукс был завален книгами и отчетами, на столе валялись разрозненные листки бумаги, калькуляторы, компьютерные диски и стояли картотечные ящики. Все вокруг заливал резкий свет флуоресцентных ламп под потолком, который добирался даже до самых дальних углов. Даниэль никогда не пользовался компьютером, сейчас же рядом с письменным столом красовалась новейшая модель «Ай-би-эм», а в левом верхнем углу экрана моргала лампочка ждущего режима. Рукс заменила кожаную мебель, популярную в мужских клубах, на удобные мягкие стулья.
   – Я читала отчет Купичека по делу разграбления могил, – сказала она, – Кстати, как он?
   – Ходить не может.
   У Лукаса имелось два помощника – Дел и Дэнни Купичек. Сын Купичека наехал ему на ногу, когда сидел за рулем «доджа каравана».
   – Его не будет месяц.
   – Если средства массовой информации заинтересуются делом о могилах, ты сможешь ответить на их вопросы? Или нужно будет обратиться к Купичеку?
   – Конечно смогу, – ответил Лукас, – Только сомневаюсь, что они узнают об этом.
   – Ну не знаю… История-то классная.
   Сначала серию ограблений могил посчитали делом рук мародеров, охотящихся за обручальными кольцами и прочими драгоценностями, хотя помешанные на заговорах придурки в их департаменте твердили, что во всем виноваты сатанисты и что они используют части тел для проведения черных месс. Как бы там ни было, родственники покойных начали возмущаться, и Рукс попросила Дэвенпорта разобраться, что там происходит. Примерно в это же время стали появляться ювелирные изделия со вставками из гладко отполированных костей пальцев ног и рук. Купичек нашел женщину, которая делала и продавала эти украшения, нажал на нее, и кражи прекратились.
   – Ее бижутерия действительно отлично смотрится с простым черным платьем, – сказал Лукас, – Конечно, нужны еще и сережки.
   Начальник полиции криво ухмыльнулась.
   – Ты говоришь так, потому что тебе на все плевать. Ты богат, влюблен, покупаешь костюмы в Нью-Йорке. Какое тебе дело до других?
   – Это не так, – мягко возразил Лукас, – Но согласись, довольно трудно испытывать сильные чувства по поводу жертв, которые и без того мертвы. Почему ты меня вызвала?
   Возникла пауза. Лукас ждал продолжения. Рукс снова вздохнула.
   – У меня проблема.
   – Коннел?
   Шеф удивленно посмотрела на него.
   – Ты знаешь ее?
   – Познакомился примерно час назад в Висконсине. Она там всеми командовала.
   – Да, это она, – подтвердила Рукс, – Всегда командует. Как она узнала об убийстве?
   – Понятия не имею, – пожал плечами Лукас.
   – Проклятье, она давит на ребят в отделе, – Рукс задумчиво прикусила ноготь и повторила: – Проклятье.
   Вскочив на ноги, она подошла к окну, раздвинула пальцами полоски жалюзи и быстро выглянула на улицу. Когда-то она была стройной молодой женщиной и хорошим полицейским. Но долгие годы сидения в мягких правительственных креслах не прошли даром для ее физической формы.
   – Нет никакого секрета в том, как я получила эту должность, – сказала она, повернувшись к нему, – Мне удалось разобраться со множеством политических проблем. Среди прочего с постоянным давлением со стороны негров. Потом, после тех изнасилований перед Рождеством, в дело вступили феминистки. Я женщина, бывший коп, у меня юридическое образование, я была прокурором и сенатором штата от партии либералов, у меня хорошая репутация в том, что касается расового вопроса…
   – Да-да, ты отлично подходишь для этой работы, – нетерпеливо перебил ее Лукас, – Ближе к делу.
   Она снова взглянула на него.
   – Прошлой зимой лесничие заповедника «Карлос Эвери» обнаружили тело. Ты знаешь, где это?
   – Да. Там часто находят трупы.
   – Жертву звали Джоан Смите. Возможно, ты помнишь, газеты писали о ней.
   – Смутно. Она была из Дулута?
   – Верно. Иммигрантка из Южной Африки. Вышла из книжного магазина и исчезла. Кто-то воткнул нож над лобком и разрезал ее до самой шеи. А затем бросил в сугроб в «Карлос Эвери».
   – Так, дальше, – кивнув, сказал Лукас.
   – Коннел поручили помогать местным парням. Но она начала чудить. Понимаешь, будто что-то у нее внутри вышло из строя. Она утверждала, что Смите приходит к ней по ночам, чтобы узнать, как продвигается расследование. А еще якобы Смите сказала ей, что тот же мужчина совершил и другие убийства. Коннел навела справки, и у нее родилась теория.
   – Не сомневаюсь, – сухо проговорил Лукас.
   Рукс достала из ящика стола пачку легких сигарет «Уинстон» и спросила:
   – Ты не против?
   – Не против.
   – Это запрещено законом и потому доставляет мне огромное удовольствие.
   Она вытряхнула сигарету, прикурила от длинной зеленой зажигалки «Бик» и бросила ее обратно в стол вместе с пачкой.
   – Меган думает, что она напала на след сексуального маньяка. Она считает, что он живет здесь, в Миннеаполисе или в Сент-Поле. Возможно, в каком-нибудь пригороде. В любом случае близко.
   – А он есть? Я имею в виду серийного убийцу, – скептически спросил Лукас, и начальник полиции посмотрела на него через стол.
   – Тебе эта идея кажется сомнительной?
   – Дай мне пару фактов.
   – Их несколько, – сказала Рукс, выдохнув дым в потолок, – Но еще немного истории. Коннел не только следователь. Она занимает солидное положение в левом феминистском крыле профсоюза служащих штатов и муниципальных образований Америки.
   – Я знаю, что это такое.
   – Это большая часть моего электората, Лукас. Именно благодаря профсоюзу я попала в сенат и оставалась там некоторое время. Примерно шестьдесят процентов его членов – женщины, – Рукс сбросила пепел в корзину для мусора, – Они – моя надежда и опора. Итак, если я продержусь на своем нынешнем посту четыре или даже шесть лет и если мне немного повезет, я смогу попасть в сенат США как феминистка и представитель правоохранительных органов от партии либералов.
   – Понятно, – ответил Лукас.
   Все пытаются пробиться наверх.
   – Меган пришла ко мне со своей теорией о серийном убийце. У штата нет средств для подобного расследования, а у нас они есть. Я отреагировала как полагается и пообещала, что мы немедленно займемся этим. Про себя я подумала, что она не в своем уме, но у нее связи во всех феминистских движениях, к тому же она из профсоюза.
   Лукас кивнул, но ничего не сказал.
   – Она оставила мне все, что ей удалось найти… – Начальник полиции хлопнула ладонью по толстой папке, лежащей на столе, – Я отнесла это в отдел убийств и попросила ребят проверить. Коннел думает, что совершено около полудюжины нападений, возможно, больше. Два здесь, в Миннесоте, остальные в Айове, Висконсине, Южной Дакоте и в Канаде, сразу за границей с нами.
   – Что сказали ребята из убойного? – спросил Лукас.
   – Ну, они начали закатывать глаза и снова выступать по поводу того, что я женщина. Два убийства уже раскрыты. Копы из Мэдисона получили признание. В паре других дел имеются подозреваемые из местных.
   – Похоже на…
   Лукас хотел сказать «чушь собачью», но шеф постучала по столу указательным пальцем и перебила его, заговорив громче:
   – Твой старый дружок Слоун изучил данные, которые принесла нам Меган, и решил, что в ее теории есть разумное зерно.
   – Он что-то такое говорил, – сказал Лукас и посмотрел на папку на столе Рукс, – Только общение с Коннел совсем не радует его.
   – Он боится ее. В любом случае то, что принесла Коннел, не совсем улики, а скорее… – она поискала подходящее слово, – предположения.
   – Хм.
   Шеф кивнула.
   – Я все понимаю. Возможно, она ошибается. Но ее гипотезы вполне законны. И я все время думаю: что, если я отмахнусь от ее идей, а потом окажется, что я погорячилась? Ко мне с информацией о маньяке пришла соратница-феминистка, представительница моего электората. Мы не прислушались к ее доводам, а потом будет убит кто-то еще… и вся история выплывет наружу.
   – Я не уверен…
   – Кроме того, сложилась очень серьезная ситуация. Если не произойдет чего-нибудь необычного, в этом году мы поставим рекорд по количеству убийств. Я тут совершенно ни при чем, но департамент возглавляю я, и обвинят во всем меня. Уже пошли разговоры: «На этом посту нам нужен кто-то более решительный». Причем я слышу их как изнутри, так и извне. Начальство никогда не упускает шанса лягнуть меня. Ты же знаешь, они хотели, чтобы это место занял Маклемор.
   – Маклемор – чертов нацист.
   – Да, он… – Рукс затянулась, выдохнула дым, закашлялась и, рассмеявшись, сказала: – И это еще не все. Меган думает, что убийцей может оказаться полицейский.
   – Да ты что!
   – Это всего лишь теория, – сказала начальник полиции.
   – Наше братство не придет в восторг, если ты начнешь гоняться за копами.
   – Именно. Вот почему ты идеально подходишь для данной ситуации, – подвела итог Рукс, – Если не считать федералов, ты один из самых опытных в стране следователей, занимающихся серийными убийствами. В нашем департаменте ты прославился и мастерски раскрытыми делами, и своей бескомпромиссностью. Ты можешь устроить охоту на копа.
   – А почему Коннел думает, что преступник – полицейский?
   – У одной из жертв – ее звали Де Мойн, и она занималась недвижимостью – в машине нашли мобильный телефон. Она позвонила своей дочери и предупредила ее, что собирается сходить с одним человеком выпить и, наверное, придет домой поздно. А еще она сказала, что он не из города и что он коп. Это все.
   – Господи… – Лукас рассеянно пригладил волосы.
   – Лукас, сколько прошло с тех пор, как ты вернулся? Месяц?
   – Пять недель.
   – Пять недель. Хорошо. Я знаю, тебе нравится заниматься сбором информации. Но у меня полно людей, которые систематизируют самые разные данные – целое подразделение плюс отдел, куда входят группы по борьбе с организованной преступностью, распространением наркотиков и проституцией, контрафактом… Я попросила тебя вернуться и предложила приятную политическую работу, потому что знала: рано или поздно я окажусь в таком вот положении и мне понадобится тот, кто сможет разобраться с этим. Ты именно такой человек. Вот почему я хотела заполучить тебя обратно.
   – Чтобы ты могла попасть в сенат?
   – Наша история знает сенаторов хуже меня, – парировала она.
   – У меня полно других…
   – У всех полно других дел. Но не всем по силам остановить маньяка, – нетерпеливо перебила Рукс, подошла к Лукасу, выглянула в окно и сделала еще одну жадную затяжку, – Я могла бы дать тебе время, если бы не убийство Уонамейкер. Но сейчас я должна что-то предпринять, пока пресса не разобралась в том, что происходит. А если мы не сделаем каких-то серьезных шагов, Коннел вполне может сама им все рассказать.
   Я…
   – Если информация выйдет за пределы департамента, но станет известно, что ты занимаешься серийным убийцей, это может оказаться не так серьезно.
   – Ты спасла меня от жизни бизнесмена, – кивнув, сказал наконец Лукас, – Я твой должник.
   – Совершенно верно, – подтвердила она, – Я именно это и сделала, и ты действительно мой должник.
   Шеф нажала на кнопку интеркома и наклонилась к нему.
   – Рокки, собери обычную компанию и живо всех сюда.
 
   Рукс потребовалось пять минут, чтобы собрать совещание, на которое пригласили Лестера, главу отдела криминальных расследований, его заместителя Свонсона и Курта Майера, нового главу отдела сбора информации. По просьбе Лукаса также вызвали Андерсона, специалиста по компьютерам.
   – Что нового? – спросила у Лестера Рукс.
   – Трупов становится все больше. Клянусь богом, ничего подобного я в жизни не видел, – Он взглянул на Лукаса, – Слоун сказал, что нет ни одного шанса на то, что Уонамейкер убили в Хадсоне. Вероятно, ее перевезли туда.
   – Похоже на то, – подтвердил Лукас.
   Рукс закурила новую сигарету и повернулась к нему.
   – Что тебе понадобится?
   Лукас посмотрел на Лестера.
   – Все как обычно. И еще мне потребуется Слоун.
   – Что значит «как обычно»? – спросила начальник полиции.
   – Лукас работает в одиночку, параллельно со мной, – взглянув на Рукс, ответил Лестер, – Все, что удается обнаружить ему и официальному следствию, ежедневно стекается к Андерсону, который координирует наши действия.
   Лестер большим пальцем указал на Андерсона и снова повернулся к Лукасу.
   – Ты не получишь Слоуна.
   Лукас хотел возразить, но глава отдела криминальных расследований покачал головой:
   – Ничего не выйдет, приятель. Слоун у меня лучший, а мы просто задыхаемся под грудой нераскрытых дел.
   – Я не работал на улицах уже…
   – Ничем не могу помочь, – перебил Лестер и добавил, обращаясь к Рукс: – Послушай, если он заберет Слоуна, нам крышка.
   Начальник полиции кивнула.
   – Тебе придется справляться одному, по крайней мере некоторое время, – сказала она Лукасу, – А ты не можешь задействовать Капслока?
   Он покачал головой.
   – Капслок занимается убийством помощника шерифа. Нельзя снимать его с этого дела.
   – Я могу выделить тебе одного человека для разных поручений, – сказал Лестер, – Если честно, ты ему очень поможешь. Покажешь, как делается наша работа.
   Лукас приподнял брови.
   – Ты о Гриве?
   Глава отдела криминальных расследований кивнул.
   – Я слышал, он тупой, – поморщился Лукас.
   – Просто он недавно работает, – заняв оборонительную позицию, возразил Лестер, – Если он тебе не подойдет, отправишь назад.
   – Ладно, – согласился Лукас и посмотрел на Андерсона, – Еще мне необходимо выяснить, где находится парень, который был помешан на ножах.
   – Кто?
   – Мусорщик Дуг.
 
   Когда совещание закончилось, шеф попросила Лукаса задержаться.
   – Меган Коннел хочет участвовать в расследовании, – сказала она, – Я буду тебе признательна, если ты не станешь прогонять ее.
   Лукас покачал головой.
   – Роуз Мари, проклятье, у нее значок штата, и она может делать все, что пожелает.
   – Окажи мне услугу, – настаивала Рукс, – Убойный отдел ни за что не согласится работать с Коннел. Но она действительно вникла в это дело. К тому же с мозгами у нее все в порядке. Она тебе поможет. А я буду признательна.
   – Хорошо, я найду для нее занятие, – ответил Лукас и добавил: – А ты ведь так и не сказала мне, что она умирает.
   – Я подумала, что ты и сам узнаешь.
   Выйдя из кабинета, Лукас увидел у секретаря в ухе наушник диктофона – она что-то печатала. Женщина наставила на Лукаса палец и подняла руку, показывая, чтобы он задержался, затем закончила предложение и вытащила наушник.
   – Пока вы разговаривали, заходил детектив Слоун, – Приподняв темные брови, она достала из стола папку из плотной бумаги и протянула ее Лукасу, – Он сказал, что отпечатки пальцев принадлежат Уонамейкер. В руке она держала кусок сигареты «Кэмел» без фильтра. Его отправили в лабораторию в Мэдисон. Слоун сделал снимок.
   – Спасибо.
   Лукас отвернулся и открыл папку.
   – Я туда заглянула, – сказала секретарь, – Ужасно. Но интересно.
   – Хм.
   В папке он обнаружил цветную фотографию восемь на десять, на которой было изображено тело в сугробе. Женщина лежала лицом вверх, почти так же, как Уонамейкер, с такой же жуткой раной на животе. Вокруг были разбросаны обрывки пластикового мешка для мусора. Секретарь заглянула через плечо Лукаса, и он слегка повернулся.