Сэндс Линдси. Супружеский долг

   Вздохнув, она подошла к окну и стала смотреть на лес за рвом. Расстояние до него было не слишком велико. Если бы ее темница была расположена чуть пониже, например на втором уровне, она бы спрыгнула вниз. Но ведь здесь так высоко... - Эмма опять тяжело вздохнула.
   Видя ее огорчение, Бертран и сам нахмурился.
   - Прости, - продолжил он, помолчав. - Может быть, я могу сделать что-то еще, чтобы облегчить твое пребывание здесь? Например, принести тебе нитки и иголки для вышивания? Или книжку?
   Когда Эмма не откликнулась на его предложение, он грустно вздохнул, с тоской рассматривая ее силуэт на фоне окна. Внезапно он оживился:
   - Может быть, ты хочешь сменить одежду? Я велел сшить для тебя платье. - Она резко обернулась к нему, и Бертран, смутившись, добавил: - На всякий случай.
   Эмма отвернулась, не желая продолжать этот разговор, но чувствовала, что Бертран все еще неуверенно переминается у нее за спиной.
   - Оно желтое, - пытался заинтересовать он ее. - Ты в нем будешь выглядеть прелестно.
   "Словно у меня желтуха", - мрачно поморщилась Эмма. Желтый цвет ей не шел, а вот в золотом она выглядела очень мило. Впрочем, дело вовсе не в цвете. Она не надела бы ни одного платья, сшитого по его заказу. Дерзость этого поступка вынудила бы ее отказаться. Какое бы платье он ей ни принес, она разорвет его на клочки и растопчет. Или сделает из него веревку, чтобы повеситься...
   - Веревку?.. - выдохнула она, глядя вниз на узкую полоску земли под окном.
   - Что ты сказала?
   Эмма повернулась к нему и обольстительно улыбнулась.
   - Да, пожалуй, сменить платье будет приятно, - проворковала она и подумала, что одним платьем ей не обойтись, нужно что-то еще попросить. - А тряпки?
   - Тряпки? - растерянно моргнул Бертран.
   - Мне нужны тряпки, милорд. Много тряпок.
   - Много тряпок?
   - Да, для моих женских дней. - Когда он недоуменно нахмурился, Эмма широко улыбнулась: - Для меня это всегда ужасное испытание. Они длятся долго, и кровь течет ручьем, как река Темза. Мне понадобится много чистой ткани. Очень много.
   - Очень много? - Взгляд его бегло коснулся низа ее живота, и он позеленел, словно его сейчас вытошнит.
   Эмма с невероятным удовольствием наблюдала его смущение.
   - Да. У меня кровь идет так сильно, что однажды почти утопила Эмори. Моя служанка говорит, что никогда не знала женщины с такими обильными кровотечениями. Она каждый раз удивляется, что я не истекаю кровью до смерти... Что-то неладно, милорд? Вы так бледны.
   - Нет-нет! - Судорожно глотнув, он попятился к двери. - Я сейчас же велю прислать вам чистого полотна. - Спотыкаясь, он выбрался из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь.
   Эмма лучезарно улыбнулась и вновь выглянула в окно, внимательно оглядывая стену замка и окружающую местность. Ее нельзя было назвать совсем не охраняемой. На углу стоял на страже один человек, и второй - там, где стена здания смыкалась со стеной, окружавшей внутренний двор. Эмме оставалось только надеяться, что, если она дождется ночи, темнота и скука придут ей на помощь.
   Через некоторое время после ухода Бертрана дверь отворилась. Вернулась служанка с полной кружкой взамен пролитой. Еще она принесла зажженную свечу, и Эмма только тогда поняла, что день близится к концу. "Вскоре эта свеча потребуется для работы", - подумала Эмма, когда вслед за тем служанка принесла желтое платье и множество чистых полотняных лоскутьев. Напуганный ее рассказом, Бертран не поскупился на материю. Он прислал гораздо больше, чем она смела надеяться. Женщина положила платье и лоскутья на кровать и удалилась.
   Как только дверь за ней закрылась, Эмма взяла платье в руки и стала его рассматривать. Оно не было легким и воздушным, не соответствовало ее возрасту и к тому же оказалось уродливым, как смертный грех, но веревка из него должна была получиться неплохая. Затем она принялась выбирать лоскутья подлиннее и попрочнее. Насмешливая улыбка тронула ее губы: Бертран, видимо, принял ее слова за чистую монету.
   Эмма уселась на постели и начала рвать платье на длинные полоски и связывать их концы. На всю работу ушло гораздо больше времени, чем она рассчитывала. Руки ее ныли, но, едва покончив с платьем, Эмма занялась лоскутьями.
   Неожиданно она услышала скрип отодвигаемого засова. Сердце Эммы екнуло, она торопливо спрятала плоды своих трудов под одеяло и уселась сверху, чинно сложив руки на коленях.
   К ее крайнему изумлению, на пороге появилась леди Аскот. Эмма попыталась встретить испытующий взгляд матери Бертрана с самым благожелательным и спокойным видом.
   - Мой сын говорит, что ты не беременна, - металлическим голосом произнесла она.
   - Да, - не дрогнув, ответила Эмма.
   - Ты солгала.
   - Я уже объяснила Бертрану, что лорд Эмори приказал мне...
   - Он рассказал мне об этом...
   Эмма замолчала, пытаясь угадать причину прихода злобной дамы.
   - Ты действительно любишь моего сына?.. Эмма напряглась. Начиналась самая сложная часть игры.
   - Боюсь, что не так хорошо его знаю, чтобы утверждать, будто испытываю к нему столь сильные чувства, но я и вправду предпочитаю его...
   - Ты снова лжешь!
   Эмма замерла при этих словах:
   - Я...
   - Гита мне рассказала.
   Эмма подняла брови:
   - Что именно она вам рассказала?
   - Он смотрит на тебя обожающими глазами, как полный болван.
   - Эмори? Нет, он".
   - Он подчинился глупым требованиям де Ласси, чтобы только угодить тебе. - Эмма растерянно заморгала. - Не хотел позорить тебя при дворе. Гита слышала, как они с Блейком говорили об этом.
   Как странно! Ей он сказал, что решил надеть новый наряд, потому что его туника порвалась при нападении разбойников.
   - Она также рассказала мне, - продолжала чеканить слова леди Аскот, что ты получаешь удовольствие, совокупляясь с ним.
   Эмма залилась алым румянцем:
   - Я...
   - Орешь, как кошка, каждую ночь и почти каждое утро.
   Она открыла рот, лишившись дара речи. Господи! Неужели они с Эмори так шумели? И весь замок их слушал? Ей надо будет обсудить это с мужем. Не может же она наслаждаться его ласками, зная, что к ним прислушиваются все обитатели замка?!
   - И все-таки ты сказала моему сыну, что любишь его. Почему? - Эмма на секунду задумалась, и леди Аскот ответила вместо нее: - Несомненно, ты надеешься как-то использовать его для побега. Он достаточно самонадеян и глуп, чтобы это у тебя вышло. - Она посмотрела на Эмму пронзительным взглядом. - Но ты забыла, что есть я. Так что берегись, девчонка! Ничего у тебя не выйдет. Ты останешься тут, в этой комнате, до смерти Эйнфорда. А затем обвенчаешься с моим сыном.
   - Пока я жива, этого не будет! - яростно возразила Эмма. Притворяться теперь было бесполезно.
   - Тогда ты умрешь.
   Эмма сжала губы и молчала. Леди Аскот усмехнулась:
   - В любом случае замком Эберхарт будет владеть мой сын. Это справедливо. Он должен был перейти в его владение после смерти Фалька. Внезапно она улыбнулась. - Теперь, когда мы поняли друг друга, я тебя покину. Похоже, у тебя пропал аппетит, так что велю слугам не беспокоиться о твоем ужине.
   С этими словами она повернулась и вышла из комнаты.
   Некоторое время Эмма мрачно жгла яростным взглядом закрытую дверь, затем вытащила из-под одеяла веревку и решительно продолжила работу. Часы бежали, Эмма трудилась не покладая рук. Она уже связывала последние отрезки материи, как в дверь легонько постучали, и раздался скрип отодвигаемого засова.
   Досадливо поморщившись, Эмма вновь убрала свою веревку под одеяло и выжидательно посмотрела на дверь. На этот раз появился Бертран. Эмма насторожилась, неуверенная, сообщила ему мать о ее разоблаченном притворстве или нет. Когда он, слегка улыбнувшись, прикрыл дверь, она поняла, что леди Аскот промолчала.
   Повернувшись к Эмме, Бертран от изумления открыл рот, увидев на ней грязное платье.
   - Ты не надела платье, которое я послал? Оно тебе не понравилось?
   Эмма замерла, проклиная свою глупость и гордыню, но затем принудила себя улыбнуться и соврала:
   - Я в таком ужасном состоянии, что боюсь испачкать твое платье. Лучше будет, если я надену его завтра, после того как вымоюсь.
   - О, какая ты умница! - Бертран успокоился и шагнул вперед, - Я подслушал, как матушка приказала слугам не приносить тебе ужина. Вот я и принес тебе еды.
   Он полез в карман, достал оттуда яблоко и куриную ножку и подал ей, а потом уселся рядом на постель.
   Яблоко выглядело заманчиво, но куриная нога показалась ей несъедобной. К ней прилипли крошки и какие-то обрывки ниток - словом, всякий скопившийся в кармане мусор. Однако Эмма благодарно улыбнулась ему и надкусила яблоко. Только теперь она поняла, насколько голодна. А ей предстоит долгий и утомительный путь. Скорее всего до ближайшего владения или соседнего замка ей придется добираться пешком.
   Если подумать серьезно, у нее почти не было шансов на побег. Но сидеть сложа руки и ждать известий о смерти мужа, за которой неизбежно последует брак с ничтожным человеком, она не могла. Кроме того, она надеялась на случайную помощь. Может быть, она наткнется на разбойников, ей удастся договориться, чтобы ее проводили ко двору за хорошее вознаграждение.
   - Что ты такого наговорила матушке? Она так довольна.
   Эмма недоуменно посмотрела на него:
   - Твоя мать велела слугам не кормить меня, потому что мной довольна?
   - Нет. Это она делает, чтобы показать, кто здесь хозяйка. Она и со мной так поступает. Отправляет спать без ужина. Но после свидания с тобой она все время улыбается.
   Эмма с трудом представляла себе, как может взрослый мужчина позволять так обращаться с собой. Подумать только, его отсылали в постель голодным! Пусть это делала мать, но... Впрочем, Бертран не раз выказывал себя трусом, и притом весьма недалеким. Отмахнувшись от мысли о Бертране, Эмма стала думать о его матери. Несомненно, леди Аскот обрадовалась успешному продвижению своих планов, а не каким-то поступкам или словам Эммы. Однако это предположение Эмма решила держать про себя.
   - Возможно, ее порадовало, что мы нравимся друг другу, - пробормотала она, отводя в сторону глаза.
   Бертран оживился при этих словах:
   - Да-да, возможно, так и есть! Эмма откусила еще кусочек яблока.
   - Как вы собираетесь убить моего мужа? - Она старалась задать этот вопрос небрежным тоном, но понимала, что напряжения в голосе скрыть полностью не сумеет.
   Однако Бертран не обратил на это внимания:
   - Об этом должен позаботиться канцлер Арундел. Эмма чуть не подавилась яблоком:
   - Архиепископ?!
   - Ну да. Он друг матушки и собирается отравить Эйнфорда при дворе. Вероятно, он уже сделал это. Мы ждем известия каждую минуту. Тогда мы сможем пожениться. - Произнося это, он улыбнулся Эмме, но затем вздохнул: - Теперь мне надо идти, пока матушка не заметила моего отсутствия. Она будет недовольна, что я тебя навещаю, потому что приказала никого к тебе не пускать.
   Говоря это, он встал и наклонился к Эмме для поцелуя, как вдруг заметил лежащие около нее на постели остатки полотняных тряпок и отступил с чуть брезгливой улыбкой.
   - Нам, по-видимому, придется день-два обождать со свадьбой, но это сделает брачную ночь только слаще.
   Эмма улыбнулась, но как только за Бертраном закрылась дверь, улыбка сменилась гримасой отвращения. Бросив недоеденное яблоко, она снова достала веревку. Слова Бертрана привели ее в состояние отчаяния. При мысли о том, что ее муж, может быть, уже мертв, все сжалось у нее внутри. Запретив себе думать об этом, она привязала к самодельной веревке.. последний лоскут и подошла к окну.
   Снаружи было совершенно темно. Казалось, что под окном разверзлась бездонная пропасть. В тишине изредка перекликались караульные. Проверив каждый узел и убедясь в крепости веревки, она привязала один ее конец к стойке кровати, а другой сбросила вниз. Он бесшумно исчез в ночной темноте.
   Выждав еще немного, Эмма осторожно забралась на подоконник. Вполне возможно, подумала она, что кто-то из дозорных поднимет глаза и заметит в темноте блеск ее золотого платья. Но теперь ничего уже нельзя изменить. Увы, в ее гардеробе не осталось ни одного темного платья! Эмори требовал, чтобы в ее нарядах ничто даже отдаленно не напоминало траур, которым она его встретила в день свадьбы. При первом же свидании с ним она выскажет ему все, что думает по этому поводу. Представить себе, что его, может, уже нет в живых, она категорически отказывалась. Он умирать не должен! И все тут! Она этого не потерпит! Не смеет он оставлять ее вдовой, и не только потому, что она не хочет выходить замуж за Бертрана. Проклятие! Она, кажется, привыкла иметь его под боком, привыкла заниматься с ним любовью... В самом деле, ее колени слабели, едва он дотрагивался до нее, а от его улыбки день ей казался ярче. Каким же грустным и серым станет мир без него! Боже! Она любит его!
   Эти мысли придали ей храбрости. Эмма перекинула ноги через подоконник и, крепко вцепившись в веревку, начала спускаться.
   Глава 15
   Боль от врезавшейся в руку веревки была нестерпимой. Ей едва удалось сдержать болезненный крик. С трепетом всматриваясь в темноту, каждый миг ожидая окрика дозорных или тревоги, Эмма стала медленно спускаться по веревке вдоль стены. Не нащупав в очередной раз узловатого перехвата, она поняла, что веревка кончилась. Повиснув без движения, Эмма поглядела вниз, пытаясь понять, сколько осталось до земли. Получалось, что она проделала примерно две трети пути... Однако оставалась еще одна треть, которую предстояло одолеть без веревки. Эмму охватила паника, но она тут же решительно подавила ее и стала обдумывать свои возможности.
   Во-первых, можно подняться вверх и вернуться в свою тюрьму.
   "Ни за что на свете!" - мрачно подумала она.
   Во-вторых, можно было спрыгнуть на землю, но так и ноги переломать недолго. На сломанных ногах далеко не убежишь.
   Оставался еще ров. Пожалуй, она смогла бы допрыгнуть до него. От этой мысли Эмма поморщилась. Затхлую вонь стоячей воды она почуяла на расстоянии. Прыгать туда было омерзительно. Однако выбора не было. Эмма с отвращением всмотрелась в темную воду. Ей придется двигаться очень быстро: всплеск при ее падении, безусловно, услышат. Дозорные наверняка пошлют кого-нибудь проверить, в чем дело. Ей надо будет выбраться изо рва и успеть добежать до леса. Иначе ей не скрыться от погони. И все же она колебалась.
   Внезапный крик заставил ее поднять голову. Она увидела в окне башни освещенный свечой силуэт Бертрана. Он, должно быть, снова явился тайком навестить ее, выбрав самое неподходящее для этого время.
   Набрав в грудь побольше воздуха, Эмма сильно оттолкнулась от стены и прыгнула в смрадную воду. Взлетевшие вверх юбки прикрыли ее лицо от гадкой жижи. Ров оказался глубже, чем она предполагала. Ощутив под ногами илистое дно, она оттолкнулась от него, но едва вынырнув на поверхность, почувствовала, как юбки потянули ее назад.
   Она барахталась, пытаясь снова подняться наверх, но это ей никак не удавалось. Когда грудь ее стало жечь внутри из-за отсутствия воздуха, она начала срывать с себя золотое платье. С трудом освободившись от него, она наконец выбралась на поверхность, и первый глоток затхлого воздуха показался ей ароматнее розы.
   Немного отдышавшись, Эмма поплыла по гнусной жиже к другому берегу рва. Она слышала крики стражников. Но самым страшным шумом был грохот опускавшегося подъемного моста.
   Подплывая к берегу, Эмма почувствовала, как что-то коснулось ее ноги. Жуткие картины живых тварей, обретавшихся в этой мерзости, заставили ее отчаянно рвануться вперед.
   С трудом выбравшись на сушу, она обернулась и увидела на подъемном мосту отряд, посланный, по всей видимости, за ней, и бросилась бежать к лесу.
   Эмма почти добралась до первых деревьев, когда перед ней выросла темная стена вооруженных мужчин и преградила ей дорогу. Ошеломленная, она замерла на месте, но тотчас повернулась и побежала в сторону.
   - Эммалена!
   При звуке этого голоса она повернулась и попыталась вглядеться в ночной мрак, но смогла различить лишь неясные фигуры воинов. Одна из них выступила вперед, и Эмме показалось, что это был Эмори. Хотя в такой темноте ни за что нельзя было ручаться...
   Кто-то зажег факел, и она с облегчением вздохнула, увидев перед собой Блейка. Рядом с ним стояли Эмори и король Ричард. В обе стороны от них уходила в темноту шеренга ратников, показавшаяся ей бесконечной.
   Рыдая от счастья, Эмма подбежала к мужу и бросилась ему на грудь.
   Эмори протянул руки навстречу своей крошке жене, стремясь поскорее прижать ее к сердцу. Никогда в жизни не испытывал он такого счастья.
   Наклонив голову, чтобы поцеловать ее в макушку, Эмори вдруг растерянно сморщил нос: от Эммы шел ужасный запах. Тут он заметил, что король поспешно пятится от них, помахивая перед носом рукой. Блейк тоже отошел в сторону, унося с собой факел и оставляя их в полной тьме.
   Стук копыт привлек внимание Эмори. Леди Аскот вместе с сыном скакала к ним от подъемного моста. Солдаты, гнавшиеся за его женой, но остановившиеся при виде мощного отряда ее защитников, подбежали к хозяйке.
   - Эйнфорд, - протянула она, сдерживая коня. - Вижу, вы сами решили избавить нас от изнурительного поиска вас и вашей жены! - Она оглянулась на сына: - Убей его!
   Бертран на мгновение растерялся, затем обратился к солдатам, стоявшим около его стремени:
   - Убейте его, но не трогайте Эмму.
   Однако его люди неуверенно молчали и не спешили выполнять приказ. Они успели заметить короля. Кроме того, глаза их уже привыкли к темноте, и они могли оценить число противников. Никто не хотел вступать в бой.
   - Вы слышите приказ моего сына? - нетерпеливо воскликнула леди Аскот. Чего вы медлите? Убейте этого человека!
   - Боюсь, что на них подействовало мое присутствие... - Король Ричард вошел в круг света, отбрасываемый факелом, и, сморщив нос, поспешил стать подальше от Эмори и его пахучей женушки. Заняв безопасную позицию, он успокоился и улыбнулся леди Аскот. Улыбка эта была такой угрожающей, что его люди, не дожидаясь приказа, стали окружать солдат леди Аскот.
   К ее чести, следует заметить, что она побледнела, но сохранила самообладание и попыталась защитить себя:
   - Ваше величество, какая... нежданная радость! А мы как раз собирались...
   - Вновь захватить свою пленницу? - надменно договорил за нее король.
   - Нет. Никогда! Что за чепуха! Леди Эмма - наша гостья.
   - И много ваших гостей покидают ваш дом через окно? - сухо поинтересовался Блейк.
   - Только отъявленные любители приключений, - отрезала леди Аскот.
   Заметив, что Эмма уже вполне успокоилась, Эмори крикнул оруженосцу:
   - Проводи леди к лошадям!
   - Нет, - запротестовала она, хватаясь за него, - Эмори...
   - Да, жена. Мы сами позаботимся о Бертране и его матери, - настаивал ее муж, чувствуя, как с порывом ночного ветерка до его ноздрей донеслась новая волна удушливого запаха.
   - Но я должна сообщить тебе, что Гита - доверенная служанка леди Аскот. Они оглушили меня и захватили в плен. А лорд Арундел должен был отравить тебя. Потом они собирались выдать меня замуж за него! - Она указала на Бертрана.
   - Да, жена, понятно. А теперь пойди с Олденом. Ты почти раздета. - Он ласково подтолкнул ее к юноше, а сам вновь повернулся к леди Аскот и ее сыну.
   Эмма хмуро посмотрела ему в спину и неохотно направилась к Олдену.
   - Пойдемте, миледи. - Оруженосец шагнул вперед, чтобы предложить ей руку, но тут же отшатнулся и, уже стараясь держаться на расстоянии, повел к лесу.
   Бертран безмолвно наблюдал, как женщина, которой он жаждал обладать, удаляется от него, и размышлял о несправедливости того, что незаконнорожденный сын крестьянки получил все, о чем мечтал он, лорд. Затем, вздохнув, он спешился. Ему было абсолютно ясно, что следует делать теперь.
   Эмори и Блейк выхватили мечи и скрестили их перед королем, когда Бертран внезапно кинулся к нему. Их действия заставили его остановиться, но не замолчать.
   - Ваше величество, прошу разрешения удалиться. Вам должно быть ясно, что ко всему этому я не имею ни малейшего отношения. Это все она.
   - Бертран! - гневно вскричала леди Аскот, когда сын небрежно махнул рукой в ее сторону, но он не обратил на нее внимания. - Я был всего лишь пешкой! Такой же жертвой, как леди Эммалена.
   Блейк и Эмори переглянулись с презрительными усмешками. Короля же это представление позабавило.
   - Прекрати холуйствовать, будь мужчиной. Ты увяз в этих грязных делах по шею! - Быстрый кивок короля, и двое его солдат выступили вперед, чтобы забрать Бертрана.
   Король тем временем обратился к леди Аскот. Блейк и Эмори опустили мечи и грозно посмотрели в ее сторону. Под их гневными взглядами она продержалась чуть подольше своего сыночка.
   - Это все Гита! - взвизгнула леди Аскот. - Это она все придумала. Я велела ей проникнуть в замок Эберхарт, только чтобы разузнать, как там обстоят дела. А она решила вас отравить. Она же и ударила вашу жену по голове...
   Внезапно причитания леди Аскот оборвались, потому что служанка, которую она обвиняла, протолкнулась сквозь толпу вооруженных мужчин и рывком сдернула злобную старуху с лошади. Никто и шевельнуться не успел, как Гита приставила кинжал к горлу своей хозяйки.
   - Я счастлива, что наша преданность взаимна, - прошипела она и, когда Эмори сделал движение в ее сторону, сильнее нажала кинжалом, так что на шее леди Аскот появилась капелька крови. - Нет, Эйнфорд, возможно, у вас девять жизней, как у кошки, но боюсь, леди Аскот такой живучестью не отличается.
   Эмори пожал плечами. Угроза Гиты оставила его равнодушным.
   - Ну так убей ее! - Леди Аскот сдавленно вскрикнула, протестуя, и тогда он, повернувшись к Гите, добавил: - Кстати, если она умрет, ты лишишься своей защиты.
   На это Гита только криво усмехнулась и, пятясь, стала отступав, увлекая за собой леди Аскот. Их сторонники медленно расступались перед ними.
   - Кажется, я допустила несколько ошибок, - сказала Гита. - Во-первых, я решила поддержать эту старую ведьму, уверенная в ее победе...
   - А во-вторых, ты недооценила меня, - надменно отозвался Эмори, преследуя ее.
   - Да, больше я такого не повторю! - воскликнула она.
   Незаметно они оказались на краю рва, и Гита остановилась. Леди Аскот в страхе забилась в руках своей наперсницы, та сделала неловкое движение и оступилась... И все было кончено: кинжал Гиты пронзил горло старой леди. А сама служанка, потеряв равновесие, полетела вниз головой в зловонную яму рва, прихватив с собой хозяйку.
   Увидев это, Эмори отчаянно закричал. Ближайшие к нему воины кинулись вперед, но было поздно. Обе женщины скрылись в темной глубине рва. Воинам осталось только растерянно стоять, выжидая, не покажется ли хоть одна из них на поверхности воды.
   Эмори выхватил у одного из них факел, присел на корточки и посветил надо рвом. На ровной поверхности густой жижи не было видно ни пузырьков, ни кругов. Казалось, женщин поглотила адская бездна.
   - Фью! - свистнул Блейк, присоединяясь к нему. - Как ты думаешь, решится кто-нибудь нырнуть туда за ними?
   Люди леди Аскот посмотрели на него как на сумасшедшего.
   - Ее милость мертва, - наконец произнес кто-то. - Служанка перерезала ей горло.
   - Верно, - подтвердил другой. - И я не стану лезть в эту трясину, чтобы спасти ее убийцу.
   Остальные согласно загалдели. Эмори поднялся на ноги, не сводя хмурого взгляда с темной поверхности воды.
   - Их платья не дадут им выплыть, - пробормотал король, подходя к Эмори. - Да и Бог с ними. Я не стану заставлять людей рисковать жизнью ради преступниц.
   - Поразительно, как удалось Эмме выбраться оттуда! - пробормотал Блейк.
   - Да уж, - мрачно отозвался Эмори и обратил лицо к королю.
   - Поставьте у рва стражника. До тех пор, пока тела не всплывут, проговорил король.
   - А как быть с Бертраном? - спросил Эмори.
   - Я отправлю его в изгнание. А сейчас возьмите его под стражу. Завтра негодяя отведут на корабль и отошлют во Францию или Италию. - Ричард пожал плечами. - Без земель, без богатства и мужества он не представляет угрозы.
   Эмори кивнул, признавая правоту королевского приговора.
   - Как вы поступите с Арунделом?
   Король помолчал с минуту, а потом мрачно объявил:
   - Никак. Он останется лорд-канцлером. - И, видя изумление своих подданных, объяснил: - Лучше сохранить Арундела, про которого мне известно, что он не заслуживает доверия и с ним надо быть настороже, чем заводить нового канцлера, которому я поверю и обманусь. - Подождав, пока они вникнут в тонкости его политики, он добавил: - Кроме того, у Арундела много друзей, и не так-то просто будет сместить его без борьбы. А ведь прямых доказательств у нас нет. Бертран сказал что-то леди Эмме, она передала мне... вот и все. У Арундела не было возможности совершить задуманное. Поэтому улик у нас нет. Блейк торжественно кивнул и поглядел в сторону Эмори. Но того и след простыл. Несомненно, он отправился к жене, подумал Блейк и улыбнулся. А король уже отдавал приказ о возвращении.
   - Они действительно погибли? Да или нет? - допытывался Рольф.
   Эмма удивленно посмотрела на двоюродного брата. Прошло почти три недели с той ночи, когда смерть настигла леди Аскот и ее служанку. На следующее утро они с Эмори вернулись ко двору. Король настоял, чтобы они остались еще на несколько дней, которые обернулись несколькими неделями. Наконец настал момент, когда они, попрощавшись с королем, отправились в замок Эберхарт.