Серегин Михаил. ДМБ: Большие маневры

   - Фрол! - услышал Валетов голос Лехи, и сердце его радостно забилось.
   - Фрол! - прокричал Простаков второй раз.
   - Чего, - пискнул обезьяний пленник.
   - Ты до веревки сможешь дотянуться?
   - Ты охренел, мать твою, - выругался мелкий, ощущая, как от резких слов его спасительница опускает руки. Валетов продолжил материться на повышенных тонах и ощущал, как обезьяна все больше отпускает его и предоставляет ему свободу действий.
   Леха, сидя наверху, не мог понять, чего он делает не так, и смиренно выслушивал ругань.
   - Перенервничал, бедняга.
   Фрол, обхватив ногами балку, словно бока тощего скакуна, стал потихонечку перемещаться вперед, к середине, не прекращая грязно выражаться.
   - Ты чего, Валет, рехнулся, что ли? - не понимал Простаков, слушая отборную брань. - Ты где так научился?
   - Заткнись, здоровый, - шипел пленник, обливаясь потом от страха. Стараясь не глядеть вниз и сосредоточив все внимание на веревке, он прыгал на попке, обнимая ногами балку и продвигаясь вперед по десятку сантиметров за раз. Он уже преодолел полпути, когда почувствовал на плече волосатую руку, которая, схватив его за камуфляж, стала тянуть обратно.
   - Да уйди ты, волосатая сука! - заорал он, дергаясь вперед, и обезьяна, верите - нет, вроде как поняла его и отстала, вернувшись на свое место и обиженно сложив лапки на груди.
   Тем временем Фрол продолжил свое небезопасное путешествие. Наконец-то он добрался до спасительного каната и обхватил его одной рукой.
   - Фрол! - звал Простаков. - Ты где?
   - Да я уж под тобой. Я добрался.
   - А обезьяна где?
   - Нет обезьяны. Отпустила она меня, потому что я матерился. Понял?
   - Да, иногда даже матерщина помогает, - согласился Леха. - Ну ты чего, добрался до веревки? Давай по ней вниз спускайся.
   - Ага! Ты что, придурок? Там полно животины. Меня сожрут. Я до выхода добежать не успею.
   - Ну, я могу в крыше побольше дыру сделать и пистолет тебе протянуть.
   - Да пошел ты на хрен! Я лучше буду на этой балке всю жизнь сидеть! - возмущался Валетов, поглядывая на обиженную и брошенную им обезьянку.
   - А твоя подруга, может, дрессированная?.. Ты не сможешь ей объяснить, что тебя надо к выходу по верху доставить?
   - Слушай! - Валетов разглядел низ. - Я думаю, что у меня получится выбраться наружу тем же самым способом, что и вы. Только ты знаешь что? Ты давай веревку там сверху отцепи. Я здесь за балку привяжу. И, как маятник, сигану на контейнеры. А оттуда уже и на улицу.
   - А у тебя получится?
   - Не знаю. - Валетов глядел вниз. - Вообще-то до них не очень далеко. Главное длину веревки рассчитать так, чтобы она была не слишком длинной и не слишком короткой. Буду болтаться в воздухе туда-сюда, а потом - бац и на контейнер.
   - Ты что, гимнаст?
   - А что делать, придурок?! - вопил Валетов, сидя на балке, крепко обжимая ее ногами и сотрясаясь от напряжения. - Ты знаешь, я уже охренел здесь за два часа. Я раз десять помер уже. Мать твою за ногу! Не телись, я тебя умоляю, не телись! Долго же вы там думали!
   - Ты сам придурок!.. Пока мы низом шли, ты мог бы хоть одно слово крикнуть.
   - Да, крикнешь ты одно слово, когда у тебя здоровыми зубами в башке блох ищут! Того и гляди, дернешься - и горло перегрызут.
   Фрол снова поглядел себе за спину через плечо, но там его любящей «мамочки» уже не было.
   - Ладно! Сейчас я веревку отвяжу, - согласился Простаков. - Только держи крепче. Она достаточно тяжелая.
   Леха начал чего-то там шуршать наверху, а в это время волосатая лапа возникла из ниоткуда прямо около ноги Фрола. Через мгновение «мамка» села рядом и стала лыбиться ему.
   - Стой! - орал Валетов.
   - Что такое? - не понял Леха.
   - Она прямо передо мною, эта сволочь.
   - Как так?
   - Да взяла и ушла куда-то, потом по веревке забралась, которую ты вниз сбросил, и щас на меня пялится!
   - Слушай, давай я тебе пистолет спущу, ты ее пристрелишь!
   - Не могу я, - Валетов медленно одной рукой отводил волосатую лапу, пытающуюся его схватить.
   - А чего ты не можешь-то?
   - Она мне жизнь спасла, от тигра выручила. Понял? Я вообще подумываю, как бы над ней шефство взять.
   - А ты уверен, что это она, а не он? - Фрол молчал, а Леха продолжал стебаться: - Знаешь, Валет, среди обезьян тоже педерасты попадаются.
   Навязчивая обезьяна и вторую руку уже начала к нему протягивать, и Валетов теперь не знал, с кем ему общаться: то ли с Лехой, которому, сидящему в полной безопасности на крыше, было интересно абсолютно все, то ли с волосатой подружкой, никак не желающей с ним расстаться.
   - Пошла ты отсюда, - не выдержал он и сделал одну из самых больших ошибок в жизни. Хотя, как знать? Валетов, глядя в глаза обезьяне, оскалился и зарычал, желая таким образом отпугнуть животное. И ему это удалось.
   Отскочив на метр по балке назад, обезьяна встала на задние ноги и в ответ сморщила нос и показала собственные зубы. Когда Фрол увидел, чем располагает девчонка, он решил, что ему пришел конец. Еще мгновение, и она бросится на него. Времени раздумывать не было. Валетов схватился за веревку и по ней кое-как начал спускаться вниз, думая сейчас лишь о двух вещах: во-первых, чтобы обезьяна не последовала по этой же веревке за ним, а второе - как бы не содрать до кости кожу на ладонях, так как он спускался достаточно быстро и трение давало о себе знать, снимая кожу на руках миллиметр за миллиметром. Наконец он оказался на земле и поглядел вверх. Обезьянка следом не неслась. Какое счастье! Теперь необходимо добежать до контейнеров. До них всего двадцать метров.
   А в этот момент Леха орал сверху:
   - Фрол, ты где? Фрол, что с тобой, а Фрол?
   Мелкий стремительно забирался на контейнеры, не хуже любого примата. Сказывалась стажировка на верхотуре. Он взлетел вверх с такой скоростью, что ему показалось, будто он только шаг один сделал. Когда внизу раздалось чье-то рычание, он резко открыл раму, поглядел вниз и, удостоверившись, что там все замечательно, то есть никаких диких животных, одни только люди, полез наружу и уже через десять секунд был на твердой земле.
   А Леха продолжал орать:
   - Фрол, да че с тобой? Ты где там?
   - Да я тут! - орал Валетов, уже стоя с внешней стороны.
   - Да где? - не понимал Простаков, сидя наверху.
   - Да тут я! - орал Фрол, размахивая окровавленными и спаленными о капроновую веревку руками.
   - Да где? - не понимал здоровый.
   - Мать твою, в сторону погляди, - со всей дури выкрикнул Фрол.
   Леха, взглянув, увидел своего мелкого приятеля и, от счастья забыв скомандовать: «Трави потихоньку», дернулся в сторону Валетова. Мужики, которые держали конец веревки, за которую его и затаскивали на крышу, подумали, что Леха немного не удержался и начал катиться по склону на другую сторону. Подстраховывая его, они перестарались и дернули так резко, что Простаков, перемахнув через вершину, полетел уже вниз к ним, цепляясь на ходу за выпуклые листы и немного гася скорость.
   Валетов видел, как его приятель исчез, и с матюками начал обегать ангар. Когда он прибежал к месту неудачного приземления Алексея, то увидел, как Леха собирает с земли троих дядек, которых придавил по неудачности собственной массой.
   Валетов воскликнул:
   - Леха! - и побежал к нему.
   Простаков оставил стонущих мужиков в покое и выпрямился.
   - Фрол! - закричал он радостно и побежал навстречу.
   Здоровый детина не скрывал собственных чувств. Он подбежал к Фролу, и, словно родитель, приподнял Валетова над землей и обнял. На мгновение мелкому показалось, что сейчас он попал внутрь бетономешалки.
   - Здорово, здорово! Отпусти, все со мной нормально, - отвечал на неудержимые ласки Валетов, предлагая поставить себя на землю.
   - Ну ты как, в порядке? - Здоровые руки трясли его за плечи.
   - Да ничего, - Фрол протянул и показал собственные ладони. - Вы что, уроды, не могли другую веревку подобрать? Я себе всю кожу содрал! Ты не видишь? Это все из-за тебя, придурок! Куда ты полез с такой хреновой веревкой на крышу? И зачем ты долбил отверстие так громко? Пока ты дрябал своим молотком, эта обезьяна, она меня затискала, я уже не знал, куда от нее деваться. Чуть не задушила от большой любви. Боялась, как бы я с ума не сошел. Она же не понимает, что происходит, а я-то понимаю. Ты запомни, чтоб больше с такой хреновой веревкой меня спасать не лазил!
   - Да, да, - пятился Простаков в недоумении. - Ну извини, мы ничего другого найти не могли.
   - А надо было искать, надо было искать лучше! Почему я должен свою кожу оставлять в этом гребаном ангаре?
   Наблюдая офигевшее лицо Простакова, Валетов расслабился и заулыбался:
   - Да ладно, чего ты, все ништяк. А крутые учения у нас получились, да?
 

Глава 6

 

Жанне, с любовью

 
   Валетова доставили в палаточный городок с перевязанными руками.
   Даша, Саша и Маша, которых, естественно, по тревоге не поднимали и ни на какие учения не увозили, встретили Валетова с великим чувством сострадания и окружили его лаской и заботой. Так они стали, кроме официанток, еще и сестрами милосердия на добровольных началах.
   Маша Миронова - дочка интеллигентных родителей - не сводила глаз с рваной кожи на руках Валетова во время перевязок.
   - Что же с тобою случилось? - шептала она, пока сноровистая Даша меняла неумело наложенные повязки Простакова на собственные, куда более симпатичные.
   Стойлохряков на пару с Мартином такого натерпелись в этом ангаре, что сейчас горели одним-единственным желанием - найти того, кто подложил им такую свинью, а точнее, медведей с тиграми в одном флаконе.
   Ни у кого не было сомнений в том, что необходимо продолжать учения, и личный состав выдвинется к тому же ангару на следующий день, естественно, за исключением Валетова. И они все равно будут выносить оттуда всех пострадавших. Стоит только надеяться, что за сегодня со своей задачей справятся звероловы и хозяева зверинца, которые уже прибыли на место и излучали море счастья, несмотря на то что несколько животных пришлось убить. Но большая часть оставалась в целости и сохранности.
   Директор предприятия, насколько знал Стойлохряков, лично предпринимал неимоверные усилия, угнетая басом телефонную мембрану, дабы к нему приехали все звероловы области, включая циркачей-трюкачей и местный ОМОН, с одной-единственной целью - освободить помещение от живых и мертвых братьев наших меньших, для того чтобы его предприятие, в конечном счете, продолжило нормальную работу.
   Французы, немцы, англичане и русские с завистью глядели на Валетова, сидящего за отдельным столиком и ужинающего. Никто больше не принимал пищу в таких условиях - все девушки крутились вокруг маленького бедняжки и буквально с ложечки запихивали в него кашку с подливкой и хлебушком, а также компотик.
   Фрол мог бы и сам взять ложку в руки, но заботливая Даша забинтовала ладони так, что пальцев видно не было. Приходилось ему сидеть и только рот разевать, да время от времени поворачиваться к Сашеньке для того, чтобы она промокнула солдатские губки белым полотенчиком.
   Кушая не хуже любого шейха, Валетов наслаждался завистливыми взглядами остальных солдат.
   Ефрейтор Петрушевский не скрывал собственной озабоченности по поводу слишком уж большого расслабления Валетова на службе. В ответ на это Простаков ему мягко замечал о возможности получить точно такой же кайф, но только после двух часов общения с лохматой женщиной, таскающей тебя по балкам на двадцатиметровой высоте.
   Валетов пил дежурный компот из сухофруктов с таким выражением, будто ему сейчас наливали отменный коньяк, чем доводил того же Петрушевского до невменяемого состояния.
   - Ну ты посмотри, как они вокруг него крутятся, - толкал он в бок Резинкина, превратившегося за время службы из духа, попавшего к нему в подчинение, в нормального кореша: ведь водила водилу понимает.
   Витек пожимал плечами и угрюмо лопал кашу. Ему завтра снова подниматься раньше остальных (удел водителей - постоянный недосып), и глядеть на то, как сейчас девки ублажают Валетова, у него никаких сил не было, но, вспоминая рассказы Простакова о том, как бедняга сидел в обнимку с обезьянкой, Резинкин понимал, что удача - вещь относительная, особенно если взять тот отрезок, когда Валетову пришлось буквально отпугивать обезьяну, хвататься за веревку и, не обращая внимания на боль в руках, спускаться вниз, а потом от ужаса быть схваченным дикими животными в темпе забираться на контейнеры. Нет уж, лучше пусть его девушки с рук не кормят, но он от подобных злоключений будет освобожден.
   Жанна д\'Арк, удовлетворяя информационный голод, с жадностью поглощала местные новости, в которых сообщалось об инциденте, случившемся во время совместных российско-натовских учений. К ее неудовольствию, в сводках ни одного слова не говорилось о животных. Говорили лишь о неожиданной накладке и о нескоординированности действий работников завода, выполнявших роль пострадавших, и солдат, которые должны были спасать бедняг из зоны химического поражения.
   Проглядев внимательно весь репортаж и выслушав для пущей верности перевод находящегося поблизости соратника Евгения, она выключила телевизор и уставилась на костер, горящий рядом с ее палаткой. Ну что же, месть осуществлена. По словам Евгения, там даже слышались выстрелы. И нет ничего лучше, чем доставить неприятности военным, особенно после того, как они решили поиздеваться над защитниками природы, посланниками всего цивилизованного мира, которых эти солдафоны позволили себе засунуть в дымовое облако, да еще и избить.
   Следующим вечером, когда интернациональная рота, обтраханная за день, вываливалась из машин, Валетов улыбался, только про себя (не дай бог, увидят остальные его злорадство), сидя в окружении девчонок, и точил лясы. Он видел, как непросто пришлось всем солдатикам, и уже начинал переставать жалеть свои собственные ожоги на руках, полученные от веревки. Явно им всем сегодня досталось. Вот и сердитый Резинкин прошел мимо и поздоровался:
   - Привет, козел!
   За ним плелся Петрушевский. Взял и крепко-крепко пожал его больную руку. Потом шел Леха. Он вообще в его сторону не посмотрел, прошел в палатку и завалился на свою койку. Благо до ужина дали полчаса, чтобы привести себя в порядок.
   Среди гостей из Европы также не наблюдалось ни одного веселого. Все рожи были хмурые и злые.
   Тем временем Стойлохряков вел собственное расследование происшествия. Ему было наплевать на действия милиции. У него свое начальство в виде генерала Лычко, так мягко намекнувшего на то, что, мол, необходимо найти злоумышленников и постараться их еще и наказать, а не просто так отпустить после того, как в них ткнут пальцем, мол, вот ты сделал каку. И больше попросим не бедокурить.
   Вынужденный шевелиться, комбат надыбал владельца зверинца и привез с собой в палаточный лагерь. Расположившись рядом с полевой кухней, они плюс полковник Мартин сообразили на троих, сели за бутылкой водки и начали разговор. Поскольку американец ни хрена не понимал, он просто ел пельмени, приготовленные поваром-сержантом и девчонками, и пил водку.
   А в это время комбат выяснял у владельца зверинца обстоятельства похищения. После четвертой стопки выяснилось, что они, уезжая из Самары, были встречены толпой молодых людей, и им были предложены неплохие деньги за то, что они покажут всех своих животинок именно им, так сказать, эксклюзивно. Развернулись, показали. А почему нет, долго, что ли. Молодые, длинноволосые, грязно одетые люди начали прохаживаться меж клеток, высказываясь на многих европейских языках по поводу экстерьера животных. Незаметно-незаметно все его помощники и он сам были опоены и окормлены какой-то дрянью, после которой все вырубились, а когда проснулись в чистом поле без контейнеров со зверюшками, было уже поздно кричать «помогите!».
   Ужрав бутылку и оставшись довольным услышанным рассказом, Стойлохряков в темпе достал из военного городка Мудрецкого и познакомил его с владельцем зверинца, звали которого Всеволод. Бородатый пузатый дядька воспринял с превеликим удовольствием возможность походить по местным лесам, дойти до лагеря защитников природы и поглядеть: те ли это или не те?
   Лейтенант вывел Всеволода непосредственно к лагерю Жанны д\'Арк, и дальше ему оставалось только слушать:
   - Вон того помню, и того козла помню, и вон ту еще чувиху заприметил. Явно они.
   Парочка вернулась из разведки довольная, но так как на лагерь уже опустилась ночь, никаких ответных действий предпринимать было невозможно. Приняв приглашение остановиться в лагере у военных, Всеволод пошел спать в палатку, где находились девчонки и пострадавший в результате спасения Валетов. Бородатый пузатый дядька был немного подшофе и бредил местью за потерю нескольких животных и скорый суд с выставлением неплохих исков. А так как возглавляла все это лохматое, драное барство европейская дама, то и счета могли быть выставлены неслабые.
   Фрол вначале выглядел недовольным из-за того, что его пребывание вместе с девушками нарушил какой-то обормот, но затем, прочухав через пару вопросов, кто перед ним, тут же по родственным, так сказать, связям стал беспокоиться о судьбе такой крупной рыжей обезьяны.
   - А, Люси! - понял его с полуслова владелец зверинца. - С ней все в порядке. Мы ее изловили тем же днем. Бананы она любит страсть как! Да как и все эти хвостатые. За банан на все готова. К тому же она меня в лицо знает.
   - И где она сейчас? - тоскливо спросил Фрол, сам не понимая, почему он скучает о зверюшке.
   - Ну, как это где? В клетке. Нам дальше ехать. У нас запланирована стоянка выше по Волге, в Ульяновске.
   Фрол шмыгнул носом и поглядел на крохотную лампочку.
   - И сколько стоит такая зверюга?
   - Да старая она уже, - отмахнулся Всеволод. - Куда ее девать? Никто не купит. А если бы… даже задаром отдать готов. Представь. Знаешь, сколько она в день жрет? Потом убирать за ней надо. Это же не просто так. Живое существо.
   - Да, я понял, - согласился Валетов.
   Хозяин зверинца даже и не предполагал, насколько глубоки были эти слова.
   - А возможно мне поглядеть на нее? - у Фрола загорелись глаза.
   - Ну а чего, можно. Мы еще денек постоим, пока все наши твари в себя не придут, а потом дальше двинем.
   - Завтра, - Фрол даже сел на кровати.
   - Ну хорошо, если тебя комбат отпустит.
   И комбат отпустил.
   Для того чтобы не слишком дергать и без того вздрюченных животных, весь караван со зверюшками разместился недалеко от предприятия, на территории которого и располагался злополучный ангар. Так как учения были продолжены, солдатиков погнали на выполнение очередного упражнения.
   А Фрол поехал общаться с Люси.
   Встретила она его весьма прохладно, прохаживаясь в одиночестве по тесной клетке. Но после двух бананов подобрела и даже подсела рядом, протягивая без конца к Валетову руку.
   Оглянувшись и увидев, что никого рядом нет, Фрол, поддавшись искушению, протянул ладонь в ответ. Обезьяна шустро схватила его повыше кисти и потащила к себе. Пришлось выкручиваться, и, слава тебе господи, спастись удалось. Он избавился от обезьянки и теперь больше на все ее призывные жесты не реагировал. Побросав оставшиеся бананы внутрь клетки, Валетов попрощался и отправился прочь.
   Еще бы немного, и она бы его, мать родная, так поцеловала бы. Вот уж любовь. Спасибо, конечно, что от тигра спасла, но не до такой же степени проявлять собственные чувства. Хотя ей наверняка одной скучно. И чего этот Всеволод не посадит к ней кого-нибудь?
   Найдя владельца зверинца, Фрол задал именно этот вопрос.
   - Да засюсюкивает она всех, - по-простецки бросил Всеволод, потягивая легкое пиво. - Не дает житья никому. Посади к ней в клетку хоть десяток сородичей - она одного выберет и будет с ним тискаться. Понимаешь, в башке чего-то. У них же тоже психология не хуже, чем у людей, а может, даже и сложнее, кто их знает?
   В глазах Валетова промелькнула злая искорка.
   - А когда вы уезжать собираетесь?
   - Завтра, часов в восемь и двинемся.
   Порывшись по карманам, Фрол набрал пятьсот рублей.
   - Послушайте, вы можете отложить отъезд до обеда? Скажем, часа в два поедете.
   - А зачем тебе это?
   - Да у меня тут должок остался. Надо бы как-то урегулировать отношения.
   - И чем тебе мой зверинец поможет?
   Валетов закатил глаза.
   - Еще как.
   - Денег не надо. В два часа, так в два часа. Еще я солдат не обирал.
   Всеволод снова приложился к бутылке.
   - Пива хочешь?
   Валетов, радуясь собственным мыслям, не отказался. Да он бы в любом случае не отказался, с мыслями там или без. Пиво, оно и в Африке пиво, и даже в зверинце, и даже для Люси пиво тоже останется пивом, пусть она в нем ни черта не понимает.
   Глубокой ночью, сидя в кустах рядом с лагерем защитников природы, Простаков тоскливо смотрел на звезды.
   - Фрол, - спросил он. - Почему тебе ни хера не спится?
   Валетов с громким шепотом набросился на Леху, хватая его за камуфляж.
   - Слушай, ты, придурок, они нас всех раком поставили! Ты не помнишь этого? Мы должны отомстить! К тому же сам Стойлохряков нам разрешил делать все, что угодно, и я придумал, и у нас получится!
   - Ну ладно, ладно, - отмахивался Леха, словно от назойливой мухи. - Ты вон, кроме меня, еще должен массу народа на это дело зарядить.
   - А все готовы, все согласны, - не унимался мелкий.
   - Я, я, - высказался сидящий рядом Дитрих. - Дас ист гут.
   - Во, слышал, что тебе Диман сказал? - Фрол окрестил Дитриха Диманом через тридцать секунд после знакомства. Произносить чужие имена ему было не по кайфу. - Так что давай будем делать так, как я сказал.
   Немец снова подал голос:
   - Диман, я, я, дас ист гут.
   Потом здоровый фермерский сынок показал пальцем на луну и предложил:
   - Шнель, шнель.
   Медленно открывая полог палатки вожака русской фракции Евгения, Валетов испытывал чувство глубокой радости и наслаждения, так как за его спиной стояли два здоровых бугая, которых еще по земле по нашей и не нашей поискать надо. Указав пальцем на лохматую рожу, освещаемую в данный момент фонариком, находившимся в руках Резинкина, Валетов дал команду Лехе и Дитриху вытащить тело наружу.
   Девчонка, лежащая рядом с волосатиком, только повернулась во сне. Выкрав вожака, они оттащили его подальше от лагеря, в кусты, и принялись ласково расспрашивать его о том, как им найти непосредственно фрау Жанну д\'Арк, частенько потыкивая огромными кулаками по ребрам. Евгений знал и по-немецки, что в данной ситуации большой роли не играло, большую часть допроса он ойкал и просил бить потише. Как только сдал свою предводительницу с потрохами, сразу же почувствовал облегчение. И корреспондентов сдал. Они, оказывается, ночевали с Жанной по соседству.
   Мероприятие прошло настолько гладко, насколько это вообще возможно. Десять тел, перевязанные веревками, словно мумии фараонов, с помощью разведчиков старшего лейтенанта Бекетова и известной нам троицы, плюс Диман из Германии были доставлены в лагерь военных.
   Для такого дела по полевой рации вызвали на местность Стойлохрякова. Тот приехал сонный, но довольный, оглядывая добычу.
   - Все по плану, - радовался он. - Ну что там, все проверили? - указал он на кучу сваленных фотоаппаратов и камер. - Все работает?
   - Да, все в отличном состоянии, - подтвердил Резинкин. - Я уже разобрался. Не сложнее двигателя.
   Владелец зверинца поднялся, как обычно, в семь и тут же прислушался к шуму, доносившемуся с улицы. Выбравшись из своего благоустроенного вагончика, он поспешил на обезьяньи крики. Когда он подскочил к огромной клетке, оставшейся после убитого льва, то замер - внутри десяток обезьян сбились в кучу и все они пронзительно кричали на засунутых к ним туда же десятерых защитников природы, включая Евгения, Жанну д\'Арк и иностранных корреспондентов. Оказавшись в одной клетке с обезьянами, они просто тряслись от страха и ужаса. Кучка людей и кучка животных стояли одни напротив других, не решаясь ни сесть, ни уж тем более лечь. Да и как тут ляжешь, когда вокруг клетки и рядом с клеткой стоят солдаты и беспрерывно все это снимают на фото и видео.
   Тем временем подошедший владелец подал грозный голос:
   - Что здесь происходит?!
   Но, когда Дитрих с Лехой бросили на него тяжелые взгляды, бородач решил приумолкнуть и пассивно наблюдать за дальнейшим развитием событий.
   Люси вначале радовалась, когда ее клетку совместили с большой львиной и, открыв створки, запустили ее в более просторную комнату, потом к ней начали подвозить другие платформы и выпускать ее сородичей, которых она не очень-то любила. Но зато теперь она находится в большом коллективе!
   Тут же выбрав себе подопечную - маленькую обезьянку с серой шерстью, Люси забрала ее с собой в угол и стала ухаживать, несмотря на резкие визгливые протесты. Но после того, как внутрь к обезьянам стали переходить подталкиваемые острыми, отточенными пиками люди, все обезьяны сбились в кучу, а часть двуногих приматов, одетых в зелено-коричневую форму, оставалась на улице и недружественно скалилась, при этом издавая ритмичные хакающие звуки.
   Люси оказалась в замешательстве и выпустила свою маленькую обезьянку на свободу, разглядывая вновь прибывших. По опыту собственной жизни она прекрасно знала, что те, кто попадают в клетку, из нее уже никогда не выходят. Исключение случилось только позавчера, но их снова поймали. Видать, этих двуногих также приговорили к дальнейшему обитанию в клетке, и они никогда не окажутся на свободе. Придется с ними находить общий язык. Вон та маленькая самочка в очках, она очень напугана, и ее соплеменники своим собственным несдержанным поведением явно доведут ее до инфаркта.