Серегин Михаил. ДМБ: Большие маневры

   - Простаков! - крикнул комбат.
   - Чего? - Алексей повернулся в сторону подполковника вместе с лазерной указкой, соответственно смещая пятно подсветки.
   - Ты слышал приказ?
   - Слышал.
   - На кнопку нажал?
   - Так точно, товарищ подполковник.
   В следующее мгновение раздался шум винтов, и буквально через три секунды все, кто находился на платформах, были измараны дерьмом от макушки до пят.
   Стирая с лица вонючие жиденькие ручейки, Генрих Вичке проводил глазами улетевшую вертушку и повернулся к стоящему широко расставив ноги Лычко.
   - Что это такое? - спросил он.
   Переводчица, чья прекрасная завитая в мелкие кудряшки прическа превратилась в ничто, отплевывалась и поспешила вытащить из сумки платочек, протерла губы.
   - Господин атташе интересуется, какого хрена?
   - Что, прямо так и спросил? - не поверил Лычко.
   - Ну, смысл этот, - наконец-то девчушка смогла проморгаться.
   - Скажи просто, что мы немного обосрались.
   - Так и переводить?
   - Так и переводи.
   Русский взвод, увидев, что их зону накрыл вертолет, ломанулся на отведенный им участок и застал весьма непрезентабельную картину: иностранные гости, корреспонденты, наблюдатели, вся дирекция фабрики и, что самое мрачное, полковник Мартин, генерал Лычко и атташе Вичке плюс переводчица были по уши в жидком коровьем навозе.
   Вичке был опытным дипломатическим работником и носил в своих карманах целых два носовых платочка, которые пришлось безжалостно замарать. С диким акцентом он высказал генералу, похлопывая его по плечу:
   - Русские рецепты, я, я понимаю.
   Морально убитый Лычко, руководивший всем ходом учений, махнул рукой мужикам, стоящим наготове рядом с огромными дымовыми бочками, и те, пробивая капсюли, ударили молотками. Из четырех точек рядом со складами в небо начал подниматься густой черный дым.
   А генерал распорядился подогнать к платформам одну пожарную машину для того, чтобы просто-напросто вымыть всех людей.
   Стоя под упругой струей воды из брандспойта, он поглядывал на оставшихся чистенькими Стойлохрякова и Простакова и, помогая переводчице вымывать из волос каки, беседовал с отплевывающимся атташе.
   - Чего только на войне не бывает.
   - Я, я, - подтверждал слова генерала Генрих.
   - Вот и сами поучаствовали.
   - Я, я, - вновь соглашался атташе.
   - Небольшое недоразумение.
   - Я, я. Русское гостеприимство, - соглашался Генрих, вымывая из ушей нечистоты. - Надо баня, пельмени, водка.
   - Да нет проблем, - улыбался генерал. - Сейчас из шланга сполоснемся, а потом по полной.
   Промывшись, словно мотыль в быстротекущем ручейке, истекающий множественными потоками генерал подошел к стоящему как бы не при делах подполковнику.
   - Продолжайте заниматься, и, не дай бог, что-то пойдет не так, как надо, хотя… и так дальше некуда, а мы с господином немецкого происхождения отъедем отсюда на пару часов. Наблюдайте за тем, как работают пожарники, подполковник.
   - А что, полковника не возьмете? - Стойлохряков покосился на Мартина, также с помощью добрых людей пожарных отмывающегося от нечистот.
   - Нет, не возьму. Сам с ним разбирайся. И еще, подполковник, хотя так и хочется сказать «майор», ваша идея с говном весьма глупа и несвоевременна.
   - Ну почему же? - возражал Стойлохряков, разглядывая коричневые потеки на лице Лычко. Ему бы еще раз под брандспойт. А, ладно. - Мы могли бы вылить и хлор, но ведь вы знаете, что тут были защитники природы. А это натуральный продукт, никаких побочных эффектов.
   - Да, если смыть вовремя, - генерал сплюнул натекшую воду на губу. - Я ладно, фиг с ним, вы посмотрите, что вы с девчонкой-переводчицей сделали.
   Комбат не стал оправдываться.
   - Девушку я могу потом себе взять.
   - Обойдетесь, - ухмыльнулся Лычко. - Продолжайте командовать. Вы, кажется, единственный из офицеров, кто остался чистеньким.
   После военного атташе Германии и генерала Лычко следующим на завидное место для обмывания под шлангом встал один из корреспондентов местной прессы.
   Весь взвод старшего лейтенанта Бекетова прибыл на место не вовремя. Шансов успеть и показаться на глаза командованию и наблюдателям в нужный момент у них уже не было, так как все негативное, что могло случиться на учениях, уже произошло.
   Девочка-переводчица, которую в знак уважения сполоснули первой, облокотилась попкой на передок «Мерседеса» атташе, который не задела волна сбрасываемых нечистот, и растирала по лицу воду, не обращая никакого внимания на вымокший полностью деловой костюмчик и пришедшую в полную негодность некогда белоснежную сорочку. Завидев старшего лейтенанта, она подошла к нему и хлестко врезала по щеке мокрой ладонью. Оторопевший от неожиданности, Володя стал озираться по сторонам. Ему главное было сохранить честь и достоинство военнослужащего. К его сожалению, данное рукоприкладство заметил генерал.
   - За что? - не понял Бекетов, отстраняясь от злой девицы.
   - Все из-за вас, сволочи! Вы посмотрите, что вы со мной сделали!
   В ту секунду девушкой руководили лишь эмоции, и она упустила из виду, что за спиной у лейтенанта стоят тридцать молодцов, которые просто грызут удила, и для выполнения поставленной задачи им осталось дать одно - команду. Обернувшись к своим людям, он ткнул на первых двоих крепких парней и сообщил, что пострадавшую необходимо срочно вывести из зоны поражения в медчасть.
   Тут же два парня подскочили к девке и, не обращая внимания на вопли, что она переводчик, натянули на нее противогаз и, подхватив под руки, с превеликим удовольствием потащили в только им одним известном направлении.
   А тем временем получивший пощечину лейтенант расходился на фоне девичьих криков и протестов, доносившихся из-под тонкого слоя резины.
   - Товарищи солдаты, всех, кто в говне, в медчасть!
   - А те, кто успел отмыться? - нашелся один.
   - Тех тоже в медчасть! Всех в медчасть! Все заражены! Учения есть учения!
   - Так там вон генерал, товарищ старший лейтенант.
   - Приказы не обсуждаются!
   Когда к Лычко подбежали двое и вначале спросили у него разрешение отвести его, как пострадавшего, на медицинское обследование, он забросил свои руки за спину, нахмурился и только было разомкнул тяжеленные челюсти для того, чтобы дипломатично, так как рядом атташе Германии, наорать на военнослужащих, но тут подошел третий солдат, и в тот момент, когда товарищ Лычко набирал в грудь побольше воздуха, натянул на его голову резинку соответствующего размера и попросил двоих действовать поактивнее. То был некто Простаков, решивший подмогнуть своим товарищам в деле рассортировки раненых с места событий. Ничего страшного. Пусть наблюдатели и господа корреспонденты оценят изнутри, как проходят учения.
   - Да вы охренели, вашу мать! - ругался генерал, пытаясь вырваться из крепких рук.
   - Применены психотропные препараты, - поддержал Простакова старший лейтенант Бекетов.
   Генерала повели, а старлей продолжал:
   - Ведь никто не знает, как сложится ситуация на поле боя, - оправдывал он собственные действия.
   А еще двое занялись атташе, который улыбался, вежливыми жестами отстранял от себя солдат, по-немецки просил его не трогать. Но видя, что случилось с переводчицей и генералом, в конечном счете сдался, и приноровившийся Простаков натянул и на него «слоника», после чего поблагодарил через «данке шен» иностранного представителя и, указав ему рукою направление движения, дабы он не потерялся, перешел к следующему, уже помытому и дожидавшемуся своей очереди журналисту.
   А потеряться атташе не мог, так как генерала, изредка пробовавшего вырваться, уводили все дальше и дальше, несмотря на громкие угрозы и протесты по поводу всего, что здесь творится.
   Следивший за действиями вертолетчиков генерал - высокий статный командующий авиацией округа, и, кроме всего прочего, Герой России Петров - вежливо пропускал вперед всю гражданскую обдатую навозом немочь, а сам вычищался от нечистот на сухую, проявляя браваду, сбросил замаранный китель и оставшейся неповрежденной рубашкой вытирал лицо, демонстрируя крепкий торс. Безропотно приняв помывочные процедуры из брандспойта, он позволил надеть на себя противогаз и, кроме всего прочего, еще и положить на носилки. Как никто другой, он чувствовал вину за происшедшее. Что-то его ребята недорассчитали. Надо будет провести серьезное расследование: как такое могло случиться?
   Учения шли по нарастающей. Специально созданные команды занялись очисткой местности, и особенно большое рвение проявляла группа из Германии, подгоняемая русскими матюками.
   Мужики, оказавшиеся в районе ангара и подхватившие свою дозу, сами подходили, отталкивали немцев в сторону, забирали у них из рук шланги и полоскались в мыльной воде, поминая руководство завода «добрыми» словами.
   На третье пятно, организованное Резинкиным, набросился взвод англичан. Они с превеликим удовольствием смыли дерьмо со всех машин, а также эксклюзивно пополоскали товарища инспектора.
   Насладившись зрелищем принудительной помывки рыжего жезлоносца, Резинкин сел за руль после того, как и его машина была вымыта, и проехал на территорию предприятия, так как следующим объектом для подсветки должен был стать один из складов.
   Потихонечку перемещаясь по заасфальтированной дорожке, Витек проехал мимо здорового ангара, где увидел маленького Валетова, сидящего уныло на бордюрном камне, абсолютно голого, а на заднем плане все его тряпочки были разложены на бетонных плитах и сушились.
   Выйдя из машины, Резина подошел к товарищу.
   - Ты что, под огонь попал? - улыбался он, разглядывая Фрола.
   Нагнувшись и втянув через нос воздух, Витек сморщился:
   - Ты знаешь, чем от тебя пахнет?
   Валетов оскалился:
   - Мылом и говном одновременно. Можешь не рассказывать.
   - А ты догадливый, - улыбался Резинкин. - А я в машине сидел. Мне ничего не сделалось.
   Как выяснилось немногим погодя, «ничего не сделалось» и Простакову. Тот, довольный, прохаживался по пустому возвышению, созданному из кузовов двух подогнанных друг к другу грузовых автомобилей, и глядел вслед уходящей группе пострадавших, только что собственноручно облаченных им в противогазы.
   Парочка Лехиных приятелей вылезла из уазика. Фрол тут же возмутился тем, что здоровый Простаков возвышается над всем происходящим вместо генералов, корреспондентов и остальных пришлых наблюдателей.
   - Ты кем это себя возомнил? - воскликнул страдающий наполеоновским комплексом Валетов и немедленно полез на платформу.
   Тем временем Алексей важно скрестил руки на груди и стал неморгающим взором глядеть на дымящиеся рядом со складами бочки, обозначающие пожарища. Там же несколько пожарных расчетов усердно поливали крыши складов, проверяя их на текучесть.
   - Интересно. - Фрол схватился за поданную ему руку и взлетел на платформу. - Если вода на самом деле внутрь попадет, там, наверное, чего-нибудь на складах испортится?
   - Так и испортится, - не поверил Леха. - Наверное, заранее крышу починили.
   - Да нет, не чинили, - не согласился Валетов. - Крыша новая, чего ее чинить.
   - Да, - подтвердил Простаков. - Крыша новая.
   Потом он наморщил нос и поглядел на Фрола:
   - Слушай, я чего-то не пойму: то ли наши тут плохо платформу помыли или же - он пригнулся - да это от тебя воняет! Да ты сырой весь!
   Несмотря на то что Валетов приложил большие старания для приведения собственного камуфляжа в порядок, все-таки до конца высушить он его не смог. И сейчас, трогая руками ткань, Простаков все больше кривил рожу. Потом он отошел на пару шагов и снова, скрестив руки, стал глядеть в сторону.
   - Ты ко мне ближе, чем на два метра, на воздухе не подходи. А в помещении держись метрах в десяти. Ладно? Через два дня все будет нормально.
   Резинкин третьим забрался на платформу самостоятельно.
   - Леха! - позвал он. - Ничего, что от Фрола говном пахнет?
   Простаков не выдержал и начал нагло ржать, тыкая в Валетова лазерной указкой.
   - Ты поосторожнее с этой штукой, - посторонился Фрол, - а то дырку во мне сделаешь.
   - Да ты не бойсь, - тут же Леха поставил перед лучом собственную ладонь. - Видишь? Ничего не делается.
   - Да я тебе не про это говорю, придурок! Через час должны прилететь пожарные вертолеты.
   - Да? - тут же осекся Леха, поглядел на излучатель, выключил его и засунул в нагрудный карман.
   - Глядите! - воскликнул Витек
   И все посмотрели в указываемом направлении. К выставленным платформам рабочей группой типа «баранье стадо» возвращались вымытые и высушенные пострадавшие.
   Поспешив убраться с платформы, солдаты уселись в предоставленный им на сегодняшний день «уазик» и начали наблюдать, как люди один за другим поднимаются наверх. Не успели они как следует разложить собственные кости, как в салон ворвалась башка Мудрецкого с воплем:
   - Сволочи!
   По тому, насколько Юра был бледен, можно было догадаться о сделанном ему внутреннем вливании.
   Фрол вытаращил глаза и первым воскликнул:
   - Товарищ лейтенант, я ни при чем, я сам пострадал! Я обеспечивал выполнение задачи!
   Резинкин отмалчивался. А Простаков медленно вылез с другой стороны «уазика», пробурчав:
   - Извините.
   Тем временем Мудрецкий продолжал:
   - Кто? Кто из вас, придурков, был рядом с платформой с представителями?
   Лехина голова, возвышаясь над тентом военного джипа, сообщила Юриной, торчащей внутри салона, что это она. Наступила тишина. Только скрип и легкое шуршание дверцы выдали перемещение Мудрецкого из салона обратно на пропитанный каками воздух.
   - Леха! - Старший лейтенант часто моргал. - Ты понимаешь, что ты наделал?
   - А что такого? - отступил Простаков на шаг, хотя лейтенант и не приближался.
   - Ты мою команду слышал?
   - Конечно, слышал, товарищ лейтенант. - Леха сделал еще один шаг назад, будто перед ним была пантера, которая должна была броситься на него, и полуторатонный автомобиль - не преграда.
   Мудрецкий медленно обходил машину и на самом деле стал приближаться к здоровому детинке.
   - А ты знаешь, что мне пообещал товарищ генерал?
   - Чего? - высунулась голова Валетова из открытого окна и тут же получила от злого Мудрецкого кулаком в лоб и засунулась обратно.
   Резинкин выскочил из-за баранки и подбежал к Мудрецкому.
   - Товарищ лейтенант! Не надо Леху бить. Тем более на нас смотрят!
   Мудрецкий обернулся на платформу. На самом деле кое-кто из корреспондентов бросал в их сторону взгляды: «Ага, военная разборка!»
   Юра заулыбался:
   - Алексей, у тебя лазер работает?
   Леха утвердительно закивал головой:
   - Только сейчас проверял, товарищ лейтенант.
   После того как Мудрецкий убедился, что и у остальных с лазерными указками все в порядке, он приказал всем троим занять собственные позиции. Но Витек не выдержал и полюбопытствовал:
   - А что вам пообещали, товарищ лейтенант?
   Мудрецкий сник, послал всех троих подальше и уселся в «уазик» на переднее сиденье. Троица сомкнула ряды перед старшим и повесила, в знак готовности принять любую кару, собственные головенки, не забыв при этом поснимать кепки и нервно сжать их в кулаках.
   - Генерал мне пообещал трудное возвращение домой, - промолвил Юра и откинулся в кресле назад.
   - Какая сволочь! - с состраданием в голосе сообщил остальным собственное мнение Валетов.
   - И вы подчинились? - не поверил Резинкин.
   - А как же. Мы же в армии.
   - Да, - согласился Простаков. - Но наши излучатели работают.
   - Вот-вот. Идите и выполняйте приказ. Через тридцать минут вы начнете подсветку.
   - Это что же, как придурки, будем полчаса в одно место светить?
   - Выполнять! - рявкнул взводник так, что это явно было слышно на платформе.
   Трое бойцов поспешили надеть на себя головные уборы, отдали честь и пошли на свои места. Фрол топал следом за Резинкиным, а с боку вел отделение старший сержант Простаков. Так как они находились в поле зрения высшего командного состава, то сейчас не то время, когда можно ходить как угодно. Все-таки в армии находятся. Приходилось передвигаться строем, как положено.
   Продефилировав прямо перед платформой, бойцы удалились к горящим бочкам. Фрол не удержался и двинул мысль, после того как они скрылись за одним из складов:
   - Мужики, а вертолеты ведь один за другим полетят.
   - Естественно, один за другим, - согласился Резинкин. - Чтобы в воздухе друг другу не мешать. Сначала один прилетит, сбросит воду, потом другой, потом третий. Это понятно должно быть. Точно так же будет, как они нас говном бомбили: то один, то другой.
   - «Нас бомбили», - передразнил Валетов. - Это только мне досталось, а вы сухими из жижи вышли.
   - Жалко лейтенанта, - сочувственно покачал головой Леха.
   - Это все из-за тебя, урод, - воскликнул мелкий, подлетел и, разбежавшись, набросился на Леху, допрыгнув тому до шеи и крепко ухватившись.
   Здоровый шутя сбросил с себя клопа и обернулся.
   - Ты чего нервничаешь?
   - Да это я так, шутя, - отстранился Валетов. - Может, немного подправим Юрку настроение?
   - Ты что, дурак? - Резинкин покачал головой. - Нет, я этого делать не буду. Я, между прочим, хочу дома оказаться, у меня и отпуск на носу.
   - Не у тебя одного, - напомнил ему Леха.
   - Мы не будем этого делать, - Резина сокрушенно пялился на носки собственных ботинок.
   Оба глядели на маленького и наглого Фрола.
   - Ну почему? - взмолился он. - Чего такого-то? Какая разница? Пусть они сами разбираются со своим оборудованием, почему оно у них ломается. Мы же свою задачу выполним на сто процентов. Никто же ничего доказать не сможет.
   - Нет, Фрол, ты придурок, - Резинкин достал сигарету и сунул в рот.
   Тут же к ним подскочил какой-то мужик и начал доказывать, что курить на территории нельзя. После того как его трижды послали туда, куда достаточно одного раза, он развернулся и ушел, а троица, образовав небольшой совещательный кружок, продолжила дымить.
   Генералу и наблюдателям надоело смотреть за тем, как работают пожарные, имитируя тушение, и все стали с нетерпением ожидать финального аккорда сегодняшнего представления - второго полета винтокрылых машин и сброса воды.
   Лычко нетерпеливо стучал по циферблату часов, пытаясь таким образом приблизить время окончания учений. Надо сказать, народу стояло человек двадцать, и от всех несло. Девочку-переводчицу пришлось вообще домой отправить, так как она находилась после ее принудительной транспортировки к медпункту в нестабильном состоянии. Посему никакая беседа со степенно стоящим Генрихом Вичке была невозможна. Приходилось объясняться лишь жестами, показывая пальцем то на один пожарный расчет, то на другой, то на продолжавшееся смывание выпавшей с неба по гениальному замыслу устроителей учений грязи.
   Командир вертолетного звена первым доложил на землю, что приборы захватили пятно и устойчиво несут на автоматике три тонны воды к месту выброски. Всего в тридцати секундах от первого шел второй борт, который точно так же послал доклад о захвате пятна. Третий уже не сообщил земле ничего нового. Приняв сообщение, диспетчер сделал соответствующие заметки в журнале и поставил время.
   Увидев еще вдалеке приближающиеся к ним машины, генерал показал немцу большой палец и произнес интернациональное:
   - О\'кей.
   - О\'кей, - вяло согласился атташе, на всякий случай почему-то отодвигаясь от генерала на полшажка.
   Стоящий рядом с Лычко главный авиатор Петров вытянул вперед длинную руку, увенчанную широкой ладонью, и гордо сообщил:
   - Все точно по графику. Сейчас зайдут на цель и сбросят. Все будет в лучшем виде.
   - Я не сомневаюсь, - вяло согласился Лычко, вспоминая, как его оросил вонючий дождик.
   На этот раз в емкостях всего-навсего обычная вода, и ничего экстраординарного произойти не может. Груз, разорвавшись на крохотные капельки, упадет над очагом «возгорания», после чего пожарные в течение десяти минут довершат дело, и все - конец учений. Можно переодеваться.
   Генерал уже думал о том, как везет атташе в гостиницу. Там он моется, гладится, после чего они напиваются до упаду так, чтобы не помнить день позора. Хотя где-то в глубине души генерал понимал, что уже оставил неизгладимое впечатление в памяти от поездки из Москвы в российскую провинцию у Генриха Вичке.
   У первой машины можно было рассмотреть стекла кабины, а если устремить взгляд чуть в перспективу, и вторая видна на подлете, а за ней, словно крохотная точечка, третья. Все вертолеты идут один за другим, несут по воздуху шарообразные емкости и быстро приближаются к месту событий. Вроде бы первый еще не так давно казался совсем маленьким. Но вот он стремительно растет на глазах и входит в воздушное пространство предприятия, и теперь уже не кажется, что он летит очень медленно, а совсем наоборот - идет на приличной скорости. Но вот видно, как пилот немножко сбрасывает обороты и проходит над местом событий. Автоматика сама, рассчитывая скорость и высоту над землей, расщелкивает держатели, и из огромной емкости вода вырывается в воздух и, увлекаемая силой тяготения, несется вниз… Прямо на головы обезумевших собравшихся зрителей. Вся платформа на некоторое время оказывается под мощнейшим ливнем. Стоящие на ней наблюдатели и военные, все без исключения, пригибаются, пытаясь хоть как-то укрыться от потоков воды.
   - Это моя метка сработала, - прошептал Валетов.
   - Почему это твоя? - не согласился Резинкин, продолжая удерживать лазер на кабине одной из машин.
   Не успели присутствующие поднять головы, как второй ливень окатил их снова. Теперь уже никто не пригибался. Большинство стояли на четвереньках.
   - Прекратите! - вопил Лычко, но вряд ли он был в силах что-либо изменить.
   Третья машина прошла высоко в небе, опорожнив огромный резервуар и создав третью просто-напросто с ног сшибающую волну. После столь результативной атаки на платформе не осталось ни одного, кто стоял бы на ногах. Недавние зрители сейчас напоминали выброшенную на берег рыбу, с той лишь разницей, что никто не шевелился.
   Ошарашенный Мудрецкий с произвольно ведущей себя нижней челюстью вылез из «уазика» и стал разглядывать результат водяной бомбардировки. Стояла тишина, никто не шевелился. Даже дым в огромных бочках закончился. У пожарных из брандспойтов ничего не лилось. Птички смолкли. Шум роторов давно исчез, а на платформе оставались лежать двадцать тел. Наконец главный авиатор генерал-лейтенант Попов первым поднялся и, не находя никаких слов, встряхнулся и зааплодировал. Нужно было спасать положение, и вторым встал генерал Лычко и также стал хлопать. Вскоре поднялись все и стали обмениваться полученными впечатлениями. Но восторгов не было. Все приглашенные вяло и понуро почему-то сходили с помоста, подходили к своим машинам, рассаживались и уезжали. Все происходило так, будто закончились чьи-то похороны.
   А пятижды помытый сегодня военный атташе продолжал стоять на четвереньках и отплевываться. Наконец он поднялся и, глядя в глаза Лычко, сощурился:
   - Пельмени, водка, бабы, баня.
   Генерал-лейтенант расплылся в улыбке: «Да никаких проблем, дорогой ты наш», - и, взяв под локоток зарубежного гостя, свел его по деревянным ступенькам вниз и, усадив в собственный «Мерседес», побежал, собирая пузо в кучу, к служебной «Волге», не забыв объяснить на ходу, что нужно следовать за ним.
   Как это ни покажется неожиданным, но к Мудрецкому никто не подходил и не предъявлял ему никаких претензий, хотя именно он руководил теми самыми солдатами, которые должны были наводить вертолеты на цель.
   Наконец к «уазику» подошел Стойлохряков. Он был сухой, как осенний лист, и выглядел весьма удрученно.
   - Юра? - спросил он, в первый раз за все время службы назвав Мудрецкого не по фамилии. Моменты, когда подполковник находился в нетрезвом состоянии, в данном случае не учитываются. - Ты в церковь ходишь?
   Почесав за ухом, лейтенант сообщил, что он не был там ни разу.
   - А ты вот сходи. И знаешь, чего просить-то?
   - Знаю, - согласился Мудрецкий. - Надо сделать так, чтобы товарищ атташе ужрался до такой степени, чтобы ничего не запомнил.
   - Вот именно, - согласился подполковник, развернулся и далеко не бодрой походкой побрел к «Ауди», в которой сидел пьяный и счастливый Тод Мартин. И счастье его было намного более весомым после второго пролета вертолетов над химкомбинатом.
   - О\'кей? - справился он у садящегося за руль Стойлохрякова.
   - Да не то слово, - согласился Петр Валерьевич, разглядывая огромную лужу, образовавшуюся после пролета вертолетов. - Лучшего окея и быть не может.
   Выбравшись на открытое место, три лучших солдата Российской армии медленно подходили к «уазику», так, будто он в любой момент мог рвануть. Юра оставался сидеть на своем месте. Он глядел все время прямо на те самые, помытые с неба кузова грузовиков и размышлял над тем, какому святому ему по данному поводу помолиться.
   - Разрешите обратиться? - по всей форме подошел Валетов и приложил руку к голове.
   - Разрешаю, - пробормотал Мудрецкий, не собираясь изучать и без того знакомую рожу Валетова.
   - Ну как, товарищ лейтенант, вам понравилось?
   - Да, - согласился Юра. - Бывает такое с электроникой. Иногда подводит.
   - Правда? Я вот чего думаю, - засуетился Валетов. - Товарищ генерал Лычко, наверное, забыл теперь, что он вам чего-то обещал?
   В голове у Мудрецкого сверкнула искра. Он повернулся.
   - А ведь ты прав, Фрол. Вряд ли эта волна до меня докатится.