Серегин Михаил. ДМБ: Дембельский аккорд

   Скрипнула дверца головной машины, три автомата вскинулись одновременно - и тут же опустились. Из кабины вывалилась хорошо знакомая невысокая фигурка, вытащила за ремень коробок рации, подергала зацепившуюся за что-то антенну.
   - Ага, вот и наш заложничек! - обрадовался лейтенант и пошел навстречу. - Ну-ка, товарищ младший сержант, пройдемте! Пошли, пошли, потом обниматься будете, тут пока что у всех дела. Простаков, не стой, они же расползаются! Пока защиту не снимайте, а то камуфла до самого Чернодырья вонять будет.
   - Пойдемте, товарищ лейтенант. - Валетов сделал пару неуверенных шагов, потряс головой. - Блин, какая гадость эта ваша «синеглазка»! Особенно когда без противогаза!
   - Вот так-то, химики, я вас хоть за два года, а заставлю средства защиты полюбить! - Мудрецкий стянул с себя серый «намордник» и сунул Фролу в руки. - На вот, подыши, если хочешь.
   - Да ладно, что я, первый раз газом обкуренный? Это пусть «духи» из резины не вылазят! - гордо отказался Фрол.
   - Ох, слышал бы тебя Витек… - пробормотал взводный. - Ладно, потопали, мне еще с главным поговорить. Слушай, а Михаил-то куда делся?
   - Где-то тут был, - озадаченно огляделся Валетов. - Нет, не увижу сейчас, жжет еще… Наверное, со всеми вместе драпал. Потом Леха его вытащит… О, а вот это не он прилег? Во-он там, под трубами? Под телегой то есть?
   И действительно, под тракторным прицепом обнаружился главный заказчик. «Дальнобойщик» лежал лицом в землю и не подавал никаких признаков активной жизни.
   - Его что, грохнули? - забеспокоился Фрол. - Или рикошетом задело?
   - Какие рикошеты, все на два метра выше улетало. Один раз я трухнул - когда флажки с недолетом легли. Чего-то мы не то сделали, ты ж помнишь, она на двести метров дальше била… Ну-ка, дай посмотрю… - Юрий нырнул под тележку, нащупал на шее Михаила пульс. - Ничего, живой пока что. Сейчас дальше выясним, перевернем… Тяжеленький ты, мужик… Нигде крови нет, дышит нормально. В обмороке просто. Ладно, пусть полежит, вернемся - по морде получит. Поехали, глянем, что там от их начальства осталось.
   Начальство сидело на обочине, вытянув перед собой больную ногу, и грустно поглядывало на подъехавший броневик. Из-под капота продырявленной машины сочился то ли дым, то ли пар. Ошметки резины от взорванного колеса валялись по всей проезжей части, от края до края. Кроме бородатого главаря, вокруг никого не было видно.
   - Ну что, доволен? Взял все-таки Женьку-Потрошителя? - презрительно процедил бывший учитель подошедшему взводному. - Потравил всех подряд газом, накрыл мужиков ракетами, расстрелял из пушек… Герой! Никакого НАТО не нужно, нас и свои передавят! А ты-то, солдатик, - бородатый повернул голову к вылезающему из люка Валетову, - ты как себя чувствуешь, а? Мы к тебе по-хорошему, а ты, оказывается, теперь уже с ними заодно. Вон, даже автомат доверили. Ну, давай, давай, пристрели меня! Выслужись!
   - А зачем ему передо мной выслуживаться? - удивился Юрий. - Мы и так без него в Чечне как без рук были бы, так что моя воля - я бы ему орден дал. Только такой у нас еще не учредили, какой он заслужил.
   - Товарищ лейтенант, а какой я заслужил? - живо поинтересовался Фрол. - «За личное мужество» или еще что-нибудь?
   - Я же говорю, не учредили такой! - хмыкнул лейтенант. - Надо сначала особые войска учредить - боевых спекулянтов специального назначения. Только нам никто не позволит, скажут, слишком уж жестокий метод ведения войны.
   - Ну, кто бы говорил, товарищ лейтенант, - проворчал Валетов, но по заблестевшим даже в темноте глазкам было видно, что комплимент ему понравился. - Слушайте, а что вы с этим вот… ну, вот, с Женей, что делать будете? Он и вправду мужик хороший, я сразу понял, только жизнь у него как у всех…
   - Пристрелите уж меня сразу, а? - тоскливо попросил хороший мужик. - Чем в ментуру, а потом на зону - лучше бы я сразу пулю поймал! Пристрели, только мужиков отпусти, кто еще в живых остался.
   - Надо бы, конечно… В смысле, в милицию сдать, - задумчиво сказал Мудрецкий. - Так, наверное, и сделаем - погрузим всех в ваш же «КамАЗ», отвезем в Волгоград прямо гаишникам и сдадим… Блин, это же возвращаться, а потом еще пока все бумаги оформят! Да еще сюда бригада приедет, а от них, пока каждую гильзу не найдут, не отделаемся. А отпустить вас - опять будете «дальнобойщиков» потрошить… Вот же задачка на мою голову! - Юрий поморщился. - Был бы я прокурором или хоть особистом… Вот оно! Валетов, угадай, о ком…
   - Не надо, явится еще! - испуганно перебил командира Фрол, но было уже поздно.
   Далеко впереди, над следующим холмом, возникло дрожащее зарево - кто-то ехал с той стороны. Зарево разгоралось, превратилось в два узких луча - и вот уже машина перевалила гребень.
   - Ну вот, сейчас простые граждане будут вопить на всю округу, - вздохнул Потрошитель и снова повернулся к Мудрецкому. - Слушай, так ты что - армейский, что ли? Я сначала думал - тут у нас какие-то новые крутые появились, потом решил - на меня облаву устроили, а теперь и что думать не знаю. Или у нас и в самом деле армию довели до того, что она кого-то крышевать начала?
   - А чем хуже милиции, кстати? - поинтересовался Юрий. - Хотя в общем-то случай редкий. Просто по пути с «дальнобойщиками» было, а нам бензина мало выделили, ну и договорились…
   - Понятно, - вздохнул бывший главарь. - А дальше начался обычный военно-полевой бардак… Ты не думай, я в свое время тоже срочную служил. Уж если в Союзе армейская служба без чудес не обходилась, то нынче она должна только на них и держаться.
   - Это точно, - подтвердил Мудрецкий, прислушиваясь. - Кстати, Фрол, а ведь и в самом деле «уазик» едет! Думаешь, и вправду он?
   - Я его сердцем чувствую! - ударил себя кулаком в грудь Валетов. Поморщился, почесал место удара. - Вот увидите, сейчас подъедет и скажет: «Ну, товарищ Мудрецкий, что у вас на этот раз?»
   Фары приблизились, выхватили из темноты стоящую поперек дороги машину, а за ней - темно-зеленую тушу броневика. Свет мигнул, переключился на ближний, и недалеко от места происшествия скрипнула открывающаяся дверца. Знакомый до дрожи в коленках голос произнес:
   - Ну, товарищ Валетов, и что я с вами должен теперь сделать? Если вы присутствие сотрудников нашего отдела способны почувствовать почти за два километра, да еще и пытаетесь мысли читать? Тут уж, знаете ли, у меня остается выбор: или вас вербовать, или не допустить вербовки кем-то еще. Как вы думаете, что именно я выберу?
   - Не надо, товарищ майор, я же пошутил! - Валетов побледнел, затрясся и стал пятиться к «бээрдээме», словно надеясь спрятаться за броней. Впрочем, он прекрасно понимал, что от встречи с майором Сытиным не спасет и подземный бункер с включенной системой противоатомной защиты… - Я больше так не буду!
   - Это точно, обычно вы в своих шуточках оригинальны, так что будете по-другому. - Особист вышел на освещенное фарами пространство. Не торопясь, осмотрел расстрелянную машину. - «Мерседес», лет десять на наших дорогах и до этого примерно пять по Германии ездил… Если бы не угнали - давно бы уже под пресс пошел. Неплохо вы его расковыряли, лейтенант, неплохо, и ребята ваши сработали почти что чисто. Особенно для химиков, которых стрелять из «зушки» полчаса учили. Хотя учитель был хорош, не спорю… Так, а тут у нас кто? - Майор пригляделся к поднявшемуся Потрошителю. - Ну вот, Евгений Сергеевич, поиграли в Дубровского, и хватит этой классики. Собираетесь куда-нибудь в эмиграцию, по примеру предшественника? Или в Сибирь?
   - Куда уж потащите, - с мрачным достоинством ответил бывший учитель и заложил руки за спину. - Не бойтесь, не убегу, не могу я сейчас бегать.
   - Тащить я вас не буду, а вот разговор имеется. Я с вами поговорю, а вы уж с вашими людьми как-нибудь сами… Понимаете, всего этого дорожного эпизода не должно быть как исторического факта. Ну, вы человек образованный, должны все сами понимать… Никому это не нужно. Милиция в сводку ставит, сводку какой-нибудь журналист прочитает, так и получится, что наша армия ведет боевые действия где захочет. С другой стороны - сколько времени милиция не могла поймать, а какой-то проезжий лейтенант за полчаса одним взводом, и даже не десантным… Из этого, знаете ли, могут и выводы сделать. Например, поинтересоваться вашими знакомствами в областной милиции. Оно вам надо?
   - И что вы предлагаете? - все так же хмуро, но уже с некоторым интересом спросил Потрошитель. - Работать на вас?
   - На себя, Евгений Сергеевич, исключительно на себя! С дорожным промыслом, я думаю, вам придется распроститься, ваших бывших учеников тоже надо чем-то другим занять… Кстати, товарищ Мудрецкий, а что вы собирались со всей этой бандой дальше делать?
   - Да была у меня одна идея… - Юрий замялся. - Ну, я знаю, что в милицию сдать нужно…
   - Давайте, давайте, лейтенант, не стесняйтесь. Насчет милиции мы уже выяснили, в принципе, решение у вас было правильное. Оружие вы бы и у нас сдали, я думаю. А с людьми что сделали бы?
   Мудрецкий вздохнул, помолчал немного, потом все-таки сознался:
   - Отпустил бы я их, товарищ майор. Только не здесь. Отвез бы под Саратов и там на трассе высадил. Без денег, оружия, документов… в общем, как есть.
   - Жестоко, - хмыкнул Сытин. - И с какой целью, если не секрет?
   - Да очень просто, товарищ майор, - осмелел Юрий. - Они же в основном «дальнобойщиков» потрошили, правильно? Ну вот, пускай, пока домой добираться будут, по трассе хотя бы километров триста-четыреста пройдут без ничего, чистым стопом… Узнать их все равно никто не узнает, а они посмотрят, кого грабили и как эти мужики свои деньги зарабатывают…
   Наступило долгое удивленное молчание. Наконец Евгений Сергеевич, бывший учитель, произнес:
   - Сынок, за каким чертом ты в армию пошел?
   - Да я тут на два года всего! - отмахнулся было Мудрецкий, но потом посмотрел на особиста и добавил: - Может, правда, и останусь, тут перспективы интересные есть. В общем, так получилось, а вообще-то я университет заканчивал, биофак.
   - Ну, тогда понятно. - Бывший Потрошитель облегченно вздохнул. - А то я уже начал думать, что у кого-то из нас крыша уехала. Хочешь верь, хочешь нет - я больше всего за тебя боялся.
 

Глава 7

 

Дембельский аккорд

 
   Родное Чернодырье приняло блудный взвод химразведки неприветливо. Очень неприветливо. Во-первых, из нависших над Самарской губернией грязно-серых туч упорно лился тоскливый холодный дождь. Во-вторых, под этим дождем подполковник Стойлохряков выстроил на плацу весь батальон. И в-третьих, вместо того чтобы радостно и торжественно встретить вернувшихся с войны товарищей, комбат высказал им все, что он хотел им сообщить все минувшие месяцы, но так и не смог. Теперь он дождался своего часа. Звуковая волна поднимала рябь в растекшихся по плацу лужах и шевелила промокшие насквозь плащ-палатки солдат. Уютнее всего было самим химикам: они стояли в плащах от химзащиты, и на них почти не капало. Кроме того, у каждого во взводе были свои причины не воспринимать покрасневшего от усилий подполковника всерьез.
   - Что, думаете, герои приехали? Ну как же, на войне побывали, даже бумажки привезли! А мне на эти бумажки… - Стойлохряков хотел плюнуть, но кругом был плац, а на плацу стоял его батальон, которому нельзя было подавать пример такого отношения к священному строевому месту. - Подотритесь своими бумажками! Посидели пару месяцев в какой-то дыре, и уже вояки!
   «Завидно тебе, что ли?» - подумал Заботин, которому вообще все было, как и положено настоящему дембелю, по далекому морскому бую. Он уже успел перекинуться парой слов со своим одногодком Авдотьевым, только по прихоти разделившего взвод командования не попавшим со всеми вместе на войну, и уловить плохо скрытую зависть и в глазах, и в голосе. Так что свою отметку в военном билете об участии в боевых действиях Забота не поменял бы и на отправку домой в первой партии, в заветном для любого дембеля «золотом вагоне». Можно и Новый год здесь отметить, если что…
   Единственное, за что сейчас он, практически гражданский человек, способен был сражаться - это за подаренную в Чечне дембельскую форму. Любой, кто посмел бы протянуть - без разрешения дембеля Заботина, разумеется, - свою злодейскую руку, например, к висящему на плетеном шнурке винтовочному патрону калибра 7,62 миллиметра, рисковал бы получить в лоб. Для начала табуреткой, а там видно было бы - в зависимости от крепости лба и воинского звания посягнувшего. Под вопли Стойлохрякова Заботин как раз и развлекался тем, что составлял список возможных противников и средств их поражения.
   Сам подполковник, естественно, и не предполагал, что занимает в этом документе почетную вторую строчку. У гражданина дембеля имелись все основания полагать, что об лобовую броню комбатовского черепа можно было расплющить лом или сломать топор, поэтому, дойди дело до прямого столкновения, Заботин был готов голыми руками вскрыть оружейку и вытащить гранатомет. Первое место было отдано генерал-лейтенанту Лычко, но исключительно как старшему по званию. Представителя штаба округа предполагалось, как всегда, всего-навсего утопить в каком-нибудь ближайшем сортире. Причем на этот раз с грузом, чтобы точно не выплыл.
   - А ты чего глаза выпучил, хрен-недоросток?! Все, кончилась твоя вольная торговля! Здесь и без тебя найдется, кому разбазарить казенное имущество, а ты теперь будешь до самого дембеля продавать дерьмо лопате, понял?! Что, сделал умное лицо, чтобы другие не догадались, какой ты дурак? Я тебя спрашиваю, рядовой Валетов! Рядовой Валетов, уснул?! Чего башкой вертишь? Научить тебя, как отвечать старшему по званию?! Валетов, три шага вперед!
   - Ага, есть, товарищ подполковник! - Фрол три раза плюхнул по луже. - Виноват, товарищ подполковник, думал, какой-то еще Валетов с молодыми пришел, вот и смотрел - может, родственник или хоть земляк?
   - Молчать без команды!!! - взревел комбат. Строй покачнулся, самые слабосильные упали. Через секунду над плацем в тучках образовался круглый, быстро расширяющийся просвет. Через два часа американская спутниковая разведка спешно доложила командованию об успешных испытаниях климатического оружия в Приволжско-Уральском военном округе России - циклон, которому полагалось дойти до Западной Сибири, внезапно развернулся обратно и начал смещаться к Атлантике. - Охренел, солдат? Обурел в корягу, на шашлыках отъелся?! Второго Валетова мой батальон не выдержит! Нет у нас второго Валетова, не было и не будет, даже через мой труп! Ну, чего молчишь, как рыба об лед?!
   - Так, товарищ подполковник, вы же рядового Валетова вызывали! Вот я и подумал… - честным до наивности голосом доложил Фрол. - А я-то младший сержант!
   - Подумал он! Думает он! Умный, да?! Если такой умный, почему ты не такой богатый, чтобы от призыва отмазаться и мне здесь не стоять, как хер в сауне! Ну-ка, объясни мне, умник? Вот и дальше молчи! Стать в строй!
   «Вот-вот, объясни тебе, - подумал Фрол, занимая свое место на левом фланге. - Если б ты мог понять, ты бы здесь сейчас под дождем не орал, как ошпаренный кот. Ты бы сейчас сидел в теплом кабинетике… с секретуточкой на коленях…» Валетов чуть прикрыл глаза и представил себе: вот через полгода дембель… вот он, младший сержант Валетов, снимает форму - не хуже, чем у Заботы, еще полгода есть, чтобы сделать! - и надевает костюмчик. Скромный такой костюмчик, без всяких новолоховских красных пиджаков. Вот у Закира такой был, когда он не в камуфле бегал… А можно получше подобрать. Потому что денег будет столько, что можно будет нанять на службу подполковника Стойлохрякова вместе со всем батальоном - фуры с товаром охранять. Вон, Михаил сразу из Самары отправился в Безенчук, оттуда опять на юг… на трассе сейчас поспокойнее станет, Евгений Сергеевич обещал… А за Кизляром уже Воха встретит, с ним уже созвонились, там Чирков охрану даст. Так что полгода солдат будет спать - а денежки будут идти. Жалко, конечно, что большей частью мимо, но и того, что есть, на свой офис хватит. С секретуточкой… Валетов сосредоточился было на выборе форм и оттенков будущей сотрудницы, но потом вспомнил, что у него уже есть готовая кандидатура. Просто забрать из Шиханов Светку, и все. Кстати, то, что она аптекарша, может очень даже пригодиться в делах. Особенно в тех, которые не будут связаны с пивом Левы Шмидта. Хотя и здесь есть варианты, и о них можно подумать, пока подпол орет… На кого он сейчас переключился, кстати? О, на командира!
   - Ну что, Мудацкий, взводом командовать - это тебе не в пробирки дрочить, точно?! Дошло до тебя, что ты дерьмо, а не командир? Я тебя куда посылал? Я тебе что приказывал?! Нормально там чтобы все было, чтобы ты мне батальон не опозорил! Машину чтобы нормально пригнал! Не этот бардак на колесах, таких и у меня хватает! «Уазик» мне нужен был, хоть и с приборами! А ты что сделал, а? В свином дерьме купался? Да ладно бы еще один, а то и генерала туда же загнал! Ты знаешь, сколько он из меня после этого крови выпил? И ладно бы ее одну, мне за Родину крови не жалко, но ведь одного спирта на все комиссии двести литров ушло! Может, ты мне из своих вонючих Шиханов хоть бочку спирта притащил, а? - Стойлохряков задохнулся, покраснел и долго бешено вращал глазами и рвал воротник. Наконец отдышался и продолжил обвинительную речь: - А какого черта тебя в Чечню унесло? Какого хера, я спросил?! Отвечай командиру, чмо!
   Лейтенант Мудрецкий рассматривал проглянувшую над головами синеву и вспоминал, как весело и с толком он провел время в Шиханах. Как славно уделал сразу двух генералов, не то что какого-то подполковника. Какую обалденную крепость они отгрохали рядом с Тереком. Как славненько прокатились по трассе. А самое главное - какое предложение ему сделал майор Сытин. Ну вот что может ему теперь сделать подполковник Стойлохряков, чего нельзя было бы пережить боевому лейтенанту химических войск Юрию Мудрецкому? В Чечню пошлет, что ли? Ну да, ну да, можно обратно в Хохол-Юрт и со всем взводом, пока там новенькую казарму Воха под склад не переделал… Что у него тут еще припасено - увольнение в запас задержит? Да кто же ему даст, родимому! Во-первых, такие дела требуют приказа не командира батальона, а министра обороны, а во-вторых… во-вторых, голосистый подпол будет сильно удивлен, если попробует хоть на день задержать радостный миг отъезда лейтенанта Мудрецкого из Чернодырья. Потому что сам лейтенант, может, и согласился бы лишние полгода пожить в этом потерявшемся в Заволжье военно-полевом дурдоме, но и лейтенанту никто не даст. Но подполковнику Стойлохрякову и даже генералу Лычко об этом знать совсем, совсем необязательно. Допуска у них нет соответствующего. Того, который был обозначен свеженьким штампиком «4» и подписью майора Сытина в маленькой красной книжечке с фотографией и скромной надписью «Пропуск»… Погоди, погоди, это что он сейчас сказал? И кому?!
   - Я тебя спрашиваю, мудак химический, почему ты, как бобик, по первому свистку с места подорвался и хер знает куда улетел, даже мне не доложившись? Еще и с моей - хрен с ней, какая уж есть! - машиной?! Даже двумя! Ко мне всех посылать надо было, я твой царь, бог и воинский начальник!
   - Товарищ подполковник, а вот если сейчас вам позвонит, скажем, генерал Лычко и прикажет поднять батальон по тревоге, вы его к богу пошлете или к царю? - с вежливой улыбкой поинтересовался Юрий. Батальон затаил дыхание, ожидая грома и молнии - неважно, из глаз остолбеневшего Стойлохрякова или с прояснившегося неба. А осмелевший за время отсутствия в родной части лейтенант продолжил: - Или вы откажетесь по первому приказу выступить на защиту вашей Родины? Или будете выбирать, куда она вас послать должна? Уточните, пожалуйста, товарищ Стойлохряков…
   Гром не грянул, молния не блеснула, никто даже в обморок не упал. Только бойцы химвзвода без всякой команды отработали равнение на своего командира. Не то чтобы они сомневались в том, насколько правильно их построили, но каждому вдруг послышался до дрожи знакомый голос… Надо было срочно удостовериться, что у стоящего во главе взвода офицера по-прежнему на каждом погоне по две маленькие звездочки, а не одна побольше.
   - Лейтенант, ты что, напился? Или обдолбился на хрен с утра? На травку там, на юге, подсел? - В голосе Стойлохрякова слышался не просто металл, а грохот и лязг танковых гусениц, которые сейчас сомнут так не вовремя высунувшегося человечка и покатятся дальше по своим делам. Даже не задержавшись, чтобы крутнуться на одном месте и втереть в грязь ошметки. Комбат шагнул к охамевшему сверх меры подчиненному и, словно на бронебойный снаряд в упор, нарвался на взгляд добрых, чуть уставших от всего происходящего глаз. - Так, понятно, просто охренел и охамел. А может, и сдвинулся, - поставил диагноз подполковник и непроизвольно попятился. - Ничего, вылечим, не впервой. В изолятор таких помещать надо, но у нас не водится. Поэтому, лейтенант, поедешь ты отдыхать на шестой пост. Вечным начальником караула, этак на полгодика, чтобы я тебя больше не видел. Знаешь, где это?
   - Так точно, товарищ подполковник, - радостно улыбнулся Мудрецкий. - Выносной склад боеприпасов, на полигоне, восемь кэмэ отсюда. Спасибо, товарищ подполковник, огромное! Кому взвод сдать?
   Стойлохряков поискал в словах химика издевку или хоть какие-то следы иронии. Не нашел - взводный и в самом деле был доволен предстоящей ссылкой. На всякий случай опасливо переспросил:
   - Ты хоть понял, куда я тебя отправляю, или совсем… того?! Ты у меня там до своего дембеля или в грязи сгниешь, или зимой дуба дашь! Там же вся караулка - старый кунг с «ЗИЛа»! Солдаты у тебя меняться будут, а ты оттуда до весны не вылезешь! А когда дорогу развезет, до тебя ни смена, ни термоса с кухни по три дня доходить не будут!
   - Да все я понял, товарищ комбат! - все так же весело ответил Юрий. - Знаю я шестой пост! Это же курорт просто - тишина, сосны шумят, птички всякие… Родничок там неподалеку, в овражке, если я не путаю… А самое главное, товарищ подполковник, знаете что?
   - Нет, - мотнул головой окончательно ошалевший Стойлохряков. - И что?
   - Да то, товарищ подполковник. - Мудрецкий говорил негромко, и из всего батальона его слышали только стоявшие рядом бойцы химвзвода. - Что, когда развезет дорогу, я точно вас три дня не увижу. Вы представляете, товарищ подполковник, какое это счастье - когда хотя бы три дня подряд не тошнит?!
 

***

 
   Все в этом мире когда-нибудь кончается и начинается. Закончился год - и тут же, без малейшего промежутка, начался новый. Закончилась зима - и, представьте себе, сразу же началась весна. Закончился срок у президента… ну, сами знаете, не только в Чернодырье выборы были. А у солдат срочной службы срок не четыре года, а два, и на второй срок они редко выдвигают свою кандидатуру. Зато часто, очень часто вспоминают о неизбежном для всех желающих событии - об увольнении в запас, ласково называемом в нашей армии дембелем. О нем солдату напоминает все. Марш «Прощание славянки», которым наша армия провожает отслуживших солдат из предыдущих призывов. За год до приказа продуманный и полгода любовно оформляемый дембельский альбом, в котором любой хлеборез может выглядеть лихим спецназовцем. Хитро припрятанные от бдительного командирского глаза значки, шнурки, вставки и прочие крайне необходимые, но, увы, совершенно неуставные добавления к военной форме. Сама форма - обязательно новенькая, добытая всеми правдами, неправдами и беспощадным обдиранием «духов». И, разумеется, бесконечные надписи везде, где только дотягивается солдатская рука: ДМБ, ДМБ, ДМБ!
   Некоторые командиры пробуют бороться с этими священными письменами, посылая своих бойцов закрашивать, заштукатуривать, сбивать и вычищать творчество своих товарищей. Занятие, что и говорить, не слишком радостное и почетное, но и не относящееся к непоправимо позорящим солдата. Почему? Потому что любой солдат точно знает - на вычищенной любым способом поверхности тут же возникнет новая надпись. Причем зачастую - еще более вычурная, глубокая или размашистая. Или на месте большой надписи рано или поздно те же солдатские руки нанесут десятки более мелких.
   Надпись «ДМБ-2004», появившуюся за зиму в окрестностях Чернодырья, можно было разглядеть из космоса. По заснеженному северному склону холма были в строгом порядке вытоптаны глубокие - до грунта - траншеи, в которые была засыпана зола из печки-буржуйки. Пепла было много. Времени и терпения у автора надписи - еще больше. Когда траншеи заносило поземкой или заваливало снегопадом, назначенные на шестой пост солдаты точно знали, чем они будут заниматься вместо положенного по уставу сна. От ремонтно-восстановительных работ на этом холме было освобождено только одно подразделение во всем батальоне - разведвзвод старшего лейтенанта Бекетова. Впрочем, разведчики обычно просились «на склон» добровольцами. Особенно усердствовали бойцы отделения химразведки.
   Подполковник Стойлохряков за всю зиму побывал на своем шестом посту только один раз. Нагрянул вечером с внезапной проверкой, остановил машину за триста метров и пошел в обход, через кусты, заходя с противоположной воротам стороны. Подобраться незамеченным ему не удалось - вспарывая сапогами снег, он просто не смог заметить притаившуюся под настом проволочку. В соседнем кустике хлопнуло, засвистело, в небо полетели яркие огни. С поста донесся истошный вопль часового: «Стой, кто идет?!» Этот важный вопрос часовой с комбатом выясняли не меньше пяти минут, поскольку подполковник от злости забыл пароль, а часовой был заинструктирован начальником караула до полного забвения всего, кроме нужных статей Устава гарнизонной и караульной службы. Наконец хлопнул долгожданный предупредительный выстрел, и подполковник нырнул в сугроб. Как только Стойлохряков попробовал приподнять голову, хлопнуло еще раз, и по снегу отчетливо передалось чавканье вспарывающей наст пули. Лежать без движения пришлось еще пять минут. Наконец заскрипели приближающиеся шаги, и знакомый до зубовного скрежета голос произнес: