Серегин Михаил. ДМБ: Дембельский аккорд

   Представителей оказалось сразу двое - молодой, за рулем, и постарше, рядом с шофером. Оба худые, оба заросшие почти до бровей черной, чуть курчавой бородой. Оба в каких-то странных, непривычных для российского армейского глаза камуфляжках. Младший остался в машине, затормозившей на почтительном расстоянии от ощетинившихся железом развалин - точно такой же белой «Ниве», как и у Вохи. Точнее, какая была у Вохи, а впоследствии неплохо пропахала минное поле. Старший вышел, потянул было из салона «калашников», но потом передумал и оставил автомат на сиденье. Пошел к воротам, остановился после первого окрика часового, миролюбиво и предусмотрительно приподнял чуть разведенные в стороны руки.
   - Мне нужен лейтенант Мудрецкий, командир взвода, - почти чисто, с еле-еле заметным гортанным произношением обратился посланец местной администрации к бойницам караульной будки.
   - Занят командир, - сообщила караулка голосом Лехи Простакова. - Видите, у нас боевая тревога. А зачем он вам?
   - Дела, знаешь, дела, - блеснул золотым зубом посланец. - Поговорить надо. Он вчера попросил кое-что достать, теперь надо ехать, товар смотреть.
   - Вас, что ли, просил? - недоверчиво спросил Леха. - Что-то я в первый раз такого вижу…
   - Не меня, дорогой, коменданта, понял? - Посланец явно начал терять терпение. - Давай зови командира, у нас товар лежать не любит. Надо ему - пусть едет, нет - другому отдадим!
   - Так, ну я здесь лейтенант Мудрецкий. - Юрий протиснулся в щель, оставшуюся между самоходными воротами и бетонным столбом прежних. - Что за товар? Почему старлей сам не приехал? Местных присылать у нас уговора не было!
   - Обидеть хочешь? - Черные глаза резко прищурились, словно в прицел глядели. Потом так же быстро стали добрыми, улыбающимися. - Нет, не хочешь! Просто ты у нас человек новый, ничего еще не знаешь. Комендант такой товар и видеть не должен! Ну, хорошо. - Представитель администрации понизил голос. - Тебе оружие надо? Будет оружие, сам посмотри, хорошее или нет. Только если комендант его видит - значит, у него под боком мы, местные, - снова блеснула золотая искорка, - торгуем, а он все знает и не отнимает. Ты сегодня приехал, завтра нет тебя, а ему здесь служить, его за нами следить поставили.
   Не понравилось Юрию, как хмыкнул золотозубый. Совсем не понравилось. А впрочем, с чего бы тут быть большой дружбе - каждый друг на друге наживается как может, вот и вся любовь. И стволы-то небось вот так же кто-то продал, теперь Российской же армии обратно толкают…
   - Так, а что продаешь-то? Автоматы мне не надо, своих хватает!
   - Не хочешь - не бери, - развел руками бородач. - Хочешь «стрелу»? Найду, если хочешь. Только у тебя столько денег нет. И у коменданта нет. А Воха за вас много платить не будет. - Опять это раздражающее «хм!». - У Вохи тоже дела. Все деловые стали, понимаешь! А ты сам платить не будешь. Или хочешь сам? Заплатишь или обменяешь на что-нибудь. У тебя есть, я знаю!
   Золотозубый пристально посмотрел на Мудрецкого, не дождался ответа и продолжил:
   - Миномет могу дать, недорого, только мин совсем мало. Шесть штук осталось. «Дешека» есть, четыре ленты, потом еще достанешь. Гранатомет есть - хочешь, «эрпэгэ», хочешь, «мухи» - много.
   - А «шмеля» нет? - поинтересовался Юрий. - Нам с ним привычнее было бы, да и вообще штука хорошая.
   - Хорошая, но нету, - с искренним сожалением поцокал языком торговец смертью. - Что еще надо, скажи?
   - Да так, по мелочи. Гранаты, патроны, бронежилетов штук семь, я коменданту говорил уже. А он что, не сказал?
   - А-а, зачем ему говорить! Не надо ему знать, понял? Сказал только - вам надо, сказал, кто за это заплатит. - Последнее слово бородач произнес с особенным удовольствием. - Вот, я приехал, сами поговорим. Это коменданту надо или тебе? Если коменданту, я поеду, все ему продам. Чего я здесь зря стою? Жарко, дела нет…
   - Вот-вот, ему все и продай, - кивнул Мудрецкий. - Все равно платить не я буду. А все, что мне надо, он потом сюда привезет. Понимаешь, дорогой… Тебя как зовут?
   - Закир, - снова сверкнул золотом бородач.
   - Так вот, Закир, мне, может, и интересно на все это поглядеть, но не могу. Тут у меня такие дела, что никак без присмотра оставить нельзя. Вот уеду я, а здесь что-нибудь случится. Как в сказке - мышка бежала, хвостиком махнула… Только тут одним яичком не обойдется. Мне начальство оба оторвет. А сколько народу может пострадать - так это всем твоим товаром не положишь. Так что уж извини, дорогой… Вот, придумал! - Юрий хлопнул себя по лбу. Очень аккуратно и прицельно, чтобы не попасть по каске. - Давай я с тобой своего замка отправлю! Ну, замкомвзвода. Парень он бывалый, в оружии разбирается, Воха его хорошо знает, - настала очередь Мудрецкого загадочно хмыкать. - Да еще из молодых кого-нибудь возьмет, если погрузить что-нибудь нужно будет.
   - Нет, лейтенант, так не годится, - задумчиво качнул бородой Закир. - А как он знать будет, что надо брать, а что - нет?
   - А я ему рацию с собой дам! - улыбнулся Юра. - Если что не поймет, у меня уточнит. Эй, Простаков! Иди сюда, на базар поедешь! Заодно своего друга повидаешь, Воху!
   - Вот сто лет его не видеть… - раздалось ворчание из караулки. Леха попытался протиснуться вслед за командиром, но безнадежно застрял. С треском вырвался назад, загудел: - Товарищ лейтенант, может, «шишигу» сдвинем все-таки? А то через верх неудобно будет…
   - Броник сними, на кузов повесь пока, - посоветовал Мудрецкий. - И каску тоже. Рацию оставь, пригодится. И кого-нибудь из молодых возьми, на подхвате будут.
   - Эй, Ларь! - Простаков коротко свистнул. - Вали сюда, со мной в село поедешь!
   Через полминуты сибиряк пропихнул себя через щель, отряхнулся и критически оглядел притихшего Закира. В ворота толстым ужом проскользнул Ларев и на всякий случай наставил на гостя автомат.
   - Вольно, Ларев, - пробурчал взводный. - Все свои. Так, Простаков, это Закир, его к нам комендант прислал. Поедешь, возьмешь для нас кое-какое имущество. Связь держи, если что - сразу ори погромче. - Юрий осмотрел рацию, что-то поправил. - Вот так. Все, Леха, езжай и смотри там поосторожнее!
   - Товарищ лейтенант, а может, Валетова пошлете? Он у нас по этой части спец, а не я…
   - Валетов у нас по другой части, - хитро, по-ленински, прищурился Мудрецкий. - Там как раз товар по твоей части. Кто у нас в тайге с пулеметом охотился? Понял? Вот то-то. Опять-таки - если я его пошлю, он там половину сразу на что-то махнет не глядя, а ты - парень надежный. Да и за себя постоять можешь, если что не так. В общем, Простаков, я тебе доверяю, не подведи. И, если понадобится, действуй по обстановке, не стесняйся.
   - Понял, товарищ лейтенант. - Леха осознал важность момента и от гордости стал еще выше и шире в плечах. Камуфляжная ткань затрещала, но выдержала. - Не подведу. Разрешите выполнять?
   - Действуйте, товарищ младший сержант. - Мудрецкий для пущей официальности хотел козырнуть, но вовремя вспомнил, что на плече у него автомат, и просто встал по стойке «смирно». Простаков и Ларев вытянулись в ответ.
   Юрий обернулся к Закиру:
   - Так, ты как представитель администрации приехал, а это будут мои представители. Вам часа на все хватит?
   - Не знаю, товарищ лейтенант, - отвел глаза бородач. - Вот если бы ты сам поехал, хватило бы, а так - долго можем говорить. И рация у тебя плохая, не все можно услышать. - Ухмылка мелькнула под бородой и тут же исчезла. - Поедем, а там видно будет, как и что. Ладно, время - деньги, правильно? Идем, бойцы, покатаемся!
   Мудрецкий проводил настороженным взглядом попрыгавшую к опушке «Ниву», пролез обратно во двор и бегом припустил к закупорившей дыру в заборе «бээрдээмке». Чуть не поскользнулся на свежей краске, провалился на свое место, схватил шлемофон.
   - Чего там случилось-то? - поинтересовался из башенки Валетов, следивший через прицел за скрывающейся в лесу машиной. - Куда это вы Леху отправили?
   - Вот кто бы еще мне сказал, куда… - пробормотал лейтенант, спешно настраивая рацию. Ларингофоны к горлу он не подтянул. - Сейчас выясним, чего там. Так, сидеть тихо, без вас не слышно!
   В шлемах экипажа боевой машины раздался знакомый басовитый голос:
   - Не, а чего за товар-то? Может, и мне немного отгрузите, а? Договоримся, я не жадный!
   - Тебе наш товар не надо, - ответил гортанный голос. Слышно его и в самом деле было отвратительно - микрофон радиостанции «Р-157» как раз специально спроектирован для того, чтобы во время боя посторонние шумы не лезли в эфир. К щеке он прижимается. Если бы Мудрецкий предусмотрительно не повернул его и не включил рацию на передачу - вообще ничего не услышали бы. А так хоть что-то. Но не все. Вот, например, сейчас слышно, что разговаривают, но ведь все не по-русски… Только слово «лейтенант» удалось разобрать.
   Вот, заржали. Дикий народ. Дети гор.
   А теперь снова Закир говорит:
   - Посмотрим, может, и ты у нас что-то купишь. Мы тебе сделаем такое предложение, от которого ты не сможешь отказаться, клянусь!
   - А как там Воха? - поинтересовался Простаков. - В прошлый раз мы с ним и поговорить не успели, а надо бы…
   - Поговоришь, поговоришь со своим Вохой, вот сейчас приедем - поговоришь! - И опять незнакомая речь и гортанный смех. Не понравился этот смех Юрию. Подозрительное какое-то веселье.
   Ну ничего, хорошо смеется не всегда тот, кто стреляет первым. Хорошо смеется тот, кто смеется над последним… А последним лейтенант Мудрецкий бывать никогда не любил. И сейчас не собирался.
   - Слушай, Леха… - нервно спросил Ларев. Раздался отчетливый шлепок. - Виноват, товарищ младший сержант, я только спросить хотел. А чего это на «бэтээре» сегодня не комендачники сидят, а местная ментура? Смотрите, форма-то другая, не вэвэшная, а рожи-то, рожи…
   - Помалкивай, салага, - лениво отозвался сибиряк. - Значит, так надо, понял? Может, нас тут и быть не должно. Вот чтобы никто ничего не видел и поменялись. Мы уедем, эти уедут, комендант опять своих поставит.
   - Вот это ты молодец! - восхитился Закир. - Слышишь, Аслан, может, мы его к себе возьмем? И большой, и соображает как хорошо! Вот приедем, Вохе расскажу, какой у него друг умный! А-а, вот и приехали! Давай выходи, сержант! Поздоровайся с друзьями! Видишь, и мэр, и комендант тебя встречают! Как генерала! Только почетного караула нет.
   Что-то клацнуло, потом послышалось тяжелое сопение Простакова, глухой удар и много крепких русских слов, несколько неточно, но очень образно обозначающих состояние машины, ее потолка, дверцы и того, кто все это придумал.
   - Ларь, подержи ствол, пока я вылезать буду, - прошипел Леха. - Еще рация эта… Все, давай сюда.
   - Подожди, джигит, сначала нужно с друзьями здороваться, потом оружие в руки брать, - хохотнул где-то совсем уж в отдалении Закир. - Воха, смотри, кто приехал! Узнаешь, кто это?
   Ответ мэра расслышать не удалось. Зато донеслись отчаянный крик Ларева и глухой удар, потом металлический лязг и снова голос бородатого торговца:
   - Не надо, сержант, не дергайся. Ты большой, пули маленькие - нехорошо маленьких обижать, правда? Им больно будет твою голову пробивать, для таких костей пушка надо! Будешь хорошо себя вести, доживешь до дембеля. И твой друг тоже. Нам не ты нужен, нам твой командир нужен. Слышишь? Командир. Давай рацию, сержант. Хреновая рация, в самый микрофон кричать надо.
   - Ах ты, чмо болотное! - взревел Простаков. - Да я вас!..
   Договорить ему не удалось. В наушниках раздался громкий треск, потом глухой шлепок, неразборчиво бормотнули напоследок гортанные голоса, и репортаж из самой горячей точки села Хохол-Юрт неожиданно прервался. Мудрецкий ошалело посмотрел на свой экипаж - бойцы имели весьма бледный вид. Что, впрочем, было легко объяснимо.
   - Что делать будем, командир? - первым нарушил общее молчание Резинкин. - Может, завожу, и поехали?
   - Не пойдет. - Взводный помотал головой и немного пришел в себя. - Сожгут. У них там гранатометы точно есть. И «бэтээры» они захватили, а «владимир» нас за полкэмэ разделает. И никакие жестянки не помогут. Погоди, если сразу не убили - значит, чего-то им нужно. Сами на связь выйдут и скажут.
   Словно услышав эти слова, ожила рация. На этот раз голос бородатого Закира был четким и громким, да и хрипения поубавилось. Не иначе вышел в эфир не с трофейной развалюхи, а с какого-нибудь чуда враждебной техники.
   - Так, лейтенант, ты меня слышишь? «Прием» я тебе говорить не буду, сам кнопку дави, если хочешь. Мне не нужно. Ну, услышал?
   - Слышу, - отозвался Мудрецкий. - Как там мой товар, готов к отгрузке?
   - Уже почти совсем упаковали, сейчас закончим! - Бородач коротко хохотнул. - А ты наглый, лейтенант! Учти, теперь меняться будем по-другому. Хочешь, я тебе твоих солдат продам? Как будем торговаться, по весу или по головам? Если мало заплатишь - пришлю только голову. Или кусками - ты как больше любишь? - Рядом с рацией загоготали сразу несколько человек. - Может, тебе поджарить? Шашлык хороший будет, на твоем сержанте мяса - как на двух баранах! Нет, как на бычке! Почем будешь говядину брать, лейтенант?
   - А мне и сухпая хватает. Так что оставь себе, я не жадный! - Хорошо, что никто, кроме экипажа, не видел лица Юрия. Очень хорошо. Потому что Резинкин, посмотревший своему командиру в глаза, непроизвольно потянулся к люку - распахнуть, выскочить и отбежать подальше. А еще лучше - где-нибудь спрятаться. В отпуске такие глаза видел Резинкин. В дурдоме. У буйных, пока им укол не вкатали. - Вообще-то могу и взять. Потом. Если хочешь. И если заплатишь. Я не жадный, много с тебя не сдеру.
   - Нет, слушай, я тебя не понял! - забеспокоился Закир. - Тебе что, твои солдаты не нужны? Ну ты и сволочь, лейтенант Мудрецкий! - В последней фразе Юрию почудилась даже какая-то уважительная нотка. - Тогда я их сразу убиваю, да? Чего мне возиться, у меня еще дела есть!
   - Давай-давай, не беспокойся. - Взводный коротким ударом под ребра заткнул возмущенно вякнувшего Валетова. - Как закончишь, скажешь. И быстро-быстро уедешь по своим делам. Очень быстро, понял? Думаешь, я не знаю, чего тебе от меня нужно? Баночки надо, белые такие, с красными надписями. Точно?
   - Слушай, а тебе они зачем? Давай поделимся - тебе немножко, мне немножко, и всем хорошо! Все не надо! Сколько у тебя в одной банке?
   - Не знаю, подумать надо, - Юрий обернулся и поглядел на газоанализатор, словно школьник на шпаргалку. Помолчал немного, пошевелил губами, что-то про себя подсчитывая, и наконец сообщил ответ: - Ну, я думаю, тысяча точно будет.
   - Рублей?! - обрадовался бородач. Потом забеспокоился: - Или ты в баксах хочешь? Тогда немножко подожди, съездить надо… Сколько банок даешь?
   - Ну, ты просил половину, вот половину и получишь. Даже ездить никуда не надо, я тебе так доставлю. Не-е, чува-ак, ты меня-а не по-ял. - Неожиданно изменившийся, тягучий, как жвачка, в эфир ткнулся голос Мудрецкого. - Не штука баксов! Штука доз! Таких, что твои чушкарские копыта сразу откинутся! Вы меня там, бляха-муха, ва-аще достали! Я ща ручку поверну, а потом вас будут на месте в бетон заливать, по-ял, не-ет?!
   - Понял, понял. Понял, что на понт берешь, товарищ лейтенант, - знакомо хмыкнул собеседник. - Без приказа не повернешь. Что, думаешь, я ни разу в армии не служил?! Если бы я на тебя сейчас напал, стрелял, пытался сам захватить - тебе, может, и списали бы на боевые и на самооборону, так, лейтенант? Сам, без приказа, ты их только с места на место переложить можешь, и то на каждый шаг две бумажки напишешь. Так, нет? А если кто-нибудь здесь чихнет - тебя все особисты сначала опустят, только потом прокурору отдадут. Это ты Воху пугать мог, не меня. Да, слушай! - неожиданно забеспокоился Закир. - Что ты с ним сделал?
   - А что такое? - очень вежливо поинтересовался Юрий. - Случилось что-нибудь?
   Закир пророкотал кому-то нечто вопросительное, получил короткий ответ и снова заговорил по-русски:
   - Случилось, конечно. А ты что хотел, а? Думаешь, мы не знаем? Ты из хорошего человека зомби сделал, а теперь шутишь? Это хорошо, я такой добрый, а тут тебя резать хотят. И зарежут, если не сделаешь все, как было!
   - Это кто там меня резать собрался? Не его вторая теща, случаем?
   - Нет, племянник. Слушай, ты только одно скажи - как сделать, чтобы он не отжимался, да?! Лейтенант, я все понимаю: ты не человек, ты химик, но нельзя так! Даже я такого не делаю!
   - Потому что не можешь, - лениво откликнулся Мудрецкий. - Ладно, я тоже не зверь. Простаков у тебя там живой еще?
   - Живой, наверное. Слушай, что ему будет? Шишка будет, немножко по затылку получил. Кости целые. Пистолет немножко чинить надо - рукояткой били, теперь обойму заклинило. Полчаса полежит, потом проснется, ругаться будет. Правильно?
   - Правильно, - согласился Юрий. - Значит, полчаса ваш мэр отжиматься будет. На рекорд идет, однако… Хотя чего там - без противогаза, без песен, прямо детские условия. Зато руки накачает - во какие! Будет у вас свой Шварценеггер, потом губернатором выберете. Или кто у вас тут - президент? Хочешь Воху в президенты выдвинуть, а, Закир?
   - Не хочу, я и сам таким президентом могу быть. Даже лучше. Ты скажи, что делать. Мы его связали, а он все равно дергается. Ничего не слышит, не знает, говорит, что он чмо болотное. Ты что сделал, а? Говори, как лечить!
   - Да никак не вылечишь, потом само пройдет, - сознался Юрий. - Ну, не сразу, может, через месяц, может, раньше. Или позже. А сейчас он только одного человека слушать будет.
   - Ну и скажи ему что надо! - Бородач разозлился и что-то заорал в микрофон на родном языке. Вряд ли это были комплименты.
   - Да ты успокойся, а то рацию укусишь, - посоветовал Мудрецкий. - Я-то тут при какой радости? Он не меня слушать будет, а Простакова. Простаков очнется через полчаса. Так что или Леху в чувство приводи, или продолжай тренировку. А если бы вы его грохнули - тогда уж и мэра по затылку пришлось бы. И сразу психовозку вызывать. Ладно, давай к делу вернемся. Банки ты не получишь, это однозначно. Солдаты мои, как ты догадываешься, присягу принимали и за Отечество, если что, погибнуть просто обязаны, а благодарное Отечество их за это чем-нибудь еще и наградит. И вообще, мы все, без сомнения, умрем. А еще у меня под рукой имеется рация, и я сейчас, как мне и полагается, вызову командование. И чем оно этот гребаный Хохол-Юрт перепашет - авиацией, артиллерией или танками, - это, согласись, скорее твое дело, чем мое. Предложения есть? Нету? Ну, тогда я пошел на другой канал!
   Химики ошалело смотрели на своего командира, который и в самом деле не дослушал вопли в наушниках, переключился и дождался, пока штабной радист снова вызовет пропавшую спецгруппу и сонно вякнет «прием!».
   - Сорок два полста первый, я Сорок два тридцать пять! - Юрий пошарил в кармане, достал мятый листок с полустершейся кодовой таблицей, пару секунд пытался сообразить, что же с ним нужно делать, потом засунул за серый ящик радиостанции.
   - Сорок два полста первый, у нас ЧП! Пропали две спички, предполагаю, что украли зеленые! Две спички, с железом! Сосед не отвечает! Повторяю, сосед на связь не выходит! Занял оборону, к бою готов! Как поняли? Прием!
   - Сорок два тридцать пять, я Сорок два полста… Да вы че! Блин! - Генеральский связист все-таки проснулся. - Понял вас, Сорок два тридцать пять! Будьте на связи!
   - Понял вас, Сорок два полста первый, буду на приеме. - Мудрецкий лихо клацнул тумблерами. - Ну что, дорогой, небось подслушивал? И как тебе мой репортаж?
   - Ты зачем так сделал? Совсем глупый, лейтенант? - Закир скрипел зубами так, что рация нервно моргала индикатором и пыталась отфильтровать помехи в эфире. - Сейчас коменданта спросят, как дела, он скажет: «Хорошо!» - и мне ничего не будет. А на тебя я обиделся. Сильно обиделся.
   - Да сколько влезет! А потом его вздрючат и потребуют моих солдатиков отыскать. Так что вернешь - хорошо, не вернешь - значит, их все вместе искать будут. Хоть как похищенных, хоть как дезертиров с оружием. Всей рабоче-крестьянской Красной армией и Военно-морским флотом в придачу, если потребуется. Угадай с трех попыток, кого еще найдут? Подумай на досуге, а я пока опять со штабом свяжусь.
   - Стой! Погоди, лейтенант! - Похоже, бородач забеспокоился всерьез. Не меньше, чем обиделся. - Давай поговорим! Ну хорошо, найдут меня. Денег не хватит - воевать будем. Твоих солдат убьем, коменданта солдат убьем, стрелять будем долго - еще кого-нибудь убьем; ваши будут стрелять - моих людей убьют, детей, женщин. Ты сам подумай - сколько людей ты сейчас убьешь, да? Тебя совесть съест, лейтенант! Ты домой приедешь - тебе друзья в лицо плюнут, отец, мать тебя знать не захотят! Скажут: «Не может наш сын убийцей быть!» Я знаю, у тебя отец - профессор. Скажешь, он бы тебя сейчас похвалил? Не верю!
   - Да как хочешь, я ж не журналист… Веришь не веришь - мне-то что, - устало отозвался Юрий. - Я не убийца, я солдат. Работа у меня такая. Есть такая профессия - Родину защищать, знаешь? А ты мне предлагаешь присягу нарушить, начальству не докладывать, тебя, террориста, выгораживать… За такое под трибунал пойти можно. Все, думай, я переключаюсь.
   - Сорок два тридцать пять, я Триста второй, я Триста второй, отвечай, прием! - сразу после щелчка ворвался в уши незнакомый басовитый голос.
   - Я Сорок два тридцать пять, слушаю вас, прием! - Мудрецкий насторожился. Судя по позывному, новый персонаж был начальником старлея Чиркова. Причем большим начальником. Из тех, которым зимой шапка полагается не цигейковая, а каракулевая. Не исключено, что и лампасы на повседневной форме у этого начальства весьма широкие.
   - Сорок два тридцать пятый, доложи обстановку! Что у тебя там? И у соседей твоих что слышно? Прием! - Начальство, похоже, было весьма обеспокоено.
   - Триста второй, я Сорок два тридцать пятый, обстановку доложить не могу! Не положено! Как поняли? Прием?
   - Хватит выеживаться, Тридцать пятый! - рявкнули наушники голосом генерала Крутова. - Я сейчас без всяких чехов приеду и тебя грохну! Слышишь, химик? Это тебе я, Сорок два полста первый, говорю! Доложи Триста второму все, что надо, он к тебе сейчас ближе всех!
   - Слушаюсь, вашбродь, будет исполнено, вашбродь, - пробурчал Юрий и только после этого переключился на передачу. - Докладываю: исчезли два солдата, посланные в населенный пункт Хохол-Юрт. Последний доклад по радио - на блокпосту внутренних войск видны люди в милицейской форме. Как поняли, прием?..
   В ответ наушники засвистели и захрипели. Командный голос Триста второго попытался пробиться через этот шум, но слов разобрать не удалось. Лейтенант переключился на ту частоту, которую своими руками установил на рации Простакова.
   - Что, думаешь, самый умный? - ехидно поинтересовался он у Закира. - Помехи поставил, а поздно. Товарищи генералы переполошились уже. Не мог сразу по-хорошему договориться… Слушай, вот только честно скажи: кто тебя надоумил ко мне сунуться? Это ж кто-то из двоих проболтался - или Воха, или Чирков, больше я никому свою заначку не показывал. Подставили тебя, мужик. Они же видели, что я шутить не буду. У нас с ними поэтому и уговор был - они мне обычное оружие, а я, если что, свое не применю. А ты вот так влез… Захотелось чего-то крутого, Закир? Ну, теперь приди и возьми. Противогаз только не забудь. И химзащиту. Говоришь, в армии служил? «ОЗК» за сколько минут надевал?
   - Три тридцать пять, - мрачно отозвался бородач. - И что теперь?
   - Теперь? - Юрий на минуту задумался. - Теперь потренируйся, может, и понадобится. Будет приказ - замкну контакты, и все дела. Может, и обойдется, конечно. Был бы ты нормальным мужиком, я бы тебе еще кое-что посоветовал. Например, не прятаться за баб и детишек, уходить в лес, пока время есть. А если совсем по-хорошему договоримся, вообще можно все уладить. Знаешь, как?
   - Если скажешь, может, и узнаю. Что ты там придумал? Чтобы я тебе сдался? Или коменданту? Вот, пришли с повинной, оружие сдали… Денег у тебя столько нет, лейтенант, чтобы я сдавался. Понял?
   - Да чего уж не понять. - Мудрецкий кивнул, хотя собеседник его и не мог это видеть. - Насчет сдаваться - это ты к Чиркову, его епархия, я туда не лезу. Я тебе другое хотел предложить. Возвращаемся к самому началу, делаем вид, что ничего не было. Простаков с Ларевым едут домой, везут товар, как договаривались. Ну, в качестве компенсации морального ущерба вы их там угощаете, как дорогих гостей, и даже лучше. Чтобы я их потом мог начальству представить в совершенно никаком виде. Вот, мол, по дороге чего-то приняли, а на блоке их и повязали. За то, что начали на местную милицию наезжать. Местная милиция там оказалась, потому что начальник к родне заехал, а бойцы старых друзей увидели. Товарищей, так сказать, по оружию. Как тебе такой сценарий, а? Голливуд рыдает и едет к нам учиться!
   - Я тебе сейчас другое кино покажу. «Рэмбо», третья часть. Видел? - поинтересовался Закир. - Здесь не Афган, но ничего, и ты не спецназ.
   - Это точно, у них ничего серьезнее «шмеля» обычно не водится, - подтвердил Юрий. В люке над ним зарокотало с присвистом, и Мудрецкий высунулся посмотреть, что происходит на вверенной территории. - Ага, вот к тебе и статисты летят. Ну в точности как в Голливуде, только настоящие, без бутафории. Зато с хорошей пиротехникой.
   Со стороны Терека низко над головами просвистели две вытянутые пятнистые туши с блестящими нимбами винтов. Под короткими, чуть оттянутыми вниз крылышками серебрились дырчатые бочонки. Бронированные крокодилы улетели за лес, потом показались вдалеке. Они с разворотом лезли вверх, разбрасывая в стороны желтоватые огоньки.
   - Пока что разведка, - прокомментировал Мудрецкий. - Видел, как меня берегут? Нормальные люди по полдня авиации допроситься не могут, а вокруг моих баночек и без заказа вьются. Как мухи вокруг… В общем, сам понял, у меня тут совсем не мед. Ну как, Рэмбо, будем договариваться? Или подождем, пока тебя ракетами не начнут по голове долбить? Смотри, мое предложение пока в силе.