Страница:
– Я так понимаю, ты ко мне не на блины пришел? – спросил у Полунина Лешка Меченый.
– Правильно понимаешь, – усмехнулся Владимир. – Ты мне не теща!
Белов расхохотался, что очень удивило Полунина, поскольку улыбался Лешка и то редко. Оказывается, вечно хмурый и недовольный Белов мог еще и веселиться! Причем смеялся звонко, почти по-юношески. Владимир с холодной улыбкой молча ждал, когда Белов наконец успокоится. К этому времени девушки принесли выпивку и закуску.
– Я к тебе по делу, Леша, – проговорил Полунин, подняв рюмку. – Нам нужно серьезно поговорить.
– Иваныч, не порть настроение, – раздосадованно протянул Белов. – Дела от нас никуда не убегут. Давай сначала отдохнем, расслабимся, а потом и разговоры вести будем. Посмотри, какие у меня девочки. Выбирай любую!
Обе девушки Меченого враз, словно по команде, приняли самые соблазнительные позы, умудрившись одним неуловимым движением сделать свои вызывающие наряды еще более откровенными. Девушки стрельнули в Полунина красивыми томными глазами и ослепили его сверкающей улыбкой. Казалось, такая атака способна растопить даже лед, но Полунин отрицательно покачал головой.
Меченый этого не заметил и, с любопытством наблюдая, как поведут себя девушки, снова расхохотался.
– Ты погляди, что эти стервочки вытворяют, – проговорил он, опередив Полунина. – Обе готовы тебя с потрохами сожрать! Оно и ясно. Тридцатилетний кобель лучше пятидесятилетнего мерина!
– Спасибо за предложение, но мне сейчас не до этого, – перебил Белова Владимир, заметил в глазах девушек разочарование. Даже обиду. – У меня действительно серьезные проблемы, и их нужно срочно обсудить!
– Да пошел ты к ядреной матери, Иваныч, со своими проблемами, – беззлобно выругался Меченый, увлекшись придуманной им самим игрой. – Ты только посмотри, как тебя эти крошки пожирают глазами, а ты ведешь себя так, словно член в другом пальто забыл! – Девушки прыснули со смеху. – Давай-ка лучше чокнемся за наше здоровье. А потом, глядишь, тебе и проблемы мелкими покажутся.
– Не покажутся. Да и чокаться я не буду, – отрезал Полунин и, увидев в глазах Меченого удивление, смешанное с обидой, сказал: – Шакирыча убили. Два часа назад.
Рука Белова с рюмкой, тянувшаяся к Владимиру, остановилась на полдороге. Они с Рамазановым никогда не питали друг к другу теплых чувств. Почему, никто не знал. Но поговаривали, будто во время первой ходки Меченого они с Шакирычем были в одном отряде и что-то между собой не поделили. Однако врагами не стали.
Полунин, не отрывая глаз от лица Лешки Меченого, внимательно наблюдал за его реакцией. Долгие годы жизни, наполненные предательством и обманом, научили Владимира подозрительности. Полунин не думал, что Белов мог хоть как-то быть замешан в убийстве, но все же решил проверить его.
То, что увидел Полунин на лице Меченого во время затянувшейся паузы, удовлетворило его. Физиономия Белова сначала вытянулась от удивления, затем на ней появилось выражение равнодушия – дескать, я знал, что он так кончит, – а затем Меченый надел маску сочувствия.
– Жаль твоего друга, – проговорил он, подняв рюмку. – Давай помянем его добрым словом. Неплохой в принципе был мужик.
Белов опрокинул в рот рюмку и, крякнув, потянулся за закуской. Девушки тоже выпили. Одна из них буквально не сводила с Владимира глаз.
Владимир, заметив ее жадный взгляд, лишь усмехнулся уголками губ и выпил свою рюмку. «Смирновская» была самого высшего качества, она не обожгла, лишь разлилась теплом по телу. Закусывать Полунин не стал.
– Да, хреновая у тебя новость, – пробормотал Меченый, дожевывая маринованный грибочек. – Только почему ты с ней ко мне пришел?
– Это не последняя новость на сегодняшний день, – покачал головой Владимир. – Отморозки вышли из игры…
– И ты хочешь, чтобы я один помог тебе рассчитаться с ментами за их тормозного братка? – перебил Полунина Лешка. – Не пойдет. Даже ради тебя я этого не сделаю!
– Почему? – Владимир пристально посмотрел на него.
– Потому что мы сегодня встречались с Исаевым, – усмехнулся вор в законе. – И решили, что в этом городе станет легче дышать, если ни одного отморозка в нем не останется. Мы заключили с Исаевым устное соглашение о разделе территории. Теперь, Иваныч, я на его стороне. И не советую тебе пытаться голыми руками остановить паровоз!
– Ах ты, сука продажная! – прошипел Полунин, поднимаясь из-за стола. – Башку бы тебе снести, да руки марать не хочется. Но запомни, встанешь у меня на дороге, вся твоя хваленая охрана тебя не спасет!
Владимир круто повернулся и пошел к выходу.
Фиксатый и Батон окончательно разругались. Они уже больше часа торчали перед домом одного из омоновцев, которые, как подозревал Полунин, причастны к убийству Шакирыча. Но их наблюдение не дало никаких результатов. Подручного Исаева дома не оказалось, и, судя по всему, он мог сегодня вообще не вернуться.
Батон буквально достал Виталия своими стенаниями и жалобами на усталость. И уж на что Фиксатый был выдержанным, но и его терпению пришел конец.
– Проваливай отсюда на хрен! – заорал он, толкнув Батона в плечо. – В натуре исчезни, урод, пока я тебе зубы не выбил. Без тебя справлюсь. А завтра будешь сам, конкретно, с Седым разбираться!
Батон несколько секунд оторопело смотрел на Виталия, словно не веря своей удаче, и выскочил из джипа. Фиксатый презрительно сплюнул ему вслед и откинулся на сиденье, пытаясь успокоиться.
Минут десять он не шевелился, глядя из-под полуопущенных ресниц на подъезд дома омоновца. И лишь когда в джипе стало довольно прохладно, решил размяться и выполнить просьбу Полунина. Виталий завел мотор и плавно выехал со двора.
До дома Исаева было не более десяти минут езды. Фиксатый преодолел это расстояние минут за пять и, заглушив мотор перед частным особняком подполковника, осмотрелся.
Дом Исаева едва виднелся за высоким забором, оставляя на обозрение лишь верхние ряды кирпичной кладки да обитые железом скаты крыши. Исаев надежно отгородил свой дом от любопытных взоров. Уверенный в том, что на жилище начальника УВД никто не покусится, подполковник оставил дом без дополнительной охраны. Во дворе не было даже собаки!
Фиксатый подогнал джип вплотную к забору, забрался на крышу машины, перекинул во двор монтировку и, подтянувшись на руках, легко перемахнул через забор. Уже через секунду Виталий уверенно шел к гаражу.
Легко взломав дверь, Фиксатый скрутил крышку с бензобака черного «Вольво» и, пропитав длинный кусок ветоши бензином, опустил его внутрь бака. Достав из кармана сигарету и зажигалку, Виталий прикурил, а затем поднес дрожащий язычок пламени к импровизированному фитилю.
– Это только начало, в натуре, сука ментовская, – зло пробормотал он и чуть ли не бегом направился к калитке, запертой изнутри лишь на задвижку.
Выскочив на улицу, Фиксатый бросился к джипу и, легко запустив двигатель, рванул машину с места на полный газ. В тот же момент в гараже раздался взрыв. За ним еще один. Фиксатый захохотал и, включив магнитофон на полную громкость, помчался назад к квартире омоновца…
Глава десятая
– Правильно понимаешь, – усмехнулся Владимир. – Ты мне не теща!
Белов расхохотался, что очень удивило Полунина, поскольку улыбался Лешка и то редко. Оказывается, вечно хмурый и недовольный Белов мог еще и веселиться! Причем смеялся звонко, почти по-юношески. Владимир с холодной улыбкой молча ждал, когда Белов наконец успокоится. К этому времени девушки принесли выпивку и закуску.
– Я к тебе по делу, Леша, – проговорил Полунин, подняв рюмку. – Нам нужно серьезно поговорить.
– Иваныч, не порть настроение, – раздосадованно протянул Белов. – Дела от нас никуда не убегут. Давай сначала отдохнем, расслабимся, а потом и разговоры вести будем. Посмотри, какие у меня девочки. Выбирай любую!
Обе девушки Меченого враз, словно по команде, приняли самые соблазнительные позы, умудрившись одним неуловимым движением сделать свои вызывающие наряды еще более откровенными. Девушки стрельнули в Полунина красивыми томными глазами и ослепили его сверкающей улыбкой. Казалось, такая атака способна растопить даже лед, но Полунин отрицательно покачал головой.
Меченый этого не заметил и, с любопытством наблюдая, как поведут себя девушки, снова расхохотался.
– Ты погляди, что эти стервочки вытворяют, – проговорил он, опередив Полунина. – Обе готовы тебя с потрохами сожрать! Оно и ясно. Тридцатилетний кобель лучше пятидесятилетнего мерина!
– Спасибо за предложение, но мне сейчас не до этого, – перебил Белова Владимир, заметил в глазах девушек разочарование. Даже обиду. – У меня действительно серьезные проблемы, и их нужно срочно обсудить!
– Да пошел ты к ядреной матери, Иваныч, со своими проблемами, – беззлобно выругался Меченый, увлекшись придуманной им самим игрой. – Ты только посмотри, как тебя эти крошки пожирают глазами, а ты ведешь себя так, словно член в другом пальто забыл! – Девушки прыснули со смеху. – Давай-ка лучше чокнемся за наше здоровье. А потом, глядишь, тебе и проблемы мелкими покажутся.
– Не покажутся. Да и чокаться я не буду, – отрезал Полунин и, увидев в глазах Меченого удивление, смешанное с обидой, сказал: – Шакирыча убили. Два часа назад.
Рука Белова с рюмкой, тянувшаяся к Владимиру, остановилась на полдороге. Они с Рамазановым никогда не питали друг к другу теплых чувств. Почему, никто не знал. Но поговаривали, будто во время первой ходки Меченого они с Шакирычем были в одном отряде и что-то между собой не поделили. Однако врагами не стали.
Полунин, не отрывая глаз от лица Лешки Меченого, внимательно наблюдал за его реакцией. Долгие годы жизни, наполненные предательством и обманом, научили Владимира подозрительности. Полунин не думал, что Белов мог хоть как-то быть замешан в убийстве, но все же решил проверить его.
То, что увидел Полунин на лице Меченого во время затянувшейся паузы, удовлетворило его. Физиономия Белова сначала вытянулась от удивления, затем на ней появилось выражение равнодушия – дескать, я знал, что он так кончит, – а затем Меченый надел маску сочувствия.
– Жаль твоего друга, – проговорил он, подняв рюмку. – Давай помянем его добрым словом. Неплохой в принципе был мужик.
Белов опрокинул в рот рюмку и, крякнув, потянулся за закуской. Девушки тоже выпили. Одна из них буквально не сводила с Владимира глаз.
Владимир, заметив ее жадный взгляд, лишь усмехнулся уголками губ и выпил свою рюмку. «Смирновская» была самого высшего качества, она не обожгла, лишь разлилась теплом по телу. Закусывать Полунин не стал.
– Да, хреновая у тебя новость, – пробормотал Меченый, дожевывая маринованный грибочек. – Только почему ты с ней ко мне пришел?
– Это не последняя новость на сегодняшний день, – покачал головой Владимир. – Отморозки вышли из игры…
– И ты хочешь, чтобы я один помог тебе рассчитаться с ментами за их тормозного братка? – перебил Полунина Лешка. – Не пойдет. Даже ради тебя я этого не сделаю!
– Почему? – Владимир пристально посмотрел на него.
– Потому что мы сегодня встречались с Исаевым, – усмехнулся вор в законе. – И решили, что в этом городе станет легче дышать, если ни одного отморозка в нем не останется. Мы заключили с Исаевым устное соглашение о разделе территории. Теперь, Иваныч, я на его стороне. И не советую тебе пытаться голыми руками остановить паровоз!
– Ах ты, сука продажная! – прошипел Полунин, поднимаясь из-за стола. – Башку бы тебе снести, да руки марать не хочется. Но запомни, встанешь у меня на дороге, вся твоя хваленая охрана тебя не спасет!
Владимир круто повернулся и пошел к выходу.
* * *
Фиксатый и Батон окончательно разругались. Они уже больше часа торчали перед домом одного из омоновцев, которые, как подозревал Полунин, причастны к убийству Шакирыча. Но их наблюдение не дало никаких результатов. Подручного Исаева дома не оказалось, и, судя по всему, он мог сегодня вообще не вернуться.
Батон буквально достал Виталия своими стенаниями и жалобами на усталость. И уж на что Фиксатый был выдержанным, но и его терпению пришел конец.
– Проваливай отсюда на хрен! – заорал он, толкнув Батона в плечо. – В натуре исчезни, урод, пока я тебе зубы не выбил. Без тебя справлюсь. А завтра будешь сам, конкретно, с Седым разбираться!
Батон несколько секунд оторопело смотрел на Виталия, словно не веря своей удаче, и выскочил из джипа. Фиксатый презрительно сплюнул ему вслед и откинулся на сиденье, пытаясь успокоиться.
Минут десять он не шевелился, глядя из-под полуопущенных ресниц на подъезд дома омоновца. И лишь когда в джипе стало довольно прохладно, решил размяться и выполнить просьбу Полунина. Виталий завел мотор и плавно выехал со двора.
До дома Исаева было не более десяти минут езды. Фиксатый преодолел это расстояние минут за пять и, заглушив мотор перед частным особняком подполковника, осмотрелся.
Дом Исаева едва виднелся за высоким забором, оставляя на обозрение лишь верхние ряды кирпичной кладки да обитые железом скаты крыши. Исаев надежно отгородил свой дом от любопытных взоров. Уверенный в том, что на жилище начальника УВД никто не покусится, подполковник оставил дом без дополнительной охраны. Во дворе не было даже собаки!
Фиксатый подогнал джип вплотную к забору, забрался на крышу машины, перекинул во двор монтировку и, подтянувшись на руках, легко перемахнул через забор. Уже через секунду Виталий уверенно шел к гаражу.
Легко взломав дверь, Фиксатый скрутил крышку с бензобака черного «Вольво» и, пропитав длинный кусок ветоши бензином, опустил его внутрь бака. Достав из кармана сигарету и зажигалку, Виталий прикурил, а затем поднес дрожащий язычок пламени к импровизированному фитилю.
– Это только начало, в натуре, сука ментовская, – зло пробормотал он и чуть ли не бегом направился к калитке, запертой изнутри лишь на задвижку.
Выскочив на улицу, Фиксатый бросился к джипу и, легко запустив двигатель, рванул машину с места на полный газ. В тот же момент в гараже раздался взрыв. За ним еще один. Фиксатый захохотал и, включив магнитофон на полную громкость, помчался назад к квартире омоновца…
Глава десятая
Утром, когда за окном еще было темно, Полунина разбудил голос жены. Сначала Владимир удивился, почему Светлана не спит среди ночи. Затем решил, что она снова разнервничалась из-за убийства Шакирыча. И, наконец, разозлился, вспомнив события вчерашнего вечера.
– Володя, просыпайся, – тормошила его Светлана. – Прежде чем ты уедешь, нам нужно поговорить!
– Лучик, солнышко еще не встало. – На этот раз нежное прозвище, которое Полунин придумал для своей жены, прозвучало издевательски. – Так что и тебя быть не должно.
– Володя, я жду тебя на кухне, – Светлана обиженно поджала губы и, постояв несколько секунд у кровати, вышла из комнаты.
– Хорошо, сейчас приду, – бросил ей вслед Владимир и выбрался из-под одеяла…
Накануне Полунин вернулся от Лешки Меченого в дикой ярости. И вызвана она была даже не самим решением вора в законе заключить союз с бандитами из милиции. Владимир не мог не понимать, что в этом городе каждый спасает собственную шкуру любой ценой. Даже ценой предательства. Лишь немногие способны сохранить честь, верность друзьям и не поступиться жизненными принципами.
От Меченого, желавшего жить в свое удовольствие и плюющего на все, что не касается непосредственно его, можно было ждать только предательства. Тем более что он никогда не был другом ни Батурину, ни Рамазанову. И все же предложить Полунину отойти в сторону сразу после того, как Владимир рассказал о смерти Шакирыча, было неслыханной наглостью. Именно наглость, а не предательство Меченого, которого Полунин в общем-то не исключал, и взбесила Владимира.
Приехав домой, Полунин увидел, как Славка выходит из спальни его жены, и это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Владимир выплеснул на друга свой гнев. Болдин пытался все объяснить, говоря, что просто успокаивал Светлану, с криками выскочившую из спальни из-за приснившегося кошмара, но Полунин не стал его слушать. А когда в гостиную вошла Светлана и попыталась успокоить мужа, Владимир и с ней поругался.
В итоге расстроенный Славка уехал домой, Светлана вернулась в спальню, а Полунин лег на софе в гостиной.
Сейчас, когда Владимир вспомнил вчерашнюю безобразную сцену, ему стало стыдно. Может быть, между Светланой и Славкой никогда ничего не было. Может быть, Светлана испытывала к Славке чисто материнские чувства, несмотря на то что была только на пару лет старше Болдина, и Полунин зря ревновал ее. Но вчера поделать с собой он ничего не мог.
– Ладно, разберемся, – буркнул себе под нос Полунин и стал одеваться.
Светлана ждала его на кухне. Она поставила на плиту кофейник и поджаривала тосты. Владимир, проходя мимо нее, вдруг почувствовал прилив нежности к жене. Ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Может быть, именно это и следовало сделать, но Владимир сдержался. Он еще помнил обидные слова, которые они вчера наговорили друг другу, и не верил, что объятиями можно уладить конфликт.
– Володя, прости меня! – проговорила Светлана.
А вот такого начала разговора Полунин никак не ожидал. Рассчитывал услышать упреки, оскорбления, обвинения в равнодушии и эгоизме, но никак не извинения! И от неожиданности в первую секунду даже не нашелся, что сказать. Да и потом не придумал ничего лучше, кроме дурацкого вопроса:
– За что?
– За то, что я отвратительно вела себя по отношению к тебе в последние дни, – ответила Светлана, и в глазах ее блеснули слезы. – И вчера сорвалась на крик, не попытавшись ни в чем разобраться.
– Ты о чем? – Полунин и в самом деле растерялся.
– Не знаю, Володя, – шмыгнула носом жена. – После того, как мы вернулись из Франции и ты ушел с головой в работу, я первое время терпеливо ждала, когда наконец ты сможешь больше внимания уделять семье. Но время шло, ничего не менялось, и я пришла в отчаяние. Иногда казалось, что ты взял меня в жены только для того, чтобы не терять время на поиск подружек, когда тебе приспичит заняться сексом…
– Лучик, это не так, – попытался возразить Полунин, но жена жестом остановила его.
– Не перебивай меня, пожалуйста, Володя. А то я не смогу сказать все, что хотела, – слегка раздраженно проговорила она. – Именно так все и выглядело. Я до сих пор ничего не понимаю. Но осознала, что у тебя действительно нет времени мне все объяснить, ты делаешь то, что считаешь правильным и наиболее полезным для семьи. Поэтому я больше не буду задавать вопросов и подожду, когда у тебя найдется пара часов для нас с Антоном.
– Лучик, пойми, – снова попытался вставить слово Полунин, но жена вновь перебила его:
– Ты не даешь мне сказать. – Она помолчала секунду-другую и продолжила: – А теперь еще прибавился страх. Боюсь за тебя, за себя, за Антона. Вчера, увидев убитого Шакирыча, – Светлана судорожно сглотнула, – я поняла, насколько страшные вещи творятся вокруг нас. Он ведь пожертвовал жизнью, чтобы спасти тебя?
Полунин ничего не сказал. Лишь кивнул и опустил глаза.
– Поэтому прошу тебя, Володя, будь осторожней. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Ты хотел куда-то увезти нас с Антоном? Сделай это побыстрее, пожалуйста! Иначе я просто умру от страха. Я не сплю по ночам, прислушиваюсь к каждому шороху. Я просто не смогу находиться в этом доме, пока все не закончится!
Светлана разрыдалась. Полунин поднялся, молча обнял ее, гладя по голове. Попытался утешить ее, успокоить, но Светлана попросила его помолчать, а потом проговорила:
– Володя, давай прекратим разговор. Я попытаюсь принять все как есть. А ты постарайся выпутаться из своих проблем побыстрее. И как только это сумасшествие закончится, ты обо всем мне расскажешь. А сейчас не надо. Потому что я совсем потеряю от страха голову.
– Как скажешь, – пожав плечами, сказал Полунин и посмотрел на часы. – Иди в ванную и умойся. А я разбужу Антона. Надо побыстрее собрать вещи и быть готовыми уехать в любую секунду.
Мальчишка, узнав, что сегодня не нужно идти в школу, сначала страшно обрадовался. Нельзя сказать, что он так уж сильно не любил учиться, но какой ребенок не предпочтет утомительные и скучные занятия возможности поиграть? Однако, узнав, что им с мамой Светой скоро придется уехать, нахмурился.
– Опять? – недовольно спросил Антон отца. – А мы не можем жить, как нормальные люди?
– Мы и живем, как нормальные люди, – грустно улыбнулся Полунин. – Только иногда нам пытаются помешать всякие нехорошие дяди. Да ты и сам это знаешь! А сейчас иди умываться.
Отправив сына в ванную, Полунин позвонил Болдину. Славка тут же схватил трубку, словно сидел рядом с телефоном. Он даже не удивился, услышав голос Владимира, и, когда Полунин извинился за вчерашний скандал, великодушно ответил, что ничего страшного не случилось и он уже все забыл.
– Вот и хорошо, – усмехнулся Владимир. – Давай-ка мчись ко мне. Нужно будет перевезти на новую квартиру Светлану с Антоном.
– Понял, – ответил Славка. – Сейчас выезжаю. Буду через полчаса…
– Только не приезжай на своей машине, – попросил Полунин. – За домом могут следить, и не нужно, чтобы за вами увязался «хвост». Помни, никто не должен знать, где скрывается моя семья.
– Я и сам это знаю, – обиженно сказал Болдин. – Ладно, ждите. Скоро приеду!
В ожидани Славки Владимир помог Светлане собраться и, укладывая вещи, включил телевизор, чтобы посмотреть в утреннем выпуске новостей местного телеканала повтор вчерашнего репортажа со своего предприятия. Вечерние новости он посмотреть не мог и сейчас хотел узнать, насколько серьезно проехались телевизионщики по Грушицыну.
Налоговой полиции здорово досталось. И хотя репортер уделил больше внимания «попранию свободы слова», выступления Степина и Татьяны тоже не обошли стороной. Хотя во всем, что касалось цели визита Грушицына на «Нефтьоргсинтез», ведущий постарался быть беспристрастным.
– А это кто такая? – удивленно спросила Светлана, остановившись за спиной мужа и показав на Татьяну. – Что-то я ее не помню. Она новенькая?
– Угу, – не оборачиваясь кивнул Владимир. – Вчера первый день работала и сразу в такой переплет попала. Посмотри, как хорошо она держится. Будто всю жизнь перед телекамерой проработала!
– Вряд ли, – хмыкнула Светлана. – С такими кривыми ногами только ты мог подпустить ее к камере.
– Какие же они кривые? – удивился Полунин, обернувшись к жене. – По-моему, вполне нормальные ноги.
– Конечно. Для тех, у кого ненормальное восприятие, – фыркнула она и пошла в спальню собирать вещи.
– Ты что, ревнуешь? – Владимир усмехнулся и вдруг вспомнил то чувство, которое испытал вчера от случайных прикосновений Татьяны. Он почувствовал, как желание обладать этой женщиной вновь нахлынуло на него, покраснел, будто школьник, торопливо отвернувшись к телевизору.
– К этой уродине? Выдумал тоже, – как можно равнодушнее попыталась ответить Светлана, но Полунин все же уловил в ее голосе нотки ревности и, как ни странно, остался доволен такой реакцией. – Она для мужчин так же привлекательна, как дихлофос для тараканов!
Владимир промолчал. В этот момент в новостях передали новое сообщение, заставившее Полунина прилипнуть к экрану.
– Мы уже передавали в шестичасовом выпуске о пожаре в здании городской прокуратуры, – проговорила молодая дикторша, явно уступавшая Татьяне по всем статьям. – Сейчас на очереди прямое включение с места происшествия.
Картинка на экране сменилась, и Полунин увидел здание прокуратуры, весь второй этаж был в дыму. Все подъезды к трехэтажному дому заняли пожарные машины, а милиционеры, образовав цепочку, сдерживали толпу любопытных. Затем камера переместилась на лицо репортера.
– Сегодня, в пять тридцать по местному времени, в здании прокуратуры вспыхнул пожар, – сообщил он. – По неизвестным пока причинам загорелось несколько кабинетов на втором этаже, затем огонь перекинулся и на остальные. Пять пожарных машин прибыли сюда через несколько минут после получения сигнала тревоги. Вскоре пожарные получили подкрепление, но до сих пор не удается полностью локализовать пламя…
Диктор продолжал говорить, но Полунин его уже не слушал. Он схватил со стола телефон и набрал номер Степина. Как раз на втором этаже находился кабинет прокурора, и Владимир опасался, что показания Щукина сгорели. Выяснить это и попросил адвоката Полунин, когда наконец тот ответил на звонок.
– Да вы не волнуйтесь, Владимир Иванович, – сказал Степин. – Показания – всего лишь бумага. Даже если они и сгорели, не думаю, что Щукин откажется повторно подписать протокол.
– В том-то и проблема, Денис Григорьевич! – перебил его Полунин. – Щукин куда-то пропал. Боюсь, найти его в ближайшем будущем будет проблематично.
– Это в корне меняет дело, – сказал адвокат. – Сейчас поеду выяснять подробности. После разговора с прокурором позвоню вам.
Полунин не хотел думать о плохом, но тщетно гнал мысль о том, что показания Щукина сгорели. Хотя заявление было подано прокурору накануне ближе к полудню, а пожар начался сегодня утром. За это время документы уже должны были поступить в работу и могли находиться где угодно. Хоть у дежурного по УВД.
Владимир решил, что терзать себя догадками бессмысленно, и выключил телевизор. Антон деловито копался у себя в комнате, решая, какие игрушки положить в сумку. И Полунин, на секунду заглянув к нему, был приятно удивлен тем, что мальчишка вместе с игрушками положил учебники и тетради.
– Так ведь мне все равно не дадут целый день играть, – пожал плечами в ответ на вопрос отца Антон.
К тому моменту, когда Славка позвонил в дверь, Светлана и Антон были уже почти готовы. Болдин уже хотел нести собранные сумки в машину, но Владимир остановил его.
– Подожди! – Он придержал Славку за рукав. – Первым выйду я. Разведаю обстановку. Если я не вернусь в течение получаса, выходите из дома. Если же за нами следят, я либо попытаюсь увести «хвост», либо найду способ предупредить вас об этом.
– Как скажешь, Иваныч, – сказал Славка, раздосадованный, что сам не догадался все проверить.
– Да, и еще! – Полунин остановился в дверях. – Мне нужна машина. У тебя в салоне сейчас есть что-нибудь приличное?
– Не так уж много, – пожал плечами Славка. – Ты же знаешь, Иваныч, у нас в городе классные тачки редко берут, все больше дешевые. Стоят у меня, конечно, парочка «мерсов» шестисотых, но я знаю, ты их не любишь. Есть еще «Чероки». А остальные – полная туфта.
– Папа, папа! – закричал Антон. – Возьми джип! Ты давно мне обещал!
– Ладно, возьму, – улыбнулся Владимир сыну и посмотрел на Славку. – Позвони администратору. Предупреди, что я приду за машиной, а деньги тебе из банка после обеда перечислю. Сейчас времени нет.
– Так сам зайди да возьми, – усмехнулся Болдин. – Фирма такая же моя, как и твоя!
– Нет, так дело не пойдет! – покачал головой Полунин. – В салоне распоряжаешься ты. Ты и должен отдавать приказы. А если твои подчиненные будут думать, что кому-то просто позволено зайти в салон и, спокойно взяв машину, уехать, то скоро мы останемся без штанов. К тому же у тебя продавцы получают процент от каждой проданной тачки. Зачем же лишать их заработка? Пусть кто-нибудь из них и оформит покупку.
– Ладно, Иваныч, пусть будет так! Только потом не жалуйся, – рассмеялся Славка. – Натравлю на тебя одного чудика. Он тебе постарается полсалона продать!
– Ладно, – улыбнулся Владимир и, поцеловав жену и сына, вышел из дома.
Полунин действительно взял в автосалоне джип «Чероки», вернувшись домой, еще раз проверил, нет ли слежки, подниматься к себе в квартиру не стал и отправился прямо в управление «Нефтьоргсинтеза».
Предприятие встретило Полунина спокойной деловитостью. Еще вчера рабочие поняли, что немедленной отставки председателя совета директоров не предвидится, и успокоились.
Да и в самом здании управления ничего необычного не происходило. Люди в масках убрались с территории предприятия, и в собранных в зале заседаний документах лениво копались лишь несколько представителей налоговой полиции, одетых в штатское.
Проходя мимо них, Полунин понял, что вчера был абсолютно прав в своих предположениях. Исаев прислал на «Нефтьоргсинтез» Грушицына только для того, чтобы подготовить ликвидацию Владимира. А когда ценой жизни Шакирыча эта операция сорвалась, устраивать показательные выступления налоговых инспекторов уже не было никакого смысла.
Но поскольку уводить людей с предприятия после вчерашних громких обвинений означало потерять лицо, Грушицыну пришлось оставить в управлении несколько человек: пусть пока делают вид, что работают, а там видно будет.
Владимир не стал им мешать. В конце концов незаконность их присутствия на предприятии была очевидна, и Степину просто требовалось время, чтобы официально выставить налоговиков из «Нефтьоргсинтеза». Но в настоящий момент перед адвокатом стояли куда более важные задачи.
Полунин, увидев Татьяну, невольно залюбовался ею. Сегодня на девушке был строгий деловой костюм, волосы стянуты узлом на затылке. Но это придало ей еще более сексуальный вид. Обменявшись с секретаршей парой ничего не значащих фраз, Полунин прошел к себе в кабинет и попытался сосредоточиться на работе, но все мысли вертелись вокруг событий вчерашнего дня и положения самых близких, дорогих ему людей – жены и сына.
Исаев лишил Владимира союзников в начинающейся войне, и это было его большой победой.
Известная с древних времен тактика «разделяй и властвуй», как всегда, отлично сработала. Правда, Исаеву пока не удалось натравить друг на друга отдельные группировки, но Владимир понимал, что и это время не за горами. Когда же главари поймут, что Исаев их просто обвел вокруг пальца, будет поздно!
И все же, несмотря на очевидные перспективы, эта маленькая победа подполковника над Полуниным могла ему дорого обойтись. Всех, кого Полунин мог привлечь на свою сторону, Исаев хорошо знал. Но он не имел никакой информации, а следовательно, и способов воздействия на тех, кого Полунин мог привлечь со стороны.
Люди, которым он доверял, жили собственной жизнью, и Владимир не хотел их тревожить. Но Исаев не оставил ему выбора.
У Полунина еще не было сколько-нибудь серьезного плана для борьбы с произволом Исаева. Подполковник действовал настолько стремительно, что не оставлял Полунину времени на раздумья, заставляя обороняться и блокировать удары.
Еще вчера Владимир надеялся, что, выйдя из тюрьмы, Николай Батурин возьмет на себя большую часть проблем по противостоянию Исаеву. Однако теперь у них не осталось союзников, Владимир понял, что заканчивать эту войну ему придется самому. Иначе Исаев раздавит их с Батуриным!
Тишина в кабинете помогала сосредоточиться, и Полунин принялся обдумывать план действий. В первую очередь следует отомстить за смерть Шакирыча. Но пока у власти стоит зарвавшийся подполковник, рассчитаться с киллерами законным путем не удастся. Так что придется устранить Исаева.
Конечно, проще всего уничтожить его физически. Нанять снайпера, чтобы всадить Исаеву в голову пулю. Но от этого варианта Владимир уже однажды отказался. Нужно найти на подполковника компромат и привести машину правосудия в действие.
Но ждать, пока удастся хоть что-то раскопать и выдернуть из-под Исаева кресло, Полунин не собирался. Ненависть переполняла его, и он готов был на все, чтобы и подполковник, и его подручные оказались в положении преследуемой хищником дичи.
Главное для Владимира было уничтожить Исаева морально, заставить пережить позор и унижение. И плевать ему, какую за это придется заплатить цену. Пожертвовать контрактом с немцами или собственной жизнью.
Полунин поставил перед собой две первоочередные задачи – найти негодяев, убивших Шакирыча, и вычислить всю правящую верхушку бандитов в погонах. И если первая задача была вполне разрешима, ко второй он не знал, как подступиться.
В том, что возглавляют новую группировку Исаев и Грушицын, сомневаться не приходилось. Но Полунин считал, что им одним не под силу захватить контроль над городом. Их ведомства хоть и играли немаловажную роль во всей инфраструктуре власти города, но командовали парадом отнюдь не они.
– Володя, просыпайся, – тормошила его Светлана. – Прежде чем ты уедешь, нам нужно поговорить!
– Лучик, солнышко еще не встало. – На этот раз нежное прозвище, которое Полунин придумал для своей жены, прозвучало издевательски. – Так что и тебя быть не должно.
– Володя, я жду тебя на кухне, – Светлана обиженно поджала губы и, постояв несколько секунд у кровати, вышла из комнаты.
– Хорошо, сейчас приду, – бросил ей вслед Владимир и выбрался из-под одеяла…
Накануне Полунин вернулся от Лешки Меченого в дикой ярости. И вызвана она была даже не самим решением вора в законе заключить союз с бандитами из милиции. Владимир не мог не понимать, что в этом городе каждый спасает собственную шкуру любой ценой. Даже ценой предательства. Лишь немногие способны сохранить честь, верность друзьям и не поступиться жизненными принципами.
От Меченого, желавшего жить в свое удовольствие и плюющего на все, что не касается непосредственно его, можно было ждать только предательства. Тем более что он никогда не был другом ни Батурину, ни Рамазанову. И все же предложить Полунину отойти в сторону сразу после того, как Владимир рассказал о смерти Шакирыча, было неслыханной наглостью. Именно наглость, а не предательство Меченого, которого Полунин в общем-то не исключал, и взбесила Владимира.
Приехав домой, Полунин увидел, как Славка выходит из спальни его жены, и это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Владимир выплеснул на друга свой гнев. Болдин пытался все объяснить, говоря, что просто успокаивал Светлану, с криками выскочившую из спальни из-за приснившегося кошмара, но Полунин не стал его слушать. А когда в гостиную вошла Светлана и попыталась успокоить мужа, Владимир и с ней поругался.
В итоге расстроенный Славка уехал домой, Светлана вернулась в спальню, а Полунин лег на софе в гостиной.
Сейчас, когда Владимир вспомнил вчерашнюю безобразную сцену, ему стало стыдно. Может быть, между Светланой и Славкой никогда ничего не было. Может быть, Светлана испытывала к Славке чисто материнские чувства, несмотря на то что была только на пару лет старше Болдина, и Полунин зря ревновал ее. Но вчера поделать с собой он ничего не мог.
– Ладно, разберемся, – буркнул себе под нос Полунин и стал одеваться.
Светлана ждала его на кухне. Она поставила на плиту кофейник и поджаривала тосты. Владимир, проходя мимо нее, вдруг почувствовал прилив нежности к жене. Ему захотелось обнять ее и прижать к себе. Может быть, именно это и следовало сделать, но Владимир сдержался. Он еще помнил обидные слова, которые они вчера наговорили друг другу, и не верил, что объятиями можно уладить конфликт.
– Володя, прости меня! – проговорила Светлана.
А вот такого начала разговора Полунин никак не ожидал. Рассчитывал услышать упреки, оскорбления, обвинения в равнодушии и эгоизме, но никак не извинения! И от неожиданности в первую секунду даже не нашелся, что сказать. Да и потом не придумал ничего лучше, кроме дурацкого вопроса:
– За что?
– За то, что я отвратительно вела себя по отношению к тебе в последние дни, – ответила Светлана, и в глазах ее блеснули слезы. – И вчера сорвалась на крик, не попытавшись ни в чем разобраться.
– Ты о чем? – Полунин и в самом деле растерялся.
– Не знаю, Володя, – шмыгнула носом жена. – После того, как мы вернулись из Франции и ты ушел с головой в работу, я первое время терпеливо ждала, когда наконец ты сможешь больше внимания уделять семье. Но время шло, ничего не менялось, и я пришла в отчаяние. Иногда казалось, что ты взял меня в жены только для того, чтобы не терять время на поиск подружек, когда тебе приспичит заняться сексом…
– Лучик, это не так, – попытался возразить Полунин, но жена жестом остановила его.
– Не перебивай меня, пожалуйста, Володя. А то я не смогу сказать все, что хотела, – слегка раздраженно проговорила она. – Именно так все и выглядело. Я до сих пор ничего не понимаю. Но осознала, что у тебя действительно нет времени мне все объяснить, ты делаешь то, что считаешь правильным и наиболее полезным для семьи. Поэтому я больше не буду задавать вопросов и подожду, когда у тебя найдется пара часов для нас с Антоном.
– Лучик, пойми, – снова попытался вставить слово Полунин, но жена вновь перебила его:
– Ты не даешь мне сказать. – Она помолчала секунду-другую и продолжила: – А теперь еще прибавился страх. Боюсь за тебя, за себя, за Антона. Вчера, увидев убитого Шакирыча, – Светлана судорожно сглотнула, – я поняла, насколько страшные вещи творятся вокруг нас. Он ведь пожертвовал жизнью, чтобы спасти тебя?
Полунин ничего не сказал. Лишь кивнул и опустил глаза.
– Поэтому прошу тебя, Володя, будь осторожней. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Ты хотел куда-то увезти нас с Антоном? Сделай это побыстрее, пожалуйста! Иначе я просто умру от страха. Я не сплю по ночам, прислушиваюсь к каждому шороху. Я просто не смогу находиться в этом доме, пока все не закончится!
Светлана разрыдалась. Полунин поднялся, молча обнял ее, гладя по голове. Попытался утешить ее, успокоить, но Светлана попросила его помолчать, а потом проговорила:
– Володя, давай прекратим разговор. Я попытаюсь принять все как есть. А ты постарайся выпутаться из своих проблем побыстрее. И как только это сумасшествие закончится, ты обо всем мне расскажешь. А сейчас не надо. Потому что я совсем потеряю от страха голову.
– Как скажешь, – пожав плечами, сказал Полунин и посмотрел на часы. – Иди в ванную и умойся. А я разбужу Антона. Надо побыстрее собрать вещи и быть готовыми уехать в любую секунду.
Мальчишка, узнав, что сегодня не нужно идти в школу, сначала страшно обрадовался. Нельзя сказать, что он так уж сильно не любил учиться, но какой ребенок не предпочтет утомительные и скучные занятия возможности поиграть? Однако, узнав, что им с мамой Светой скоро придется уехать, нахмурился.
– Опять? – недовольно спросил Антон отца. – А мы не можем жить, как нормальные люди?
– Мы и живем, как нормальные люди, – грустно улыбнулся Полунин. – Только иногда нам пытаются помешать всякие нехорошие дяди. Да ты и сам это знаешь! А сейчас иди умываться.
Отправив сына в ванную, Полунин позвонил Болдину. Славка тут же схватил трубку, словно сидел рядом с телефоном. Он даже не удивился, услышав голос Владимира, и, когда Полунин извинился за вчерашний скандал, великодушно ответил, что ничего страшного не случилось и он уже все забыл.
– Вот и хорошо, – усмехнулся Владимир. – Давай-ка мчись ко мне. Нужно будет перевезти на новую квартиру Светлану с Антоном.
– Понял, – ответил Славка. – Сейчас выезжаю. Буду через полчаса…
– Только не приезжай на своей машине, – попросил Полунин. – За домом могут следить, и не нужно, чтобы за вами увязался «хвост». Помни, никто не должен знать, где скрывается моя семья.
– Я и сам это знаю, – обиженно сказал Болдин. – Ладно, ждите. Скоро приеду!
В ожидани Славки Владимир помог Светлане собраться и, укладывая вещи, включил телевизор, чтобы посмотреть в утреннем выпуске новостей местного телеканала повтор вчерашнего репортажа со своего предприятия. Вечерние новости он посмотреть не мог и сейчас хотел узнать, насколько серьезно проехались телевизионщики по Грушицыну.
Налоговой полиции здорово досталось. И хотя репортер уделил больше внимания «попранию свободы слова», выступления Степина и Татьяны тоже не обошли стороной. Хотя во всем, что касалось цели визита Грушицына на «Нефтьоргсинтез», ведущий постарался быть беспристрастным.
– А это кто такая? – удивленно спросила Светлана, остановившись за спиной мужа и показав на Татьяну. – Что-то я ее не помню. Она новенькая?
– Угу, – не оборачиваясь кивнул Владимир. – Вчера первый день работала и сразу в такой переплет попала. Посмотри, как хорошо она держится. Будто всю жизнь перед телекамерой проработала!
– Вряд ли, – хмыкнула Светлана. – С такими кривыми ногами только ты мог подпустить ее к камере.
– Какие же они кривые? – удивился Полунин, обернувшись к жене. – По-моему, вполне нормальные ноги.
– Конечно. Для тех, у кого ненормальное восприятие, – фыркнула она и пошла в спальню собирать вещи.
– Ты что, ревнуешь? – Владимир усмехнулся и вдруг вспомнил то чувство, которое испытал вчера от случайных прикосновений Татьяны. Он почувствовал, как желание обладать этой женщиной вновь нахлынуло на него, покраснел, будто школьник, торопливо отвернувшись к телевизору.
– К этой уродине? Выдумал тоже, – как можно равнодушнее попыталась ответить Светлана, но Полунин все же уловил в ее голосе нотки ревности и, как ни странно, остался доволен такой реакцией. – Она для мужчин так же привлекательна, как дихлофос для тараканов!
Владимир промолчал. В этот момент в новостях передали новое сообщение, заставившее Полунина прилипнуть к экрану.
– Мы уже передавали в шестичасовом выпуске о пожаре в здании городской прокуратуры, – проговорила молодая дикторша, явно уступавшая Татьяне по всем статьям. – Сейчас на очереди прямое включение с места происшествия.
Картинка на экране сменилась, и Полунин увидел здание прокуратуры, весь второй этаж был в дыму. Все подъезды к трехэтажному дому заняли пожарные машины, а милиционеры, образовав цепочку, сдерживали толпу любопытных. Затем камера переместилась на лицо репортера.
– Сегодня, в пять тридцать по местному времени, в здании прокуратуры вспыхнул пожар, – сообщил он. – По неизвестным пока причинам загорелось несколько кабинетов на втором этаже, затем огонь перекинулся и на остальные. Пять пожарных машин прибыли сюда через несколько минут после получения сигнала тревоги. Вскоре пожарные получили подкрепление, но до сих пор не удается полностью локализовать пламя…
Диктор продолжал говорить, но Полунин его уже не слушал. Он схватил со стола телефон и набрал номер Степина. Как раз на втором этаже находился кабинет прокурора, и Владимир опасался, что показания Щукина сгорели. Выяснить это и попросил адвоката Полунин, когда наконец тот ответил на звонок.
– Да вы не волнуйтесь, Владимир Иванович, – сказал Степин. – Показания – всего лишь бумага. Даже если они и сгорели, не думаю, что Щукин откажется повторно подписать протокол.
– В том-то и проблема, Денис Григорьевич! – перебил его Полунин. – Щукин куда-то пропал. Боюсь, найти его в ближайшем будущем будет проблематично.
– Это в корне меняет дело, – сказал адвокат. – Сейчас поеду выяснять подробности. После разговора с прокурором позвоню вам.
Полунин не хотел думать о плохом, но тщетно гнал мысль о том, что показания Щукина сгорели. Хотя заявление было подано прокурору накануне ближе к полудню, а пожар начался сегодня утром. За это время документы уже должны были поступить в работу и могли находиться где угодно. Хоть у дежурного по УВД.
Владимир решил, что терзать себя догадками бессмысленно, и выключил телевизор. Антон деловито копался у себя в комнате, решая, какие игрушки положить в сумку. И Полунин, на секунду заглянув к нему, был приятно удивлен тем, что мальчишка вместе с игрушками положил учебники и тетради.
– Так ведь мне все равно не дадут целый день играть, – пожал плечами в ответ на вопрос отца Антон.
К тому моменту, когда Славка позвонил в дверь, Светлана и Антон были уже почти готовы. Болдин уже хотел нести собранные сумки в машину, но Владимир остановил его.
– Подожди! – Он придержал Славку за рукав. – Первым выйду я. Разведаю обстановку. Если я не вернусь в течение получаса, выходите из дома. Если же за нами следят, я либо попытаюсь увести «хвост», либо найду способ предупредить вас об этом.
– Как скажешь, Иваныч, – сказал Славка, раздосадованный, что сам не догадался все проверить.
– Да, и еще! – Полунин остановился в дверях. – Мне нужна машина. У тебя в салоне сейчас есть что-нибудь приличное?
– Не так уж много, – пожал плечами Славка. – Ты же знаешь, Иваныч, у нас в городе классные тачки редко берут, все больше дешевые. Стоят у меня, конечно, парочка «мерсов» шестисотых, но я знаю, ты их не любишь. Есть еще «Чероки». А остальные – полная туфта.
– Папа, папа! – закричал Антон. – Возьми джип! Ты давно мне обещал!
– Ладно, возьму, – улыбнулся Владимир сыну и посмотрел на Славку. – Позвони администратору. Предупреди, что я приду за машиной, а деньги тебе из банка после обеда перечислю. Сейчас времени нет.
– Так сам зайди да возьми, – усмехнулся Болдин. – Фирма такая же моя, как и твоя!
– Нет, так дело не пойдет! – покачал головой Полунин. – В салоне распоряжаешься ты. Ты и должен отдавать приказы. А если твои подчиненные будут думать, что кому-то просто позволено зайти в салон и, спокойно взяв машину, уехать, то скоро мы останемся без штанов. К тому же у тебя продавцы получают процент от каждой проданной тачки. Зачем же лишать их заработка? Пусть кто-нибудь из них и оформит покупку.
– Ладно, Иваныч, пусть будет так! Только потом не жалуйся, – рассмеялся Славка. – Натравлю на тебя одного чудика. Он тебе постарается полсалона продать!
– Ладно, – улыбнулся Владимир и, поцеловав жену и сына, вышел из дома.
* * *
Полунин действительно взял в автосалоне джип «Чероки», вернувшись домой, еще раз проверил, нет ли слежки, подниматься к себе в квартиру не стал и отправился прямо в управление «Нефтьоргсинтеза».
Предприятие встретило Полунина спокойной деловитостью. Еще вчера рабочие поняли, что немедленной отставки председателя совета директоров не предвидится, и успокоились.
Да и в самом здании управления ничего необычного не происходило. Люди в масках убрались с территории предприятия, и в собранных в зале заседаний документах лениво копались лишь несколько представителей налоговой полиции, одетых в штатское.
Проходя мимо них, Полунин понял, что вчера был абсолютно прав в своих предположениях. Исаев прислал на «Нефтьоргсинтез» Грушицына только для того, чтобы подготовить ликвидацию Владимира. А когда ценой жизни Шакирыча эта операция сорвалась, устраивать показательные выступления налоговых инспекторов уже не было никакого смысла.
Но поскольку уводить людей с предприятия после вчерашних громких обвинений означало потерять лицо, Грушицыну пришлось оставить в управлении несколько человек: пусть пока делают вид, что работают, а там видно будет.
Владимир не стал им мешать. В конце концов незаконность их присутствия на предприятии была очевидна, и Степину просто требовалось время, чтобы официально выставить налоговиков из «Нефтьоргсинтеза». Но в настоящий момент перед адвокатом стояли куда более важные задачи.
Полунин, увидев Татьяну, невольно залюбовался ею. Сегодня на девушке был строгий деловой костюм, волосы стянуты узлом на затылке. Но это придало ей еще более сексуальный вид. Обменявшись с секретаршей парой ничего не значащих фраз, Полунин прошел к себе в кабинет и попытался сосредоточиться на работе, но все мысли вертелись вокруг событий вчерашнего дня и положения самых близких, дорогих ему людей – жены и сына.
Исаев лишил Владимира союзников в начинающейся войне, и это было его большой победой.
Известная с древних времен тактика «разделяй и властвуй», как всегда, отлично сработала. Правда, Исаеву пока не удалось натравить друг на друга отдельные группировки, но Владимир понимал, что и это время не за горами. Когда же главари поймут, что Исаев их просто обвел вокруг пальца, будет поздно!
И все же, несмотря на очевидные перспективы, эта маленькая победа подполковника над Полуниным могла ему дорого обойтись. Всех, кого Полунин мог привлечь на свою сторону, Исаев хорошо знал. Но он не имел никакой информации, а следовательно, и способов воздействия на тех, кого Полунин мог привлечь со стороны.
Люди, которым он доверял, жили собственной жизнью, и Владимир не хотел их тревожить. Но Исаев не оставил ему выбора.
У Полунина еще не было сколько-нибудь серьезного плана для борьбы с произволом Исаева. Подполковник действовал настолько стремительно, что не оставлял Полунину времени на раздумья, заставляя обороняться и блокировать удары.
Еще вчера Владимир надеялся, что, выйдя из тюрьмы, Николай Батурин возьмет на себя большую часть проблем по противостоянию Исаеву. Однако теперь у них не осталось союзников, Владимир понял, что заканчивать эту войну ему придется самому. Иначе Исаев раздавит их с Батуриным!
Тишина в кабинете помогала сосредоточиться, и Полунин принялся обдумывать план действий. В первую очередь следует отомстить за смерть Шакирыча. Но пока у власти стоит зарвавшийся подполковник, рассчитаться с киллерами законным путем не удастся. Так что придется устранить Исаева.
Конечно, проще всего уничтожить его физически. Нанять снайпера, чтобы всадить Исаеву в голову пулю. Но от этого варианта Владимир уже однажды отказался. Нужно найти на подполковника компромат и привести машину правосудия в действие.
Но ждать, пока удастся хоть что-то раскопать и выдернуть из-под Исаева кресло, Полунин не собирался. Ненависть переполняла его, и он готов был на все, чтобы и подполковник, и его подручные оказались в положении преследуемой хищником дичи.
Главное для Владимира было уничтожить Исаева морально, заставить пережить позор и унижение. И плевать ему, какую за это придется заплатить цену. Пожертвовать контрактом с немцами или собственной жизнью.
Полунин поставил перед собой две первоочередные задачи – найти негодяев, убивших Шакирыча, и вычислить всю правящую верхушку бандитов в погонах. И если первая задача была вполне разрешима, ко второй он не знал, как подступиться.
В том, что возглавляют новую группировку Исаев и Грушицын, сомневаться не приходилось. Но Полунин считал, что им одним не под силу захватить контроль над городом. Их ведомства хоть и играли немаловажную роль во всей инфраструктуре власти города, но командовали парадом отнюдь не они.