Серегин Михаил. Шесть извилин под фуражкой

   От этого крика очнулась Домна Мартеновна. Она обвела мутным взором присутствующих, и взгляд ее остановился на Пешкодралове.
   – О, мой маленький принц. Ты узнал про своего соперника и пришел, чтобы покарать его, – с совершенно счастливой улыбкой на лице вздохнула она.
   – Минуточку, – изумленно проговорил Садюкин. – Какой-такой принц, и при чем здесь соперник?
   – Ах, Фру-фру, – залепетала Домна Мартеновна, поднимаясь с пола и приближаясь к Фролу Петровичу. – Не ругай этого славного мальчика. Он не виноват в том, что беззаветно любит меня. Он решил бороться за свою любовь и расквитаться с тобой, потому что я отдала предпочтение тебе. Но он знал, что ты силен как лев, а потому позвал в помощь себе сантехника.
   – Какого сантехника?! – вытаращил на нее глаза Садюкин.
   – Вот этого, – ткнула она пальцем в Андрея, но потом перевела взгляд на Антона и растерянно добавила: – А может, и этого.
   – Так, совсем хорошо, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, процедил Фрол Петрович. – Ну, теперь держитесь, – пригрозил он.
   – Нет, Фру-фру, нет, не делай им ничего плохого. Покарай лучше меня, ведь это я виновата в том, что впутала этого милого мальчика в наши отношения, – запричитала она, бросаясь на шею Фролу Петровичу.
   – А с вами, гражданка, у нас еще отношений никаких не было, да и вряд ли теперь будут, – строго проговорил Садюкин, отстраняя от себя Залипхину.
   Затем он повернулся к курсантам со словами:
   – Шагом марш за мной, – и первым двинулся из квартиры Домны Мартеновны.
   Оставшись одна, Залипхина хотела уже было всплакнуть над своей несчастной долей одинокой женщины, но тут услышала знакомое мяуканье. На подоконнике сидел чудом спасшийся от падения Мессир и виновато глядел на свою хозяйку.
   – О, мальчик мой, – всхлипнула Залипхина, подхватывая кота на руки и прижимая к своей груди. – Только ты верен мне, как и прежде. Ты мой единственный мужчина.
   – Мур, – подтвердил довольный Мессир и потерся головой о руку хозяйки.
 

* * *

 
   – Что все это значит? – по слогам повторил свой вопрос Фрол Петрович, когда все оказались на улице.
   – Мы… – начал Андрей и замолк.
   – Вы… – попытался продолжить за него Антон и тоже замолчал.
   – Где вы прячете Мочилова? – неожиданно спросил Пешкодралов, тем самым надеясь застать Садюкина врасплох.
   Однако физрук оказался крепким орешком. На лице его не отразилось ни испуга, ни удивления, он только взглянул на курсантов как на умалишенных и спросил:
   – Кого я прячу?
   – Глеба Ефимовича, – выбрав тактику нападения, продолжал давить на него Леха. – Не отпирайтесь, мы все знаем.
   – Чего-о?! – на этот раз Садюкин сильно удивился.
   По всей видимости, удивление физрука было совершенно искренним, что привело Пешкодралова в легкое замешательство. Он переглянулся с близнецами, те одновременно кивнули, как бы давая разрешение товарищу продолжать допрос.
   – Мы знаем, что вы вместе со Смурным похитили капитана Мочилова и держите его взаперти, поэтому предлагаю вам честно во всем признаться, иначе будет хуже, – сказал он, глядя прямо в глаза Садюкина.
   Фрол Петрович совершенно ничего не мог понять. Виданное ли дело, чтобы собственные ученики обвиняли напрямую своего учителя в преступлении, которого тот не совершал. «А может, это у них игра такая, вроде внеклассного задания. Например, научиться вести допрос», – неожиданно пришла ему в голову мысль. Садюкин часто слышал от других преподавателей, что подобные тренинги очень помогают курсантам в учебе.
   Один раз даже самого Мочилова зачислили в маньяки, с чем тот немедленно согласился и даже решился давать против себя показания, в педагогических целях, разумеется.
   «Мне, наверное, тоже так надо поступить», – подумал Фрол Петрович и вслух сказал:
   – А, ну да, похитили и заперли.
   – Зачем? – немедленно последовал вопрос.
   – Просто так. Надоел он нам, – продолжал играть свою роль Садюкин.
   – Тогда нам придется отвести вас к начальству, где вы во всем признаетесь и расскажете, где сейчас находится Глеб Ефимович.
   – Хорошо, – покорно согласился Садюкин, – к начальству, значит, к начальству, – и под конвоем курсантов двинулся к школе милиции.

ГЛАВА 11

   На ужин из группы капитана Мочилова не явился никто.
   Причиной тому послужила вовсе не повальная эпидемия отсутствия аппетита и не нехватка времени на то, чтобы поесть, связанная с выполнением очередного задания. Курсанты не пришли в столовую по той простой причине, что несли наказание.
   Курсанты были очень довольны тем, что наконец поймали настоящего похитителя Мочилова, когда вели Садюкина в кабинет Ворохватова. Вот только выходили они из этого кабинета с видом побитых собак, а не героев, пожинающих лавры собственной славы.
   Сначала Фрол Петрович, считая все происходящее просто игрой, соглашался со всеми предъявляемыми ему обвинениями. Но когда Ворохватов надел на Садюкина наручники и посоветовал ему найти хорошего адвоката, а потом приказал курсантам запереть преступника в его комнате и тщательно охранять до приезда милиции… Вот тут Фрол Петрович понял, что все это не игра; а обвинения, брошенные в его адрес, вовсе не надуманные.
   – Так, значит, Мочилова похитили? – изумленно прошептал он. – Кто?
   – Вы, Фрол Петрович. И как вы только могли пойти на такое? Вы, уважаемый преподаватель, – заговорил Иван Арнольдович.
   – Стоп, – остановил его Садюкин. – Я никого не похищал и вообще был уверен, что Мочилов болеет, вы же сами об этом всем сказали.
   – Сказал, чтобы не беспокоить никого, – пояснил Ворохватов, сам начиная волноваться, потому что изумление и возмущение Фрола Петровича, по всей видимости, были совершенно искренними.
   – Вот что я вам скажу, – едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, заговорил Садюкин. – Ни я, ни Смурной Мочилова не похищали. Водку в учительской пили, это я готов признать, но чтобы похищать, а тем более бить палкой… Извините, на это мы не способны.
   – Но как же объяснить ваше странное поведение? – теперь уже начал оправдываться Ворохватов. – Связь с этой женщиной…
   – При чем тут женщина?! – голос Фрола Петровича сорвался на крик. – Я что, не могу встречаться с женщинами? Я, между прочим, свободный человек, а потому могу делать все, что захочу, и встречаться с тем, с кем захочу.
   Ворохватов понял, что был не прав, и кинулся к Садюкину с извинениями. С огромным трудом ему удалось успокоить Фрола Петровича, но зато потом он от души сорвал свою злость на бедных курсантах. Досталось и близнецам Утконесовым, которые, вместо того чтобы сидеть в больнице возле пострадавшей бабушки, занимались слежкой за Садюкиным. Влетело и Пешкодралову за то, что устроил в столовой переполох, дабы сбежать с занятий. В общем, наказаны были все.
   И вот теперь близнецы покорно мыли актовый зал, Веня драил школьный коридор, Федя с Лехой собирали мусор на территории школы и выносили его за ворота, в стоящие недалеко от школы мусорные баки, а Дирол с довольным видом подметал веником тропинку, ведущую к главному входу учебного корпуса. Хорошее настроение Дирола объяснялось тем, что ему в отличие от друзей все же удалось поужинать. Так как учебный корпус располагался рядом со столовой, то Саньке ничего не стоило, дождавшись удобного момента, сбегать к тете Клаве и выпросить у нее «чего-нибудь пожевать».
   Дирол, напевая себе под нос, яростно махал веником, не замечая никого вокруг.
   – Молодой человек, нельзя же так пылить, – неожиданно услышал он над собой возмущенный возглас.
   – Как умею, так и пылю, – разгибая спину, огрызнулся курсант, но тут же замолчал, увидев перед собой молодую симпатичную женщину с огромными глазами и светлыми волнистыми волосами.
   – Хам, – гордо задрав свой маленький подбородок, бросила дамочка.
   – Простите, я не хотел, – еще больше смутился Санек.
   – Прощу, если вы скажете мне, где у вас тут сидит начальство… Ну, или кто-нибудь из преподавателей, – подумав, добавила женщина.
   – Это вам в учительскую надо, – на секунду задумавшись, посоветовал Дирол. – Вот это здание, – ткнул он пальцем себе за спину, – как подниметесь на второй этаж, поверните направо. Там увидите большую белую дверь.
   – Спасибо, – с надменным видом поблагодарила женщина и направилась к учебному корпусу.
   – Пожалуйста, – пожал плечами Санек, хотя его уже никто не услышал.
   Через десять минут Санек домел тропинку, последний раз махнул веником, сметая принесенный ветерком листик и уже собирался с чистой совестью отдохнуть, как вдруг из школы вышел старший лейтенант Ворохватов и, жестом подозвав к себе курсанта, приказал:
   – Зубоскалин, немедленно собери всю вашу группу, и чтобы через пять минут все были в учительской.
   – Есть, товарищ старший лейтенант, – вытянулся в струнку Дирол и, не удержавшись, спросил: – А что еще случилось-то?
   – Курсант Зубоскалин, потрудитесь выполнить приказание! – рявкнул Иван Арнольдович, явно отказываясь отвечать на вопрос Дирола.
   Санек изобразил на лице испуганное выражение и мигом скрылся с глаз старшего лейтенанта.
   Приказание Ворохватова Дирол выполнил просто блестяще, ибо уже не через пять, а через четыре с половиной минуты вся группа капитана Мочилова, вытянувшись по стойке «смирно», находилась в учительской и внимала словам Ворохватова. За одним из столов сидела та самая женщина, которая обругала Дирола перед входом в школу. Правда, узнали ее только двое из курсантов – Ганга и Пешкодралов, потому что это была не кто иная, как супруга капитана Мочилова с красивым именем Анжелика. Она с интересом разглядывала ребят, а те, в свою очередь, во все глаза таращились на жену своего капитана.
   – Итак, хочу представить тому, кто не знает, жену Глеба Ефимовича Анжелику… Как вас по отчеству?
   – Можно без отчества, я же не старуха, – хихикнула женщина, но Ворохватов бросил на нее такой строгий взгляд, что она немедленно поправилась: – Анжелика Альбертовна.
   – Ага, Анжелика Альбертовна, – кивнул Ворохватов. – Она не менее нас обеспокоена исчезновением своего супруга. Некоторые из вас, как я знаю, уже успели пообщаться с ней на эту тему.
   – Так точно, – ответил Федя за себя и за Пешкодралова, а Анжелика, мило улыбнувшись, помахала им ручкой.
   – Так вот, – продолжал старший лейтенант. – Анжелика Альбертовна уже звонила сегодня мне, но с вашими выходками, – он обвел грозным взглядом всю группу, намекая на инцидент с Садюкиным, – у меня совершенно вылетел этот звонок из головы, за что прошу у вас прощения, – обратился Иван Арнольдович к женщине.
   – Ничего страшного, – великодушно простила та. – Я ведь понимаю: работа прежде всего. Я очень много думала о том, кто мог похитить моего мужа, и кое-что вспомнила, поэтому решила прийти сама.
   – Да, вы сами пришли в школу и очень правильно сделали.
   Дело в том, что Анжелика Альбертовна уверяет, будто ее супруга мог похитить или же учинить какое-либо другое противоправное в его отношении действие гражданин Лимонников Валерий Осипович. Я ничего не перепутал, Анжелика Альбертовна? – вопросительно взглянул на жену капитана Ворохватов.
   – Все правильно, – кивнула та. – Этот Лимонников – пьяница и дебошир. Кроме того, он не давал покоя всему подъезду, а особенно своей жене.
   – Почему – не давал? – сразу прицепился к словам Веня.
   – А вот с этого как раз и начинается история конфликта между моим мужем и Валеркой. Семья Лимонниковых переехала в наш дом всего полгода назад, но сколько мы за эти месяцы натерпелись! Просто ужас! – всплеснула руками Анжелика. – Лиммоников ни дня не был трезвым, все время кричал, ругался и бил свою жену, которая, кстати, очень даже хорошая женщина.
   А Глеб, как вы сами знаете, был человеком правильным и никак не мог допустить, чтобы какой-то алкаш издевался над женщиной, которая виновата только в том, что неудачно вышла замуж. Он, пользуясь своими давними знакомствами в местном отделении милиции, несколько раз отправлял Лимонникова в камеру, так, в воспитательных целях. Но тот бесился еще больше и продолжал пьянствовать и хулиганить. Все соседи на него жаловались, но сделать ничего не могли. Тогда мой Глеб посоветовал Анне Петровне, жене Лимонникова, развестись с мужем и выгнать его из дома. Та долго не соглашалась, но когда ее муж, в очередной раз напившись, чуть не задушил ее подушкой, все же решилась. Только она очень волновалась, что процедура развода, как это обычно бывает, затянется. Глеб и здесь ей помог через своих знакомых. Лимонников, когда узнал об этом, притащился к нам с топором и стал кричать, что убьет моего мужа за то, что он, видите ли, разрушил его прочную и дружную семью.
   – Значит, угрожал при свидетелях, – уточнил Ворохватов.
   – Вот именно, – подтвердила Анжелика. – Но на этом история не закончилась. Лимонников наотрез отказался уходить из дома, мотивируя это тем, что он прописан в квартире своей жены. Но Глеб решил и эту проблему, в результате чего Лимонников остался без дома, а Анна Петровна наконец смогла вздохнуть спокойно. Вот я и подумала: а вдруг этот пьяница решил отомстить моему мужу?
   – И очень даже правильно подумали, – похвалил ее Ворохватов и, повернувшись к курсантам, назидательным тоном произнес: – Вот откуда копать надо было, а не гоняться за ни в чем не повинными преподавателями.
   – Так мы же не знали, что у них такие соседи, – виновато потупился Ганга.
   – Не ругайте их, – встряла в разговор Анжелика. – Мне просто раньше надо было подумать как следует. Правда, я сначала не придала исчезновению моего мужа особого значения, ведь он так часто оставался ночевать в школе, но сейчас я всерьез забеспокоилась.
   – Итак, что мы имеем, – начал подводить итоги Иван Арнольдович. – Есть подозреваемый, но не известно его местонахождение. Следовательно, чтобы найти подозреваемого, нужно опросить его родственников, знакомых, которые могут быть осведомлены о его местонахождении. Так?
   – Так, – хором ответили курсанты.
   – Тогда что же вы стоите? – заорал Ворохватов. – Идите и выполняйте! Тоже мне милиционеры будущие.
   – Есть, – снова хором отчеканили ребята и мгновенно покинули комнату.
 

* * *

 
   Задание Ворохватова решено было начать выполнять с того, чтобы дождаться Анжелику Альбертовну и вместе в ней отправиться к госпоже Лимонниковой. Анжелика вышла из школы через минуту после ребят.
   – Вы меня ждете? – осведомилась она.
   – Вас, – хором ответили все шестеро.
   – Замечательно, – похвалила их женщина. – А с кого начнем опрос? – сразу же приступила она к делу.
   – Сразу видно, что жена капитана милиции, – шепнул на ухо Пешкодралову Дирол.
   – Ага, только уж больно любвеобильная, – хмыкнул в ответ Леха.
   – Наверное, стоит начать с жены этого самого пьяницы, – отвечая на вопрос Анжелики, предложил Федя.
   – Тогда вперед, – скомандовала женщина и повела курсантов к своему дому.
   К счастью всей группы, Анна Петровна оказалась дома. Однако, увидев перед собой целую толпу ребят в форме и вместе с ними свою соседку, женщина побледнела, схватилась за сердце и пролепетала:
   – Господи, неужели Валерка опять что-то натворил? Всю жизнь он мне загубил, так еще и после развода покоя нету. Чтоб его черти утащили, окаянного, – всхлипнула она, потом подумала и зарыдала.
   – Мы пока еще не знаем, натворил он или нет, но очень хотели бы это выяснить, – тут же откликнулся Дирол. Но Анжелика пихнула его в бок, и Дирол замолчал.
   – Анна Петровна, – сказала жена Мочилова. – У нас к вам очень серьезное дело, которое касается вашего и моего мужей.
   – Да? – Анна Петровна прекратила плакать так же неожиданно, как и начала. – Тогда проходите в комнату.
   Вскоре гости наперебой рассказывали все больше удивляющейся госпоже Лимонниковой об исчезновении Глеба Ефимовича и возможной причастности к этому ее мужа Валерия.
   – Как вы думаете, мог ваш супруг пойти на такой шаг, как похищение человека? – рассудительно спросил Веня, который с молчаливого согласия всей группы взял на себе обязанность вести допрос.
   – Этот ирод еще и не такое может, – протянула Анна Петровна. – Как выпьет, собака, так у него совсем крыша ехать начинает, то с ножом кинется, то с топором. А еще из дома все воровал, так что и человека, думаю, мог украсть. Так-то вот, – воинственно сложила она руки на груди.
   – Понятно, – кивнул Веня. – А давно вы его видели?
   – Позавчера притаскивался, денег на бутылку просил, якобы по старой дружбе, – сообщила Анна Петровна. – Только я ему вместо денег фигу в нос сунула. Хватит, довольно попортил он моей крови. А он стал кричать, что, мол, пойдет и убьет виновника горя своего, то есть Глеба Ефимовича.
   – И пошел? – насторожился Веня, а вместе с ним и остальные курсанты.
   – Не знаю, – пожала плечами Лимонникова. – Я его потом и не видела.
   – И не знаете, где он сейчас может быть?
   – Точно сказать не могу… – задумалась Анна Петровна. – Хотя он у Федьки Рюхина часто околачивается. К Федьке все алкаши с нашего двора бегают. Он в соседнем доме живет.
   – Это точно, – подтвердила Анжелика. – Глеб несколько раз их разгонял, да все без толку.
   – Во-во, – поддакнула Лимонникова. – А еще может у Катьки Ворихи отсыпаться.
   – У кого? – не расслышав, одновременно спросили близнецы и Федя.
   – Ну, у Катьки Ворихи, – терпеливо повторила Анна Петровна. – Это самогонщица известная, а по совместительству любовница муженька моего бывшего. Вот на ком ему надо было жениться, два сапога – пара. Оба пьющие, безработные и самогон любят. Катька через два квартала от нас живет. А больше вроде и нет никого.
   – Спасибо, мы проверим, там он или нет, – поблагодарил Веня и, поднявшись, сказал: – Ну, на этом, наверное, пока все. Если что-то станет известно, то мы немедленно вам сообщим.
   – Подожди, – неожиданно остановил его Федя. – А как же мы его узнаем?
   – Точно, – вспомнил Кулапудов и, повернувшись к Анне Петровне, спросил: – А у вас случайно нет фотографии вашего бывшего мужа?
   – Он все свое барахло с собой забрал, – поморщилась женщина. – Хотя, кажется, есть у меня одна фотография, с прошлого года осталась. Валерка тогда дня четыре не пил, и мы даже в парк сходили, там и сфотографировались.
   Анна Петровна полезла в шкаф, порылась на одной из его полок минуту, а потом протянула Вене глянцевую фотографию. Ребята тоже подошли поближе, чтобы, как говорится, знать преступника в лицо.
   И тут с Федей произошло нечто странное: он побледнел и медленно опустился на диван. Дирол стоял с ним рядом, а потому сразу заметил, что с другом что-то не в порядке.
   – Федя, ты чего? – заботливо наклонился он к Ганге.
   – Санек, это же он, – прошептал Федя одними губами.
   – Кто – он? – не понял Дирол, а все остальные тоже повернулись к Ганге.
   – Помните тот вечер, когда Мочилов исчез? Я дежурным был, обходил территорию и в кустах нашел вот этого человека, – признался Ганга. – Только он был сильно пьян, и я ему посоветовал идти домой.
   – А он? – в один голос воскликнули курсанты.
   – Он и ушел. Но теперь мне кажется, что вовсе и не ушел он, а остался караулить Мочилова. Это я во всем виноват, – понуро повесил голову Ганга.
   – Успокойся, Федя, – принялся утешать его Кулапудов. – Если мы найдем Лимонникова, то наверняка найдем и капитана.
   – А мне что делать? – поинтересовалась Анжелика.
   – А вам сидеть дома и ждать новостей, – деловито сказал Веня. – Если что-то произойдет, то немедленно дать нам знать.
   – Есть, – приложив руку к воображаемому козырьку, откликнулась женщина. – Только, может, сначала чаю попьете?
   Услышав это предложение, курсанты мгновенно вспомнили о пропущенном ужине, и желудки их предательски заурчали.
   – Вообще-то мы на задании… – начал было Веня, но, встретившись с умоляющими взглядами близнецов, подумал, что поесть действительно не помешает – с целью пополнения сил. Веня махнул рукой и согласился.
 

* * *

 
   Напившись чаю с пряниками, курсанты вышли на улицу. После недолгих споров решено было разделиться на две группы, чтобы как можно быстрее проверить данные им Анной Петровной адреса на предмет наличия там Валерия Лимонникова.
   Веня и близнецы решили пойти к Катьке Ворихе, а Феде с Диролом, соответственно, предстояло посетить квартиру Рюхина. Леха Пешкодралов долго не мог решить, к кому присоединиться, но в конце концов, вспомнив о том, что с некоторых пор он стал с презрением относиться к женщинам, ведущим аморальный образ жизни, решил присоединиться ко второй группе. Встретиться решили в школе милиции в своей комнате под номером тринадцать.
   Так как Федька Рюхин жил в соседнем доме, к нему курсанты добрались очень быстро. Федя протянул руку, чтобы позвонить, но Санек его удержал.
   – Вам с Пешкодраловым лучше спрятаться, – посоветовал он.
   – Это еще почему? – недоуменно поднял брови Ганга.
   – Да потому что там обитают одни алкоголики, у них и так мозги не в порядке, а если тебя увидят, то вообще решат, что у них белая горячка, и не откроют. Тут же глазок есть на двери. На твой цвет кожи нормальные-то люди неадекватно реагируют, а эти и подавно.
   – Ты прав, – нисколько не обиделся на его слова Ганга. – Нам с Лехой действительно лучше пока спрятаться.
   Пешкодралов и Федя отошли чуть в сторону от двери, а Дирол нажал на кнопку дверного звонка.
   Через минуту в квартире послышались шаркающие шаги, какое-то бормотание, а потом дверь распахнулась. «Странно, даже не спросили, кто пришел», – подумал Дирол, а потом догадался, что алкоголикам все равно, кто пришел, потому что ограбить их даже при огромном желании невозможно по причине отсутствия предметов грабежа.
   На пороге стоял он, а может, она. В общем, стояло что-то сильное похожее не человека и в то же время совсем не похожее. «Это не человек, это НХО – неопознанный ходячий объект», – решил для себя Дирол, и лицо его при виде неопознанного объекта вытянулось так, что Пешкодралов и Федя, глядя на него, невольно высунули головы из-за двери, чтобы посмотреть на то, что так удивило их друга. В следующую секунду их лица стали такими же вытянутыми, как и у Зубоскалина.
   «Оно» было невысокого роста. С его плеч свисали длинные седые патлы. Из-под кустистых бровей смотрели два маленьких глаза, цвет которых определить было невозможно, потому что от длительного потребления алкоголя они навечно приобрели красный оттенок. Во рту, из которого наружу выпирал один зуб, существо держало замусоленный окурок.
   Курсанты опустили глаза чуть ниже и увидели, что НХО облачено в самое, наверное, грязнющее в мире спортивное трико и такой же чистоты и свежести майку.
   – Т-ты кто? – не вынимая изжеванного окурка изо рта и с трудом выговаривая слова, спросил объект.
   Ребята не поняли, к кому именно относился этот вопрос, но, так как Дирол первым позвонил в дверь, то и ответил он же:
   – Милиция. Предъявите ваши документы.
   – Ми… милиция, – едва выговорило «оно». – А я ничего не сделал.
   – В том-то и беда, что ты вообще ничего не делаешь, только пьешь, – проговорил Дирол, отодвигая объект в сторону и заходя в квартиру.
   И тут же в нос Зубоскалину ударил такой смрад, что Санек даже покачнулся.
   – Ребята, зажмите носы, – предупредил он своих товарищей, которые все еще находились на лестничной площадке. – Итак, это вы – Федор Рюхин?
   – С утра был Рюхин, а теперь уже Хрюхин, – пьяненько захихикал хозяин квартиры.
   – Так, понятно, – деловито кивнул Дирол, продвигаясь все дальше по коридору между рядов пустых бутылок и всевозможного мусора. – Кроме вас, в квартире еще кто-нибудь есть? – задал он вопрос.
   – Есть, – кивнул Рюхин-Хрюхин. – Моя совесть.
   – Ее мы уже успели заметить, – усмехнулся Леха Пешкодралов, затыкая нос и переступая порог.
   За ним показался Федя, который нос закрывать не стал, а отодвинул ворот собственной рубашки и уткнулся лицом в ткань, пахнущую душистым мылом, потому что Ганга был человеком очень аккуратным и вещи свои стирал регулярно и именно душистым мылом, как научила его бабушка.
   Правда, чтобы проделать столь сложный трюк, Феде пришлось присесть и нагнуться, от чего он стал намного ниже ростом.
   На Рюхина, как и предполагал Дирол, Ганга произвел ошеломляющее впечатление.
   – А это кто? – будто бы протрезвев, совершенно четко спросил Федор, но так как ему никто не ответил, он сам решил: – Наверное, собака. – Повернувшись, он крикнул в глубь квартиры: – А какой породы ваша псина? Она меня не съест?
   – Если будешь плохо себя вести, то съест, – откликнулся Дирол и тут же спохватился: – Какая еще собака? Совсем сдурел, пьяный дурак.
   – Это он меня собакой назвал, – громко пояснил Федя, так и не убирая лица от своей рубашки.
   Рюхин совсем обалдел, когда собака неизвестной породы заговорила.
   – Так она еще и говорящая? – вытаращил он глаза на Федю, которому совершенно уже разонравилось сравнение его с собакой. Он, распрямившись, оскалился в улыбке и сказал:
   – А вот собака превращается в элегантного негра.
   – Ни фига себе, вот это круто, – присвистнул алкоголик. – А ну-ка еще раз.
   – Еще раз, и получишь в глаз, – помрачнел Ганга. – Пройдемте, гражданин Рюхин, в вашу комнату.
   – У-у, – замычал алкоголик, скорчив уморительную физиономию, – я так не играю. Теперь уже совсем не смешно, – но все же последовал за Гангой.
   В комнате царил не менее страшный беспорядок, чем в прихожей. Из всего убранства можно было заприметить только стол с ободранной и прожженной местами столешницей да старую раскладушку без каких-либо признаков постельного белья на ней. Квартира была однокомнатной. Курсанты пока успели осмотреть только прихожую и кухню, но Лимонникова обнаружить им не удалось.