Страница:
Вася раздумывал всего несколько секунд над тем, остаться ли на шухере или догнать этого вредного Утконесова и не дать ему настучать на них с Петькой начальству. Однако борьба шла не только в голове Муромцева, но и за соседним углом. Заметив что-то неладное, Дирол хотел было броситься к Васе, однако Антон Утконесов удержал его, но через секунду, когда Муромцев, схватив лежащую поблизости палку и бросился за Андреем, то уже Антон начал рваться в бой, дабы помочь своему кровному брату, и на этот раз Саньке пришлось усмирять его пыл.
– Не держи меня, – пыхтел Антон, тщетно пытаясь высвободиться из цепких рук Дирола. – Он же Андрея убьет, а не убьет, так покалечит.
– Ага, покалечит, если догонит. Да за вами, Утконесовыми, даже толпа страусов не угонится, не то что какой-то там Вася Муромцев, – успокоил его Санек.
– Ой, и верно, быстрее нас с Андреем только Ганга бегает. Все равно пусти меня, – снова начал вырываться Антон.
– Зачем?
– Как зачем? Вход в сарай освободился, Ваську отвлекли, можно Петьку Птахина с поличным брать на месте преступления…
– Бежим, – не дослушав Антона, бросился вперед Дирол.
Близнецу ничего другого не оставалось, как последовать за своим другом.
Андрей знал, что его план по отвлечению Муромцева сработает, и в этом он не ошибся. Вася действительно выбрал из двух зол меньшее, решив, что пост оставить будет гораздо безопаснее, чем дать предателю Утконесову доложить об обмане начальству. Подумав всего несколько мгновений, он бросился за Андреем, который, кстати, совсем не подумал о том, в каком направлении придется удирать, а потому пришлось действовать спонтанно. Удостоверившись, что преследователь не отстает ни на шаг, Андрей бросился прямо к покинутой недавно спортплощадке, на ходу во всю глотку взывая о помощи.
– Люди! Помогите! – самозабвенно орал он. – Муромцев рехнулся! Люди, убивают!
А Муромцев, не видя никого вокруг себя, кроме предателя, тяжело размахивал палкой и пыхтел себе под нос:
– Все равно догоню, гад! Я тебе покажу, как стучать на Васю Муромцева.
Таким образом, преследуемый и преследователь добежали до спортплощадки, где как раз в это время под строгим надзором Садюкина курсанты из группы Смурного выполняли прыжки в высоту, держа при этом в каждой руке по увесистой гантеле. Услышав крики о помощи, все они, как один, прекратили свое занятие и повернули головы в том направлении, откуда доносился шум. Садюкин тоже обернулся, чтобы посмотреть, кто же это посмел нарушить ход занятий. Призывающий на помощь Утконесов – Андрей это или Антон, Фрол Петрович не смог разобрать – нисколько его не удивил, а вот Вася Муромцев, угрожающе размахивающий на бегу палкой, сильно озадачил физрука.
Андрей тем временем добежал до Садюкина и, спрятавшись за его спину, закричал:
– Фрол Петрович, спасите! Он же меня убьет! Ну, пожалуйста, – самым жалобным голосом добавил он.
Садюкин не стал спрашивать, в чем дело, а просто выставил вперед кулак, на который и налетел ошалевший от ярости Муромцев. Получив внушительный удар прямо в переносицу, Вася охнул и осел на землю, палка вывалилась из его рук, перестав при этом быть орудием возмездия.
– Та-ак, – наконец решил разъяснить ситуацию Фрол Петрович, – а теперь, орлы, объясните-ка мне, что тут происходит.
– Я же говорю, Фрол Петрович, Муромцев взбесился и решил меня убить, – начал объяснять Андрей.
– Просто так убить? – недоверчиво вскинул брови физрук.
– Нет, не просто, а вот этой палкой, которая возле него валяется, – пояснил близнец.
– Я говорю не про то, чем он тебя хотел убить, а про то, почему он решился на такой необдуманный шаг, – начал сверлить его глазами Садюкин.
– А-а, так это я вам сейчас объясню, – ехидно заговорил Андрей. – Если не ошибаюсь, то вы, Фрол Петрович, послали Муромцева проводить Петю Птахина до медпункта?…
– А ты откуда знаешь? – перебил его Садюкин.
– Так новости же быстро разлетаются, – на мгновение замешкавшись, нашелся близнец.
– Ладно, рассказывай дальше, – благосклонно кивнул Фрол Петрович.
– Ну вот, а вместо этого он отирался возле… – И вот на этом месте Андрей неожиданно замолчал, потому что вдруг до него дошло, что нельзя рассказывать Садюкину о том, где находился всего несколько минут назад Вася Муромцев. Садюкин наверняка начнет расспрашивать, что там делал Муромцев, и тогда правда о похищении Мочилова выплывет наружу, а ведь Ворохватов строго-настрого приказал не трепать языком об этом деле.
– Так где он отирался? – заметив замешательство курсанта, переспросил Фрол Петрович.
– Э-э… А он у столовой был, вот, – выдохнул Андрей, потому что ничего другого ему в голову не пришло.
– У столовой? – не поверил Садюкин. – А чего он тогда за тобой с палкой бежал?
– Я хотел вам рассказать, что Муромцев вместо выполнения порученного задания еду у тети Клавы выпрашивает, а он разозлился, – продолжал самозабвенно врать близнец, при этом с опаской поглядывая на постепенно приходящего в себя после удара о железный кулак Садюкина Васю.
Муромцев тем временем, потерев ладонью как следует переносицу, поднялся и хмуро глянул на Садюкина.
– Муромцев, так все было, как говорит Утконесов? – обратился к нему Фрол Петрович.
– Так, – буркнул Вася, отводя глаза от победного взгляда Андрея.
После этого выражение лица Садюкина сначала стало ехидно-подозрительным, потом осуждающим, и наконец глаза его загорелись яростью. Фрол Петрович схватил каждого из противников за ухо и, повернув их к группе Смурного, заговорил, нет, даже заплевал словами, наполненными праведным гневом.
– Вот, господа курсанты, – говорил он, – посмотрите на тех, кто, извращая законы нашей школы милиции, попирая наставления своих учителей, уподобляются тем самым преступникам, с которыми мы с вами призваны бороться. Один из них явно хотел стать предателем и стукачом, заложив своего товарища по школе, а другой просто игнорировал мой приказ, предпочтя ему собственные низменные желания. Я хочу сказать, что такие типы – это лишь исключения, подтверждающие правила, а потому они заслуживают наказания. Я прав? – обвел он глазами всю группу.
Естественно, спорить с разгневанным Садюкиным никто из курсантов не решился, и они все дружно кивнули.
– Так вот, вы оба немедленно отправляетесь мыть туалеты в учебном корпусе и лишаетесь ужина, – безжалостным тоном вынес приговор Фрол Петрович. – Вы меня поняли? – взглянул он на провинившихся.
– Поняли, – пискнул Андрей, которому казалось, что если Садюкин сейчас же не отпустит его ухо, то оно останется в его руке, навсегда покинув своего законного хозяина. – А можно я лучше территорию подмету?
– Нет! – рявкнул Садюкин, и глаза его так сверкнули, что Андрей решил больше не задавать вопросов. – Так вы поняли приказ?
– Да, – в один голос ответили Вася и Андрей.
– Тогда выполняйте, я проверю, – и Фрол Петрович, отпустив уши драчунов, вновь повернулся к группе и принялся командовать: – Гантели в руки, и раз, и два, и три…
– Ну что, схлопотал? – усмехнулся Вася, направляясь к учебному корпусу. – И чего ты добился?
– А что ты возле сарая делал? – вопросом на вопрос ответил Андрей.
– Тебе скажи, так через пять минут вся школа будет знать, трепач несчастный, – с презрением бросил Муромцев.
– Я знаю, что ты там делал, – не сдавался Андрей. – Ты на шухере стоял, Петьку Птахина охранял.
Лицо Васи вытянулось и на несколько секунд приобрело выражение крайнего удивления, но потом снова приняло презрительное выражение, и Муромцев ядовито проговорил:
– Так ты еще и шпионишь.
– Я не шпионил, а выполнял особое задание Ворохватова, – обиделся Андрей.
– А он-то тут при чем? – не понял Вася.
– Не надо прикидываться дурачком, Муромцев, – пошел в атаку Утконесов. – Теперь мы знаем, что вы с Птахиным похитили человека и держите его в старом сарае возле общежития.
– Чего-о? – вытаращил глаза Вася. – Да ты, половина Утконесовых, думай, что говоришь. Какого это мы с Петькой человека похитили?
– Того, кого вы называете Мотей. Не отпирайся, мы все знаем, – продолжал стоять на своем Андрей. – Как раз в это самое время мой брат и Санек Зубоскалин вяжут твоего подельника и освобождают пленника.
– Да ты… Да я… – начал заикаться Муромцев и, не договорив, бросился к общежитию.
– Стоять! Стрелять буду! – заорал Андрей, вытягивая вперед указательный палец и не думая о том, что этим пальцем он даже при самом огромном желании выстрелить все равно не сможет.
Оказавшись внутри сарая, Антон и Дирол остановились, давая глазам привыкнуть к царящей здесь темноте.
– Ты что-нибудь видишь? – через несколько минут шепотом спросил Антон.
– Только темные очертания, – шепотом ответил Дирол.
– Я тоже, – вздохнул близнец. – И где тут Петьку найдешь?!
Но Птахина искать не пришлось, он сам себя обнаружил.
– Вася, это ты? – послышался из левого угла сарая голос Петьки. – Я же тебе сказал, чтобы караулил снаружи, балбес.
– Сам балбес, – огрызнулся Дирол, бросаясь влево. – Антон, держи его.
В следующие несколько минут в сарае царило такое, что постороннему наблюдателю, вернее, слушателю, потому что разглядеть здесь что-либо было просто невозможно, показалось бы, что из-под земли выползла стая чертей и устроила здесь сабантуй. Шум и грохот стояли невообразимые, по всему сараю летали старые матрацы, подушки, какие-то гнилые дощечки, и среди всего этого слышались крики:
– Держи! Я его поймал! Ай, мамочка, он кусается! Я тебе покажу, как на мое ухо покушаться!
Раздался хлопок, скуление, а потом все стихло. Через несколько минут из сарая выползли трое. На курсантов они сейчас вряд ли были похожи, да и на людей тоже. Скорее это были цыплята-акселераты, облепленные пухом, перьями, гнилыми опилками и прочим мусором, какой можно обнаружить в любом сарае. Санек и Антон, пыхтя и отплевываясь от пуха, тащили под обе руки упирающегося и вопящего на все лады Птахина. Оказавшись на улице, друзья прижали «преступника» к стенке и начали допрос.
– Признавайся, куда заложника дел, – угрожающе сдвигая брови на переносице, спросил Дирол.
Птахин понять ничего не мог, но чувствовал, что против него возник заговор с целью покушения на его жизнь, а потому он решил молчать до последнего.
– Молчишь? – еще более грозным тоном заговорил Санек. – Ничего, вот позовем сейчас Ворохватова, ему-то ты все расскажешь.
Петя сказанному не поверил. С чего бы это звать Ворохватова, ведь он же ничего серьезного не натворил? И тут Пете пришла в голову спасительная мысль: ребята из группы капитана Мочилова, наверное, решили его разыграть. Ведь всей школе известно, что они просто обожают всевозможные шутки и приколы.
– Если эт-то игра т-такая, – заикаясь, начал говорить он, – тогда зачем драться-то?
– Игра, – недоуменно переглянулся с Антоном Дирол. – Похищение человека ты называешь игрой? Ах ты гад, – и он занес над испуганной физиономией Пети кулак.
– Какого человека? – залепетал Птахин, чувствуя, что ребята вовсе не намерены шутить. – Я никого не похищал.
– Тогда кому ты котлеты таскал в сарай? – вставил свое слово Антон. Вот тут Петя понял, что на этот раз ему не отвертеться. Значит, они за ним следили, все видели и слышали, а потому отпираться далее нет никакого смысла.
– А вы никому не скажете? – поднял он полные мольбы глаза на своих мучителей.
– Что значит никому? – не понял Дирол. – Если натворил дел, так отвечай по всей строгости.
– Да я же ничего страшного и не сделал, – вновь попытался оправдаться Петя.
– Слушай, Птахин, хватит нам лапшу на уши вешать, – не этот раз не выдержал Антон. – Рассказывай, что натворил, а мы уж решим, страшно это или нет.
Петя отвел глаза, тяжело вздохнул и принялся рассказывать:
– Шел я вчера вечером из столовой, гляжу, а он лежит, такой беззащитный, слабый.
При этих словах Антон с Диролом насторожились.
– Он что, ранен был? – спросил Санек.
– Почему ранен? – удивился Петя. – Просто голодный был и изможденный. Я подошел, оглядел его со всех сторон, да и решил спасти.
– Ну ты герой, – наигранным тоном похвалил его Дирол. – Надо же, какое благородство.
– Это не благородство, а жалость к своему меньшему брату, – не согласился Птахин.
– Слушай, что-то он не то говорит, – шепнул на ухо Саньку Антон. – Какой меньший брат? Он так что, Мочилу называет?
– Вот я и отнес беднягу в сарай, – продолжал исповедоваться Птахин. – А есть-то бедолаге что-то надо, вот и соврал тете Клаве, мол, еда мне нужна для наших ребят, которых послали на задание. Тетя Клава сжалилась и дала мне котлет, а я их Моте понес.
– Какому Моте?! – в один голос закричали Антон и Санек.
– Вот этому, – с этими словами Петя залез к себе за пазуху и достал оттуда крохотный скулящий комочек.
Дирол с близнецом выдохнули так, что даже Птахин покачнулся.
– Так вот, оказывается, кому он еду тащил, – скорее самому себе, чем Антону, сказал Санек. – Это же они щенка Мотей называли.
– Ну да, – кивнул ничего не понимающий Птахин. – А вы что подумали?
– А мы… – начал было Дирол, но получив внушительный толчок в бок от Антона, замолчал, а потом махнул рукой и сказал: – А теперь это уже неважно.
Санек развернулся и хотел уже уйти, но тут из-за угла общежития с вытаращенными глазами выскочил Вася Муромцев и понесся прямо на ребят с криками:
– Петька, они нас выследили! Спасайся, и Мотю уноси!
– Стой! – вытянул вперед руку Птахин, и Муромцев немедленно остановился. – Я уже во всем признался. Поздно, Вася, удирать.
В этот момент из-за того же угла выбежал Андрей и, подскочив к Антону, спросил:
– Ну как, нашли Мочилу?
– Нашли, – кивнул Антон, – но только не Мочилу, а Мотю.
– Какая разница, – отмахнулся Андрей.
– Думаю, что большая, – не согласился с ним брат. – А ты сам посмотри, – и он ткнул пальцем в дрожащий у Птахина на руках черно-белый мохнатый комочек.
– Ой, щенок, – совсем по-детски обрадовался Андрей, но тут же посуровел и замотал головой: – Нет, постойте, а при чем здесь эта собака?
– А при том, что эта самая собака и есть Мотя, – объяснил Дирол.
Повисла неловкая пауза, во время которой Андрей переводил ошеломленный взгляд с Антона на Дирола и обратно.
– Значит, мы ошиблись, – наконец смог выговорить он.
– Значит, так, – одновременно согласились с ним друзья.
– Вы теперь Ворохватову про Мотю расскажете, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Птахин.
– Расскажут, – поддакнул Вася. – Особенно вот эти, двое из ларца, одинаковых с лица.
– Ворохватов Мотю выгонит, и он на улице погибнет, – вздохнул Петя, прижимая к груди скулящего щенка.
– Ничего мы не расскажем, – сжалился над ними Дирол. – Только прячьте его получше, чтобы комендант не обнаружил.
– Уж теперь-то спрячем, – пообещал Птахин и тут же, ехидно улыбнувшись, спросил: – А что, Мочилов пропал?
– Не пропал, а заболел, – елейным голоском поправил его Дирол. – А если ты, Птахин, кому-нибудь расскажешь о том, что здесь слышал, то будь уверен, о твоем Моте будет знать вся школа.
При этой угрозе ехидная улыбка мигом сползла с лица Пети, и он, быстро закивав, пролепетал:
– Четное слово, будем молчать как могилы. Правда, Вася, – обратился он к своему другу.
– А я вообще уже забыл про сегодняшнее происшествие, – пожал плечами Муромцев.
– Вот и замечательно, – улыбнулся Санек. – Пошли, ребята, – позвал он, но Андрей не согласился.
– Я не могу идти, нас с Муромцевым за драку отправили мыть туалеты и лишили ужина, – пожаловался он.
– Ты не переживай, – сразу же принялся успокаивать его Антон. – Иди мой, а ужин Санек у тети Клавы для тебя выпросит.
– Выпрошу, – не стал отнекиваться Дирол.
– Ладно, пойдем, Муромцев, – грустно вздохнул Андрей и поплелся к учебному корпусу.
ГЛАВА 7
– Не держи меня, – пыхтел Антон, тщетно пытаясь высвободиться из цепких рук Дирола. – Он же Андрея убьет, а не убьет, так покалечит.
– Ага, покалечит, если догонит. Да за вами, Утконесовыми, даже толпа страусов не угонится, не то что какой-то там Вася Муромцев, – успокоил его Санек.
– Ой, и верно, быстрее нас с Андреем только Ганга бегает. Все равно пусти меня, – снова начал вырываться Антон.
– Зачем?
– Как зачем? Вход в сарай освободился, Ваську отвлекли, можно Петьку Птахина с поличным брать на месте преступления…
– Бежим, – не дослушав Антона, бросился вперед Дирол.
Близнецу ничего другого не оставалось, как последовать за своим другом.
* * *
Андрей знал, что его план по отвлечению Муромцева сработает, и в этом он не ошибся. Вася действительно выбрал из двух зол меньшее, решив, что пост оставить будет гораздо безопаснее, чем дать предателю Утконесову доложить об обмане начальству. Подумав всего несколько мгновений, он бросился за Андреем, который, кстати, совсем не подумал о том, в каком направлении придется удирать, а потому пришлось действовать спонтанно. Удостоверившись, что преследователь не отстает ни на шаг, Андрей бросился прямо к покинутой недавно спортплощадке, на ходу во всю глотку взывая о помощи.
– Люди! Помогите! – самозабвенно орал он. – Муромцев рехнулся! Люди, убивают!
А Муромцев, не видя никого вокруг себя, кроме предателя, тяжело размахивал палкой и пыхтел себе под нос:
– Все равно догоню, гад! Я тебе покажу, как стучать на Васю Муромцева.
Таким образом, преследуемый и преследователь добежали до спортплощадки, где как раз в это время под строгим надзором Садюкина курсанты из группы Смурного выполняли прыжки в высоту, держа при этом в каждой руке по увесистой гантеле. Услышав крики о помощи, все они, как один, прекратили свое занятие и повернули головы в том направлении, откуда доносился шум. Садюкин тоже обернулся, чтобы посмотреть, кто же это посмел нарушить ход занятий. Призывающий на помощь Утконесов – Андрей это или Антон, Фрол Петрович не смог разобрать – нисколько его не удивил, а вот Вася Муромцев, угрожающе размахивающий на бегу палкой, сильно озадачил физрука.
Андрей тем временем добежал до Садюкина и, спрятавшись за его спину, закричал:
– Фрол Петрович, спасите! Он же меня убьет! Ну, пожалуйста, – самым жалобным голосом добавил он.
Садюкин не стал спрашивать, в чем дело, а просто выставил вперед кулак, на который и налетел ошалевший от ярости Муромцев. Получив внушительный удар прямо в переносицу, Вася охнул и осел на землю, палка вывалилась из его рук, перестав при этом быть орудием возмездия.
– Та-ак, – наконец решил разъяснить ситуацию Фрол Петрович, – а теперь, орлы, объясните-ка мне, что тут происходит.
– Я же говорю, Фрол Петрович, Муромцев взбесился и решил меня убить, – начал объяснять Андрей.
– Просто так убить? – недоверчиво вскинул брови физрук.
– Нет, не просто, а вот этой палкой, которая возле него валяется, – пояснил близнец.
– Я говорю не про то, чем он тебя хотел убить, а про то, почему он решился на такой необдуманный шаг, – начал сверлить его глазами Садюкин.
– А-а, так это я вам сейчас объясню, – ехидно заговорил Андрей. – Если не ошибаюсь, то вы, Фрол Петрович, послали Муромцева проводить Петю Птахина до медпункта?…
– А ты откуда знаешь? – перебил его Садюкин.
– Так новости же быстро разлетаются, – на мгновение замешкавшись, нашелся близнец.
– Ладно, рассказывай дальше, – благосклонно кивнул Фрол Петрович.
– Ну вот, а вместо этого он отирался возле… – И вот на этом месте Андрей неожиданно замолчал, потому что вдруг до него дошло, что нельзя рассказывать Садюкину о том, где находился всего несколько минут назад Вася Муромцев. Садюкин наверняка начнет расспрашивать, что там делал Муромцев, и тогда правда о похищении Мочилова выплывет наружу, а ведь Ворохватов строго-настрого приказал не трепать языком об этом деле.
– Так где он отирался? – заметив замешательство курсанта, переспросил Фрол Петрович.
– Э-э… А он у столовой был, вот, – выдохнул Андрей, потому что ничего другого ему в голову не пришло.
– У столовой? – не поверил Садюкин. – А чего он тогда за тобой с палкой бежал?
– Я хотел вам рассказать, что Муромцев вместо выполнения порученного задания еду у тети Клавы выпрашивает, а он разозлился, – продолжал самозабвенно врать близнец, при этом с опаской поглядывая на постепенно приходящего в себя после удара о железный кулак Садюкина Васю.
Муромцев тем временем, потерев ладонью как следует переносицу, поднялся и хмуро глянул на Садюкина.
– Муромцев, так все было, как говорит Утконесов? – обратился к нему Фрол Петрович.
– Так, – буркнул Вася, отводя глаза от победного взгляда Андрея.
После этого выражение лица Садюкина сначала стало ехидно-подозрительным, потом осуждающим, и наконец глаза его загорелись яростью. Фрол Петрович схватил каждого из противников за ухо и, повернув их к группе Смурного, заговорил, нет, даже заплевал словами, наполненными праведным гневом.
– Вот, господа курсанты, – говорил он, – посмотрите на тех, кто, извращая законы нашей школы милиции, попирая наставления своих учителей, уподобляются тем самым преступникам, с которыми мы с вами призваны бороться. Один из них явно хотел стать предателем и стукачом, заложив своего товарища по школе, а другой просто игнорировал мой приказ, предпочтя ему собственные низменные желания. Я хочу сказать, что такие типы – это лишь исключения, подтверждающие правила, а потому они заслуживают наказания. Я прав? – обвел он глазами всю группу.
Естественно, спорить с разгневанным Садюкиным никто из курсантов не решился, и они все дружно кивнули.
– Так вот, вы оба немедленно отправляетесь мыть туалеты в учебном корпусе и лишаетесь ужина, – безжалостным тоном вынес приговор Фрол Петрович. – Вы меня поняли? – взглянул он на провинившихся.
– Поняли, – пискнул Андрей, которому казалось, что если Садюкин сейчас же не отпустит его ухо, то оно останется в его руке, навсегда покинув своего законного хозяина. – А можно я лучше территорию подмету?
– Нет! – рявкнул Садюкин, и глаза его так сверкнули, что Андрей решил больше не задавать вопросов. – Так вы поняли приказ?
– Да, – в один голос ответили Вася и Андрей.
– Тогда выполняйте, я проверю, – и Фрол Петрович, отпустив уши драчунов, вновь повернулся к группе и принялся командовать: – Гантели в руки, и раз, и два, и три…
– Ну что, схлопотал? – усмехнулся Вася, направляясь к учебному корпусу. – И чего ты добился?
– А что ты возле сарая делал? – вопросом на вопрос ответил Андрей.
– Тебе скажи, так через пять минут вся школа будет знать, трепач несчастный, – с презрением бросил Муромцев.
– Я знаю, что ты там делал, – не сдавался Андрей. – Ты на шухере стоял, Петьку Птахина охранял.
Лицо Васи вытянулось и на несколько секунд приобрело выражение крайнего удивления, но потом снова приняло презрительное выражение, и Муромцев ядовито проговорил:
– Так ты еще и шпионишь.
– Я не шпионил, а выполнял особое задание Ворохватова, – обиделся Андрей.
– А он-то тут при чем? – не понял Вася.
– Не надо прикидываться дурачком, Муромцев, – пошел в атаку Утконесов. – Теперь мы знаем, что вы с Птахиным похитили человека и держите его в старом сарае возле общежития.
– Чего-о? – вытаращил глаза Вася. – Да ты, половина Утконесовых, думай, что говоришь. Какого это мы с Петькой человека похитили?
– Того, кого вы называете Мотей. Не отпирайся, мы все знаем, – продолжал стоять на своем Андрей. – Как раз в это самое время мой брат и Санек Зубоскалин вяжут твоего подельника и освобождают пленника.
– Да ты… Да я… – начал заикаться Муромцев и, не договорив, бросился к общежитию.
– Стоять! Стрелять буду! – заорал Андрей, вытягивая вперед указательный палец и не думая о том, что этим пальцем он даже при самом огромном желании выстрелить все равно не сможет.
* * *
Оказавшись внутри сарая, Антон и Дирол остановились, давая глазам привыкнуть к царящей здесь темноте.
– Ты что-нибудь видишь? – через несколько минут шепотом спросил Антон.
– Только темные очертания, – шепотом ответил Дирол.
– Я тоже, – вздохнул близнец. – И где тут Петьку найдешь?!
Но Птахина искать не пришлось, он сам себя обнаружил.
– Вася, это ты? – послышался из левого угла сарая голос Петьки. – Я же тебе сказал, чтобы караулил снаружи, балбес.
– Сам балбес, – огрызнулся Дирол, бросаясь влево. – Антон, держи его.
В следующие несколько минут в сарае царило такое, что постороннему наблюдателю, вернее, слушателю, потому что разглядеть здесь что-либо было просто невозможно, показалось бы, что из-под земли выползла стая чертей и устроила здесь сабантуй. Шум и грохот стояли невообразимые, по всему сараю летали старые матрацы, подушки, какие-то гнилые дощечки, и среди всего этого слышались крики:
– Держи! Я его поймал! Ай, мамочка, он кусается! Я тебе покажу, как на мое ухо покушаться!
Раздался хлопок, скуление, а потом все стихло. Через несколько минут из сарая выползли трое. На курсантов они сейчас вряд ли были похожи, да и на людей тоже. Скорее это были цыплята-акселераты, облепленные пухом, перьями, гнилыми опилками и прочим мусором, какой можно обнаружить в любом сарае. Санек и Антон, пыхтя и отплевываясь от пуха, тащили под обе руки упирающегося и вопящего на все лады Птахина. Оказавшись на улице, друзья прижали «преступника» к стенке и начали допрос.
– Признавайся, куда заложника дел, – угрожающе сдвигая брови на переносице, спросил Дирол.
Птахин понять ничего не мог, но чувствовал, что против него возник заговор с целью покушения на его жизнь, а потому он решил молчать до последнего.
– Молчишь? – еще более грозным тоном заговорил Санек. – Ничего, вот позовем сейчас Ворохватова, ему-то ты все расскажешь.
Петя сказанному не поверил. С чего бы это звать Ворохватова, ведь он же ничего серьезного не натворил? И тут Пете пришла в голову спасительная мысль: ребята из группы капитана Мочилова, наверное, решили его разыграть. Ведь всей школе известно, что они просто обожают всевозможные шутки и приколы.
– Если эт-то игра т-такая, – заикаясь, начал говорить он, – тогда зачем драться-то?
– Игра, – недоуменно переглянулся с Антоном Дирол. – Похищение человека ты называешь игрой? Ах ты гад, – и он занес над испуганной физиономией Пети кулак.
– Какого человека? – залепетал Птахин, чувствуя, что ребята вовсе не намерены шутить. – Я никого не похищал.
– Тогда кому ты котлеты таскал в сарай? – вставил свое слово Антон. Вот тут Петя понял, что на этот раз ему не отвертеться. Значит, они за ним следили, все видели и слышали, а потому отпираться далее нет никакого смысла.
– А вы никому не скажете? – поднял он полные мольбы глаза на своих мучителей.
– Что значит никому? – не понял Дирол. – Если натворил дел, так отвечай по всей строгости.
– Да я же ничего страшного и не сделал, – вновь попытался оправдаться Петя.
– Слушай, Птахин, хватит нам лапшу на уши вешать, – не этот раз не выдержал Антон. – Рассказывай, что натворил, а мы уж решим, страшно это или нет.
Петя отвел глаза, тяжело вздохнул и принялся рассказывать:
– Шел я вчера вечером из столовой, гляжу, а он лежит, такой беззащитный, слабый.
При этих словах Антон с Диролом насторожились.
– Он что, ранен был? – спросил Санек.
– Почему ранен? – удивился Петя. – Просто голодный был и изможденный. Я подошел, оглядел его со всех сторон, да и решил спасти.
– Ну ты герой, – наигранным тоном похвалил его Дирол. – Надо же, какое благородство.
– Это не благородство, а жалость к своему меньшему брату, – не согласился Птахин.
– Слушай, что-то он не то говорит, – шепнул на ухо Саньку Антон. – Какой меньший брат? Он так что, Мочилу называет?
– Вот я и отнес беднягу в сарай, – продолжал исповедоваться Птахин. – А есть-то бедолаге что-то надо, вот и соврал тете Клаве, мол, еда мне нужна для наших ребят, которых послали на задание. Тетя Клава сжалилась и дала мне котлет, а я их Моте понес.
– Какому Моте?! – в один голос закричали Антон и Санек.
– Вот этому, – с этими словами Петя залез к себе за пазуху и достал оттуда крохотный скулящий комочек.
Дирол с близнецом выдохнули так, что даже Птахин покачнулся.
– Так вот, оказывается, кому он еду тащил, – скорее самому себе, чем Антону, сказал Санек. – Это же они щенка Мотей называли.
– Ну да, – кивнул ничего не понимающий Птахин. – А вы что подумали?
– А мы… – начал было Дирол, но получив внушительный толчок в бок от Антона, замолчал, а потом махнул рукой и сказал: – А теперь это уже неважно.
Санек развернулся и хотел уже уйти, но тут из-за угла общежития с вытаращенными глазами выскочил Вася Муромцев и понесся прямо на ребят с криками:
– Петька, они нас выследили! Спасайся, и Мотю уноси!
– Стой! – вытянул вперед руку Птахин, и Муромцев немедленно остановился. – Я уже во всем признался. Поздно, Вася, удирать.
В этот момент из-за того же угла выбежал Андрей и, подскочив к Антону, спросил:
– Ну как, нашли Мочилу?
– Нашли, – кивнул Антон, – но только не Мочилу, а Мотю.
– Какая разница, – отмахнулся Андрей.
– Думаю, что большая, – не согласился с ним брат. – А ты сам посмотри, – и он ткнул пальцем в дрожащий у Птахина на руках черно-белый мохнатый комочек.
– Ой, щенок, – совсем по-детски обрадовался Андрей, но тут же посуровел и замотал головой: – Нет, постойте, а при чем здесь эта собака?
– А при том, что эта самая собака и есть Мотя, – объяснил Дирол.
Повисла неловкая пауза, во время которой Андрей переводил ошеломленный взгляд с Антона на Дирола и обратно.
– Значит, мы ошиблись, – наконец смог выговорить он.
– Значит, так, – одновременно согласились с ним друзья.
– Вы теперь Ворохватову про Мотю расскажете, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Птахин.
– Расскажут, – поддакнул Вася. – Особенно вот эти, двое из ларца, одинаковых с лица.
– Ворохватов Мотю выгонит, и он на улице погибнет, – вздохнул Петя, прижимая к груди скулящего щенка.
– Ничего мы не расскажем, – сжалился над ними Дирол. – Только прячьте его получше, чтобы комендант не обнаружил.
– Уж теперь-то спрячем, – пообещал Птахин и тут же, ехидно улыбнувшись, спросил: – А что, Мочилов пропал?
– Не пропал, а заболел, – елейным голоском поправил его Дирол. – А если ты, Птахин, кому-нибудь расскажешь о том, что здесь слышал, то будь уверен, о твоем Моте будет знать вся школа.
При этой угрозе ехидная улыбка мигом сползла с лица Пети, и он, быстро закивав, пролепетал:
– Четное слово, будем молчать как могилы. Правда, Вася, – обратился он к своему другу.
– А я вообще уже забыл про сегодняшнее происшествие, – пожал плечами Муромцев.
– Вот и замечательно, – улыбнулся Санек. – Пошли, ребята, – позвал он, но Андрей не согласился.
– Я не могу идти, нас с Муромцевым за драку отправили мыть туалеты и лишили ужина, – пожаловался он.
– Ты не переживай, – сразу же принялся успокаивать его Антон. – Иди мой, а ужин Санек у тети Клавы для тебя выпросит.
– Выпрошу, – не стал отнекиваться Дирол.
– Ладно, пойдем, Муромцев, – грустно вздохнул Андрей и поплелся к учебному корпусу.
ГЛАВА 7
Домна Мартеновна пребывала в прекрасном расположении духа. Сегодня был явно удачный день, потому что она наконец встретила того мужчину, о котором мечтала всю свою довольно долгую жизнь. Причем Леха Пешкодралов очень удивился бы, узнав, что этот мужчина вовсе не он. Залипхина с некоторых пор и думать забыла о слюнявом курсанте, потому что вдруг поняла, что любит совсем не его, а другого грозного и сильного льва, прирожденного оратора и победителя.
В этот момент она сидела в кустах у забора школы милиции и мечтала. Ей не хотелось домой, а хотелось быть здесь, поближе к своему принцу.
Недалеко от нее какие-то курсанты ползали по траве, то и дело выглядывая из кустов, как будто за кем-то наблюдая. Домну Мартеновну это нисколько не волновало, она знала, что курсанты вечно устраивают какие-то непонятные игры или учения, а значит, не следует удивляться их странному, на ее взгляд, поведению. Главное, чтобы они не мешали ей думать о своем прекрасном возлюбленном.
– Скоро, совсем скоро ты узнаешь, мой страстный тиран, как страдает по тебе девичье сердце, как стремится к тебе моя чистая и невинная душа, и ты не устоишь перед этим напором и отдашься во власть желания, – напевно бормотала она. – Теперь ты мой пленник и я не отдам тебя никому. Ты будешь купаться в любви и заботе, а я буду готовить тебе такие вкуснятинки, что ты никогда даже не посмеешь взглянуть на другую женщину, потому что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Ведь правда, Мессир, – обратилась она к сидящему на ее руках коту.
Мессир при словах о еде утробно заурчал, спрыгнул на траву, сделал несколько шагов и обернулся, как будто приглашая свою хозяйку последовать за ним. Залипхина поняла, что кот давно уже хочет есть, но ей так не хотелось уходить отсюда.
– Фу, Мессир, плохой кот, – сморщившись, проговорила она. – Мамочка не хочет домой, мамочка хочет привести тебе папочку.
Однако Мессир был явно против папочки, но был обеими лапами за то, чтобы отправится домой и как следует поесть. Но Домна Мартеновна, поругав равнодушного к ее душевным страданиям кота, сорвала травинку, засунула в рот и вновь подняла мечтательный взгляд к небу.
Мессир был шокирован, огорчен и, наконец, возмущен подобным поведением хозяйки. До сих пор для нее не существовало никого главнее его Мессира, если, конечно, не считать этого противного курсанта Пешкодралова, от которого вечно пахло ваксой. Но о нем она не мечтала, сидя на траве, и уж тем более не забывала при этом кормить своего кота. И тогда Мессир решился на крайние меры. Он снова прыгнул на руки своей хозяйки, жалобно мяукнул, но поняв, что и на этот раз его маневр не произвел на Домну Мартеновну никакого впечатления, неожиданно схватил зубами перо на ее шляпе и потащил его вниз.
– Мессир, прекрати сейчас же! – закричала Домна Мартеновна, пытаясь высвободить шляпу из зубов своего кота. – Фу, фу, гадкий кот!
Но Мессир и не думал слушаться приказа, наоборот, он стащил шляпу с головы Залипхиной и понесся прямо к воротам. Домне Мартеновне ничего другого не оставалось, как последовать за питомцем, на ходу причитая и пытаясь то угрозами, то ласковыми словами остановить своего кота.
Леха и Федя как раз подходили к воротам школы милиции, когда прямо на них, выскочило что-то весьма странное, если не сказать страшное. Это была огромная розовая пляжная панама, с вороньими перьями на боку. Складывалось впечатление, что этот шедевр создал какой-то сумасшедший модельер-авангардист. Но самое странное было не в этом, а в том, что панама двигалась, и не просто двигалась, она летела на расстоянии примерно в десять сантиметров от земли, а из-под нее торчал полосатый взъерошенный хвост.
Курсанты от неожиданности даже расступились, пропуская чудо природы и швейного мастерства, сочетаемые в одной панаме.
Однако на этом странное действо не закончилось. Вслед за панамой из ворот школы выскочила Домна Мартеновна Залипхина. При виде ее Леха так вжался в забор, что казалось, еще одно небольшое усилие, и он полностью сольется с коваными прутьями. Но к огромному удивлению Пешкодралова, Залипхина даже не обратила на него внимания, лишь только благосклонно улыбнулась и побежала дальше.
– Чего это она? – удивленно спросил Ганга. – Обычно как тебя увидит, так у меня аж слюна изо рта капать начинает, а тут даже не посмотрела.
– Может, поняла наконец, что я не ее принц, – пожал плечами Леха. – И это очень даже хорошо, когда люди понимают собственные заблуждения.
– Очень странно, – с сомнением пробормотал Федя. – Если ты ее больше не интересуешь, тогда что она делала на территории школы?
– Не знаю, – тоже озадачился Леха. – Она вообще дамочка с причудами.
– Надо будет выяснить, – проговорил Федя и вошел в ворота школы.
Курсантами, ползающими по траве, которых видела Домна Мартеновна, были близнецы Утконесовы и Дирол, которые как раз в тот момент выслеживали Муромцева и Птахина. Но был еще один следопыт, которого Домна Мартеновна так и не смогла обнаружить по причине слишком мечтательного настроения. А курсант этот находился всего в нескольких метрах от Залипхиной, ползая на животе по траве с огромной лупой в руках.
Это был Веня Кулапудов, который решил как следует осмотреть кусты, где было найдено удостоверение личности капитана Мочилова. Он настолько слился с довольно высокой травой, что со стороны его просто невозможно было заметить.
Веня очень увлекся своим занятием, может, даже чересчур, потому что искать-то он должен был улики, а вместо этого принялся разглядывать через лупу жучков, паучков и других мелких представителей местной фауны. Один раз ему даже удалось поймать крохотную ящерку и рассмотреть ее со всех сторон. Он и подумать не мог, что это может быть настолько увлекательно.
Веня решил обязательно показать ящерку Зосе, а потому, достав из кармана носовой платочек, он бережно запеленал бедное животное так, что наружу высовывалась только змеиная морда, и убрал свою находку обратно в карман. Его так заинтересовало это занятие, что он не замечал никого и ничего вокруг.
Упаковав ящерицу, Веня вновь вернулся к своей главной задаче, то есть поиску улик. Так Кулапудов ползал довольно долго, продвигаясь все ближе и ближе к воротам школы. И вдруг его внимание привлек огромный жук. Такого Веня еще никогда не видел. Жук был фиолетовым, круглым, с множеством лапок и усиков. Но каково же было разочарование курсанта, когда этот жук оказался вовсе не жуком, а старой, но, видимо, очень дорогой брошкой.
– А я-то думал, что открыл новое супернасекомое, – вслух расстроился Веня. – А это всего лишь какая-то брошка… Стоп! – неожиданно осенила его мысль. – А что, если это похититель… или похитительница Мочилова обронила эту брошь? Если это так, то преступник, несомненно, за ней вернется. Нужно немедленно об это рассказать ребятам.
Веня поднялся и помчался к общежитию. Но пока бежал, идея рассказать друзьям о своей находке, перестала казаться ему заманчивой. Вдруг это всего лишь кто-то из утренних гостей обронил? Ведь сегодня на построение собралась чуть ли не половина города. Если так, тогда над ним все будут смеяться. Нет, нужно сначала проверить как следует, а уж потом всем рассказывать. Необходимо установить слежку за кустами, потому что если брошь принадлежит преступнику, то он обязательно за ней вернется, ведь украшение-то, судя по всему, очень старинное и дорогое. Однако в таком деле без помощника не обойтись.
Веня на минуту остановился, подумал, затем развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал к учебному корпусу, где как раз в это время в школьной библиотеке должна была находиться Зося.
Ворохватов расхаживал по кабинету, то и дело бросая недовольные взгляды на выстроившихся перед ним курсантов. Капитана Мочилова так и не нашли, даже не вышли на его след, не говоря уже о поимке его похитителей.
Все версии, которые разрабатывались им самим и стоящими перед ним курсантами, не подтвердились, а это не делало чести ни старшему лейтенанту, ни его подопечным.
– Итак, на данный момент у нас нет ни одной зацепки, которая помогла бы выйти на след капитана Мочилова или его похитителей, – констатировал Иван Арнольдович. – Плохо, очень плохо. Значит, версия с любовником его жены оказалась ложной? – обратился он к Феде.
– Так точно, товарищ старший лейтенант, – подтвердил Ганга. – У него просто железное алиби на вчерашний вечер, мы все проверили.
– Понятно, – скорчил кислую мину Ворохватов. – Ну а Зубоскалин с Утконесовыми чем занимались? – обратился он к Сашке и близнецам.
– Проверяли курсантов на предмет наличия какой-либо антипатии к капитану Мочилову, – не моргнув глазом, соврал Дирол, а близнецы согласно закивали.
– Нашли?
– Что нашли? – не понял Санек.
– Наличие антипатии.
– Нашли, – кивнул Дирол. – Многие курсанты, как оказалось, недолюбливают Глеба Ефимовича за его строгость и справедливость, но похитить его вряд ли кто-нибудь из них мог.
Естественно, курсанты скрыли от старшего лейтенанта инцидент с Петей Птахиным и его собакой, а также то, что Андрею Утконесову вместе с Васей Муромцевым пришлось мыть туалеты в наказание за драку.
– Значит, у вас тоже никаких положительных результатов, – вынес вердикт всему услышанному старший лейтенант. – И что теперь делать, а? Я вас спрашиваю. Еще день-два, и мы уже не сможем скрывать исчезновение капитана даже под видом его якобы болезни. Кстати, а почему я Кулапудова не вижу? – внезапно заметил он отсутствие Вени.
В этот момент она сидела в кустах у забора школы милиции и мечтала. Ей не хотелось домой, а хотелось быть здесь, поближе к своему принцу.
Недалеко от нее какие-то курсанты ползали по траве, то и дело выглядывая из кустов, как будто за кем-то наблюдая. Домну Мартеновну это нисколько не волновало, она знала, что курсанты вечно устраивают какие-то непонятные игры или учения, а значит, не следует удивляться их странному, на ее взгляд, поведению. Главное, чтобы они не мешали ей думать о своем прекрасном возлюбленном.
– Скоро, совсем скоро ты узнаешь, мой страстный тиран, как страдает по тебе девичье сердце, как стремится к тебе моя чистая и невинная душа, и ты не устоишь перед этим напором и отдашься во власть желания, – напевно бормотала она. – Теперь ты мой пленник и я не отдам тебя никому. Ты будешь купаться в любви и заботе, а я буду готовить тебе такие вкуснятинки, что ты никогда даже не посмеешь взглянуть на другую женщину, потому что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Ведь правда, Мессир, – обратилась она к сидящему на ее руках коту.
Мессир при словах о еде утробно заурчал, спрыгнул на траву, сделал несколько шагов и обернулся, как будто приглашая свою хозяйку последовать за ним. Залипхина поняла, что кот давно уже хочет есть, но ей так не хотелось уходить отсюда.
– Фу, Мессир, плохой кот, – сморщившись, проговорила она. – Мамочка не хочет домой, мамочка хочет привести тебе папочку.
Однако Мессир был явно против папочки, но был обеими лапами за то, чтобы отправится домой и как следует поесть. Но Домна Мартеновна, поругав равнодушного к ее душевным страданиям кота, сорвала травинку, засунула в рот и вновь подняла мечтательный взгляд к небу.
Мессир был шокирован, огорчен и, наконец, возмущен подобным поведением хозяйки. До сих пор для нее не существовало никого главнее его Мессира, если, конечно, не считать этого противного курсанта Пешкодралова, от которого вечно пахло ваксой. Но о нем она не мечтала, сидя на траве, и уж тем более не забывала при этом кормить своего кота. И тогда Мессир решился на крайние меры. Он снова прыгнул на руки своей хозяйки, жалобно мяукнул, но поняв, что и на этот раз его маневр не произвел на Домну Мартеновну никакого впечатления, неожиданно схватил зубами перо на ее шляпе и потащил его вниз.
– Мессир, прекрати сейчас же! – закричала Домна Мартеновна, пытаясь высвободить шляпу из зубов своего кота. – Фу, фу, гадкий кот!
Но Мессир и не думал слушаться приказа, наоборот, он стащил шляпу с головы Залипхиной и понесся прямо к воротам. Домне Мартеновне ничего другого не оставалось, как последовать за питомцем, на ходу причитая и пытаясь то угрозами, то ласковыми словами остановить своего кота.
Леха и Федя как раз подходили к воротам школы милиции, когда прямо на них, выскочило что-то весьма странное, если не сказать страшное. Это была огромная розовая пляжная панама, с вороньими перьями на боку. Складывалось впечатление, что этот шедевр создал какой-то сумасшедший модельер-авангардист. Но самое странное было не в этом, а в том, что панама двигалась, и не просто двигалась, она летела на расстоянии примерно в десять сантиметров от земли, а из-под нее торчал полосатый взъерошенный хвост.
Курсанты от неожиданности даже расступились, пропуская чудо природы и швейного мастерства, сочетаемые в одной панаме.
Однако на этом странное действо не закончилось. Вслед за панамой из ворот школы выскочила Домна Мартеновна Залипхина. При виде ее Леха так вжался в забор, что казалось, еще одно небольшое усилие, и он полностью сольется с коваными прутьями. Но к огромному удивлению Пешкодралова, Залипхина даже не обратила на него внимания, лишь только благосклонно улыбнулась и побежала дальше.
– Чего это она? – удивленно спросил Ганга. – Обычно как тебя увидит, так у меня аж слюна изо рта капать начинает, а тут даже не посмотрела.
– Может, поняла наконец, что я не ее принц, – пожал плечами Леха. – И это очень даже хорошо, когда люди понимают собственные заблуждения.
– Очень странно, – с сомнением пробормотал Федя. – Если ты ее больше не интересуешь, тогда что она делала на территории школы?
– Не знаю, – тоже озадачился Леха. – Она вообще дамочка с причудами.
– Надо будет выяснить, – проговорил Федя и вошел в ворота школы.
* * *
Курсантами, ползающими по траве, которых видела Домна Мартеновна, были близнецы Утконесовы и Дирол, которые как раз в тот момент выслеживали Муромцева и Птахина. Но был еще один следопыт, которого Домна Мартеновна так и не смогла обнаружить по причине слишком мечтательного настроения. А курсант этот находился всего в нескольких метрах от Залипхиной, ползая на животе по траве с огромной лупой в руках.
Это был Веня Кулапудов, который решил как следует осмотреть кусты, где было найдено удостоверение личности капитана Мочилова. Он настолько слился с довольно высокой травой, что со стороны его просто невозможно было заметить.
Веня очень увлекся своим занятием, может, даже чересчур, потому что искать-то он должен был улики, а вместо этого принялся разглядывать через лупу жучков, паучков и других мелких представителей местной фауны. Один раз ему даже удалось поймать крохотную ящерку и рассмотреть ее со всех сторон. Он и подумать не мог, что это может быть настолько увлекательно.
Веня решил обязательно показать ящерку Зосе, а потому, достав из кармана носовой платочек, он бережно запеленал бедное животное так, что наружу высовывалась только змеиная морда, и убрал свою находку обратно в карман. Его так заинтересовало это занятие, что он не замечал никого и ничего вокруг.
Упаковав ящерицу, Веня вновь вернулся к своей главной задаче, то есть поиску улик. Так Кулапудов ползал довольно долго, продвигаясь все ближе и ближе к воротам школы. И вдруг его внимание привлек огромный жук. Такого Веня еще никогда не видел. Жук был фиолетовым, круглым, с множеством лапок и усиков. Но каково же было разочарование курсанта, когда этот жук оказался вовсе не жуком, а старой, но, видимо, очень дорогой брошкой.
– А я-то думал, что открыл новое супернасекомое, – вслух расстроился Веня. – А это всего лишь какая-то брошка… Стоп! – неожиданно осенила его мысль. – А что, если это похититель… или похитительница Мочилова обронила эту брошь? Если это так, то преступник, несомненно, за ней вернется. Нужно немедленно об это рассказать ребятам.
Веня поднялся и помчался к общежитию. Но пока бежал, идея рассказать друзьям о своей находке, перестала казаться ему заманчивой. Вдруг это всего лишь кто-то из утренних гостей обронил? Ведь сегодня на построение собралась чуть ли не половина города. Если так, тогда над ним все будут смеяться. Нет, нужно сначала проверить как следует, а уж потом всем рассказывать. Необходимо установить слежку за кустами, потому что если брошь принадлежит преступнику, то он обязательно за ней вернется, ведь украшение-то, судя по всему, очень старинное и дорогое. Однако в таком деле без помощника не обойтись.
Веня на минуту остановился, подумал, затем развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал к учебному корпусу, где как раз в это время в школьной библиотеке должна была находиться Зося.
* * *
Ворохватов расхаживал по кабинету, то и дело бросая недовольные взгляды на выстроившихся перед ним курсантов. Капитана Мочилова так и не нашли, даже не вышли на его след, не говоря уже о поимке его похитителей.
Все версии, которые разрабатывались им самим и стоящими перед ним курсантами, не подтвердились, а это не делало чести ни старшему лейтенанту, ни его подопечным.
– Итак, на данный момент у нас нет ни одной зацепки, которая помогла бы выйти на след капитана Мочилова или его похитителей, – констатировал Иван Арнольдович. – Плохо, очень плохо. Значит, версия с любовником его жены оказалась ложной? – обратился он к Феде.
– Так точно, товарищ старший лейтенант, – подтвердил Ганга. – У него просто железное алиби на вчерашний вечер, мы все проверили.
– Понятно, – скорчил кислую мину Ворохватов. – Ну а Зубоскалин с Утконесовыми чем занимались? – обратился он к Сашке и близнецам.
– Проверяли курсантов на предмет наличия какой-либо антипатии к капитану Мочилову, – не моргнув глазом, соврал Дирол, а близнецы согласно закивали.
– Нашли?
– Что нашли? – не понял Санек.
– Наличие антипатии.
– Нашли, – кивнул Дирол. – Многие курсанты, как оказалось, недолюбливают Глеба Ефимовича за его строгость и справедливость, но похитить его вряд ли кто-нибудь из них мог.
Естественно, курсанты скрыли от старшего лейтенанта инцидент с Петей Птахиным и его собакой, а также то, что Андрею Утконесову вместе с Васей Муромцевым пришлось мыть туалеты в наказание за драку.
– Значит, у вас тоже никаких положительных результатов, – вынес вердикт всему услышанному старший лейтенант. – И что теперь делать, а? Я вас спрашиваю. Еще день-два, и мы уже не сможем скрывать исчезновение капитана даже под видом его якобы болезни. Кстати, а почему я Кулапудова не вижу? – внезапно заметил он отсутствие Вени.