Страница:
– А ведь она права, – призадумавшись, изрек Веня и тут же, обратившись к юной зюспаске, приказал: – Люся, веди нас вниз!
– Есть, – весело откликнулась Люсечка и, как и в прошлый раз, взяв Веню за руку, повела курсантов из темного подъезда на улицу, освещая путь маленьким карманным фонариком.
Когда курсанты оказались на улице, то Люсечка, глядя на близнецов, удивленно пробормотала:
– Оказывается, вас трое.
– А ты думала, сколько? – усмехнулся Андрей.
– Думала, что двое, – честно призналась девочка. – В темноте ведь и так ничего не видно, а вы еще почему-то все время один за другого прячетесь.
– Я не прячусь, – обиделся Антон. – Это у меня тактика такая, исподтишка выслеживать врагов.
– А, понятно. Может, я тоже такую тактику испробую. Ну ладно, мне пора, – с этими словами Люсечка развернулась и скрылась в подъезде, а курсанты направили свои стопы в школу милиции, чтобы посоветоваться с остальными, как найти Лимонникова на свалке.
Санек, Леха и Федя были уже в комнате, когда туда вернулись Веня и близнецы.
– Не нашли? – глядя с надеждой на пришедших друзей, спросил Дирол.
– Не нашли, – отрицательно покачал головой Веня. – Зато мы знаем, где он наверняка может находиться.
– Где?
Пришлось Вене выложить все про их похождения и поиски Катьки Ворихи. Не забыл он рассказать и об умненькой не по годам Люсечке-зюспаске и о ее утверждении, что бомж обычно обитает на свалке.
– Значит, надо идти на свалку. Только это уже на завтра переносится. Ведь так? – посмотрел с надеждой на друзей Дирол, которому не очень-то хотелось выходить за пределы школы милиции на ночь глядя.
– Нет, не так, – воспротивился Веня. – Если мы хотим найти Лимонникова как можно скорее, то нужно идти на свалку к ночи.
– Почему? – все еще не понимал Санек.
– Да потому что бомжи днем на работе, – пояснил Кулапудов.
– Ну ты скажешь, – засмеялся Леха. – Какая же у бомжей может быть работа?
– Они пропитание себе добывают, – с грустным выражением на лице вмешался в разговор Федя. – Кто милостыню просит, кто бутылки собирает, а те, что постеснительнее, на всякую черную работу нанимаются, грузчиками, например. Веня прав: идти надо к ночи, в это время бомжи как раз группками собираются для ночлега.
– А ты откуда знаешь? – в который уже раз подивился осведомленности Ганги Дирол.
– Я же всю жизнь в городе прожил, потому и знаю, – вздохнул Федя. – А вообще, мне таких людей всегда жалко было.
– Сами виноваты, – безжалостно отрезал Дирол и обратился к Вене: – Все равно я считаю, что ночью туда идти слишком опасно.
– В этом и заключается наша работа – преодолевать трудности, несмотря на всякие там опасности, – важно изрек Веня.
– А я вот думаю: даже если мы и найдем Лимонникова, то он ни за что не признается в похищении или, может быть, убийстве Мочилова. Ему терять-то нечего – дома нет, семьи нет, да и сам он уже давно перестал быть нормальным человеком.
– А ведь верно, – согласились с ним остальные.
На некоторое время в комнате наступила полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием какой-то одинокой заблудившейся мухи. Муха, печально помахивая крылышками и перебирая лапками, долетела до стола и уселась прямо на его гладкую поверхность. Дирол, который больше всех своих друзей был подвержен охотничьему инстинкту, тут же схватил со своей тумбочки тоненькую тетрадку, свернул ее рулоном и, размахнувшись, со всей силы ударил по столешнице. Муху он не убил, но зато Федя вдруг подпрыгнул и закричал:
– Придумал, придумал!
Все взоры обратились к нему.
– Я знаю, что нужно сделать. Нам Лимонников, естественно, в совершенном им преступлении ни за что не признается, а вот себе подобному запросто расскажет за бутылкой водки, – быстро говорил Ганга.
– Себе подобному – это кому? – вопросительно взглянул на него Веня.
– Такому же бомжу, как и он сам, – пояснил Федя. – Угадайте, кто нам в этом поможет?
Близнецы переглянулись друг с другом, Веня посмотрел на Дирола, Дирол – на Пешкодралова, и все одновременно воскликнули:
– Зося! Вот кто нам поможет!
Через пятнадцать минут Зося была уже в комнате ребят со своим незаменимым театральным чемоданом. Дело в том, что, готовясь стать актрисой, Зося, естественно, как любая театральная дива, знала, что без костюмов в таком деле никак не обойтись. К тому же девушка в придачу к прочим своим талантам была еще и рукодельницей, так что ей ничего не стоило сшить костюмы своими руками. Все эти костюмы, парики, театральный грим хранились в старом потертом чемодане, с которым Зося почти никогда не расставалась и который привезла с собой в Зюзюкинск. Содержимое этого чемодана уже не раз помогало курсантам принимать всевозможные обличья, как того требовало то или иное задание. Вот и на этот раз костюмы Зоси вновь понадобились ребятам.
– Кого будем из вас лепить? – первым делом осведомилась Красноодеяльская.
– Бомжей, – серьезно отозвался Веня.
– Нет ничего проще, – весело откликнулась Зося, даже не спросив, зачем курсантам понадобилось такое странное перевоплощение.
Она принялась рыться в содержимом своего чемодана, расшвыривая по комнате разноцветные парики, одежду всех фасонов и размеров, баночки с блестками и гримом, наборы накладных ресниц и ногтей – в общем, все то, без чего хорошему актеру не обойтись. Затем, когда девушка подобрала наряд каждому курсанту, последовала долгая и трудная работа по гримированию и приданию новому облику завершенности.
В результате через полчаса комната номер тринадцать так и кишела сомнительными личностями всех возрастов и национальностей. Близнецы, не пожелавшие надевать разную одежду, теперь стояли в одинаковых потрепанных трико, растянутых до невозможности зеленых футболках, на которых в области живота в живописном беспорядке располагались белые, высветленные хлоркой пятна. Из Дирола с его белозубой улыбкой Зося решила сделать женщину, хотя тому поначалу эта затея совсем не понравилась.
– Не буду я женщиной! – вопил он. – Меня и так уже с подачи Куприяна Амуровича половина общежития считает представителем нетрадиционной ориентации. Я не хочу окончательно сгубить собственную репутацию. Вон, из Лехи очень даже симпатичная дамочка получится, у него и физиономия смазливая.
– На себя посмотри, – огрызнулся Леха, натягивая на ноги дырявые джинсы. – У тебя же на лице написано, что ты должен был родиться девочкой. Видно, в момент твоего рождения у природы было похмелье, вот она и перепутала слегка.
– Ах ты!.. – зашипел на него Дирол, готовясь кинуться на врага.
– Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! – закричала Зося, вставая между драчунами. – Сашенька, я сделаю так, что тебя никто и не узнает. К тому же сам подумай: ну разве могут быть у бомжа такое веселое лицо и такая ослепительная улыбка? – так и сыпала она комплиментами.
Это помогло. Дирол мгновенно оттаял, улыбнулся и, махнув рукой, сказал:
– Ладно, на что только не пойдешь ради дела.
– Вот и умница, – обрадовалась Зося и принялась за работу.
Женщина-бомж из Дирола получилась действительно великолепная: чумазая, с белозубой улыбкой, огромной бородавкой на подбородке, с рыжими всклокоченными волосами. В качестве одежды Зося определила Зубоскалину синюю юбку до пят и серую вязаную кофту с тремя заплатками на спине.
– Ужас, – вздохнул Дирол, оглядев себя в Зосино зеркало. – Где ты кофту-то такую нашла?
– Сама сделала из старой бабушкиной, – похвасталась девушка. – Это еще в школе было, я тогда в школьном спектакле Бабу-ягу играла.
– Вот и я сейчас похож на Бабу-ягу, – откликнулся Санек.
Затем Зося сотворила из Вени и Лехи среднестатистических бомжей непонятного возраста и тем более национальности. Веня получил черный коротковолосый парик, мешковатые штаны и мятую куртку, а Лехе достались легкое пальто и рваные джинсы.
Больше всего Зосе пришлось провозиться с Федей. Сначала она пыталась сделать из него белого человека, но потом оставила эту затею. Разве превратишь темную кожу в светлую?
– Нет, так не пойдет. Тебе надо умыться, и я начну все заново, – критически осмотрев лицо Феди, покрытое толстенным слоем тонального крема и пудры, изрекла девушка.
– Хорошо, – покорно вздохнул Федя и поплелся в туалет, чтобы умыться.
Но едва он сделал несколько шагов, как за спиной его раздался голос Куприяна Амуровича:
– Ганга, вы не знаете, кто это возле крыльца намусорил?
Федя застыл, не зная, то ли ему убежать, то ли повернуться к коменданту и тем самым до смерти напугать его. Ведь Ганга прекрасно понимал, что вид у него, особенно лицо, сейчас никак не может вызвать положительных эмоций.
– Не знаю, – глухо буркнул Федя, не оборачиваясь.
– А я вот видел сегодня на крыльце вас, Пешкодралова и Зубоскалина, вы там курили и кушали яблоки.
Федя вспомнил, что когда они вернулись от Рюхина, то действительно задержались на несколько минут на крыльце, потому что Диролу и Лехе вдруг захотелось покурить. А так как Федя не курил, то решил съесть яблоко, которым его угостила Анжелика, когда поила курантов чаем. Вот только Ганга отлично помнил, что огрызок он бросил прямиком в урну, да и ребята тоже не разбрасывали окурки, а потушили и кинули в ту же урну.
– Мы не мусорили, – не оборачиваясь, пробормотал Федя.
– А почему вы говорите со мной, не повернувшись? – продолжал приставать с глупыми замечаниями комендант.
«Вот дался я ему», – с раздражением подумал Ганга и, бросив через плечо:
– Я в туалет хочу, – засеменил по коридору.
Однако любопытного Куприяна Амуровича настолько заинтересовало странное поведение Феди, что он побежал за ним следом, так и норовя заглянуть в лицо, которое, впрочем, Федя успешно успевал каждый раз отворачивать.
Таким образом они дошли до туалета. Ганга открыл дверь и устремился к ближайшей кабинке. Но тут он услышал истошный крик. Повернувшись, Ганга увидел лежащего на полу Куприяна Амуровича.
«Но как он мог меня увидеть, ведь я же хорошо отворачивался?» – подивился Федя, озираясь по сторонам. И тут он все понял. Прямо над умывальниками на стене висело огромное зеркало, в котором Ласковый и увидел разукрашенное лицо Феди.
Приложив ухо к груди коменданта и убедившись, что тот дышит, Ганга быстро поднялся, умылся, набрал в рот воды и брызнул на Куприяна Амуровича. Ласковый застонал и медленно открыл глаза. Однако, увидев перед собой Федю, комендант быстро вскочил на ноги и спросил:
– Что это было?
– Где?
– С вашим лицом, – Ласковый во все глаза таращился на Федю.
– Ничего, – пожал плечами тот. – Я пошел в туалет, выхожу, а тут вы лежите. Вам плохо? Может, лучше пойдете к себе, отдохнете, – заботливо взял он под руку коменданта.
Куприян Амурович недоверчиво посмотрел на курсанта, пощупал собственный лоб, покачал головой и сказал:
– Да, что-то мне нездоровится. Я, пожалуй, пойду к себе и прилягу.
Федя проводил коменданта до лестницы и помчался в свою комнату, чтобы рассказать ребятам о забавном происшествии.
– В этом есть и своя польза, – смеясь, сказал Веня, когда услышал, что Ласковый после испытанного шока решил отдохнуть в своей комнате. – Теперь нам никто не помешает выбраться из общежития.
Когда все вволю посмеялись над рассказом об обмороке Куприяна Амуровича, Зося посмотрела на Федю и сказала:
– Пожалуй, я тебя гримировать не стану. Будешь ты у нас обычным чернокожим бомжом.
– Ладно, – облегченно вздохнул Федя, которому отнюдь не хотелось больше кого-либо напугать собственной раскрашенной физиономией.
Федя надел простые брюки в заплатками на коленях и потрепанную куртку-ветровку.
– Ну вот, теперь вы настоящие бомжи, – осмотрев всех ребят с головы до ног, вынесла одобрительное решение Зося.
Курсанты поблагодарили девушку и один за другим вышли из комнаты. Их ждала трудная ночь.
ГЛАВА 12
– Есть, – весело откликнулась Люсечка и, как и в прошлый раз, взяв Веню за руку, повела курсантов из темного подъезда на улицу, освещая путь маленьким карманным фонариком.
Когда курсанты оказались на улице, то Люсечка, глядя на близнецов, удивленно пробормотала:
– Оказывается, вас трое.
– А ты думала, сколько? – усмехнулся Андрей.
– Думала, что двое, – честно призналась девочка. – В темноте ведь и так ничего не видно, а вы еще почему-то все время один за другого прячетесь.
– Я не прячусь, – обиделся Антон. – Это у меня тактика такая, исподтишка выслеживать врагов.
– А, понятно. Может, я тоже такую тактику испробую. Ну ладно, мне пора, – с этими словами Люсечка развернулась и скрылась в подъезде, а курсанты направили свои стопы в школу милиции, чтобы посоветоваться с остальными, как найти Лимонникова на свалке.
* * *
Санек, Леха и Федя были уже в комнате, когда туда вернулись Веня и близнецы.
– Не нашли? – глядя с надеждой на пришедших друзей, спросил Дирол.
– Не нашли, – отрицательно покачал головой Веня. – Зато мы знаем, где он наверняка может находиться.
– Где?
Пришлось Вене выложить все про их похождения и поиски Катьки Ворихи. Не забыл он рассказать и об умненькой не по годам Люсечке-зюспаске и о ее утверждении, что бомж обычно обитает на свалке.
– Значит, надо идти на свалку. Только это уже на завтра переносится. Ведь так? – посмотрел с надеждой на друзей Дирол, которому не очень-то хотелось выходить за пределы школы милиции на ночь глядя.
– Нет, не так, – воспротивился Веня. – Если мы хотим найти Лимонникова как можно скорее, то нужно идти на свалку к ночи.
– Почему? – все еще не понимал Санек.
– Да потому что бомжи днем на работе, – пояснил Кулапудов.
– Ну ты скажешь, – засмеялся Леха. – Какая же у бомжей может быть работа?
– Они пропитание себе добывают, – с грустным выражением на лице вмешался в разговор Федя. – Кто милостыню просит, кто бутылки собирает, а те, что постеснительнее, на всякую черную работу нанимаются, грузчиками, например. Веня прав: идти надо к ночи, в это время бомжи как раз группками собираются для ночлега.
– А ты откуда знаешь? – в который уже раз подивился осведомленности Ганги Дирол.
– Я же всю жизнь в городе прожил, потому и знаю, – вздохнул Федя. – А вообще, мне таких людей всегда жалко было.
– Сами виноваты, – безжалостно отрезал Дирол и обратился к Вене: – Все равно я считаю, что ночью туда идти слишком опасно.
– В этом и заключается наша работа – преодолевать трудности, несмотря на всякие там опасности, – важно изрек Веня.
– А я вот думаю: даже если мы и найдем Лимонникова, то он ни за что не признается в похищении или, может быть, убийстве Мочилова. Ему терять-то нечего – дома нет, семьи нет, да и сам он уже давно перестал быть нормальным человеком.
– А ведь верно, – согласились с ним остальные.
На некоторое время в комнате наступила полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием какой-то одинокой заблудившейся мухи. Муха, печально помахивая крылышками и перебирая лапками, долетела до стола и уселась прямо на его гладкую поверхность. Дирол, который больше всех своих друзей был подвержен охотничьему инстинкту, тут же схватил со своей тумбочки тоненькую тетрадку, свернул ее рулоном и, размахнувшись, со всей силы ударил по столешнице. Муху он не убил, но зато Федя вдруг подпрыгнул и закричал:
– Придумал, придумал!
Все взоры обратились к нему.
– Я знаю, что нужно сделать. Нам Лимонников, естественно, в совершенном им преступлении ни за что не признается, а вот себе подобному запросто расскажет за бутылкой водки, – быстро говорил Ганга.
– Себе подобному – это кому? – вопросительно взглянул на него Веня.
– Такому же бомжу, как и он сам, – пояснил Федя. – Угадайте, кто нам в этом поможет?
Близнецы переглянулись друг с другом, Веня посмотрел на Дирола, Дирол – на Пешкодралова, и все одновременно воскликнули:
– Зося! Вот кто нам поможет!
Через пятнадцать минут Зося была уже в комнате ребят со своим незаменимым театральным чемоданом. Дело в том, что, готовясь стать актрисой, Зося, естественно, как любая театральная дива, знала, что без костюмов в таком деле никак не обойтись. К тому же девушка в придачу к прочим своим талантам была еще и рукодельницей, так что ей ничего не стоило сшить костюмы своими руками. Все эти костюмы, парики, театральный грим хранились в старом потертом чемодане, с которым Зося почти никогда не расставалась и который привезла с собой в Зюзюкинск. Содержимое этого чемодана уже не раз помогало курсантам принимать всевозможные обличья, как того требовало то или иное задание. Вот и на этот раз костюмы Зоси вновь понадобились ребятам.
– Кого будем из вас лепить? – первым делом осведомилась Красноодеяльская.
– Бомжей, – серьезно отозвался Веня.
– Нет ничего проще, – весело откликнулась Зося, даже не спросив, зачем курсантам понадобилось такое странное перевоплощение.
Она принялась рыться в содержимом своего чемодана, расшвыривая по комнате разноцветные парики, одежду всех фасонов и размеров, баночки с блестками и гримом, наборы накладных ресниц и ногтей – в общем, все то, без чего хорошему актеру не обойтись. Затем, когда девушка подобрала наряд каждому курсанту, последовала долгая и трудная работа по гримированию и приданию новому облику завершенности.
В результате через полчаса комната номер тринадцать так и кишела сомнительными личностями всех возрастов и национальностей. Близнецы, не пожелавшие надевать разную одежду, теперь стояли в одинаковых потрепанных трико, растянутых до невозможности зеленых футболках, на которых в области живота в живописном беспорядке располагались белые, высветленные хлоркой пятна. Из Дирола с его белозубой улыбкой Зося решила сделать женщину, хотя тому поначалу эта затея совсем не понравилась.
– Не буду я женщиной! – вопил он. – Меня и так уже с подачи Куприяна Амуровича половина общежития считает представителем нетрадиционной ориентации. Я не хочу окончательно сгубить собственную репутацию. Вон, из Лехи очень даже симпатичная дамочка получится, у него и физиономия смазливая.
– На себя посмотри, – огрызнулся Леха, натягивая на ноги дырявые джинсы. – У тебя же на лице написано, что ты должен был родиться девочкой. Видно, в момент твоего рождения у природы было похмелье, вот она и перепутала слегка.
– Ах ты!.. – зашипел на него Дирол, готовясь кинуться на врага.
– Мальчики, мальчики, не ссорьтесь! – закричала Зося, вставая между драчунами. – Сашенька, я сделаю так, что тебя никто и не узнает. К тому же сам подумай: ну разве могут быть у бомжа такое веселое лицо и такая ослепительная улыбка? – так и сыпала она комплиментами.
Это помогло. Дирол мгновенно оттаял, улыбнулся и, махнув рукой, сказал:
– Ладно, на что только не пойдешь ради дела.
– Вот и умница, – обрадовалась Зося и принялась за работу.
Женщина-бомж из Дирола получилась действительно великолепная: чумазая, с белозубой улыбкой, огромной бородавкой на подбородке, с рыжими всклокоченными волосами. В качестве одежды Зося определила Зубоскалину синюю юбку до пят и серую вязаную кофту с тремя заплатками на спине.
– Ужас, – вздохнул Дирол, оглядев себя в Зосино зеркало. – Где ты кофту-то такую нашла?
– Сама сделала из старой бабушкиной, – похвасталась девушка. – Это еще в школе было, я тогда в школьном спектакле Бабу-ягу играла.
– Вот и я сейчас похож на Бабу-ягу, – откликнулся Санек.
Затем Зося сотворила из Вени и Лехи среднестатистических бомжей непонятного возраста и тем более национальности. Веня получил черный коротковолосый парик, мешковатые штаны и мятую куртку, а Лехе достались легкое пальто и рваные джинсы.
Больше всего Зосе пришлось провозиться с Федей. Сначала она пыталась сделать из него белого человека, но потом оставила эту затею. Разве превратишь темную кожу в светлую?
– Нет, так не пойдет. Тебе надо умыться, и я начну все заново, – критически осмотрев лицо Феди, покрытое толстенным слоем тонального крема и пудры, изрекла девушка.
– Хорошо, – покорно вздохнул Федя и поплелся в туалет, чтобы умыться.
Но едва он сделал несколько шагов, как за спиной его раздался голос Куприяна Амуровича:
– Ганга, вы не знаете, кто это возле крыльца намусорил?
Федя застыл, не зная, то ли ему убежать, то ли повернуться к коменданту и тем самым до смерти напугать его. Ведь Ганга прекрасно понимал, что вид у него, особенно лицо, сейчас никак не может вызвать положительных эмоций.
– Не знаю, – глухо буркнул Федя, не оборачиваясь.
– А я вот видел сегодня на крыльце вас, Пешкодралова и Зубоскалина, вы там курили и кушали яблоки.
Федя вспомнил, что когда они вернулись от Рюхина, то действительно задержались на несколько минут на крыльце, потому что Диролу и Лехе вдруг захотелось покурить. А так как Федя не курил, то решил съесть яблоко, которым его угостила Анжелика, когда поила курантов чаем. Вот только Ганга отлично помнил, что огрызок он бросил прямиком в урну, да и ребята тоже не разбрасывали окурки, а потушили и кинули в ту же урну.
– Мы не мусорили, – не оборачиваясь, пробормотал Федя.
– А почему вы говорите со мной, не повернувшись? – продолжал приставать с глупыми замечаниями комендант.
«Вот дался я ему», – с раздражением подумал Ганга и, бросив через плечо:
– Я в туалет хочу, – засеменил по коридору.
Однако любопытного Куприяна Амуровича настолько заинтересовало странное поведение Феди, что он побежал за ним следом, так и норовя заглянуть в лицо, которое, впрочем, Федя успешно успевал каждый раз отворачивать.
Таким образом они дошли до туалета. Ганга открыл дверь и устремился к ближайшей кабинке. Но тут он услышал истошный крик. Повернувшись, Ганга увидел лежащего на полу Куприяна Амуровича.
«Но как он мог меня увидеть, ведь я же хорошо отворачивался?» – подивился Федя, озираясь по сторонам. И тут он все понял. Прямо над умывальниками на стене висело огромное зеркало, в котором Ласковый и увидел разукрашенное лицо Феди.
Приложив ухо к груди коменданта и убедившись, что тот дышит, Ганга быстро поднялся, умылся, набрал в рот воды и брызнул на Куприяна Амуровича. Ласковый застонал и медленно открыл глаза. Однако, увидев перед собой Федю, комендант быстро вскочил на ноги и спросил:
– Что это было?
– Где?
– С вашим лицом, – Ласковый во все глаза таращился на Федю.
– Ничего, – пожал плечами тот. – Я пошел в туалет, выхожу, а тут вы лежите. Вам плохо? Может, лучше пойдете к себе, отдохнете, – заботливо взял он под руку коменданта.
Куприян Амурович недоверчиво посмотрел на курсанта, пощупал собственный лоб, покачал головой и сказал:
– Да, что-то мне нездоровится. Я, пожалуй, пойду к себе и прилягу.
Федя проводил коменданта до лестницы и помчался в свою комнату, чтобы рассказать ребятам о забавном происшествии.
– В этом есть и своя польза, – смеясь, сказал Веня, когда услышал, что Ласковый после испытанного шока решил отдохнуть в своей комнате. – Теперь нам никто не помешает выбраться из общежития.
Когда все вволю посмеялись над рассказом об обмороке Куприяна Амуровича, Зося посмотрела на Федю и сказала:
– Пожалуй, я тебя гримировать не стану. Будешь ты у нас обычным чернокожим бомжом.
– Ладно, – облегченно вздохнул Федя, которому отнюдь не хотелось больше кого-либо напугать собственной раскрашенной физиономией.
Федя надел простые брюки в заплатками на коленях и потрепанную куртку-ветровку.
– Ну вот, теперь вы настоящие бомжи, – осмотрев всех ребят с головы до ног, вынесла одобрительное решение Зося.
Курсанты поблагодарили девушку и один за другим вышли из комнаты. Их ждала трудная ночь.
ГЛАВА 12
В Зюзюкинске, как и в любом другом городе, была своя собственная свалка – место обитания различных отходов, бомжей и полчищ прожорливых крыс. Однако зюзюкинцы в большем числе своем были людьми чистоплотными, а потому свалку сделали за чертой города, чтобы, так сказать, не портить внешний вид Зюзюкинска.
Вот только курсантам такой факт был никак не на руку, ведь им предстояло пересечь весь город, чтобы добраться до нужного объекта. А если еще и учесть их наряды, то передвижение по улицам вообще становилось опасным. Несколько раз им приходилось скрываться в подворотнях, избегая встречи с патрульными милицейскими машинами. Один раз пришлось удирать от стаи бродячих собак, которые, судя по их поведению, предпочитали ужинать свеженькой бомжатиной. Только к одиннадцати часам вечера курсанты наконец увидели вдалеке живописные горы мусора и пылающие в темноте костры, которые разводили местные бомжи, чтобы согреться и приготовить еду.
– Нам нужно действовать поодиночке, – остановившись недалеко от свалки, сказал Веня.
– Мы не можем поодиночке, – сразу вставил Андрей.
– Мы всегда и везде вместе, – добавил Антон.
– Вас это и не касается, – отмахнулся Кулапудов. – Я про других говорю. Значит, так: оказываемся у свалки и расходимся в разные стороны. Все ищут Лимонникова.
– А у бомжей про него спрашивать можно? – поинтересовался Дирол.
– Можно, только осторожно, – отозвался Веня. – Смотрите, чтобы никто ничего не заподозрил, между бомжами слухи распространяются еще быстрее, чем в нашей школе. Поняли?
– Поняли? – вразброд ответили остальные.
– Тогда приступаем к операции, – скомандовал Кулапудов. – Встречаемся на этом самом месте. Пришедшие раньше ждут остальных.
Через минуту странная группа бомжей, достигнув свалки, рассыпалась. Веня, так же как и Леха, выбрал тактику настороженного наблюдения за всем, что попадалось на пути. К сожалению, Лимонникова они так и не обнаружили.
Дирол, пользуясь своей «женской» привлекательностью, пытался даже заигрывать с некоторыми бомжами, которые были помоложе и посимпатичнее, а между делом все выведывал, не видел ли кто-нибудь из них Валерия Лимонникова. В результате он всем надоел, и один, видимо, самый крутой из компании, на которую набрел Санек, поставил перед ним выбор: или провести с ним ночь, на что, естественно, Дирол никак согласиться не мог, или уйти со свалки, пока его, то есть ее, не выкинули. Зубоскалин предпочел уйти сам, так что вернулся он на место встречи первым. За ним пришли ни с чем Веня и Леха.
– Может, Феде или близнецам повезет больше, – вздохнул Кулапудов.
Близнецы в это время выглядывали из-за горы какого-то утильсырья, рассматривая группку бомжей, столпившихся вокруг котелка, висящего над костром.
– Вон тот слева, кажется, похож, – шепотом сказал Антон.
Андрей пригляделся повнимательней к типу, на которого указывал его брат, и отрицательно замотал головой:
– Нет, совсем не похож. Скорее, вон тот с бутылкой.
– Да ты что?! Он же слепой.
– Это он для других слепой, а для себя-то зрячий. Смотри, как он в котелок ложкой ныряет.
Антон пригляделся и понял, что человек в круглых черных очках, которого он сначала принял за слепого, вовсе и не слепой, а самый что ни есть зрячий.
– А зачем он это делает? – наивно удивился Антон.
– Чтобы прокормиться, – пожал плечами Андрей. – Люди всегда жалеют инвалидов, а бомжи этим пользуются.
– Так-так, кто это у нас тут сидит? – раздался за спиной ребят суровый женский голос.
Близнецы обернулись и увидели, что прямо над ними возвышается очень толстая женщина, с грозным лицом и тяжелым взглядом.
– А мы это… Решили полежать, – улыбнулся Андрей, потому что ничего другого ему в голову не пришло.
– И долго я вас искать буду? – уперла руки в бока странная дама. – Вам спать давно пора, крошки мои, а вы все от мамочки убегаете. Ну идите ко мне, мои зайки, я вас согрею, – и она рывком подняв близнецов, прижала их к своей необъятной груди.
– Простите, – улыбаясь, начал говорить Андрей, – но мы не ваши дети. У нас другая мама есть. Правда, Антон? – посмотрел он на брата.
– Правда, – едва слышно просипел Антон, потому что новоявленная мамаша сжала его так, что он дышать-то с трудом мог, не то что говорить.
– Ах, шалунишки, – воскликнула женщина. – Вечно вы свою мамочку разыгрываете. Пойдемте со мной, я вас накормлю и спать уложу.
Она подхватила близнецов под руки и потащила к тому костру, за которым только что наблюдали братья.
– Что, Маруся, снова детей своих нашла? – увидев троицу, захохотал кто-то из бомжей.
– Они и не терялись, – освобождая место у костра для себя и своих «сыночков», откликнулась Маруся.
– Ну, попали вы, ребята. От нашей Маруси так просто не уйдешь. Раз стал ее сыночком, считай, что заботой обделен не будешь, – сказал все тот же весельчак, который теперь оказался сидящим справа от Антона, и все дружно захохотали, радуясь остроумной шутке.
– А она что, сумасшедшая? – тихонько спросил неожиданного собеседника Антон, пока Маруся наливала в железные миски похлебку из котелка для себя и своих «малышей».
– Это как сказать… – покачал головой бомж. – Она лет двадцать назад потеряла своих детей…
– Что, тоже близнецов? – удивился Антон, заметив, что и Андрей прислушивается к беседе.
– Да нет. У нее мальчик был и девочка, к тому же разных возрастов. Девочке было пятнадцать, а мальчику девятнадцать. Девочку машина сбила, а мальчик от передозировки умер, наркоманом был, вот у Маруси крыша-то и поехала. Теперь как увидит кого младше двадцати лет, так сразу в своих детей и записывает.
– Понятно, – грустно вздохнул Антон, которого печальная жизненная история Маруси очень огорчила.
– Антон, – толкнул брата в бок Андрей. – Пока ты разговаривал, я тут уже всех рассмотрел. Лимонникова здесь нет, так что надо быстренько сматываться.
– Ага, ты думаешь, нас эта Маруся так просто и отпустит, – невесело усмехнулся Антон, поняв, в какое положение они попали.
– Я сказал «сматываться», а не уходить, – терпеливо пояснил Андрей. – Если ты тут начнешь всем говорить «спасибо» и «до свидания», то Маруся тебя точно не отпустит. А мы смоемся по-тихому. В общем, смотри на меня и делай, как я.
– Что это вы тут шушукаетесь? – вернулась с полными мисками Маруся. – Опять новую каверзу против мамочки замышляете.
– Нет, что ты, мамуля, – театрально улыбнулся Андрей. – Просто твои мальчики хотят пи-пи. Можно?
– Вот поедите, и я вас отведу, – поставила свое условие сумасшедшая.
Антон глянул на брата. Тот скосил глаза на свою тарелку, облизнулся, потом скривился и посмотрел в сторону города. «Ешь быстрее, а потом будем удирать», – понял Антон и, зачерпнув полную ложку, отправил ее в рот.
Нельзя, конечно, сказать, что похлебка была очень вкусной, но по крайней мере отвращения она не вызвала. Антон в считанные минуты доел свою порцию и посмотрел на Андрея. Тот расправился с ужином и, подмигнув брату, захныкал, дергая Марусю за рукав:
– Мама, я в туалет хочу. Уже сил нет терпеть.
– И я тоже хочу, – вторил ему Антон.
– Сейчас, сейчас, крошки мои, – проговорила Маруся. Она удостоверилась, что «сыночки» съели свою похлебку, взяла их, как маленьких, за ручки и повела в сторону.
Отойдя шагов на тридцать от того места, где расположились вокруг костра бомжи, Маруся остановилась и сказала:
– Вот тут можно.
– Я при тебе стесняюсь, – поняв, что Маруся уходить не собирается, как он на то рассчитывал, захныкал Андрей.
– А чего стесняться родной мамочки? – удивилась Маруся, но, увидев, что ее «крошки» снова собираются реветь, быстро добавила: – Хорошо, хорошо, я отвернусь.
– Ладно, – мгновенно успокоившись, согласился Андрей, а Антон, последний раз всхлипнув, добавил:
– Только не подглядывай.
Маруся, как и обещала, отошла на три шага и отвернулась. Андрей тут же упал на землю и пополз. Антон, помня о приказе брата все делать, как он, тоже свалился в кучу мусора и пополз. Ползли они минуты три, пока не услышали истошный вопль.
– Похитили! Деток моих похитили! – на всю свалку кричала Маруся.
– Бежим! – крикнул Андрей, поднимаясь с земли и бросаясь прочь от сумасшедшей бомжихи.
Антон тоже не заставил себя долго ждать, и через секунду братья уже неслись сломя голову к месту встречи со своими сокурсниками.
– Ага, вот и близнецы, – завидев двоих ребят в совершенно одинаковой одежде, констатировал Веня.
– Нашли Лимонникова? – едва только близнецы приблизились, подскочил к ним с вопросом Санек.
– Нет, зато нас нашли… То есть у нас нашлась… – с трудом переводя дыхание, попытался объяснить Андрей.
– Чего нашлось? – не понял Дирол.
Андрей и Антон замахали руками, мол, дай отдышаться, привели дыхание в норму и только потом рассказали историю с сумасшедшей Марусей, которая всю молодежь считает своими детьми.
– Значит, у вас тоже ничего, – подвел итог Кулапудов. – Что ж, остается надеяться только на Федю.
Феде досталась, пожалуй, самая безлюдная часть свалки. Он долго бродил по кучам хлама, наступая на роющихся в них крыс, отчего те противно взвизгивали и пытались укусить своего обидчика за ботинок. Но Федя их не боялся. Ловким движением он приподнимал ногой очередную серую падальщицу и отшвыривал ее далеко в сторону.
Он прошел, наверное, метро двести, но до сих пор не встретил ни одной живой души.
– Что же это такое? – вздыхал он. – Неужели в этой части свалки никто не живет? А может, это потому, что здесь обитает маньяк? – испугался он, вспомнив, как бабушка в детстве часто пугала его, маленького, тем, что на свалках и в подворотнях водятся плохие дяденьки, которые убивают маленьких мальчиков, и ни в коем случае нельзя ходить в эти места.
Сейчас Федя понимал, что бабушка пугала его лишь для того, чтобы уберечь внука от разных неприятных приключений, но все же определенная доля правды в ее словах была. Свалки и подворотни являлись местами скопления всякого рода преступников, бомжей и пьяниц, которых детям действительно стоило опасаться.
Но тут было совершенно тихо и спокойно, что, несомненно, настораживало и пугало Федю. Сделав очередной шаг, Ганга неожиданно провалился в какую-то грязную вонючую яму.
– Больше в жизни не пойду на свалку, – выбираясь из зловонной ямы, клятвенно пообещал он самому себе. – Мало того что здесь темно и воняет, так еще и ни одной живой души.
– Почему ни одной? – донесся из темноты вопрос. – Я здесь.
– Кто ты? – озираясь, чуть ли не шепотом спросил Федя.
– А ты кто? – ответил кто-то вопросом на вопрос.
– Я – Федя Ганга, – представился курсант, все еще пытаясь понять, откуда доносится голос.
– Странное прозвище.
– Это не прозвище, а фамилия такая, – пояснил Федя. – А вы, простите, где находитесь?
– Не скажу, пока тебя как следует не разгляжу, – ответил невидимый собеседник. – Сделай три шага вперед.
Федя пожал плечами и сделал три шага, как и было велено. И в тот же момент справа из-за кучи показалась темная фигура. Человек изумленно протянул:
– Вот, допился-то я, уже привидения мерещатся.
Федя привидений боялся так же, как и маньяков, а потому на всякий случай присел и спросил:
– Где привидения?
– Передо мной, – ответил человек из-за кучи.
– Перед вами только я, – внимательно осмотревшись, уверенно заявил Ганга.
– Так ты же и есть привидение, – высказал сногсшибательную для Феди новость незнакомец.
– А почему вы так решили? – мгновенно успокоился Ганга.
– Потому что одежда есть, а тела нету, – объяснил Федин собеседник и, тяжело вздохнув, посетовал: – Видать, мало я сегодня выпил, недогон. Мне в таком состоянии всегда чего-нибудь мерещится. Вот и сейчас тебя вижу.
Федя наконец понял, почему незнакомец принял его за привидение. Ведь одежду впотьмах еще можно было разглядеть, а вот шоколадного цвета лицо и руки Феди полностью сливались с темнотой.
– Нет, дяденька, я на самом деле живой, и разговариваете вы со мной по-настоящему. Просто у меня кожа темная, – начал объяснять Ганга. – Я простой русский негр.
– Тьфу ты, – тоже успокаиваясь, сплюнул собеседник. – Так бы сразу и сказал, а то с перепугу и пить бросить можно.
– Не можно, а нужно, – попытался дать полезный совет Федя, но его собеседник грозно прикрикнул:
– Но-но, поучи меня еще, как жить, сопляк!
Теперь незнакомец уже окончательно вылез из своего убежища и приблизился к Феде, пытаясь его разглядеть.
– А ну-ка, улыбнись, – приказал он.
Ганга улыбнулся, и в темноте блеснули его белые зубы.
– Ага, теперь я вижу, что ты живой, просто русский негр, – добродушно хлопнул он Федю по плечу. – Слушай… Как там тебя?
– Федя, – напомнил курсант.
– Ну да, Федя. А я Валера, – представился незнакомец, а Ганга, услышав знакомое имя, насторожился. – Слушай, Федя, выпить хочешь?
– Вообще-то я не пью, – отказался Ганга.
– Тогда разожги костер, – нашел ему новое дело Валера.
– У меня даже спичек нет, – признался Федя.
– Так ты еще и не куришь, – с презрением фыркнул новый знакомый.
– Не курю, – признался курсант, которому почему-то вдруг стало стыдно за то, что он до сих пор не приобрел одну из вреднейших привычек человечества.
– На, держи, – протянул Валера в темноте коробок спичек. – А я пока заначку свою поищу. У меня где-то здесь бутылка была закопана со вчерашнего вечера.
Вот только курсантам такой факт был никак не на руку, ведь им предстояло пересечь весь город, чтобы добраться до нужного объекта. А если еще и учесть их наряды, то передвижение по улицам вообще становилось опасным. Несколько раз им приходилось скрываться в подворотнях, избегая встречи с патрульными милицейскими машинами. Один раз пришлось удирать от стаи бродячих собак, которые, судя по их поведению, предпочитали ужинать свеженькой бомжатиной. Только к одиннадцати часам вечера курсанты наконец увидели вдалеке живописные горы мусора и пылающие в темноте костры, которые разводили местные бомжи, чтобы согреться и приготовить еду.
– Нам нужно действовать поодиночке, – остановившись недалеко от свалки, сказал Веня.
– Мы не можем поодиночке, – сразу вставил Андрей.
– Мы всегда и везде вместе, – добавил Антон.
– Вас это и не касается, – отмахнулся Кулапудов. – Я про других говорю. Значит, так: оказываемся у свалки и расходимся в разные стороны. Все ищут Лимонникова.
– А у бомжей про него спрашивать можно? – поинтересовался Дирол.
– Можно, только осторожно, – отозвался Веня. – Смотрите, чтобы никто ничего не заподозрил, между бомжами слухи распространяются еще быстрее, чем в нашей школе. Поняли?
– Поняли? – вразброд ответили остальные.
– Тогда приступаем к операции, – скомандовал Кулапудов. – Встречаемся на этом самом месте. Пришедшие раньше ждут остальных.
Через минуту странная группа бомжей, достигнув свалки, рассыпалась. Веня, так же как и Леха, выбрал тактику настороженного наблюдения за всем, что попадалось на пути. К сожалению, Лимонникова они так и не обнаружили.
Дирол, пользуясь своей «женской» привлекательностью, пытался даже заигрывать с некоторыми бомжами, которые были помоложе и посимпатичнее, а между делом все выведывал, не видел ли кто-нибудь из них Валерия Лимонникова. В результате он всем надоел, и один, видимо, самый крутой из компании, на которую набрел Санек, поставил перед ним выбор: или провести с ним ночь, на что, естественно, Дирол никак согласиться не мог, или уйти со свалки, пока его, то есть ее, не выкинули. Зубоскалин предпочел уйти сам, так что вернулся он на место встречи первым. За ним пришли ни с чем Веня и Леха.
– Может, Феде или близнецам повезет больше, – вздохнул Кулапудов.
Близнецы в это время выглядывали из-за горы какого-то утильсырья, рассматривая группку бомжей, столпившихся вокруг котелка, висящего над костром.
– Вон тот слева, кажется, похож, – шепотом сказал Антон.
Андрей пригляделся повнимательней к типу, на которого указывал его брат, и отрицательно замотал головой:
– Нет, совсем не похож. Скорее, вон тот с бутылкой.
– Да ты что?! Он же слепой.
– Это он для других слепой, а для себя-то зрячий. Смотри, как он в котелок ложкой ныряет.
Антон пригляделся и понял, что человек в круглых черных очках, которого он сначала принял за слепого, вовсе и не слепой, а самый что ни есть зрячий.
– А зачем он это делает? – наивно удивился Антон.
– Чтобы прокормиться, – пожал плечами Андрей. – Люди всегда жалеют инвалидов, а бомжи этим пользуются.
– Так-так, кто это у нас тут сидит? – раздался за спиной ребят суровый женский голос.
Близнецы обернулись и увидели, что прямо над ними возвышается очень толстая женщина, с грозным лицом и тяжелым взглядом.
– А мы это… Решили полежать, – улыбнулся Андрей, потому что ничего другого ему в голову не пришло.
– И долго я вас искать буду? – уперла руки в бока странная дама. – Вам спать давно пора, крошки мои, а вы все от мамочки убегаете. Ну идите ко мне, мои зайки, я вас согрею, – и она рывком подняв близнецов, прижала их к своей необъятной груди.
– Простите, – улыбаясь, начал говорить Андрей, – но мы не ваши дети. У нас другая мама есть. Правда, Антон? – посмотрел он на брата.
– Правда, – едва слышно просипел Антон, потому что новоявленная мамаша сжала его так, что он дышать-то с трудом мог, не то что говорить.
– Ах, шалунишки, – воскликнула женщина. – Вечно вы свою мамочку разыгрываете. Пойдемте со мной, я вас накормлю и спать уложу.
Она подхватила близнецов под руки и потащила к тому костру, за которым только что наблюдали братья.
– Что, Маруся, снова детей своих нашла? – увидев троицу, захохотал кто-то из бомжей.
– Они и не терялись, – освобождая место у костра для себя и своих «сыночков», откликнулась Маруся.
– Ну, попали вы, ребята. От нашей Маруси так просто не уйдешь. Раз стал ее сыночком, считай, что заботой обделен не будешь, – сказал все тот же весельчак, который теперь оказался сидящим справа от Антона, и все дружно захохотали, радуясь остроумной шутке.
– А она что, сумасшедшая? – тихонько спросил неожиданного собеседника Антон, пока Маруся наливала в железные миски похлебку из котелка для себя и своих «малышей».
– Это как сказать… – покачал головой бомж. – Она лет двадцать назад потеряла своих детей…
– Что, тоже близнецов? – удивился Антон, заметив, что и Андрей прислушивается к беседе.
– Да нет. У нее мальчик был и девочка, к тому же разных возрастов. Девочке было пятнадцать, а мальчику девятнадцать. Девочку машина сбила, а мальчик от передозировки умер, наркоманом был, вот у Маруси крыша-то и поехала. Теперь как увидит кого младше двадцати лет, так сразу в своих детей и записывает.
– Понятно, – грустно вздохнул Антон, которого печальная жизненная история Маруси очень огорчила.
– Антон, – толкнул брата в бок Андрей. – Пока ты разговаривал, я тут уже всех рассмотрел. Лимонникова здесь нет, так что надо быстренько сматываться.
– Ага, ты думаешь, нас эта Маруся так просто и отпустит, – невесело усмехнулся Антон, поняв, в какое положение они попали.
– Я сказал «сматываться», а не уходить, – терпеливо пояснил Андрей. – Если ты тут начнешь всем говорить «спасибо» и «до свидания», то Маруся тебя точно не отпустит. А мы смоемся по-тихому. В общем, смотри на меня и делай, как я.
– Что это вы тут шушукаетесь? – вернулась с полными мисками Маруся. – Опять новую каверзу против мамочки замышляете.
– Нет, что ты, мамуля, – театрально улыбнулся Андрей. – Просто твои мальчики хотят пи-пи. Можно?
– Вот поедите, и я вас отведу, – поставила свое условие сумасшедшая.
Антон глянул на брата. Тот скосил глаза на свою тарелку, облизнулся, потом скривился и посмотрел в сторону города. «Ешь быстрее, а потом будем удирать», – понял Антон и, зачерпнув полную ложку, отправил ее в рот.
Нельзя, конечно, сказать, что похлебка была очень вкусной, но по крайней мере отвращения она не вызвала. Антон в считанные минуты доел свою порцию и посмотрел на Андрея. Тот расправился с ужином и, подмигнув брату, захныкал, дергая Марусю за рукав:
– Мама, я в туалет хочу. Уже сил нет терпеть.
– И я тоже хочу, – вторил ему Антон.
– Сейчас, сейчас, крошки мои, – проговорила Маруся. Она удостоверилась, что «сыночки» съели свою похлебку, взяла их, как маленьких, за ручки и повела в сторону.
Отойдя шагов на тридцать от того места, где расположились вокруг костра бомжи, Маруся остановилась и сказала:
– Вот тут можно.
– Я при тебе стесняюсь, – поняв, что Маруся уходить не собирается, как он на то рассчитывал, захныкал Андрей.
– А чего стесняться родной мамочки? – удивилась Маруся, но, увидев, что ее «крошки» снова собираются реветь, быстро добавила: – Хорошо, хорошо, я отвернусь.
– Ладно, – мгновенно успокоившись, согласился Андрей, а Антон, последний раз всхлипнув, добавил:
– Только не подглядывай.
Маруся, как и обещала, отошла на три шага и отвернулась. Андрей тут же упал на землю и пополз. Антон, помня о приказе брата все делать, как он, тоже свалился в кучу мусора и пополз. Ползли они минуты три, пока не услышали истошный вопль.
– Похитили! Деток моих похитили! – на всю свалку кричала Маруся.
– Бежим! – крикнул Андрей, поднимаясь с земли и бросаясь прочь от сумасшедшей бомжихи.
Антон тоже не заставил себя долго ждать, и через секунду братья уже неслись сломя голову к месту встречи со своими сокурсниками.
– Ага, вот и близнецы, – завидев двоих ребят в совершенно одинаковой одежде, констатировал Веня.
– Нашли Лимонникова? – едва только близнецы приблизились, подскочил к ним с вопросом Санек.
– Нет, зато нас нашли… То есть у нас нашлась… – с трудом переводя дыхание, попытался объяснить Андрей.
– Чего нашлось? – не понял Дирол.
Андрей и Антон замахали руками, мол, дай отдышаться, привели дыхание в норму и только потом рассказали историю с сумасшедшей Марусей, которая всю молодежь считает своими детьми.
– Значит, у вас тоже ничего, – подвел итог Кулапудов. – Что ж, остается надеяться только на Федю.
* * *
Феде досталась, пожалуй, самая безлюдная часть свалки. Он долго бродил по кучам хлама, наступая на роющихся в них крыс, отчего те противно взвизгивали и пытались укусить своего обидчика за ботинок. Но Федя их не боялся. Ловким движением он приподнимал ногой очередную серую падальщицу и отшвыривал ее далеко в сторону.
Он прошел, наверное, метро двести, но до сих пор не встретил ни одной живой души.
– Что же это такое? – вздыхал он. – Неужели в этой части свалки никто не живет? А может, это потому, что здесь обитает маньяк? – испугался он, вспомнив, как бабушка в детстве часто пугала его, маленького, тем, что на свалках и в подворотнях водятся плохие дяденьки, которые убивают маленьких мальчиков, и ни в коем случае нельзя ходить в эти места.
Сейчас Федя понимал, что бабушка пугала его лишь для того, чтобы уберечь внука от разных неприятных приключений, но все же определенная доля правды в ее словах была. Свалки и подворотни являлись местами скопления всякого рода преступников, бомжей и пьяниц, которых детям действительно стоило опасаться.
Но тут было совершенно тихо и спокойно, что, несомненно, настораживало и пугало Федю. Сделав очередной шаг, Ганга неожиданно провалился в какую-то грязную вонючую яму.
– Больше в жизни не пойду на свалку, – выбираясь из зловонной ямы, клятвенно пообещал он самому себе. – Мало того что здесь темно и воняет, так еще и ни одной живой души.
– Почему ни одной? – донесся из темноты вопрос. – Я здесь.
– Кто ты? – озираясь, чуть ли не шепотом спросил Федя.
– А ты кто? – ответил кто-то вопросом на вопрос.
– Я – Федя Ганга, – представился курсант, все еще пытаясь понять, откуда доносится голос.
– Странное прозвище.
– Это не прозвище, а фамилия такая, – пояснил Федя. – А вы, простите, где находитесь?
– Не скажу, пока тебя как следует не разгляжу, – ответил невидимый собеседник. – Сделай три шага вперед.
Федя пожал плечами и сделал три шага, как и было велено. И в тот же момент справа из-за кучи показалась темная фигура. Человек изумленно протянул:
– Вот, допился-то я, уже привидения мерещатся.
Федя привидений боялся так же, как и маньяков, а потому на всякий случай присел и спросил:
– Где привидения?
– Передо мной, – ответил человек из-за кучи.
– Перед вами только я, – внимательно осмотревшись, уверенно заявил Ганга.
– Так ты же и есть привидение, – высказал сногсшибательную для Феди новость незнакомец.
– А почему вы так решили? – мгновенно успокоился Ганга.
– Потому что одежда есть, а тела нету, – объяснил Федин собеседник и, тяжело вздохнув, посетовал: – Видать, мало я сегодня выпил, недогон. Мне в таком состоянии всегда чего-нибудь мерещится. Вот и сейчас тебя вижу.
Федя наконец понял, почему незнакомец принял его за привидение. Ведь одежду впотьмах еще можно было разглядеть, а вот шоколадного цвета лицо и руки Феди полностью сливались с темнотой.
– Нет, дяденька, я на самом деле живой, и разговариваете вы со мной по-настоящему. Просто у меня кожа темная, – начал объяснять Ганга. – Я простой русский негр.
– Тьфу ты, – тоже успокаиваясь, сплюнул собеседник. – Так бы сразу и сказал, а то с перепугу и пить бросить можно.
– Не можно, а нужно, – попытался дать полезный совет Федя, но его собеседник грозно прикрикнул:
– Но-но, поучи меня еще, как жить, сопляк!
Теперь незнакомец уже окончательно вылез из своего убежища и приблизился к Феде, пытаясь его разглядеть.
– А ну-ка, улыбнись, – приказал он.
Ганга улыбнулся, и в темноте блеснули его белые зубы.
– Ага, теперь я вижу, что ты живой, просто русский негр, – добродушно хлопнул он Федю по плечу. – Слушай… Как там тебя?
– Федя, – напомнил курсант.
– Ну да, Федя. А я Валера, – представился незнакомец, а Ганга, услышав знакомое имя, насторожился. – Слушай, Федя, выпить хочешь?
– Вообще-то я не пью, – отказался Ганга.
– Тогда разожги костер, – нашел ему новое дело Валера.
– У меня даже спичек нет, – признался Федя.
– Так ты еще и не куришь, – с презрением фыркнул новый знакомый.
– Не курю, – признался курсант, которому почему-то вдруг стало стыдно за то, что он до сих пор не приобрел одну из вреднейших привычек человечества.
– На, держи, – протянул Валера в темноте коробок спичек. – А я пока заначку свою поищу. У меня где-то здесь бутылка была закопана со вчерашнего вечера.