За несколько шагов они крикнули, подражая сове: «Оху-оху-оху!» Это был их условный клич: большинство индейцев ночью пользуются совиным криком. В ответ из типи донеслись такие же звуки.
– Все в порядке! – крикнул Калеб. – Он принес камень и написал свое имя на могиле. Молодец! Ему мы присудим «гран ку».
– Я могу пойти хоть сейчас, – сказал Гай.
– Ну что ж, иди.
– А как же я пойду, камня-то уже нет?
– Так ты напиши свое имя на плите, – сказал Ян.
– Подумаешь, это ничего не значит! – сказал Гай и поспешил заговорить о другом.
Притихшие индейцы сидели вокруг костра и слушали Яна. А он рассказывал о своем походе, не преуменьшая страха, который довелось ему испытать.
Кончив, он спросил:
– Ну как, Гай, не хочешь ли сходить туда?
– Отстань ты! – сказал Гай. – Заладил одно и то же!
Калеб взглянул на часы, словно собираясь в дорогу; заметив это, Ян сказал:
– Не переночуете ли с нами, мистер Калеб? Здесь много места.
– И верно, а то уже поздно, – согласился старик.
– Все в порядке! – крикнул Калеб. – Он принес камень и написал свое имя на могиле. Молодец! Ему мы присудим «гран ку».
– Я могу пойти хоть сейчас, – сказал Гай.
– Ну что ж, иди.
– А как же я пойду, камня-то уже нет?
– Так ты напиши свое имя на плите, – сказал Ян.
– Подумаешь, это ничего не значит! – сказал Гай и поспешил заговорить о другом.
Притихшие индейцы сидели вокруг костра и слушали Яна. А он рассказывал о своем походе, не преуменьшая страха, который довелось ему испытать.
Кончив, он спросил:
– Ну как, Гай, не хочешь ли сходить туда?
– Отстань ты! – сказал Гай. – Заладил одно и то же!
Калеб взглянул на часы, словно собираясь в дорогу; заметив это, Ян сказал:
– Не переночуете ли с нами, мистер Калеб? Здесь много места.
– И верно, а то уже поздно, – согласился старик.
XX. Белый револьвер
После завтрака Великий Дятел высказал желание всего Совета Вождей осмотреть могилу.
– Мне кажется, что Ян написал свое имя не на камне, а на какой-нибудь корове, которая ночевала там. Ей это не понравилось, вот она и завопила на весь свет!
Через несколько минут они были уже около могилы. На шершавом грубом камне неровным почерком, но вполне четко было выведено: «Ян».
– Ну и почерк! – заметил Гай.
– Молодец! – радостно сказал Сэм. – Я б не смог этого сделать.
– А я бы смог, – похвастался Гай.
– Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы… Смотрите! – вдруг крикнул Ян.
В грязи, в канаве, все увидели следы взрослого человека. Очевидно, он упал на руки, потому что на земле остались отпечатки его пальцев. И вдруг зоркие глаза Гая увидели какой-то блестящий предмет. Он поднял его. Это был револьвер с белой рукояткой.
– Ну-ка, дайте посмотреть, – сказал Калеб.
Он обтер оружие, и в глазах его вспыхнул огонь.
– Это мой револьвер! – закричал он. – У меня украли его вместе с деньгами и другими вещами! Калеб оглядел револьвер со всех сторон.
– Не могу понять… – бормотал он время от времени. – Не могу понять, откуда он здесь…
Больше ничего интересного они не нашли и двинулись в обратный путь. Калеб всю дорогу был погружен в собственные мысли. В молчании они дошли до хижины бабушки Невилль, расположенной неподалеку от могилы солдата. У дверей хижины Калеб обернулся к мальчикам и сказал:
– Пожалуй, я зайду сюда. Скажи, Ян, прошлой ночью ты хоть слово обронил там, на белом камне?
– Нет, ни звука. Только камешек стукнул по валуну.
– Ну ладно, увидимся в лагере.
– Доброе утро, Калеб! – приветствовала его старуха. – Заходи, садись… Как поживают Дик и Сарианна?
– Похоже, они счастливы и процветают, – с горечью ответил Калеб. – Послушай, бабушка, ты слыхала когда-нибудь историю Гарни, который похоронен на дороге?
– Что тебе вдруг понадобилось вспоминать об этом? Конечно, слыхала. И не раз. Вот и прошлой ночью какие-то вопли неслись оттуда. Я до сих пор дрожу.
– А что ты слышала?
– Ах, какие-то страшные крики! Мой пес и кошка до смерти перепугались. А старая корова даже плетень перескочила, убегая с дороги.
– Ты не слыхала, бабушка, что будто на той неделе ограбили кого-то в Дауни?
– Вот как? – удивленно воскликнула старуха, и глаза ее странно сверкнули. – А кого, не знаешь?
– Говорят, Джона Ивенса.
– Сама я его не знаю. Ну, он-то не обеднеет. И ко мне тоже негодяи приходили, когда в округе болтали, что мы продали корову. Всегда пронюхают, где деньги.
– Это верно. Когда ж тебя ограбили, бабушка?
– Да разве я говорила, что ограбили? – И она захихикала. – Они только собирались.
Она рассказала Калебу, как среди ночи к ней ввалились двое: высокий был чернее тучи, а второй – маленький, широкоплечий и очень веселый. Старуха не позабыла и про черные бороды разбойников, и про то, что один был левша и у него недоставало среднего пальца на правой руке.
– Когда это случилось, бабушка?
– Да, наверное, года три назад.
Узнав все, что ему было нужно, Калеб распростился со старухой и пошел к мальчикам. За последние четыре года, думал он, идя по дороге, стали слишком часты грабежи в округе. И каждый раз обкрадывали людей, у которых появлялись деньги. Похоже, что воры имели точные сведения.
Когда Калеб скрылся в хижине старухи Невилль, Ян сказал приятелям:
– Вы идите в лагерь. Я скоро приду.
Мальчику хотелось срисовать отпечатки следов около могилы и постараться выследить этого человека.
Ян внимательно рассматривал следы. Он заметил, что каблуки были подбиты тремя рядами мелких гвоздей, шляпки торчали вкривь и вкось, а на левом ботинке была дырка. Потом Ян пригляделся к отпечатку рук. В нем было что-то странное. Присмотревшись к нескольким четким следам, Ян понял: на правой руке недоставало среднего пальца.
Ян шел по следам на дороге, пока они, свернув к югу, не затерялись в траве.
По пути он нагнал Калеба, который тоже шел в лагерь.
– Мистер Кларк, – сказал Ян, – я срисовал следы около могилы. Вы знаете, у того человека всего четыре пальца на правой руке.
– Что?! – воскликнул Калеб. – Ты не ошибся?
– Пойдемте посмотрим вместе. Да, Ян оказался прав.
– Никому не говори об этом, Ян.
Старик распрощался с мальчиком и пошел к дому Дика Пога. Тут около двери Калеб увидел те же следы, что и у могилы Гарни. А на веревке сушились измазанные глиной штаны.
С той ночи старик стал очень уважать Яна. К Гаю, который испугался пойти за камешком, он совсем охладел. Калеб пригласил к себе Яна, чтобы показать ему, какие он мастерил лыжи. На его приглашение явилось все племя.
С тех пор как Ян познакомился с Калебом, он больше ни разу не был у него.
Как и в тот день, в ответ на их стук за дверью раздался громкий собачий лай.
Пока Ян рассматривал лыжи, острые глазки Гая разглядели на койке старика белый револьвер. Вычищенный, смазанный, он был в полном порядке. Калеб не мог нарадоваться своей находке: ведь новое оружие стоило очень дорого и было не по карману старику.
– Давай, Калеб, постреляем, – сказал Гай. – Вот увидишь, я это делаю лучше других.
Калеб достал несколько патронов и показал на пенек с белым пятнышком в сорока шагах от дома. Гай сделал три или четыре выстрела, и Ян столько же, но никто не попал в цель.
– Смотрите, как надо, – сказал Калеб.
Маленькая рукоятка револьвера, казалось, потонула в загрубевшей руке охотника. Быстро, почти не метясь, он выпустил все шесть зарядов. Один за другим они вошли в белое пятно, а два – в черный кружок, нарисованный в самом центре.
Мальчики были в восторге.
– Да, лет двадцать назад я хорошо стрелял, – добродушно проговорил Калеб. – Но это пустяки. Сейчас я вам покажу штуку посложнее!
Он поставил три патрона на расстоянии двадцати пяти шагов и тремя выстрелами сбил их. Потом сунул револьвер в боковой карман куртки и, не вынимая его, без прицела, метко выстрелил в белое пятно на пеньке, тоже шагах в двадцати пяти. Найдя старую консервную банку, Калеб поставил ее на пальцы правой руки, а револьвер положил на ладонь. Одним рывком он подбросил все это вверх и, прежде чем револьвер упал, подхватил его и прострелил на лету дно жестянки.
Мальчики просто онемели от удивления и восторга. А Калеб вошел в хижину, чтобы вытереть револьвер.
– Теперь я точно знаю, что это не он стрелял в отца, – шепнул Сэм Яну, – он бы непременно убил его.
Калеб случайно услышал слова Сэма и, выйдя на крыльцо, спокойно и ласково улыбнулся. С тех пор он стал разговаривать с Сэмом.
В хижине Калеба воцарилось мирное, добродушное настроение, и Ян наконец высказал вслух то, о чем давно мечтал:
– Мистер Кларк, пойдемте вместе с нами охотиться на енотов. Мы знаем, где они кормятся у реки. Там их много.
Если бы Ян попросил его с месяц назад, то в ответ услыхал бы: «Не знаю. Времени нет», но теперь, после той ночи, когда Ян бесстрашно отправился на могилу Гарни, Калеб был целиком на стороне мальчика.
– Ладно, – сказал старик, – только в прохладный вечерок. Тогда пес будет лучше идти по следу.
– Мне кажется, что Ян написал свое имя не на камне, а на какой-нибудь корове, которая ночевала там. Ей это не понравилось, вот она и завопила на весь свет!
Через несколько минут они были уже около могилы. На шершавом грубом камне неровным почерком, но вполне четко было выведено: «Ян».
– Ну и почерк! – заметил Гай.
– Молодец! – радостно сказал Сэм. – Я б не смог этого сделать.
– А я бы смог, – похвастался Гай.
– Вот здесь я перескочил через канаву. Видишь мой след? А вот с этого места я услыхал крики. Давайте поглядим, оставляют ли духи свои следы… Смотрите! – вдруг крикнул Ян.
В грязи, в канаве, все увидели следы взрослого человека. Очевидно, он упал на руки, потому что на земле остались отпечатки его пальцев. И вдруг зоркие глаза Гая увидели какой-то блестящий предмет. Он поднял его. Это был револьвер с белой рукояткой.
– Ну-ка, дайте посмотреть, – сказал Калеб.
Он обтер оружие, и в глазах его вспыхнул огонь.
– Это мой револьвер! – закричал он. – У меня украли его вместе с деньгами и другими вещами! Калеб оглядел револьвер со всех сторон.
– Не могу понять… – бормотал он время от времени. – Не могу понять, откуда он здесь…
Больше ничего интересного они не нашли и двинулись в обратный путь. Калеб всю дорогу был погружен в собственные мысли. В молчании они дошли до хижины бабушки Невилль, расположенной неподалеку от могилы солдата. У дверей хижины Калеб обернулся к мальчикам и сказал:
– Пожалуй, я зайду сюда. Скажи, Ян, прошлой ночью ты хоть слово обронил там, на белом камне?
– Нет, ни звука. Только камешек стукнул по валуну.
– Ну ладно, увидимся в лагере.
– Доброе утро, Калеб! – приветствовала его старуха. – Заходи, садись… Как поживают Дик и Сарианна?
– Похоже, они счастливы и процветают, – с горечью ответил Калеб. – Послушай, бабушка, ты слыхала когда-нибудь историю Гарни, который похоронен на дороге?
– Что тебе вдруг понадобилось вспоминать об этом? Конечно, слыхала. И не раз. Вот и прошлой ночью какие-то вопли неслись оттуда. Я до сих пор дрожу.
– А что ты слышала?
– Ах, какие-то страшные крики! Мой пес и кошка до смерти перепугались. А старая корова даже плетень перескочила, убегая с дороги.
– Ты не слыхала, бабушка, что будто на той неделе ограбили кого-то в Дауни?
– Вот как? – удивленно воскликнула старуха, и глаза ее странно сверкнули. – А кого, не знаешь?
– Говорят, Джона Ивенса.
– Сама я его не знаю. Ну, он-то не обеднеет. И ко мне тоже негодяи приходили, когда в округе болтали, что мы продали корову. Всегда пронюхают, где деньги.
– Это верно. Когда ж тебя ограбили, бабушка?
– Да разве я говорила, что ограбили? – И она захихикала. – Они только собирались.
Она рассказала Калебу, как среди ночи к ней ввалились двое: высокий был чернее тучи, а второй – маленький, широкоплечий и очень веселый. Старуха не позабыла и про черные бороды разбойников, и про то, что один был левша и у него недоставало среднего пальца на правой руке.
– Когда это случилось, бабушка?
– Да, наверное, года три назад.
Узнав все, что ему было нужно, Калеб распростился со старухой и пошел к мальчикам. За последние четыре года, думал он, идя по дороге, стали слишком часты грабежи в округе. И каждый раз обкрадывали людей, у которых появлялись деньги. Похоже, что воры имели точные сведения.
Когда Калеб скрылся в хижине старухи Невилль, Ян сказал приятелям:
– Вы идите в лагерь. Я скоро приду.
Мальчику хотелось срисовать отпечатки следов около могилы и постараться выследить этого человека.
Ян внимательно рассматривал следы. Он заметил, что каблуки были подбиты тремя рядами мелких гвоздей, шляпки торчали вкривь и вкось, а на левом ботинке была дырка. Потом Ян пригляделся к отпечатку рук. В нем было что-то странное. Присмотревшись к нескольким четким следам, Ян понял: на правой руке недоставало среднего пальца.
Ян шел по следам на дороге, пока они, свернув к югу, не затерялись в траве.
По пути он нагнал Калеба, который тоже шел в лагерь.
– Мистер Кларк, – сказал Ян, – я срисовал следы около могилы. Вы знаете, у того человека всего четыре пальца на правой руке.
– Что?! – воскликнул Калеб. – Ты не ошибся?
– Пойдемте посмотрим вместе. Да, Ян оказался прав.
– Никому не говори об этом, Ян.
Старик распрощался с мальчиком и пошел к дому Дика Пога. Тут около двери Калеб увидел те же следы, что и у могилы Гарни. А на веревке сушились измазанные глиной штаны.
С той ночи старик стал очень уважать Яна. К Гаю, который испугался пойти за камешком, он совсем охладел. Калеб пригласил к себе Яна, чтобы показать ему, какие он мастерил лыжи. На его приглашение явилось все племя.
С тех пор как Ян познакомился с Калебом, он больше ни разу не был у него.
Как и в тот день, в ответ на их стук за дверью раздался громкий собачий лай.
Пока Ян рассматривал лыжи, острые глазки Гая разглядели на койке старика белый револьвер. Вычищенный, смазанный, он был в полном порядке. Калеб не мог нарадоваться своей находке: ведь новое оружие стоило очень дорого и было не по карману старику.
– Давай, Калеб, постреляем, – сказал Гай. – Вот увидишь, я это делаю лучше других.
Калеб достал несколько патронов и показал на пенек с белым пятнышком в сорока шагах от дома. Гай сделал три или четыре выстрела, и Ян столько же, но никто не попал в цель.
– Смотрите, как надо, – сказал Калеб.
Маленькая рукоятка револьвера, казалось, потонула в загрубевшей руке охотника. Быстро, почти не метясь, он выпустил все шесть зарядов. Один за другим они вошли в белое пятно, а два – в черный кружок, нарисованный в самом центре.
Мальчики были в восторге.
– Да, лет двадцать назад я хорошо стрелял, – добродушно проговорил Калеб. – Но это пустяки. Сейчас я вам покажу штуку посложнее!
Он поставил три патрона на расстоянии двадцати пяти шагов и тремя выстрелами сбил их. Потом сунул револьвер в боковой карман куртки и, не вынимая его, без прицела, метко выстрелил в белое пятно на пеньке, тоже шагах в двадцати пяти. Найдя старую консервную банку, Калеб поставил ее на пальцы правой руки, а револьвер положил на ладонь. Одним рывком он подбросил все это вверх и, прежде чем револьвер упал, подхватил его и прострелил на лету дно жестянки.
Мальчики просто онемели от удивления и восторга. А Калеб вошел в хижину, чтобы вытереть револьвер.
– Теперь я точно знаю, что это не он стрелял в отца, – шепнул Сэм Яну, – он бы непременно убил его.
Калеб случайно услышал слова Сэма и, выйдя на крыльцо, спокойно и ласково улыбнулся. С тех пор он стал разговаривать с Сэмом.
В хижине Калеба воцарилось мирное, добродушное настроение, и Ян наконец высказал вслух то, о чем давно мечтал:
– Мистер Кларк, пойдемте вместе с нами охотиться на енотов. Мы знаем, где они кормятся у реки. Там их много.
Если бы Ян попросил его с месяц назад, то в ответ услыхал бы: «Не знаю. Времени нет», но теперь, после той ночи, когда Ян бесстрашно отправился на могилу Гарни, Калеб был целиком на стороне мальчика.
– Ладно, – сказал старик, – только в прохладный вечерок. Тогда пес будет лучше идти по следу.
ХХI. Гай торжествует
С того дня, как мальчики впервые заметили сурка на поле Бернса, они охотились за ним каждое утро. Это вошло у них в привычку, как еда или мытье рук. Обычно первым видел сурка Гай. Следовали три безобидных выстрела, сурок прятался в нору, и на этом охота кончалась.
Однажды утром мальчики решили разойтись. Сэм подошел к полю с одной стороны, Ян и Гай – с другой. Сначала казалось, что зверя нигде нет. Но вдруг Гай шепнул:
– Вижу!
В густой траве, шагах в шестидесяти от мальчиков, Гай разглядел пятнышко серого меха.
– Это он!
Ян ничего не видел, а Сэм, хотя и заметил что-то, сомневался. В следующую минуту сурок (это действительно был он) встал на задние лапки. Тут уж все увидели его светло-коричневую спинку.
– Ну и Ветка! – воскликнул Ян. – Тебя бы назвать Ястребиным Глазом!
– Очень хорошо! – обрадовался Гай. – Зови меня так, ну пожалуйста! Очень тебя прошу! – добавил он умоляюще.
– Я думаю, Дятел, он заслужил это имя, – сказал Ян. – Он – молодец и ведет себя, как настоящий индеец.
– Мы созовем совет и тогда решим, – хладнокровно заявил Дятел. – Теперь за дело!
– Послушай, Ветка, не можешь ли ты обойти поле с другой стороны и пробраться между сурком и его норкой? – спросил Великий Вождь.
– Вот увидишь, я могу. И ставлю доллар, что…
– Послушай, – вмешался Ян, – у индейцев нет денег.
– Ну ладно, ставлю свой скальп – вот этот черный скальп против скальпа Сэма, что я первый убью сурка!
– Ну, позволь мне убить его первым, а ты это сделаешь вторым, – насмешливо протянул Сэм.
– Боишься за свой скальп?
– Ты у меня получишь! – пригрозил Сэм.
У каждого мальчика был пучок черных конских волос, который они называли «своим» скальпом и привязывали к макушке веревочкой.
– Бросьте ссориться, Великие Вожди, – сказал Бобр. – Давайте договоримся так: если Дятел убьет сурка, он берет скальп Ветки. Если Ветка добудет зверя, ему достанется скальп Дятла. И вдобавок победитель получит большое орлиное перо.
Сэм и Ян с нетерпением ждали в лесу, пока Ветка рыскал по полю. В этот день сурок казался особенно дерзким. Он далеко уходил от своей норки и временами совсем терялся из виду. Мальчики уже видели, как Гай подобрался к норе, а сурок этого не заметил. Обычно враги появлялись с другой стороны.
Гай, плотно прижавшись к земле, полз по клеверу. Шагов через тридцать он очутился как раз между сурком и его норкой. Зверек по-прежнему лакомился травой и посматривал иногда в другую сторону. Мальчики следили за ним из лесу с напряженным вниманием. А Гай сурка не видел. Мальчики всячески старались жестами показать ему, где сидит сурок. Наконец Гай понял: «Пора стрелять». Он осторожно приподнялся. Увидав его, сурок метнулся к норе, прямо навстречу Гаю. Гай впопыхах выстрелил, но мимо. И тут сурок, прыгнув на Гая, до смерти напугал его. Гай попятился, не зная толком, в какую сторону ему бежать. Сурок хотел проскочить мимо мальчика. Гай в ужасе кинулся в сторону и, споткнувшись, всем телом упал на сурка, оглушив его на какое-то мгновение. Вскочив на ноги, Гай хотел пуститься наутек и тут заметил, что зверек еле дышит. Гай собрал все свое мужество и стукнул сурка по носу.
Радостные крики, донесшиеся из лесу, возвестили Гаю о его победе. Когда мальчики подбежали к нему, он стоял в картинной позе: в одной руке высоко держал лук, а в другой – за хвост пушистого зверя.
– Учитесь у меня, как надо стрелять сурков! Смотрите, какой огромный! Наверняка весит пятьдесят фунтов. (Сурок потянул бы на самом деле не больше десяти.)
– Ура! Да здравствует Третий Вождь Ветка! Теперь уж Гаю нельзя было пожаловаться, что друзья не оценили его победы.
– Хорошо бы найти где-нибудь других сурков. Я-то знаю, как их надо ловить.
– За это, Ветка, ты получишь «гран ку».
– Да, и ты еще обещал звать меня «Ястребиный Глаз»! – напомнил Гай.
– Ну, сначала мы созовем Великий совет и обсудим это, – важно сказал Великий Вождь Дятел.
– Давайте устроим совет в полдень. Ладно?
– Хорошо.
– Нет, около четырех!
– Да в любое время.
– Вы дадите мне имя «Ястребиный Глаз» и еще большое орлиное перо за то, что я поймал сурка, да? И все это в четыре часа.
– Можно. Только почему тебе обязательно хочется в четыре?
Гай сделал вид, что не расслышал вопроса, и после обеда куда-то исчез.
– Наверное, опять не хочет мыть посуду, – решил Дятел.
– Да нет, – сказал Второй Вождь. – По-моему, он побежал за своими родными, чтобы те увидели, как его награждают.
– Может быть, – согласился Дятел. – Давай тогда устроим такое торжество, будто это особый день в истории! Уж я постараюсь.
– Ладно, – сказал Ян. – Ты позови своих. А я уговорю Калеба.
– Боюсь, что моих родных еще нельзя свести с Калебом, – ответил Сэм.
Было решено, что Сэм пойдет за своей матерью, а Ян тем временем приготовит большое орлиное перо и сдерет шкуру с сурка.
Сурок попался крупный; конечно, не с медведя, но Ян все-таки завидовал, что это Гай убил зверька. Оставался еще час времени, и Ян постарался устроить настоящее индейское торжество. Он обрезал когти сурка и нанизал их на шнурок вперемежку с дюймовыми палочками бузины, из которых выдолбил сердцевину. Коготки были неровные – одни длинные, другие короче, – но в целом вышло совсем настоящее индейское ожерелье.
Гай мчался домой, словно на крыльях. Когда он бежал по саду, отец окликнул его, собираясь, наверное, загрузить работой, но Гай стрелой влетел в комнату.
– Мама! – крикнул он с порога. – Ты должна меня видеть! Приходи к нам в лагерь к четырем часам. Меня сделают Главным Вождем! Я убил того старого сурка, который чуть не искалечил папу! Ребята ничего не могли сделать без меня. Они тысячу… нет, наверное, миллион раз пробовали поймать сурка. Совсем уж измучились, и тогда я его выследил. Эти мальчишки совсем ничего не видят. Они вообще и в лагере без меня обойтись не могут! Я их учил, как надо охотиться на оленя, потом я их учил и… и… в общем, очень многому. Поэтому они теперь сделают меня Главным Вождем и назовут «Ястребиный Глаз»! Сегодня в четыре часа состоится совет. Приходи и ты, мама!
Отец Гая, который вошел в этот момент в комнату, велел сыну немедленно приняться за прополку картофеля, но миссис Бернс удалось уговорить мужа отпустить мальчика.
Два часа потребовалось миссис Бернс, чтобы привести в приличный вид своих четырех загорелых дочек. Наконец все они отправились в путь: миссис Бернс одной рукой держала малыша, в другой у нее был кувшин с вареньем. Гай бежал впереди и показывал дорогу. Следом за матерью, держась за руки, вышагивали сестрички.
У мальчиков все было готово к большому празднику.
В одном углу на ковре из телячьей шкуры восседал совет. Гай еле уместился на шкурке убитого им сурка. Слева от победителя сидел Сэм, а справа – с барабаном – Ян. Посреди типи пылал костер; один край полотнища подняли, и часть гостей разместилась в палатке.
Великий Вождь Дятел зажег трубку мира, затянулся, выпустил четыре клуба дыма во все стороны и передал ее Второму и Третьему Вождям, которые проделали то же самое.
Маленький Бобр три раза ударил в барабан, требуя внимания, и Великий Вождь начал свою речь:
– Старшие Вожди, Младшие Вожди, Храбрецы, Воины, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Когда наше племя воевало с этими… как их… с другими индейцами племени «березовая кора», мы взяли в плен одного воина и подвергли многим пыткам. Но он проявил такое мужество и смелость, что мы приняли его в свое племя…
Тут Ян громко крикнул:
– Хау! Хау! Хау!
– Мы устроили в его честь солнечный танец, но он не загорел, потому что был слишком молод. Поэтому мы назвали его «Ветка». С того времени своими заслугами он добился звания Третьего Боевого Вождя.
– Хау! Хау! Хау!
– На днях все племя вышло охотиться на старого сурка и потерпело неудачу. Тогда Боевой Вождь Ветка вышел один на свой страх и риск и ударом прикончил старого зверя! Такие подвиги живут в веках! Хотя он и самый младший воин племени, но видит лучше всех и выслеживает зверя быстрее других! Он может видеть, что делается за углом и даже сквозь дерево. Только ночью у него не всегда так получается. Этот человек больше не будет называться Веткой. Совет решил дать ему имя «Ястребиный Глаз»!
– Хау! Хау! Хау!
Тут Маленький Бобр передал Великому Вождю дощечку, на которой большими буквами было написано «Ветка».
– Вот его имя, которое носил он, прежде чем стал великим и знаменитым. Теперь оно будет навсегда забыто. – Сэм бросил в огонь дощечку и сказал: – Ну, посмотрим, молод-зелен ли ты, чтобы сжечь свое прошлое.
Потом Маленький Бобр передал Дятлу красивое орлиное перо, украшенное хохолком, с изображением человека с головой ястреба и стрелой перед глазами.
– Вот орлиное перо, которым мы награждаем его за славные подвиги и которое говорит всем о его новом имени!
Под громкие крики «Хау! Хау!» и барабанный грохот перо торжественно воткнули Гаю в волосы, а на шею надели ожерелье из когтей сурка.
– Тот, кто посмеет назвать его Веткой, получит хорошего пинка от Ястребиного Глаза.
Снова все кричали: «Хау! Хау!» Гай изо всех сил старался казаться важным и не улыбаться, но у него это никак не получалось: рот его то и дело растягивался до самых ушей. А у миссис Бернс от радости даже слезы на глазах выступили.
Все думали, что торжество кончилось, но тут поднялся Ян и начал свою речь:
– Вожди, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Наш Великий Вождь Дятел забыл кое о чем. Когда мы шли охотиться на сурка, я был свидетелем спора, который произошел между двумя Вождями. По обычаю нашего племени, они поставили свои скальпы про заклад тому, кто убьет сурка. Спорили Великий Вождь Дятел и Ястребиный Глаз. Ястребиный Глаз, сними скальп у Дятла.
Сэм позабыл об этом споре, но теперь он послушно нагнул голову. Гай разрезал веревку и, сняв скальп, издал торжествующий вопль.
Однажды утром мальчики решили разойтись. Сэм подошел к полю с одной стороны, Ян и Гай – с другой. Сначала казалось, что зверя нигде нет. Но вдруг Гай шепнул:
– Вижу!
В густой траве, шагах в шестидесяти от мальчиков, Гай разглядел пятнышко серого меха.
– Это он!
Ян ничего не видел, а Сэм, хотя и заметил что-то, сомневался. В следующую минуту сурок (это действительно был он) встал на задние лапки. Тут уж все увидели его светло-коричневую спинку.
– Ну и Ветка! – воскликнул Ян. – Тебя бы назвать Ястребиным Глазом!
– Очень хорошо! – обрадовался Гай. – Зови меня так, ну пожалуйста! Очень тебя прошу! – добавил он умоляюще.
– Я думаю, Дятел, он заслужил это имя, – сказал Ян. – Он – молодец и ведет себя, как настоящий индеец.
– Мы созовем совет и тогда решим, – хладнокровно заявил Дятел. – Теперь за дело!
– Послушай, Ветка, не можешь ли ты обойти поле с другой стороны и пробраться между сурком и его норкой? – спросил Великий Вождь.
– Вот увидишь, я могу. И ставлю доллар, что…
– Послушай, – вмешался Ян, – у индейцев нет денег.
– Ну ладно, ставлю свой скальп – вот этот черный скальп против скальпа Сэма, что я первый убью сурка!
– Ну, позволь мне убить его первым, а ты это сделаешь вторым, – насмешливо протянул Сэм.
– Боишься за свой скальп?
– Ты у меня получишь! – пригрозил Сэм.
У каждого мальчика был пучок черных конских волос, который они называли «своим» скальпом и привязывали к макушке веревочкой.
– Бросьте ссориться, Великие Вожди, – сказал Бобр. – Давайте договоримся так: если Дятел убьет сурка, он берет скальп Ветки. Если Ветка добудет зверя, ему достанется скальп Дятла. И вдобавок победитель получит большое орлиное перо.
Сэм и Ян с нетерпением ждали в лесу, пока Ветка рыскал по полю. В этот день сурок казался особенно дерзким. Он далеко уходил от своей норки и временами совсем терялся из виду. Мальчики уже видели, как Гай подобрался к норе, а сурок этого не заметил. Обычно враги появлялись с другой стороны.
Гай, плотно прижавшись к земле, полз по клеверу. Шагов через тридцать он очутился как раз между сурком и его норкой. Зверек по-прежнему лакомился травой и посматривал иногда в другую сторону. Мальчики следили за ним из лесу с напряженным вниманием. А Гай сурка не видел. Мальчики всячески старались жестами показать ему, где сидит сурок. Наконец Гай понял: «Пора стрелять». Он осторожно приподнялся. Увидав его, сурок метнулся к норе, прямо навстречу Гаю. Гай впопыхах выстрелил, но мимо. И тут сурок, прыгнув на Гая, до смерти напугал его. Гай попятился, не зная толком, в какую сторону ему бежать. Сурок хотел проскочить мимо мальчика. Гай в ужасе кинулся в сторону и, споткнувшись, всем телом упал на сурка, оглушив его на какое-то мгновение. Вскочив на ноги, Гай хотел пуститься наутек и тут заметил, что зверек еле дышит. Гай собрал все свое мужество и стукнул сурка по носу.
Радостные крики, донесшиеся из лесу, возвестили Гаю о его победе. Когда мальчики подбежали к нему, он стоял в картинной позе: в одной руке высоко держал лук, а в другой – за хвост пушистого зверя.
– Учитесь у меня, как надо стрелять сурков! Смотрите, какой огромный! Наверняка весит пятьдесят фунтов. (Сурок потянул бы на самом деле не больше десяти.)
– Ура! Да здравствует Третий Вождь Ветка! Теперь уж Гаю нельзя было пожаловаться, что друзья не оценили его победы.
– Хорошо бы найти где-нибудь других сурков. Я-то знаю, как их надо ловить.
– За это, Ветка, ты получишь «гран ку».
– Да, и ты еще обещал звать меня «Ястребиный Глаз»! – напомнил Гай.
– Ну, сначала мы созовем Великий совет и обсудим это, – важно сказал Великий Вождь Дятел.
– Давайте устроим совет в полдень. Ладно?
– Хорошо.
– Нет, около четырех!
– Да в любое время.
– Вы дадите мне имя «Ястребиный Глаз» и еще большое орлиное перо за то, что я поймал сурка, да? И все это в четыре часа.
– Можно. Только почему тебе обязательно хочется в четыре?
Гай сделал вид, что не расслышал вопроса, и после обеда куда-то исчез.
– Наверное, опять не хочет мыть посуду, – решил Дятел.
– Да нет, – сказал Второй Вождь. – По-моему, он побежал за своими родными, чтобы те увидели, как его награждают.
– Может быть, – согласился Дятел. – Давай тогда устроим такое торжество, будто это особый день в истории! Уж я постараюсь.
– Ладно, – сказал Ян. – Ты позови своих. А я уговорю Калеба.
– Боюсь, что моих родных еще нельзя свести с Калебом, – ответил Сэм.
Было решено, что Сэм пойдет за своей матерью, а Ян тем временем приготовит большое орлиное перо и сдерет шкуру с сурка.
Сурок попался крупный; конечно, не с медведя, но Ян все-таки завидовал, что это Гай убил зверька. Оставался еще час времени, и Ян постарался устроить настоящее индейское торжество. Он обрезал когти сурка и нанизал их на шнурок вперемежку с дюймовыми палочками бузины, из которых выдолбил сердцевину. Коготки были неровные – одни длинные, другие короче, – но в целом вышло совсем настоящее индейское ожерелье.
Гай мчался домой, словно на крыльях. Когда он бежал по саду, отец окликнул его, собираясь, наверное, загрузить работой, но Гай стрелой влетел в комнату.
– Мама! – крикнул он с порога. – Ты должна меня видеть! Приходи к нам в лагерь к четырем часам. Меня сделают Главным Вождем! Я убил того старого сурка, который чуть не искалечил папу! Ребята ничего не могли сделать без меня. Они тысячу… нет, наверное, миллион раз пробовали поймать сурка. Совсем уж измучились, и тогда я его выследил. Эти мальчишки совсем ничего не видят. Они вообще и в лагере без меня обойтись не могут! Я их учил, как надо охотиться на оленя, потом я их учил и… и… в общем, очень многому. Поэтому они теперь сделают меня Главным Вождем и назовут «Ястребиный Глаз»! Сегодня в четыре часа состоится совет. Приходи и ты, мама!
Отец Гая, который вошел в этот момент в комнату, велел сыну немедленно приняться за прополку картофеля, но миссис Бернс удалось уговорить мужа отпустить мальчика.
Два часа потребовалось миссис Бернс, чтобы привести в приличный вид своих четырех загорелых дочек. Наконец все они отправились в путь: миссис Бернс одной рукой держала малыша, в другой у нее был кувшин с вареньем. Гай бежал впереди и показывал дорогу. Следом за матерью, держась за руки, вышагивали сестрички.
У мальчиков все было готово к большому празднику.
В одном углу на ковре из телячьей шкуры восседал совет. Гай еле уместился на шкурке убитого им сурка. Слева от победителя сидел Сэм, а справа – с барабаном – Ян. Посреди типи пылал костер; один край полотнища подняли, и часть гостей разместилась в палатке.
Великий Вождь Дятел зажег трубку мира, затянулся, выпустил четыре клуба дыма во все стороны и передал ее Второму и Третьему Вождям, которые проделали то же самое.
Маленький Бобр три раза ударил в барабан, требуя внимания, и Великий Вождь начал свою речь:
– Старшие Вожди, Младшие Вожди, Храбрецы, Воины, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Когда наше племя воевало с этими… как их… с другими индейцами племени «березовая кора», мы взяли в плен одного воина и подвергли многим пыткам. Но он проявил такое мужество и смелость, что мы приняли его в свое племя…
Тут Ян громко крикнул:
– Хау! Хау! Хау!
– Мы устроили в его честь солнечный танец, но он не загорел, потому что был слишком молод. Поэтому мы назвали его «Ветка». С того времени своими заслугами он добился звания Третьего Боевого Вождя.
– Хау! Хау! Хау!
– На днях все племя вышло охотиться на старого сурка и потерпело неудачу. Тогда Боевой Вождь Ветка вышел один на свой страх и риск и ударом прикончил старого зверя! Такие подвиги живут в веках! Хотя он и самый младший воин племени, но видит лучше всех и выслеживает зверя быстрее других! Он может видеть, что делается за углом и даже сквозь дерево. Только ночью у него не всегда так получается. Этот человек больше не будет называться Веткой. Совет решил дать ему имя «Ястребиный Глаз»!
– Хау! Хау! Хау!
Тут Маленький Бобр передал Великому Вождю дощечку, на которой большими буквами было написано «Ветка».
– Вот его имя, которое носил он, прежде чем стал великим и знаменитым. Теперь оно будет навсегда забыто. – Сэм бросил в огонь дощечку и сказал: – Ну, посмотрим, молод-зелен ли ты, чтобы сжечь свое прошлое.
Потом Маленький Бобр передал Дятлу красивое орлиное перо, украшенное хохолком, с изображением человека с головой ястреба и стрелой перед глазами.
– Вот орлиное перо, которым мы награждаем его за славные подвиги и которое говорит всем о его новом имени!
Под громкие крики «Хау! Хау!» и барабанный грохот перо торжественно воткнули Гаю в волосы, а на шею надели ожерелье из когтей сурка.
– Тот, кто посмеет назвать его Веткой, получит хорошего пинка от Ястребиного Глаза.
Снова все кричали: «Хау! Хау!» Гай изо всех сил старался казаться важным и не улыбаться, но у него это никак не получалось: рот его то и дело растягивался до самых ушей. А у миссис Бернс от радости даже слезы на глазах выступили.
Все думали, что торжество кончилось, но тут поднялся Ян и начал свою речь:
– Вожди, Женщины и Дети сэнгерских индейцев! Наш Великий Вождь Дятел забыл кое о чем. Когда мы шли охотиться на сурка, я был свидетелем спора, который произошел между двумя Вождями. По обычаю нашего племени, они поставили свои скальпы про заклад тому, кто убьет сурка. Спорили Великий Вождь Дятел и Ястребиный Глаз. Ястребиный Глаз, сними скальп у Дятла.
Сэм позабыл об этом споре, но теперь он послушно нагнул голову. Гай разрезал веревку и, сняв скальп, издал торжествующий вопль.
XXII. Охота на енота
Ян не забыл, что Калеб обещал пойти с ними на охоту. Мальчики с нетерпением ждали этого события. Через два дня, на заходе солнца, они пошли к Калебу напомнить о его обещании.
Был душный вечер, но Яну казалось, что погода стоит подходящая для охоты. Калеб, конечно, очень удивился, услышав о прохладном вечере.
– Садитесь, садитесь, ребята, – добродушно говорил он, видя, что они совсем уже собрались на охоту. – Спешить нечего. Еноты вылезают из нор часа через три или четыре после захода солнца.
Старик сидел, покуривая свою трубку; Сэм тщетно пытался завязать знакомство с его псом Турком; Ян рассматривал крылья птиц, развешанных по стенам, а Гай хвастался своими подвигами во время охоты на оленя и сурка и строил планы, как он славно будет побеждать всякого встречного енота.
Заверив всех, что до места добираться не меньше часа, Ян уговорил выйти из дому в девять часов. Калеб захватил маленький топор. Кликнув собаку, они вышли на большую дорогу и через полчаса достигли речки.
– Вперед, Турок! Ищи! Ищи!
Все уселись на меже и смотрели, что будет делать пес. У него были свои причуды: он охотился за кем ему вздумается и когда вздумается. Калеб мог привести его на место, где водятся еноты, но заставить охотиться на них, пока псу не взбредет в голову самому приняться за дело, не мог.
Старик велел мальчикам молчать, и все сидели не шевелясь, ожидая, когда собака подаст голос. Турок умчался в поиск. Его прыжки гулко разносились вокруг, а сам он пыхтел, как паровоз, убегая все дальше и дальше, пока совсем не затих.
Две минуты показались часом. Вдруг с другого конца поля донесся слабый визг, а вслед за тем Турок залился громким лаем. Сердце у Яна дрогнуло.
– Дичь поднял! – тихо сказал Сэм.
– Это я первый услышал! – пискнул Гай.
Ян хотел было кинуться на лай – он часто читал, что охотники скачут на лошадях следом за собаками, – но Калеб остановил его:
– Погоди, время терпит. Я не знаю, что он там нашел.
Долго и терпеливо ждали они, но лай не повторился. Потом совсем рядом раздался шорох, и у ног хозяина лег Турок.
– Вперед, Турок, ищи его! – сказал Калеб.
Собака не поднималась.
– Вперед! – повторил Калеб и стегнул его веткой.
Собака отошла от старика и снова улеглась, тяжело дыша.
– Что случилось, мистер Кларк? – спросил Ян.
– Точно не знаю. Может, просто напоролся на сучок. Охоты сегодня не будет. Пришли слишком рано, жарко для собаки.
– Может быть, перейти реку! Там лес Бойля, – предложил Сэм. – Вдруг нам повезет?
– Как это вы определяете дичь по собачьему лаю? – спросил Ян у старика.
– И ты сможешь, если знаешь местность, зверей и Турка. Конечно, собаки друг на друга не похожи. Но, если повадки собаки тебе известны, она научит тебя многому.
Брода искать не пришлось. Река почти пересохла. Продираясь сквозь кустарник, они вышли в поле, пересекли его и снова углубились в густой лес. Турок ушел вперед. Он бежал вдоль реки и, добравшись до озерка, выкупался. В лесу Турок нагнал хозяина и мальчиков. Был он весь мокрый, но купание ободрило его.
– Ступай вперед, Турок!
Но и на этот раз их ждала неудача. Поднялась луна, осветив округу.
Охотники перешли ручей около хижины бабушки Невилль и двинулись по тропинке вдоль ручья, как вдруг Турок замер на месте, принюхался, вернулся назад и с громким лаем бросился к воде.
– Что это, мистер Калеб? – спросил Сэм, забыв, что их знакомство состоялось совсем недавно.
– Не знаю, – коротко бросил Калеб.
– Может, лиса? – сказал Ян.
Где-то у изгороди шагах в ста Турок снова залился лаем; видно, напал на след.
– Наверное, енот, – сказал Калеб, прислушиваясь к лаю, – а может, и домашняя кошка. Только они и забираются на дерево ночью.
Идти было легко: луна освещала тропку, и Турок лаял не переставая. Он вел охотников по болотцу к реке.
– Енот, – решительно сказал Калеб, – кошки не прячутся в воде.
Лай вдруг сменился рычанием и визгом.
– Так и есть: при виде енота он всегда ведет себя так!
Калеб повел мальчиков прямо к месту. Турок лаял и прыгал возле большой липы.
– Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, – заметил Калеб. – Ну, кто из вас лучше всех лазает?
– Ян! – подсказал Сэм.
– Полезешь, Ян?
– Попробую.
– Давайте разожжем костер – может, увидим, где енот сидит, – предложил Дятел.
– Сурка бы я вмиг достал, – сказал Ястребиный Глаз.
Но никто не отозвался.
Сэм и Ян набрали хворосту, и через минуту дрожащий красный огонь осветил деревья. Они осмотрели большую липу, но ничего не увидали. Калеб поднес горящую головешку и заметил на стволе кусочки свежей глины. Вернувшись к реке, они нашли четкие следы; сомнений теперь не было – на липе сидел крупный енот.
– Думаю, он засел в дупле. На липе их всегда полно.
Ян оглядывал толстый ствол, раздумывая, как ему ловчее взобраться. Калеб заметил, что мальчик мешкает, и спросил его:
– Не знаешь, как начать? Смотри…
Он в минуту срубил тоненькое ветвистое деревце, росшее рядом, и прислонил его к первому сучку липы. По этому «мостику» Ян легко взобрался наверх. К спине он привязал толстую палку.
Очутившись среди ветвей, Ян на секунду растерялся: листва поглотила его, но свет факелов снизу хорошо освещал дерево.
Сначала Ян никак не мог найти ни дупла, ни енота, но после долгих поисков он заметил в развилке, почти на самой верхушке, большой пушистый комок. Два блестящих глаза заставили Яна вздрогнуть. Мальчик крикнул:
– Он здесь! Вот он!
Ян поднялся повыше и хотел схватить зверька, но тот сжался и прыгнул – на ветку пониже.
Ян спустился за ним. Стоявшим внизу ничего не было видно, но по доносившемуся ворчанию они догадались, что там происходит борьба.
Енот спускался с одного сучка на другой, пока не добрался до молодого деревца, прислоненного к липе.
Турок, завидев зверька, поднял лай, и Калеб, выхватив револьвер, выстрелил. Енот упал замертво. Турок с рычанием прыгнул на него, но старый охотник удержал пса. Потом Калеб гордо и с любовью вытер свое оружие, словно удача целиком зависела только от него.
Ян быстро спустился на землю. Он погладил зверька, любуясь его шерсткой. В мальчике боролись два чувства – жалость к убитому зверьку и торжество, что это он выследил его.
Все признали, что это был его енот. Сэм, поддев зверька ногой, поднял его и определил:
– Тридцать фунтов. Гай сморщил нос:
– В нем нет и половины веса моего сурка! Кроме того, вы бы никогда не поймали енота, если б я не вспомнил про топор.
Ян думал, что енот весит фунтов тридцать пять, Калеб – двадцать пять. Позже они выяснили, что зверек едва потянул на восемнадцать фунтов.
Пока они обсуждали свою удачу, Турок поднял громкий лай, которым он обычно извещал о появлении незнакомого человека. «Человеческий голос», как это называл Калеб.
Все оглянулись и увидели Уильяма Рафтена. Он заметил огонь в своем лесу и, боясь пожара в сухую пору, оделся и поспешно пришел.
– Здравствуй, отец! Почему ты не спишь? Рафтен не ответил сыну и с насмешкой повернулся к Калебу:
Был душный вечер, но Яну казалось, что погода стоит подходящая для охоты. Калеб, конечно, очень удивился, услышав о прохладном вечере.
– Садитесь, садитесь, ребята, – добродушно говорил он, видя, что они совсем уже собрались на охоту. – Спешить нечего. Еноты вылезают из нор часа через три или четыре после захода солнца.
Старик сидел, покуривая свою трубку; Сэм тщетно пытался завязать знакомство с его псом Турком; Ян рассматривал крылья птиц, развешанных по стенам, а Гай хвастался своими подвигами во время охоты на оленя и сурка и строил планы, как он славно будет побеждать всякого встречного енота.
Заверив всех, что до места добираться не меньше часа, Ян уговорил выйти из дому в девять часов. Калеб захватил маленький топор. Кликнув собаку, они вышли на большую дорогу и через полчаса достигли речки.
– Вперед, Турок! Ищи! Ищи!
Все уселись на меже и смотрели, что будет делать пес. У него были свои причуды: он охотился за кем ему вздумается и когда вздумается. Калеб мог привести его на место, где водятся еноты, но заставить охотиться на них, пока псу не взбредет в голову самому приняться за дело, не мог.
Старик велел мальчикам молчать, и все сидели не шевелясь, ожидая, когда собака подаст голос. Турок умчался в поиск. Его прыжки гулко разносились вокруг, а сам он пыхтел, как паровоз, убегая все дальше и дальше, пока совсем не затих.
Две минуты показались часом. Вдруг с другого конца поля донесся слабый визг, а вслед за тем Турок залился громким лаем. Сердце у Яна дрогнуло.
– Дичь поднял! – тихо сказал Сэм.
– Это я первый услышал! – пискнул Гай.
Ян хотел было кинуться на лай – он часто читал, что охотники скачут на лошадях следом за собаками, – но Калеб остановил его:
– Погоди, время терпит. Я не знаю, что он там нашел.
Долго и терпеливо ждали они, но лай не повторился. Потом совсем рядом раздался шорох, и у ног хозяина лег Турок.
– Вперед, Турок, ищи его! – сказал Калеб.
Собака не поднималась.
– Вперед! – повторил Калеб и стегнул его веткой.
Собака отошла от старика и снова улеглась, тяжело дыша.
– Что случилось, мистер Кларк? – спросил Ян.
– Точно не знаю. Может, просто напоролся на сучок. Охоты сегодня не будет. Пришли слишком рано, жарко для собаки.
– Может быть, перейти реку! Там лес Бойля, – предложил Сэм. – Вдруг нам повезет?
– Как это вы определяете дичь по собачьему лаю? – спросил Ян у старика.
– И ты сможешь, если знаешь местность, зверей и Турка. Конечно, собаки друг на друга не похожи. Но, если повадки собаки тебе известны, она научит тебя многому.
Брода искать не пришлось. Река почти пересохла. Продираясь сквозь кустарник, они вышли в поле, пересекли его и снова углубились в густой лес. Турок ушел вперед. Он бежал вдоль реки и, добравшись до озерка, выкупался. В лесу Турок нагнал хозяина и мальчиков. Был он весь мокрый, но купание ободрило его.
– Ступай вперед, Турок!
Но и на этот раз их ждала неудача. Поднялась луна, осветив округу.
Охотники перешли ручей около хижины бабушки Невилль и двинулись по тропинке вдоль ручья, как вдруг Турок замер на месте, принюхался, вернулся назад и с громким лаем бросился к воде.
– Что это, мистер Калеб? – спросил Сэм, забыв, что их знакомство состоялось совсем недавно.
– Не знаю, – коротко бросил Калеб.
– Может, лиса? – сказал Ян.
Где-то у изгороди шагах в ста Турок снова залился лаем; видно, напал на след.
– Наверное, енот, – сказал Калеб, прислушиваясь к лаю, – а может, и домашняя кошка. Только они и забираются на дерево ночью.
Идти было легко: луна освещала тропку, и Турок лаял не переставая. Он вел охотников по болотцу к реке.
– Енот, – решительно сказал Калеб, – кошки не прячутся в воде.
Лай вдруг сменился рычанием и визгом.
– Так и есть: при виде енота он всегда ведет себя так!
Калеб повел мальчиков прямо к месту. Турок лаял и прыгал возле большой липы.
– Енот всегда выбирает самое ветвистое дерево, – заметил Калеб. – Ну, кто из вас лучше всех лазает?
– Ян! – подсказал Сэм.
– Полезешь, Ян?
– Попробую.
– Давайте разожжем костер – может, увидим, где енот сидит, – предложил Дятел.
– Сурка бы я вмиг достал, – сказал Ястребиный Глаз.
Но никто не отозвался.
Сэм и Ян набрали хворосту, и через минуту дрожащий красный огонь осветил деревья. Они осмотрели большую липу, но ничего не увидали. Калеб поднес горящую головешку и заметил на стволе кусочки свежей глины. Вернувшись к реке, они нашли четкие следы; сомнений теперь не было – на липе сидел крупный енот.
– Думаю, он засел в дупле. На липе их всегда полно.
Ян оглядывал толстый ствол, раздумывая, как ему ловчее взобраться. Калеб заметил, что мальчик мешкает, и спросил его:
– Не знаешь, как начать? Смотри…
Он в минуту срубил тоненькое ветвистое деревце, росшее рядом, и прислонил его к первому сучку липы. По этому «мостику» Ян легко взобрался наверх. К спине он привязал толстую палку.
Очутившись среди ветвей, Ян на секунду растерялся: листва поглотила его, но свет факелов снизу хорошо освещал дерево.
Сначала Ян никак не мог найти ни дупла, ни енота, но после долгих поисков он заметил в развилке, почти на самой верхушке, большой пушистый комок. Два блестящих глаза заставили Яна вздрогнуть. Мальчик крикнул:
– Он здесь! Вот он!
Ян поднялся повыше и хотел схватить зверька, но тот сжался и прыгнул – на ветку пониже.
Ян спустился за ним. Стоявшим внизу ничего не было видно, но по доносившемуся ворчанию они догадались, что там происходит борьба.
Енот спускался с одного сучка на другой, пока не добрался до молодого деревца, прислоненного к липе.
Турок, завидев зверька, поднял лай, и Калеб, выхватив револьвер, выстрелил. Енот упал замертво. Турок с рычанием прыгнул на него, но старый охотник удержал пса. Потом Калеб гордо и с любовью вытер свое оружие, словно удача целиком зависела только от него.
Ян быстро спустился на землю. Он погладил зверька, любуясь его шерсткой. В мальчике боролись два чувства – жалость к убитому зверьку и торжество, что это он выследил его.
Все признали, что это был его енот. Сэм, поддев зверька ногой, поднял его и определил:
– Тридцать фунтов. Гай сморщил нос:
– В нем нет и половины веса моего сурка! Кроме того, вы бы никогда не поймали енота, если б я не вспомнил про топор.
Ян думал, что енот весит фунтов тридцать пять, Калеб – двадцать пять. Позже они выяснили, что зверек едва потянул на восемнадцать фунтов.
Пока они обсуждали свою удачу, Турок поднял громкий лай, которым он обычно извещал о появлении незнакомого человека. «Человеческий голос», как это называл Калеб.
Все оглянулись и увидели Уильяма Рафтена. Он заметил огонь в своем лесу и, боясь пожара в сухую пору, оделся и поспешно пришел.
– Здравствуй, отец! Почему ты не спишь? Рафтен не ответил сыну и с насмешкой повернулся к Калебу: