Рафтен усмехнулся, взял большой томагавк и указал на пихту:
– Вот вам будет славная постель, – и двумя ударами повалил дерево.
Скоро рядом с пихтой лежал молоденький ясень, из которого Рафтен нарубил четыре жерди: две – по семь футов в длину, и две – по пять. Из белого дуба Рафтен выстругал четыре колышка.
– В каком месте устроите постель? – спросил Рафтен и вдруг, словно его осенила какая-то мысль, сказал: – Может, не хотите, чтобы я вам помогал? Сами все сделаете?
– Нет, нет, мистер Рафтен! – живо воскликнул Ян. – Мы очень рады вашей помощи. Мы же не знаем, как надо это делать! Кажется, в книге было написано, что лучшее место для постели – напротив двери и чуть-чуть в сторону. Давайте поставим ее сюда.
Рафтен вбил в землю колышки и поместил на них четыре жерди, которые составили основу для постели. Ян принес охапку зеленых веток, и Рафтен уложил их на раму. Получилась плотная, мягкая постель в фут толщиной.
– Вот, – сказал Рафтен, – это и есть настоящая индейская перина – мягкая и удобная. Спать на земле опасно. Теперь достаньте парусину, которую мать вам положила. Из нее сделаете полог над кроватью.
Ян стоял не шевелясь, чем-то недовольный.
– Взгляни на Яна, отец! – сказал Сэм. – У него всегда такой вид, если нарушают правила игры.
– Что случилось? – спросил Рафтен.
– Первый раз слышу, чтобы у индейцев в палатке были пологи, – сказал Ян.
– А слыхал ли ты, что индейцы устраивают «покрышку от росы»?
– Да, – удивленный познаниями Рафтена, ответил мальчик.
– Вот погляди, как ее надо делать, – сказал Рафтен. Уходя, Рафтен повернулся к мальчикам и сказал серьезным тоном:
– Можете стрелять ястребов, ворон и соек, потому что они истребляют других птиц. Зайцев и енотов тоже разрешаю. Но не вздумайте убить белку или бурундука. Тут уж вам несдобровать!
– Вот вам будет славная постель, – и двумя ударами повалил дерево.
Скоро рядом с пихтой лежал молоденький ясень, из которого Рафтен нарубил четыре жерди: две – по семь футов в длину, и две – по пять. Из белого дуба Рафтен выстругал четыре колышка.
– В каком месте устроите постель? – спросил Рафтен и вдруг, словно его осенила какая-то мысль, сказал: – Может, не хотите, чтобы я вам помогал? Сами все сделаете?
– Нет, нет, мистер Рафтен! – живо воскликнул Ян. – Мы очень рады вашей помощи. Мы же не знаем, как надо это делать! Кажется, в книге было написано, что лучшее место для постели – напротив двери и чуть-чуть в сторону. Давайте поставим ее сюда.
Рафтен вбил в землю колышки и поместил на них четыре жерди, которые составили основу для постели. Ян принес охапку зеленых веток, и Рафтен уложил их на раму. Получилась плотная, мягкая постель в фут толщиной.
– Вот, – сказал Рафтен, – это и есть настоящая индейская перина – мягкая и удобная. Спать на земле опасно. Теперь достаньте парусину, которую мать вам положила. Из нее сделаете полог над кроватью.
Ян стоял не шевелясь, чем-то недовольный.
– Взгляни на Яна, отец! – сказал Сэм. – У него всегда такой вид, если нарушают правила игры.
– Что случилось? – спросил Рафтен.
– Первый раз слышу, чтобы у индейцев в палатке были пологи, – сказал Ян.
– А слыхал ли ты, что индейцы устраивают «покрышку от росы»?
– Да, – удивленный познаниями Рафтена, ответил мальчик.
– Вот погляди, как ее надо делать, – сказал Рафтен. Уходя, Рафтен повернулся к мальчикам и сказал серьезным тоном:
– Можете стрелять ястребов, ворон и соек, потому что они истребляют других птиц. Зайцев и енотов тоже разрешаю. Но не вздумайте убить белку или бурундука. Тут уж вам несдобровать!
II. Первая ночь и первое утро
Странное, незнакомое чувство охватило мальчиков, когда они увидали спину удаляющегося мистера Рафтена. Наконец шаги его замерли, и только тогда Ян и Сэм действительно поняли, что они остались в лесу совсем одни.
– Огня! – сразу крикнул Сэм.
Ян взял зажигательные палочки, и через минуту в типи пылал костер. Сэм принялся готовить ужин из «бизоньего мяса и луговых кореньев» (говядина с картофелем).
Они мирно поели и уселись друг против друга около костра. Разговор не клеился, а затем и вовсе увял. Каждый был занят собственными мыслями.
Вдруг с речки донесся всплеск.
– Наверное, выхухоль, – шепнул Сэм, отвечая на безмолвный вопрос друга.
Вдалеке послышался знакомый мальчикам крик: «Уху-ху! Уху-ху!» Это была сова. Внезапно над головой в ветвях раздался долгий вой.
– Что это?
– Не знаю, – был ответ.
Обоим снова стало не по себе. Свет меркнул, сгущались сумерки, и таинственность ночи угнетала мальчиков. Но ни один не предложил вернуться домой: тогда их лагерной жизни настал бы конец. Сэм поднялся, помешал огонь и, не найдя больше хвороста, вышел из типи, буркнув себе что-то под нос. Лишь долгое время спустя он признался, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти в темноту.
Сэм принес несколько веток и прикрыл за собой дверь поплотнее. В типи снова весело затрещал огонь. Костер стал немного дымить, и Сэм сказал:
– Ты можешь поправить дымовой клапан, у тебя это лучше получается.
Ян заставил себя вылезти из типи. Ветер крепчал и дул теперь с другой стороны. Ян переставил шесты и спросил хриплым шепотом:
– Ну как?
– Получше, – послышался такой же шепот из типи, хотя костер дымил по-прежнему.
Ян поспешно влез в палатку и накрепко привязал дверь.
– Давай подбросим хворосту в огонь и ляжем спать, – сказал Ян.
Мальчики скинули куртки и улеглись, но сон не приходил. Особенно был взбудоражен Ян. Только огонь слегка успокаивал. Глаза сонно смыкались, но при малейшем шорохе Ян вздрагивал. С крыши вдруг послышалось: тик-тик, скрап-скра-ап!.. «Медведь!» – спросонок подумал Ян, но тут же сообразил, что это просто лист царапает брезент типи. Немного позже он проснулся от непонятного шуршания, которое раздавалось совсем рядом. Затаив дыхание, Ян прислушался. Это, наверное, скреблась мышь. Ян с силой ударил по брезенту и зашикал, пока зверек не убрался. Где-то в верхушках деревьев снова пронесся странный вой. У Яна просто волосы стали дыбом. Он протянул руку и пошевелил огонь. Но вот все стихло, и Ян опять задремал. Проснулся он внезапно и увидел, что Сэм сидит на постели и прислушивается.
– Что там, Сэм? – прошептал он.
– Не знаю. Где топор?
– Тут, рядом.
– Я его положу около себя, а ты возьми большой нож.
Наконец сон совсем сморил их, и они уж больше не просыпались до самого утра. Ян открыл глаза, когда яркое солнце наполнило типи рассеянным светом.
– Дятел, Дятел! Вставай! – весело кричал Ян своему спящему другу.
Сэм лениво отмахнулся, хотя и помнил отлично, где он находится.
– Сэм, вставай. Ты сегодня повар и подашь мне завтрак в постель. Похоже, у меня тоже разболелось колено.
– Давай поплаваем перед завтраком!
– Нет, спасибо. Я сейчас очень занят! Да к тому же утром вода холодная.
Утро было свежее и солнечное; кругом пели птицы. Когда Ян встал, чтобы самому приготовить завтрак, он никак не мог понять, что страшило их прошлой ночью. Ему хотелось снова услышать тот странный вой, чтобы узнать, откуда он доносился.
В золе нашлось несколько тлевших угольков. Ян раздул огонь, и через минуту в котелке кипела вода, а на сковородке жарилось мясо.
Сэм лежа наблюдал за товарищем, то и дело отпуская всякие шуточки.
– Повар из тебя выйдет превосходный, но огонь развести ты не можешь. Куда это годится? – спросил он, когда из костра прямо на брезент с треском полетели искры.
– Что же мне делать?
– Ставлю лучшую отцовскую корову против твоего складного ножа, что ты бросил в огонь вяз или тсугу.
– Да, – смущенно признался Ян.
– Сын мой, – сказал Великий Вождь Дятел, – искры могут спалить типи. Береза, клен, орешник и ясень никогда не дают искр. Сучки и корни сосны тоже, но зато они дымят так, что… ну, ты знаешь сам, как они дымят! Вяз, тсуга, каштан, ель и кедр страшно сыплют искрами; эти породы не подходят для порядочных людей. Большинство индейцев не выносят огня, который трещит и шипит: это может услышать враг. И потом, такой огонь спалит постель!
– Хорошо, дедушка, – сказал повар, запомнив все, что сказал Сэм, и добавил угрожающим тоном: – А теперь вставай, слышишь! – И он поднял ковш с водой.
– Это могло бы напугать Великого Дятла, если бы у Великого Вождя Повара была отдельная постель! Так что мне остается лишь презрительно улыбнуться, – важно закончил Сэм свою тираду.
Увидав, что завтрак поспел, он быстро вскочил. Мальчики весело поели и долго смеялись над своими ночными страхами.
– Огня! – сразу крикнул Сэм.
Ян взял зажигательные палочки, и через минуту в типи пылал костер. Сэм принялся готовить ужин из «бизоньего мяса и луговых кореньев» (говядина с картофелем).
Они мирно поели и уселись друг против друга около костра. Разговор не клеился, а затем и вовсе увял. Каждый был занят собственными мыслями.
Вдруг с речки донесся всплеск.
– Наверное, выхухоль, – шепнул Сэм, отвечая на безмолвный вопрос друга.
Вдалеке послышался знакомый мальчикам крик: «Уху-ху! Уху-ху!» Это была сова. Внезапно над головой в ветвях раздался долгий вой.
– Что это?
– Не знаю, – был ответ.
Обоим снова стало не по себе. Свет меркнул, сгущались сумерки, и таинственность ночи угнетала мальчиков. Но ни один не предложил вернуться домой: тогда их лагерной жизни настал бы конец. Сэм поднялся, помешал огонь и, не найдя больше хвороста, вышел из типи, буркнув себе что-то под нос. Лишь долгое время спустя он признался, что ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти в темноту.
Сэм принес несколько веток и прикрыл за собой дверь поплотнее. В типи снова весело затрещал огонь. Костер стал немного дымить, и Сэм сказал:
– Ты можешь поправить дымовой клапан, у тебя это лучше получается.
Ян заставил себя вылезти из типи. Ветер крепчал и дул теперь с другой стороны. Ян переставил шесты и спросил хриплым шепотом:
– Ну как?
– Получше, – послышался такой же шепот из типи, хотя костер дымил по-прежнему.
Ян поспешно влез в палатку и накрепко привязал дверь.
– Давай подбросим хворосту в огонь и ляжем спать, – сказал Ян.
Мальчики скинули куртки и улеглись, но сон не приходил. Особенно был взбудоражен Ян. Только огонь слегка успокаивал. Глаза сонно смыкались, но при малейшем шорохе Ян вздрагивал. С крыши вдруг послышалось: тик-тик, скрап-скра-ап!.. «Медведь!» – спросонок подумал Ян, но тут же сообразил, что это просто лист царапает брезент типи. Немного позже он проснулся от непонятного шуршания, которое раздавалось совсем рядом. Затаив дыхание, Ян прислушался. Это, наверное, скреблась мышь. Ян с силой ударил по брезенту и зашикал, пока зверек не убрался. Где-то в верхушках деревьев снова пронесся странный вой. У Яна просто волосы стали дыбом. Он протянул руку и пошевелил огонь. Но вот все стихло, и Ян опять задремал. Проснулся он внезапно и увидел, что Сэм сидит на постели и прислушивается.
– Что там, Сэм? – прошептал он.
– Не знаю. Где топор?
– Тут, рядом.
– Я его положу около себя, а ты возьми большой нож.
Наконец сон совсем сморил их, и они уж больше не просыпались до самого утра. Ян открыл глаза, когда яркое солнце наполнило типи рассеянным светом.
– Дятел, Дятел! Вставай! – весело кричал Ян своему спящему другу.
Сэм лениво отмахнулся, хотя и помнил отлично, где он находится.
– Сэм, вставай. Ты сегодня повар и подашь мне завтрак в постель. Похоже, у меня тоже разболелось колено.
– Давай поплаваем перед завтраком!
– Нет, спасибо. Я сейчас очень занят! Да к тому же утром вода холодная.
Утро было свежее и солнечное; кругом пели птицы. Когда Ян встал, чтобы самому приготовить завтрак, он никак не мог понять, что страшило их прошлой ночью. Ему хотелось снова услышать тот странный вой, чтобы узнать, откуда он доносился.
В золе нашлось несколько тлевших угольков. Ян раздул огонь, и через минуту в котелке кипела вода, а на сковородке жарилось мясо.
Сэм лежа наблюдал за товарищем, то и дело отпуская всякие шуточки.
– Повар из тебя выйдет превосходный, но огонь развести ты не можешь. Куда это годится? – спросил он, когда из костра прямо на брезент с треском полетели искры.
– Что же мне делать?
– Ставлю лучшую отцовскую корову против твоего складного ножа, что ты бросил в огонь вяз или тсугу.
– Да, – смущенно признался Ян.
– Сын мой, – сказал Великий Вождь Дятел, – искры могут спалить типи. Береза, клен, орешник и ясень никогда не дают искр. Сучки и корни сосны тоже, но зато они дымят так, что… ну, ты знаешь сам, как они дымят! Вяз, тсуга, каштан, ель и кедр страшно сыплют искрами; эти породы не подходят для порядочных людей. Большинство индейцев не выносят огня, который трещит и шипит: это может услышать враг. И потом, такой огонь спалит постель!
– Хорошо, дедушка, – сказал повар, запомнив все, что сказал Сэм, и добавил угрожающим тоном: – А теперь вставай, слышишь! – И он поднял ковш с водой.
– Это могло бы напугать Великого Дятла, если бы у Великого Вождя Повара была отдельная постель! Так что мне остается лишь презрительно улыбнуться, – важно закончил Сэм свою тираду.
Увидав, что завтрак поспел, он быстро вскочил. Мальчики весело поели и долго смеялись над своими ночными страхами.
III Хромой воин и «книга посетителей»
– Послушай, Сэм, как насчет Гая? Может, позвать его?
– Давай. В школе или где-нибудь еще я бы не стал дружить с ним, но в лесу становишься добрее, и втроем лучше, чем вдвоем. И потом, мы же приняли его в наше племя.
– Я тоже так думаю. Пусть он услышит наш клич.
Мальчики издали долгий, пронзительный крик, чередуя его с более обыкновенными звуками. Это был их условный зов, на который всегда приходил Гай, если только он не был занят работой и поблизости не оказывалось отца, чтобы удержать его от бегства к индейцам. И сейчас он не замедлил явиться, размахивая веткой над головой в знак своих дружеских намерений.
Гай шел медленно, и мальчики заметили, что он сильно хромает, опираясь на палку, а левая нога его обмотана тряпками.
– Эй, Ветка, что случилось? Никак, у тебя была стычка с бледнолицыми?
– Нет. Это я, вместо того чтобы сгребать траву, катался на граблях верхом. Вот мне и попало от отца.
– Слышали. Когда это было?
– Вчера около четырех.
– Вот-вот! Мы слышали страшный вой, и Ян сказал: «Дневной поезд пришел. Кажется, опоздал сегодня». – «Какой там поезд, – говорю я, – скорее всего, это Гаю задали порку».
– У меня, наверное, все прошло, – сказал Боевой Вождь Ветка и стал разматывать повязку, под которой обнаружилась всего-навсего легкая царапина. Он бережно отложил тряпки в сторону и сразу перестал хромать.
Как чудесно было вставать на рассвете! В ветвях резвились белки, кругом пели птицы, а на маленьком пруду, куда индейцы убежали купаться, дикая утка плеснула по воде крыльями и, со свистом рассекая воздух, скрылась из виду.
– Что ты там нашел? – спросил Сэм, увидав, как Ян внимательно разглядывает что-то на берегу.
Ян не отвечал, и Сэм, подойдя, заметил, что тот старательно перерисовывает след, отпечатавшийся в грязи.
– Что это? – снова спросил Сэм.
– Не знаю. Слишком широкий для выхухоли, слишком когтистый для кошки, маловат для енота и слишком много пальцев для ондатры.
– Уж не приходил ли сюда банши?.[9]
Ян только улыбнулся в ответ.
– Смейся, смейся! – важно проговорил Дятел. – Посмотрим, что ты будешь делать, если он влезет в типи и засвистит в свистульку на своем хвосте! Тогда завопишь: «Где топор?»
– А знаешь, по-моему, это куница, – не обращая внимания на угрозы Сэма, сказал Ян.
– Сын мой Маленький Бобр! – довольным голосом начал Дятел. – Я уже давно понял, что это след куницы, и хотел тебе подсказать, но потом подумал: «Ничто так не закаляет человека, как поиски. Пусть он сам решит. Не годится помогать ему во всем».
С этими словами Сэм снисходительно похлопал по плечу Великого Маленького Бобра и одобрительно кивнул. Он и наполовину не разбирался в следах так, как Ян, но продолжал болтать:
– Маленький Бобр! Ты отлично читаешь следы и скажешь по ним сразу, что происходило ночью. Быть тебе следопытом в нашем племени! Но соображаешь ты плохо. Земли, которыми владеет наше племя, каменисты или покрыты травой, и следы могут отпечататься только на берегу реки. Если бы я стал следопытом, то начало и конец тропинок я бы замазал глиной.
– Здорово ты придумал, Сэм! Мне даже и в голову не пришло.
– Сын мой, думать умеет только Великий Вождь Дятел, а чернь – ты и Ветка – исполняет приказания.
Мальчики принялись за работу. Они расчистили тропинку и покрыли ее толстым слоем черной глины, потом в четырех местах на берегу устроили такие же небольшие площадки, которые одним концом примыкали к лесу, а другим – к кустарнику Бернсов.
– Вот, – сказал Сэм, – теперь у нас будет такая же книга для посетителей, какую завел Фил Лири, когда выстроил себе кирпичный дом. Каждый, кто приходил к нему, записывал, если только умел писать, что-нибудь вроде о «Счастливейшем незабываемом посещении». В нашей книге будет расписываться каждый, у кого есть ноги.
– Давайте сделаем такую же около типи, – предложил Ян.
Потом мальчики разулись, каждый отпечатал след своей босой ноги, и Ян срисовал их к себе в записную книжку. Все три следа были совсем разные.
– Вы разве ночуете здесь? – удивился Гай, заметив в типи постель и котелки.
– Да.
– Я тоже хочу с вами! Если папы не будет, я убегу из дому.
– Да ты только скажи отцу, что старый Рафтен выгнал тебя, так он сам приведет тебя сюда!
– Мы, пожалуй, уместимся все трое на этой постели, – заметил Третий Боевой Вождь.
– А по-моему, не уместимся, – сказал Великий Вождь Дятел. – Ведь Вождь Ветка получил первый приз в школе как самый большой грязнуля. Ты можешь сделать себе отдельную постель с другой стороны костра.
– А я не знаю как.
– Мы тебе покажем, только принеси еды и одеяло.
Скоро мальчики устроили еще одну постель, но Ветка все не уходил. Только когда солнце село, Гай снова обмотал себе ногу и заковылял домой, сказав, что скоро придет. Но мальчики знали, что не увидят его до завтра.
После ужина они долго гадали, повторятся ли их ночные страхи. Где-то в ветвях заухала сова. Мальчики сидели у огня до позднего вечера, потом легли спать, решив, что им теперь ничего не страшно. Они уже почти уснули, когда по лесу пронесся дикий рев, словно кричал «волк с больной глоткой», и вслед за ним послышались какие-то отчаянные вопли. Мальчики в ужасе вскочили. Вдруг совсем рядом раздался топот ног, и с громким криком «Сэ-эм!» кто-то стал рвать дверь типи. Через секунду к мальчикам влетел до смерти перепуганный Гай.
Снова развели костер. Немного успокоившись, Гай рассказал. Отец отослал его спать, а когда в доме все стихло, он взял с собой одеяло и вылез через окно. Около типи Гай вздумал было повыть волком, чтобы напугать мальчиков, но сам испугался своего воя, а когда вдобавок откуда-то с верхушек раздался ответный трубный зов, он в ужасе бросил свои пожитки и с криком о помощи пустился бежать.
Мальчики зажгли ветки и отправились на поиски утерянных вещей. Одеяло нашли неподалеку. Вернувшись, они устроили Гаю постель, и через час типи погрузилась в молчание.
Утром первым встал Сэм. Обследовав «книгу посетителей» около типи, он крикнул:
– Ян, иди сюда!
– Это ты меня зовешь? – недовольно спросил Ян.
– Да, Великий Вождь! Кто-то приходил к нам ночью. Вот следы.
– Чьи они, по-твоему?
– Вот эти – от сапог отца, а это – от башмаков матери. Я хорошо знаю их следы. Давай поглядим, откуда они.
Следы вели от дома Рафтенов к типи и обратно. Поздно вечером отец с матерью, видно, приходили проверить, все ли у ребят в порядке. Послушав ровное дыхание спящих, родители тихонько ушли назад.
На следующее утро совет племени постановил, чтобы Третий Вождь Ветка был поваром и приготовил завтрак. Гай что-то бурчал себе под нос, когда его заставили хорошенько умыться. Он принялся стряпать с большим рвением, которого, правда, едва хватило на час. Потом он уже не находил в этом никакого удовольствия и, видно, понял, как много для него делается дома.
К обеду Гай поставил грязные тарелки и объяснил, что если их не путать, то ничего страшного в этом нет. Он пожаловался, что его снова беспокоит нога, но, когда все трое отправились на охоту, Гаю сразу полегчало.
– Смотрите, красная птичка! – крикнул он, увидав на ветке кардинала, сверкавшего на солнце красочным оперением. – Я его сниму первой стрелой! – И он схватился за лук.
– Послушай ты, Деревянная Голова, – сказал Сэм, – не вздумай стрелять певчих птиц! Это плохая примета. Очень плохая. Она принесет нам беду. А беды страшнее, чем отцовский ремень, я не знаю.
– Какая же радость играть в индейцев, если нельзя стрелять? – спросил Ветка.
– А ты стреляй ворон, галок, если хочешь. Можешь сурков…
– Я знаю, где живет сурок, большой, как медведь! – сказал Гай.
Ян и Сэм расхохотались.
– Смейтесь, смейтесь! – сказал Гай. – У нас в поле, где растет клевер, сурок вырыл такую нору, что в нее провалилась косилка и папу отбросило так далеко, как отсюда до реки!
– А лошади выбрались из норы?
– Выбрались! Только косилка сломалась. Вы бы послушали; как отец ругался! Он обещал четверть доллара, если я поймаю сурка. Я поставил у норы капкан, но хитрый зверюга каждый раз делал себе новый ход.
– И он все еще живет у вас в поле? – спросил Второй Боевой Вождь.
– Наверное. Он уже половину клевера съел.
– Давайте поймаем его! – сказал Ян.
– Я как-то его видел. Большой, как теленок, старый уже, весь седой.
– Хорошо бы пристрелить его! – сказал Сэм. – За ним стоит поохотиться. Может, тогда твой отец даст каждому по четверти доллара?
– Плохо ты знаешь моего отца, – ухмыльнулся Гай. Мальчики пошли на поле, где рос клевер.
– Ну, где же твой сурок? – спросил Сэм.
– Тут.
– Я его не вижу.
– Но он здесь всегда сидит!
– Только не сейчас.
– Это первый раз, что его не видно. Наверное, нас испугался. Он большущий, выше того пня!
– Вот его след, – сказал Дятел, показывая на следы, которые он только что незаметно сделал рукой.
– Ну! – обрадовался Ветка. – Что я говорил!
– Правда! А коров он у вас не таскал? И как это вы не боитесь жить с ним рядом!
– Давай. В школе или где-нибудь еще я бы не стал дружить с ним, но в лесу становишься добрее, и втроем лучше, чем вдвоем. И потом, мы же приняли его в наше племя.
– Я тоже так думаю. Пусть он услышит наш клич.
Мальчики издали долгий, пронзительный крик, чередуя его с более обыкновенными звуками. Это был их условный зов, на который всегда приходил Гай, если только он не был занят работой и поблизости не оказывалось отца, чтобы удержать его от бегства к индейцам. И сейчас он не замедлил явиться, размахивая веткой над головой в знак своих дружеских намерений.
Гай шел медленно, и мальчики заметили, что он сильно хромает, опираясь на палку, а левая нога его обмотана тряпками.
– Эй, Ветка, что случилось? Никак, у тебя была стычка с бледнолицыми?
– Нет. Это я, вместо того чтобы сгребать траву, катался на граблях верхом. Вот мне и попало от отца.
– Слышали. Когда это было?
– Вчера около четырех.
– Вот-вот! Мы слышали страшный вой, и Ян сказал: «Дневной поезд пришел. Кажется, опоздал сегодня». – «Какой там поезд, – говорю я, – скорее всего, это Гаю задали порку».
– У меня, наверное, все прошло, – сказал Боевой Вождь Ветка и стал разматывать повязку, под которой обнаружилась всего-навсего легкая царапина. Он бережно отложил тряпки в сторону и сразу перестал хромать.
Как чудесно было вставать на рассвете! В ветвях резвились белки, кругом пели птицы, а на маленьком пруду, куда индейцы убежали купаться, дикая утка плеснула по воде крыльями и, со свистом рассекая воздух, скрылась из виду.
– Что ты там нашел? – спросил Сэм, увидав, как Ян внимательно разглядывает что-то на берегу.
Ян не отвечал, и Сэм, подойдя, заметил, что тот старательно перерисовывает след, отпечатавшийся в грязи.
– Что это? – снова спросил Сэм.
– Не знаю. Слишком широкий для выхухоли, слишком когтистый для кошки, маловат для енота и слишком много пальцев для ондатры.
– Уж не приходил ли сюда банши?.[9]
Ян только улыбнулся в ответ.
– Смейся, смейся! – важно проговорил Дятел. – Посмотрим, что ты будешь делать, если он влезет в типи и засвистит в свистульку на своем хвосте! Тогда завопишь: «Где топор?»
– А знаешь, по-моему, это куница, – не обращая внимания на угрозы Сэма, сказал Ян.
– Сын мой Маленький Бобр! – довольным голосом начал Дятел. – Я уже давно понял, что это след куницы, и хотел тебе подсказать, но потом подумал: «Ничто так не закаляет человека, как поиски. Пусть он сам решит. Не годится помогать ему во всем».
С этими словами Сэм снисходительно похлопал по плечу Великого Маленького Бобра и одобрительно кивнул. Он и наполовину не разбирался в следах так, как Ян, но продолжал болтать:
– Маленький Бобр! Ты отлично читаешь следы и скажешь по ним сразу, что происходило ночью. Быть тебе следопытом в нашем племени! Но соображаешь ты плохо. Земли, которыми владеет наше племя, каменисты или покрыты травой, и следы могут отпечататься только на берегу реки. Если бы я стал следопытом, то начало и конец тропинок я бы замазал глиной.
– Здорово ты придумал, Сэм! Мне даже и в голову не пришло.
– Сын мой, думать умеет только Великий Вождь Дятел, а чернь – ты и Ветка – исполняет приказания.
Мальчики принялись за работу. Они расчистили тропинку и покрыли ее толстым слоем черной глины, потом в четырех местах на берегу устроили такие же небольшие площадки, которые одним концом примыкали к лесу, а другим – к кустарнику Бернсов.
– Вот, – сказал Сэм, – теперь у нас будет такая же книга для посетителей, какую завел Фил Лири, когда выстроил себе кирпичный дом. Каждый, кто приходил к нему, записывал, если только умел писать, что-нибудь вроде о «Счастливейшем незабываемом посещении». В нашей книге будет расписываться каждый, у кого есть ноги.
– Давайте сделаем такую же около типи, – предложил Ян.
Потом мальчики разулись, каждый отпечатал след своей босой ноги, и Ян срисовал их к себе в записную книжку. Все три следа были совсем разные.
– Вы разве ночуете здесь? – удивился Гай, заметив в типи постель и котелки.
– Да.
– Я тоже хочу с вами! Если папы не будет, я убегу из дому.
– Да ты только скажи отцу, что старый Рафтен выгнал тебя, так он сам приведет тебя сюда!
– Мы, пожалуй, уместимся все трое на этой постели, – заметил Третий Боевой Вождь.
– А по-моему, не уместимся, – сказал Великий Вождь Дятел. – Ведь Вождь Ветка получил первый приз в школе как самый большой грязнуля. Ты можешь сделать себе отдельную постель с другой стороны костра.
– А я не знаю как.
– Мы тебе покажем, только принеси еды и одеяло.
Скоро мальчики устроили еще одну постель, но Ветка все не уходил. Только когда солнце село, Гай снова обмотал себе ногу и заковылял домой, сказав, что скоро придет. Но мальчики знали, что не увидят его до завтра.
После ужина они долго гадали, повторятся ли их ночные страхи. Где-то в ветвях заухала сова. Мальчики сидели у огня до позднего вечера, потом легли спать, решив, что им теперь ничего не страшно. Они уже почти уснули, когда по лесу пронесся дикий рев, словно кричал «волк с больной глоткой», и вслед за ним послышались какие-то отчаянные вопли. Мальчики в ужасе вскочили. Вдруг совсем рядом раздался топот ног, и с громким криком «Сэ-эм!» кто-то стал рвать дверь типи. Через секунду к мальчикам влетел до смерти перепуганный Гай.
Снова развели костер. Немного успокоившись, Гай рассказал. Отец отослал его спать, а когда в доме все стихло, он взял с собой одеяло и вылез через окно. Около типи Гай вздумал было повыть волком, чтобы напугать мальчиков, но сам испугался своего воя, а когда вдобавок откуда-то с верхушек раздался ответный трубный зов, он в ужасе бросил свои пожитки и с криком о помощи пустился бежать.
Мальчики зажгли ветки и отправились на поиски утерянных вещей. Одеяло нашли неподалеку. Вернувшись, они устроили Гаю постель, и через час типи погрузилась в молчание.
Утром первым встал Сэм. Обследовав «книгу посетителей» около типи, он крикнул:
– Ян, иди сюда!
– Это ты меня зовешь? – недовольно спросил Ян.
– Да, Великий Вождь! Кто-то приходил к нам ночью. Вот следы.
– Чьи они, по-твоему?
– Вот эти – от сапог отца, а это – от башмаков матери. Я хорошо знаю их следы. Давай поглядим, откуда они.
Следы вели от дома Рафтенов к типи и обратно. Поздно вечером отец с матерью, видно, приходили проверить, все ли у ребят в порядке. Послушав ровное дыхание спящих, родители тихонько ушли назад.
На следующее утро совет племени постановил, чтобы Третий Вождь Ветка был поваром и приготовил завтрак. Гай что-то бурчал себе под нос, когда его заставили хорошенько умыться. Он принялся стряпать с большим рвением, которого, правда, едва хватило на час. Потом он уже не находил в этом никакого удовольствия и, видно, понял, как много для него делается дома.
К обеду Гай поставил грязные тарелки и объяснил, что если их не путать, то ничего страшного в этом нет. Он пожаловался, что его снова беспокоит нога, но, когда все трое отправились на охоту, Гаю сразу полегчало.
– Смотрите, красная птичка! – крикнул он, увидав на ветке кардинала, сверкавшего на солнце красочным оперением. – Я его сниму первой стрелой! – И он схватился за лук.
– Послушай ты, Деревянная Голова, – сказал Сэм, – не вздумай стрелять певчих птиц! Это плохая примета. Очень плохая. Она принесет нам беду. А беды страшнее, чем отцовский ремень, я не знаю.
– Какая же радость играть в индейцев, если нельзя стрелять? – спросил Ветка.
– А ты стреляй ворон, галок, если хочешь. Можешь сурков…
– Я знаю, где живет сурок, большой, как медведь! – сказал Гай.
Ян и Сэм расхохотались.
– Смейтесь, смейтесь! – сказал Гай. – У нас в поле, где растет клевер, сурок вырыл такую нору, что в нее провалилась косилка и папу отбросило так далеко, как отсюда до реки!
– А лошади выбрались из норы?
– Выбрались! Только косилка сломалась. Вы бы послушали; как отец ругался! Он обещал четверть доллара, если я поймаю сурка. Я поставил у норы капкан, но хитрый зверюга каждый раз делал себе новый ход.
– И он все еще живет у вас в поле? – спросил Второй Боевой Вождь.
– Наверное. Он уже половину клевера съел.
– Давайте поймаем его! – сказал Ян.
– Я как-то его видел. Большой, как теленок, старый уже, весь седой.
– Хорошо бы пристрелить его! – сказал Сэм. – За ним стоит поохотиться. Может, тогда твой отец даст каждому по четверти доллара?
– Плохо ты знаешь моего отца, – ухмыльнулся Гай. Мальчики пошли на поле, где рос клевер.
– Ну, где же твой сурок? – спросил Сэм.
– Тут.
– Я его не вижу.
– Но он здесь всегда сидит!
– Только не сейчас.
– Это первый раз, что его не видно. Наверное, нас испугался. Он большущий, выше того пня!
– Вот его след, – сказал Дятел, показывая на следы, которые он только что незаметно сделал рукой.
– Ну! – обрадовался Ветка. – Что я говорил!
– Правда! А коров он у вас не таскал? И как это вы не боитесь жить с ним рядом!
IV. «Битва» с бледнолицыми
– Я знаю, где лежит срубленная береза. Кому нужна кора?
– Мне, – сказал Маленький Бобр.
– Нет, пожалуй, сейчас не выйдет. Дерево лежит как раз около кустарника, а там отец ходит.
– Если мы хотим устроить настоящий набег, надо напасть на поселение бледнолицых около реки и достать молока, – сказал Старший Вождь. – Наши запасы кончились. И хорошо бы узнать, что у них новенького.
Спрятав стрелы, луки и головные уборы, мальчики, забыв ведро для молока, отправились по меченой тропе. Они шли, как индейцы, гуськом, ставя носки внутрь, молча указывая на следы и изображая, что им грозит величайшая опасность.
Укрываясь за забором, индейцы пробрались к сараю. Двери были раскрыты, работники занимались своим делом. Со двора в сарай забрел поросенок. Некоторое время было слышно, как он возился там, потом послышался звонкий удар, пронзительный визг, и голос Рафтена проговорил: «Мальчишкам следовало бы не бездельничать, а пасти свиней!»
Индейцы поспешили убраться. Они спрятались в подвале и устроили военный совет.
– Великие сэнгерские вожди! – начал Ян. – Я беру три соломинки: длинная – для Дятла, средняя – для Маленького Бобра, а короткая, с трещинкой на верхнем конце, – для Ветки. Смотрите, я бросаю их. Куда они упадут, туда и должны мы идти. Так делают индейцы!
Соломинки упали. Сэму пришлось идти на ферму, Яну соломинка указала путь немного правее, а Гаю надо было идти домой.
– Вот, Ветка, ты идешь к себе. Так приказала соломинка.
– Я не верю в такие глупости! – обиделся Ветка.
– Ослушаться – дело опасное. Это приносит несчастье.
– Ну и пусть, я все равно не пойду, – упрямо твердил Гай.
– Моя соломинка показала на дом, значит, мне идти за молоком.
– Я остаюсь с вами, – снова сказал Гай. – Мы с Яном пойдем в сад и нарвем вишен. Мне туда не в первый раз!
– Давайте встретимся на опушке леса, и пусть каждый принесет то, что достанет, – сказал Первый Боевой Вождь.
Сэм стал осторожно пробираться к погребу. Одно окно, выходившее в конец двора, было открыто, и Сэм легко пролез в прохладное помещение. На полках длинными рядами стояли бидоны. Сэм снял крышку с одного, в котором, как он знал, было свежее молоко, нагнулся и сделал большой глоток. Облизав губы, индеец вспомнил, что забыл взять с собой ведерко. Он очень огорчился, но тут же вспомнил, где можно было раздобыть такое же. Мягко ступая по лестнице, перешагнув первую и седьмую ступеньки, которые были ужасно скрипучие, как он выяснил еще очень давно, бегая сюда за молочным сахаром, Сэм добрался до двери и, просунув лезвие ножа, откинул крючок. Прислушавшись и не заметив ничего подозрительного, он вошел в пустую кухню и взял из кладовки большой кусок пирога и жестяное ведерко. Он снова пустил в ход свой ножик, закрыв им дверь на крючок, чтобы ни у кого не возникло подозрений, и, прихватив добычу, исчез.
Дятел был убежден, что его никто не видел. Но когда в следующий раз он повторил набег на погреб, то нашел там записку:
Врагам индейцам!
Когда в следующий раз вы устроите набег на наше поселение, верните ведерко и не забывайте закрывать бидоны с молоком.
Тем временем Ян полз вдоль забора. Вокруг было много зелени, но индеец продвигался, близко прижимаясь к земле.
Он уже почти добрался до сада, когда услышал за собой шум и, оглянувшись, заметил Ветку.
– Ты чего за мной увязался? – шепотом спросил Ян. – Ведь тебе соломинка указала в другую сторону. Так нечестно!
– Ну и пусть. Мне все равно, я домой не пойду!
– Ты не имеешь права идти за мной!
– Это ты идешь туда, куда я хотел: к вишням.
– Вишни – вон где, а я пробираюсь к яблоням.
Когда Гай скрылся за кустами, Ян пополз дальше. Через несколько шагов индеец заметил впереди себя желтый глаз, который в упор смотрел на него. Это оказалась курица, которая, приметив ползущего индейца, с громким кудахтаньем бросилась прочь. Ян увидел дюжину яиц: одни покрупнее, другие помельче.
«Соломинка знает, где курица несется!»
Он собрал яйца в шапку и направился к опушке, где все должны были собраться.
Не успел Ян отползти немного, как неподалеку раздался яростный лай и крики о помощи. Ян обернулся и увидел, как Гай карабкается на дерево, стараясь спастись от старого пса Кэпа. Ян заспешил на помощь; Кэп сразу узнал его, замолчал, но, вероятно, так и не понял, почему его прогнали, когда он честно выполнял свой долг сторожа.
– Вот видишь! Теперь будешь слушать, что соломинка говорит. Если б не я, тебя уже схватили бы и бросили свиньям на растерзание.
– Если бы не ты, все было бы хорошо. Не боюсь я вашего пса! Через минуту я бы сам слез и выпустил дух из этой собаки.
– Ты можешь это сделать! Кэп! Кэп! Сюда!
– Сейчас уже некогда, в следующий раз. Давай лучше разыщем Сэма.
Нагруженные своей добычей, индейцы благополучно вернулись в лагерь.
– Мне, – сказал Маленький Бобр.
– Нет, пожалуй, сейчас не выйдет. Дерево лежит как раз около кустарника, а там отец ходит.
– Если мы хотим устроить настоящий набег, надо напасть на поселение бледнолицых около реки и достать молока, – сказал Старший Вождь. – Наши запасы кончились. И хорошо бы узнать, что у них новенького.
Спрятав стрелы, луки и головные уборы, мальчики, забыв ведро для молока, отправились по меченой тропе. Они шли, как индейцы, гуськом, ставя носки внутрь, молча указывая на следы и изображая, что им грозит величайшая опасность.
Укрываясь за забором, индейцы пробрались к сараю. Двери были раскрыты, работники занимались своим делом. Со двора в сарай забрел поросенок. Некоторое время было слышно, как он возился там, потом послышался звонкий удар, пронзительный визг, и голос Рафтена проговорил: «Мальчишкам следовало бы не бездельничать, а пасти свиней!»
Индейцы поспешили убраться. Они спрятались в подвале и устроили военный совет.
– Великие сэнгерские вожди! – начал Ян. – Я беру три соломинки: длинная – для Дятла, средняя – для Маленького Бобра, а короткая, с трещинкой на верхнем конце, – для Ветки. Смотрите, я бросаю их. Куда они упадут, туда и должны мы идти. Так делают индейцы!
Соломинки упали. Сэму пришлось идти на ферму, Яну соломинка указала путь немного правее, а Гаю надо было идти домой.
– Вот, Ветка, ты идешь к себе. Так приказала соломинка.
– Я не верю в такие глупости! – обиделся Ветка.
– Ослушаться – дело опасное. Это приносит несчастье.
– Ну и пусть, я все равно не пойду, – упрямо твердил Гай.
– Моя соломинка показала на дом, значит, мне идти за молоком.
– Я остаюсь с вами, – снова сказал Гай. – Мы с Яном пойдем в сад и нарвем вишен. Мне туда не в первый раз!
– Давайте встретимся на опушке леса, и пусть каждый принесет то, что достанет, – сказал Первый Боевой Вождь.
Сэм стал осторожно пробираться к погребу. Одно окно, выходившее в конец двора, было открыто, и Сэм легко пролез в прохладное помещение. На полках длинными рядами стояли бидоны. Сэм снял крышку с одного, в котором, как он знал, было свежее молоко, нагнулся и сделал большой глоток. Облизав губы, индеец вспомнил, что забыл взять с собой ведерко. Он очень огорчился, но тут же вспомнил, где можно было раздобыть такое же. Мягко ступая по лестнице, перешагнув первую и седьмую ступеньки, которые были ужасно скрипучие, как он выяснил еще очень давно, бегая сюда за молочным сахаром, Сэм добрался до двери и, просунув лезвие ножа, откинул крючок. Прислушавшись и не заметив ничего подозрительного, он вошел в пустую кухню и взял из кладовки большой кусок пирога и жестяное ведерко. Он снова пустил в ход свой ножик, закрыв им дверь на крючок, чтобы ни у кого не возникло подозрений, и, прихватив добычу, исчез.
Дятел был убежден, что его никто не видел. Но когда в следующий раз он повторил набег на погреб, то нашел там записку:
Врагам индейцам!
Когда в следующий раз вы устроите набег на наше поселение, верните ведерко и не забывайте закрывать бидоны с молоком.
Тем временем Ян полз вдоль забора. Вокруг было много зелени, но индеец продвигался, близко прижимаясь к земле.
Он уже почти добрался до сада, когда услышал за собой шум и, оглянувшись, заметил Ветку.
– Ты чего за мной увязался? – шепотом спросил Ян. – Ведь тебе соломинка указала в другую сторону. Так нечестно!
– Ну и пусть. Мне все равно, я домой не пойду!
– Ты не имеешь права идти за мной!
– Это ты идешь туда, куда я хотел: к вишням.
– Вишни – вон где, а я пробираюсь к яблоням.
Когда Гай скрылся за кустами, Ян пополз дальше. Через несколько шагов индеец заметил впереди себя желтый глаз, который в упор смотрел на него. Это оказалась курица, которая, приметив ползущего индейца, с громким кудахтаньем бросилась прочь. Ян увидел дюжину яиц: одни покрупнее, другие помельче.
«Соломинка знает, где курица несется!»
Он собрал яйца в шапку и направился к опушке, где все должны были собраться.
Не успел Ян отползти немного, как неподалеку раздался яростный лай и крики о помощи. Ян обернулся и увидел, как Гай карабкается на дерево, стараясь спастись от старого пса Кэпа. Ян заспешил на помощь; Кэп сразу узнал его, замолчал, но, вероятно, так и не понял, почему его прогнали, когда он честно выполнял свой долг сторожа.
– Вот видишь! Теперь будешь слушать, что соломинка говорит. Если б не я, тебя уже схватили бы и бросили свиньям на растерзание.
– Если бы не ты, все было бы хорошо. Не боюсь я вашего пса! Через минуту я бы сам слез и выпустил дух из этой собаки.
– Ты можешь это сделать! Кэп! Кэп! Сюда!
– Сейчас уже некогда, в следующий раз. Давай лучше разыщем Сэма.
Нагруженные своей добычей, индейцы благополучно вернулись в лагерь.
V. Охота на оленя
В тот вечер индейцы устроили пир. Спать они легли как обычно, и ночь прошла без особых тревог. Правда, на рассвете всех разбудил Ветка. Ему показалось, что где-то поблизости бродит медведь. Но все было гораздо проще: Сэм скрипел по ночам зубами.
Ян обследовал «книгу посетителей» и закричал радостно:
– Сэм! Ветка! Я нашел след оленя!
– Что ты еще там придумал! – крикнули ему в ответ индейцы из типи. – Это, наверное, собака прибегала.
Ян упрямо настаивал, и Гай наконец сказал тихонько Сэму:
– Уж если он так мучается, мы должны ему помочь увидеть этого оленя. – И он подмигнул Сэму, чтобы тот увел Яна куда-нибудь.
Сэма не пришлось долго уговаривать.
– Давай посмотрим, куда пошел твой олень, – предложил он Яну.
Когда они отошли, Гай разыскал кусок мешковины, набил его тряпкой и перевязал, придав форму оленьей головы. Потом он насадил это чучело на палку, воткнул две деревяшки вместо ушей, углем сделал глаза, нос и вокруг глаз навел круги мокрой глиной. Глина скоро высохла и стала белой. Поставив «оленя» в кусты, Гай помчался что есть духу искать Яна и Сэма.
– Сэм! Ян! Там олень! – крикнул он.
Гай вряд ли убедил бы Яна, если б Сэм не выслушал эту новость с особым интересом. Индейцы бросились назад, схватили луки и стали пробираться к тому месту, где Гай видел оленя.
– Вон, вон там! Разве не он шуршит в кустах? Ян весь дрожал от восторга.
– Стреляй! Стреляй! – убеждали Сэм и Гай.
Ян недоумевал, почему же его спутники сами не стреляют. Обернувшись, он увидел, что они покатываются со смеху. Тогда Ян подошел ближе к оленю и все понял.
– Ну что ж, я его застрелю для вас! – крикнул он и послал стрелу в оленью голову.
Стрела прошла близко, но не попала.
Вслед за ним выстрелили Сэм и Гай. Стрела Сэма попала оленю прямо в нос. Скоро вся голова чучела была утыкана стрелами.
За обедом Ян сказал Гаю:
– Слушай, Ветка, ты не такой умный, каким себя воображаешь, но на этот раз ты придумал хорошую штуку.
После обеда Ян взял старый мешок в три фута длиной и набил его сеном. Потом сделал маленький мешок с изгибом наверху, тоже набил его сеном и пришил длинной костяной иглой к большому. Получилось туловище с головой. Теперь нужны были ноги. Ян срезал четыре сосновые палки и воткнул их по углам в мешок. Из двух деревяшек он выстругал уши, начернил углем глаза, нос и обвел все это глиной, как сделал Гай. И под конец на обоих боках он нарисовал два черных пятна. Получилось чучело, которое и впрямь можно было принять за оленя.
– Ну вот, – сказал Ян, когда все было готово, – теперь вы ждите здесь, а я пойду спрячу оленя.
Ян побежал в лес, потом свернул вправо, поставил чучело в кусты и вернулся с той же стороны, куда ушел.
– Готово! – сказал он. – Охота начинается. Индейцы, вооруженные луками, двинулись вперед.
– Кто найдет оленя, получает десять очков и стреляет первым. Если он промахнулся, второй подходит на пять шагов ближе и стреляет; если и он не попал, третий подходит еще на пять шагов. И так до тех пор, пока кто-нибудь не попадет в оленя. Тогда все стреляют с того места, откуда пустили последнюю стрелу. Выстрел в сердце равен десяти очкам: в серое поле – пяти, это будет считаться раной. Если никто не попадет в сердце – мне двадцать пять очков. Кто первый увидит оленя, будет прятать его в следующий раз. Каждый стреляет по двенадцати раз.
Два охотника начали поиски. Сэм удивлялся, почему этот олень не оставил следов. Гай лез в самую чащу кустарников. Маленький Бернс не отличался ни силой, ни большим умом, но его свиные глазки ухитрялись видеть очень далеко.
– Вон он! – торжествующе закричал Гай и показал, где в семидесяти пяти ярдах из кустов торчало ухо и часть головы.
– Ветке десять очков! – записал Ян в тетрадке. Гая распирало от гордости.
– Я бы мог его увидеть еще раньше, если б… если б… он был… если б мне повезло.
Гай натянул лук и выстрелил, но стрела пролетела чуть дальше половины расстояния.
– Я могу подойти на пять шагов, – заметил Сэм. – Какой величины шаги, ничего не сказано?
– Нет.
– Хорошо. – И Сэм стал прыгать, как кенгуру.
В свои пять шагов он покрыл ярдов десять. Свернув чуть-чуть в сторону, он выбрал место так, что ему отлично была видна вся голова оленя. Сэм пустил стрелу и промахнулся. Теперь Гай имел право приблизиться на пять шагов. Но он тоже дал промах. Наконец с тридцати ярдов Сэм попал в серое поле.
Ян обследовал «книгу посетителей» и закричал радостно:
– Сэм! Ветка! Я нашел след оленя!
– Что ты еще там придумал! – крикнули ему в ответ индейцы из типи. – Это, наверное, собака прибегала.
Ян упрямо настаивал, и Гай наконец сказал тихонько Сэму:
– Уж если он так мучается, мы должны ему помочь увидеть этого оленя. – И он подмигнул Сэму, чтобы тот увел Яна куда-нибудь.
Сэма не пришлось долго уговаривать.
– Давай посмотрим, куда пошел твой олень, – предложил он Яну.
Когда они отошли, Гай разыскал кусок мешковины, набил его тряпкой и перевязал, придав форму оленьей головы. Потом он насадил это чучело на палку, воткнул две деревяшки вместо ушей, углем сделал глаза, нос и вокруг глаз навел круги мокрой глиной. Глина скоро высохла и стала белой. Поставив «оленя» в кусты, Гай помчался что есть духу искать Яна и Сэма.
– Сэм! Ян! Там олень! – крикнул он.
Гай вряд ли убедил бы Яна, если б Сэм не выслушал эту новость с особым интересом. Индейцы бросились назад, схватили луки и стали пробираться к тому месту, где Гай видел оленя.
– Вон, вон там! Разве не он шуршит в кустах? Ян весь дрожал от восторга.
– Стреляй! Стреляй! – убеждали Сэм и Гай.
Ян недоумевал, почему же его спутники сами не стреляют. Обернувшись, он увидел, что они покатываются со смеху. Тогда Ян подошел ближе к оленю и все понял.
– Ну что ж, я его застрелю для вас! – крикнул он и послал стрелу в оленью голову.
Стрела прошла близко, но не попала.
Вслед за ним выстрелили Сэм и Гай. Стрела Сэма попала оленю прямо в нос. Скоро вся голова чучела была утыкана стрелами.
За обедом Ян сказал Гаю:
– Слушай, Ветка, ты не такой умный, каким себя воображаешь, но на этот раз ты придумал хорошую штуку.
После обеда Ян взял старый мешок в три фута длиной и набил его сеном. Потом сделал маленький мешок с изгибом наверху, тоже набил его сеном и пришил длинной костяной иглой к большому. Получилось туловище с головой. Теперь нужны были ноги. Ян срезал четыре сосновые палки и воткнул их по углам в мешок. Из двух деревяшек он выстругал уши, начернил углем глаза, нос и обвел все это глиной, как сделал Гай. И под конец на обоих боках он нарисовал два черных пятна. Получилось чучело, которое и впрямь можно было принять за оленя.
– Ну вот, – сказал Ян, когда все было готово, – теперь вы ждите здесь, а я пойду спрячу оленя.
Ян побежал в лес, потом свернул вправо, поставил чучело в кусты и вернулся с той же стороны, куда ушел.
– Готово! – сказал он. – Охота начинается. Индейцы, вооруженные луками, двинулись вперед.
– Кто найдет оленя, получает десять очков и стреляет первым. Если он промахнулся, второй подходит на пять шагов ближе и стреляет; если и он не попал, третий подходит еще на пять шагов. И так до тех пор, пока кто-нибудь не попадет в оленя. Тогда все стреляют с того места, откуда пустили последнюю стрелу. Выстрел в сердце равен десяти очкам: в серое поле – пяти, это будет считаться раной. Если никто не попадет в сердце – мне двадцать пять очков. Кто первый увидит оленя, будет прятать его в следующий раз. Каждый стреляет по двенадцати раз.
Два охотника начали поиски. Сэм удивлялся, почему этот олень не оставил следов. Гай лез в самую чащу кустарников. Маленький Бернс не отличался ни силой, ни большим умом, но его свиные глазки ухитрялись видеть очень далеко.
– Вон он! – торжествующе закричал Гай и показал, где в семидесяти пяти ярдах из кустов торчало ухо и часть головы.
– Ветке десять очков! – записал Ян в тетрадке. Гая распирало от гордости.
– Я бы мог его увидеть еще раньше, если б… если б… он был… если б мне повезло.
Гай натянул лук и выстрелил, но стрела пролетела чуть дальше половины расстояния.
– Я могу подойти на пять шагов, – заметил Сэм. – Какой величины шаги, ничего не сказано?
– Нет.
– Хорошо. – И Сэм стал прыгать, как кенгуру.
В свои пять шагов он покрыл ярдов десять. Свернув чуть-чуть в сторону, он выбрал место так, что ему отлично была видна вся голова оленя. Сэм пустил стрелу и промахнулся. Теперь Гай имел право приблизиться на пять шагов. Но он тоже дал промах. Наконец с тридцати ярдов Сэм попал в серое поле.