Сейберхэген Фред. Восточная империя

   — Рад услышать, что кто-то охотится за ними. — Рольф кивнул. — То-то я удивлялся, почему они каждый вечер на закате торопятся в Замок. — После этого он принялся поглощать великолепную еду, прислушиваясь при этом к разговору остальных.
   Мевик принес Вольному Народу в болота известия от других групп сопротивления, которые жили и сражались вдоль побережья на севере Разоренных Земель. Эту часть океанского побережья недавно захватили люди и твари с Востока, и правил ими такой же сатрап, как Экумен, — Чап. Этот Чап, как предполагалось, теперь держал путь на юг, чтобы жениться на дочери Экумена.
   Сатрапов остальных соседних земель тоже ожидали здесь для участия в празднествах. Каждый из них, подобно Экумену и Чапу, властвовал в своей собственной области, правя с помощью солдат и под черным знаменем Востока.
   Когда в разговоре наступила пауза, Рольф спросил:
   — Я не пойму: что это — Восток? Или кто? Существует какой-нибудь правитель над всеми ими?
   — Я слышал разное, — сказал Лофорд, — о том, кто на самом деле стоит над Экуменом; я почти ничего не знаю о них. Здесь у нас глухомань. Я даже почти ничего не знаю о верховных властителях Запада. — Лицо Рольфа выразило еще с дюжину вопросов, готовых сорваться с его губ, поэтому Лофорд улыбнулся ему. — Да, есть еще и Запад, и мы — часть его, мы — те, кто сражается ради возможности жить как подобает людям. Запад потерпел здесь поражение, но он не погиб. Думаю, хозяева Экумена были бы слишком заняты делами в других местах, чтобы прислать какие-нибудь существенные дополнительные силы ему в помощь, — если бы мы смогли найти способ свергнуть его власть.
   Последовало недолгое молчание. Сердце Рольфа буквально подпрыгнуло при мысли о том, чтобы свалить Экумена, но он видел удручающую реальность, свидетельствующую о силе сатрапа, — длинные, внушающие страх колонны солдат на параде — сотни всадников и тысячи пехотинцев; и еще — укрепленные стены огромного Замка.
   Лофорд, додумав до конца какую-то свою мысль, подытожил свои слова.
   — Если Экумен не может надеяться ни на чью помощь, то и нам не приходится на это рассчитывать. Люди Разоренных Земель или разобьют свои цепи, или продолжат носить их. — С досадой тряхнув большой головой, он глянул на Мевика. — Я надеялся, что ты принесешь нам известие о какой-нибудь повстанческой армии, все еще сражающейся на севере. О каком-нибудь западном принце, еще уцелевшем там, — или, по крайней мере, о каком-нибудь правительстве, пытающемся сохранить нейтралитет. Это было бы хорошей моральной поддержкой.
   — Жив принц Дункан в Исландии, — сказал Мевик. — Но, думается мне, сейчас у него нет никакой армии на материке. Возможно, за морем существуют и другие независимые государства. — Уголки его скорбных губ мелко подрагивали. — Яздесь затем, чтобы помочь, если это может подбодрить хоть кого-нибудь.
   — Конечно, может, — сказал Лофорд. Затем, стремительно меняя направление мыслей, бросил пристальный взгляд на Рольфа. — Скажи-ка мне, парень, что ты знаешь о Слоне?
   Рольф был удивлен.
   — О Слоне? Это, по-моему, какой-то колдовской символ. Я не знаю, что он означает. Я видел его — может быть, раз шесть.
   — Где и когда?
   Рольф задумался.
   — Однажды — вышитым на клочке материи, который я видел на магическом представлении в городе. И еще есть одно место в Расколотых горах, где кто-то выбил его на скале… — Он продолжил, как можно более подробно перечисляя места и время, когда ему попадалось странное изображение невероятного животного с вытянутым носом и похожими на сабли клыками.
   Лофорд внимательно его выслушал.
   — Что-нибудь еще? Какие-нибудь разговоры, которые ты мог слышать, особенно в последние несколько дней?
   Рольф беспомощно покачал головой.
   — Я провел эти дни на пахоте в поле. До тех пор, пока…
   — Да, конечно. — Лофорд со стоном вздохнул. — Я хватаюсь за соломинку. Но мы должны использовать любой шанс найти Слона прежде, чем это сделают люди из Замка.
   Рольф решил, что силач говорил о еще одном, имеющем магическое значение изображении Слона.
   — Может, попросить помощи у колдуна? — предложил он.
   У Лофорда отвисла челюсть. Брови Мевика поползли вверх, лицо приняло странное выражение, и он издал серию странных квохтаний — только в следующее мгновение Рольф понял, что он смеется. Глаза Мэнки сперва, казалось, блеснули гневом, но затем улыбнулась и она.
   — Ты когда-нибудь слышал о Великом, дитя? — спросила она Рольфа, наполовину раздраженно, наполовину развлекаясь.
   У него словно произошло просветление. Однажды, очень давно, Рольф сидел на городском рынке, отдыхая после игр, прислушиваясь к разговору взрослых мужчин. Деревенские колдуны-любители собрались обсудить достоинства профессионалов. Великий из южной дельты легко сделал бы то и то, сказал кто-то, употребив это имя, словно общепринятое звание. И слушающие его мужчины серьезно закивали, покачивая фермерскими бородами. Да, Великий. Это имя произвело впечатление на всех, и у маленького мальчика, каким был тогда Рольф, еще некоторое время спустя оно рождало образ огромного и могущественного существа, реющего над фермами, холмами и равнинами.
   — Нет, все в порядке, — и сам теперь улыбаясь, заверил Лофорд Рольфа. — Ты даешь мне хороший совет. Я должен помнить, что я далеко не самый великий колдун в мире. Просто я лучший из тех, кто есть у нас под рукой после того, как Старейшего забрали на смерть в подземелье Замка.
   — После Старейшего ты должен возглавить колдунов, — заметил, обращаясь к нему, Мевик. — Но кто собирается вести за собой в других вопросах теперь, когда его нет? Я буду говорить прямо. Мне кажется, ты обычно не… не слишком практичен.
   — Да, да, я знаю. — Голос Лофорда прозвучал раздраженно. — Быть может, Томас? Надеюсь, он захочет стать во главе. О, он достаточно отважен и настроен против Замка как никто другой. Но повести на самом деле, обладать реальной возможностью для этого — это нечто другое.
   Разговор продолжался. Мэнка подложила Рольфу еще немного мяса, и он, прислушиваясь, занялся едой. Все время мысли и планы остальных вращались вокруг таинственного Слона. Рольф начал в целом понимать, что речь идет не просто об изображении, что это название подразумевало какой-то предмет или существо Старого Мира, все еще сохранившееся где-то здесь, на Разоренных Землях. И это существо или предмет в ближайшем будущем должно было оказаться ужасно важным как для Востока, так и для Запада. Это — но, к сожалению, ничего более — смогло сказать ему о Слоне искусство Лофорда.
   Внезапно Мевик замолк на полуслове, обратив глаза к небу, подняв руку и замерев, призывая всех к тишине. Но было уже слишком поздно, несмотря на заслон из деревьев они были обнаружены с воздуха.
   Над головой раздался скрипучий крик рептилий. Дюжина летающих тварей атаковала их, наклонно пикируя под деревья, выпустив когти и распахнув продолговатые зубастые пасти.
   Рольф нырнул под навес и выскочил оттуда с мечом. Мевик и Мэнка уже схватили луки и колчаны из небольшой кучки снаряжения, сложенного возле костра; в следующее мгновение одна из нападающих рептилий, пронзенная стрелой, была сбита на землю к ногам Рольфа.
   Главной целью нападения, увидел Рольф, была птица, укрывшаяся в ветвях дерева. Птица проснулась, рептилии же, наткнувшись на преграду из ветвей, принялись кружить вокруг нее; но, похоже, птица была ослеплена и сбита с толку светом.
   Прежде, чем первая из чешуйчатых тварей успела прорваться сквозь ветви, их атака была прервана. Одна за другой в их сторону полетели стрелы, чаще попадая в цель, чем пролетая мимо. Рольф тем временем взобрался на нижние ветви, размахивая мечом. Он не был уверен, ранил ли хотя бы одну рептилию, зато в изобилии нарубил ветвей и листьев. Однако, оказавшись между клинком и стрелами, кожистокрылые вынуждены были ретироваться, кружа над головой пронзительно кричащей серо-зеленой стаей. Стрелы сшибли четырех из них, и Рольф имел удовольствие прикончить их мечом. Умирая, они выкрикивали в его адрес полупроклятия, полуугрозы; тем не менее, эта резня значила для него не больше, чем забой скота.
   Поднявшись за пределы досягаемости стрел из лука, уцелевшие рептилии принялись кружить над самым холмом, пронзительно крича.
   — Когда они поступают так, это значит, что приближаются солдаты, — сказала Мэнка. Она уже забросила лук за спину и принялась торопливо собирать остатки лагерной утвари. — Быстрее, юноша, пойди вытащи каноэ.
   Рольф увидел челнок, замаскированный ветками и привязанный к берегу рядом с омутом, в котором он мылся. Он принялся бегом сносить к нему вещи. Мэнка позвала птицу. Ориентируясь по ее голосу, та спустилась с дерева, направляясь к носу каноэ. Одним мощным взмахом крыльев, поразившим Рольфа, она слетела в лодку и уселась, завернувшись в опущенные крылья, словно грубо вытесанная носовая фигура.
   Мевик, не выпуская лука из рук, настороженно ходил вдоль подножия холма, пытаясь установить, откуда приближаются солдаты. Лофорд, стоя возле каноэ в воде, доходившей ему до бедер, наклонялся и вытаскивал массивные пригоршни сероватого болотного ила. Каждый раз он поднимал комок, а затем ронял его обратно в воду. Наконец одна цепочка капель отклонилась от вертикали и веером отлетела в сторону, словно подхваченная сильным порывом ветра.
   Лофорд указал в том же направлении.
   — Они идут оттуда, Мевик, — произнес он тихо.
   — Тогда отправляемся в противоположную сторону, и поскорее! — Мевик бегом бросился к каноэ.
   Но теперь Лофорд что-то забормотал — торопливее, чем прежде, делая руками странные круговые движения, словно человек, пытающийся плыть назад по воздуху. С кончиков его пальцев разлетались капельки ила. Даже тогда, когда Мэнка позвала его занять место в челноке, он продолжал жестикулировать, из-за своей неуклюжести едва не перевернув лодку, так что остальные с трудом смогли удержать равновесие. «А я-то принял его за воина!» — сказал себе Рольф с раскаянием, беспокойно оглядываясь со своего места на переднем сиденье. Затем челюсть Рольфа начала отвисать. Он увидел волны, вырастающие в воде болота; волны, которые появились без какого-либо ветра или течения. Возрастая по амплитуде с каждым движением непрерывно вращающихся рук Великого, волны подчинялись ритму этих рук; и они не расходились в стороны, как обычные волны, а, наоборот, собирались вместе, становясь все выше.
   Мэнка оттолкнулась от берега, а затем начала загребать с заднего сиденья. Полоса потревоженной воды, поднятой магией Великого, плавно следовала за каноэ. Рольф принялся грести, положив меч на дно каноэ, чтобы он был под рукой. Мевик, продолжая держать лук с наложенной на тетиву длинной стрелой, сидел на втором сиденье, шепотом подсказывая Рольфу дорогу между гниющих стволов и маленьких кочек твердой земли. Рольф поминутно оглядывался назад. На третьем сиденье Лофорд продолжал творить свои заклинания. Он резко сдвинул свое грузное тело и еще раз едва не перевернул каноэ. Рольфу показалось, что они переворачиваются, но над поверхностью выросла илистая масса, похожая на обмотанную грязной тряпкой руку, и мимолетно, но сильно ударила в корму. Затем Рольф понял, что он стал сейчас свидетелем управления стихией, и его уважение к Лофорду резко поднялось.
   Рептилии также заметили это, так как одна из них вырвалась из круга, державшегося над каноэ, и устремилась за только что покинутый ими холм, выкрикивая предупреждение.
   Но предупреждение, должно быть, слишком запоздало, чтобы принести какую-нибудь пользу все еще невидимым преследующим их солдатам. Следуя даже самым незначительным выверенным движениям рук Лофорда, волна мутной воды позади каноэ превратилась в медленно движущийся невероятный пузырь, вырастающий все выше и выше, теперь уже расходящийся в обхват большого холма, за которым, должно быть, находился враг.
   Теперь вода вокруг каноэ снова стала довольно спокойной. Словно по команде, и Рольф и Мэнка прекратили грести. Все, кроме ослепленной дневным светом птицы, сидели, глядя назад и выжидая.
   Руки Лофорда по-прежнему были распростерты.
   — Гребите! — приказал он неожиданно резким шепотом. Некоторое время Рольф был не в состоянии подчиниться этому приказу — он увидел вздыбившийся по ту сторону холма и почти мгновенно достигший высоты его центральных деревьев огромный вал грязи, ила и воды. Это проявление стихии было встречено криками стольких пораженных и перепуганных людей, что они могли бы заполнить не одно каноэ. Рольф не мог видеть этих людей, но сквозь деревья разглядел тяжело шагающее среди них нечто из грязи. Это было что-то серо-черное, блестящее, словно лакированное; при движении от него разлетались небольшие куски.
   Раздались крики, исходящие отнюдь не из глоток рептилий, и громкие всплески рассказали о людях, барахтающихся возле перевернутых лодок. Затем последовали еще более растерянные вопли и ритмичные удары весел, загребающих назад.
   — Гребите! — сказал Лофорд. — Оно теперь может повернуть в нашу сторону.
   Рольф налег на весло, по указаниям Мевика правя в канал, который тянулся между топкими берегами.
   — Гребите! — снова потребовал Лофорд, хотя и Рольф и Мэнка и так уже изо всех сил налегали на весла. Торопливый взгляд через плечо сказал Рольфу, что вал, сильно уменьшившийся, но все еще в человеческий рост, обогнул холм и устремился вслед за своим создателем и лодкой, в которой тот сидел. Тело-волна испускало струи воды, издавая бессмысленные звуки с каждым небольшим фонтанчиком; оно еще больше опало, сократив расстояние между собой и каноэ. Лофорд успокаивал то, что вызвал к жизни, успокаивал и разрушал его; его голос снова зашептал что-то, руки совершали уверенные движения, словно прижимая книзу нечто невидимое.
   Жизнь, которой Лофорд наделил стихию, уходила из нее, словно отлив. То, что в конце концов приподняло челнок, было не больше пологой волны, колеблющей ряску, покрывавшую поверхность воды. Когда она прошла, приподняв каноэ, Рольф заметил переворачивающуюся в ней сандалию, сорванную с одного из солдат Замка. Он тщетно приглядывался, не покажется ли еще какой-нибудь обнадеживающий трофей.
   Злобно крича, но по-прежнему держась вне пределов досягаемости луков, рептилии продолжали преследовать каноэ. Вскоре деревья вокруг канала, которым плыло суденышко, стали расти гуще, и листва болотных зарослей над головой сплелась в почти сплошной навес. Теперь несколько рептилий в своей тщетной ярости отважились с криком спикировать вниз, атакуя птицу, которая продолжала неподвижно сидеть на носу челнока.
   Рольф быстро бросил весло и снова схватил меч. Встреченные стрелами Мевика и мечом, свистящим над их головами, кожистокрылые метнулись прочь. Они снова набрали высоту и исчезли над ставшей почти твердой кровлей из зелени.
   Рольф мрачно посмотрел на свой меч, так и не запятнанный во время этой последней схватки.
   — Мевик — ты научишь меня пользоваться оружием?
   — …для самообороны, — пробормотал Мевик, выпрямляясь. Ему пришлось резко припасть ко дну каноэ, чтобы избежать последовавшего за словами Рольфа взмаха меча.
   — О! Прошу прощения. — Уши Рольфа горели. Он взял весло и навалился на него, глядя прямо перед собой.
   Через некоторое время голос Мевика позади него произнес:
   — Ладно, хорошо, я обучу тебя, когда будет такая возможность. Поскольку меч уже у тебя в руке.
   Рольф оглянулся.
   — И другим способам сражаться тоже? Тому, как ты ударил вчера того человека из Замка…
   — Да, да, когда будет время. — Голос Мевика не выражал никакого энтузиазма. — Подобным вещам не выучиться за неделю или месяц.
   Канал, которым они плыли, разделялся, сходился и затем разветвлялся снова. Мэнка, которая теперь управляла челноком со своего места на корме у руля, изредка начинала сомневаться, по какому из рукавов следует плыть. Тогда на помощь снова приходила магия Лофорда; она раздвигала стены нависавших над каноэ растений — или по крайней мере их оказывалось легче раздвинуть руками — а затем снова смыкала их после того, как суденышко проплывало в образовавшийся проход. Рольф греб туда, куда ему указывали, в то же время бросая пристальные взгляды наверх.
   Рольф первым заметил молодую девушку, глядевшую на них со дозорного помоста, устроенного на высоком дереве; он прекратил работать веслом и собирался заговорить, когда Мэнка сказала:
   — Все в порядке. Она — дозорный большого лагеря.
   Сидевшая на дереве девушка с каштановыми волосами, одетая так же, как Мэнка, в мужскую одежду, тоже узнала Великого и его жену. Она оставила свой наблюдательный пункт и побежала по берегу им навстречу. Рольфу и Мевику она была представлена, как Сара; Рольф решил, что ей было лет четырнадцать.
   И она, очевидно, была чем-то озабочена.
   — Думаю, ни у кого из вас нет никаких вестей о Нильсе? — спросила она, переводя взгляд с одного на другому.
   Нильс был приятелем Сары, похоже, одних лет с Рольфом или немного старше. Он отправился на какую-то разведывательную вылазку с другими юношами Вольного Народа, и они пропали. Никто из сидящих в каноэ не мог дать Саре никаких сведений, но все они постарались успокоить ее, и она достаточно приветливо помахала им, когда они поплыли дальше.
   Вскоре после того, как они миновали дозорный пост, впереди показался остров намного больше того, с которого им пришлось бежать утром. Около дюжины каноэ уже стояли у илистого причала, от которого к деревьям тянулись тщательно связанные мостки. Вдоль одного из этих проходов выстроилось человек восемь, чтобы встретить вновь прибывших, когда те высадятся на берег.
   День уже давно перевалил за полдень. Здесь, в густой тени растущих на острове деревьев, Страйджиф очнулся от своей летаргии. Он поднял голову, произнес несколько слов певучим голосом и бесшумно взлетел на могучее дерево. На этот раз он не стал прятать голову, но поглядывал по сторонам сквозь встопорщенные перья. Несколько слов в речи птицы, похоже, были обращены к Рольфу, но он не смог их понять.
   — Птица благодарит тебя за то, что ты сражался с рептилиями, — сказал высокий молодой человек, заметив недоумение Рольфа.
   — Он очень любезен, — ответил Рольф. Затем с горечью добавил: — У меня была возможность убить нескольких, но я сплоховал.
   Человек пожал плечами и произнес что-то ободряющее. Представившись Томасом, он начал расспрашивать Рольфа о событиях последних двух дней. Томас был, должно быть, лет на десять старше Рольфа; он был крепкого сложения и держался серьезно. Остальных вновь прибывших он приветствовал, как старых друзей, и сразу стал расспрашивать их о передвижениях противника. Пока Рольф описывал Томасу и остальным свою исчезнувшую сестру, группа подошла к главному лагерю, в котором под деревьями скрывалось около дюжины больших навесов. История Рольфа была воспринята с сочувствием, но без удивления; большинство слушателей могли сравнить ее с чем-то подобным из своей собственной жизни. Описание Лизы будет разослано повсюду, но — предупредил Рольфа Томас — не стоит питать слишком большие надежды на успех ее поисков.
   Ужин в лагере был только что приготовлен; здесь не было недостатка в рыбе и сочном жарком. Группа, насчитывающая человек пятнадцать — двадцать, собралась вокруг костра.
   Еда почти полностью поглотила внимание Рольфа, но он услышал известие, что приближается еще одно каноэ. В нем находился только один человек, которого вскоре привели к костру. Он привез какие-то кое-какие свежие новости, и после того, как он переговорил с Лофордом, Томасом и несколькими другими, был послан следующий вестник. Очевидно, этот лагерь был своего рода командным пунктом, постоянно поддерживающим связь с остальными группами Вольного Народа. Но пока обсуждались новости, привезенные вестником, Рольф почувствовал какую-то напряженность, возникшую при принятии решения. В обсуждении, похоже, принимало участие довольно много народа, и не все делали это достаточно охотно. Они говорили медленно, с сомнением в голосе, оценивая реакцию остальных на каждое сказанное ими слово. Никто, похоже, не отваживался выставлять на передний план себя или свои идеи.
   — Если бы только Старейший был здесь! — воскликнул один из мужчин, похоже, выведенный из себя затянувшимся спором по поводу того, нужно или не нужно переносить один из складов оружия.
   — Но его нет, — ответила одна из женщин. — И он не вернется.
   — Мне кажется, он был Арднехом, — сказал первый из говоривших. — А теперь никто не может заменить его.
   Рольф никогда раньше не слышал о Арднехе. Поэтому немного позже, когда Лофорд сел рядом с ним, чтобы поесть, он спросил колдуна об упомянутом человеке.
   Сперва Лофорд отвечал осторожно.
   — О, мы привыкли использовать это имя в качестве символа нашего дела. Символа наших надежд на освобождение. Похоже, мы пытаемся сами себе создать бога.
   Что? Рольф молча выразил удивление.
   Медленно пережевывая жареную рыбу, Лофорд вглядывался в языки костра, который теперь, к концу дня, казался ярче. Теперь он заговорил более энергично.
   — Мне Арднех видится вот каким: фигура вооруженного молнией воина, сидящего на верхом на Слоне.
   Это произвело сильное впечатление на Рольфа.
   — Но тогда, значит, Арднех настоящий? Живое существо, демон или сила природы?
   Движение массивных плеч Лофорда могло означать, что ответа на этот вопрос не существует.
   — Он был богом Старого Мира, или, по крайней мере, мы так думаем.
   Любопытство заставило Рольфа обнаружить свое невежество.
   — Что такое бог?
   — О, — ответил Лофорд, — у нас нет богов в наши дни. — Он занялся едой.
   — Но были ли боги похожи на демонов? — без особой надежды спросил Рольф, когда ему показалось, что он не получит больше никакой информации. Раз уж он начал попытки узнать о чем-то, то хотел довести дело до конца.
   — Они были чем-то большим; но я — всего лишь сельский колдун и знаю не слишком много. — В голосе Великого прозвучали легкие нотки раздражения.
   А затем Рольф забыл о таких серьезных вещах, так как, сменившись с поста, к костру пришла Сара. Рольф разговаривал с ней, пока она ужинала. Ее мальчишеская одежда не могла скрыть ни привлекательности ее лица, ни стройности тоненького тела, и он не был настроен искать себе другого собеседника.
   Она заговорила с ним довольно легко, с сочувствием выслушала его историю, внимательно отнесясь к описанию его сестры, — затем почти буднично поведала, как ее собственная семья тоже была уничтожена людьми и тварями из Замка.
   Ее маска спокойствия приподнялась, когда стало известно, что в челноке прибывает новый вестник, и когда этот человек подошел к костру, она стала слушать его с явным проблеском интереса — который вскоре пропал. Новости не имели никакого отношения к Нильсу.
   Солнце скрылось за горизонтом, и в жарких отблесках костра Сара выглядела все более привлекательной. Но размышления Рольфа по этому поводу были прерваны прибытием еще одного гонца.
   Этот прибыл по воздуху. Страйджиф, который быстро проснулся и начал оглядываться по сторонам, едва на небе исчезли последние отблески солнечного света, первым заметил приближающуюся птицу. Но Страйджиф едва успел взлететь в воздух и поприветствовать ее, как вновь прибывший снизился, с удивительной скоростью проскользнув сквозь полог листвы над костром, и оказался на земле, вздрагивая и прерывисто дыша, словно в полном изнеможении. Люди собрались вокруг него, заслоняя его глаза от пламени костра, предлагая попить воды и ожидая новостей, ради которых птица затратила столько сил.
   Первые слова, которые птица смогла вымолвить, в значительной степени смешивались со вздохами и посвистываниями, но были достаточно громкими и ясными, чтобы их смогли разобрать даже непривычные уши Рольфа:
   — Я нашла… Слона.
   Птица — молодая самка, чье имя Рольф расслышал как Фэзертип, — в начале прошлой ночи летала возле Замка. Замок и расположенные высоко гнезда рептилий были защищены от нападения любых птиц натянутыми веревками и сетями, но всегда имелась возможность перехватить после захода солнца какую-нибудь припозднившуюся рептилию.
   Прошлой ночью таких рептилий было несколько, но Фэзертип не удалось догнать их — у нее ушло слишком много времени, чтобы добраться до Замка от того места в лесу, где она укрывалась в дневное время. Последние из кожистокрылых могли добираться домой в темноте в полной безопасности прямо у нее над головой.
   Тогда она решила попытаться найти место для укрытия на день как можно ближе к Замку. С этой мыслью она летела вдоль северной стороны дороги, рядом с которой возвышалась южная стена замка. Дорога прорезала тонкую полоску Расколотых гор. С северной стороны раскола гора была испещрена путаницей расщелин и каньонов, сулящих укрытие. С восходом луны Фэзертип полетела туда в поисках какого-нибудь уступа или расщелины, достаточно хорошо скрытой, чтобы рептилии не заметили ее во время своего дневного патрульного полета, и расположенной достаточно высоко и недоступно, чтобы к ней не мог приблизиться никакой солдатский патруль.
   Огромные глаза птиц лучше всего видели в лунном свете и при густых ночных тенях. И все же Фэзертип дважды пролетела мимо входа, прежде чем при третьем пролете узким каньоном задержалась, чтобы исследовать то, что казалось всего лишь темным пятном на затененной скале.