Сэйл Шарон. Бриллиант

   Все уже давно знали о некоей таинственной женщине, которая появилась однажды в альбоме Джесса. Правда, никто не связывал загадочный голос с именем Даймонд Хьюстон, той самой, что тихо вошла в жизнь Джесса и так же тихо и незаметно исчезла. Причина заключалась в том, что в Нэшвилле было огромное количество девушек, похожих на Даймонд, и каждая из них либо ожидала, что вот-вот раскроется ее талант, либо пыталась влюбить в себя какого-нибудь известного музыканта.
   Томми стоял в углу студии и смотрел на режиссера. Он хотел, чтобы последние слова Джесса, которые тот произнес без всякой предварительной договоренности, были вырезаны. Однако в глубине души Томми догадывался, что, пожалуй, слишком часто вмешивается в личные дела Джесса. Инстинкт самосохранения подсказывал менеджеру, что на этот раз ему лучше остаться в стороне. Так ничего и не сказав режиссеру, Томми нервно сунул в рот незажженную сигарету.
   — Тут нельзя курить, — поспешно предупредила его какая-то женщина с кипой бумаг в руках.
   Томми вскипел и, выхватив сигарету изо рта, сунул ее женщине под нос, чтобы та убедилась: сигарета не зажжена.
   — Дьявольщина, — пробурчал Томми. — Что за жизнь?! Отбирают у человека последнее удовольствие. Всякий раз кто-нибудь обязательно не удержится и вмешается в твои дела!
   Произнося эту гневную тираду, Томми не относил ее к себе лично. Он не понимал, что сам именно этим и занимается, постоянно вмешиваясь в дела Джесса. Томми считал, что его попытки корректировать личную жизнь Джесса входят в обязанности менеджера — не больше того!
   Музыканты из «Мадди роуд», вместе с женами и детьми, собрались уходить из телестудии. Мак подошел сзади к Джессу и обнял его за плечи, это был обычный для них жест мужской дружбы.
   — Послушай, старина, — сказал Мак, — мы все сейчас отправляемся в «Сток-ярд»: решили перекусить немного. Может, пойдем вместе, а?
   — Что-то не хочется есть. Мак. Но все равно спасибо за приглашение, — через силу улыбнувшись, ответил Джесс.
   Мак чуть нахмурился и подергал себя за бородку.
   — Надеюсь, ты не сердишься на меня? — поинтересовался он, имея в виду свои прежние размолвки с Даймонд. Но для Джесса уже не играл никакой роли тот факт, что сейчас он победитель: Даймонд ушла, и никто не мог ему помочь вернуть ее.
   — Я вообще ни на кого не сержусь, разве только на самого себя, — спокойным голосом произнес Джесс. — Я нарушил обещание, и теперь вся моя жизнь пошла наперекосяк.
   — Что-то я никак не пойму, — озадаченно произнес Мак. — Ты ведь ничем ее не обидел. Мы все видели, что ты надышаться не мог на нее.
   — Я увез ее от семьи. И она согласилась поехать со мной, потому что я пообещал заботиться о ней. Я обещал, что сделаю ее звездой, что она будет исполнять кантри, — Джесс улыбался, хотя глаза его оставались холодными и пустыми. — А в действительности я добился только того, что лишил ее всех шансов на успех. Передоверил другим то, что обязан быть сделать сам. — Джесс отвернулся. — И теперь мне приходится жить со всеми этими мыслями.
   Мак склонил голову.
   — Если вдруг передумаешь… Ты знаешь, где нас найти.
   Эл, проходя с Ритой и детьми мимо Джесса, произнес почти то же самое, что и Мак.
   — Мы уже соскучились без тебя, — добавила Рита. — Я разговаривала с Хенли, мы передали через него приглашение тебе прийти к нам в воскресенье на ужин.
   — Пожалуй, я не самая веселая компания для вас, дорогая, — сказал Джесс. Он дружески обнял Риту и отошел.
   Глаза у Риты наполнились слезами. Она обернулась к Элу — на ее лице застыло выражение отчаяния.
   — Дай мне волю, я бы добралась до того, кто разлучил эту пару!
   В это время, мимо нее, беззаботно посвистывая, прошел Томми. Судя по всему, он направлялся к своей машине. Рита возмущенно фыркнула, и глаза ее недобро сверкнули, следя за Томми. Он шел такой размеренной походочкой уверенного в себе человека, что все внутри у Риты закипело от возмущения.
   — Ни за что в жизни…
   — Да перестань ты, дорогая, — сказал Эл, беря супругу под руку. — Ведь мы с тобой ничего не знаем наверняка, не хватало только, чтобы ты в присутствии детей стала выяснять с ним отношения.
   — Тогда отвези детей домой, чтобы им не пришлось видеть и слышать, — отпарировала жена и двинулась вслед за Томми, оставив мужа в полной растерянности.
   — Эй, Томми! — крикнула вслед менеджеру молодая женщина.
   Тот резко обернулся и, увидев лицо Риты Баркли, недовольно нахмурился. Что еще нужно этой назойливой бабе?
   — Не слышно ли чего-нибудь про Даймонд? — жестко поинтересовалась Рита, заметив, как на сразу сделавшемся рассерженным лице Томми выступил румянец.
   — Нет. А почему я должен был что-то слышать? Мы с ней не были друзьями, тебе это должно быть хорошо известно.
   — Мне это прекрасно известно, — свистящим злым шепотом произнесла она, — и я почти уверена, что ты приложил к этому руку. Клянусь, если я выясню, что ты действительно причастен к ее исчезновению, я тебя вот этими руками на куски разорву. — Ногти у Риты были накрашены ярко-красным лаком; длинным ногтем указательного пальца она выразительно провела по горлу Томми, надавив чуть сильнее, чем следовало, с целью испугать Томми. — Ты понял мою мысль?
   Менеджер на шаг оступил и уставился на Риту. Его так и подмывало ударить ее по руке. Именно в эту секунду Эл его остановил:
   — Вот это ты напрасно, — произнес Эл. — Может, Рита и погорячилась, но она моя жена, Томми. И мне очень бы не хотелось, чтобы кто-нибудь протягивал к ней свои лапы. — Он чуть улыбнулся, рассчитывая таким образом разрядить атмосферу. — Впрочем, я уверен, что ты не хотел сделать ничего плохого. Так ведь? Однако иногда не мешает высказать вслух то, что думаешь. Это предотвращает более серьезные размолвки в будущем.
   Томми сердито вырвал руку и быстро зашагал прочь: он чувствовал себя в эту минуту таким мерзавцем, что боялся сказать лишнее слово, которое могло бы еще больше, затянуть его в грязь. Он благоразумно решил промолчать. Единственное Томми знал наверняка: если есть хоть малейшая возможность отыскать Даймонд Хьюстон, то лучше это сделать ему самому. Только так удастся отвести изрядную долю обвинений в свой адрес. По крайней мере это сделает положение Томми более выигрышным. Вдруг Джеес действительно вознамерился убить его?
 
   Джесс подъехал к ранчо и поставил машину под специальный навес. Выключив двигатель, он положил руки на руль и уткнулся лицом в ладони, — требовалось собраться с духом и заставить себя войти в пустой дом.
   В своем стойле заржала кобыла, ей тотчас же ответил подросший жеребенок. Услышав шум машины Джесса, они, видимо, решили, что хозяин собирается подойти к ним и угостить чем-нибудь. Тем более что в последнее время он чаще обычного приходил на конюшню с сахаром или морковью.
   Однако сегодня Джесс был просто не в силах смотреть в глаза лошадям. Кобыла и жеребенок напоминали ему тот чудесный вечер, когда Джесс вернулся домой и увидел, что Даймонд вместе с Хенли учится ездить на грузовичке. После небольшой ссоры, когда Джесс так переволновался за Даймонд, они впервые занялись любовью. От этих воспоминаний у Джесса сжалось все внутри.
   Он в сердцах ударил раскрытой ладонью по рулю и воскликнул:
   — Черт побери тебя, женщина! Куда ты исчезла?! Как ты могла после всего, что у нас было, вот так взять и уйти?!
   Ответа не последовало. Джесс поднялся на крыльцо, открыл дверь и вошел, громко щелкнув замком. Интуиция ему подсказывала, что лучше всего было бы сегодня завалиться в какой-нибудь бар и утопить свое горе в виски. Но Джесс решил не делать этого. Ему не хотелось снова начинать то, из чего потом так трудно будет выбраться. Нет, больше он такого себе не позволит! Тем более что еще оставался шанс найти Даймонд.
   Шаги Джесса, поднимавшегося на второй этаж, наполнили звуками тишину пустого дома. У двери комнаты Даймонд Джесс чуть задержался, начал было открывать ее, но, опомнившись, захлопнул дверь и прошел в свою комнату.
   Как был, в одежде, он упал на кровать, подтянув колени к подбородку. Джесс испытывал такую боль, что сам удивлялся: как ее выдерживает сердце, почему не разрывается.
 
   Даймонд была в ударе. Она так давно не испытывала вдохновения, что, когда оно явилось, Даймонд не сразу распознала его. Вечер получился на удивление удачным. Посетителям понравилось ее исполнение, да и самой Даймонд понравилось петь для них. Казалось, вернулись старые времена, а может, даже стало еще лучше.
   Даймонд поднялась по лестнице своего дома, с усилием открыв дверь подъезда. Дверь почему-то всегда открывалась с трудом. Чувствуя озноб и нервное возбуждение, девушка быстро преодолела ступени, ведущие на третий этаж, где находилась квартира, которую она снимала. Напевая себе под нос, Даймонд сунула ключ в замок и начала было открывать, когда дверь неожиданно распахнулась сама. Девушка без сил прислонилась к дверному косяку: в комнате царил жуткий беспорядок. Ее обворовали!
   Пока хозяйки не было, кто-то влез в квартиру и перетряхнул буквально все ее пожитки. Даймонд запаниковала, сообразив, что вор, возможно, и сейчас еще находится в квартире.
   Однако, кем бы он ни был, вор явно не боялся, что его найдут. Он перевернул все в квартире вверх дном, даже не выключил за собой свет. Беглый осмотр убедил Даймонд, что никого постороннего в комнатах нет.
   «Боже!.. Боже мой… Что теперь делать?! Да вызывай же немедленно полицию, истеричка!» — приказала она себе.
   На трясущихся ногах, с бешено скачущим в груди сердцем она спустилась на первый этаж, где жил управляющий многоквартирного дома.
   Полиция Нэшвилла приехала довольно быстро. Полицейские сообщили в качестве утешения, что Даймонд оказалась уже третьей жертвой ограбления в этом районе. Самого же вора они называли словом «шаблонный», поскольку все три случая отличались идентичным почерком.
   Даймонд села на постель, усилием воли сдерживая нервную дрожь. Ей было совершенно плевать, шаблонный или нешаблонный вор побывал у нее в квартире. Он нарушил приватность ее жилища.
   — Скажите, мисс, вы не могли бы помочь нам составить список украденного? Микроволновая печь… телевизор… в таком роде? Если у вас были какие-нибудь драгоценности или…
   Даймонд рассмеялась. И от ее смеха у дежурного полицейского мурашки побежали по коже. Он оторвался от своего блокнота и изумленно уставился на пострадавшую.
   — У меня не было ни микроволновой печи, ни даже телевизора. Как впрочем, и драгоценностей. Вор ничего не взял, просто перевернул квартиру вверх дном.
   Полицейский растерянно хмыкнул и пожал плечами, однако никак не откомментировал ее слова, только что-то записал в блокноте.
   Было что-то страшное и отрезвляющее в мысли о том, что вору у тебя решительно нечем поживиться. Казалось бы, мысль об отсутствии пропаж должна была радовать, но Даймонд вдруг подумала, что, если один человек сумел забраться к ней, значит, в любой момент сюда может залезть кто угодно. Может, следующий вор, разозленный отсутствием поживы, попросту изнасилует ее или…
   — Так что, увы, не из чего составлять ваш списочек, — добавила она.
   Продолжая сидеть на постели, Даймонд уткнула лицо в ладони и начала смеяться. И чем дольше она хохотала, тем более ненормальным делался ее смех. Наконец хохот перешел в рыдания.
   Внезапно полицейские в дверях расступились, и высокий неуклюжий мужчина, войдя в комнату, схватил Даймонд в объятия и грозно оглядел стражей порядка. Это был Дули.
   — Ду-Дули? — удивленно всхлипывая, протянула Даймонд, забывая про слезы. Уж его-то она никак не ожидала тут увидеть, но была ужасно рада его приходу.
   — В этой части города, девочка, все всё про всех знают, — пояснил он. — Сегодня переночуешь у меня дома. А завтра днем мы вернемся сюда, и я сделаю так, что ни один мерзавец не сумеет проникнуть в эту квартиру.
   — Замечательно, — сразу же согласилась Даймонд. Треволнения вечера и ночи лишили девушку последних сил. Вечер так чудесно начался и так неожиданно грустно закончился, что она никак не могла опомниться. Ей как никогда нужна была чья-то поддержка.

Глава 13

   Домик был маленьким и совершенно ничем не примечательным. Даже не верилось, что в нем проживает такая колоритная личность, как Дули Хоппер.
   Но как только Даймонд вошла внутрь, у нее возникло такое чувство, словно она жила тут целую вечность. Стены дома увешаны старыми фотографиями Дули, снятого в обнимку с некоторыми популярнейшими прежде исполнителями кантри. Многие фотографии были подписаны на память.
   Она вопросительно посмотрела на Дули, ожидая услышать какое-нибудь объяснение.
   Но Дули лишь плечами пожал.
   — Я ведь всю жизнь живу в Нэшвилле, — сказал он. — И нет ничего удивительного в том, что я знаком с некоторыми из этих обормотов.
   Употребленное в отношении Реда Фоули, Пэтси Клайн и Текса Риттера слово «обормоты» заставило ее улыбнуться.
   — Ну да, разумеется, — сказала она, внезапно почувствовав, что вся дрожит от холода.
   — Ну-ка, — распорядился Дули, — садись к теплу, — и он указал на стоявший у стены газовый обогреватель. — А я приготовлю кофе. — Тут он неожиданно смутился от такой быстрой перемены в их отношениях и счел необходимым добавить: — Только вот супа у меня нет.
   Даймонд обняла его рукой за широкую талию и дружески ущипнула.
   — Я и не хочу никакого супа, — ответила она. — Мне зверски хочется спать.
   Дули в ответ понимающе кивнул:
   — Пойду принесу еще одно одеяло. Тут теплее будет спать, чем в моей комнате. Иначе я отдал бы тебе свою постель.
   Даймонд опустилась на старенький диван и поджала под себя ноги.
   — Я так рада, что вы пригласили меня переночевать, Дули. Я превосходно здесь высплюсь. — Она оглядела его весьма нехрупкую фигуру и добавила: — Кроме того, не уверена, что вы бы здесь поместились.
   — Пожалуй, ты права, — согласился он. — Я через минуту приду.
   Даймонд посмотрела вслед уходившему Дули, затем откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза, чтобы хоть на какое-то время забыть о происшедшем сегодня. Но — увы. Как только Даймонд закрыла глаза, перед ее мысленным взором сразу предстала картина разоренной квартиры… Ей пришло в голову, что жизнь ее, пожалуй, похожа на эту квартиру: разорена и перевернута вверх дном.
   Свернувшись на диване калачиком, Даймонд тихо застонала.
   — Но почему все это валится на меня, Джонни?! Почему мне никак не повезет?! — Но отец ей не отвечал. Не мог ответить. Да если бы и мог, что тут скажешь?
 
   По настоянию Дули Даймонд провела еще две ночи и два дня в его доме. Ее тихое присутствие наполнило дом таким теплом и душевным покоем, что, даже когда все-таки ей пришло время перебираться обратно к себе. Дули не хотел расставаться с Даймонд. За двое суток Дули успел сделать очень многое. Он несколько раз побывал в Гудвилле и хорошенько познакомился с одним из тамошних клерков. Управляющий дома, в котором жила Даймонд, даже не знал, как ему относиться к Дули: как к сутенеру, прилипшему к этой женщине, или как к телохранителю Даймонд. Но как бы там ни было, управляющий благоразумно решил не совать носа в чужие дела. Дули выглядел так внушительно, что было ясно: любой спор закончится не в пользу управляющего.
   Повернув за угол и остановив свой пикап напротив ее подъезда, Дули внезапно ощутил сильное волнение. Не перешел ли он некоторые границы?
   Однако вспомнив о том, как Даймонд была напугана, как в ночь ограбления она упала в его объятия, Дули немного успокоился. Он сжал зубы и тихонько сосчитал про себя до пяти. Ему было наплевать, что она может подумать. Для Дули важно было знать, что Даймонд в безопасности. Только это имело сейчас значение.
   — Ну вот мы и пришли, — сообщил Дули, внимательно глядя ей в глаза и стараясь подметить какие-нибудь признаки волнения. Как-никак Даймонд возвращалась на место, где было совершено преступление.
   В ответ она лишь молча кивнула, взяла сумку с вещами и открыла дверцу со своей стороны.
   — Помнишь, наверное, я обещал устроить все так, чтобы ни одна сволочь не могла больше залезть к тебе в дом?
   Даймонд улыбнулась и кивнула. Ей было даже интересно: что же такое необычное Дули придумал, почему напускает такую таинственность.
   — Не могу, понимаешь ли, позволить себе, чтобы моя лучшая певица все время испытывала страх и плохо спала по ночам.
   — Я у вас пока единственная певица, — заметила Даймонд.
   — Да, конечно… Но все равно никогда не помешает чуть-чуть подумать о будущем.
   Дули и Даймонд поднялись по широким ступеням подъезда, затем по узкой лестнице и оказались на третьем этаже. Взгляду Даймонд сразу предстали четыре новеньких замка, вделанных в дверь и блестевших полированной латунью. Они чем-то напоминали игрушки на рождественской елке.
   — Вот, смотри, — и Дули вытащил кольцо с аккуратно пронумерованными ключами, которые вложил ей в руку. — Когда будешь уходить, можешь закрыть один замок, можешь несколько или даже все. Только не забудь, какие именно закрыла. Потому что иначе придется выламывать дверь.
   — А сколько замков сейчас закрыто? — спросила она.
   — Ни одного, — с улыбкой ответил Дули. — Вор с ума бы сошел, правда? Всякий раз, когда он поворачивал бы отмычку в том или другом замке, он только закрывал бы их. Лихо я придумал, а?
   — Вы замечательно все придумали, Дули. Вы прекрасный друг, женщина может только мечтать о таком. — И Даймонд, обняв его, звонко чмокнула в щеку.
   Дули вспыхнул, торопливо открыл дверь и в волнении буквально втолкнул Даймонд в квартиру. Ему не терпелось, увидеть ее реакцию на остальные сюрпризы.
   — Ох, Дули!..
   Не считая взволнованного дыхания Даймонд, в квартире воцарилась тишина.
   Квартира, как и раньше, состояла из тех же двух комнат. Но теперь на каждом окне висели тяжелые шторы. От многочисленных стирок они несколько потускнели, однако и теперь еще сохраняли приятный клюквенный цвет. Шторы надежно защищали комнату от зимних сквозняков.
   На полу лежал толстый ковер, сменивший невзрачный тонкий половичок, которым был раньше покрыт пол. Восточный рисунок на ковре придавал жилищу какой-то неуловимо экзотический вид.
   Квартира была идеально убрана, не осталось ни малейшего напоминания о пребывании вора. А повернувшись в сторону кухни, Даймонд в восторге всплеснула руками. Слезы сами собой навернулись ей на глаза. Она хотела что-то сказать, но смогла только опять выдавить из себя:
   — Ох, Дули…
   Новехонькая микроволновая печь красовалась на кухонной тумбочке. Толстая фаянсовая чашка стояла рядом с упаковкой чая, перевязанной красной лентой.
   — Вдруг у тебя случится насморк или простуда какая… — неловко пояснил Дули. — Простужаться певице никак нельзя.
   Даймонд в полном восторге упала в его объятия.
   — Совершенно справедливо, — прошептала она. — В нашей профессии простуда — самое последнее дело.
   И она отчаянно обхватила руками шею Дули, отчего тот почувствовал себя просто на седьмом небе. Их отношения мгновенно стали такими теплыми, какими они нечасто становятся даже через много лет общения между людьми. Дули в тот момент еще не понял, что Даймонд наградила его редчайшим даром, который не достался даже Джессу. Она наградила его своим доверием.
 
   Томми все давил на педаль газа своей «трансам», удовлетворенно улыбаясь тому, как тихо без сбоев урчит двигатель. Он поудобнее устроился в кресле, подтянул брюки на коленях и, подняв солнечные очки на лоб, принялся отыскивать место, где можно было бы поставить машину. Кому-то очки в зимнем Нэшвилле показались бы пижонством, но Томми так привык ездить в них в любое время года, что иначе уже не мог.
   — Такое чувство, что все женщины этого города собрались тут, — пробурчал он, обращаясь сам к себе.
   Лихорадка предрождествеиских покупок была в самом разгаре. В магазинах толпился народ, покупатели подолгу выбирали подарки, создавая очереди к прилавкам ив кассу. Томми терпеть не мог стоять в очередях, но очень хорошо понимал, что, если в самое ближайшее время он не сумеет вернуть себе расположение Джесса, ему придется стоять в очереди за пособием по безработице.
   Наконец Томми отыскал место для своей машины и прошел через стоянку в магазин. Едва он вошел, в нос ему ударил запах человеческих испарений, поп-корна, каких-то пахучих пирожных, горячего какао и приятный свежий аромат кедра и ели.
   Томми вдохнул эту смесь запахов и вдруг улыбнулся: все его существо наполнилось удивительно приятным ощущением полноты жизни. В этот момент Томми решительно никому не желал зла. И как раз в это мгновение он услышал се смех.
   Томми обернулся, и увидел, что в неширокие двери магазина течет непрерывный поток покупателей. Но смех Томми узнал сразу: ошибки быть не могло. Правда, он, не очень хорошо представлял себе, что именно будет делать, когда они встретятся лицом к лицу. Томми никак не ожидал, что Даймонд окажется здесь, и тем более не ожидал услышать ее смех. Он был уверен, что она давным-давно уехала из Нэшвилла, что судьба окончательно развела их, и вот пожалуйста!
   Пока никакой высокой блондинки, входившей в магазин или выходившей из него, не было видно. Томми дрожащей рукой вытер влажный лоб и присел на скамейку у входа, чтобы немного успокоиться.
   — Все это — сплошное воображение, — сказал он сам себе.
   Ко входу подкатил городской автобус. Ожидавшие на остановке расступились, позволяя тем, кто намеревался выйти, освободить салон. Томми поднялся со своего места, сунул руки в карманы, чтобы скрыть их дрожь, и огляделся по сторонам: никто не заметил его волнения.
   Томми повернулся к прилавкам, уже немного успокоившись и надеясь, что к нему вернется праздничное настроение, но тут краем глаза заметил знакомый женский профиль. Руки его сами собой выскочили из карманов и повисли плетьми вдоль тела, рот растерянно приоткрылся. Даймонд прошла через дверь и направилась в сторону автобусной остановки. Через мгновение Томми потерял ее из виду: Даймонд исчезла в салоне автобуса.
   Это, без сомнения, была она. Высокая, с густой копной светлых волос, вольно ниспадающих на спину. И хотя он не успел разглядеть ее походку, и даже лицо, Томми был уверен — это она или в крайнем случае ее призрак.
   Дверь автобуса закрылась. Только тут Томми Томас сообразил, что, если он действительно хочет «найти» Даймонд Хьюстон, ему нужно пошевеливаться. Он ринулся из магазина, отчаянно работая локтями, пробивая себе путь на улицу, к автобусной остановке. Но когда Томми выбежал из магазина, автобус уже отъехал. Ему осталось только стоять посреди улицы, бессильно ругаясь себе под нос.
 
   Ничто в тот день не могло испортить Даймонд настроения. Она получила от Дули все деньги, причитавшиеся ей за неделю работы, и решила всю эту сумму потратить на рождественские покупки. Сегодня у нее был совершенно особенный день, и выглядеть ей хотелось тоже по-особенному. По кварталу прошел слух о том, что какие-то люди «из бизнеса» намерены посетить бар Дули, чтобы послушать песни в ее исполнении. Если судьба и правда давала ей шанс, надо было постараться быть на высоте.
   Свой наряд она сначала увидела в витрине магазина: в таком любая выглядела бы потрясающе. А уж для Даймонд он был как будто специально создан. Это были свободные брюки и длинная, белая, с длинным рукавом, плотно облегающая тело блузка с глубоким вырезом. Гениальный дизайнер выбрал для блузки атласную ткань, уверенный, что это именно то, что нужно. Широкий пояс золотистого оттенка был единственным украшением; пряжка на поясе была величиной с ладонь Даймонд, и по контрасту с ней талия девушки казалась еще тоньше, чем была на самом деле.
   Даймонд достаточно было беглого взгляда на свое отражение в зеркале, чтобы принять окончательное решение. Да, она купит именно этот костюм. Если ее талант, подчеркнутый таким великолепным нарядом, останется незамеченным, Даймонд может вообще забыть о музыкальном поприще.
   — Ого! Вот это я понимаю! — не удержалась продавщица. — На вас это выглядит просто изумительно.
   — Спасибо. Сегодня вечером я нуждаюсь как раз в этом, — призналась Даймонд, отыскивая бирку с ценой. — И обувь, — добавила она. — Мне нужна подходящая обувь.
   Продавщица даже в ладоши захлопала от удовольствия: прекрасная покупательница, побольше бы таких.
   — Кажется, я знаю, что к этому подойдет, — сказала она. — Только вот нужно посмотреть, есть ли у нас именно ваш размер. — И она стала рыться на многочисленных полках, отыскивая золотистые полусапожки из ламэ.
   Действительно, полусапожки подошли прекрасно.
   Даймонд уходила из магазина, держа в руке большой пакет с тщательно упакованными обновками. При каждом шаге пакет бил ее по коленкам. Даймонд поспешила к выходу, чтобы успеть на автобус. С тех пор как она ушла от Джесса, городской транспорт стал неотъемлемой частью ее повседневной жизни. Идти домой пешком ей совершенно не хотелось. Тем более что от магазина до ее дома было порядочное расстояние.
   Выйдя из магазина, Даймонд поймала свое отражение в тщательно вымытой витрине магазина свеч. Молодая женщина, отражавшаяся в толстом стекле, ничем не напоминала робкую девушку, которая несколько месяцев назад впервые приехала в Нэш-вилл, стараясь подыскать себе хоть какую-нибудь работу. Эта женщина в витрине уверенно улыбнулась Даймонд, которая, в свою очередь, весело рассмеялась.