Сеймон Норман. Угроза

   - Тогда я сейчас еще лепешек принесу! - сразу успокоилась женщина. - Чтобы все в дороге хватило.
   - Нет уж, иди лучше к себе! - Сайка замахал руками. - Все, хватит стоять! Вик! Все готово?
   - Можно плыть, господин атаман! - из-под палубного навеса высунулся довольный Вик. - А вот скажи, Сайка: Стас теперь джет или нет? На весла сядет, а меч на верность Джемме не целовал!
   - На весла сядет, потому что сажать некого, хоть сам к вам пристраивайся… - Сайка взбежал по сходням. - Стас, поцелуй ее и залезай. Нет, он не джет, потому что я не знаю, что их Повелитель скажет джету. Может статься, что и ничего, просто сожрет. А тут вроде как его подданный вернулся. Ты идешь?!
   Стас оторвался от Сильды и взошел на корабль. Гребцы тут же втянули сходни, островитянин спустился вниз, сел на лавку, сноровисто взялся за огромное весло. К его удивлению, это оказалось даже приятным. Ладья отвалила от причала и быстро пошла по воде, раздвигая мачтой прикрывавшие ее раскидистые ветви деревьев.
   - Ох уж мне этот фарватер, - вздохнул атаман, забираясь на мостик. - Ну, что с места сорвались, как бешеные? Табань справа!
   Островитянин уже знал, что любимая забава атаманов - проходить хитрое нагромождение подводных камней как можно быстрее, и Сайка один из лучших. Действительно, после целой череды команд, ладья, выписав сложные петли, вышла в озеро.
   - Герой! - восторженно прошептал, налегая на весла, Вик.
   - Ловко, - согласился Стас. - Стефан нас гораздо дольше крутил.
   - Стефан, скажешь тоже! Он как ладью построил, так на ней и плавает. А Сайка уже три утопил, две - на этом самом месте.
   Стас ничего не ответил, про себя подумав, что только что миновал еще одной нешуточной опасности. Теперь можно было просто наслаждаться, вспоминая когда-то такие ненавистные движения. Ладья сделана из нескольких слоев крепчайшего дерева, никто из обитателей озера с ними не справится.
   Некоторое время ничего не происходило, скрипел уключины, покрикивали дежурные, поддерживая ритм. Появился первый, потом второй пот. Стас и Вик переглядывались, улыбались, островитянин почти забыл о том, какая опасная миссия его ожидает.
   - Дым, атаман! - сообщил один из смотрящих.
   - Где? - вскинулся опять на мостик Сайка. - Как не вовремя. Пускай другие подберут!
   - Так нет других, все на Джемме. Смотри, правее устья Каменки.
   Сайка задумался. Кто-то из рабов успел покинуть Темьен, и вот, добрался-таки до озера. Но почему через болото? Оно почти непроходимо.
   - Правь туда, что же делать? - повернулся он к рулевому. - Не бросать же бедолаг, ночью им никакой костер не поможет.
   Олаф уже видел их. Он торопился распотрошить очередную выловленную Михашем рыбу - темьенец клялся, что сам не знает толком, как выглядит вельша, потому что водится она только в озере. Ловили на крохотные кусочки мух, привязанные к паутине, их крупные твари даже не замечали.
   - Вы бы осторожнее, высокий господин, - обернулся Михаш. - А то распорете пузырь, обольетесь, а в другой раз случайно лицо вытрете.
   - Не учи, - попросил сотник. - Я и так боюсь. Вот, это похоже?
   Внутри рыбки с половину руки длинной от головы до хвоста, обнаружился черный пузырь.
   - Кто его знает, - засомневался Михаш. - Вроде маленький.
   - Надо попробовать, - предложил Люсьен. - Вон, на дереве шанта сидит, я ему в лапу попаду. Если это яд, то сдохнет паук.
   - Да? - издевательски поднял бровь Олаф. - А что, у тебя есть обычные, не отравленные стрелы?
   - Нож давайте обмакнем, - предложил темьенец. - Мой, мне не жалко.
   Они бросили пузырь на землю, отвернули лица и Михаш очень осторожно его вспорол. Черная густая жидкость растеклась по короткой траве. Бывший раб тщательно смочил лезвие, потом медленно пошел к шанте.
   - Надо в лапу! - напомнил Люсьен.
   - Не убежал бы… Чуть поближе и попаду…
   "Подходи смелей, я его держу," - подал голос Зижда. - "Он не пошевелится."
   Олаф едва не рассмеялся - они забыли, что с ними смертоносцы!
   - Быстрее, Михаш, ладья приближается.
   Темьенец все-таки не настолько доверял смертоносцам, чтобы подойти вплотную к маленькому, но прыгучему пауку. Он тщательно прицелился и бросил выданный сотником кинжал. Лезвие вошло в дерево, начисто отрубив бедняге одну из лап. Мгновенно насекомое упало вниз, на плоскую спину, оставшие конечности беспомощно раскинулись в стороны.
   "Он мертв," - удивленно сказал Зижда. - "Это очень ядовитая рыба. Зачем люди едят рыб?"
   - Насекомые тоже ядовиты, но многих из них вы едите, - напомнил Олаф, подошел к пауку, пнул его зачем-то ногой. - Посмотри хорошенько на эту рыбку, Зижда, и ты, Мешш. Запомните, как она выглядит. Серебристая, с розовыми плавниками, узкий хвост. Повелитель должен обязательно это знать.
   "Лучше прихватить с собой несколько штук," - проявил инициативу паук. - "Это важно, я знаю. Михаш, скорее поймай еще."
   - Не успею, ладья подходит, - развел руками темьенец, который вдруг подумал, что, возможно, напрасно помогает добрым раскорякам. - Разве хорошо, если они увидят?
   - Все равно, - махнул рукой Олаф. - Пора, уходите, восьмилапые.
   "Да, Око Повелителя!" - оба паука быстро отбежали назад, спрятались в зарослях, готовые вступить в бой.
   Люсьен и Олаф тоже отошли за стволы деревьев, хотя и остались на берегу. Оставшийся один Михаш призывно замахал руками, будто его плохо было видно.
   - Раб?! - крикнули с подошедшей ладьи.
   - Да! - заплясал Михаш. - Я к вам, я на Джемму! Господа атаманы, заберите меня!
   - Кто там с тобой?! Пусть выйдут!
   - Останься пока, - приказал Олаф стражнику и шагнул к берегу. - Я - Олаф-сотник! Принес весть от своего Повелителя! Хочу говорить!
   - Вот оно что?.. Подгребай! - ладья ткнулась носом в берег, на палубе показался невысокий человек. - Клади на землю оружие, Олаф-сотник, и иди сюда, на борт, с берегом джеты не разговаривают. Друга своего тоже зови, нечего ему меня стесняться.
   Люсьен послушно приблизился. Пока воины снимали оружие, Михаш успел забраться на высокий борт ладьи, что-то быстро сказал атаману. Тот кивнул, скользнул взглядом по зарослям.
   - Залезайте! Оружие ваше пусть там лежит, не утащат его рыбы. Скоро вернетесь.
   - Привет, Олаф! - не выдержал Стас, пытаясь просунуть голову в узкое, предназначенное только для весла отверстие. - Привет, Люсьен! А я вот где!
 

Глава девятая

 
   - Это интересно, - согласился Сайка. - Железо стоит крови. Так что, пожалуй, я согласен обменять Стаса на количество оружие, соответствующее его весу.
   - Но я же… - островитянин замялся. - Я же должен был идти в Темьен…
   - Теперь он называется Чивья, - поправил его сотник и закинул ногу на ногу. - Значит, состоялся Большой Совет? И что же он решил, атаман?
   Они сидели в каюте, из которой по такому случаю выгнали всех джетов, кроме двоих, выполнявших обязанности телохранителей атамана.
   - Должен был идти в Темьен, - согласился Сайка. - Но теперь не пойдешь. Они же первые сделали мне предложение, верно? А я просто согласился: давайте оружие. А Совет… Что Совет? Совет у меня вот где! - атаман потряс сухоньким кулачком. - Совет решил начать переговоры с вашими раскоряками. Вот, хотели этого парня отправить с поручением. Но теперь можно все обсудить здесь, так? Михаш сказал мне, что двое раскоряк сидят на деревьях, я готов поговорить с ними, не сходя на берег.
   - Первое условие: забыть слово "раскоряки", восьмилапых это обижает. И не только их, - Олаф похлопал по плечу насупившегося Люсьена. - Переговоры с вашими послами должен вести Повелитель, такова традиция. Он может принять или отвергнуть вашу просьбу о подданстве…
   - Э, нет, так мы не договаривались! - усмехнулся атаман. - Никакого подданства!
   - Чем он тебе не нравится? Стать подданным трудно, а перестать им быть - очень легко, сам понимаешь. Неужели будешь за слова цепляться? - сотнику Сайка сразу понравился. Глаза быстрые, жадные, хочет все время кого-нибудь перехитрить. - Идем с нами, Сайка, Повелитель обещал не тронуть послов. Я готов оставить в заложниках Стаса и Люсьена.
   - Вот оно что? - Люсьен прокашлялся, но смолчал.
   - Заложники? - Сайке это понравилось. - Отлично! Да им даже и на Джемму отправляться ни к чему, мы все поднимемся по Каменке на ладье, там лодка нас и дождется. Только при одном условии: если никто на нее не нападет. Расскажи мне о Темьене, я ведь и сам оттуда. Нет больше города?
   - Западный сгорел, остальные два в сохранности.
   - Я из южного… Как же вы одолели раско… Восьмилапых? Их же больше было?
   - Нашим помогали люди, - важно произнес Олаф и задрал голову к низкому потолку. - Побеждает тот, кто наберет побольше союзников. Смертоносец с человеком на спине сильнее обычного смертоносца.
   - Ага… - джет задумался. - Значит, заполучив еще и нас, хотите весь Иткен одолеть?
   - Пока только отбить их нападения. Самкам нужно время, чтобы вырастить потомство, чтобы отложить новые яйца. Постепенно мы будем становиться все сильнее, однажды сами пойдем на Иткен.
   - Хорошо, - кивнул Сайка. - А за горы - не собираетесь? Обратно?
   - Я же говорил тебе, там стрекозы! - напомнил Стас.
   - Помолчи, пока старшие разговаривают! - по-свойски прикрикнул на него атаман. - Помоги лучше Вику, принесите нам пару кувшинчиков, и рыбки.
   Люсьен и Олаф не успели перекусить, поэтому от угощения не отказались. Ладья покачивалась на волнах у самого берега, внизу негромко переговаривались гребцы.
   - Мы заключим этот ваш Договор? - подсел атаман поближе к сотнику. - Станем друзьями восьмилапых, да? А как же тогда воевать с Иткеном, если ваш Повелитель заключит мир?
   - Не хочу тебя запутывать, - покачал головой Олаф. - Давай заберем на ладью мешок с оружием, твоих смертоносцев и поплывем в Чивья. Там ты предстанешь перед Повелителем, и все поймешь.
   Сайка сразу поник, даже усы у атамана вроде бы повисли. Он привык видеть смертоносцев только для того, чтобы убивать.
   - Какой он, этот ваш Повелитель? Большой?
   - Очень. Но ты не должен бояться, атаман, Повелитель обещал тебе безопасность. Ты откроешься ему…
   - Не смогу! - замотал головой атаман. - Слишком давно в заговоренных, даже если захочу открыть ему мысли - не выйдет.
   Люсьен некстати расхохотался.
   - Выйдет, атаман, - улыбнулся и Олаф. - Еще как выйдет. Даже не заметишь ничего.
   - Ладно, - тряхнул головой Сайка. - Иди, зови пауков, а я с командой поговорю. Михаш сказал, что вы узнали про вельшу… Кто вам это рассказал? Подозреваю одну бабу, ох подозреваю.
   Прежде всего атаман спустился к гребцам и долго объяснял им, что не следует не только вылезать на палубу и смотреть на пауков, но даже и думать о них.
   - Ваше дело грести да мои команды слушать! Лучше пойте что-нибудь, только не "Смерть раскорякам", а лучше "Джемма навсегда." Нет, там тоже слова нехорошие… Кто знает подходящую песню?
   - Про Насю общую! - нашелся Вик. - Там про пауков ни слова.
   - Про Насю? Это же безобразие одно, а не песня! - возмутился сперва Сайка, но потом махнул рукой: - Ладно, горланьте это непотребство, только не думайте лишнего. Как закончите, начинайте сначала, замолчите - кнута получите.
   Потом атаман выбрался наверх и спрыгнул на берег, навстречу приближающимся Олафу и Люсьену. За ними, стараясь двигаться медленно, показались смертоносцы. Это производило довольно зловещее впечатление, Сайка машинально схватился за свой знаменитый отравленный нож.
   - Приветствую вас, - дрожащим голосом произнес он. - Рад, в общем, видеть.
   "Меня зовут Зижда, младшего - Мешш. Я рад быть полезным своему Повелителю и говорить с тобой."
   Да? - переспросил давно не общавшийся с пауками Сайка, зачем-то похлопал себя по уху. - Хорошо. Тогда прошу на ладью.
   "Крепка ли она?"
   - Зижда, я же сказал: в ладье тебе нечего бояться! - Олаф терял терпение, потому что всегда послушный Оку Повелителя смертоносец вдруг стал проситься идти пешком. - Далеко в озеро мы не уйдем, а скоро поплывем по реке, там ты одним прыжком на берегу окажешься.
   "Твое желание - закон… Помогите Мешшу доставить джетам мешок с железом."
   Зижда ловко вскарабкался на ладью, простучал лапами по палубе. Затянувшие самую похабную песню Джеммы гребцы сбились, но тут же загорланили снова, еще громче. Мешок, весивший не как Стас, а в два раза больше, общими усилиями перебросили через борт. Сайка не сдержал счастливой улыбки: редкий налет бывает таким удачным.
   Оба паука распластались на ладье, раскинув в сторону лапы, вцепившись в дерево когтями. Покачивание судна их не тревожило, восьмилапые привыкли к этому в паутине, но количество воды вокруг нервировало обоих. Сотник подумал, что будь Зижда один - не избежать истерического припадка.
   - Сколько нам плыть, атаман?
   - Дня два, потом ручьи начнутся, там ладья не пройдет, - добродушно ответил Сайка, поглядывая на смертоносцев, и шепотом спросил: - Им страшно, да? Они боятся нас?
   - Конечно. Ты бы разве не боялся на их месте?
   - Ух, мне еще предстоит! - Сайка поежился. - Как представлю - во дворец, в самую паутину, к Повелителю! Ни один джет на такое не отважился бы, не будь я атаман Сайка.
   - Да ничего страшного, я же сказал, что Повелитель обещал, - терпеливо улыбнулся сотник. - Я много раз был во Дворце.
   - А я ни разу, - неожиданно поддержал джета Люсьен. - И надеюсь, никогда туда не попаду.
   Они сидели наверху, только Стас попросился вниз, ему спокойнее было грести. Друзей он уже расспросил и теперь откровенно скучал. Вик отправился было с ним, но Сайка сделал ему малозаметный жест, который не укрылся от внимания сотника.
   - Ведь вы не знаете! - вдруг сказал атаман. - Важель погиб, и ладья его едва ушла. А все потому, что очень хотел вас вернуть.
   - Важель погиб? - удивился Олаф, опередив уже открывшего было рот Люсьена. - Я очень сожалею. Кажется, он был очень уважаемым атаманом.
   - Вроде того, - Сайка сморщился. - Но скажу по секрету, для нас обоих лучше, что он погиб. Иткенские раскоряки насолили сами себе, ха-ха!.. Ох.
   - Пожалуйста, извинись перед моими друзьями, - как можно мягче попросил Олаф. - Что тебе стоит? Ты ведь не хотел этого сказать?
   - А они слышали?.. - Сайка повернулся к паукам. - Простите меня, восьмилапые. Это я по привычке.
   "Мне приятно твое извинение," - довольно мрачно отозвался Зижда и умолк.
   Люди тоже помолчали. Люсьен рассматривал озеро, в котором то и дело кого-то пожирали. Его, горца, удивляло такое буйство жизни. Почему еще не съели всех? Откуда берется столько добычи? Сотник, расположившись напротив Сайки, с наслаждение прихлебывал из кружки. Приказ Повелителя был выполнен так легко, так быстро, что лучшего и желать нельзя.
   - А я таким тебя и представлял, - вдруг сказал атаман. - А то все только и голосили: сотник, сотник… Что он сделал, спрашиваю? Да выходит, что ничего особенного, вот только смертоносца убил мечом. Но все с ума посходили, даже Сильда. Боится она тебя, Олаф.
   - Странно… - сотник вспомнил улыбавшуюся ему джетку. - Я вроде бы ничего плохого ей не сделал.
   - А женщины, они чувствуют. Ты человек, который может убить без ненависти, просто потому что так надо. И ты мне нравишься, сотник! - атаман качнул кружкой. - Мало стало на Джемме таких, как мы с тобой. Прежде воины чаще гибли не от пауков, а от своих же. Потому что выживать должны сильные! А потом разленились, перестали бояться - вот и вышло, что Важель всем заправлял. Ему важно было, чтобы все осталось как прежде. Но так не бывает… Вот если все будет хорошо, я вернусь на Джемму и приведу к Темьену… Нет, к Чивья тысячу бойцов! А на островах останется пара сотен стариков, вот тогда они немного там почешутся! Представь, как им будет страшно! Так и нужно, потому что если человеку не страшно, он и жить-то перестает.
   Атаман говорил эти довольно странные речи в полной уверенности, что уж сотник-то его поймет. Олаф кивал, стараясь не улыбнуться - уж очень забавно выглядел Сайка в моменты воодушевления.
   - Рабы плодятся так, что не остановишь! С пауками не сравнить, но все же у них много детей. А мы на Джемме рожаем все меньше, женщины голос получили, все чаще жалуются, ноют. Вот и получается, что не хватает бойцов. Придумали тоже: Детский остров! Построили стену и держат там малышей. Они выходят, и не знают, с какой стороны за меч держаться! - атаман залпом допил и налил себе еще, предложил Олафу. - Думают только о том, чтобы в живых остаться. А если бы каждый знал, что его ребенок - при нем, что если рас… Простите, восьмилапый его убьет, то бездетным останется, разве успокоился бы он на одном сыне? То-то же. Вот у вас, наверное, много детей.
   - Я не знаю, - задумался Олаф. - Не люблю в городе сидеть. Вроде много бегает чумазых. То есть бегало, в старом Чивья. Многие погибли на пути сюда.
   - И это хорошо! - опять обрадовался Сайка. - Чтобы людей было много, они должны часто погибать! Смертоносцы это понимают, все время в драку лезут. Вот я, например, свои ладьи всегда в самые опасные, далекие места вожу, и добычи у меня часто мало, а убивают многих. Все равно любой воин на Джеме хочет со мной плавать, потому что здесь - жизнь. А у Стефана только туда и обратно, пару врагов убили, что-то украли - назад. Это не правильно.
   - Ага, - Олаф улучил момент, когда атаман отвернулся и выплеснул содержимое кружки за борт, строго взглянув на Вика. - Ты теперь главный на Джемме, верно?
   - Не главнее Совета, - зевнул Сайка. - Но в Совете после гибели Важеля главный - я. Не волнуйся, спорить со мной после того, как я поговорю с Повелителем, никто не станет. Эх, сотник, заварим мы с тобой кашу! Весной на Иткен пойдем, я там все дорожки знаю.
   - Я - только сотник, - напомнил Олаф. - Людьми управляет Малый Повелитель, король. Его Величество Стэфф тоже примет тебя. Будь с ним вежлив, но помни, что все решает Повелитель Чивья.
   - Король еще? - удивился Сайка и даже будто бы протрезвел. - Это как в одной сказке, я знал такую. Знал, но… Забыл. Ладно, увижу твоего короля - вспомню. Значит, ты только младший атаман… Жаль. А королем не можешь стать?
   - Могу, - осторожно заметил Олаф, и тут же понял, что тоже пьян, но мысленно махнул рукой. - Могу стать королем, если женюсь на королеве. Обычно это получается только у высоких господ, таким надо родиться. Но я… Я думаю, что если доживу до весны, женюсь на Тулпан, королеве Хажа. Это за горами, родина Люсьена.
   - Угу, - кивнул стражник. - И я вернусь домой наконец-то. Не обижайся, Сайка, но по эту сторону хребта мне не нравится.
   "Некоторые гребцы думают про нас плохое," - пожаловался Зижда только сотнику. - "Джеты остаются нашими врагами."
   "Они заплатят за это своей кровью, когда помогут отбиться от иткенцев," - ответил Олаф. - "Пока просто запоминай, чтобы доложить Повелителю. Он мудр."
   "Слава Повелителю!" - паук умолк, немного успокоенный.
   - За горы? - Сайка посмотрел на север, но облака скрыли вершины. - А что, и я пойду с тобой за горы! Вик, ты пойдешь?
   - С тобой, атаман, куда угодно! - весело откликнулся джет. - Все пойдем! Вот только ладью через перевалы не протащить.
   - А, ерунда! - отмахнулся Сайка. - Новую построим. Ведь у вас есть реки, мне Стас рассказывал про тех речников, что его к веслу приковали и кнутом били. Я бы построил ладью, и перетопил их всех!
   - Выпьем за это, - потребовал Олаф. - Речники - предатели! Слуги стрекоз!
   Люсьен потянулся к кувшину, но опрокинул сосуд. Сайка визгливо расхохотался, Вик побежал за новой порцией. Остаток вечера Олаф не слишком хорошо помнил, а у Зижды спрашивать постеснялся.
 
   Ладья довольно быстро достигла устья Каменки, потом началось долгое продвижение вверх по течению узкой реки. Джеты и здесь чувствовали себя в безопасности - берега были усыпаны валунами, очень неудобными для смертоносцев, и прыгнуть на корабль восьмилапые не могли. Атаман уснул, рядом с ним сидел бдительный Вик. Олаф и Люсьен, не получившие никаких указаний на этот счет, улеглись рядом, завернувшись в прихваченные стражником одеяла.
   Утро не принесло никаких изменений - все такие же узкие, усыпанные валунами берега. Гребцы, не получившие новой команды, продолжали хрипеть похабную песню, иногда звучавшую громче. Это означало, что заступила новая смена. Атаман утром был неразговорчив, предпочел уйти на мостик и провел там почти весь день.
   Олаф и Люсьен отчаянно скучали. Стас время от времени навещал друзей, но среди джетов чувствовал себя более своим, да и развлечь их ничем не мог.
   - А ему нравится быть джетом, - заметил Люсьен. - Восьмилапых боится. Может, оставить его здесь?
   - Я обещал когда-нибудь вернуть парня на остров, - пожал плечами Олаф. - Правда, не всерьез… Пусть сам решит. Думаю, что Сильда будет очень рада.
   Каменка казалась бесконечной. Заскучали даже пауки, чье терпение было, казалось, бесконечным.
   "Я не смог бы двигаться по этому берегу быстрее," - признался Зижда. - "Но мне было бы приятнее."
   - Там валуны, - напомнил сотник. - Ты бы рисковал переломать лапы.
   "Мне было бы приятнее идти самому на четырех лапах, чем сидеть здесь и чувствовать вокруг воду."
   Но всему приходит конец - к вечеру ладья достигла места, где Каменка разбивалась на несколько питающих ее ручьев. Ладья причалила, пауки с наслаждением попрыгали на камни.
   - Ты будешь старшим, - сказал атаман Вику. - Бросьте якорь на середине речки и чтобы ни один не сходил. Когда появлюсь, причаливай не сразу, я посигналю по-нашему. Присматривай за Люсьеном… И за Стасом.
   - Как прикажешь, господин атаман! - пообещал Вик. - Я думал, с тобой поеду.
   - Молод еще, - вздохнул Сайка, поправляя ремень. - Жди пять дней. Потом возвращайтесь и собирайте Совет.
   Олаф уже забрался на спину Зижды, Мешш согнул лапы, приглашая занять место и атамана. Тот впервые в жизни дотронулся до паука, заполз в седло.
   - Просто держись покрепче, вот и вся наука, - посоветовал сотник. - Устанешь - ложись. Будет трясти, потому что дорога уж очень неровная.
   Обычно паук, снабженный восемью лапами, бежит удивительно плавно. Но на валунах такой возможности не было даже у них, спины восьмилапых постоянно раскачивались. Сотник оглянулся последний раз, помахал стоявшему на палубе Люсьену, и путь к Чивья начался.
   Олаф не зря предупреждал атамана: его трижды стошнило, и старый вояка был очень рад, что свидетелем такого позора не стал Вик. Но по мере продвижения вверх по течению валуны исчезали, и вскоре Мешш побежал так ровно, что изможденный Сайка, сам того не заметив, задремал. Сотник с опаской поглядывал назад, но Зижда его успокоил.
   "Мешш чувствует перемещение веса человека. Как только он начнет сползать, младший остановится."
   Смертоносцы излучали на редкость положительные эмоции - вода и долгая вынужденная неподвижность были для них тюрьмой. Вновь обретенная свобода придала им такое расположение духа, что люди на их месте распевали бы во все горло.
   Сайка проснулся только на рассвете и с изумлением понял, что пауки бежали всю ночь. Утром наступила спокойная, безветренная погода и далеко впереди можно было различить поднимающиеся к небу дымки, это готовили еду в южном городе.
   - Я думаю, нам надо остановиться и поохотиться, - смилостивился над атаманом сотник. - Нехорошо, если мы привезем Повелителю голодного посла.
   "Впереди есть скорпион," - тут же сообщил Зижда. - "Я не стану его прогонять и убью."
   - Завтрак почти готов, - передал Олаф атаману. - Осталось только зажарить.
   - Это пустяки, - осторожно заметил мало что понявший атаман. - А мясо где?
   Мясо появилось перед ними за поворотом. Крупный черный скорпион пришел к водопою и осторожно окунал жвалы в ручей. Услышав топот, он подскочил, развернулся к врагу и угрожающе пошевелил клешнями.
   "Слезайте, разведите костер," - предложил Зижда.
   Пока Олаф и оглядывающийся на скорпиона атаман собирали хворост, бой завершился. Скорпион - опасный противник даже для паука, но два смертоносца били его сознание импульсами опасности с разных сторон, пока он полностью не запутался. Тогда Зижда прыгнул и укусил хищника в основание ядовитого хвоста.
   - Я уже забыл: это не опасно? Есть мясо, которое отравлено ядом паука? - шепотом спросил Сайка.
   - Их яд исчезнет, если прожарить мясо, - успокоил его сотник. - Правда, я ел и не прожаренное… Никогда не задумывался, в чем там дело. Вельша опаснее, верно?
   - Не без того, - признал Сайка. - А я вот не знаю, почему у нас все озеро еще от нее не отравилось.
   Запылал костер. Атаман взялся отрезать клешни с самым вкусным мясом, и остановился в нерешительности - пауки начали есть. На лице Сайки отразилось омерзение.
   "Он плохо думает о нас," - тут же пожаловался Зижда. - "Джеты - наши враги."
   - Давай я тебе помогу, - Олаф быстро подошел, на всякий случай забрал меч у атамана. - Ты давно не видел, как едят смертоносцы?
   Пауки уже вспрыснули под расколотый панцирь смертоносца пищеварительный фермент и теперь с хлюпаньем втягивали кашеобразную массу. Сайка вспомнил, как съели когда-то в Темьене его отца, аппетит пропал.
   - Все меняется, - Олаф закончил с клешнями и грудью оттеснил Сайку к костру. - Сядь спиной и послушай меня. У каждого из нас есть свои слабости. Пауки любят человеческое мясо. А если бы любили есть восьмилапых?
   - Я пробовал, мне не понравилось, - пробурчал атаман, помогая вырезать мясо из клешней. - Даже шатровики вкуснее.
   - Ну, если бы?.. Уверен, восьмилапые бы отдавали нам пленных, приговоренных к смерти и мертвых. Остальное запрещено Договором, понимаешь?
   - Понимаю, - вздохнул Сайка. - Только пока они хлюпать не перестанут, я есть не смогу. Ох, и ты думаешь, ваш Повелитель прочтет все мои мысли, все воспоминания? Он же сразу убьет меня!