Сеймон Норман. Угроза

   - Что случилось, Зижда?
   "Впереди муравьи, большое стадо. Их ведет принцесса."
   - Муравьи идут на север? - изумился Сайка.
   "Нет, на запад. Нам придется обогнуть их или подождать, пока пройдет стадо. С ними принцесса, мне их не отогнать."
   Вскоре они увидели муравьев. Это были крупные, красноспинные насекомые. Несколько тысяч тварей шли, толкаясь, за своей муравьиной принцессой, которая едва ползла по земле. Ждать, пока пройдет эта процессия, пришлось бы до вечера.
   "Атаковать нельзя," - повторил Зижда. - "Идем в обход."
   - Вам тяжело, а дороги там, кажется, нет, - заметил Люсьен, но смертоносец не удостоил его ответом.
   Слева местность круто понижалась, образуя долину, слишком большую для маленького, но извилистого ручья. Справа напротив, тянулась гряда невысоких скал, и паук, ненавидевший воду, конечно же выбрал это направление.
   - Туда идет стадо, - заметил Сайка. - Неразумно, надо обойти слева.
   - Оку Повелителя виднее, - вступился за приятеля Олаф. - Его желание - закон.
   Зижда повел караван в узкий проход между двумя скалами. Казалось, что пройдя по нему, они быстро перевалят хребет и окажутся по другую его сторону, но дорогу преградила сплошная каменная стена, пришлось двигаться вдоль нее. Неожиданное препятствие плавно изгибалось и смертоносцы вскоре бежали уже на восток.
   - Уж лучше бы подождали, а потом шли всю ночь, - на ухо прошептал Сайка Олафу.
   Люсьен и сотник строго посмотрели на атамана, но и смертоносец молчать не собирался.
   "Повелитель назначил меня своим Оком! Приказываю здесь только я! Ты король, Сайка, и можешь идти своей дорогой, но отряд пойдет по той дороге, которую укажу я!"
   - Зижда совершенно прав! - сказал Олаф и довольно сильно пихнул короля под ребро. Он бы сделал это гораздо сильнее, если бы не боялся, что тщедушный атаман свалится на землю. - Слушайся Ока, а то пойдешь пешком!
   Сайка только сморщил нос. Однако Зижда, видимо, и в самом деле принял не лучшее решение: караван все дальше удалялся от разведанного пути, по которому чивийцы и спустились с предгорий в Темьен минувшей осенью. Пауки терпеливо бежал вперед, будто точно знал, что дорога выведет его опять на север.
   - Позволишь слово сказать, Око? - осторожно спросил Люсьен.
   "Говори, подданный королевы Хажа."
   - Мы едем в ущелье. Эти скалы сюда притащил ледник, они иногда срываются с гор и ползут вниз. Я ведь всю жизнь в горах, Зижда! Лед раздвигает все на своем пути, даже разрывает землю. Потом тает, и через много лет получается вот такое ущелье с грудой скал на конце языка.
   "Куда нас должно вывести это ущелье?"
   - К горам, - пожал плечами Люсьен. - Ледник-то оттуда сполз. Но… Понимаешь, у этого ущелья высокие берега, возможно, неприступные. А приведет ущелье к вершине. Нам-то нужен перевал, понимаешь?
   "Кажется, понимаю," - Зижда не замедлял ход.
   Хажец вздохнул прямо в ухо сотнику. Тот и сам раздумывал над сложившейся ситуацией. За горы хотелось попасть как можно скорее, но с Оком Повелителя не спорят. Когда-то Олаф, вместо того, чтобы послушаться Зижду и вернуться к Повелителю с докладом об увиденных летающих шарах, решил изучить озеро. Это закончилось довольно печально, но смертоносец тогда покорно подчинился. Разве мог Олаф теперь пытаться повлиять на его решение с помощью своего авторитета?
   Вдруг дорога сделала крутой поворот, и прямо перед путешественниками открылось обещанное Люсьеном ущелье. Он и в самом деле уходило на север, к покрытой льдом горе, а похоже было больше на какой-то исполинский след: ледник выдавил клинообразное углубление в равнине.
   - Вот, теперь надо искать на этом обрыве место, где можно подняться, - пояснил стражник. - Если не найдем, то придется вернуться.
   "Это мне решать!"
   Зижда принял влево и побежал вдоль длинного крутого обрыва. Кое-где смертоносец мог бы забраться, но для этого пришлось бы снимать с него и груз и людей, а потом поднимать наверх по паутине. Око Повелителя не желал смириться с такой значительной потерей времени и упорно искал выход из ущелья до тех пор, пока не стало смеркаться.
   - Замечательно! - отчетливо произнес Сайка, но при этом действительно широко улыбался, разглядывая величественную перспективу.
   Смертоносец, похоже, и в самом деле не принял это на свой счет. В довольно-таки зловещем молчании они пробежали еще немного, и только тогда Зижда начал сдаваться.
   "Олаф!", - обратился он напрямую к сотнику, - "Я прошу совета! Вернуться или идти вперед?"
   "Давай остановимся, устроим здесь лагерь. Люди отдохнут, а смертоносцы пробегут налегке вперед, поищут там дороги. Не нужно торопиться с решением, в конце концов мы всегда можем достать шары и перелететь через скалы к знакомым местам, здесь еще не холодно."
   "Ты вселил в меня уверенность!" - чопорный Зижда даже качнул корпусом на бегу, не ожидавший этого Сайка едва не свалился вниз.
   Тут же смертоносец замедлил ход, останавливая караван.
   "Я решил оставить здесь людей и груз, готовьтесь к ночевке. Я и Мешш пробежим дальше, поищем путь, остальные восьмилапые будут охранять вас."
   - Замечательно! - повторил атаман, но послушно спрыгнул вниз.
   Вскоре оба паука скрылись среди редких камней, оставшихся после того, как ледник растаял. Трое оставшихся восьмилапых встали вокруг людей на равном расстоянии.
   - Они поохотятся за нас? - спросил простодушный Сайка.
   - Око приказал им охранять лагерь, а не охотиться, - напомнил Люсьен. - Но в самом деле уже довольно темно. Мы хотели идти половину ночи, потому что знали местность, теперь это невозможно. Надо наломать кустов хотя бы, для костра, и что-нибудь раздобыть на ужин. Не хочется тратить запасы Сильды так близко от Чивья, верно, сотник?
   - Наверно, ты прав, - пожал плечами Олаф. - Что ж, тогда надо пройти вдоль обрыва, там, среди камней, могут оказаться насекомые. Пауки будут нас чувствовать отсюда, если что - выручат.
   - Да что вы! - джетка, немного бледная после непривычного способа передвижения, тут же полезла в сумку. - У меня все есть! Не надо никуда ходить!
   - Не гомони, - успокоил ее атаман и подкрепил просьбу выразительным жестом. - Сказано: не надо пока эту еду трогать. Лучше достань мне… Ну, что у тебя там в кувшинах?
   На охоту отправились втроем, Олаф, Люсьен и молодой джет по имени Роуд. Пройдя уже довольно много вдоль высокой каменной стены, будто специально созданной для обороны от армий врага, охотники увидели подобие пещеры. Узкий вход отчетливо чернел на фоне серых скал.
   - Можно попросить смертоносцев разведать, что там внутри, - заметил Олаф. - Глупо лезть с мечами не зная, что ждет впереди.
   - А мы не с мечами, - заспорил Люсьен. - Мы со стрелами.
   - Глупо. В темноте отмахнуться мечом еще можно, а вот попасть в кого-то стрелой очень трудно. Кроме того, на второй выстрел времени не будет, тесно.
   - Все-то ты знаешь… - проворчал стражник, оставил в покое лук и вытянул на свет длинный меч. - Не хочется мне звать восьмилапых. Мы у них, как у нянек, шагу не ступим сами! Верно Сайка говорит: это опасно! Опасность для вида, или как там… Пойдем, Роуд.
   - Что значит "пойдем, Роуд"? - возмутился Олаф. - Ладно, раз ты так хочешь - идем в пещеру, только парня не губи. Пусть идет сзади.
   Джет пытался доказать громкими восклицаниями, что он сзади стоять не собирается, но слушать его воины не стали. Первым в пещеру шагнул Люсьен.
   - Вернись! Я больше привык рубиться со всякими тварями! - потребовал сотник.
   - Вот еще! Скажу тебе по секрету, я кое во что обмакнул кончик меча… Так что бояться нечего.
   - Роуд! - Олафа всегда возмущало, что кроме него никто и не собирался подумать хоть о чем-то. - Роуд, иди принеси факел!
   - А где его взять?
   - Сделай, дурак!
   Из пещеры донеслось громкое лязганье, потом крик Люсьена. Сотник, приготовив лук, встал напротив входа.
   - Люсьен! Отвечай, сын Фольша, или я сейчас туда выстрелю!
   - Пожалуйста, не надо стрелять! - стражник, пятясь, появился на свет. - Кто-то напал на меня, но я успел… Попал по лапе, тварь сдохла.
   - Зачем лезть в темноту?! Не мог подождать?! - сотнику все-таки очень хотелось выстрелить. - Зачем!? Вот потому-то смертоносцы с нами и нянчатся, что сами мы глупые, безмозглые твари! Видел бы Старик, чем я занимаюсь - пожалел бы, что не сожрал меня маленьким!
   - У тебя истерика, - удивился Люсьен. - Вот не ожидал. Олаф-сотник, что с тобой? Даже еще не умер никто, а ты раскричался.
   - Я раскричался, потому что… - Олаф задумался, но не нашел ответа. - Потому что ты мой друг и я за тебя испугался.
   - Это я понимаю, - кивнул стражник. - Просто раньше за тобой подобного не замечалось.
   Сотник только покачал головой. В чем-то Люсьен был неуловимо прав… Олафу не хотелось идти в пещеру, она отталкивала его, заставляла нервничать. Пришел Роуд, принес несколько охапок хвороста.
   - Вот! Для факелов тряпки нужны, смола, а ничего нет.
   - Хорошо, зажги немного для начала. Люсьен, да отойди же от входа, там может быть полно таких тварей!
   Джет закинул в темноту горящие ветки. Они попали прямо на труп довольно крупного жука. Передние лапы насекомого имели странную форму, больше напоминая лопатки.
   - Чудан, пещерный жук. Тебе повезло, Люсьен, жвалы у него не хуже, чем у смертоносцев, голову откусит одним движением, - с горящей веткой в руке Олаф спокойно вошел в пещеру. - Это самка, самцы в таких норах не сидят.
   - Это не нора, - заметил Люсьен, входя следом. - Это пещера. В наших горах таких не водится.
   - В степи водятся, роют норы. А тут камни, вот и нашла бедняжка пещерку потомство вывести. И вот на тебе - приходит здоровенный парень с отравленным мечом и рубит прямо по лапе. Конечно, несчастная сдохла. А кто бы не сдох?
   - И есть ее нельзя, -= добавил сзади джет. - Как же ты охотишься с отравленным мечом?
   - Ну… - Люсьен задумался, и спустя несколько мгновений признал: - Мне это не пришло в голову, Роуд. Просто не пришло в глупую голову. А что ты там теперь ищешь, Олаф?
   - Дайте еще одну ветку, - потребовал сотник. - Обычно они выводят потомство раньше, но в эти края поздно приходит весна. У чуданов вкусные личинки, по-настоящему вкусные. Вот ради этого стоило сюда лезть. А вот и они!
   Личинки находились именно там, где и полагалось: в самом дальнем углу пещеры. Около двух десятков уже сбросивших оболочку яиц беспомощных существ увлеченно пожирали аккуратные брикеты, кал матери. Этим им и предстояло питаться еще около десяти дней.
   - В самый раз, - Олаф проткнул ближайшую личинку мечом и поднес поближе к глазам извивающегося червячка. - Да, мясо у них нежное, как у дождевиков, но при этом чуть сладковатое и более плотное. Вы будете довольны.
   - Убивать их, или лучше так унести? - деловито поинтересовался Роуд.
   - Найди палку, на насади их всех сразу. Они от этого не умрут, вот и хорошо: живыми поджарим. Но все это пустяки… Вы ничего не чувствуете? - Олафу в самом деле было не по себе.
   - Ничего, - признался Люсьен. - Немного воняет, но при жарке, думаю, запах отшибет. А что случилось?
   - Да вроде, ничего…
   Пока джет возился с личинками, воины светили ему, заодно осматривая пещеру. Пол покрывал какой-то коричневый прах, стены оказались удивительно ровными.
   - Это делали люди, - уверенно изрек Люсьен. - Насекомые могут делать хорошие дома, но не так аккуратно.
   - Люди тоже не всегда делают аккуратно… - сотник провел по стене рукой. - Но ты прав, ни пчелы, ни муравьи этого сделать не могли. Да и не слышал я о тварях, которые обтесывают камень. Ты знаешь таких насекомых?
   - Нет, хотя всю жизнь живу в горах, - уверенно заявил стражник. - Это строили люди. Но зачем? Города здесь нет.
   - При чем здесь город? - сотник медленно шел вдоль стены, к чему-то присматриваясь.
   - Иногда в горах находят города, вырубленные в скалах. Там много пещер, между ними хитрые коридоры… Я только слышал о таком, Олаф, сам не видел. Вот я и говорю: странно, что пещера есть, а города нет.
   - Ясно. Иди ко мне и приглядись к стене сбоку.
   Стену пещеры покрывали рисунки. Самые разные: люди, сражающиеся с пауками, крылатые люди, взлетающие в небо, и такие же крылатые, но вооруженные, пикирующие сверху на пауков. Рисунок был очень старым, краски выцвели, но до сих пор не осыпались с каменной стены.
   - Плохой рисунок, - сделал вывод Люсьен.
   - Чем он тебе не нравится? - быстро спросил Олаф. Эти рисунки имели какую-то связь с его странным возбуждением. - Крылатые люди или люди, воюющие с пауками? Что не так, стражник, дружище, помоги-ка мне!
   - Да просто плохой рисунок, вот и все. Я сам лучше нарисую.
   - Ах вот ты о чем… - разочарованно протянул Олаф и продолжил обход пещеры.
   Однако больше он ничего не обнаружил. Странный прах под ногами поднимался маленькими рыжими облачками при каждом шаге, и так же быстро оседал. Что-то беспокоило Олафа все сильнее.
   - Пойдем! - позвал его стражник. - Роуд уже, наверное, в огонь их сует, эти личинки, а готовиться им почти не надо.
   - Сейчас… - сотник медлил.
   Нога задела маленький камень, тот откатился в сторону. Олаф услышал, как он откатился, в его голове прозвучал легкий металлический гул. Камень был тяжелым… Сотник нагнулся и поднял маленький, в половину кулака шар. Очень тяжелый шар, стальной такого же размера весил куда меньше.
   - Что это? - спросил Люсьен, ветка в руках которого в этот миг погасла. Пещеру окончательно заволокло дымом. - Я пошел! Догоняй!
   - Это… - хотел было ответить на вопрос сотник, но поперхнулся и побежал за другом, нашаривая руками дорогу.
   От ярко пылавшего костра им уже кричал Сайка. Готовку взяла в свои опытные руки Сильда, прогнав Роуда, и теперь надо было поспешить. Тушки личинок шипели, капали жиром в огонь, все еще извиваясь, пьянящий запах беспокоил даже смертоносцев.
   Люсьен побежал к товарищам, требуя сейчас же свою порцию, а Олаф остановился, рассматривая шар. Ему показалось, что странный металл немного светится, но самое главное - в голове раздавался неясный гул, и исходил он именно от странной находки. Сотник зажмурился, постарался разобраться в своих ощущениях.
   Зижда приближался! Олаф знал это с закрытыми глазами. Он был еще далеко, но бежал к ним быстро, излучая радость. Видимо, смертоносец отыскал дорогу. Чивиец послушал еще и сумел различить Мешша, он торопился за старшим. Сотник открыл глаза. Ощущения ослабли, но не пропали. Лучше, яснее он видел и трех пауков, стоявших вокруг лагеря, будто к глазам добавился еще какой-то орган чувств.
   - Олаф не успеет, будет голодным спать, - негромко сказал Сайка, Роуд и Вик захихикали.
   Сотник не сразу осознал, что находится слишком далеко, чтобы слышать их. А еще он почему-то знал, что Роуд и в самом деле опасается ссоры - юноша поверил, что атаман собрался съесть порцию сотника, а вот Вик просто веселится. Люсьен думает, что личинки все-таки пахнут куда лучше, чем можно было ожидать от мяса с таким вкусом. Олаф не мог читать мыслей, но эмоции людей чувствовал.
   - Ты идешь или нет?! - закричала Сильда, устав бить по рукам воинов. - Скормлю все другим, если опоздаешь!
   Он пошел к костру, на ходу опустив шар в карман. Тяжелый, крупный, странный предмет мешался, но больше его спрятать пока было некуда. Сильда немного боялась сотника… Почему? Вроде бы поняла, что сгоряча обратилась к нему слишком просто, а может быть, по какой-то другой причине.
   Сказать всем о находке? А какой в этом смысл? Можно было бы поделиться с Люсьеном, да он плохой советчик, по крайней мере, для этого еще будет время. Олаф присел к огню, чтобы выпирающий из кармана шар не бросался в глаза, и постарался вести себя как можно естественнее.
   Это давалось ему с трудом. Никогда прежде сотник не думал, что Сайка действительно относится к нему очень тепло, а вот Стас… Не то чтобы недолюбливает, но не считает хорошим человеком. Люсьен на всех реагировал примерно одинаково, только к Баруку и Сильде испытывал эмоции неприязненные, хотя и не слишком сильные.
   Еще интереснее было чувствовать смертоносцев. У людей эмоции существовали независимо от разума, у пауков же сознание было устроено каким-то совершенно другим образом. Олаф мог не только сказать, что чувствуют смертоносцы, но и найти их с закрытыми глазами. Восьмилапые будто постоянно испускали какие-то сигналы, прежде не замечаемые даже чутким сознанием потомственного чивийца.
   Шар, который помогает чувствовать… Олаф склонил голову, задумался, и едва не выдал себя, никак не отреагировав на гордое сообщение Зижды.
   "Мы нашли путь! Хорошая дорога, не очень далеко отсюда. Собирайтесь!"
   - Зижда, милый друг! - раскинул руки Сайка, блеснул в лучах заходящего солнца жирным подбородком. - Ну что ты такое говоришь? Только что поели, спать хотим. Дорога-то непроверенная, не стоит по ней ночью ходить.
   - Да, Око Повелителя, смилуйся над нами, - более опытный в общении с пауками Люсьен встал и подошел к Зижде, склонив голову. - Твое желание - закон, но мы очень просим тебя разрешить нам ночевать здесь.
   "Олаф-сотник, покоряка, как ты думаешь, я могу уступить? Людям действительно это нужно?"
   Прежде чем ответить, сотник немного погрелся в той теплой, лучистой энергии, которую излучал в его сторону смертоносец. Он и в самом деле привязался к Олафу, Старик был прав. Впрочем, разве он может хоть в чем-нибудь ошибаться?
   "Я думаю, Зижда, Око Повелителя может позволить людям отдохнуть. Я бы сделал так."
   "Ты выглядишь немного странным," - заметил перемены в приятеле паук. - "Что-то произошло?"
   "Нет… Может быть, я немного объелся."
   "Это была известная тебе пища? Хоть ты и рядовой боец отряда, но так же, как и я, имеешь важное поручение от Смертоносца Повелителя. Ты должен заботиться о себе, Олаф-сотник," - прочитал ему строгую нотацию восьмилапый.
   "Да, Око Повелителя… Твое желание - закон," - отозвался Олаф, заинтересовавшись "скалистым" скорпионом, пробиравшимся через ущелье где-то к востоку от них.
   Теперь сотник мог чувствовать и насекомых, совсем как восьмилапые! Или, быть может, совсем не так, но тоже на приличном расстоянии. Скорпион был сыт, он слышал крики веселых людей и предпочитал убраться подальше. Про пауков тварь ничего не знала… Прежде Олаф думал, что свирепый хищник не боится человека.
   "Я позволяю вам сегодня остаться здесь," - изрек наконец Око Повелителя и с некоторой грациозностью удалился.
   Люди встретили это сообщение радостными возгласами, пиршество продолжилось. Сильда все-таки забралась в свою сумку и подкармливала всегда готового пожевать Стаса, у него из рук начал выхватывать куски, Сайка, потом Люсьен, потом Вик. Джетка подхватила ветку и стала гонять вокруг костра воришек.
   Все они были просто счастливы в этот момент, даже Сильда, сотник отчетливо это чувствовал. Люсьен удивительно легко переменил антипатию к женщине на полное благоволение, но особенно ярко, конечно же, горели друг к другу островитянин и джетка. Олаф даже позавидовал им, и тут же испугался.
   А что, если от Тулпан в его сторону потекут совсем другие эмоции? Уж лучше бы этого не знать. Сотник хотел даже потихоньку вытащить шар из кармана и откатить в сторону, но передумал. Королева пока далеко, а следить за округой очень полезно.
   - Что ты такой надутый? - возле него оказался атаман. - даже Барук улыбается!
   - Он столько общался с Повелителем, что теперь все время улыбается, - уточнил сотник. - С ним Старик не был так нежен, как с нами.
   - Да, - согласился Сайка. - Вы что-то нашли в пещере? Какие-то рисунки? Ты думаешь о них?
   - О них, - кивнул Олаф. - Странные рисунки, будто люди Фольша рисовали. Но ведь по эту сторону гор о Фольше никто не знает?
   - Нет, - уверенно ответил джет. - Уж я бы слышал. Ни одной сказки даже нет про такого парня. Кто это, расскажи на ночь глядя.
   - Фольш… - Олаф подумал было уйти от разговора, но решил, что ничего опасного в нем нет. - Фольш - это придуманный колдунами бог. Если верить их сказкам, то он живет на какой-то звезде. Прежде, когда весь мир принадлежал людям - а колдуны думают так - он радовался. Но потом люди забыли своего бога, и в наказание он призвал насекомых, прежде всего смертоносцев. Люди почти погибли, но Фольш почему-то передумал их уничтожать, и теперь призывает их бороться с пауками.
   - Я бы точно знал о такой сказке! - повторил атаман. - Уж мимо Джеммы не прошла бы такая глупая сказка! У нас любители есть по этой части.
   - Так вот, колдуны курят нас - в степи он крепче, чем ваш, лесной - и видят в бреду этого своего Фольша. Он отдает им приказы: убивать смертоносцев, жечь города, убивать всех слуг смертоносцев. Но главное: жечь самок и потомство восьмилапых… - сотник осекся.
   - Ну, ты-то другое дело, - сразу понял Сайка. - Ты действовал по приказу Повелителя.
   - Да… Так вот, колдуны приходят в города, селятся среди людей и начинают искать дураков. Кто им поверит, ведут в степь, курят нас и обещают, что каждый, кто погибнет во имя Фольша, попадет к нему на звезду. Там бог даст им новое, красивое и здоровое тело, а еще могучее оружие. Фольш собирает там армию, которая однажды обрушится на землю, чтобы в Последней Битве уничтожить всех насекомых и вернуть землю людям.
   - Занятно. И многие ему верят?
   - Почему-то многие, - эта проблема давно мучала Олафа и только бегство от стрекоз заслонило ее. - Очень странно, но люди верят колдунам охотно. Они нарушают Договор, поднимают восстание. Как победить пауков? Только огнем. Город горит вместе с Запретными Садами - там живут самки - большинство смертоносцев погибает. Потом люди остаются в степи и происходит сражение. Если побеждают оставшиеся восьмилапые, то на том и делу конец. Но если повстанцы одолеют…
   - Как же они могут одолеть? - вокруг костра наступила тишина. Все смотрели на сотника, только Сайка, сидевший рядом, ворошил палочкой горящий хворост. - Ведь отравленных стрел в степи нет?
   - Нет, но есть колдуны. Вы, джеты, заговариваете себя, я не очень понимаю, как это происходит… Но и сам могу скрывать мысли от восьмилапых. Другое дело колдуны, они чувствуют врага на расстоянии и умеют прятать от смертоносцев своих воинов. Засада - вот как они обычно воюют. Паукам очень тяжело с ними справиться, и поэтому… - сотник опять замолчал.
   - И поэтому карательные отряды по большей части состоят из людей, и даже Оком Повелителя там часто человек, - закончил за друга простодушный Люсьен. - Например, наш друг Олаф-сотник, первый каратель Чивья, доверенный человек Повелителя. Он убил больше повстанцев, чем любой другой, верно?
   - Верно, - сотник не рассердился, потому что от хажца по прежнему исходило дружелюбие, которое Олаф физически ощущал. - Ведь дело не простое. Люди Фольша не боятся умирать, им страшно перед смертью предать своего бога. Ведь тогда нового тела у них не будет, а провалятся они во Тьму Копашащуюся, вместе с насекомыми. Поэтому до тех пор, пока не сломаешь пленного, он не выдаст, где отряд. Смертоносцы этого не умеют… Важна не просто боль, а безысходность. Но это вам сложно понять, - чивиец потянулся. - Не пора ли спать?
   - А что говорят колдуны? - спросил Сайка. - Откуда они берутся-то такие?
   - Живого колдуна еще никто ни разу не захватил, даже я, - объяснил Олаф. - Остальные уверены, что колдуны падают прямо со звезд. Завтра Зижда поднимет нас чуть свет, чтобы наверстать потерянное время, давайте спать.
   Угли разбросали по широкому кругу, присыпали землей и улеглись, укутавшись в припасенные Сильдой одеяла. Сотник вынул шар из кармана и долго его ощупывал, надеясь найти хоть какую-то неровность, но металл был удивительно гладкий. Может быть, шар лежал в ручье и вода его обточила? Но таких гладких и идеально круглых голышей не бывает.
   Олаф был уверен, что долго не уснет и приготовился не спеша размышлять, глядя на звезды. Но сон будто упал на него с неба, накрыл паутиной, слепил глаза. Сотник рвался изо всех сил и наконец вырвался, очнулся. Тогда перед ним предстал Фольш.
   Описать его облик Олаф не взялся бы. Бог казался одновременно и ужасным, пугающим, и прекрасным. В то же время ничего определенного память не сохранила.
   Бог говорил с ним, рассказывал о древнем мире, где гордые люди попирали пауков ногами. Сотник слушал и верил, потому что дело происходило во сне. Все возражения, указывающие на смехотворные стороны этой гипотезы, куда-то пропали, забылись. Потом Фольш поведал о своей могучей армии покойников на звезде и даже показал ее. Одна из светлых точек на небе увеличилась, будто подлетела к земле, стали различимы бесчисленные ряды воинов в сверкающих доспехах. Над ними, прямо по воздуху, летали повозки, тоже металлические.
   - Теперь ты мой человек, - закончил свою речь бог. - Твое место - во главе одной из тысяч моих бойцов. Ты - избранный, возлюбленный. Набери же свою тысячу! Призови людей во славу мою, и смертью оживете! Пусть города горят, пусть погибнет потомство раскоряк.
   После этого Фольш исчез, и странный сон сменился чем-то обычным, бесформенным. Но даже в новом сне Олаф помнил предыдущий. Вспомнил о нем и утром.
 
   Утром Зижда действительно разбудил людей до рассвета, чтобы они успели позавтракать затемно. Олаф забыл о шаре и он выкатился на траву, когда сотник поднялся, но никто этого не заметил. Шар снова занял место в кармане, теперь чивиец склонен был считать его сокровищем.
   Не нужно было долго соображать, откуда к нему пришел Фольш. Все сходилось - и новые способности, так похожие на умения колдунов Фольша, и загадка появления этих людей. Все просто: надо только найти шар, а дальше бог сам объяснит, что надо делать. Сон помнился настолько ярко, четко, что даже Олафу стало страшновато. Как же будут реагировать на видения обычные люди, такие как Люсьен или Сайка?