Но вот наступил день, когда от всей их провизии остались кусочек хлеба и глоток воды во фляге. Между путниками разгорелся спор, кому из них троих должны достаться хлеб и вода. Никто не желал уступить другим своей доли, и они решили было разделить все поровну, но это им не удалось.
   Так они спорили, пока не стало смеркаться, и тогда один из них предложил: "Давайте ляжем все спать, и кому из нас приснится ночью самый чудесный сон, тому и быть судьей над нами". Его товарищи согласились с ним, и они тут же улеглись и заснули.
   Наутро, с восходом солнца, друзья проснулись.
   Первый стал рассказывать: "Приснилось мне, что я был восхищен в столь совершенный мир, что описать его великолепие бессилен язык; меня словно объял безмятежный покой. Там я встретил мудреца, который сказал мне: "Эта еда должна достаться тебе, ибо твоя прошлая и будущая жизнь наполнена подвигами, достойными восхищения".
   - Как странно, - сказал другой путник, - ведь когда я заснул, то я в самом деле увидел свое прошлое и будущее, и в будущем я встретил всезнающего человека, который сказал: "Ты заслуживаешь этот хлеб, ибо терпеливее своих товарищей и ученее их. Согласно твоему предначертанию ты будешь обучен и поведешь за собой людей".
   Третий путешественник сказал: "Во сне я ничего не видел, ничего не слышал, ни с кем не разговаривал. Но какая-то непреодолимая сила заставила меня подняться, отыскать хлеб и воду и разом проглотить все это, что я тут же и сделал".
   Эта одна из многих притч, приписываемых Шах Мухаммеду Гавс Шаттари, умершему в 1563 году. Он написал знаменитый трактат "Пять жемчужин", в котором способ достижения человеком более высоких состояний описан в терминах магии и колдовства, в соответствии с древними моделями. Шатари был великим мастером и пользовался огромным уважением индийского императора.
   Несмотря на то, что многие провозглашали его святым, духовенство рассматривало некоторые его работы, как противоречащие Святому Писанию, и добивалось его казни. В конце концов с него было снято обвинение в ереси на том основании, что к высказываниям, сделанным в особом состоянии, не могут быть применены обычные схоластические категории.
   Его гробница находится в Гвалиоре - важнейшем месте суфийского паломничества.
   Фабула этого рассказа использована в монашеских христианских сказках средних веков.
   ХЛЕБ И ДРАГОЦЕННОСТИ
   Один монарх решил однажды отдать часть своего богатства в виде милостыни. В то же время ему очень хотелось знать, что случится с его дарами. Итак, он призвал к себе одного пекаря, которому доверял, велел ему испечь две буханки хлеба, причем в одну нужно было запечь некоторое количество драгоценных камней, а другую испечь только из воды и муки.
   Затем пекарь должен был выбрать из своих покупателей двух человек самого добродетельного и самого грешного и отдать им эти буханки.
   На следующее утро в пекарню зашли двое. Один из них, облаченный в дервишский халат, казался образцом добродетели, хотя на самом деле был обыкновенным ханжой. Другой, без единого слова положивший на прилавок свои деньги, внешностью походил на одного человека, которого пекарь издавна не любил.
   Хлеб с драгоценностями пекарь отдал дервишу, а обыкновенную буханку другому посетителю.
   Взяв свою буханку, лжедервиш почувствовал, что она тяжелее обычной. Он взвесил ее на ладони, потом слегка помял и, нащупав драгоценные камни, решил, что это комочки плохо размешанной муки. Тогда он взглянул на пекаря, но увидев его суровое лицо, понял, что с ним лучше не связываться, и обратился к другому покупателю: "Давай обменяемся буханками, мне кажется, ты голоден, а моя буханка больше твоей".
   Этот человек, со смирением принимавший все, что ему посылала судьба, охотно отдал свой хлеб и взял хлеб дервиша.
   Король наблюдал за ними из внутреннего помещения и был весьма изумлен всем этим, но так и не понял, кто же из них двоих добродетельнее.
   Покупатели, обменявшись буханками, ушли, и король решил, что высшей воле было угодно уберечь дервиша от мирского богатства. Он не знал, как еще истолковать то, что произошло.
   А истинно добродетельный человек, который обменялся буханками, нашел сокровища и употребил их на доброе дело.
   - Я сделал то, что мне было велено, - сказал пекарь.
   - Судьба не в нашей власти, - отвечал царь.
   - Как умно я поступил! - радовался лжедервиш.
   Эта история рассказывается в Герате, в восточном Афганистане, где расположена гробница великого суфийского учителя Хаджи Абдаллаха аль Ансари, умершего в 1089 году.
   Первый уровень ее смысла таков: человеку может быть предложено нечто ценное для его будущего, но он может не воспользоваться этой возможностью.
   ОГРАНИЧЕННОСТЬ ДОГМЫ
   Однажды великий султан Махмуд, гуяля по улицам Газны - своей столицы, увидел бедного носильщика, который, изнемогая от усталости и чуть не падая с ног, тащил на спине огромный камень. Сострадая несчастному, султан в порыве благородных чувств воскликнул:
   - Брось камень, носильщик!
   И это прозвучало как царский приказ.
   Носильщик тут же сбросил с себя камень, и он упал посередине дороги. Никто не осмелился сдвинуть его в сторону, и с тех пор в течение нескольких лет камень так и оставался лежать на прежнем месте, доставляя пешеходам множество неудобств. Наконец, горожане обратились к правителю, умоляя его новым приказом позволить им убрать камень с дороги.
   Однако Махмуд, руководствующийся мудростью государственного уровня, ответил так:
   - То, что было сделано однажды по высочайшему повелению, нельзя отменить другим повелением, ибо люди не должны думать, что царские указы продиктованы случайной прихотью. Камень останется на прежнем месте.
   Итак, камень продолжал лежать там, где он однажды был брошен, и даже после смерти Махмуда, из уважения к авторитету царских указов, его не тронули.
   Эта история всем была хорошо известна, и каждый человек, в соответствии со своими способностями и пониманием, видел в ней одно из трех значений. Противники монархии считали, что этот случай лишний раз доказывает, до какой глупости может дойти авторитет, пытающийся утвердить себя. Люди, преклоняющиеся перед силой, относящиеся с великим почтением ко всем указам - даже самым нелепым, - понятно, не особенно утруждали себя размышлением и в этом случае. Те же, кто понимал, какими соображениями руководствовался царь в действительности, не обращали внимания на то, что на этот счет думают невнимательные.
   Ибо, приказав носильщику бросить камень в таком месте, где он всем будет мешать, а затем во всеуслышание объяснив, почему камень должен остаться на прежнем месте, Махмуд показал людям, способным понять его, что они должны подчиняться преходящей власти, но в то же время осознавать, что те, кто руководят, опираясь на неизменные догмы, не способны принести людям большой пользы.
   Те, кто усвоил этот урок, увеличили ряды искателей истины, а многие и пришли к истине таким путем.
   Эта история, но только без тонкого толкования, которое дано здесь, встречается в знаменитом классическом произведении Али Хусейн аль-Ваиз аль-Кашифи "Рашахат айн ал-хайат".
   Настоящий вариант рассказа составляет часть учения суфийского шейха Дауда из Кандагара, умершего в 1965 году. Он прекрасно изображает тот факт, что отношение людей к событиям зависит от их уровня понимания; их пониманием обусловлены их суждения о чем бы то ни было. Косвенный метод обучения, использованный султаном Махмудом, представляет собой классический суфийский прием, который выражен в следующей фразе: "Говори со стеной так, чтобы тебя могла услышать дверь".
   РЫБАК И ДЖИНН
   Однажды один рыбак выловил в море медный сосуд, запечатанный свинцовой печатью. Это был какой-то странный кувшин - необычной формы, и рыбак почему-то решил, что в нем спрятаны бесценные сокровища. К тому же ему не везло в этот день с уловом, а кувшин, даже не окажись в нем сокровищ, можно было продать меднику.
   На пробке этого небольшого сосуда был начертан символ, неизвестный рыбаку, - печать Соломона, царя и мастера. А внутри него томился грозный и могущественный джинн. Сам Соломон заключил его в медную темницу и бросил на дно моря, дабы избавить людей от его козней. Этот мятежный гений должен был пребывать в заключении до тех пор, пока не появится человек, который сумеет покорить его и возвратить на путь служения человечеству.
   Рыбак, конечно, ничего этого не знал. В его руках находился предмет, который он собирался исследовать и который мог оказаться ему полезным. Покрытый изумительно тонким узором, кувшин сверкал и переливался на солнце. "Конечно, в нем таятся редчайшие драгоценности", - заранее радовался рыбак.
   Забыв изречение: "Человек может пользоваться только тем, чем он умеет пользоваться", рыбак вытащил пробку и, торопясь увидеть содержимое сосуда, опрокинул его вверх дном и встряхнул. В кувшине не было ничего. Он поставил его перед собой на землю и тут вдруг заметил, что из горлышка выползает тонкая струйка дыма. Вот она стала завиваться, расти и, спустя мгновение, страшным черным столбом взметнулась к небу и превратилась в огромное и ужасное существо, которое гулким громоподобным голосом заревело: "Я - повелитель джиннов, обладатель чудесных сил. Я восстал против Соломона и по его приказу был заточен в этот сосуд. А теперь я уничтожу тебя".
   Рыбак в ужасе повалился на колени.
   - Неужели ты убьешь своего избавителя?! - воскликнул он.
   - Сейчас ты в этом убедишься, - прогремел джинн. - Я - порождение злого начала, и хотя я несколько тысячелетий томился в этой темнице, моя сущность духа-разрушителя ничуть не изменилась.
   Только теперь человек понял, как жестоко он ошибся, понадеявшись извлечь выгоду из неожиданного улова и при этом даже не подумав о том, что за неосторожность можно поплатиться жизнью.
   Он уж было совсем приготовился к смерти, но внезапно его взгляд упал на Соломонову печать на пробке, и его осенило.
   - Ты никак не мог выйти из этого кувшина, - сказал он джинну, - разве ты можешь поместиться в нем?
   - Как? - взревело чудовище, - ты не веришь мне, повелителю джиннов?!
   С этими словами дух снова превратился в тоненькую струйку дыма и исчез в сосуде. Быстро схватив пробку, рыбак крепко-накрепко запечатал отверстие и забросил кувшин в море.
   Прошло много лет, и вот однажды другой рыбак, внук первого, закинул свой невод в этом же месте и вытащил тот же самый сосуд. Он поставил кувшин на песок и уже собирался его откупорить, но остановился в нерешительности, потому что вспомнил совет, который получил от своего отца, а тот от своего, и совет этот гласил: "Человек может использовать только то, что знает, как использовать".
   Между тем дух, разбуженный толчками, подал голос из своей медной тюрьмы: "Сын Адама, кто бы ты ни был, распечатай кувшин и освободи меня, я - повелитель джиннов, обладатель чудесных сил". Помня завещанный ему совет, юноша осторожно отнес кувшин в пещеру, а сам отправился на вершину горы к мудрецу.
   Он обо всем рассказал мудрому человеку и спросил, как ему поступить. Мудрец ответил: "Отец дал тебе правильное наставление, и ты сам должен убедиться в его правильности, но прежде тебе необходимо знать, как за это взяться".
   - Так что же мне делать? - спросил юноша.
   - Ты, вероятно, уже знаешь, что бы тебе хотелось сделать?
   - Единственно чего я хочу, - это освободить джинна и получить от него волшебное знание или много золота и изумрудов, словом, все, что может дать джинн.
   - А подумал ли ты, что джинн, оказавшись на свободе, может не дать тебе всего этого или дать, а потом отнять, - ведь у тебя нет средств сохранить его дары, не говоря уже о том, что ты не знаешь, какие опасности подстерегают тебя, когда ты станешь владельцем несметных богатств, ибо "человек может использовать только то, что он знает, как использовать".
   - В таком случае, что вы мне посоветуете?
   - Придумай, как заставить джинна проявить свои силы. Испытай его могущество, но прежде найди способ обезопасить себя. Ищи знание, а не богатство, потому что богатство без знания бесполезно, и в нем причина всех наших несчастий.
   Итак, молодой человек отправился обратно к пещере, где он оставил кувшин, по дороге размышляя над словами мудреца. И, поскольку юноша был живой и сообразительный, он быстро разработал собственный план.
   Подняв кувшин, он встряхнул его, и в то же мгновение раздался ужасающий, хотя и заглушенный металлом голос джинна.
   - Во имя Соломона могущественного, мир да будет над ним, освободи меня, сын Адама!
   - Я не верю, что ты тот, за кого себя выдаешь. Может ли быть, чтобы ты был обладателем столь великого могущества, на которое притязаешь?
   - Ты не веришь мне?! Разве ты не знаешь, что я не умею лгать?
   - Я этого не знаю.
   - Но как же мне убедить тебя?
   - Можешь ли ты проявить свои силы сквозь стенки сосуда?
   - Могу, но с помощью этих сил мне не выбраться на волю.
   - Вот и прекрасно. Тогда сделай так, чтобы я узнал истину о том, о чем я сейчас думаю.
   В тот же миг рыбак узнал, откуда произошло изречение, которое он получил по наследству от деда. Он словно бы перенесся в прошлое и увидел все, что произошло между его дедом и джинном, а также осознал, как передать другим людям способ, которым они могли бы получить от джинна такое же знание. Еще он понял, что ничего больше он получить от джинна не сможет. И тогда он поступил так же, как его дед - отнес кувшин с джинном к морю и забросил его подальше.
   С тех пор рыбак не возвращался больше к своему прежнему ремеслу и всю свою жизнь разъяснял людям опасность попыток пользоваться тем, чем человек пользоваться не умеет.
   Но так как немногим людям попадаются кувшины с джиннами, его последователи, не зная ни одного мудреца, который мог бы предостеречь их в подобных случаях, извратили то, что они называли его "учением" и без конца повторяли историю своего основателя. Спустя какое-то время память о нем превратилась в религию, и последователи рыбака стали выставлять в богатых храмах, выстроенных специально для этой цели, самые обыкновенные медные сосуды. Глубоко почитая рыбака, они старались во всем ему подражать.
   Кувшин и сейчас, спустя много столетий, по-прежнему остается для этих людей святым символом и сокровенной тайной. Они пытаются любить друг друга, потому что любят древнего рыбака. И они собираются по определенным дням, и облачаются в прекрасные одежды, и совершают тщательно разработанный ритуал в месте, где он некогда обосновался и устроил свое скромное жилище.
   К святому месту толпами стекаются ревностные почитатели. Неизвестные им ученики того же мудреца живы по сей день; живы и истинные последователи рыбака. А на дне моря лежит медный кувшин со спящим джинном.
   Эта история в одном из вариантов хорошо знакома читателям арабских сказок "Тысяча и одна ночь".
   Здесь она представлена в том виде, в котором ее используют суфии. Интересно отметить, что "Знание, полученное от джинна", говорят, было источником могущества жившего в средние века в Неаполе чародея Вергилия, а также Герберта, который стал папой Сильвестром II в 999 году.
   ВРЕМЯ, МЕСТО И ЛЮДИ
   Некогда жил-был царь. Однажды он позвал к себе дервиша и сказал ему: "От начала времен человеческих и по сей день дервишский путь, передаваемый из поколения в покление непрерывно сменяющими друг друга мастерами, служит вечным источником света, который лежит в основе таких великих ценностей, что даже мое царствование является не более, чем слабым их отражением".
   - Да, это так, - ответил дервиш.
   - А раз так, - продолжал царь, - то если я настолько просвещен, что знаю это и страстно желаю обучиться всем тем истинам, которые ты в своей мудрости можешь сделать доступными, - учи меня.
   - Это просьба или приказ? - спросил дервиш.
   - Как тебе будет угодно, - сказал монарх. - Единственное, чего я хочу, - это учиться у тебя; не все ли равно, будешь ли ты учить меня, выполняя просьбу или подчиняясь приказу? И он стал ждать, что ответит дервиш.
   Опустив голову на грудь, дервиш погрузился в глубокое раздумье. В этой медитационной позе он пробыл довольно долго и, наконец, промолвил:
   - Вы должны ждать благоприятного момента для передачи.
   После этого дервиш продолжал являться каждое утро ко двору, готовый служить правителю. Шло время. Изо дня в день вершились государственные дела, периоды беззаботного счастья для жителей царства сменялись периодами тяжелых испытаний и неудач, царские советники оценивали события и принимали решения, колесо небес вращалось.
   Всякий раз, заметив фигуру дервиша в халате из заплат, царь думал: "Каждый день он приходит сюда, но упорно не желает возвращаться к нашему разговору об учении. Правда, он принимает участие во многих делах двора: разговаривает, смеется, ест и, по-видимому, спит. Может быть, он ждет какого-то знака?" Но как государь ни старался, он не мог разгадать этой тайны.
   И вот однажды подходящая волна незримого набежала на берег возможности. Среди присутствующих в тронном зале завязалась беседа и кто-то сказал: "Дауд из Сахиля - величайший на свете певец". Обычно никогда не проявлявший интереса к подобным заявлениям, царь внезапно загорелся страстным желанием услышать этого певца.
   - Приведите его немедленно ко мне, - приказал он.
   Придворный церемонийместер пришел к певцу и объявил ему, что его требует к себе сам государь. Дауд - царь среди певцов - ответил: "Ваш правитель мало разбирается в том, что необходимо для пения. Если он желает просто посмотреть на меня, я приду. Но если он хочет услышать мое мнение, он должен как и все люди, ждать, пока у меня не появится настроение петь. Я превзошел других певцов только потому, что знаю, когда следует петь и когда не следует. Зная этот секрет, любой осел может стать великим певцом".
   Эти слова были переданы царю. Гнев и вместе с тем желание сейчас же, немедленно, во что бы то ни стало услышать певца, одолели его и он воскликнул:
   - Неужели никто из вас не сможет заставить этого певца спеть для меня?! Если он поет только тогда, когда у него появляется настроение петь, то я желаю его слушать, когда у меня есть настроение для этого.
   Тут дервиш вышел вперед и сказал:
   - О павлин века, пойдем со мной к этому певцу.
   Придворные стали многозначительно переглядываться. Некоторые из них тут же решили, что дервиш затевает какую-то хитрую игру и хочет воспользоваться случаем заставить певца петь. Если ему это удастся, думали они, царь, несомненно, наградит его. Но сказать что-либо никто не решался, боясь, что придется принять вызов дервиша.
   Между тем царь без единого слова поднялся с трона, велел принести себе нищенское рубище и, облачившись в него, последовал за дервишем.
   Оказавшись у дома певца, они постучались. Из-за двери раздался голос Дауда: "Я не пою сегодня. Идите своей дорогой и оставьте меня в покое".
   Тогда дервиш сел на землю и запел. Он пел любимую песню Дауда и пропел ее всю, от начала до конца.
   Царь, который не очень-то разбирался в пении, был очарован мелодичным голосом дервиша и пришел в восторг от песни. А дервиш нарочно пел чуть-чуть фальшиво, чтобы мастеру пения непременно захотелось поправить его, но царь этого, конечно, не почувствовал. "Пожалуйста, прошу тебя, спой еще раз, я никогда не слышал столь прекрасной мелодии". Но в этот момент запел сам Дауд. С первых же звуков царь и дервиш застыли в изумлении, внемля сладкозвучному пению "Соловья Сахили". Когда Дауд окончил пение, царь послал ему щедрый подарок.
   Затем он обратился к дервишу: "О человек мудрости! Я восхищен тем, как ловко ты заставил Соловья спеть для нас, и я хочу назначить тебя советником при дворе".
   Но дервиш ответил так:
   - Ваше величество, вы можете услышать песню, которую желаете, только в том случае, если есть певец, если присутствуете вы и присутствует человек, который создает условия, побуждающие певца петь. В этом отношении великие певцы и монархи подобны дервишам и их ученикам. Время, место, люди и метод.
   Самые острые разногласия между суфиями и обычными схоластами вызывает суфийская теория, гласящая, что идеи суфиев могут изучаться только в соответствии с особыми принципами, один из которых: время, место, люди.
   Многие суфийские истории, подобно этой, иллюстрируют тот факт, что суфии всего лишь претендуют на такое же право создавать свои условия, как это делают ученые.
   Настоящее сказание взято из "Поучений" Саида Имама Али Шаха, который умер в 1860 году. Его гробница находится в Гардаспуре, в Индии.
   Этого великого учителя школы Накшбандийа то и дело беспокоили своими посещениями люди самых разных вероисповеданий и происхождения. Наслышавшись о его способности создавать странные "пси-явления", они желали стать его учениками. Говорили, что он является людям в снах и сообщает им важную информацию; что его видели во многих местах одновременно; что то, что он говорит, всегда идет на пользу его собеседнику. Но те, кто встречались с ним лицом к лицу, не могли найти в нем ничего необычного или сверхестественного.
   ПРИТЧА О ТРЕХ СТЕПЕНЯХ
   Жизнь отдельного индивидуума и жизнь человеческих сообществ в целом представляет собой нечто весьма отличное от того, чем она кажется. В действительности она следует образцу, очевидному для одних и скрытому от других. Более того, развиваясь во времени, она следует даже не одному образцу, а нескольким. Люди, однако, знают обычно лишь какую-нибудь часть одной из моделей, и на этой основе они пытаются воссоздать целое. Они неизменно находят лишь то, что ожидают, а не то, что существует на самом деле.
   Рассмотрим для примера три вещи: пшеницу в поле, воду в источнике и соль в шахте. Таково естественное (природное) состояние человека. Он представляет собой существо, с одной стороны, цельное и завершенное, с другой - обладающее способностями и возможностью для дальнейшего прогресса.
   Каждый из трех вышеназванных элементов (пшеница, вода, соль) представляет собой одну из трех субстанций в состоянии потенциальности. Они могут остаться такими, какие есть, или же, при известных обстоятельствах, а если говорить о человеке - то при наличии усилий, могут измениться.
   Такова первая степень - природное состояние.
   Вторая степень выступает как стадия, на которой происходит нечто большее. Пшеницу, посредством определенного усилия и знания, собирают и превращают в муку. Воду берут из источника и запасают для дальнейшего употребления. Соль добывают из шахты и очищают. Эта степень отличается от первой активностью: предыдущая стадия содержала в себе только возможность к изменению. Во второй степени имеющееся знание применяется на практике.
   В третью степень можно вступить только после того, как три составных элемента в соответствующих количествах и в точной пропорции объединятся в определенном месте и в определенное время: соль, вода и мука соединяются и превращаются в тесто. С добавлением в тесто дрожжей в нашу смесь внесен жизненный элемент; тогда для выпечки хлеба подготавливается печь. Этот процесс настолько же зависит от "вдохновения", насколько и от собранного знания.
   Все вещи ведут себя согласно своей собственной ситуации, а эта ситуация соответствует степени, в которой они в данный момент пребывают.
   Если цель - испечь хлеб, зачем говорить о производстве соли?
   Эта история, известная от сармунских суфиев, поясняет учение Газали о том, что невежественный человек не может составить себе правильного представления о науке ученых. И точно так же ученый-схоласт не может понять знания просветленных.
   Кроме того, она подчеркивает дервишское убеждение, что традиционная религия, а также метафизические или философские школы продолжают "толочь воду в ступе" и не могут развиться дальше, потому что для этого необходимо присутствие людей высшего понимания, которые являются большой редкостью.
   ПОЛЕЗНЫЙ И БЕСПОЛЕЗНЫЙ
   Однажды один царь сказал своему советнику: "Правильное мышление опирается на исследование альтернатив. Скажи мне, что лучше: увеличить знание моих подданных или дать им больше еды? И то, и другое будет для них полезным".
   Суфий ответил: "Ваше величество, нет смысла давать знание тем, кто неспособен его воспринять, точно так же, как давать пищу тем, кто не может понять ваших побуждений. Поэтому неправильно говорить, что "то, и другое будет для них полезным". Если они не смогут переварить пищу, или если они подумают, что вы даете ее им только для того, чтобы подкупить их, или что они могли бы получить больше, - вы не добьетесь своей цели. Если они не смогут понять того, что вы даете им знание, или не смогут узнать, действительно ли это - знание, или нет; или если они даже не поймут, почему вы даете его им, - знание окажется для них бесполезным. Поэтому ответить на ваш вопрос сразу нельзя, его нужно разбирать по частям. Прежде всего примите во внимание такое соображение: "Самый полезный человек бесполезен, самый никчемный - ценен".
   - Я тебя не понимаю, приведи пример, - сказал царь.
   Тогда суфий позвал главу афганских дервишей, и тот явился во дворец.
   - Если бы ты мог действовать в соответствии со своим разумением, что бы ты хотел, чтобы кто-нибудь сделал в Кабуле? - спросил он руководителя дервишей.
   Глава дервишей, знавший внутреннюю связь событий, ответил:
   - Здесь, в Кабуле есть торговец, который мог бы, если бы он знал об этом, осчастливить себя, принести пользу всему государству и послужить Пути; и для этого он должен всего лишь дать фунт вишен одному нуждающемуся человеку.