Весьма взволнованный услышанным - ибо суфии обычно не открывают таких вещей - царь воскликнул:
   - Приведите этого торговца, и мы его заставим это сделать.
   Но суфий жестами остановил его.
   - Нет, - сказал суфий. - Он должен сделать это по доброй воле, и никак иначе.
   Итак, переодевшись в обычные одежды, чтобы не смутить торговца и не повлиять на его решение, царь и суфии отправились на базар. Без тюрбана и халата, глава суфиев теперь ничем не выделялся среди других горожан.
   - Я возьму на себя роль посредника, - прошептал он своим спутникам, когда они подходили к прилавку с фруктами.
   И вот суфий приблизился к торговцу и, поприветствовав его, сказал: "Я знаю одного бедного человек. Не пожертвуешь ли ты ему фунт вишен?" Торговец громко захохотал.
   - Видывал я всяких хитрецов, но впервые встречаю человека, который вымаливает вишни, как подаяние.
   - Теперь вы понимаете, что я имел в виду? - обратился советник к королю. - Самому полезному человеку только что на наших глазах сделали самое полезное предложение; но оно оказалось совершенно бесполезным для того, кто мог бы воспользоваться этим предложением.
   - Но что означает "самый никчемный человек полезен"?
   Оба дервиша поклонились ему и попросили следовать за ними.
   Подойдя к реке Кабул, суфии вдруг схватили царя и бросили его в воду. Царь не умел плавать, поэтому, наглотавшись воды, он стал тонуть. Но тут на помощь ему бросился известный всему городу юродивый по прозвищу Кака Диван - Безумный Дядя, как раз в этот момент случайно оказавшийся рядом. Он подхватил царя и вытащил его на берег. Другие горожане - более сильные и здравомыслящие люди, тоже видели, как царь беспомощно барахтался в воде, но даже не сдвинулись с места.
   Когда царь пришел в себя, оба дервиша в один голос сказали:
   - Самый никчемный человек оказался полезен.
   Вот так царь возвратился к своему старому традиционному обычаю: помогать в меру своих возможностей тем, кого он признавал наиболее заслуживающим этой помощи - шла ли речь об образовании или о чем бы то ни было другом.
   Суфий Абдул-Хамид Хан из Кандагара, который умер в 1962 году, был мастером афганской чеканки и знатоком дервишской древности. Это одна из многих обучающих историй, приписываемых ему.
   Случай, о котором сообщается здесь, говорят, произошел с последним Надир-Шахом Афганистана. Среди его придворных были суфии. Он умер в 1933 году. Правда, такие же события, и в той же последовательности описаны в старинном сказании, но этот царь, по всей видимости, его не знал.
   ПТИЦА И ЯЙЦО
   Жила-была птица, которая не умела летать. Подобно бескрылым созданиям, она ходила по земле - хотя и знала, что некоторые птицы летают.
   Однажды в ее гнездо случайно попало яйцо летающей птицы, и она высидела его вместе со своими яйцами.
   Вылупившийся птенец стал расти и развиваться, но присущая ему способность летать никак не проявлялась.
   Иногда он спрашивал свою приемную мать: "Когда же я полечу?" И птица, привязанная к земле, отвечала: "Чтобы взлететь, ты должен быть настойчив в своем стремлении, как все птицы".
   Она ведь не умела преподать оперившемуся птенцу урок полета; она даже не знала, как вытолкнуть его из гнезда, чтобы он мог убедиться в своих силах.
   Странно, но птенец не замечал этого; чувство благодарности к приемной матери не позволяло ему осознать свое положение.
   - Если бы не она, - рассуждал он сам с собой, - я до сих пор оставался бы в яйце.
   А иногда он говорил себе так:
   - Тот, кому я обязан своим появлением на свет, конечно, научит меня летать. Это только вопрос времени или, возможно, все зависит от моих собственных усилий; а может быть, для этого надо обладать какой-то высшей мудростью - других причин не существует. В один прекрасный день птица, которая привела меня к моему теперешнему состоянию, поднимет меня на следующую ступень.
   Эта сказка в том или ином виде появляется в различных вариантах "Авариф ал-Наариф" - произведения Сухраварди, написанного в ХII веке.
   Сказка несет в себе много значений. Говорят, что ученик может истолковать ее интуитивно, соответственно тому уровню сознания, которого он достиг. На обычном, поверхностном уровне она, несомненно, представляет собой историю поучительного характера, иллюстрирующую, помимо всего прочего, саму подоплеку современной цивилизации. В связи с этим в ней необходимо выделить две идеи.
   Первая идея: предположение, что одно обязательно вытекает из другого, может оказаться абсурдным и помешать дальнейшему прогрессу.
   Вторая: если человек может справиться с какой-нибудь одной задачей, это еще не значит, что он может справиться и с другой тоже.
   ТРИ СОВЕТА
   Человек однажды поймал птичку.
   - В неволе я тебе не пригожусь, - сказала ему птичка, - отпусти меня, и я дам тебе три ценных совета.
   Первый совет птичка пообещала дать в руке, второй - когда она взлетит на ветку, и третий - на вершине холма.
   Человек согласился и спросил, каков ее первый совет.
   - Если ты чего-то лишился, пусть даже ты ценил это не меньше жизни, не жалей об этом.
   Человек отпустил птичку и она, взлетев на ветку, сказала свой второй совет:
   - Никогда не верь тому, что противоречит здравому смыслу и не имеет доказательств.
   Затем она полетела на вершину холма и закричала оттуда:
   - О несчастный! Я проглотила два огромных бриллианта. Если бы ты убил меня, они были бы твоими.
   В отчаянии человек схватился за голову.
   - Дай мне хотя бы свой третий совет, - сказал он, придя в себя.
   - Какой же ты глупец! - воскликнула птичка, - ты просишь у меня третьего совета, даже не подумав над первым и вторым. Я сказала тебе, чтобы ты не сожалел о потерянном и не верил бессмыслицам, а ты только что поступил наоборот. Ты поверил нелепости и пожалел о том, чего лишился! Подумай сам, как же во мне, такой маленькой, могут поместиться два огромных бриллианта. Ты глуп, поэтому ты должен оставаться в границах, которые предназначены для обычных людей.
   В дервишских кругах этой сказке придается огромное значение, ибо считается, что она "повышает чувствительность" ума ученика, подготавливая его к переживаниям, которые невозможно вызвать никакими обычными средствами.
   Ее постоянно используют суфии, и она встречается в классическом произведении Руми "Месневи", а также приводится в "Божественной книге" Аттара. Оба они жили в ХIII столетии.
   ГОРНАЯ ДОРОГА
   Некий интеллектуал, ученый с вышколенным умом, приехал однажды в одно селение. Ему хотелось, в виде упражнения и развлечения, узнать, насколько различными могут быть мнения жителей этой местности об одном и том же предмете.
   Войдя в караван-сарай, он спросил сидевших там людей, кто в их селении самый правдивый человек и кто самый отпетый лжец. Все единодушно признали самым большим лжецом селянина Казаба, а самым правдивым человеком Растгу. Ученый посетил того и другого, каждому из них задавая один и тот же вопрос: "Какой дорогой лучше всего добраться до следующей деревни?"
   Растга Правдивый посоветовал идти горной дорогой.
   Казаб Лжец указал тоже на горную дорогу.
   Это, конечно, весьма озадачило исследователя.
   Тогда он обратился с этим вопросом к другим жителям селения.
   Одни сказали: "Лучше всего добираться по реке". Другие: "Через долину". Третьи также советовали идти через горы.
   Итак, он пошел горной дорогой, но теперь к основной цели его путешествия прибавилась еще одна - во что бы то ни стало узнать, почему совпали ответы самого правдивого и самого лживого.
   Добравшись до следующего селения, ученый остановился на постоялом дворе и рассказал свою историю, закончив ее такими словами: "Конечно, основную логическую ошибку я допустил в том, что попросил невежественных людей указать правдивого и лжеца. Я прекрасно добрался сюда горной дорогой".
   Один мудрый человек из тех, кто слышал его рассказ, сказал:
   - Следует признать, что логически мыслящим людям присуща слепота. Поэтому им приходится обращаться за помощью к другим. Но данный случай объясняется не только этим. Дело вот в чем: самый легкий путь сюда - река, поэтому лжец и посоветовал идти горной дорогой. Правдивый же человек был не только правдив - он заметил, что у вас есть осел, на котором вы сможете легко преодолеть горный хребет. Лжец же оказался невнимательным; поэтому он не подумал о том, что у вас нет лодки - иначе он советовал бы вам добраться по реке.
   Обычно людям кажется невозможным поверить в способности благословенности суфиев. Но такие люди не имеют никакого представления об истинной вере. Они слепо верят во всевозможные басни - по привычке или потому, что услышали их от авторитетов.
   "Истинная вера не имеет к этому отношения. Только те могут приобрести подлинную веру, кто пережил нечто. И когда они уже пережили... рассказы о способностях и благословенности лишаются для них всякой ценности". Эти слова, сказанные Саид-Шахом из ордена Кадирийа (умер в 1854 году), иногда предпосылаются сказанию "Горная дорога".
   ЗМЕЯ И ПАВЛИН
   Однажды юноша по имени Ади, прозванный вычислителем, потому что он изучал математику, решил покинуть Бухару и отправиться на поиски великого знания. Его учитель посоветовал ему идти на юг и сказал при этом:
   - Узнай значение павлина и змеи.
   Над этими словами и размышлял юный Ади в дороге.
   Путь его лежал в Ирак через Хорасан. Достигнув конца дороги, он в самом деле увидел змею и павлина, которые о чем-то беседовали. Ади приблизился к ним и спросил, о чем они говорят.
   - Мы сравниваем наши достоинства, - ответили они.
   - Продолжайте, прошу вас, - сказал Ади, - это как раз то, что меня чрезвычайно интересует.
   - Я думаю, что я гораздо важнее змеи, - начал павлин. - Я олицетворяю вдохновение, устремленность к небесам, к вечной красоте, другими словами высшее знание. Мое предназначение - напомнить человеку о его собственных, известных ему качествах.
   - Я, - прошипела змея, - олицетворяю собой то же самое. Подобно человеку, я привязана к земле. Этим я напоминаю человеку его самого. Я такая же гибкая, как он, потому что ползаю по земле, извиваясь. Человек об этом часто забывает. По преданию я - страж подземных сокровищ.
   - Но ты вызываешь отвращение! - воскликнул павлин. - Ты лукава, скрытна, ядовита.
   - Ты перечисляешь мои человеческие черты, - ответила змея, - между тем как я хочу указать на мое назначение, которое только что описала. Но взгляни на себя самого. Ты тщеславен, отвратительно толст и у тебя противный голос; ноги твои непомерно велики, а перья слишком длинны.
   Тут Ади вмешался в беседу.
   - Наблюдая ваш спор, я понял, что ни один из вас не прав полностью. И все же вы можете ясно увидеть, если отбросите ваши личные предубеждения, что вместе вы являетесь поучительным примером для человечества.
   И Ади объяснил им, в чем их назначение, а они его молчаливо слушали.
   - Человек привязан к земле, как змея, и у него есть возможность подняться ввысь, подобно птице. Но, имея в себе что-то от жадной змеи, он остается эгоистичным даже в этом высоком стремлении и оказывается похожим на надутого гордостью павлина. В павлине мы видим большие возможности человека, которые так и не смогли развиться правильно. Сверкающая чешуя змеи говорит о возможности красоты, в павлине же эта возможность проявляется в бьющей в глаза яркости хвоста.
   Только Ади это произнес, как услыхал внутри себя голос, сказавший ему:
   - Но и это еще не все. Два существа, которые ты видишь перед собой, наделены жизнью. Жизнь эта, в целом, определяется их свойствами. Они спорят друг с другом, потому что каждый из них привязан к своему собственному образу жизни, полагая, что самим своим существованием он осуществляет нечто истинное. Однако змея, охраняя сокровища, не может ими воспользоваться. Павлин, поражая красотой, сам напоминает сокровища, но это нисколько не способствует его изменению. Хотя они сами неспособны извлечь какую-либо пользу из того, чем они обладают, их пример служит назиданием тем, кто может видеть и слышать.
   Изучаемый востоковедами таинственный культ змеи и павлина в Ираке основан на учении шейха Ади, сына Мусафира, жившего в ХII веке.
   Этот рассказ, сохранившийся в предании, демонстрирует, как дервишские мастера формируют свои "школы" на основе различных символов, которые они выбирают для иллюстрации своих доктрин.
   На арабском "павлин" означает также "украшение", тогда как "змея" по написанию сходно со словами "организм" и "жизнь". Таким образом, символизм таинственного культа ангела-павлина указывает на традиционную суфийскую доктрину "внутреннего и внешнего".
   Этот культ по сей день существует на Среднем Востоке и имеет последователей в Британии и США (не связанных с иранскими последователями).
   РАЙСКАЯ ВОДА
   Бедуин Харис и его жена Нафиса кочевали от стоянки к стоянке, разбивая свою потрепанную палатку в тех местах, где им попадались хотя бы несколько финиковых деревьев, колючий кустарник для их верблюда или родничок солоноватой воды. Так они жили в течение многих лет. Все дни Хариса были похожи один на другой, и редко что-нибудь нарушало их привычное течение; он ловил обитающих в пустыне зверьков ради их шкурок и плел веревки из пальмовых волокон для продажи встречным караванам.
   Но вот однажды Харис нашел в песках новый источник. Он зачерпнул в ладони немного воды и попробовал ее. Вода настолько отличалась от обычной, которую он привык находить в пустыне, что показалась ему райской. Нам эта вода показалась бы отвратительной и соленой, но бедуин был от нее в восторге.
   - Эту воду, - сказал он себе, - я должен отнести тому, кто оценит ее по достоинству.
   И Харис тут же поспешил в Багдад ко двору Гарун аль-Рашида, наполнив водой два бурдюка, - один для себя, другой для халифа.
   Днем и ночью он гнал без устали своего верблюда, останавливаясь лишь затем, чтобы подкрепиться сухими финиками.
   Очутившись в Багдаде, бедуин направился прямо к дворцу повелителя. Стражники у ворот выслушали его и только потому, что так было заведено при дворе Халифа, провели его в тронный зал.
   - О повелитель правоверных, - обратился Харис к Халифу, - я, нищий бедуин, хорошо знаю все источники в пустыне, хотя и мало что смыслю в чем-нибудь другом. Я нашел источник райской воды и подумал, что вода его достойна такого великого мужа, как ты. Не откажись же принять мое подношение.
   С этими словами он передал Гаруну аль-Рашиду бурдюк с водой.
   Гарун Справедливый попробовал воду и, поняв в чем дело - ибо он хорошо знал свой народ, - приказал страже увести Хариса, и не отпускать его до тех пор, пока он не вынесет решение.
   Затем Халиф вызвал к себе начальника дворцовой стражи и сказал ему: "То, что для нас пустяк, для него - все. Выведи этого бедуина под покровом ночи из дворца, чтобы он не увидел могучей реки Тигр, и не отходи от него ни на шаг, пока вы не доберетесь до его стоянки. Он ни в коем случае не должен испробовать сладкой речной воды. Когда вы окажетесь на месте, поблагодари его от моего имени и передай ему в подарок от меня тысячу золотых. Скажи ему, что он назначается хранителем источника райской воды и во имя повелителя правоверных может снабжать этой водой каждого путешественника".
   Это сказание известно также и под другим названием: "Рассказ о двух мирах". Его автором считается Абу аль-Атахийа из племени Аниза, современник Гарун аль-Рашида. Он основал дервишское братство Масихара ("Бражники"), название которого увековечено в западных языках словом маскарад. Последователей аль-Атахийи можно найти в Испании, Франции и других странах.
   Аль-Атахийю называют "отцом арабской священной поэзии". Он умер в 828 году.
   ВСАДНИК И ЗМЕЯ
   Есть поговорка: "жестокость" человека знания лучше "доброты" глупца.
   Я, Салим Абдали, свидетельствую, что это истинная правда, как на высших уровнях существования, так и на низших.
   Доказательством этого может послужить история о всаднике и змее, оставленная потомству великим мудрецом.
   Некий всадник, проезжая однажды по дороге, издали увидел, как маленькая ядовитая змея вползла в раскрытый рот спящего на земле человека. Всадник понял, что если несчастному позволить спать дальше, то яд наверняка убьет его. Подхлестнув своего коня, он в одно мгновение оказался возле спящего и что есть силы стал стегать его кнутом, пока тот не вскочил на ноги с вытаращенными от страха глазами. Не давая ему времени опомниться, всадник погнал его к дереву, под которым валялось множество гнилых яблок, и заставил его их есть, потом ударами кнута пригнал его к реке и приказал пить воду большими глотками.
   Человек то и дело пытался удрать от мучителя.
   - Что я тебе сделал, о враг рода человеческого?! - стонал несчастный, захлебываясь водой. - За что ты издеваешься надо мной?!
   Но всадник был неумолим. До самых сумерек он истязал человека, и в конце концов тот, теряя сознание, упал на землю, его стало рвать, и вместе с гнильем и водой он выплюнул змею.
   Только тогда спасенный понял, какая ему угрожала опасность, и стал просить у своего избавителя прощения.
   В таком же положении находимся и мы. Читая этот рассказ, не принимай буквального за аллегорию и не ищи аллегории в том, что должно быть понятно буквально. Тот, кто наделен знанием, несет на себе ответственность. Не имеющий знания живет только своими предположениями.
   Спасенный человек сказал всаднику: "Если бы ты сразу объяснил мне, в чем дело, я принял бы твое лечение с большой охотой".
   Всадник ответил: "Если бы я рассказал тебе все с самого начала, ты бы мне все равно не поверил, или тебя сковал бы страх, или ты убежал бы, или, наконец, снова заснул, ища забвения, и тогда было бы уже слишком поздно".
   Сказав это, таинственный всадник пришпорил коня и ускакал прочь.
   Салим Абдали, живший с 1700 по 1765 год, навлек на суфиев со стороны интеллектуалов множество яростных нападок, заявив, что суфийский мастер может знать, какая опасность угрожает человеку, и в случае необходимости применить быстрые и иногда парадоксальные меры для его спасения. Это утверждение привело в дикое бешенство тех, кто не понимал, что он имеет в виду.
   Историю "Всадник и змея" Абдали заимствовал у Руми. Даже сегодня многим людям придется не по душе идея рассказа. Тем не менее, эту идею в той или иной форме принимают все суфии. В комментарии на рассказ Хайдар Гул сказал только следующее: "существует предел, который человечеству вредно переступать, завеса, скрывающая истину, чтобы не повредить тем, чей ум закрыт".
   ИСА И НЕВЕРУЮЩИЕ
   Мастер Джалал ад-дин Руми и другие рассказывают, что однажды Иса, сын Марии, шел по пустыне невдалеке от Иерусалима с несколькими людьми, в которых еще сильна была жадность.
   Они умоляли Ису назвать тайное слово, воскрещающее мертвых.
   - Если я сообщу вам эту тайну, - отвечал им Иса, - вы неправильно воспользуетесь ею.
   Люди же настаивали на своем:
   - Мы подготовлены к такому знанию, - сказали они, - и вполне заслуживаем его. Кроме того, оно укрепит нашу веру.
   - Вы сами не знаете, о чем просите, - возразил Иса, но все же открыл им великое слово.
   Немного позже, вновь оказавшись в пустыне, эти люди увидели на земле кучу побелевших от времени костей.
   - Давайте попробуем могущество Слова, - сказали они друг другу и хором произнесли его.
   Только они его произнесли, как вдруг кости соединились в скелет, который стал обрастать мясом, мясо покрылось шерстью, и вот перед ними предстал дикий хищный зверь. Ожившее чудовище набросилось на них и разорвало их на куски.
   Имеющие разум поймут. Люди менее развитые сумеют развиться, изучая эту историю.
   Иса, о котором здесь идет речь, - это Иисус, сын Марии. Рассказ воплощает в себе такую же идею, как "Ученик чародея". Он появляется в творчестве Руми и, кроме того, весьма часто повторяется в устных дервишских преданиях об Иисусе. Этих преданий существует великое множество.
   Традиция относит к своим знаменитым "продолжателям" также одного из первых, кто носил титул "суфий" на Западе - Джабира, сына аль-Хайана, латинского Гебера, считающегося также родоначальником христианской алхимии.
   Он умер приблизительно в 790 году. Первоначально Джабир был сабием (сабизм - культ небесных светил). Согласно западным авторам, ему принадлежат важные химические открытия.
   В ПАРФЮМЕРНОМ РЯДУ
   Мусорщик, проходя через парфюмерный ряд, вдруг потерял сознание и упал на мостовую. Изо всех лавок к нему бросились люди и принялись опрыскивать его ароматной водой, чтобы привести в чувство. Но ему от этого становилось еще хуже.
   К счастью, мимо проходил человек, который раньше тоже был мусорщиком. Он тут же понял, в чем дело, и поднес к носу пострадавшего что-то дурно пахнущее. Мусорщик тут же пришел в себя и радостно воскликнул:
   - Вот истинное благовоние!
   Ты должен подготовиться к переходу туда, где многие вещи, к которым ты привык здесь, покинут тебя. После смерти твое "я" должно будет откликнуться на влияния, которые ты еще здесь имеешь возможность испытать.
   Если ты сохранишь свою привязанность к нескольким знакомым вещам, ты станешь несчастным, подобно мусорщику, очутившемуся в парфюмерном ряду.
   Мораль этой притчи очевидна. Аль-Газали приводит ее в своей работе "Алхимия счастья" (XI век), желая подчеркнуть суфийское учение о том, что очень немногое из знакомого мира связано с "другим измерением".
   ПРИТЧА О ЖАДНЫХ СЫНОВЬЯХ
   Жил когда-то трудолюбивый и щедрый крестьянин, у которого были ленивые и жадные сыновья. Перед смертью он собрал своих синовей и сказал им, что если они будут копать на таком-то и таком-то поле, они найдут зарытые там сокровища.
   Только крестьянин умер, его сыновья пошли на поле и стали усердно и внимательно перекапывать его вдоль и поперек, но никаких сокровищ так и не обнаружили.
   Не найдя в земле ни единой монеты, они решили, что отец, по-видимому, по своей щедрости раздал все золото, но забыл об этом, - и прекратили поиски. Но внезапно их осенило: раз уж земля вскопана, на ней ведь можно что-то посадить. Братья засеяли поле пшеницей и спустя несколько месяцев собрали богатый урожай.
   Продав пшеницу, они целый год жили в достатке.
   Однако когда урожай был собран, у них снова появилась мысль о большом богатстве, которое они могли проглядеть, и братья заново перекопали поле, - но с тем же успехом.
   Так за несколько лет эти люди привыкли к труду и научились различать времена года, о чем прежде не имели никакого представления. Тут-то они и поняли, почему их отец применил к ним такой метод воспитания, и стали честными и зажиточными крестьянами. Вскоре они обнаружили, что обладают достаточным богатством и совсем перестали думать о скрытых сокровищах.
   Так же обстоят дела и с изучением науки о человеческой судьбе и смысле жизни: учитель, сталкивающийся с нетерпеливостью, смятением и жадностью учеников, должен побудить их совершать действия, которые, как он знает, помогут им развиться, но истинная функция и цель этих действий самим ученикам часто остается неизвестной из-за их незрелости.
   Эта история, подчеркивающая, что в человеке могут развиваться какие-то определенные способности, хотя он сам пытается развить совершенно другое, чрезвычайно широко известна.
   Ее популярность можно объяснить предпосылаемой ей обычно преамбулой:
   "Те, кто повторяют этот рассказ, приобретут больше, чем могут предположить".
   История эта публиковалась францисканцем Роджером Бэконом (у которого можно найти ссылки на суфийскую философию и который преподавал в Оксфорде, откуда был удален по приказу Папы) и химиком XVII столетия Беэрхааве.
   Настоящая версия рассказа приписывается суфию Хасану из Басры, жившему около 12 столетий назад.
   СУЩНОСТЬ УЧЕНИЧЕСТВА
   Ибрахим аль-Каззаз рассказывал, что в юности он очень хотел присоединиться к обучающему мастеру. Он разыскал мудреца и попросился к нему в ученики.
   - Ты еще не готов, - сказал учитель.
   Но молодой человек настаивал.
   - Что ж, хорошо, - согласился мудрец, - я научу тебя кое-чему. Сейчас я отправляюсь в паломничество в Мекку. Если хочешь, пойдем вместе.
   Ученик был в восторге.
   Итак, они собрались в дорогу. Но перед тем как тронуться в путь, мудрец сказал: "Отныне мы с тобой спутники, и потому один из нас должен руководить, а другой - повиноваться. Какая роль тебе по душе?"
   - Руководите мной, я буду повиноваться, - ответил юноша.
   - Пусть будет по-твоему, если ты знаешь, как повиноваться.
   Путь их лежал через Хиджанскую пустыню. С наступлением темноты они расположились на ночлег. Вдруг полил сильный дождь. Мастер поднялся, достал кусок материи и, натянув ее в руках, стал им укрывать юношу от дождя.
   - Но ведь это входит в мои обязанности, - запротестовал Ибрахим.
   - Я приказываю позволить мне укрывать тебя, - прервал его мудрец.
   Утром ученик сказал: "Если вы не возражаете, сегодня я буду руководить". Мастер согласился.
   - Пойду соберу немного хвороста для костра, - сказал молодой человек.
   - Ты не должен этого делать. Я сам принесу хворост, - сказал мудрец.
   - Я приказываю вам остаться здесь, пока я буду собирать хворост.
   Но мудрец возразил:
   - Подобные занятия не для тебя, ибо принципы ученичества не согласуются с тем, чтобы подчиненный позволил руководителю обслуживать себя.
   Вот так каждый раз мастер демонстрировал молодому человеку, что такое ученичество.
   Они расстались у ворот Святого Города. Встретившись с мудрецом позднее, юноша пристыженно потупил взор.
   - То, что ты узнал тогда, - сказал старец, - открыло тебе до некоторой степени сущность ученичества.