Страница:
— И на десерт… — Майор сбросил на персональные компы бойцов файл Натальи Томилиной. — Эту барышню требуется найти, нежно взять под белы рученьки и отправить в штаб.
— Вот это фифа! — присвистнул Бойко. — Разрешите, я лично ею займусь!
— Отставить. Опекать ее будет Агеев.
— Нет тебе доверия, Боек, — приосанился дядя Бум. — Не тот у тебя к девицам подход.
— А чего к ним подходить? Упал-отжался — и все дела.
— Балбес. — Агеев вздохнул. — Балбес и самец-террорист. Ничего святого для тебя нет…
— Задача понятна, командир, — прервал их пикировку Жданов. — Когда выдвигаемся?
— Когда комп-координатор закроет поисковую программу. Через два часа. Готовьтесь пока.
— Насочиняли штабисты дурацких программ да алгоритмов, а мы выполняй, — проворчал Лопухов. — Сами бы хоть раз попробовали с их помощью боевую задачу выполнить, вот бы удивились…
— Ну и любишь же ты поворчать. — Агеев покачал головой. — Идем, сухпаем разговеемся, а то в животе бурчит. Еще спугнем местную армию непотребными звуками, с кем воевать будем?
6
7
— Вот это фифа! — присвистнул Бойко. — Разрешите, я лично ею займусь!
— Отставить. Опекать ее будет Агеев.
— Нет тебе доверия, Боек, — приосанился дядя Бум. — Не тот у тебя к девицам подход.
— А чего к ним подходить? Упал-отжался — и все дела.
— Балбес. — Агеев вздохнул. — Балбес и самец-террорист. Ничего святого для тебя нет…
— Задача понятна, командир, — прервал их пикировку Жданов. — Когда выдвигаемся?
— Когда комп-координатор закроет поисковую программу. Через два часа. Готовьтесь пока.
— Насочиняли штабисты дурацких программ да алгоритмов, а мы выполняй, — проворчал Лопухов. — Сами бы хоть раз попробовали с их помощью боевую задачу выполнить, вот бы удивились…
— Ну и любишь же ты поворчать. — Агеев покачал головой. — Идем, сухпаем разговеемся, а то в животе бурчит. Еще спугнем местную армию непотребными звуками, с кем воевать будем?
6
Центральный рынок Сен-Поля был приличным настолько, насколько это возможно в небогатом городке на провинциальной и ущемленной в правах планете. Основные павильоны определенно требовали ремонта, но содержались в чистоте, а вспомогательные пластиковые палатки были позаимствованы из комплектов полевых госпиталей, поступавших на протяжении всей блокады в рамках «гуманитарной помощи», и потому были просто в идеальном состоянии. Рынок занимал приличную площадь, но все равно кишмя кишел покупателями, продавцами и прочим околоторговым людом. Затеряться здесь было как дважды два. На какого-то конкретного человека другой конкретный человек обращал внимание, только если первый спрашивал «почем?» и начинал торговаться. Все остальное время никто ни на кого особо не смотрел.
— Будто супермаркетов им мало, — удивленно пробормотал Кювье. — Не понимаю этих провинциалов. Здесь все то же самое, только без упаковок и голограмм гарантии качества.
— Рыночная гарантия — торговое место, — пояснил Фирсов. — Попытаешься торговать тухлятиной, недели не продержишься, вылетишь из бизнеса с волчьим билетом, безвозвратно. А упаковки… кому что нравится. Я, например, люблю, когда товар можно выбрать самому, без менеджера за плечом, поторговаться, о погоде посудачить… Совсем другая жизнь, другое настроение, и еда потом кажется вкуснее.
— Вот именно, что кажется. А сколько времени потеряешь на все эти разговоры… Нет, не для нашего столетия эта традиция. Наш век скоростной, динамичный. Некогда современным людям «изящное питание» культивировать.
— Ничего ты не понимаешь, — вздохнул майор. — Хотя это как музыка. Например, джангл-тек и классический рок. Каждый слушает то, что нравится, спорить бессмысленно. Но, заметь, рокеры не считаются заскорузлыми ретроградами, тормозящими технический прогресс и динамичное развитие общества.
— Сдаюсь, — усмехнулся Жорж. — Но все равно рынок — это архаика.
— Зато какая сладкая! — Фирсов взял с ближайшего лотка сочную, спелую вишенку и, блаженно щурясь, отправил ее в рот.
— Помыл бы… — скептически заметил Кювье.
— Не делай такое лицо, никакую дизентерию не подхвачу, — успокоил его майор, сплевывая косточку, — на рынке все стерильно.
— Ну конечно!
— Но главное — ты выдаешь себя с потрохами, — негромко добавил Фирсов.
— Командир, малый комп-координатор обнаружил объект, — вышел на радиосвязь Жданов. — Пол Симсон, согласно нашим разведфайлам, один из «подлежащих задержанию». Будем брать?
— Нет. Симсон был бухгалтером при Управлении делами президента Лефлера. Ничего ценного он не скажет. Разве что номера счетов в марсианских банках. Так это мы знаем и без него. У нас другие задачи. Девушку не видишь?
— Не вижу. А у вас как?
— Пока никак. Народ болтает о чем угодно, только не «об оружии возмездия». Их вообще, похоже, не сильно беспокоит присутствие на планете оккупационной армии.
— Мне кажется, даже наоборот, не беспокоит, а радует, — добавил Кювье. — Торговля пойдет в гору, и, может быть, международные наблюдатели порекомендуют отменить блокаду. Примерно так тут все думают.
— Блажен, кто верует, — усмехнулся Жданов. — Не поднесут Лефлера на блюдечке — никто их не помилует, а они, похоже, сдавать своего президента не собираются…
Лейтенант внезапно сбился и что-то неопределенно промычал. Затем откашлялся и продолжил уже сухим, деловым тоном:
— Вас засекли. До двух десятков штатских пишут вокруг спираль. Захлопнуть мышеловку им пока мешают палатки и грузовик слева от вас. Но шагов через полста вы окажетесь в зоне досягаемости.
— Понял. — Фирсов собрался. — Ничего не предпринимай и даже не высовывайся. Раз подкрадываются, значит, боятся. Справимся.
— Разрешите, Лопуха с Агеевым подтяну поближе.
— Подтяни, но никаких телодвижений. Еще неизвестно, что тут назревает. Может, и ничего.
— Есть. — Жданов закрыл канал, но спустя секунду открыл его вновь. — Агеев и Лопух в кольце! Боек не отвечает! Тревога, командир! Обложили нас, гниды.
— Эфир записывается, — спокойно напомнил майор.
В минуты обострения обстановки он всегда становился особенно сосредоточенным, спокойным и строгим. Возможно, поэтому его и выбрали из прочих равных претендентов на должность командира спецгруппы.
Фирсов уже и сам обнаружил агентов местной контрразведки. Они старательно делали вид, что прицениваются к товарам, но Влада их игра не обманула. Да и играли они, если честно, на «троечку». Но было их гораздо больше двух десятков, тут лейтенант Жданов ошибся, и низкое качество маскировки вполне компенсировалось таким серьезным количеством.
— Жданов, накрывай наш участок рынка низкочастотной сетью, — шепнул майор. — Пусть понервничают.
Низкочастотные — они же психотронные — генераторы должны были дезориентировать противника, вызвать у него приступ безотчетного страха. Под такой «шумок» уйти из капкана, смешавшись с паникующей толпой, было вполне реально. Но лейтенант Жданов не ответил. Это было уже совсем негоже.
Агенты сомкнули кольцо и пошли на сближение. Торговцы и покупатели быстро, но без суеты разошлись, и внутри кольца не осталось никого, кроме чужаков. Этот приемчик Фирсов оценил выше. На «четыре с плюсом» или даже на «пять с минусом». Прикрыться было некем и нечем. Для окружения айринцы выбрали идеальное место — ни одного лотка или машины поблизости. Кювье встал спиной к спине Влада и негромко спросил:
— Ближний бой?
В общем-то, справиться с тремя десятками человек, даже без оружия, было возможно. Теоретически. Но при условии, что контрразведчики собираются брать лазутчиков живьем. Если же они откроют шквальный огонь без выяснения, кто пожаловал к ним в гости, не приближаясь на расстояние удара, то шансы становились минимальными. «Танцевать», упреждая выстрелы противника, бойцы спецгруппы умели, но не в прицеле тридцати стволов. Против такой огневой мощи долго не продержаться, а бежать, похоже, некуда.
«Здание рынка, четвертая дверь слева ведет в сквозной коридор, — вдруг ожил комп-координатор „Пеликана-1“. Он умудрился отыскать командира и выйти на связь, несмотря на приличную технику постановки помех над Сен-Полем. — Вам следует переместиться на двадцать метров левее…»
— Поздно перемещаться, — процедил Фирсов, — но все равно, спасибо.
В этот момент айринцы, как по команде, достали оружие и остановились в десятке шагов от разведчиков. Их кольцо было двойным, агенты стояли в шахматном порядке, прикрывая друг друга. Третью линию оцепления составили пять подруливших машин с открытым верхом. Вместо второго ряда сидений на машинах были установлены турели мощных лазерников.
Если минутой раньше у майора и мелькали мысли о сопротивлении, теперь они окончательно исчезли. Одно провоцирующее движение — и не спасут никакие боевые навыки. Только мгновенное перемещение в пространстве, вроде телепортации. Но до такой техники армейские инженеры пока не додумались.
— Замри, — приказал Влад лейтенанту и буквально затылком почувствовал, как тот расслабился.
— Добро пожаловать на Айрин, майор, — послышалось сзади.
Влад медленно обернулся. В дверях того самого четвертого выхода из здания рынка стоял улыбающийся человек в гражданской одежде. Улыбка его не была торжествующей или снисходительной. Складывалось впечатление, что он действительно рад пришельцам. Этакий заждавшийся хозяин на пороге гостеприимного дома встречает друзей. Фирсов окинул человека внимательным взглядом, но в памяти не возникло ровным счетом никаких ассоциаций. И это при том, что физиономии руководителей айринской армии и контрразведки в группе «зет» все знали, как свои. Не принадлежал этот айринец и к верхушке политического руководства планеты.
— «Пеликан», узнать, — едва слышно шепнул Фирсов, почти не раскрывая рта.
«Субъект не опознан, — пришел ответ. — Завожу файл».
Все это было немного странно. Неужели это простой офицер? Тогда его узнал бы комп. На всех, даже самых незначительных сотрудников вражеских силовых структур, в инфобазе земной разведки имелись хотя бы минимальные данные. Что такое несколько миллионов файлов для современных компьютерных баз? Капля в море. Но комп «Пеликана» — местный «провайдер» земной военной сети — его не узнал. Кто же это? Доброволец? Но агенты явно ждут его приказа. Секретный религиозный лидер? На Айрин религия не играет особой роли в жизни людей. Тайный богатей, местный мафиозо? Вариант, но при чем тут контрразведка? Единение нации перед лицом внешней угрозы?
Все эти мысли промелькнули в голове за полсекунды. Дольше держать паузу было невыгодно.
— Мы не знакомы. — Фирсов окончательно развернулся к собеседнику и почувствовал неприятный холодок в спине. Столько стволов были готовы ее продырявить — вовсе обморозить можно.
— Верно, — согласился человек. — Но это не имеет значения. У меня есть то, что вы ищете.
— Вот как? Девушка, брюнетка, глаза синие, на вид около двадцати пяти?
— Дочь генерала Томилина? — Незнакомец покачал головой. — Нет, ее в Сен-Поле видели последний раз около пяти часов назад. Сейчас она на пути в Джой. Но более конкретных сведений у меня нет, в англо-язычных провинциях планеты мы не всевластны.
— Мы — это кто?
— Патриоты южных территорий Айрин.
— Не слышал о такой партии.
— Это не партия, а буквальное понятие. Но ведь вы лукавите, майор, вы искали не сбежавшую журналистку. Вам нужны секреты. Могу обменять их на что-нибудь стоящее.
— На прекращение оккупации? — Влад покачал головой. — Если так, сделки не будет.
— Зачем же? Оккупация нам выгодна. Ваши солдаты живые люди. Им требуется еда, питье, развлечения. После десяти лет изоляции мы рады встряхнуться и заодно поправить торговые дела. К тому же есть шанс, что собрание представителей снимет с планеты блокаду… Нет, решительно, нам не в чем вас обвинять.
— Вот как? — Фирсов усмехнулся. — Почему же вы не пошли нам навстречу раньше?
— Это вопрос не к нам, а к вашим политикам. Возможно, им был нужен образ врага, чтобы оправдывать военные расходы, ведь, кроме Айрин, других «полюсов зла» в колонизированной землянами части Галактики почти не осталось. Так, по мелочи… Или причина в чем-то другом, я не знаю. Политика — грязное дело, мне оно не по душе. Но один закон из ее кодекса я усвоил прочно: если нет противника — создай…
— Вы говорили о секретах, — перебил его Влад. — Что вы хотите взамен?
— Права на горные разработки. Наши горы весьма богаты цветными металлами.
— Конкретно в массиве Сен-Поль?
— Да. Другие горные кряжи не столь интересны.
— Я свяжусь с командованием, но прежде мне нужно узнать ваше имя и получить точные данные о предмете сделки. Хочу удостовериться, что мы говорим об одних и тех же секретах.
— Имя вам ничего не даст. Отчасти оно созвучно с названием моего родного города, но это вряд ли станет зацепкой для аналитиков вашей разведки. Я Поль Лемье. А что касается секретов… Вы же ищете старые пусковые шахты гиперракет, не так ли?
— Вместе с содержимым.
— Уверяю вас, они полны содержимым под завязку. Но координаты, по известным причинам, я сообщить вам не смогу. Только в обмен на контракт.
— Я не думаю, что командование будет против.
— Да-да, понимаю. — Лемье улыбнулся. — Но для собственного спокойствия я подстрахуюсь. Когда сделка состоится, я отпущу сорок восемь пленных офицеров вашей армии. Если вы попытаетесь меня обмануть…
— Захват заложников противоречит правилам… — попытался возразить Фирсов, но айринец повысил голос:
— Заметьте, я отпустил ту журналистку, поскольку не беру заложников! Я беру в плен солдат вражеской армии! К тому же не участвующих в открытых боевых действиях, а орудующих в нашем тылу. То есть диверсантов, тех, на кого правила ведения войны не распространяются. По всем законам я должен их допросить и уничтожить. Но я сохраню им жизнь и даже верну свободу. Что вам еще надо?
— Нам?
— Именно так, майор. Вам и всей вашей «зет-группе», временно размещенной в лучших казематах нескольких секретных бункеров по всей Айрин.
Фирсов потерял дар речи. Элита земной армии в полном составе попала в плен к айринцам?! Бред! Наверняка этот Лемье просто блефует! Набивает себе цену!
Влад взял себя в руки и как можно спокойнее ответил:
— Я доложу командованию обо всех нюансах. После того как удостоверюсь, что вы говорите правду.
— Вот и славно. — Айринец сделал шаг в сторону и жестом пригласил пройти в здание рынка.
Отказываться не было ни причин, ни желания. Спина уже просто заледенела…
— Будто супермаркетов им мало, — удивленно пробормотал Кювье. — Не понимаю этих провинциалов. Здесь все то же самое, только без упаковок и голограмм гарантии качества.
— Рыночная гарантия — торговое место, — пояснил Фирсов. — Попытаешься торговать тухлятиной, недели не продержишься, вылетишь из бизнеса с волчьим билетом, безвозвратно. А упаковки… кому что нравится. Я, например, люблю, когда товар можно выбрать самому, без менеджера за плечом, поторговаться, о погоде посудачить… Совсем другая жизнь, другое настроение, и еда потом кажется вкуснее.
— Вот именно, что кажется. А сколько времени потеряешь на все эти разговоры… Нет, не для нашего столетия эта традиция. Наш век скоростной, динамичный. Некогда современным людям «изящное питание» культивировать.
— Ничего ты не понимаешь, — вздохнул майор. — Хотя это как музыка. Например, джангл-тек и классический рок. Каждый слушает то, что нравится, спорить бессмысленно. Но, заметь, рокеры не считаются заскорузлыми ретроградами, тормозящими технический прогресс и динамичное развитие общества.
— Сдаюсь, — усмехнулся Жорж. — Но все равно рынок — это архаика.
— Зато какая сладкая! — Фирсов взял с ближайшего лотка сочную, спелую вишенку и, блаженно щурясь, отправил ее в рот.
— Помыл бы… — скептически заметил Кювье.
— Не делай такое лицо, никакую дизентерию не подхвачу, — успокоил его майор, сплевывая косточку, — на рынке все стерильно.
— Ну конечно!
— Но главное — ты выдаешь себя с потрохами, — негромко добавил Фирсов.
— Командир, малый комп-координатор обнаружил объект, — вышел на радиосвязь Жданов. — Пол Симсон, согласно нашим разведфайлам, один из «подлежащих задержанию». Будем брать?
— Нет. Симсон был бухгалтером при Управлении делами президента Лефлера. Ничего ценного он не скажет. Разве что номера счетов в марсианских банках. Так это мы знаем и без него. У нас другие задачи. Девушку не видишь?
— Не вижу. А у вас как?
— Пока никак. Народ болтает о чем угодно, только не «об оружии возмездия». Их вообще, похоже, не сильно беспокоит присутствие на планете оккупационной армии.
— Мне кажется, даже наоборот, не беспокоит, а радует, — добавил Кювье. — Торговля пойдет в гору, и, может быть, международные наблюдатели порекомендуют отменить блокаду. Примерно так тут все думают.
— Блажен, кто верует, — усмехнулся Жданов. — Не поднесут Лефлера на блюдечке — никто их не помилует, а они, похоже, сдавать своего президента не собираются…
Лейтенант внезапно сбился и что-то неопределенно промычал. Затем откашлялся и продолжил уже сухим, деловым тоном:
— Вас засекли. До двух десятков штатских пишут вокруг спираль. Захлопнуть мышеловку им пока мешают палатки и грузовик слева от вас. Но шагов через полста вы окажетесь в зоне досягаемости.
— Понял. — Фирсов собрался. — Ничего не предпринимай и даже не высовывайся. Раз подкрадываются, значит, боятся. Справимся.
— Разрешите, Лопуха с Агеевым подтяну поближе.
— Подтяни, но никаких телодвижений. Еще неизвестно, что тут назревает. Может, и ничего.
— Есть. — Жданов закрыл канал, но спустя секунду открыл его вновь. — Агеев и Лопух в кольце! Боек не отвечает! Тревога, командир! Обложили нас, гниды.
— Эфир записывается, — спокойно напомнил майор.
В минуты обострения обстановки он всегда становился особенно сосредоточенным, спокойным и строгим. Возможно, поэтому его и выбрали из прочих равных претендентов на должность командира спецгруппы.
Фирсов уже и сам обнаружил агентов местной контрразведки. Они старательно делали вид, что прицениваются к товарам, но Влада их игра не обманула. Да и играли они, если честно, на «троечку». Но было их гораздо больше двух десятков, тут лейтенант Жданов ошибся, и низкое качество маскировки вполне компенсировалось таким серьезным количеством.
— Жданов, накрывай наш участок рынка низкочастотной сетью, — шепнул майор. — Пусть понервничают.
Низкочастотные — они же психотронные — генераторы должны были дезориентировать противника, вызвать у него приступ безотчетного страха. Под такой «шумок» уйти из капкана, смешавшись с паникующей толпой, было вполне реально. Но лейтенант Жданов не ответил. Это было уже совсем негоже.
Агенты сомкнули кольцо и пошли на сближение. Торговцы и покупатели быстро, но без суеты разошлись, и внутри кольца не осталось никого, кроме чужаков. Этот приемчик Фирсов оценил выше. На «четыре с плюсом» или даже на «пять с минусом». Прикрыться было некем и нечем. Для окружения айринцы выбрали идеальное место — ни одного лотка или машины поблизости. Кювье встал спиной к спине Влада и негромко спросил:
— Ближний бой?
В общем-то, справиться с тремя десятками человек, даже без оружия, было возможно. Теоретически. Но при условии, что контрразведчики собираются брать лазутчиков живьем. Если же они откроют шквальный огонь без выяснения, кто пожаловал к ним в гости, не приближаясь на расстояние удара, то шансы становились минимальными. «Танцевать», упреждая выстрелы противника, бойцы спецгруппы умели, но не в прицеле тридцати стволов. Против такой огневой мощи долго не продержаться, а бежать, похоже, некуда.
«Здание рынка, четвертая дверь слева ведет в сквозной коридор, — вдруг ожил комп-координатор „Пеликана-1“. Он умудрился отыскать командира и выйти на связь, несмотря на приличную технику постановки помех над Сен-Полем. — Вам следует переместиться на двадцать метров левее…»
— Поздно перемещаться, — процедил Фирсов, — но все равно, спасибо.
В этот момент айринцы, как по команде, достали оружие и остановились в десятке шагов от разведчиков. Их кольцо было двойным, агенты стояли в шахматном порядке, прикрывая друг друга. Третью линию оцепления составили пять подруливших машин с открытым верхом. Вместо второго ряда сидений на машинах были установлены турели мощных лазерников.
Если минутой раньше у майора и мелькали мысли о сопротивлении, теперь они окончательно исчезли. Одно провоцирующее движение — и не спасут никакие боевые навыки. Только мгновенное перемещение в пространстве, вроде телепортации. Но до такой техники армейские инженеры пока не додумались.
— Замри, — приказал Влад лейтенанту и буквально затылком почувствовал, как тот расслабился.
— Добро пожаловать на Айрин, майор, — послышалось сзади.
Влад медленно обернулся. В дверях того самого четвертого выхода из здания рынка стоял улыбающийся человек в гражданской одежде. Улыбка его не была торжествующей или снисходительной. Складывалось впечатление, что он действительно рад пришельцам. Этакий заждавшийся хозяин на пороге гостеприимного дома встречает друзей. Фирсов окинул человека внимательным взглядом, но в памяти не возникло ровным счетом никаких ассоциаций. И это при том, что физиономии руководителей айринской армии и контрразведки в группе «зет» все знали, как свои. Не принадлежал этот айринец и к верхушке политического руководства планеты.
— «Пеликан», узнать, — едва слышно шепнул Фирсов, почти не раскрывая рта.
«Субъект не опознан, — пришел ответ. — Завожу файл».
Все это было немного странно. Неужели это простой офицер? Тогда его узнал бы комп. На всех, даже самых незначительных сотрудников вражеских силовых структур, в инфобазе земной разведки имелись хотя бы минимальные данные. Что такое несколько миллионов файлов для современных компьютерных баз? Капля в море. Но комп «Пеликана» — местный «провайдер» земной военной сети — его не узнал. Кто же это? Доброволец? Но агенты явно ждут его приказа. Секретный религиозный лидер? На Айрин религия не играет особой роли в жизни людей. Тайный богатей, местный мафиозо? Вариант, но при чем тут контрразведка? Единение нации перед лицом внешней угрозы?
Все эти мысли промелькнули в голове за полсекунды. Дольше держать паузу было невыгодно.
— Мы не знакомы. — Фирсов окончательно развернулся к собеседнику и почувствовал неприятный холодок в спине. Столько стволов были готовы ее продырявить — вовсе обморозить можно.
— Верно, — согласился человек. — Но это не имеет значения. У меня есть то, что вы ищете.
— Вот как? Девушка, брюнетка, глаза синие, на вид около двадцати пяти?
— Дочь генерала Томилина? — Незнакомец покачал головой. — Нет, ее в Сен-Поле видели последний раз около пяти часов назад. Сейчас она на пути в Джой. Но более конкретных сведений у меня нет, в англо-язычных провинциях планеты мы не всевластны.
— Мы — это кто?
— Патриоты южных территорий Айрин.
— Не слышал о такой партии.
— Это не партия, а буквальное понятие. Но ведь вы лукавите, майор, вы искали не сбежавшую журналистку. Вам нужны секреты. Могу обменять их на что-нибудь стоящее.
— На прекращение оккупации? — Влад покачал головой. — Если так, сделки не будет.
— Зачем же? Оккупация нам выгодна. Ваши солдаты живые люди. Им требуется еда, питье, развлечения. После десяти лет изоляции мы рады встряхнуться и заодно поправить торговые дела. К тому же есть шанс, что собрание представителей снимет с планеты блокаду… Нет, решительно, нам не в чем вас обвинять.
— Вот как? — Фирсов усмехнулся. — Почему же вы не пошли нам навстречу раньше?
— Это вопрос не к нам, а к вашим политикам. Возможно, им был нужен образ врага, чтобы оправдывать военные расходы, ведь, кроме Айрин, других «полюсов зла» в колонизированной землянами части Галактики почти не осталось. Так, по мелочи… Или причина в чем-то другом, я не знаю. Политика — грязное дело, мне оно не по душе. Но один закон из ее кодекса я усвоил прочно: если нет противника — создай…
— Вы говорили о секретах, — перебил его Влад. — Что вы хотите взамен?
— Права на горные разработки. Наши горы весьма богаты цветными металлами.
— Конкретно в массиве Сен-Поль?
— Да. Другие горные кряжи не столь интересны.
— Я свяжусь с командованием, но прежде мне нужно узнать ваше имя и получить точные данные о предмете сделки. Хочу удостовериться, что мы говорим об одних и тех же секретах.
— Имя вам ничего не даст. Отчасти оно созвучно с названием моего родного города, но это вряд ли станет зацепкой для аналитиков вашей разведки. Я Поль Лемье. А что касается секретов… Вы же ищете старые пусковые шахты гиперракет, не так ли?
— Вместе с содержимым.
— Уверяю вас, они полны содержимым под завязку. Но координаты, по известным причинам, я сообщить вам не смогу. Только в обмен на контракт.
— Я не думаю, что командование будет против.
— Да-да, понимаю. — Лемье улыбнулся. — Но для собственного спокойствия я подстрахуюсь. Когда сделка состоится, я отпущу сорок восемь пленных офицеров вашей армии. Если вы попытаетесь меня обмануть…
— Захват заложников противоречит правилам… — попытался возразить Фирсов, но айринец повысил голос:
— Заметьте, я отпустил ту журналистку, поскольку не беру заложников! Я беру в плен солдат вражеской армии! К тому же не участвующих в открытых боевых действиях, а орудующих в нашем тылу. То есть диверсантов, тех, на кого правила ведения войны не распространяются. По всем законам я должен их допросить и уничтожить. Но я сохраню им жизнь и даже верну свободу. Что вам еще надо?
— Нам?
— Именно так, майор. Вам и всей вашей «зет-группе», временно размещенной в лучших казематах нескольких секретных бункеров по всей Айрин.
Фирсов потерял дар речи. Элита земной армии в полном составе попала в плен к айринцам?! Бред! Наверняка этот Лемье просто блефует! Набивает себе цену!
Влад взял себя в руки и как можно спокойнее ответил:
— Я доложу командованию обо всех нюансах. После того как удостоверюсь, что вы говорите правду.
— Вот и славно. — Айринец сделал шаг в сторону и жестом пригласил пройти в здание рынка.
Отказываться не было ни причин, ни желания. Спина уже просто заледенела…
7
Ответ из штаба пришел ближе к полуночи. Свенсен, скрипя от неудовольствия, как плетеное кресло, признал, что лучший выход — договориться с Лемье.
— Вообще-то я бы высадил спецназ в этом Сен-Поле да захватил вашего загадочного информатора вместе с подручными, но главнокомандующий считает, что переговоры надежнее.
— Я тоже так считаю, господин генерал.
— С каких это пор ты стал политиком, майор? Ты же боевой офицер.
— В бою важно быстро ориентироваться в обстановке. Сейчас нам выгоднее пойти на компромисс…
— Но держать спецназ наготове, — добавил генерал.
— Согласен, хотя для профи, которые сумели захватить всю «зет-группу», уйти от нежелательной встречи с противником не проблема. Важно их не спугнуть. От этого зависит освобождение пленных.
— Ты уверен, что их освободят?
— Нет, но пока этот Лемье не сделал ничего такого, чтобы я перестал ему доверять. Да и выбора у нас нет.
— Ладно. Документы на разработки будут оформлены к утру. Передадим их тебе. Сбросишь на диск и отдашь Лемье, когда… в общем, по собственному усмотрению.
— Слушаюсь, господин генерал.
— До связи.
Фирсов вырубил канал и помассировал веки. Двое суток на стимуляторах. Спать не хотелось, но не привыкшие к таким длительным нагрузкам мышцы век устали, и глаза закрывались сами собой.
Чтобы отвлечься, майор активизировал голографический экран предоставленного хозяином бункера компа и в сотый раз открыл видеоканал. Сорок восемь сетевых видеокамер. Фирсов вновь перебрал кадры один за другим. Прахов, Валевски, Бойко, Генри, Чен… все были целы и невредимы, но пребывали в довольно мрачном расположении духа. Это нетрудно было прочесть по лицам. Связи с командиром у них не было, но они будто чувствовали, что Фирсов их видит, и поглядывали на зрачок веб-камеры немного виновато. Следующая линия — Лопух, Агеев, Жданов, Коробок… эти сидели скорее всего в другом месте. Стены каземата были сложены из светлого песчаника. Имея нехитрый инструмент, в такой кладке можно было запросто пробить дыру, но… Во-первых, инструмента у пленников не было, а во-вторых, казематы располагались явно под землей. Никаких зарешеченных окон в их стенах не наблюдалось. Картер, Симонов и Белкин содержались и вовсе в какой-то стальной коробке с решетчатыми дверями, за которыми маячили настороженные охранники. Возможно, на каком-нибудь судне или субмарине.
Определенно, шансов найти сразу всю группу было мало. А значит, следовало договариваться. Фирсов не сомневался в своей правоте, но почему-то все равно раз за разом просматривал видеокадры и пытался найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, от чего можно оттолкнуться в планировании операции по освобождению пленных. Специальные навыки въелись в подкорку. Но каждый раз результат был нулевым. Определить местонахождение ребят не представлялось возможным, а значит, не находилось основы для планирования.
Единственный, кто был относительно доступен, — Кювье, его точно никуда не увозили, но майор не видел своего подчиненного с момента ареста. Не было кадра об условиях содержания лейтенанта и на видеолинии.
— Как успехи?
Дверь камеры раскрылась, и на пороге возник Лемье. Он смело вошел и сел за стол напротив Фирсова. Охрана замерла в коридоре. Правда, дверь осталась открытой, и майора взяли на прицел.
— Все идет по плану. Документы будут готовы к утру. Штаб передаст их мне, а я вам. Но лишь когда сам окажусь в шахте и увижу гиперракеты, а вы освободите моих людей. Контракты составлены таким образом, что без моей цифровой подписи в силу они не вступят.
— Разумно. — Лемье кивнул. — Уверен, у вас не будет причин отказать мне в подписании контракта. Я серьезный бизнесмен.
— Надеюсь. — Фирсов взглянул на айринца с легкой неприязнью. — Меня беспокоит отсутствие кадров о содержании лейтенанта Кювье.
— О, не волнуйтесь, господин майор, с вашим товарищем все в полнейшем порядке.
— Я хотел бы с ним поговорить.
— К сожалению, это невозможно. Там, где он находится, нет средств связи.
— Вы ставите под угрозу исполнение контракта.
— Разве вы станете подвергать опасности жизни сорока восьми своих солдат из-за таких пустяков?
— Если с лейтенантом что-нибудь случилось, это не пустяк. — Фирсов нахмурился. — Это мое последнее слово.
— Ну-ну, не надо ершиться, майор. Ваш Кювье жив и здоров. Просто его захотели повидать… родственники.
— Кто?! — Внутри у Влада будто опрокинулась кастрюля с кипятком.
— Родственники, — спокойно повторил Лемье. — Ведь Жорж айринец.
— Я вам не верю. В прошлую кампанию никакие родственники его не навещали. И вообще он землянин!
— В прошлый раз все было иначе. — Лемье развел руками. — К большому сожалению разлученных семей. Ваше подразделение было недоступно для контакта. А теперь все наоборот. Я не мог отказать своим землякам в просьбе повидать заблудшего родича.
— Если он пострадает, сделки не будет, — твердо заявил Влад.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Но в этом случае могут погибнуть остальные. — Айринец испытующе взглянул на майора.
— Мы все одна команда. Любой из них меня поймет.
— Похвально, — криво усмехнулся Лемье. — Но не переживайте, никто не причинит Кювье никакого вреда. Это действительно простая встреча с родней. Мы здесь все такие сентиментальные…
Фирсов ему не верил. Он не думал, конечно, что айринцы станут вымещать злость на соотечественнике, сражающемся в рядах оккупантов, но попытаться «промыть мозги» они просто обязаны. Лейтенант «зет-группы» — весьма ценный кадр. И даже если его не удастся склонить к открытому сотрудничеству, вполне реально заронить в его душу зерна сомнений, которые, возможно, дадут всходы, и лет через десять, когда о плене все забудут, у айринцев появится союзник-информатор в самом сердце земной армии.
Впрочем, Кювье действительно был айринцем только номинально. Вряд ли его тронут душещипательные беседы с «родней» и посулы контрразведчиков.
Влад представил себя на месте лейтенанта. Фирсов был русским, родился и вырос в Лондоне, служил в Стокгольме, а в России, как и в прочих странах Объединенных Наций, бывал либо на учениях, либо «по делам». Как бы он чувствовал себя, реши, не дай бог, россияне выйти из состава Наций? Ведь тогда их непременно попытались бы приструнить с помощью армии. Выполнил бы Влад Фирсов свой долг, не терзаясь сомнениями и не испытывая сочувствия к братьям по крови? Наверное — да. Прежде всего он был командиром спецгруппы фронтовой разведки, майором армии Объединенных Наций Земли, гражданином планеты и так далее, а уж в десятую очередь — русским. А вообще-то, кто знает…
— Я понимаю ваши сомнения, — заверил Лемье, — но рекомендую не забивать голову такими пустяками. Если дело выгорит, все ваши люди, в том числе и лейтенант Кювье, окажутся на свободе еще до захода солнца.
— Пока оно даже не взошло. Вы сообщили моим подчиненным об этой перспективе?
— Нет. К чему обнадеживать людей, пока нет гарантий?
— Я же вам сказал, документы будут утром.
— И я мгновенно оповещу ваших товарищей, что ждать им осталось недолго, — пообещал Лемье, поднимаясь. — Спокойной ночи, майор. Вам следует выспаться. Завтра будет трудный день.
— Мы пойдем пешком?
— Утром, — покачал головой айринец. — Все подробности утром… …Утро было совсем не таким, как предыдущий вечер. За ночь ветер пригнал сплошную серую облачность. Воздух заметно остыл, и хотелось накинуть что-нибудь посущественнее легкой рубашки. Но Лемье и десяток его агентов были одеты примерно так же, как Фирсов. Видимо, они не верили в «похолодание», поскольку хорошо разбирались в особенностях погоды на родной планете. А может быть, они просто не хотели светиться. Ведь, глядя на людей в легкой одежде, не подумаешь, что они намерены пойти в лес, да еще и надолго. Единственное, что выдавало их намерения, — обувь. Высокие, но удобные и легкие ботинки на толстой подошве. Владу вручили точно такие же. Отказываться майор не стал. Пешая прогулка требует в первую очередь надежной обуви. А еще каждый агент взял по небольшой сумке, тоже ничем не напоминающей туристский рюкзак. Но Лемье и Фирсов пошли налегке. Что, в общем-то, было выгодно. Чем путь дальше, тем тяжелее любая ноша, даже самая невесомая.
— Пойдем прямо отсюда или хоть сколько-то проедем на транспорте?
— Пойдем, — кивнул Лемье. — Вы получили документы?
Фирсов продемонстрировал диск:
— Все здесь.
— В таком случае будьте любезны… вашу гарнитуру…
Фирсов нехотя отдал ему приборчик связи и карманный комп. Лемье спрятал все в металлическую коробочку, которую сунул в карман. Влад про себя выругался. Радиомаячок был нейтрализован. Оставалось надеяться на визуальное обнаружение. Вот только — кем? Возможно, в Сен-Поль проникли еще какие-нибудь разведгруппы, но в утреннем тумане что-либо разглядеть сложно. Даже с помощью современной техники. Тут нужны особо продвинутые приборы. Например, орбитальные. И это, пожалуй, единственная надежда. Если по выходе из бункера группу не засечет спутник наблюдения, след будет потерян.
— Теперь можно и в путь. — Лемье указал на длинный коридор. — Вы, майор, пойдете третьим. И будьте, пожалуйста, внимательны, сохраняйте строй.
— Ходить строем я умею, — отмахнулся Фирсов.
— Не сомневаюсь…
Коридор оказался неприлично длинным. У Фирсова даже мелькнула мысль, что первая из обещанных шахт окажется прямо в этом бункере. Внутренний «шагомер» — привычка, выработанная годами тренировок, — уже разменял третью тысячу, когда конвой наконец остановился перед крутой каменной лестницей и лидер группы поднялся к бронированной двери с тяжелыми засовами. Агент сверился с наручным экранчиком, видимо, изучая картинку с наружной камеры, а затем сдвинул засовы и налег на заменяющий дверную ручку рычаг.
Снаружи оказался самый обычный жилой квартал. Утопающий в сочной зелени, тихий и спокойный. Строй тут же распался, но настолько грамотно, что Влад внутренне поаплодировал. Двое ведущих по-прежнему шли немного впереди и негромко беседовали, как два прогуливающихся приятеля. Рядом с майором двигался Лемье, а позади, отставая на шаг, еще один агент. Двое прогуливались по бокам, еще трое отпустили ядро конвоя на пять шагов, и, наконец, замыкающий следил за тылами метров с тридцати. Десятого агента Влад не видел, но не сомневался, что и он находится где-то поблизости. Скорее всего держит связь с группами прикрытия. В том, что конвой прикрывают две-три похожие группы, сомневаться не приходилось. Служба у Лемье была поставлена прилично.
Нет, бежать, возникни у майора такое желание, было почти невозможно. Только если на пути попадется засада земного спецназа. Да и то рискованно.
Но бежать Влад не собирался, а потому сосредоточился на маршруте. Запомнить все детали окружающей обстановки, повороты и переулки, а затем спроецировать свои воспоминания на карту, расшифровать ложные крюки и петли и проложить новый путь — оптимальный — вот что сейчас было главной задачей.
Но Лемье, как ни странно, почти не петлял. Группа уверенно двигалась к южной окраине города, и единственное, чего не допускали проводники, — выхода на открытую местность. Конвой шел исключительно по густым аллеям, в тени виадуков, под прикрытием различных мостиков, балконов и висящих в воздухе смотровых площадок — развлечения, появившегося на всех планетах с изобретением первых примитивных антигравов. Лемье не хуже Фирсова понимал, что реальным соглядатаем может выступить только спутниковый объектив.
Пару раз Влад «оступался» и будто бы невзначай выходил из тени, но каждый раз его мягко, но уверенно оттеснял бдительный агент или сам Лемье. Жесткий прессинг закончился, лишь когда конвой миновал городскую окраину и углубился в знаменитые предгорные леса. Здесь можно было «оступаться» сколько угодно, густые кроны хвойных деревьев играли роль непроницаемых зонтов.
— Вообще-то я бы высадил спецназ в этом Сен-Поле да захватил вашего загадочного информатора вместе с подручными, но главнокомандующий считает, что переговоры надежнее.
— Я тоже так считаю, господин генерал.
— С каких это пор ты стал политиком, майор? Ты же боевой офицер.
— В бою важно быстро ориентироваться в обстановке. Сейчас нам выгоднее пойти на компромисс…
— Но держать спецназ наготове, — добавил генерал.
— Согласен, хотя для профи, которые сумели захватить всю «зет-группу», уйти от нежелательной встречи с противником не проблема. Важно их не спугнуть. От этого зависит освобождение пленных.
— Ты уверен, что их освободят?
— Нет, но пока этот Лемье не сделал ничего такого, чтобы я перестал ему доверять. Да и выбора у нас нет.
— Ладно. Документы на разработки будут оформлены к утру. Передадим их тебе. Сбросишь на диск и отдашь Лемье, когда… в общем, по собственному усмотрению.
— Слушаюсь, господин генерал.
— До связи.
Фирсов вырубил канал и помассировал веки. Двое суток на стимуляторах. Спать не хотелось, но не привыкшие к таким длительным нагрузкам мышцы век устали, и глаза закрывались сами собой.
Чтобы отвлечься, майор активизировал голографический экран предоставленного хозяином бункера компа и в сотый раз открыл видеоканал. Сорок восемь сетевых видеокамер. Фирсов вновь перебрал кадры один за другим. Прахов, Валевски, Бойко, Генри, Чен… все были целы и невредимы, но пребывали в довольно мрачном расположении духа. Это нетрудно было прочесть по лицам. Связи с командиром у них не было, но они будто чувствовали, что Фирсов их видит, и поглядывали на зрачок веб-камеры немного виновато. Следующая линия — Лопух, Агеев, Жданов, Коробок… эти сидели скорее всего в другом месте. Стены каземата были сложены из светлого песчаника. Имея нехитрый инструмент, в такой кладке можно было запросто пробить дыру, но… Во-первых, инструмента у пленников не было, а во-вторых, казематы располагались явно под землей. Никаких зарешеченных окон в их стенах не наблюдалось. Картер, Симонов и Белкин содержались и вовсе в какой-то стальной коробке с решетчатыми дверями, за которыми маячили настороженные охранники. Возможно, на каком-нибудь судне или субмарине.
Определенно, шансов найти сразу всю группу было мало. А значит, следовало договариваться. Фирсов не сомневался в своей правоте, но почему-то все равно раз за разом просматривал видеокадры и пытался найти хоть какую-то зацепку, хоть что-то, от чего можно оттолкнуться в планировании операции по освобождению пленных. Специальные навыки въелись в подкорку. Но каждый раз результат был нулевым. Определить местонахождение ребят не представлялось возможным, а значит, не находилось основы для планирования.
Единственный, кто был относительно доступен, — Кювье, его точно никуда не увозили, но майор не видел своего подчиненного с момента ареста. Не было кадра об условиях содержания лейтенанта и на видеолинии.
— Как успехи?
Дверь камеры раскрылась, и на пороге возник Лемье. Он смело вошел и сел за стол напротив Фирсова. Охрана замерла в коридоре. Правда, дверь осталась открытой, и майора взяли на прицел.
— Все идет по плану. Документы будут готовы к утру. Штаб передаст их мне, а я вам. Но лишь когда сам окажусь в шахте и увижу гиперракеты, а вы освободите моих людей. Контракты составлены таким образом, что без моей цифровой подписи в силу они не вступят.
— Разумно. — Лемье кивнул. — Уверен, у вас не будет причин отказать мне в подписании контракта. Я серьезный бизнесмен.
— Надеюсь. — Фирсов взглянул на айринца с легкой неприязнью. — Меня беспокоит отсутствие кадров о содержании лейтенанта Кювье.
— О, не волнуйтесь, господин майор, с вашим товарищем все в полнейшем порядке.
— Я хотел бы с ним поговорить.
— К сожалению, это невозможно. Там, где он находится, нет средств связи.
— Вы ставите под угрозу исполнение контракта.
— Разве вы станете подвергать опасности жизни сорока восьми своих солдат из-за таких пустяков?
— Если с лейтенантом что-нибудь случилось, это не пустяк. — Фирсов нахмурился. — Это мое последнее слово.
— Ну-ну, не надо ершиться, майор. Ваш Кювье жив и здоров. Просто его захотели повидать… родственники.
— Кто?! — Внутри у Влада будто опрокинулась кастрюля с кипятком.
— Родственники, — спокойно повторил Лемье. — Ведь Жорж айринец.
— Я вам не верю. В прошлую кампанию никакие родственники его не навещали. И вообще он землянин!
— В прошлый раз все было иначе. — Лемье развел руками. — К большому сожалению разлученных семей. Ваше подразделение было недоступно для контакта. А теперь все наоборот. Я не мог отказать своим землякам в просьбе повидать заблудшего родича.
— Если он пострадает, сделки не будет, — твердо заявил Влад.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— Но в этом случае могут погибнуть остальные. — Айринец испытующе взглянул на майора.
— Мы все одна команда. Любой из них меня поймет.
— Похвально, — криво усмехнулся Лемье. — Но не переживайте, никто не причинит Кювье никакого вреда. Это действительно простая встреча с родней. Мы здесь все такие сентиментальные…
Фирсов ему не верил. Он не думал, конечно, что айринцы станут вымещать злость на соотечественнике, сражающемся в рядах оккупантов, но попытаться «промыть мозги» они просто обязаны. Лейтенант «зет-группы» — весьма ценный кадр. И даже если его не удастся склонить к открытому сотрудничеству, вполне реально заронить в его душу зерна сомнений, которые, возможно, дадут всходы, и лет через десять, когда о плене все забудут, у айринцев появится союзник-информатор в самом сердце земной армии.
Впрочем, Кювье действительно был айринцем только номинально. Вряд ли его тронут душещипательные беседы с «родней» и посулы контрразведчиков.
Влад представил себя на месте лейтенанта. Фирсов был русским, родился и вырос в Лондоне, служил в Стокгольме, а в России, как и в прочих странах Объединенных Наций, бывал либо на учениях, либо «по делам». Как бы он чувствовал себя, реши, не дай бог, россияне выйти из состава Наций? Ведь тогда их непременно попытались бы приструнить с помощью армии. Выполнил бы Влад Фирсов свой долг, не терзаясь сомнениями и не испытывая сочувствия к братьям по крови? Наверное — да. Прежде всего он был командиром спецгруппы фронтовой разведки, майором армии Объединенных Наций Земли, гражданином планеты и так далее, а уж в десятую очередь — русским. А вообще-то, кто знает…
— Я понимаю ваши сомнения, — заверил Лемье, — но рекомендую не забивать голову такими пустяками. Если дело выгорит, все ваши люди, в том числе и лейтенант Кювье, окажутся на свободе еще до захода солнца.
— Пока оно даже не взошло. Вы сообщили моим подчиненным об этой перспективе?
— Нет. К чему обнадеживать людей, пока нет гарантий?
— Я же вам сказал, документы будут утром.
— И я мгновенно оповещу ваших товарищей, что ждать им осталось недолго, — пообещал Лемье, поднимаясь. — Спокойной ночи, майор. Вам следует выспаться. Завтра будет трудный день.
— Мы пойдем пешком?
— Утром, — покачал головой айринец. — Все подробности утром… …Утро было совсем не таким, как предыдущий вечер. За ночь ветер пригнал сплошную серую облачность. Воздух заметно остыл, и хотелось накинуть что-нибудь посущественнее легкой рубашки. Но Лемье и десяток его агентов были одеты примерно так же, как Фирсов. Видимо, они не верили в «похолодание», поскольку хорошо разбирались в особенностях погоды на родной планете. А может быть, они просто не хотели светиться. Ведь, глядя на людей в легкой одежде, не подумаешь, что они намерены пойти в лес, да еще и надолго. Единственное, что выдавало их намерения, — обувь. Высокие, но удобные и легкие ботинки на толстой подошве. Владу вручили точно такие же. Отказываться майор не стал. Пешая прогулка требует в первую очередь надежной обуви. А еще каждый агент взял по небольшой сумке, тоже ничем не напоминающей туристский рюкзак. Но Лемье и Фирсов пошли налегке. Что, в общем-то, было выгодно. Чем путь дальше, тем тяжелее любая ноша, даже самая невесомая.
— Пойдем прямо отсюда или хоть сколько-то проедем на транспорте?
— Пойдем, — кивнул Лемье. — Вы получили документы?
Фирсов продемонстрировал диск:
— Все здесь.
— В таком случае будьте любезны… вашу гарнитуру…
Фирсов нехотя отдал ему приборчик связи и карманный комп. Лемье спрятал все в металлическую коробочку, которую сунул в карман. Влад про себя выругался. Радиомаячок был нейтрализован. Оставалось надеяться на визуальное обнаружение. Вот только — кем? Возможно, в Сен-Поль проникли еще какие-нибудь разведгруппы, но в утреннем тумане что-либо разглядеть сложно. Даже с помощью современной техники. Тут нужны особо продвинутые приборы. Например, орбитальные. И это, пожалуй, единственная надежда. Если по выходе из бункера группу не засечет спутник наблюдения, след будет потерян.
— Теперь можно и в путь. — Лемье указал на длинный коридор. — Вы, майор, пойдете третьим. И будьте, пожалуйста, внимательны, сохраняйте строй.
— Ходить строем я умею, — отмахнулся Фирсов.
— Не сомневаюсь…
Коридор оказался неприлично длинным. У Фирсова даже мелькнула мысль, что первая из обещанных шахт окажется прямо в этом бункере. Внутренний «шагомер» — привычка, выработанная годами тренировок, — уже разменял третью тысячу, когда конвой наконец остановился перед крутой каменной лестницей и лидер группы поднялся к бронированной двери с тяжелыми засовами. Агент сверился с наручным экранчиком, видимо, изучая картинку с наружной камеры, а затем сдвинул засовы и налег на заменяющий дверную ручку рычаг.
Снаружи оказался самый обычный жилой квартал. Утопающий в сочной зелени, тихий и спокойный. Строй тут же распался, но настолько грамотно, что Влад внутренне поаплодировал. Двое ведущих по-прежнему шли немного впереди и негромко беседовали, как два прогуливающихся приятеля. Рядом с майором двигался Лемье, а позади, отставая на шаг, еще один агент. Двое прогуливались по бокам, еще трое отпустили ядро конвоя на пять шагов, и, наконец, замыкающий следил за тылами метров с тридцати. Десятого агента Влад не видел, но не сомневался, что и он находится где-то поблизости. Скорее всего держит связь с группами прикрытия. В том, что конвой прикрывают две-три похожие группы, сомневаться не приходилось. Служба у Лемье была поставлена прилично.
Нет, бежать, возникни у майора такое желание, было почти невозможно. Только если на пути попадется засада земного спецназа. Да и то рискованно.
Но бежать Влад не собирался, а потому сосредоточился на маршруте. Запомнить все детали окружающей обстановки, повороты и переулки, а затем спроецировать свои воспоминания на карту, расшифровать ложные крюки и петли и проложить новый путь — оптимальный — вот что сейчас было главной задачей.
Но Лемье, как ни странно, почти не петлял. Группа уверенно двигалась к южной окраине города, и единственное, чего не допускали проводники, — выхода на открытую местность. Конвой шел исключительно по густым аллеям, в тени виадуков, под прикрытием различных мостиков, балконов и висящих в воздухе смотровых площадок — развлечения, появившегося на всех планетах с изобретением первых примитивных антигравов. Лемье не хуже Фирсова понимал, что реальным соглядатаем может выступить только спутниковый объектив.
Пару раз Влад «оступался» и будто бы невзначай выходил из тени, но каждый раз его мягко, но уверенно оттеснял бдительный агент или сам Лемье. Жесткий прессинг закончился, лишь когда конвой миновал городскую окраину и углубился в знаменитые предгорные леса. Здесь можно было «оступаться» сколько угодно, густые кроны хвойных деревьев играли роль непроницаемых зонтов.