Страница:
Цезарь
Скажи Агриппе,
Чтобы в передние ряды поставил
Всех перебежчиков. Тогда Антоний
Обрушит первый натиск на своих.
Цезарь со свитой уходит.
Энобарб
Алексас изменил. Его Антоний
Отправил с порученьем в Иудею,
Но там он Ирода подговорил
Переметнуться к Цезарю. А Цезарь
В награду приказал его распять.
Канидия с товарищами Цезарь
На службу взял, но им не доверяет.
Я сделал подлость, и за это мне
Не видеть больше радости вовеки.
Входит солдат Цезаря.
Солдат
Эй, Энобарб, прислал тебе Антоний
Твои сокровища и, сверх того,
Еще дары. Иди к своей палатке,
Там посланный развьючивает мулов.
Энобарб
Все можешь взять себе.
Солдат
Ты шутки брось.
Я правду говорю. Тебе бы надо
Обратно посланного проводить, —
Мне отлучиться-то с поста нельзя.
Твой император щедр, как сам Юпитер.
Энобарб
Гнусней, чем я, людей на свете нет.
И сам я это знаю. О Антоний!
Ты кладезь щедрости. Что дал бы ты
За верность долгу, если за измену
Ты осыпаешь золотом меня?
Налито сердце болью. Если вскоре
Отчаянье его не разорвет,
Найду для этого вернее средство.
Но хватит и отчаянья, я знаю.
С Антонием сражаться? Нет, пойду
И поищу зловонную канаву,
Чтоб там издохнуть. Чем она грязнее,
Тем лучше для позорного конца.
Уходит.
СЦЕНА 7
Поле боя, между двумя лагерями. Шум битвы. Трубы и барабаны.
Входит Агриппа с военачальниками.
Мы слишком углубились. Отходить!
Сам Цезарь вел сраженье. От врага
Такого натиска не ждали мы.
Уходят.
Шум битвы. Входят Антоний и раненый Скар.
Вот, император, битва так уж битва!
Нам сразу бы ударить, и давно бы
Погнали их, расквасив им носы.
Ты весь в крови.
Две раны были рядом,
Как буква "Т", но третью получил —
И стала буква "Н".
А, отступают!
Мы выбросим их в сточную канаву!
На теле места хватит у меня
Еще для полудюжины зарубок.
Входит Эрос.
Они бегут, и можно наш успех
Считать победой.
В спину их рубить!
Преследовать их по пятам, как зайцев!
Потехи лучшей нет, чем трусов гнать.
Я награжу тебя за нрав веселый
И вдесятеро больше — за отвагу.
Идем!
Хоть на одной ноге — идем!
Уходят.
Входит Агриппа с военачальниками.
Агриппа
Мы слишком углубились. Отходить!
Сам Цезарь вел сраженье. От врага
Такого натиска не ждали мы.
Уходят.
Шум битвы. Входят Антоний и раненый Скар.
Скар
Вот, император, битва так уж битва!
Нам сразу бы ударить, и давно бы
Погнали их, расквасив им носы.
Антоний
Ты весь в крови.
Скар
Две раны были рядом,
Как буква "Т", но третью получил —
И стала буква "Н".
Антоний
А, отступают!
Скар
Мы выбросим их в сточную канаву!
На теле места хватит у меня
Еще для полудюжины зарубок.
Входит Эрос.
Эрос
Они бегут, и можно наш успех
Считать победой.
Скар
В спину их рубить!
Преследовать их по пятам, как зайцев!
Потехи лучшей нет, чем трусов гнать.
Антоний
Я награжу тебя за нрав веселый
И вдесятеро больше — за отвагу.
Идем!
Скар
Хоть на одной ноге — идем!
Уходят.
СЦЕНА 8
У стен Александрии.
Шум битвы. Входят Антоний и Скар с войском.
Мы их отбросили назад, в их лагерь. —
Эй, кто-нибудь, — оповестить царицу.
Еще и солнце завтра не успеет
На нас взглянуть, а мы из жил врага
Уж выпустим оставшуюся кровь. —
Благодарю. Все бились так отважно,
Как если бы не долг свой выполняли,
Не за меня дрались, но за себя.
Вы Гекторы. Теперь ступайте в город, —
Обняв друзей и жен, им расскажите
О подвигах своих. Пусть смоют с вас
Счастливыми слезами кровь и пот
И поцелуями залечат раны.
(Скару.)
Дай руку мне.
Входит Клеопатра со свитой.
Я о твоем геройстве
Великой чаровнице расскажу,
Чтоб от нее услышал ты спасибо. —
Любимица вселенной! Обними
Мою железом стиснутую шею.
Проникни в царственном своем уборе
Сквозь толщу лат мне к сердцу и внемли:
То стук твоей победной колесницы.
О мой герой! Храбрец из храбрецов!
О воплощенье мужества и силы!
С улыбкой ты вернулся, разорвав
Тенета злой судьбы.
Мой соловей!
Мы спать навеки уложили многих.
Любимая, хоть в волосах моих
Мелькает седина, все ж не совсем
Иссяк мой ум, источник нашей мощи,
Еще с юнцом могу я потягаться.
(Указывая на Скара.)
Вот кто герой. В знак милости особой
Ты руку вверь свою его губам. —
Целуй, храбрец! — Он бился нынче так,
Как будто некий бог в него вселился,
Решивший род людской искоренить.
В награду от меня получишь, друг,
Ты золотые царские доспехи.
Да будь они, как колесница Феба,
В рубинах все — он заслужил подарок.
Дай руку мне. Пройдем Александрию
Победным маршем, с гордостью неся
Свои щиты, изрубленные в битве.
Жаль, в наш дворец все войско не вместится,
А то бы сели мы за общий стол
И выпили в честь завтрашнего боя,
Который судьбы царств определит. —
Эй, трубачи, пусть медный голос труб,
Соединившись с грохотом литавр,
Весь город оглушит. Пусть этим гулом
Приветствуют нас небо и земля.
Уходят.
Шум битвы. Входят Антоний и Скар с войском.
Антоний
Мы их отбросили назад, в их лагерь. —
Эй, кто-нибудь, — оповестить царицу.
Еще и солнце завтра не успеет
На нас взглянуть, а мы из жил врага
Уж выпустим оставшуюся кровь. —
Благодарю. Все бились так отважно,
Как если бы не долг свой выполняли,
Не за меня дрались, но за себя.
Вы Гекторы. Теперь ступайте в город, —
Обняв друзей и жен, им расскажите
О подвигах своих. Пусть смоют с вас
Счастливыми слезами кровь и пот
И поцелуями залечат раны.
(Скару.)
Дай руку мне.
Входит Клеопатра со свитой.
Я о твоем геройстве
Великой чаровнице расскажу,
Чтоб от нее услышал ты спасибо. —
Любимица вселенной! Обними
Мою железом стиснутую шею.
Проникни в царственном своем уборе
Сквозь толщу лат мне к сердцу и внемли:
То стук твоей победной колесницы.
Клеопатра
О мой герой! Храбрец из храбрецов!
О воплощенье мужества и силы!
С улыбкой ты вернулся, разорвав
Тенета злой судьбы.
Антоний
Мой соловей!
Мы спать навеки уложили многих.
Любимая, хоть в волосах моих
Мелькает седина, все ж не совсем
Иссяк мой ум, источник нашей мощи,
Еще с юнцом могу я потягаться.
(Указывая на Скара.)
Вот кто герой. В знак милости особой
Ты руку вверь свою его губам. —
Целуй, храбрец! — Он бился нынче так,
Как будто некий бог в него вселился,
Решивший род людской искоренить.
Клеопатра
В награду от меня получишь, друг,
Ты золотые царские доспехи.
Антоний
Да будь они, как колесница Феба,
В рубинах все — он заслужил подарок.
Дай руку мне. Пройдем Александрию
Победным маршем, с гордостью неся
Свои щиты, изрубленные в битве.
Жаль, в наш дворец все войско не вместится,
А то бы сели мы за общий стол
И выпили в честь завтрашнего боя,
Который судьбы царств определит. —
Эй, трубачи, пусть медный голос труб,
Соединившись с грохотом литавр,
Весь город оглушит. Пусть этим гулом
Приветствуют нас небо и земля.
Уходят.
СЦЕНА 9
Лагерь Цезаря.
Солдаты стоят на страже. Входит Энобарб.
Нас сменят через час. А если нет,
Вернуться в караульню мы должны.
Ночь лунная, и в два часа утра,
Как говорят, возобновится битва.
Вчера, признаться, туго нам пришлось.
О ночь, тебя в свидетели беру!..
Кто это там?
Постой-ка… Дай послушать.
О ты, луна, свидетельницей будь!
И в час, когда изменников помянут
С презрением потомки, подтверди,
Что каялся несчастный Энобарб
Перед тобою.
Энобарб!
Тсс… Слушай.
Державная властительница скорби!
Впитай разлитую в ночи отраву
И выжми на меня — пусть жизнь моя,
Что с волею в разладе, оборвется.
Разбей иссушенное горем сердце
О камень преступленья моего
И этим положи предел тоске.
О ты, Антоний, чье великодушье
Огромнее, чем низость Энобарба, —
Прости, как человеку человек,
А мир пускай меня заносит в список
Изменников и трусов. О Антоний!
Антоний!..
(Умирает.)
Может, нам его окликнуть?
Послушаем. Вдруг скажет он такое,
Что Цезарю полезно будет знать.
Послушаем. Но он заснул как будто.
Скорей в беспамятстве. Ведь перед сном
Таких молитв ужасных не творят.
Разбудим-ка его.
Проснись! Проснись!
Эй, отзовись!
Откликнись, эй! Ты слышишь?
Смерть сцапала его.
Барабанный бой вдали.
Чу! Барабан —
Негромким рокотом он будит спящих.
Пора. Труп в караульню отнесем.
Он человек не из простых.
Пойдемте.
А может быть, еще очнется он.
Солдаты уходят, унося труп Энобарба.
Солдаты стоят на страже. Входит Энобарб.
Первый солдат
Нас сменят через час. А если нет,
Вернуться в караульню мы должны.
Ночь лунная, и в два часа утра,
Как говорят, возобновится битва.
Второй солдат
Вчера, признаться, туго нам пришлось.
Энобарб
О ночь, тебя в свидетели беру!..
Третий солдат
Кто это там?
Второй солдат
Постой-ка… Дай послушать.
Энобарб
О ты, луна, свидетельницей будь!
И в час, когда изменников помянут
С презрением потомки, подтверди,
Что каялся несчастный Энобарб
Перед тобою.
Первый солдат
Энобарб!
Третий солдат
Тсс… Слушай.
Энобарб
Державная властительница скорби!
Впитай разлитую в ночи отраву
И выжми на меня — пусть жизнь моя,
Что с волею в разладе, оборвется.
Разбей иссушенное горем сердце
О камень преступленья моего
И этим положи предел тоске.
О ты, Антоний, чье великодушье
Огромнее, чем низость Энобарба, —
Прости, как человеку человек,
А мир пускай меня заносит в список
Изменников и трусов. О Антоний!
Антоний!..
(Умирает.)
Второй солдат
Может, нам его окликнуть?
Первый солдат
Послушаем. Вдруг скажет он такое,
Что Цезарю полезно будет знать.
Третий солдат
Послушаем. Но он заснул как будто.
Первый солдат
Скорей в беспамятстве. Ведь перед сном
Таких молитв ужасных не творят.
Второй солдат
Разбудим-ка его.
Третий солдат
Проснись! Проснись!
Эй, отзовись!
Второй солдат
Откликнись, эй! Ты слышишь?
Первый солдат
Смерть сцапала его.
Барабанный бой вдали.
Чу! Барабан —
Негромким рокотом он будит спящих.
Пора. Труп в караульню отнесем.
Он человек не из простых.
Третий солдат
Пойдемте.
А может быть, еще очнется он.
Солдаты уходят, унося труп Энобарба.
СЦЕНА 10
Поле боя, между двумя лагерями. Входят Антоний и Скар с войсками.
Они готовятся к морскому бою.
На суше, знать, мы им не по нутру.
Готовятся на море и на суше.
Хотя бы в воздухе, хотя б в огне!
Мы всюду им дадим отпор. Но к делу.
Пехоту под командованьем нашим
Близ города поставим, на холмах.
Флот получил приказ и вышел в море,
Нам будут хорошо видны отсюда
Маневры кораблей.
Уходят.
Входит Цезарь с войском.
Пока они на нас не нападут,
Не двигаться. А нападут навряд ли:
Цвет войска он послал на корабли.
На поле! Знайте, что успех за нами.
Уходят.
Возвращаются Антоний и Скар.
Наш флот и вражеский почти сошлись.
С пригорка, где сосна, все видно лучше.
Взгляну и сразу же вернусь в тебе.
(Уходит.)
Между снастей царицыной галеры
Гнездо слепили ласточки. Авгуры
Отмалчиваются; их вид зловещ.
Антоний то отважен, то растерян.
Подточенное счастье то ласкает
Его, как встарь, надеждой на победу,
То гибелью пугает.
Вдали шум морского сражения.
Возвращается Антоний.
Все пропало!
Я предан этой подлой египтянкой.
Флот перешел на сторону врага.
Смотри — они кидают шапки вверх
И вместе пьют, как старые друзья.
О тварь втройне продажная! Мальчишке
Меня ты предала. Теперь с тобой,
С тобой одной мое воюет сердце. —
(Скару.)
Войска распустишь. Мне одно осталось:
Свести с колдуньей счеты. И — конец.
Войска распустишь. И спасайся сам.
Скар уходит.
О солнце! Мне уж больше не увидеть,
Как ты восходишь. Счастье и Антоний
Здесь, расставаясь, руки жмут друг другу.
Вот он — конец. Приверженцы мои,
Отказа не слыхавшие ни в чем,
Лизавшие мне пятки по-собачьи,
Сиропом растеклись и влить спешат
Нектар в цветенье Цезаря. А кедр,
Который поднимался выше всех,
Стоит с ободранной корой. Я предан.
О лживая египетская тварь!..
О колдовство! Ей стоило взглянуть —
И я бросал свои войска в сраженья.
Подумать, что ее объятья были
Венцом моих желаний, целью жизни!
И вот она, как истая цыганка,
Меня мошеннически обыграла,
И нищим стал я. — Эрос! Эй, ко мне!
Входит Клеопатра.
Ты, ведьма? Прочь!
За что мой повелитель
Так гневается на свою любовь?
Сгинь! Или расплачусь с тобой за все
И Цезарю триумф его испорчу.
А надо бы, чтоб выставил тебя
Он на потеху озверелой черни;
Чтоб за его победной колесницей
Тащилась ты, как грязный ком, которым
Запятнан женский пол; чтобы тебя
Как чудище за мелкую монету
Показывали каждому зеваке.
Пусть ногти, ждущие уже так долго,
Октавия вонзит в твое лицо!
Клеопатра уходит.
Себе самой на благо ты ушла,
Конечно, если только жизнь есть благо.
Но, в гневе умертвив тебя, я спас бы
Тебя от множества смертей. — Эй, Эрос! —
На мне рубашка Несса.39 Геркулес!
Вдохни в меня неистовство твое!
Хочу раба на лунный серп закинуть.
Хочу тяжелой палицей твоей
Покончить с самым дорогим на свете.
Смерть ведьме! Продала меня мальчишке…
Я жертва заговора… Но она
Должна за это умереть. — Эй, Эрос!
(Уходит.)
Антоний
Они готовятся к морскому бою.
На суше, знать, мы им не по нутру.
Скар
Готовятся на море и на суше.
Антоний
Хотя бы в воздухе, хотя б в огне!
Мы всюду им дадим отпор. Но к делу.
Пехоту под командованьем нашим
Близ города поставим, на холмах.
Флот получил приказ и вышел в море,
Нам будут хорошо видны отсюда
Маневры кораблей.
Уходят.
Входит Цезарь с войском.
Цезарь
Пока они на нас не нападут,
Не двигаться. А нападут навряд ли:
Цвет войска он послал на корабли.
На поле! Знайте, что успех за нами.
Уходят.
Возвращаются Антоний и Скар.
Антоний
Наш флот и вражеский почти сошлись.
С пригорка, где сосна, все видно лучше.
Взгляну и сразу же вернусь в тебе.
(Уходит.)
Скар
Между снастей царицыной галеры
Гнездо слепили ласточки. Авгуры
Отмалчиваются; их вид зловещ.
Антоний то отважен, то растерян.
Подточенное счастье то ласкает
Его, как встарь, надеждой на победу,
То гибелью пугает.
Вдали шум морского сражения.
Возвращается Антоний.
Антоний
Все пропало!
Я предан этой подлой египтянкой.
Флот перешел на сторону врага.
Смотри — они кидают шапки вверх
И вместе пьют, как старые друзья.
О тварь втройне продажная! Мальчишке
Меня ты предала. Теперь с тобой,
С тобой одной мое воюет сердце. —
(Скару.)
Войска распустишь. Мне одно осталось:
Свести с колдуньей счеты. И — конец.
Войска распустишь. И спасайся сам.
Скар уходит.
О солнце! Мне уж больше не увидеть,
Как ты восходишь. Счастье и Антоний
Здесь, расставаясь, руки жмут друг другу.
Вот он — конец. Приверженцы мои,
Отказа не слыхавшие ни в чем,
Лизавшие мне пятки по-собачьи,
Сиропом растеклись и влить спешат
Нектар в цветенье Цезаря. А кедр,
Который поднимался выше всех,
Стоит с ободранной корой. Я предан.
О лживая египетская тварь!..
О колдовство! Ей стоило взглянуть —
И я бросал свои войска в сраженья.
Подумать, что ее объятья были
Венцом моих желаний, целью жизни!
И вот она, как истая цыганка,
Меня мошеннически обыграла,
И нищим стал я. — Эрос! Эй, ко мне!
Входит Клеопатра.
Ты, ведьма? Прочь!
Клеопатра
За что мой повелитель
Так гневается на свою любовь?
Антоний
Сгинь! Или расплачусь с тобой за все
И Цезарю триумф его испорчу.
А надо бы, чтоб выставил тебя
Он на потеху озверелой черни;
Чтоб за его победной колесницей
Тащилась ты, как грязный ком, которым
Запятнан женский пол; чтобы тебя
Как чудище за мелкую монету
Показывали каждому зеваке.
Пусть ногти, ждущие уже так долго,
Октавия вонзит в твое лицо!
Клеопатра уходит.
Себе самой на благо ты ушла,
Конечно, если только жизнь есть благо.
Но, в гневе умертвив тебя, я спас бы
Тебя от множества смертей. — Эй, Эрос! —
На мне рубашка Несса.39 Геркулес!
Вдохни в меня неистовство твое!
Хочу раба на лунный серп закинуть.
Хочу тяжелой палицей твоей
Покончить с самым дорогим на свете.
Смерть ведьме! Продала меня мальчишке…
Я жертва заговора… Но она
Должна за это умереть. — Эй, Эрос!
(Уходит.)
СЦЕНА 11
Александрия. Покой во дворце.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
Скорее! Помогите! Он бушует
Сильней, чем Теламон из-за щита.40
Он яростней, чем Фессалийский вепрь.41
Ты в царской усыпальнице укройся,
Антонию мы скажем — ты скончалась.
Властителю с величьем распрощаться
Труднее, чем душе расстаться с телом.
Да, в усыпальницу. — Ты, Мардиан,
Ступай к нему и расскажи, что я
Покончила с собой; что перед смертью
В последний раз шепнула я: «Антоний».
Разжалоби его. И поспеши
Мне рассказать, как смерть мою он принял,
Ступай. — Ну, в усыпальницу. Скорей!
Уходят.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
Клеопатра
Скорее! Помогите! Он бушует
Сильней, чем Теламон из-за щита.40
Он яростней, чем Фессалийский вепрь.41
Хармиана
Ты в царской усыпальнице укройся,
Антонию мы скажем — ты скончалась.
Властителю с величьем распрощаться
Труднее, чем душе расстаться с телом.
Клеопатра
Да, в усыпальницу. — Ты, Мардиан,
Ступай к нему и расскажи, что я
Покончила с собой; что перед смертью
В последний раз шепнула я: «Антоний».
Разжалоби его. И поспеши
Мне рассказать, как смерть мою он принял,
Ступай. — Ну, в усыпальницу. Скорей!
Уходят.
СЦЕНА 12
Там же. Другой покой.
Входят Антоний и Эрос.
Ты думаешь, перед тобой Антоний?
Да, господин.
Бывает иногда,
Что облако вдруг примет вид дракона,
Что пар сгустившийся напоминает
Медведя, льва иль крепостную стену,
Нависшую скалу иль горный кряж,
Иль синеватый мыс, поросший лесом.
Так воздух нам обманывает зренье.
Ты в сумраке вечернем наблюдал
Такие чудеса?
Да, господин мой.
Перед тобою — конь, и вдруг мгновенно
Он в облаках теряет очертанья
И, как вода в воде, неразличим…
Бывает, господин мой.
Добрый Эрос,
И я теперь — такой же зыбкий призрак.
Еще Антоний я, но этот образ
Теряется. Не ради ли Египта
Я вел войну? Так вот, его царица
(Чье сердце, думал я, мне вручено,
Как ей мое, и с ним мильон других,
Уже утраченных), так вот, царица
Мошеннически, за моей спиной
С моим противником вступила в сделку
И славу продала мою, купив
Ему триумф! Не плачь, еще живу я,
Чтоб самому избрать себе конец.
Входит Мардиан.
Эй ты! Твоя бесчестная царица
Меч у меня украла.
Нет, Антоний,
Тебя любила госпожа моя,
Свою судьбу сплела она с твоею.
Молчи, наглец! Пошел отсюда вон!
Злодейка предала меня и жизнью
Поплатится за это.
Человек
Не может дважды поплатиться жизнью.
Царицей этот долг уже уплачен.
Ты пожелал, — свершилось; не трудись.
И вот ее прощальные слова:
«О доблестный Антоний! Мой Антоний!..».
И слог последний был оборван стоном
На полпути меж сердцем и устами.
Уйдя из жизни с именем твоим,
Она его в себе похоронила.
Так умерла она?
Да, умерла.
Синими с меня доспехи. Вот и кончен
Мой труд дневной, и я могу уснуть.
(Мардиану.)
Скажи спасибо, что остался цел,
И это слишком щедрая награда.
Мардиан уходит.
Снимай! — И семислойный щит Аякса42
От этого удара не спасет.
Пора. Грудь, разорвись! Стань, сердце, тверже,
Чем хрупкое вместилище твое,
Разбей его. — Как мешкаешь ты, Эрос! —
Да, я свое отвоевал. Прощайте,
Мои в боях иссеченные латы,
Я с честью вас носил.
Эрос уходит.
Разлучены
С тобой мы ненадолго, Клеопатра.
Я вслед спешу, чтоб выплакать прощенье.
Так надо, ибо промедленье — пытка.
Погас светильник, — значит, время спать.
В борьбе нет смысла, даже мощь годится
Лишь на одно: на самоистребленье.
Конец. Осталось приложить печать. —
Ко мне, мой Эрос! — Я иду, царица. —
Эй, Эрос! — Подожди, моя любовь,
В счастливые сады блаженных душ
Мы радостно, рука с рукою, вступим,
И духи восхищенною толпой
Нас окружат, — мы переманим свиту
Дидоны и Энея.43 — Эрос! Эрос!
Входит Эрос.
Чего желает повелитель мой?
Раз умерла она, мне жить — бесчестье.
Я малодушием гневлю богов.
Как! Я, кто мир мечом перекроил,
Кто у Нептуна на спине зеленой
Построил города из кораблей,
Я мужеством от женщины отстал,
Ей отдал первенство в величье духа!
Ведь, смерть избрав, врагу она сказала:
«Я лишь самой собой побеждена!»
Ты, Эрос, дал мне клятву: если вдруг
Случится так (и вот теперь случилось),
Что встанут предо мной неотвратимо
Паденье и позор, — по первой просьбе
Ты умертвишь меня. Что ж, час настал.
Нет, не бледней — ты не меня сразишь,
Ты Цезарю его триумф испортишь.
О боги! Мне, мне посягнуть на жизнь,
Которую щадили, отклоняясь
От верной цели, тьмы парфянских стрел?
А ты предпочитаешь любоваться
Из римского окна, как господин твой
Со скрученными за спиной руками,
Согнувшийся под бременем стыда,
Бредет за триумфальной колесницей?
Как Цезарь, упоенный торжеством,
Над пленником униженным смеется?
Нет, ни за что!
Тогда решайся, друг!
Удар смертельный — вот мое лекарство.
Так обнажи свой меч, которым ты
Немало потрудился для отчизны.
О пощади меня, мой господин!
Когда тебя я отпускал на волю,
Ты клятву дал, что это совершишь,
По первому приказу. Сделай это,
Иначе прошлые твои заслуги
Я ставлю ни во что. Ну, вынь свой меч.
Тогда хоть отверни свое лицо,
Слепящее сияньем вечной славы.
Пусть будет так.
Вот… меч я обнажил.
Исполни же, что должен ты исполнить.
Мой господин, мой вождь, мой император,
Позволь мне, прежде чем удар кровавый
Я нанесу, сказать тебе «прости».
Прощай.
Прощай, славнейший полководец!
Велишь мне нанести удар?
Да, Эрос.
Ну что ж, тогда…
(Бросается на свой меч.)
По крайней мере так
Антония я не увижу мертвым.
(Умирает.)
Ты благороднее меня втройне.
Ты дал урок мне, мужественный Эрос.
Моя царица, мой оруженосец,
Вы подали мне доблести пример.
Но ведь и я со смертью уж помолвлен
И к ней стремлюсь на брачную постель.
Твой повелитель, Эрос, умирает
Твоим учеником: ты показал мне,
Как жизнь кончают.
(Бросается на меч.)
Что? Я жив? Я жив? —
Эй, стража!.. О… прикончите меня!..
Входит Деркет и стража.
Что здесь за шум?
Я сделал лишь полдела.
Докончите, что начал я, друзья.
Звезда скатилась.
Вот конец времен.
О горе!
Из любви ко мне — убейте.
Я не могу.
И я.
Никто из нас.
Солдаты уходят.
Злой рок и смерть твоя велят бежать
Твоим приверженцам.
(Поднимает меч Антония.)
А этот меч
И весть о совершившемся откроют
Мне доступ к Цезарю.
Входит Диомед.
Где Марк Антоний?
Здесь. Вот он, Диомед.
Он жив еще?
Ты что не отвечаешь?
Деркет уходит.
Диомед,
Прошу, добей меня своим мечом.
О величайший вождь! Меня послала
К тебе моя царица, Клеопатра.
Когда? Скажи!
Сейчас лишь.
Где она?
Укрылась в усыпальнице царей.
Предчувствие шепнуло ей, что здесь
Произошло несчастье. Убедившись,
Что ты несправедливо заподозрил
Ее в предательстве и что твой гнев
Нельзя смягчить, она тебе послала
Известье о своей кончине мнимой.
Но, опасаясь горестных последствий,
Она велела мне открыть тебе
Всю истину. Боюсь, что слишком поздно.
Да, слишком поздно, добрый Диомед.
Услугу окажи мне: кликни стражу.
Эй, кто там! Императорская стража!
Скорее! Полководец вас зовет.
Входит стража.
В последний раз мне сослужите службу,
Друзья мои, — снесите к Клеопатре.
О горе нам! Зачем ты, император,
Не пережил приверженцев своих?
Соратники мои, своим уныньем
Не радуйте жестокую судьбу.
С улыбкою удар ее встречая,
Вы этим ей наносите удар.
Ну, поднимайте. Я водил вас часто,
Меня нести теперь вам довелось.
Спасибо вам за все.
Уходят, унося Антония.
Входят Антоний и Эрос.
Антоний
Ты думаешь, перед тобой Антоний?
Эрос
Да, господин.
Антоний
Бывает иногда,
Что облако вдруг примет вид дракона,
Что пар сгустившийся напоминает
Медведя, льва иль крепостную стену,
Нависшую скалу иль горный кряж,
Иль синеватый мыс, поросший лесом.
Так воздух нам обманывает зренье.
Ты в сумраке вечернем наблюдал
Такие чудеса?
Эрос
Да, господин мой.
Антоний
Перед тобою — конь, и вдруг мгновенно
Он в облаках теряет очертанья
И, как вода в воде, неразличим…
Эрос
Бывает, господин мой.
Антоний
Добрый Эрос,
И я теперь — такой же зыбкий призрак.
Еще Антоний я, но этот образ
Теряется. Не ради ли Египта
Я вел войну? Так вот, его царица
(Чье сердце, думал я, мне вручено,
Как ей мое, и с ним мильон других,
Уже утраченных), так вот, царица
Мошеннически, за моей спиной
С моим противником вступила в сделку
И славу продала мою, купив
Ему триумф! Не плачь, еще живу я,
Чтоб самому избрать себе конец.
Входит Мардиан.
Эй ты! Твоя бесчестная царица
Меч у меня украла.
Мардиан
Нет, Антоний,
Тебя любила госпожа моя,
Свою судьбу сплела она с твоею.
Антоний
Молчи, наглец! Пошел отсюда вон!
Злодейка предала меня и жизнью
Поплатится за это.
Мардиан
Человек
Не может дважды поплатиться жизнью.
Царицей этот долг уже уплачен.
Ты пожелал, — свершилось; не трудись.
И вот ее прощальные слова:
«О доблестный Антоний! Мой Антоний!..».
И слог последний был оборван стоном
На полпути меж сердцем и устами.
Уйдя из жизни с именем твоим,
Она его в себе похоронила.
Антоний
Так умерла она?
Мардиан
Да, умерла.
Антоний
(Эросу)Синими с меня доспехи. Вот и кончен
Мой труд дневной, и я могу уснуть.
(Мардиану.)
Скажи спасибо, что остался цел,
И это слишком щедрая награда.
Мардиан уходит.
Снимай! — И семислойный щит Аякса42
От этого удара не спасет.
Пора. Грудь, разорвись! Стань, сердце, тверже,
Чем хрупкое вместилище твое,
Разбей его. — Как мешкаешь ты, Эрос! —
Да, я свое отвоевал. Прощайте,
Мои в боях иссеченные латы,
Я с честью вас носил.
Эрос уходит.
Разлучены
С тобой мы ненадолго, Клеопатра.
Я вслед спешу, чтоб выплакать прощенье.
Так надо, ибо промедленье — пытка.
Погас светильник, — значит, время спать.
В борьбе нет смысла, даже мощь годится
Лишь на одно: на самоистребленье.
Конец. Осталось приложить печать. —
Ко мне, мой Эрос! — Я иду, царица. —
Эй, Эрос! — Подожди, моя любовь,
В счастливые сады блаженных душ
Мы радостно, рука с рукою, вступим,
И духи восхищенною толпой
Нас окружат, — мы переманим свиту
Дидоны и Энея.43 — Эрос! Эрос!
Входит Эрос.
Эрос
Чего желает повелитель мой?
Антоний
Раз умерла она, мне жить — бесчестье.
Я малодушием гневлю богов.
Как! Я, кто мир мечом перекроил,
Кто у Нептуна на спине зеленой
Построил города из кораблей,
Я мужеством от женщины отстал,
Ей отдал первенство в величье духа!
Ведь, смерть избрав, врагу она сказала:
«Я лишь самой собой побеждена!»
Ты, Эрос, дал мне клятву: если вдруг
Случится так (и вот теперь случилось),
Что встанут предо мной неотвратимо
Паденье и позор, — по первой просьбе
Ты умертвишь меня. Что ж, час настал.
Нет, не бледней — ты не меня сразишь,
Ты Цезарю его триумф испортишь.
Эрос
О боги! Мне, мне посягнуть на жизнь,
Которую щадили, отклоняясь
От верной цели, тьмы парфянских стрел?
Антоний
А ты предпочитаешь любоваться
Из римского окна, как господин твой
Со скрученными за спиной руками,
Согнувшийся под бременем стыда,
Бредет за триумфальной колесницей?
Как Цезарь, упоенный торжеством,
Над пленником униженным смеется?
Эрос
Нет, ни за что!
Антоний
Тогда решайся, друг!
Удар смертельный — вот мое лекарство.
Так обнажи свой меч, которым ты
Немало потрудился для отчизны.
Эрос
О пощади меня, мой господин!
Антоний
Когда тебя я отпускал на волю,
Ты клятву дал, что это совершишь,
По первому приказу. Сделай это,
Иначе прошлые твои заслуги
Я ставлю ни во что. Ну, вынь свой меч.
Эрос
Тогда хоть отверни свое лицо,
Слепящее сияньем вечной славы.
Антоний
Пусть будет так.
Эрос
Вот… меч я обнажил.
Антоний
Исполни же, что должен ты исполнить.
Эрос
Мой господин, мой вождь, мой император,
Позволь мне, прежде чем удар кровавый
Я нанесу, сказать тебе «прости».
Антоний
Прощай.
Эрос
Прощай, славнейший полководец!
Велишь мне нанести удар?
Антоний
Да, Эрос.
Эрос
Ну что ж, тогда…
(Бросается на свой меч.)
По крайней мере так
Антония я не увижу мертвым.
(Умирает.)
Антоний
Ты благороднее меня втройне.
Ты дал урок мне, мужественный Эрос.
Моя царица, мой оруженосец,
Вы подали мне доблести пример.
Но ведь и я со смертью уж помолвлен
И к ней стремлюсь на брачную постель.
Твой повелитель, Эрос, умирает
Твоим учеником: ты показал мне,
Как жизнь кончают.
(Бросается на меч.)
Что? Я жив? Я жив? —
Эй, стража!.. О… прикончите меня!..
Входит Деркет и стража.
Первый солдат
Что здесь за шум?
Антоний
Я сделал лишь полдела.
Докончите, что начал я, друзья.
Второй солдат
Звезда скатилась.
Третий солдат
Вот конец времен.
Все
О горе!
Антоний
Из любви ко мне — убейте.
Первый солдат
Я не могу.
Второй солдат
И я.
Третий солдат
Никто из нас.
Солдаты уходят.
Деркет
Злой рок и смерть твоя велят бежать
Твоим приверженцам.
(Поднимает меч Антония.)
А этот меч
И весть о совершившемся откроют
Мне доступ к Цезарю.
Входит Диомед.
Диомед
Где Марк Антоний?
Деркет
Здесь. Вот он, Диомед.
Диомед
Он жив еще?
Ты что не отвечаешь?
Деркет уходит.
Антоний
Диомед,
Прошу, добей меня своим мечом.
Диомед
О величайший вождь! Меня послала
К тебе моя царица, Клеопатра.
Антоний
Когда? Скажи!
Диомед
Сейчас лишь.
Антоний
Где она?
Диомед
Укрылась в усыпальнице царей.
Предчувствие шепнуло ей, что здесь
Произошло несчастье. Убедившись,
Что ты несправедливо заподозрил
Ее в предательстве и что твой гнев
Нельзя смягчить, она тебе послала
Известье о своей кончине мнимой.
Но, опасаясь горестных последствий,
Она велела мне открыть тебе
Всю истину. Боюсь, что слишком поздно.
Антоний
Да, слишком поздно, добрый Диомед.
Услугу окажи мне: кликни стражу.
Диомед
Эй, кто там! Императорская стража!
Скорее! Полководец вас зовет.
Входит стража.
Антоний
В последний раз мне сослужите службу,
Друзья мои, — снесите к Клеопатре.
Первый солдат
О горе нам! Зачем ты, император,
Не пережил приверженцев своих?
Антоний
Соратники мои, своим уныньем
Не радуйте жестокую судьбу.
С улыбкою удар ее встречая,
Вы этим ей наносите удар.
Ну, поднимайте. Я водил вас часто,
Меня нести теперь вам довелось.
Спасибо вам за все.
Уходят, унося Антония.
СЦЕНА 13
Там же. Царская усыпальница.
Входят наверху Клеопатра, Хармиана и Ирада.
О Хармиана! Мне не суждено
Отсюда выйти.
Госпожа, утешься.
Нет, не хочу. Готова я принять
Ужасные событья, роковые,
Но утешенья… Нет их для меня.
Должна быть соразмерна скорбь моя
Ее причине.
Входит внизу Диомед.
Говори! Он умер?
Он жив еще, но смерть над им витает.
Взгляни — и ты увидишь, как солдаты
Несут его сюда.
Входят внизу солдаты, несущие Антония.
О солнце! Небеса испепели!
Пусть вечный мрак вселенную объемлет.
Антоний! О Антоний! О Антоний!..
Сюда, друзья! Да помогите ж им,
Ирада, Хармиана! Помогите
Внести его сюда, наверх.
Молчанье!
Не Цезарь сверг Антония. Антоний
Сам над собой победу одержал.
Конечно, так. Антония осилить
Один Антоний мог… Но горе нам!
Моя царица… Смерть, смерть ждет меня,
И я ей докучаю промедленьем
Лишь для того, чтоб на твоих устах
Сверх многих тысяч прежних поцелуев
Запечатлеть последний поцелуй…
Нельзя к тебе спуститься мне, любимый.
Прости, нельзя: вдруг схватят там меня.
Удачливому Цезарю не дам
Его триумф украсить Клеопатрой.
Пока есть у кинжала острие,
И сила смертоносная у яда,
И жало у змеи — я не боюсь:
Смиренница Октавия меня
Презреньем ханжеским не обольет…
Сюда, ко мне, ко мне, Антоний мой! —
Вы, девушки, и вы, друзья, — поднимем
Его наверх.
Скорей. Я умираю.
Мне на руках носить тебя пришлось, —
Такой забавы мы еще не знали.
О мой возлюбленный, как ты тяжел!
Вся мощь твоя преобразилась в тяжесть.
Будь я Юноной, поднял бы тебя
На небеса Меркурий сильнокрылый
И рядом бы с Юпитером воссел ты.
Так, так… — Но о несбыточном мечтают
Одни глупцы… — Вот так… сюда… вот так.
Антония поднимают наверх.
Ко мне… Ты встретишь смерть, где жизнь нашел.
Я поцелуем оживлю тебя.
О, будь у губ моих такая сила,
Я поцелуями бы их истерла.
О горе!
Умираю… умираю…
Дай мне глотнуть вина… Хочу сказать…
Нет, я хочу сказать. Я прокляну
Так яростно Фортуну, злую пряху,
Что колесо свое она сломает.
Постой, любимая… Проси, чтоб Цезарь
Тебе оставил жизнь и честь… О-о!
Нельзя две эти вещи совместить.
Послушай, дорогая… Никому
Из приближенных Цезаря не верь,
Лишь Прокулею…
Цезаревым слугам
Я доверять не стану. Доверяю
Своей решимости, своим рукам.
Не надо сокрушаться о плачевном
Моем конце. Пускай тебя утешат
Воспоминанья о счастливых днях,
Когда прославленнейшим, величайшим
Я был среди властителей земных.
Я умираю не позорной смертью.
Я не склонился, сняв трусливо шлем,
Пред соплеменником победоносным.
Но принял смерть как римлянин, который
Был римлянином честно побежден…
Отходит дух мой… Больше не могу…
Как! Ты умрешь, славнейший из мужей?
А я? Меня оставишь прозябать
В постылом этом мире? Без тебя
Он — хлев свиной.
Антоний умирает.
О девушки, взгляните!
Венец вселенной превратился в прах. —
Любимый! — О!.. Увял победный лавр.
Повержен наземь воинский штандарт.
До уровня подростков несмышленых
Род снизился людской. Ушло геройство,
И не на что глядеть теперь луне,
Взирающей с небес.
О госпожа!
Не надо так!
Она мертва.
Царица!
Царица!
Господа моя! Царица!
О повелительница египтян!
Властительница!
Тсс… Ирада, тише!
Нет, не царица; женщина, и только.
И чувства так же помыкают мной,
Как скотницей последней… О, швырнуть бы
Богам бездушным скипетр мой в лицо
И крикнуть, что и я была богиней,
Пока они алмаз мой не украли!..
Нет сил терпеть. Грызет меня страданье,
Как пес взбесившийся. Так разве грех
Войти в заветное жилище смерти
Незваной гостьей? — Девушки, что с вами?
Мужайтесь! Что с тобою, Хармиана?
О милые мои! — Померкло все.
Иссяк источник света. — Соберите
Все ваше мужество, солдаты. С честью
Вождя мы похороним, а потом,
Как римлянам бесстрашным подобает,
Заставим смерть объятья нам открыть.
Как холодна немая оболочка,
В которой прежде жил могучий дух!
Нет больше друга, он ушел от нас,
Но мы его нагоним в смертный час.
Уходят, унося тело Антония.
Входят наверху Клеопатра, Хармиана и Ирада.
Клеопатра
О Хармиана! Мне не суждено
Отсюда выйти.
Хармиана
Госпожа, утешься.
Клеопатра
Нет, не хочу. Готова я принять
Ужасные событья, роковые,
Но утешенья… Нет их для меня.
Должна быть соразмерна скорбь моя
Ее причине.
Входит внизу Диомед.
Говори! Он умер?
Диомед
Он жив еще, но смерть над им витает.
Взгляни — и ты увидишь, как солдаты
Несут его сюда.
Входят внизу солдаты, несущие Антония.
Клеопатра
О солнце! Небеса испепели!
Пусть вечный мрак вселенную объемлет.
Антоний! О Антоний! О Антоний!..
Сюда, друзья! Да помогите ж им,
Ирада, Хармиана! Помогите
Внести его сюда, наверх.
Антоний
Молчанье!
Не Цезарь сверг Антония. Антоний
Сам над собой победу одержал.
Клеопатра
Конечно, так. Антония осилить
Один Антоний мог… Но горе нам!
Антоний
Моя царица… Смерть, смерть ждет меня,
И я ей докучаю промедленьем
Лишь для того, чтоб на твоих устах
Сверх многих тысяч прежних поцелуев
Запечатлеть последний поцелуй…
Клеопатра
Нельзя к тебе спуститься мне, любимый.
Прости, нельзя: вдруг схватят там меня.
Удачливому Цезарю не дам
Его триумф украсить Клеопатрой.
Пока есть у кинжала острие,
И сила смертоносная у яда,
И жало у змеи — я не боюсь:
Смиренница Октавия меня
Презреньем ханжеским не обольет…
Сюда, ко мне, ко мне, Антоний мой! —
Вы, девушки, и вы, друзья, — поднимем
Его наверх.
Антоний
Скорей. Я умираю.
Клеопатра
Мне на руках носить тебя пришлось, —
Такой забавы мы еще не знали.
О мой возлюбленный, как ты тяжел!
Вся мощь твоя преобразилась в тяжесть.
Будь я Юноной, поднял бы тебя
На небеса Меркурий сильнокрылый
И рядом бы с Юпитером воссел ты.
Так, так… — Но о несбыточном мечтают
Одни глупцы… — Вот так… сюда… вот так.
Антония поднимают наверх.
Ко мне… Ты встретишь смерть, где жизнь нашел.
Я поцелуем оживлю тебя.
О, будь у губ моих такая сила,
Я поцелуями бы их истерла.
Все
О горе!
Антоний
Умираю… умираю…
Дай мне глотнуть вина… Хочу сказать…
Клеопатра
Нет, я хочу сказать. Я прокляну
Так яростно Фортуну, злую пряху,
Что колесо свое она сломает.
Антоний
Постой, любимая… Проси, чтоб Цезарь
Тебе оставил жизнь и честь… О-о!
Клеопатра
Нельзя две эти вещи совместить.
Антоний
Послушай, дорогая… Никому
Из приближенных Цезаря не верь,
Лишь Прокулею…
Клеопатра
Цезаревым слугам
Я доверять не стану. Доверяю
Своей решимости, своим рукам.
Антоний
Не надо сокрушаться о плачевном
Моем конце. Пускай тебя утешат
Воспоминанья о счастливых днях,
Когда прославленнейшим, величайшим
Я был среди властителей земных.
Я умираю не позорной смертью.
Я не склонился, сняв трусливо шлем,
Пред соплеменником победоносным.
Но принял смерть как римлянин, который
Был римлянином честно побежден…
Отходит дух мой… Больше не могу…
Клеопатра
Как! Ты умрешь, славнейший из мужей?
А я? Меня оставишь прозябать
В постылом этом мире? Без тебя
Он — хлев свиной.
Антоний умирает.
О девушки, взгляните!
Венец вселенной превратился в прах. —
Любимый! — О!.. Увял победный лавр.
Повержен наземь воинский штандарт.
До уровня подростков несмышленых
Род снизился людской. Ушло геройство,
И не на что глядеть теперь луне,
Взирающей с небес.
Хармиана
О госпожа!
Не надо так!
Ирада
Она мертва.
Хармиана
Царица!
Ирада
Царица!
Хармиана
Господа моя! Царица!
Ирада
О повелительница египтян!
Властительница!
Хармиана
Тсс… Ирада, тише!
Клеопатра
Нет, не царица; женщина, и только.
И чувства так же помыкают мной,
Как скотницей последней… О, швырнуть бы
Богам бездушным скипетр мой в лицо
И крикнуть, что и я была богиней,
Пока они алмаз мой не украли!..
Нет сил терпеть. Грызет меня страданье,
Как пес взбесившийся. Так разве грех
Войти в заветное жилище смерти
Незваной гостьей? — Девушки, что с вами?
Мужайтесь! Что с тобою, Хармиана?
О милые мои! — Померкло все.
Иссяк источник света. — Соберите
Все ваше мужество, солдаты. С честью
Вождя мы похороним, а потом,
Как римлянам бесстрашным подобает,
Заставим смерть объятья нам открыть.
Как холодна немая оболочка,
В которой прежде жил могучий дух!
Нет больше друга, он ушел от нас,
Но мы его нагоним в смертный час.
Уходят, унося тело Антония.
АКТ V
СЦЕНА 1
Лагерь Цезаря близ Александрии.
Входят Цезарь, Агриппа, Долабелла, Меценат, Галл, Прокулей и другие.