Шекспир Вильям. Генрих IV (Часть первая). (Пер.П.А.Каншина)

Хотспер

Ну, значит испугалась
Пылающих небес она, и вовсе
Не вашего рожденья. В природе
Явления подобные не редки,
Когда она больна или чревата:
Бывает, что все терзает что-то,
Похожее на колики от ветров,
Что скованы в ее утробе. Тут-то,
Ища себе исхода, эти ветры
Так бедную старушку потрясают,
Что рушатся внезапно колокольни
И башни, мхом поросшие. Должно быть,
Прабабушка земля страдала этим,
Когда на свет вы родились.

Глендаур

Немногим
Простил бы я такие возраженья,
Но все-таки я снова повторяю,
Что в час, когда я родилс_я_, все небо
Вдруг вспыхнуло огнем: в испуге козы
Бежали с гор, стада ж с протяжным ревом
Метались по испуганным полям.
Мне страшные явления те, а также
Дальнейший ход всей жизни доказали,
Что не простой я смертный как все люди.
Внутри границ, что море начертало,
Ласкаясь к берегам скалистым Уэльса,
Шотландии и Англии, найдется ль
Тот, кто б сказать дерзнул, что был Глендаур
Учеником его, а между тем
Посмеет ли хотя единый смертный,
От женщины рожденный, окунуться
За мною вглубь науки сокровенной?

Хотспер

Мне кажется, что лучше вас по-у_э_льски
Не говорит никто... Ну, я обедать
Иду.

Мортимер

Молчи! Ты, право, друг мой Перси,
Сведешь его с ума.

Глендаур

Я вызвать духов
Могу из недр земли.

Хотспер

Что вам возможно,
Возможно то и мне, и прочим людям.
Вопрос еще, являются ли духи
На ваш призыв.

Глендаур

Тебя, пожалуй, мог бы
Я научить, как дьявола взять в руки.

Хотспер

А я тебя, пожалуй, научил бы,
Как правдою и черта пристыжают.
Что ж, пристыди его! Зови, коль можешь
Его сюда и, говоря лишь правду,
Заставь его краснеть... Весь век свой правду
Лишь говори, и черта пристыдишь ты.

Мортимер

Довольно, брат, пустых нам разговоров.

Глендаур

Три раза уж сам Болингброк пытался
Противиться моей чудесной власти,
И каждый раз позорно возвращался
Он с берегов и Сиверны, и Уайя
Полубосой, избитый непогодой.

Хотспер

Как! и босой, и в скверную погоду?
Какой же черт его от лихорадки
Тогда спасал?

Глендаур

Смотрите, вот ландкарты.
По общему согласью на три части
Мы Англию разделим.

Мортимер

Архидьякон
Ее разбил на равных три участка.
Один из них - тот, что на юг от Трента
И на восток от Сиверны, на долю
Назначен мне; от Сиверны ж весь запад, -
Сюда и Уэльс включая с плодородным
Клочком земли, что к Уэлсу примыкает, -
Достанется Глендауру; весь же север
От Трента до границ шотландских - твой,
Любезный брат мой Перси. Все бумаги,
Чтоб закрепить тройной союз, готовы,
И, приложив печати к ним, - что нынче ж,
Надеюсь, мы исполним, - завтра утром,
Ты, Перси, я и добрый лорд наш Вустер -
Все к твоему отцу, войска шотландцев
Ведущему, отправимся и встретим
У Шрусбери его, как это было
Условленно меж нами. Только тесть мой,
Глендаур, еще не собралс_я_, но помощь
Его едва ль необходима будет
Нам раньше двух недель.
(Гленадауру.)
Вы ж постарайтесь
Тем временем созвать соседних лордов,
Приверженцев и данников своих.

Глендаур

Конечно, я скорее буду с вами;
А под моим прикрытием и жены
Приедут к вам. Отправиться сейчас же
Вам надо бы отсюда, не прощаясь;
Иначе слез прольется на прощанье
Здесь только, что весь мир они зальют.

Хотспер

Мне кажется, что этот вот участок,
Что к северу от Бертона лежит
И вами мне назначен, - уступает
Значительно тем, что себе оставить
Хотите вы... Смотрите же, как круто
Врезается изгиб глубокий Трента
Вот здесь в мои владения и лучший,
Доходнейший участок отрезает.
Я запружу теченье в этом месте,
Покатит Трент серебряные волны
По новому и ровному русл_у_
И не лишит поместий богатейших
Тогда меня излучина реки.

Глендаур

Нет, так нельзя! Трент, как течет, так должен
И будет течь.

Мортимер

Брат, проследи, однако,
Ты за руслом реки. Ведь дальше также
Трент и в мои врезается владенья
И, мне в ущерб, он этим пополняет
Тот клок земли, что _о_тнял у тебя.

Вустер

Но если бы устроить здесь плотину, -
Что стоило б не дорого, - то север
Клочком земли богаче б стал, зато бы
Течение прямое принял Трент.

Хотспер

Я думаю так сделать. Обойдутся
Недорого работы.

Глендаур

Изменений
Я не хочу!

Хотспер

Как, сэр! Вы не хотите?

Глендаур

Да, не хочу, и этого не будет!

Хотспер

Кто запретить посмеет мне?

Глендаур

Кто? Я!

Хотспер

Милорд, я вас совсем не понимаю:
Должно быть вы по-у_э_льски говорите.

Глендаур

Не хуже вас я говорить умею
По-_а_нглийски: не даром же я вырос
При _а_нглийском дворе. Сложил для арфы
Я в юности немало новых песен;
Обогатил язык, еще суровый,
Обилием полезных украшений:
Достоинства, которых уж, конечно,
Никто не знал за вами.

Хотспер

Превосходно!
И этому я радуюсь всем сердцем...
Котенком быть я лучше б согласился,
Как он кричать "мяу", чем кисло-сладким
Слагателем баллад... Скорее слушать
Готов я, как верт_я_т подсвечник медный,
Иль как скрипят колеса без подмазки, -
Все от чего коробит и на зубы
Оскомину порою набивает,
Чем пошлости поэзии жеманной,
И мне она - что бег разбитой клячи.

Глендаур

Ну, полноте! Для вас, пожалуй, можем
Мы изменить теченье Трента.

Хотспер

Это
Мне все равно. Земл_и_ отдам я втрое
Союзнику, кто этого достоин;
Но слушайте: когда о договоре
Заходит речь, готов я торговаться
И о девятой доле волоска.
Но писаны ль условья? Время ехать.

Глендаур

Ночь светлая; луна сияет ярко,
Вы можете уехать до рассвета.
Совет мой вам - уехать втихомолку
И с женами своими не прощаться:
Боюсь я, что совсем дочь обезумит;
Ей Мортимер так бесконечно дорог.
(Уходит.)

Мортимер

Ох, друг! зачем его ты раздражаешь?

Хотспер

Что ж делать? Я иначе не могу.
Меня порой он нестерпимо бесит
Нелепыми рассказами своими
О муравье да о кроте, а также
О Мерлине помешанном, о странных
Пророчествах его да о драконах,
О в_о_ронах да о бесхвостой рыбе,
О кротком льве, о ползающих кошках.
Меня его бессмысленные бредни
Выводят из себя. Так целых девять
Часов подряд вчера он поименно
Мне исчислял бес_о_в тех, что рабами
Служить ему должны; а я на это
Покашливал да говорил: "Что ж дальше?..",
Не слушая ни слова. Он несносен,
Как старая измученная кляча,
Как бабья брань, как дом угарный. Лучше
Век жить в глуши, на мельнице; при этом
Есть только сыр и пить одно лишь пиво,
Чем пировать в роскошнейших палатах,
Его речам бессмысленным внимая.

Мортимер

А все-таки он человек достойный,
Значительно начитан и имеет
Сношения с таинственною силой.
Он храбр, как лев, приветлив бесконечно,
Богат и щедр, как рудники Голконды.
Я к этому добавлю, милый Перси,
Что о тебе высокого он мненья,
И даже нрав свой дикий он смиряет,
Когда его ты дразнишь. От других бы
Он не стерпел таких противоречий,
Как от тебя, без грозного возмездья,
Но этим, друг, на будущее время,
Прошу тебя, не злоупотребляй.

Вустер

Да, ты не прав, племянник: ты чрезмерно
Упрям в своих поступках непохвальных:
Ты с самого приезда делал все
Чтоб вывести Глендаура из терпенья.
Исправиться, - и поскорее, - надо
От вредного такого недостатка.
Хоть иногда и служит как бы знаком
Отваги он, величья и породы,
Но в этом вся его заслуга: чаще,
Однако, он изобличает гордость
Безмерную и грубость, неуменье
Держать себя с людьми, неуваженье
К правам других, избыток буйной страсти;
Запальчивость, надменность, самовластье
И прочее. Подобный недостаток
Один уже пятнает джентльмена.
Он от него отталкивает сразу
Сердца других и омрачает прелесть
Всех остальных его прекрасных качеств.

Хотспер

Ну, хорошо! Попал я в школу!.. Пусть же
Умение держать себя послужит
На пользу вам... Однако, наши жены
Идут сюда. Проститься надо с ними.

Входит Глендаур; за ним леди Мортимер и леди
Перси.

Мортимер

До бешенства досадно, что жена
По-_а_нглийски не знает и полслова,
А я совсем по-у_э_льски не умею.

Глендаур

Дочь вся в слезах... не хочет расставаться
С тобой. Кричит: "Оденусь я солдатом
И на войну отправлюсь вместе с мужем!"

Мортимер

Скажите ей, что скоро с леди Перси
Вы и ее пров_о_дите к нам в лагерь.

Глендаур говорит дочери по-уэльски, она отвечает ему
на том же наречии.

Глендаур

В отчаяньи она. Так своенравна,
Упряма так негодная бабенка,
Что никаких разумных убеждений
Не слушает!

Леди Мортимер говорит что-то мужу по-уэльски.

Мортимер

Язык очей твоих
И смысл речей, что льются из припухших
Твоих небес, я понимаю ясно.
И, если бы не стыдно, сам тебе бы
Ответил я на этом же наречьи.

Леди Мортимер целует его и снова что-то говорит
по-уэльски.

О жизнь моя, твои мне поцелуи
Понятны, как мои тебе; не надо
Нам более подробных объяснений;
Но, милая, не буду знать покоя,
Я до тех пор, пока с тобой по-у_э_льски
Не научусь я говорить. Так сладко
В твоих устах звучит наречье это,
Как самые волшебные напевы
Неведомой и дивной фей царицы,
Играющей на лютне под весенним
Шатром ветвей зеленых.

Глендаур

Ну, довольно!
Когда ты сам растаешь, то, конечно,
Она совсем сойдет с ума.

Леди Мортимер снова заговаривает с мужем по-уэльски.

Мортимер

К несчастью,
Ни слова я не понимаю.

Глендаур

Хочет
Она сказать, чтоб лег ты беззаботно
На мягкую пушистую циновку
Из тростника; послужат изголовьем
Тебе ее колени; песнью нежной
Она призвать сумеет бога сна,
И вот сомкнет твои он вежды сладким
Дыханием своим, и погруз_и_шься
Ты в чудное то забытье, что служит
Границею меж полным сном и бденьем,
Как алая заря меж днем и ночью
За час пред тем, как колесница Феба,
Вся в золоте, заблещет на востоке.

Мортимер

Я рад ее желание исполнить
От всей души. Пускай поет. Надеюсь,
Тем временем все документы будут
Дописаны.

Глендаур

Ложись! Те музыканты,
Которых ты услышишь, много дальше,
Чем за сто миль. В воздушных сферах
Они еще витают, чрез минуту ж
Все будут здесь. Ложись и слушай.

Хотспер

Ляг, Кэт, и ты. Само ты совершенство,
Когда лежишь. Идем скорей; скорее
Дай голову мне скрыть в твоих коленях.

Леди Перси

Что ж, вертопрах, идем, когда ты хочешь.

Слышна музыка.

Хотспер

Теперь и мне нельзя не согласиться,
Что дьявол сам по-у_э_льски понимает;
Вот почему он вечно так причудлив
И, кажется, отличный музыкант.

Леди Перси

Тогда и ты должен быть музыкантом в душе, потому что вечно находишься
под влиянием причуд. Лежи спокойно, разбойник, и слушай, как леди Мортимер
будет петь по-уэльски.

Хотспер

Мне, милая, право, приятнее было бы слушать, как моя сука Леди воет
по-ирландски.

Леди Перси

А не хочешь ли, чтоб тебе голову проломили?

Хотспер

Нисколько.

Леди Перси

Ну, лежи смирно, если так.

Хотспер

Нет, это дело женское.

Леди Перси

Э! унеси тебя Бог...

Хотспер

Куда? На постель уэльской леди?

Леди Перси

Это что еще за шутки?

Хотспер

Тише, она поет.

Леди Мортимер поет уэльскую песню.

Хотспер (жене)

Теперь спой ты: хочу тебя послушать.

Леди Перси

А я, ей-богу, ни за какие пряники петь не стану.

Xотспер

"Ни за какие пряники!.." "Ей-богу!.." Ты выражаешься точь-в-точь, как
жена лавочника!.. Потом: "Вертопрах", "Унеси тебя Бог", и прочее...
Порою, Кэт, такие выраженья
Ты с языка роняешь, словно дальше,
Чем в Финсбери нигде ты не бывала.
Нет, милая, ты - леди; этой леди
Во всем должна ты оставаться, даже
Когда придет желанье побожиться.
Ну, если так, божись открыто, крепко,
А эти все: "Ей-богу", "Что за шутки"
Да "Пряники" оставь ты тем мещанкам,
Что бархатом обшитым платьем в праздник
Мир удивить хотят. Да, Кэт, жеманство
Им предоставь да их мужьям почтенным.
Ну, спой.

Леди Перси

Нет, нет я ни за что не стану.

Xотспер

Ты, кажется, хочешь, чтобы тебя непременно приняли за портниху или за
дрессировщицу снегирей; если так, то упрямство для этого самое лучшее
средство. Если бумаги готовы, то я еду через два часа. Вы же можете
отправляться, когда хотите. (Уходит.)

Глендаур

Лорд Мортимер, ты так же равнодушно
Относишься к отъезду, как лорд Перси
Желанием горит скорей уехать.
Идем. Теперь условия готовы;
Подпишем их, скрепим своей печатью
И - на коней!

Мортимер

Готов я всей душою.
(Уходят.)

СЦЕНА II

Лондон, зал во дворце.
Входят король Генрих, принц Генрих и лорды.

Король

Оставьте нас, милорды. С принцем у_э_льским
Наедине поговорить мне надо;
Но далеко не отлучайтесь: скоро
Вы будете мне нужны.

Лорды уходят.

Я не знаю,
Угодно ль так уж Богу, иль карает
Меня Он за неведомый проступок,
Но мне, в лице родного сына, свыше
Ниспослано жестокое возмездье:
Постыдными поступками своими
Предполагать меня ты заставляешь,
Что изо всех людей ты избран
Служить бичем, орудьем Божей кары
За все мои былые прегрешенья.
Иначе, где ж найду я объясненье
Твоим страстям, развратным и позорным,
Деяниям твоим постыдным, грязным,
Бессовестным и нечестиво-гнусным,
Твоим пустым и пошлым развлеченьям
И обществу товарищей, с которым
Ты знаешься, с которым, не взирая
Ни на свое высокое рожденье,
Ни на свой сан и царственное сердце,
Ты за одним столом проводишь время?

Принц Генрих

Во всех моих поступках оправдаться
Я, вашему величеству в угоду,
Располагать возможностью желал бы;
Однако, все ж, надеюсь опровергнуть
Я многое, в чем глупо упрекает
Меня молва, но в чем я неповинен.
Позвольте ж вас просить о снисхожденьи
Хоть до тех пор, покуда перед вами
Не явятся в их настоящем свете
Те гнусные бессмысленные сказки,
Которые вестовщики шутливых
Нелепостей и злых придворных сплетен
Спешат довесть до царственного слуха.
Но ежели в моем прошедшем даже
Есть не совсем похвальные поступки,
Как юности разнузданной остатки,
Пусть искренность раскаянья поможет
За прошлое мне получить прощенье.

Король Генрих

Прости тебя Господь! Но, сын мой, слушай:
Я не могу не удивляться, видя
Всю низменность твоих стремлений, Гарри,
Сравнительно с полетом славных предков.
Так, например, в совете нашем места
Постыдно ты лишился; занимает
Его теперь твой младший брат. Ты чуждым
Не только стал всему двору, но даже
Для всей родни, для принцев нашей крови.
Надежды те, которые когда-то
Ты возбуждал, рассеялись, и каждый
Пророчески предчувствует, что близок
Час твоего паденья. Если б сам я
Был менее благоразумен, чаще
Являлся пред толпой, - к тому же вечно
Среди гуляк презренных, - и всем этим
Себя в глазах ее опошлил, разве
Могучее общественное мненье
Открыло бы дорогу мне к престолу?
Нет. Ричарду, оно б осталось верно,
Меня ж на мрак изгнанья обрекло бы,
Как личность безнадежного закала,
Без блеска, без ручательств на успех.
Толпа меня видала очень редко,
И этому обязан я, что ст_о_ит
Мне где-нибудь, бывало, появиться,
Чтоб весь народ с восторгом, как комету,
Встречал меня. Отцы шептали детям:
"Вот это он!" Другие ж восклицали:
"Где Болингброк? Который он?.." Как Богу
Тогда народ мне поклонялся; сам же
Смирением таким я облекался,
Что все сердца рвались ко мне, и громко
Толпа "ура!" кричала, хоть бы тут же
Помазанник державный находился.
Вот почему в народе обаянье
Мое свежо и ново оставалось.
Присутствие мое, подобно ризе
Епископа, встречалось не иначе,
Как радостью, благоговенья полной,
И оттого, чем повторялось реже,
Тем все пышней, торжественней казалось,
Тогда как наш не в меру прыткий Ричард
Во все концы метался, окруженный
Какими-то шутами (правда с бойким
Умом, что в миг, как сено, загорался,
Но угасал зато настолько ж быстро),
Забыв свой сан высокий, потешался
Их шуткам, повторял остроты
Забавников над саном королевским,
За что и стал мишенью для насмешек
И пасквилей мальчишкам безбородым.
На улице являясь ежедневно,
Толкаяся бок о бок с грубой чернью,
Он до того народу опротивел,
Что от его присутствия тошнило,
Как то всегда бывает, если меда
Объешься: он становиться несладок,
А приторен; от приторности же близко
До тошноты. Когда же приходилось
Ему во всем величии являться,
Производил он то же впечатленье,
Как поздняя июньская кукушка:
Все слышат крик ее, никто, однако,
Вниманья на него не обращает.
На Ричарда смотрели, это правда,
Но уж не тем восторга полным взглядом,
Каким народ взирает на сиянье
Солнцеподобного величья, если
Лишь изредка его лучи он видит,
А сонным тем и равнодушным оком,
Каким порой на зрелище мы смотрим,
Которым уж пресытиться успели.
Вот, Гарри, ты в таком же положеньи.
Лишился ты, благодаря беспутным
Связям, того живого обаянья,
Что царский сан сопровождать должно бы.
Давно уже толпе ты пригляделся,
Наскучил всем, конечно, исключая
Меня, кому тебя, мой Гарри, видеть
Хотелось бы почаще, не взирая
На все твои постыдные деянья
И шалости: так глупо ослепляет
Еще меня отеческая нежность.

Принц Генрих

Я, государь, отныне постараюсь
Побольше быть самим собою.

Король Генрих

Тем же,
Что ты теперь, и Ричард был, когда
Я в Рэвенсперг из Франции вернулся,
А я был тем, что нынче Генри Перси.
И скипетром клянусь я и душою,
Что больше он возможности имеет
Вступить на трон, чем ты, ничтожный призрак
Наследника престола, потому что
Без всяких прав, без всякой тени права,
Мои поля он войском наводняет
И против льва, с оскаленною пастью,
Он голову надменно подним_е_т.
Он менее, чем ты, годам обязан,
А все ж на бой и лордов престарелых,
И целый сонм епископов почтенных
Вслед за собой ведет. Какую славу
Бессмертную стяжал в борьбе отважной
Он с Дугласом, с бойцом тем знаменитым,
Чьи подвиги молва так громко славит,
Что он во всех стран_а_х крещеных мира
Считается первейшим полководцем.
Три раза уж тот Хотспер, - Марс в пеленках,
Боец-дитя, - расстраивал все планы
Графа Дугласа, знатного шотландца;
Взял в плен его и, даровав свободу,
В нем приобрел союзника и друга.
Теперь они, возвысив грозно голос,
Хотят покой страны и твердость трона
Поколебать. Что скажешь ты на это?
Нортемберленд, епископ Йоркский, Перси,
Граф Дуглас и лорд Мортимер - все разом
Восстав, идут уже на нас войною...
Однако, я и сам не знаю, Гарри,
Зачем тебе все это сообщаю?
Зачем тебе я о врагах толкую,
Когда ты сам по крови самый близкий
И дорогой мне враг? Как знать, быть может,
Что сам же ты под рабским гнетом страсти
Иль низкому влеченью уступая,
Иль временной досаде, станешь драться
Не за отца, а под начальством Перси,
Наемником служить и полководцу
Лизать ступни, как собачонка, льстиво
Потворствуя всем слабостям его,
Чтоб доказать, как сильно ты испорчен?

Принц Генрих

Нет, этому не быть! Никто вовеки
Подобного позора не увидит.
Прости Господь тому, кто в вашем мненьи
Так уронил меня... Весь стыд былого
Я искуплю уничтоженьем Перси
И, может быть, вслед за победой громкой,
Когда-нибудь осмелюсь вашим сыном
Назваться вновь. Замаранную кровью
Одежду я носить не перестану,
И не сорву с лица кровавой маски,