Страница:
Возмездие, какое захотите.
Хоть будь мой сын родной, не изменю я
Решения.
Брабанцио
Нижайше вашу светлость
Благодарю. Виновный - этот мавр,
Которого по делу государства
Вы, кажется, послали звать сюда.
Дож и сенаторы
Такую весть нам очень грустно слышать.
Дож
(к Отелло)
Что можете вы отвечать на это?
Брабанцио
Да только то, что правду я сказал.
Отелло
Почтенные, знатнейшие синьоры
И добрые начальники мои!
Что дочь увез у этого я старца -
Не выдумка; не выдумка и то,
Что я на ней женился; но на этом
Кончается и весь проступок мой.
Я груб в речах; к кудрявым фразам мира
Нет у меня способности большой,
Нет потому, что этими руками
Я с семи лет до нынешнего дня
На лагерных полях привык работать.
Изо всего, что в мире происходит,
Я говорить умею лишь о войнах,
Сражениях; вот почему теперь,
Здесь говоря за самого себя,
Едва ли я сумею скрасить дело.
Но пусть и так: я, с вашего согласья,
Все ж расскажу вам, прямо, без прикрас
Весь ход любви моей; скажу, какими
Снадобьями и чарами, каким
Шептанием и колдовством всесильным -
Ведь в этом я пред вами обвинен -
Привлек к себе я дочь его.
Брабанцио
Такая
Смиренная и робкая девица,
Красневшая от собственных движений -
И вдруг она, наперекор природе,
Своим летам, отечеству, богатству,
Всему, всему, влюбилась в то, на что
До этих пор и посмотреть боялась!
Нет, только тот, кто поврежден в рассудке
Иль кто совсем с ума сошел, допустит,
Что может так забыться совершенство,
Наперекор всем правилам природы -
И объяснить такое дело должно
Ничем иным, как происками ада.
А потому я утверждаю вновь,
Что на нее он действовал каким-то
Снадобьем одуряющим иль зельем,
Для этого приправленным нарочно.
Дож
Так утверждать - не значит доказать,
И подкрепить должны вы обвиненье
Свидетельством яснее и точнее
Таких пустых догадок и таких
Незначащих и мнимых заключений.
1-й сенатор
Ну, говорите же скорей, Отелло:
То правда ли, что к средствам запрещенным,
Насильственным прибегли вы затем,
Чтоб подчинить себе и отравить
Девицы юной чувства? Или в этом
Успели вы посредством убеждений
И тех речей, которые влекут
К одной душе другую?
Отелло
Умоляю,
Пошлите вы сейчас к "Стрелку" за нею.
И пусть она в присутствии отца
Все обо мне расскажет; если я
Из слов ее виновным окажусь,
Тогда меня не только что доверья
И сана, мне дарованных от вас,
Лишите вы, но пусть ваш суд правдивый
И жизнь мою отнимет у меня.
Дож
Пошлите же сейчас за Дездемоной.
Отелло
(к Яго)
Сведи их, друг: ты знаешь, где она.
Яго уходит с несколькими офицерами.
А между тем, почтенные синьоры,
Пока она придет сюда, я вам
Так искренно, как Богу открываю
Свои грехи, скажу, как я успел
Снискать любовь прекрасной этой девы
И как она мою приобрела.
Дож
Рассказывай, мы слушаем, Отелло.
Отелло
Ее отец любил меня и часто
Звал в дом к себе. Он заставлял меня
Рассказывать историю всей жизни,
Год за год - все сражения, осады
И случаи, пережитые мной.
Я рассказал все это, начиная
От детских дней до самого мгновенья,
Когда меня он слышать пожелал.
Я говорил о всех моих несчастьях,
О бедствиях на суше и морях:
Как ускользнул в проломе я от смерти,
На волосок висевшей от меня;
Как взят был в плен врагом жестокосердым
И продан в рабство; как затем опять
Я получил свободу. Говорил я
Ему о том, что мне встречать случалось
Во время странствий: о больших пещерах,
Бесплоднейших пустынях, страшных безднах,
Утесах неприступных и горах,
Вершинами касающихся неба;
О каннибалах, что едят друг друга,
О племени антропофагов злых
И о людях, которых плечи выше,
Чем головы. Рассказам этим всем
С участием внимала Дездемона,
И каждый раз, как только отзывали
Домашние дела ее от нас,
Она скорей старалась их окончить,
И снова шла, и жадно в речь мою
Впивалася. Все это я заметил
И, улучив удобный час, искусно
Сумел у ней из сердца вырвать просьбу
Пересказать подробно ей все то,
Что слышать ей до этих пор без связи,
Урывками одними привелось.
И начал я рассказ мой, и не раз
В ее глазах с восторгом видел слезы,
Когда я ей повествовал о страшных
Несчастиях из юности моей.
Окончил я - и целым миром вздохов
Она меня за труд мой наградила,
И мне клялась, что это странно, чудно
И горестно, невыразимо горько;
Что лучше уж желала бы она
И не слыхать про это; но желала б,
Чтоб Бог ее такою сотворил,
Как я; потом меня благодарила,
Прибавивши, что, если у меня
Есть друг, в нее влюбленный, - пусть он только
Расскажет ей такое ж о себе -
И влюбится она в него. При этом
Намеке я любовь мою открыл.
Она меня за муки полюбила,
А я ее - за состраданье к ним.
Вот чары все, к которым прибегал я.
Она идет - спросите у нее.
Входят Дездемона, Яго и офицеры.
Дож
Ну, и мою бы дочь увлек, конечно,
Такой рассказ. Брабанцио почтенный,
Что кончено, того не воротить,
И следует вам с этим примириться.
Вы знаете, что люди чаще бьются
Хоть сломанным оружьем, но оружьем,
Чем голыми руками.
Брабанцио
Я прошу,
Послушайте еще ее признанье,
И если здесь сознается она
В участии своем хоть вполовину -
Пусть смерть падет на голову мою,
Когда его смущу я укоризной.
Поди сюда, любезное дитя!
Ты знаешь ли, кому из здесь сидящих
Почтеннейших синьоров ты должна
Оказывать всех больше послушанья?
Дездемона
Я знаю то, отец мой благородный,
Что надвое распался здесь мой долг:
Вам жизнию и воспитаньем я
Обязана; и жизнь, и воспитанье,
Сказали мне, что вас должна я чтить:
Вы мой глава, я ваша дочь, родитель,
Но вот мой муж. Позвольте же и мне
Быть столько же покорной мавру, сколько
И мать моя, с своим отцом расставшись
И выбрав вас, была покорна вам.
Брабанцио
Ну, Бог с тобой! Я кончил, ваша светлость.
Угодно вам - мы перейдем к делам
Республики. О, лучше б я хотел
Приемыша иметь, чем дочь родную!
Мавр, подойди и выслушай меня.
От всей души даю тебе я то,
Что у тебя от всей души бы вырвал,
Когда б ты им уже не завладел.
(Дездемоне.)
Ну, милое сокровище, душевно
Я радуюсь, что дочери другой
Нет у меня, а то б я стал тираном
Из-за побега твоего и в цепи
Ее сковал. Я кончил, ваша светлость.
Дож
Позвольте же, как будто вместо вас,
Мне высказать теперь такое мненье,
Которое могло б влюбленным этим
Ступенями служить для достиженья
Приязни вашей.
Когда уж нет спасенья, грусть должна
Окончиться с сознанием несчастья
И гибели последней из надежд.
Оплакивать исчезнувшее горе -
Вернейший путь призвать другую скорбь.
Когда нельзя предотвратить удара -
Терпение есть средство отомстить
Насмешкою судьбе несправедливой.
Ограбленный, смеясь своей потере,
У вора отнимает кое-что:
Но, горести предавшись бесполезной,
Ворует он у самого себя.
Брабанцио
Так, знаете, уступим-ка с улыбкой
Мы туркам Кипр: он все ведь будет наш.
Ох! Хорошо такие рассужденья
Переносить тому, кто удручен
Лишь сладким утешеньем, в них лежащим.
Но каково тому, кто, кроме их,
Обременен печалью? Для уплаты
Своей тоске он должен занимать
У бедного терпенья. Эти речи,
Способные и утешать, и мучить,
Двусмысленны, как их ни поверни.
Слова всегда останутся словами!
Я никогда не слышал, чтоб могло
Растерзанное сердце излечиться
Тем, что ему подсказывает ухо.
Теперь я вас покорнейше прошу
Заняться здесь делами государства.
Дож
Турки, могущественно вооруженные, плывут к Кипру. Вам, Отелло, лучше,
чем другим, известны средства обороны этого места. Хотя мы имеем уже там
наместника высокодоблестного, но общественное мнение - этот верховный
властелин успехов - возлагает большую надежду спасения на вас. Поэтому вам
придется теперь омрачить блеск вашего нового счастья этой неминуемой и
бурной экспедицией.
Отелло
Почтенные сенаторы, привычка -
Тиран людей, и для меня она
Кремнистое, стальное ложе брани
В пух_о_вую перину превратила.
Я, признаюсь, в труде тяжелом радость
Открытую, прямую нахожу -
И в бой готов идти на оттоманов.
Поэтому к вам обращаюсь я
С смирением полнейшим и прошу,
Чтоб сделано распоряженье было
Насчет жены моей, чтоб ей жилище
Назначили, и слуг, и содержанье,
И, словом, все удобства, как прилично
Высокому рождению ее.
Дож
Хотите вы, так пусть живет она
У своего отца.
Брабанцио
Я не согласен.
Отелло
Ни я.
Дездемона
Ни я. Я не хочу там жить,
Чтоб, находясь перед отца глазами,
Его всегда сердить и раздражать.
Светлейший дож, внемлите благосклонно
Моей мольбе, и слово снисхожденья
Пусть ободрит неопытность мою.
Дож
Чего же вы хотите, Дездемона?
Дездемона
Светлейший дож, я доказала миру
Тем, что пошла открыто и бесстрашно
Навстречу всем превратностям судьбы,
Что для того я мавра полюбила,
Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое
Призванию его и покорилось.
В его лице мне дух его являлся;
Я подвигам его и славе громкой
Свою судьбу и душу посвятила.
Поэтому, почтенные синьоры,
Когда я здесь останусь молью мира,
Меж тем как он поедет на войну,
То именно того лишусь, за что я
Люблю его, и тяжко будет мне
Переносить разлуку с милым сердцу.
Позвольте же мне ехать вместе с ним.
Отелло
Сенаторы, подайте голоса!
Я вас молю не отказать ей в просьбе.
Свидетель Бог, молю не для того,
Чтоб угодить желаньям сладострастным,
Не для того, чтоб юной страсти жар
Мне одному дарил бы наслажденье,
Но для того, чтобы ее душа
От всех забот и мук была свободна.
Но Боже вас, синьоры, сохрани
От мысли той, что важным вашим делом
Пренебрегу, не расставаясь с ней.
Нет, нет! Когда беспечные забавы
Крылатого Амура наведут
Изнеженность и сладкую истому
На мысль мою и действия мои,
Когда они мое испортят дело,
Тогда пускай из шлема моего
Простой горшок себе устроят бабы,
И пусть тогда на честь мою падут
Постыднейший позор и оскорбленье!
Дож
Пусть будет так, как сами вы решите -
Остаться ей иль ехать. Наше дело
Не терпит отлагательства, и медлить
Никак нельзя. Вы едете сегодня.
Дездемона
Сегодня в ночь?
Дож
Сегодня в ночь.
Отелло
Я рад.
Дож
Мы снова здесь сойдемся вместе завтра
Часу в десятом утра. Вы, Отелло,
Кого-нибудь из ваших офицеров
Оставите: он ваше полномочье
И прочие бумаги все, какие
Вам следует, к вам привезет.
Отелло
Позвольте
Поручика оставить моего:
Он человек и честный, и надежный.
Он привезет ко мне жену мою,
А также все, что вы сочтете нужным
Послать ко мне.
Дож
Ну что ж - пусть будет так.
Теперь вам всем желаю доброй ночи.
(К Брабанцио.)
Почтеннейший синьор, коль добродетель
Как красота прекрасна, то ваш зять,
Поверьте мне, не черен, а прекрасен.
1-й сенатор
Прощайте, храбрый мавр, и Дездемону
Храните вы от всяких бед.
Брабанцио
Смотри
За нею, мавр, смотри во все глаза:
Она отца родного обманула,
Так и тебя, пожалуй, проведет.
Дож, сенаторы и другие уходят.
Отелло
Нет, жизнь даю за верность Дездемоны;
(К Яго.)
С тобой я оставляю, честный Яго,
Мою жену. Прошу тебя, скажи
Своей жене смотреть за ней; а после,
При случае удобном, привези
Обеих их. Пойдем же, Дездемона -
Один лишь час могу я дать любви
И всем другим заботам посторонним:
Мы времени покорствовать должны.
(Уходит с Дездемоной.)
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородная душа?
Родриго
Как ты думаешь, что я намерен сейчас сделать?
Яго
Думаю, что ты сейчас отправишься спать.
Родриго
Я сейчас пойду и утоплюсь.
Яго
Ну, если ты сделаешь это, я после того перестану любить тебя. И к чему
это, глупый человек?
Родриго
Глупость жить, когда жизнь - мученье; и мы обязаны умереть, когда
смерть может быть нашим исцелителем.
Яго
О, чепуха! Я смотрю на смерть уже пятое семилетие, и с тех пор, как
научился различать благодеяние от оскорбления, не встречал еще человека,
который бы умел любить себя. Нет, что касается меня, то я скорее бы
обменялся своею человечностью с обезьяною, чем решился бы утопиться изо
любви к какой-нибудь цесарке.
Родриго
Да что же мне сделать? Сознаюсь, мне самому стыдно, что я так влюблен,
да нет сил преодолеть это!
Яго
Нет сил? Пустяки! Быть таким или иным - зависит от нас самих. Наше тело
- наш сад, а наша воля - садовник в нем. Захотим ли мы посадить там крапиву
или посеять салат, иссоп, тмин; захотим ли украсить этот сад одним родом
трав или несколькими; захотим ли запустить его по бездействию или
обработать с заботливостью - всегда сила и распорядительная власть для этого
лежат в нашей воле. Если бы на весах нашей жизни не было чашечки рассудка
для уравновешивания чашечки чувствительности, то кровь и пошлость нашей
натуры довели бы нас до безумнейших последствий. Но у нас есть рассудок для
прохлаждения бешеных страстей, животных побуждений, необузданных похотей.
Вот почему то, что ты называешь любовью, есть, я думаю, простой побег или
отпрыск.
Pодpиго
Это невозможно.
Яго
Да, просто похоть крови, потворствуемая волею. Ну полно, будь мужчиной!
Утопиться!.. Топи лучше кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом,
сознаюсь, что привязан к тебе канатами надежной толщины и никогда не мог
быть тебе полезным так, как теперь. Насыпь-ка денег в свой кошелек, ступай
на войну, измени лицо свое поддельной бородой - но, повторяю, насыпь-ка
денег в свой кошелек. Невозможно, чтобы Дездемона долго любила мавра.
Невозможно, чтобы и он долго любил ее. Любовь эта стремительно началась, и
ты увидишь такой же разрыв ее; но не забудь кошелька с деньгами! Эти мавры
изменчивы в своих желаниях... Наполни же кошелек свой деньгами. Пища,
которая кажется ему теперь такою же сладкою, как саранча, скоро сделается
для него горше колоцинтов. Она должна перемениться вследствие своей
молодости; когда насытится его телом, то увидит, как ошиблась. Да, ей нужна
будет перемена, непременно нужна - вот почему следует наполнить кошель
деньгами. Если уж ты непременно хочешь погубить себя, так употреби для этого
средство более приятное, чем утопление. Собери денег, сколько можешь. Если
ложная святость и непорочные клятвы бродяги-чужеземца и хитрой венецианки не
победят моей смышлености и стараний целого ада, то ты завладеешь ею,
только достань денег. Какой вздор - утопиться! Ведь это ни к чему не
поведет... Уж лучше тебе повеситься, насладившись блаженством, чем
утопиться, ничего не добившись!
Родриго
Но оправдаешь ли ты мои надежды, если я последую твоим советам?
Яго
Будь совершенно уверен во мне... А теперь доставай деньги. Я говорил
тебе часто и теперь снова повторяю: я ненавижу мавра. Причин на это у меня
достаточно - у тебя тоже не меньше. Соединимся же вместе для мщения. Если
тебе удастся приставить ему рога, то этим ты себе доставишь удовольствие, а
мне - потеху. Много есть такого в утробе времени, что скоро откроется. Ну,
марш - доставай деньги! Завтра мы потолкуем об этом подробнее. Прощай.
Родриго
Где мы увидимся завтра утром?
Яго
У меня.
Родриго
Я приду пораньше.
Яго
Ну, прощай. Но ты слышал, Родриго?
Родриго
Что такое?
Яго
Ни слова больше о том, что хочешь утопиться - слышал?
Родриго
Я раздумал. Я продам все мои поместья.
Яго
Ступай, да припаси побольше денег.
Родриго уходит.
Вот так всегда из дураков таких
Я кошелек свой делаю; а тратить
Из-за одной пустой забавы время
С болванами подобными - ведь значит
Срамить себя и опытность свою.
Я ненавижу мавра. Ходят слухи,
Что на моей супружеской постели
Он исполнял обязанность мою.
Не знаю я, правдивы ль эти слухи;
Но одного простого подозренья
Довольно мне, чтоб поступать, как будто
Уверен я. Он верит мне во всем -
Тем лучше я в делах своих успею.
Наш Кассио красавец... Как бы это?..
Вот было бы вдвойне отличной шуткой -
Занять его мне место и потом
Его же взять, чтоб оперить мой план!
Но как? Но как? Подумаем однако:
Не худо бы начать, спустя немного,
Нашептывать Отелло в уши, будто
С его женой он чересчур уж дружен.
У Кассио красивое лицо,
Он ловок, мил; он будто с тем лишь создан,
Чтоб обольщать всех женщин, и к нему
Приревновать нетрудно; а у мавра
Такой простой и добродушный нрав,
Что честным он считает человеком
Умевшего прикинуться таким,
И за нос так водить его удобно,
Как глупого осла.
Так, решено! Зачатье совершилось,
А тьма и ад потом на помощь мне придут.
И плод чудовищный для света извлекут.
(Уходит.)
Приморский город на Кипре. Терраса.
Входят Монтано и два офицера.
Moнтано
Не видно ли чего на море с мыса?
1-й офицер
Нет, ничего. Сердито ходят волны,
И паруса ни одного не видно
Между водой и небом.
Монтано
Ветер сильно
На суше здесь шумел, сильнее рева
Не слышали еще бойницы наши.
Когда он так и в море свирепел -
Не выдержать никак дубовым ребрам
От натиска громадных гор воды.
Ну, что-то мы услышим?
2-й офицер
Что рассеян
Турецкий флот. Чтоб убедиться в том
Взгляните-ка на пенящийся берег -
Ревущие валы как будто бьются
С толпою туч; бичуем грозным ветром,
Чудовищную гриву океан
Всю разметал и точно хлещет влагой
В Медведицу сверкающую, с тем,
Чтоб загасить блестящих сторожей
У полюса, недвижного от века.
Да, признаюсь, такого возмущенья
Я не видал еще на бурном море.
Монтано
Да, если флот турецкий не успел
Куда-нибудь укрыться в гавань - верно,
Он утонул. Бороться с этой бурей
Никак нельзя.
3-й офицер
(входя)
Синьоры, новость, новость!
Конец войне. Отчаянная буря
Так турок угостила хорошо,
Что планы их совсем перевернулись.
С венецианского узрели корабля
Крушение и гибель большей части
Флотилии турецкой.
Монтано
Это верно?
3-й офицер
Он только что вошел к нам в гавань. Это
Веронское судно. На нем приехал
К нам лейтенант воинственного мавра,
Микеле Кассио; а сам Отелло,
Назначенный правителем на Кипр,
Еще плывет сюда.
Mонтано
Я очень рад
Такому назначенью: он правитель
Достойнейший.
3-й офицер
Но тот же лейтенант,
Доставивший нам радостную весть
О гибели турецкой, очень грустен
И молится он о спасеньи мавра,
Которого отбила от него
Свирепая, безумнейшая буря.
Mонтано
И я молю: "Спаси его, Творец!"
Когда-то я был под его начальством
И, признаюсь, он истый полководец.
Пойдемте-ка на берег посмотреть
На тот корабль, что только что приехал,
И, может быть, бесстрашного Отелло
Мы различим хоть где-нибудь вдали,
Где сходится вода с лазурным небом.
3-й офицер
Пойдем, пойдем! Ведь каждое мгновенье
Теперь нам ждать приходится гостей.
Входит Кассио.
Кассио
Благодарю всех доблестных мужей
Воинственного Кипра за признанье
Достоинства Отелло. О, пусть небо
Пошлет ему защиту от стихий!
Я потерял его на бурном море...
Mонтано
На крепком ли плывет он корабле?
Кассио
Да, у него корабль построен прочно,
И опытный, искусный кормчий с ним.
Вот отчего мои еще надежды
Не умерли, а исцеленья ждут.
Крики за сценой: "Корабль! Корабль!"
Входит 4-й офицер.
(Офицеру.)
Что значат эти крики?
4-й офицер
Весь город пуст; на берегу собрались
Толпы людей, и все кричат: "Корабль!"
Кассио
Предчувствие мне говорит, что это
Правитель наш.
Пушечные выстрелы.
2-й офицер
Там, слышно, салютуют:
То - дружеский салют.
Кассио
Синьор, прошу вас,
Узнайте, кто приехал, и сейчас
Нам дайте знать.
2-й офицер
Иду и все исполню.
(Уходит.)
Mонтано
Что, лейтенант, женат наш генерал?
Кассио
И очень счастливо: он взял девицу,
Способную собою оправдать
Излишества молвы и описаний,
Способную собою превзойти
Каракульки хвалебно-громких перьев:
Хоть будь мой сын родной, не изменю я
Решения.
Брабанцио
Нижайше вашу светлость
Благодарю. Виновный - этот мавр,
Которого по делу государства
Вы, кажется, послали звать сюда.
Дож и сенаторы
Такую весть нам очень грустно слышать.
Дож
(к Отелло)
Что можете вы отвечать на это?
Брабанцио
Да только то, что правду я сказал.
Отелло
Почтенные, знатнейшие синьоры
И добрые начальники мои!
Что дочь увез у этого я старца -
Не выдумка; не выдумка и то,
Что я на ней женился; но на этом
Кончается и весь проступок мой.
Я груб в речах; к кудрявым фразам мира
Нет у меня способности большой,
Нет потому, что этими руками
Я с семи лет до нынешнего дня
На лагерных полях привык работать.
Изо всего, что в мире происходит,
Я говорить умею лишь о войнах,
Сражениях; вот почему теперь,
Здесь говоря за самого себя,
Едва ли я сумею скрасить дело.
Но пусть и так: я, с вашего согласья,
Все ж расскажу вам, прямо, без прикрас
Весь ход любви моей; скажу, какими
Снадобьями и чарами, каким
Шептанием и колдовством всесильным -
Ведь в этом я пред вами обвинен -
Привлек к себе я дочь его.
Брабанцио
Такая
Смиренная и робкая девица,
Красневшая от собственных движений -
И вдруг она, наперекор природе,
Своим летам, отечеству, богатству,
Всему, всему, влюбилась в то, на что
До этих пор и посмотреть боялась!
Нет, только тот, кто поврежден в рассудке
Иль кто совсем с ума сошел, допустит,
Что может так забыться совершенство,
Наперекор всем правилам природы -
И объяснить такое дело должно
Ничем иным, как происками ада.
А потому я утверждаю вновь,
Что на нее он действовал каким-то
Снадобьем одуряющим иль зельем,
Для этого приправленным нарочно.
Дож
Так утверждать - не значит доказать,
И подкрепить должны вы обвиненье
Свидетельством яснее и точнее
Таких пустых догадок и таких
Незначащих и мнимых заключений.
1-й сенатор
Ну, говорите же скорей, Отелло:
То правда ли, что к средствам запрещенным,
Насильственным прибегли вы затем,
Чтоб подчинить себе и отравить
Девицы юной чувства? Или в этом
Успели вы посредством убеждений
И тех речей, которые влекут
К одной душе другую?
Отелло
Умоляю,
Пошлите вы сейчас к "Стрелку" за нею.
И пусть она в присутствии отца
Все обо мне расскажет; если я
Из слов ее виновным окажусь,
Тогда меня не только что доверья
И сана, мне дарованных от вас,
Лишите вы, но пусть ваш суд правдивый
И жизнь мою отнимет у меня.
Дож
Пошлите же сейчас за Дездемоной.
Отелло
(к Яго)
Сведи их, друг: ты знаешь, где она.
Яго уходит с несколькими офицерами.
А между тем, почтенные синьоры,
Пока она придет сюда, я вам
Так искренно, как Богу открываю
Свои грехи, скажу, как я успел
Снискать любовь прекрасной этой девы
И как она мою приобрела.
Дож
Рассказывай, мы слушаем, Отелло.
Отелло
Ее отец любил меня и часто
Звал в дом к себе. Он заставлял меня
Рассказывать историю всей жизни,
Год за год - все сражения, осады
И случаи, пережитые мной.
Я рассказал все это, начиная
От детских дней до самого мгновенья,
Когда меня он слышать пожелал.
Я говорил о всех моих несчастьях,
О бедствиях на суше и морях:
Как ускользнул в проломе я от смерти,
На волосок висевшей от меня;
Как взят был в плен врагом жестокосердым
И продан в рабство; как затем опять
Я получил свободу. Говорил я
Ему о том, что мне встречать случалось
Во время странствий: о больших пещерах,
Бесплоднейших пустынях, страшных безднах,
Утесах неприступных и горах,
Вершинами касающихся неба;
О каннибалах, что едят друг друга,
О племени антропофагов злых
И о людях, которых плечи выше,
Чем головы. Рассказам этим всем
С участием внимала Дездемона,
И каждый раз, как только отзывали
Домашние дела ее от нас,
Она скорей старалась их окончить,
И снова шла, и жадно в речь мою
Впивалася. Все это я заметил
И, улучив удобный час, искусно
Сумел у ней из сердца вырвать просьбу
Пересказать подробно ей все то,
Что слышать ей до этих пор без связи,
Урывками одними привелось.
И начал я рассказ мой, и не раз
В ее глазах с восторгом видел слезы,
Когда я ей повествовал о страшных
Несчастиях из юности моей.
Окончил я - и целым миром вздохов
Она меня за труд мой наградила,
И мне клялась, что это странно, чудно
И горестно, невыразимо горько;
Что лучше уж желала бы она
И не слыхать про это; но желала б,
Чтоб Бог ее такою сотворил,
Как я; потом меня благодарила,
Прибавивши, что, если у меня
Есть друг, в нее влюбленный, - пусть он только
Расскажет ей такое ж о себе -
И влюбится она в него. При этом
Намеке я любовь мою открыл.
Она меня за муки полюбила,
А я ее - за состраданье к ним.
Вот чары все, к которым прибегал я.
Она идет - спросите у нее.
Входят Дездемона, Яго и офицеры.
Дож
Ну, и мою бы дочь увлек, конечно,
Такой рассказ. Брабанцио почтенный,
Что кончено, того не воротить,
И следует вам с этим примириться.
Вы знаете, что люди чаще бьются
Хоть сломанным оружьем, но оружьем,
Чем голыми руками.
Брабанцио
Я прошу,
Послушайте еще ее признанье,
И если здесь сознается она
В участии своем хоть вполовину -
Пусть смерть падет на голову мою,
Когда его смущу я укоризной.
Поди сюда, любезное дитя!
Ты знаешь ли, кому из здесь сидящих
Почтеннейших синьоров ты должна
Оказывать всех больше послушанья?
Дездемона
Я знаю то, отец мой благородный,
Что надвое распался здесь мой долг:
Вам жизнию и воспитаньем я
Обязана; и жизнь, и воспитанье,
Сказали мне, что вас должна я чтить:
Вы мой глава, я ваша дочь, родитель,
Но вот мой муж. Позвольте же и мне
Быть столько же покорной мавру, сколько
И мать моя, с своим отцом расставшись
И выбрав вас, была покорна вам.
Брабанцио
Ну, Бог с тобой! Я кончил, ваша светлость.
Угодно вам - мы перейдем к делам
Республики. О, лучше б я хотел
Приемыша иметь, чем дочь родную!
Мавр, подойди и выслушай меня.
От всей души даю тебе я то,
Что у тебя от всей души бы вырвал,
Когда б ты им уже не завладел.
(Дездемоне.)
Ну, милое сокровище, душевно
Я радуюсь, что дочери другой
Нет у меня, а то б я стал тираном
Из-за побега твоего и в цепи
Ее сковал. Я кончил, ваша светлость.
Дож
Позвольте же, как будто вместо вас,
Мне высказать теперь такое мненье,
Которое могло б влюбленным этим
Ступенями служить для достиженья
Приязни вашей.
Когда уж нет спасенья, грусть должна
Окончиться с сознанием несчастья
И гибели последней из надежд.
Оплакивать исчезнувшее горе -
Вернейший путь призвать другую скорбь.
Когда нельзя предотвратить удара -
Терпение есть средство отомстить
Насмешкою судьбе несправедливой.
Ограбленный, смеясь своей потере,
У вора отнимает кое-что:
Но, горести предавшись бесполезной,
Ворует он у самого себя.
Брабанцио
Так, знаете, уступим-ка с улыбкой
Мы туркам Кипр: он все ведь будет наш.
Ох! Хорошо такие рассужденья
Переносить тому, кто удручен
Лишь сладким утешеньем, в них лежащим.
Но каково тому, кто, кроме их,
Обременен печалью? Для уплаты
Своей тоске он должен занимать
У бедного терпенья. Эти речи,
Способные и утешать, и мучить,
Двусмысленны, как их ни поверни.
Слова всегда останутся словами!
Я никогда не слышал, чтоб могло
Растерзанное сердце излечиться
Тем, что ему подсказывает ухо.
Теперь я вас покорнейше прошу
Заняться здесь делами государства.
Дож
Турки, могущественно вооруженные, плывут к Кипру. Вам, Отелло, лучше,
чем другим, известны средства обороны этого места. Хотя мы имеем уже там
наместника высокодоблестного, но общественное мнение - этот верховный
властелин успехов - возлагает большую надежду спасения на вас. Поэтому вам
придется теперь омрачить блеск вашего нового счастья этой неминуемой и
бурной экспедицией.
Отелло
Почтенные сенаторы, привычка -
Тиран людей, и для меня она
Кремнистое, стальное ложе брани
В пух_о_вую перину превратила.
Я, признаюсь, в труде тяжелом радость
Открытую, прямую нахожу -
И в бой готов идти на оттоманов.
Поэтому к вам обращаюсь я
С смирением полнейшим и прошу,
Чтоб сделано распоряженье было
Насчет жены моей, чтоб ей жилище
Назначили, и слуг, и содержанье,
И, словом, все удобства, как прилично
Высокому рождению ее.
Дож
Хотите вы, так пусть живет она
У своего отца.
Брабанцио
Я не согласен.
Отелло
Ни я.
Дездемона
Ни я. Я не хочу там жить,
Чтоб, находясь перед отца глазами,
Его всегда сердить и раздражать.
Светлейший дож, внемлите благосклонно
Моей мольбе, и слово снисхожденья
Пусть ободрит неопытность мою.
Дож
Чего же вы хотите, Дездемона?
Дездемона
Светлейший дож, я доказала миру
Тем, что пошла открыто и бесстрашно
Навстречу всем превратностям судьбы,
Что для того я мавра полюбила,
Чтоб с мавром жить. Ведь сердце-то мое
Призванию его и покорилось.
В его лице мне дух его являлся;
Я подвигам его и славе громкой
Свою судьбу и душу посвятила.
Поэтому, почтенные синьоры,
Когда я здесь останусь молью мира,
Меж тем как он поедет на войну,
То именно того лишусь, за что я
Люблю его, и тяжко будет мне
Переносить разлуку с милым сердцу.
Позвольте же мне ехать вместе с ним.
Отелло
Сенаторы, подайте голоса!
Я вас молю не отказать ей в просьбе.
Свидетель Бог, молю не для того,
Чтоб угодить желаньям сладострастным,
Не для того, чтоб юной страсти жар
Мне одному дарил бы наслажденье,
Но для того, чтобы ее душа
От всех забот и мук была свободна.
Но Боже вас, синьоры, сохрани
От мысли той, что важным вашим делом
Пренебрегу, не расставаясь с ней.
Нет, нет! Когда беспечные забавы
Крылатого Амура наведут
Изнеженность и сладкую истому
На мысль мою и действия мои,
Когда они мое испортят дело,
Тогда пускай из шлема моего
Простой горшок себе устроят бабы,
И пусть тогда на честь мою падут
Постыднейший позор и оскорбленье!
Дож
Пусть будет так, как сами вы решите -
Остаться ей иль ехать. Наше дело
Не терпит отлагательства, и медлить
Никак нельзя. Вы едете сегодня.
Дездемона
Сегодня в ночь?
Дож
Сегодня в ночь.
Отелло
Я рад.
Дож
Мы снова здесь сойдемся вместе завтра
Часу в десятом утра. Вы, Отелло,
Кого-нибудь из ваших офицеров
Оставите: он ваше полномочье
И прочие бумаги все, какие
Вам следует, к вам привезет.
Отелло
Позвольте
Поручика оставить моего:
Он человек и честный, и надежный.
Он привезет ко мне жену мою,
А также все, что вы сочтете нужным
Послать ко мне.
Дож
Ну что ж - пусть будет так.
Теперь вам всем желаю доброй ночи.
(К Брабанцио.)
Почтеннейший синьор, коль добродетель
Как красота прекрасна, то ваш зять,
Поверьте мне, не черен, а прекрасен.
1-й сенатор
Прощайте, храбрый мавр, и Дездемону
Храните вы от всяких бед.
Брабанцио
Смотри
За нею, мавр, смотри во все глаза:
Она отца родного обманула,
Так и тебя, пожалуй, проведет.
Дож, сенаторы и другие уходят.
Отелло
Нет, жизнь даю за верность Дездемоны;
(К Яго.)
С тобой я оставляю, честный Яго,
Мою жену. Прошу тебя, скажи
Своей жене смотреть за ней; а после,
При случае удобном, привези
Обеих их. Пойдем же, Дездемона -
Один лишь час могу я дать любви
И всем другим заботам посторонним:
Мы времени покорствовать должны.
(Уходит с Дездемоной.)
Родриго
Яго!
Яго
Что скажешь, благородная душа?
Родриго
Как ты думаешь, что я намерен сейчас сделать?
Яго
Думаю, что ты сейчас отправишься спать.
Родриго
Я сейчас пойду и утоплюсь.
Яго
Ну, если ты сделаешь это, я после того перестану любить тебя. И к чему
это, глупый человек?
Родриго
Глупость жить, когда жизнь - мученье; и мы обязаны умереть, когда
смерть может быть нашим исцелителем.
Яго
О, чепуха! Я смотрю на смерть уже пятое семилетие, и с тех пор, как
научился различать благодеяние от оскорбления, не встречал еще человека,
который бы умел любить себя. Нет, что касается меня, то я скорее бы
обменялся своею человечностью с обезьяною, чем решился бы утопиться изо
любви к какой-нибудь цесарке.
Родриго
Да что же мне сделать? Сознаюсь, мне самому стыдно, что я так влюблен,
да нет сил преодолеть это!
Яго
Нет сил? Пустяки! Быть таким или иным - зависит от нас самих. Наше тело
- наш сад, а наша воля - садовник в нем. Захотим ли мы посадить там крапиву
или посеять салат, иссоп, тмин; захотим ли украсить этот сад одним родом
трав или несколькими; захотим ли запустить его по бездействию или
обработать с заботливостью - всегда сила и распорядительная власть для этого
лежат в нашей воле. Если бы на весах нашей жизни не было чашечки рассудка
для уравновешивания чашечки чувствительности, то кровь и пошлость нашей
натуры довели бы нас до безумнейших последствий. Но у нас есть рассудок для
прохлаждения бешеных страстей, животных побуждений, необузданных похотей.
Вот почему то, что ты называешь любовью, есть, я думаю, простой побег или
отпрыск.
Pодpиго
Это невозможно.
Яго
Да, просто похоть крови, потворствуемая волею. Ну полно, будь мужчиной!
Утопиться!.. Топи лучше кошек и слепых щенят. Я объявил себя твоим другом,
сознаюсь, что привязан к тебе канатами надежной толщины и никогда не мог
быть тебе полезным так, как теперь. Насыпь-ка денег в свой кошелек, ступай
на войну, измени лицо свое поддельной бородой - но, повторяю, насыпь-ка
денег в свой кошелек. Невозможно, чтобы Дездемона долго любила мавра.
Невозможно, чтобы и он долго любил ее. Любовь эта стремительно началась, и
ты увидишь такой же разрыв ее; но не забудь кошелька с деньгами! Эти мавры
изменчивы в своих желаниях... Наполни же кошелек свой деньгами. Пища,
которая кажется ему теперь такою же сладкою, как саранча, скоро сделается
для него горше колоцинтов. Она должна перемениться вследствие своей
молодости; когда насытится его телом, то увидит, как ошиблась. Да, ей нужна
будет перемена, непременно нужна - вот почему следует наполнить кошель
деньгами. Если уж ты непременно хочешь погубить себя, так употреби для этого
средство более приятное, чем утопление. Собери денег, сколько можешь. Если
ложная святость и непорочные клятвы бродяги-чужеземца и хитрой венецианки не
победят моей смышлености и стараний целого ада, то ты завладеешь ею,
только достань денег. Какой вздор - утопиться! Ведь это ни к чему не
поведет... Уж лучше тебе повеситься, насладившись блаженством, чем
утопиться, ничего не добившись!
Родриго
Но оправдаешь ли ты мои надежды, если я последую твоим советам?
Яго
Будь совершенно уверен во мне... А теперь доставай деньги. Я говорил
тебе часто и теперь снова повторяю: я ненавижу мавра. Причин на это у меня
достаточно - у тебя тоже не меньше. Соединимся же вместе для мщения. Если
тебе удастся приставить ему рога, то этим ты себе доставишь удовольствие, а
мне - потеху. Много есть такого в утробе времени, что скоро откроется. Ну,
марш - доставай деньги! Завтра мы потолкуем об этом подробнее. Прощай.
Родриго
Где мы увидимся завтра утром?
Яго
У меня.
Родриго
Я приду пораньше.
Яго
Ну, прощай. Но ты слышал, Родриго?
Родриго
Что такое?
Яго
Ни слова больше о том, что хочешь утопиться - слышал?
Родриго
Я раздумал. Я продам все мои поместья.
Яго
Ступай, да припаси побольше денег.
Родриго уходит.
Вот так всегда из дураков таких
Я кошелек свой делаю; а тратить
Из-за одной пустой забавы время
С болванами подобными - ведь значит
Срамить себя и опытность свою.
Я ненавижу мавра. Ходят слухи,
Что на моей супружеской постели
Он исполнял обязанность мою.
Не знаю я, правдивы ль эти слухи;
Но одного простого подозренья
Довольно мне, чтоб поступать, как будто
Уверен я. Он верит мне во всем -
Тем лучше я в делах своих успею.
Наш Кассио красавец... Как бы это?..
Вот было бы вдвойне отличной шуткой -
Занять его мне место и потом
Его же взять, чтоб оперить мой план!
Но как? Но как? Подумаем однако:
Не худо бы начать, спустя немного,
Нашептывать Отелло в уши, будто
С его женой он чересчур уж дружен.
У Кассио красивое лицо,
Он ловок, мил; он будто с тем лишь создан,
Чтоб обольщать всех женщин, и к нему
Приревновать нетрудно; а у мавра
Такой простой и добродушный нрав,
Что честным он считает человеком
Умевшего прикинуться таким,
И за нос так водить его удобно,
Как глупого осла.
Так, решено! Зачатье совершилось,
А тьма и ад потом на помощь мне придут.
И плод чудовищный для света извлекут.
(Уходит.)
Приморский город на Кипре. Терраса.
Входят Монтано и два офицера.
Moнтано
Не видно ли чего на море с мыса?
1-й офицер
Нет, ничего. Сердито ходят волны,
И паруса ни одного не видно
Между водой и небом.
Монтано
Ветер сильно
На суше здесь шумел, сильнее рева
Не слышали еще бойницы наши.
Когда он так и в море свирепел -
Не выдержать никак дубовым ребрам
От натиска громадных гор воды.
Ну, что-то мы услышим?
2-й офицер
Что рассеян
Турецкий флот. Чтоб убедиться в том
Взгляните-ка на пенящийся берег -
Ревущие валы как будто бьются
С толпою туч; бичуем грозным ветром,
Чудовищную гриву океан
Всю разметал и точно хлещет влагой
В Медведицу сверкающую, с тем,
Чтоб загасить блестящих сторожей
У полюса, недвижного от века.
Да, признаюсь, такого возмущенья
Я не видал еще на бурном море.
Монтано
Да, если флот турецкий не успел
Куда-нибудь укрыться в гавань - верно,
Он утонул. Бороться с этой бурей
Никак нельзя.
3-й офицер
(входя)
Синьоры, новость, новость!
Конец войне. Отчаянная буря
Так турок угостила хорошо,
Что планы их совсем перевернулись.
С венецианского узрели корабля
Крушение и гибель большей части
Флотилии турецкой.
Монтано
Это верно?
3-й офицер
Он только что вошел к нам в гавань. Это
Веронское судно. На нем приехал
К нам лейтенант воинственного мавра,
Микеле Кассио; а сам Отелло,
Назначенный правителем на Кипр,
Еще плывет сюда.
Mонтано
Я очень рад
Такому назначенью: он правитель
Достойнейший.
3-й офицер
Но тот же лейтенант,
Доставивший нам радостную весть
О гибели турецкой, очень грустен
И молится он о спасеньи мавра,
Которого отбила от него
Свирепая, безумнейшая буря.
Mонтано
И я молю: "Спаси его, Творец!"
Когда-то я был под его начальством
И, признаюсь, он истый полководец.
Пойдемте-ка на берег посмотреть
На тот корабль, что только что приехал,
И, может быть, бесстрашного Отелло
Мы различим хоть где-нибудь вдали,
Где сходится вода с лазурным небом.
3-й офицер
Пойдем, пойдем! Ведь каждое мгновенье
Теперь нам ждать приходится гостей.
Входит Кассио.
Кассио
Благодарю всех доблестных мужей
Воинственного Кипра за признанье
Достоинства Отелло. О, пусть небо
Пошлет ему защиту от стихий!
Я потерял его на бурном море...
Mонтано
На крепком ли плывет он корабле?
Кассио
Да, у него корабль построен прочно,
И опытный, искусный кормчий с ним.
Вот отчего мои еще надежды
Не умерли, а исцеленья ждут.
Крики за сценой: "Корабль! Корабль!"
Входит 4-й офицер.
(Офицеру.)
Что значат эти крики?
4-й офицер
Весь город пуст; на берегу собрались
Толпы людей, и все кричат: "Корабль!"
Кассио
Предчувствие мне говорит, что это
Правитель наш.
Пушечные выстрелы.
2-й офицер
Там, слышно, салютуют:
То - дружеский салют.
Кассио
Синьор, прошу вас,
Узнайте, кто приехал, и сейчас
Нам дайте знать.
2-й офицер
Иду и все исполню.
(Уходит.)
Mонтано
Что, лейтенант, женат наш генерал?
Кассио
И очень счастливо: он взял девицу,
Способную собою оправдать
Излишества молвы и описаний,
Способную собою превзойти
Каракульки хвалебно-громких перьев: