Шекспир Вильям. Отелло, венецианский мавр (перевод П.Вейнберга)

Дездемона

Да это
Не милость мне. Ведь это все равно,
Как если бы тебя я попросила,
Чтоб ты надел перчатки, или съел
Питательную пищу, иль теплее
Оделся бы, иль, словом, сделал то,
Что самому тебе служило б в пользу.
Нет, ежели я вздумаю когда
Любовь твою ко мне изведать просьбой,
Так выберу я дело поважнее
И потрудней, чем это.

Отелло

Я ни в чем
Не откажу тебе. Ну, а теперь
И ты мою исполни просьбу: должен
Остаться я один.

Дездемона

А ты подумал,
Что откажу тебе я? Нет, прощай,
Прощай, мой повелитель.

Отелло

До свиданья,
Мой добрый друг; к тебе приду я скоро.

Дездемона

Эмилия, пойдем.
(К Отелло.)
Повелевай,
Как вздумаешь - я все всегда исполню.
(Уходит с Эмилией.)

Отелло

Чудесное созданье! Да погибнет
Моя душа, когда любовь моя
Не вся в тебе - и быть опять хаосу,
Когда тебя любить я перестану!

Яго

Мой генерал!

Отелло

Что, Яго?

Яго

Я желал бы
Спросить у вас: в то время, как еще
Искали вы руки синьоры, знал ли
Про эту страсть ваш Кассио?

Отелло

Да, знал
От самого начала до конца.
Но для чего ты это знать желаешь?

Яго

Так, пустяки. Хотелось разрешить
Одно недоуменье.

Отелло

А какое?

Яго

Не думал я, что он знаком был с ней.

Отелло

О да, давно; он даже между нами
Посредником был прежде.

Яго

Право?

Отелло

"Право"?
Ну да! Что ж в том такого видишь ты?
Иль Кассио не честен?

Яго

"Честен"?

Отелло

Честен?

Яго

Да, сколько мне известно.

Отелло

Что ж такое
Ты думаешь?

Яго

Что думаю, синьор?

Отелло

"Что думаю, синьор"! Клянуся небом,
Он вторит мне, как эхо; будто в мыслях
Чудовище такое держит скрытым,
Которое и показать ужасно,
Ты что-то там задумал, вижу я!
Я слышал, как недавно ты, увидев,
Что Кассио отсюда уходил,
Проговорил: "Не нравится мне это!"
Что ж тут тебе не нравится? Когда ж
Я объявил тебе, что он все время
Посредником в любви моей служил -
Воскликнул ты в недоуменье: "Право?"
И брови так ты сдвинул, будто в мозг
Хотел замкнуть ужаснейшую мысль.
Но если ты действительно мне предан,
То эту мысль откроешь.

Яго

Генерал,
Вы знаете, как я люблю вас.

Отелло

Знаю
И потому-то, что вполне уверен
В твоей любви и честности, и в том,
Что слова ты не выпустишь наружу,
Не взвесивши его, тревожусь я
Ответами неясными твоими.
Подобные ответы - негодяев
Бесчестнейших обычная увертка;
Зато в устах у праведных людей
Они - намек сокрытый, из души
Волнуемой стремящийся наружу.

Яго

Что Кассио касается, так я
Поклясться рад, что он, должно быть, честен.

Отелло

Я также в том уверен.

Яго

Людям надо б
Всегда быть тем, чем кажутся они.
А тем, чем быть не могут - не казаться.

Отелло

Да, я с тобой согласен: надо б людям
Всегда быть тем, чем кажутся они.

Яго

Вот почему сдается мне, что честен
Ваш лейтенант.

Отелло

Нет, что-то есть другое
В твоих словах. Прошу тебя, открой
Мне мысль свою, как самому себе,
И будь она гнуснейшая - словами
Гнуснейшими ты передай ее.

Яго

Ах, генерал, простите. Хоть обязан
Я вам служить, повиноваться вам,
Но все же в том, мне кажется, я волен,
В чем и рабы свободны. Передать
Вам мысль мою? А если эти мысли
Обманчивы и гадки? Где чертог,
Куда б залезть не умудрилась мерзость;
И где та грудь, в которой не сидели б
С правдивыми сужденьями в ряду
Нечистые, кривые подозренья,
Расправу в ней по-своему творя?

Отелло

Ты в заговор вступаешь против друга,
Когда его считаешь оскорбленным
И мысль свою скрываешь от него.

Яго

Ах, генерал, быть может, ошибаюсь
В догадках я; мой нрав уже такой,
Что я во всем хочу найти дурное;
И много уж поступков небывалых
Я создавал по страсти к подозреньям.
Вот почему я умоляю вас
Не обращать вниманья никакого
На слабые суждения мои
И перестать догадками такими
Неясными и шаткими смущаться.
Ни ваш покой, ни благо вашей жизни,
Ни возраст мой, ни честность, ни рассудок -
Ничто, ничто не позволяет мне
Вам мысль мою открыть.

Отелло

Да что ж такое
Ты думаешь?

Яго

Мой добрый генерал,
Для женщины и для мужчины имя
Их доброе - сокровище души
Первейшее. Кто у меня похитит
Мой кошелек - похитит пустяки:
Он нынче мой, потом его, и был он
Уже рабом у тысячи людей.
Но имя доброе мое кто крадет,
Тот крадет вещь, которая не может
Обогатить его, но разоряет
Меня вконец.

Отелло

Свидетель Бог, хочу я
Знать мысль твою.

Яго

Нет, если б даже вы
В своих руках мое держали сердце,
И тут бы я молчал, как и теперь,
Когда оно в моей груди хранится.

Отелло

Ага! Вот как!

Яго

О генерал, пусть Бог
Вас сохранит от ревности: она -
Чудовище с зелеными глазами,
С насмешкой ядовитою над тем,
Что пищею ей служит. О, блаженны,
Блаженны те рогатые мужья,
Которые, в судьбе своей уверясь,
Изменницу любить перестают.
Но сколько мук проклятых переносит
Тот, в ком любовь с сомненьем неразлучна,
Кто ревностию мучится - и все ж
Любовию безумною томится.

Отелло

Ужасно!

Яго

Тот, кто беден и доволен
Своей судьбой - по мне, совсем богат;
А у кого несметные богатства
И вечный страх стать нищим, для того,
Как зимняя пора, они бесплодны.
О, да хранит святое небо души
Всех близких мне от ревности.

Отелло

Постой!
К чему ведут, что значат эти речи?
Не мнишь ли ты, что ревностию жить
Я захочу и каждый день встречать,
Одно другим сменяя подозренье?
Нет, у меня сомненье нераздельно
С решимостью. Зови меня козлом,
Когда займу я деятельность сердца
Ничтожными догадками такими,
Какие я в твоих намеках встретил.
Пусть говорят, что у меня жена
И хороша, и любит наряжаться,
И выезжать, и бойко говорить,
И хорошо поет, играет, пляшет -
Ревнивым я от этого не стану.
Когда в душе есть добродетель - все
Наклонности такие непорочны;
И даже то, что у меня так мало
Заманчивых достоинств, не способно
В меня вселить малейшую боязнь,
Малейшее сомненье: ведь имела
Она глаза и выбрала меня.
Нет, Яго, нет, чтоб усомниться, должен
Я увидать; а усомнился - надо
Мне доказать, а после доказательств -
Вон из души и ревность, и любовь!

Яго

Я очень рад такому рассужденью,
И уж теперь открыто вам решаюсь
Мою любовь и верность показать.
Послушайте ж, что я считаю долгом
Вам объявить, хоть ясных доказательств
Нет у меня: смотрите, генерал,
За вашею женою хорошенько,
Внимательно следите вы за нею
И Кассио; глаз не спускайте с них,
Ни ревностью себя не ослепляя,
Ни верою в их честность - не хотел бы
Я ни за что, чтоб добротой своей
Обманута была душа такая
Открытая и честная - за всем
Внимательно следите. Мне знакомы
Характеры венецианских жен.
Лишь небесам решаются они
Те открывать проделки, о которых
Мужьям своим не смеют рассказать;
И совесть их не в том, чтоб воздержаться,
А в том одном, чтоб скрыть свои дела.

Отелло

Ты думаешь?

Яго

Ведь обмануть умела
Она отца, когда пошла за вас,
И между тем, как всем казалось, будто
Ваш даже взгляд так страшен для нее -
Она его так горячо любила.

Отелло

Да, да, ты прав.

Яго

Вот видите! Итак,
Когда она уж в молодости первой
Умела так искусно притворяться,
Что ослепить ей удалось отца,
И мысль свою так затворила плотно,
Что колдовству все приписал старик,
Так уж теперь... Но я зашел далеко.
Простите мне - я умоляю вас -
За то, что я люблю вас слишком сильно.

Отелло

Нет, ты меня навеки обязал.

Яго

Мне кажется, мой разговор встревожил
Вас несколько.

Отелло

О нет, ничуть, ничуть!

Яго

А я боюсь за это - верьте чести.
Но все-таки, надеюсь, вы поймете,
Что преданность заставила меня
Так говорить. Нет, вижу я, вы точно
Взволнованы. О, умоляю вас,
Не придавать словам моим значенья
И важности: ведь это все догадки
Неверные!

Отелло

Да я не придаю.

Яго

А если вы так думать захотите,
Мои слова получат гнусный смысл,
К которому я и не думал метить.
Ведь Кассио - достойнейший мой друг...
Ах, генерал, я вижу, вы в волненья!

Отелло

Нет, пустяки. Я убежден в одном:
Не может быть бесчестной Дездемона.

Яго

И дай Господь жить долго ей, чтоб быть
Безгрешною, а вам - чтоб в это верить.

Отелло

А что, когда и самая природа,
Забыв себя...

Яго

Вот тут-то и вопрос!
Вы знаете - осмелюсь говорить
Открыто вам - что ведь она отвергла
Искания различных женихов
Ее страны и цвета, и сословья;
Из этого, пожалуй, заключать
Иной бы стал о мыслях развращенных,
Желаниях постыднейших ее
И прихотях гнуснейших. Но, простите,
Я слов моих к супруге вашей
Не отношу, хоть все-таки боюсь;
Чтоб чувств ее не покорил рассудок
И чтоб она, сравнив наружность вашу
С наружностью соотчичей своих,
Не вздумала раскаиваться после.

Отелло

Прощай, прощай! Удастся что-нибудь
Тебе еще заметить - объяви мне.
Пускай жена твоя глядит за ней.
Ну, а теперь оставь меня.

Яго

Прощайте.
(Идет.)

Отелло

И для чего женился я на ней?
Сомненья нет, что честный Яго видит
И знает больше, о, гораздо больше,
Чем говорит.

Яго
(возвращаясь)

Молю вас, генерал,
Так глубоко не вдумываться в это.
И времени все дело предоставить.
А Кассио хоть следовало б вам
Вновь возвратить утраченную должность,
Которую он так отлично нес,
Но погодить вам с этим не мешало б;
А между тем могли бы вы узнать,
Каков он сам и что он замышляет!
Заметьте то, когда супруга ваша
О нем просить вас будет неотступно,
Запальчиво - тут что-нибудь да есть.
Покамест же я умоляю вас
Считать меня уж слишком боязливым,
Каким и сам считаю я себя,
И не винить ни в чем супругу вашу.

Отелло

Не бойся: я могу владеть собой.

Яго

Имею честь откланяться вам снова.
(Уходит.)

Отелло

Вот человек - честнейший из людей!
И как умом глубоким он умеет
Всех дел людских причины постигать!..
О, если я найду, что ты, мой сокол,
Стал дик - твои я путы разорву,
Хоть будь они из струн моих сердечных -
И Бог с тобой: лети, куда захочешь!
Как знать? Всему причиной то, быть может,
Что черен я, что сладко говорить,
Как щеголи-вельможи, не умею,
А может быть, и то, что начал я
В долину лет преклонных опускаться.
Все может быть! Ну, что же? Нет жены,
Обманут я - и утешеньем только
Презрение должно остаться мне.
О, вот оно, вот где проклятье брака!
Он отдает нам этих женщин милых,
Но их страстей не подчиняет нам.
Ах, я б желал родиться лучше жабой
И в сырости темницы пресмыкаться,
Чем из того, что я люблю, другому
Малейшую частицу отдавать!
Но такова уж кара душ высоких:
Им не даны права простых сердец,
И их судьба, как смерть, неотвратима:
Едва на свет мы выйдем - и уже
Обречены рогатому недугу!..
Вот и она! О, если лжива ты,
Так над собой самим смеется небо!
Нет, не хочу я верить этой мысли.

Входят Дездемона и Эмилия.

Дездемона

Что ж, милый мой Отелло, твой обед
И знатные островитяне-гости,
Которых пригласил ты, ждут тебя!

Отелло

Да, виноват.

Дездемона

Твой голос слаб; ты болен?

Отелло

Да, тут болит.
(Показывает на лоб.)

Дездемона

Конечно, оттого,
Что ты не спал. Но дай, перевяжу я
Твой лоб платком - и через час все это
Пройдет.

Отелло

Оставь: платок твой слишком мал.
(Срывает и роняет платок на пол.)
Пройдет и так. Идем со мною вместе.

Дездемона

Как грустно мне, что заболел ты вдруг!
(Уходит с Отелло.)

Эмилия

Ну, наконец платок в моих руках,
Ее платок - подарок первый мавра.
Мой муж, чудак, сто раз меня просил
Украсть его; но с ним не расстается
Она на миг - с ним говорит, целует:
Он дорог ей с тех пор, как заклинал
Сам мавр ее беречь его до гроба.
Сниму теперь узор с него и Яго
Его отдам. Что с ним он станет делать -
Бог весть, не я. Я только исполняю
Его каприз.

Входит Яго.

Яго

Ты здесь зачем одна?

Эмилия

Ну, перестань браниться; я имею
Вещь для тебя.

Яго

Вещь для меня? О, это
Такая вещь известная!

Эмилия

Про что
Ты говоришь?

Яго

Про глупую жену.

Эмилия

Ну, перестань! Ты вот скажи мне лучше,
Что дашь ты мне за этот вот платок?

Яго

Какой платок?

Эмилия

"Какой платок"? Тот самый,
Что подарил Отелло Дездемоне,
Платок, что ты не раз уже украсть
Просил меня.

Яго

И ты его украла?

Эмилия

Нет, не совсем, но обронила здесь
Она его нечаянно, а я,
Случившись тут, подобрала. Гляди-ка!

Яго

О, добрая! Ну, дай его сюда!

Эмилия

Да что, скажи, ты с ним намерен делать?
И для чего ты неотступно так
Желал его?

Яго

Тебе какое дело?
(Вырывает платок.)

Эмилия

Когда тебе он не для целей важных
Необходим - отдай его ты мне:
Она с ума сойдет, моя бедняжка,
Как хватится и не найдет его.

Яго

А ты скажи, что ничего не знаешь.
Он нужен мне. Ну, а теперь ступай.

Эмилия уходит.

Я оброню у Кассио в квартире
Ее платок - и он его найдет;
А в ревности и самая безделка,
Хоть легкая, как воздух, так важна,
Как доводы Священного писанья.
Из этого уж выйдет что-нибудь.
Мавр без того моим напитан ядом:
А для таких натур и подозренье,
Нелепая догадка - тот же яд.
Сперва он слаб, едва и вкусу слышен,
А чуть на кровь попал - как копи серы,
Он жжет ее. Я это прежде знал...
Вот он идет. Ни мак, ни мандрагора,
Ни зелья все, какие есть на свете,
Не возвратят тебе тот мирный сон,
Которым ты вчера еще был счастлив!

Входит Отелло.

Отелло

Ага, меня обманывать! Меня!

Яго

Ну, генерал, довольно уж об этом.

Отелло

Прочь! Ты меня ужасной пытке предал!
Клянусь, вполне обманутым быть лучше,
Чем мало знать.

Яго

Как это, генерал?

Отелло

Что было мне за дело до разврата
Моей жены, до хитростей ее?
Не видел их, не думал я о них:
Они меня не мучили. Спокойно
Я ночью спал, был весел и доволен,
И на устах ее до этих пор
Не находил я Кассио лобзаний.
Да, человек ограбленный не может
Считать себя ограбленным, пока
Он не узнал про это.

Яго

Генерал,
Вас слушать мне невыразимо больно.

Отелло

О, пусть бы хоть все войско, пусть бы каждый
Солдат владел ее прекрасным телом:
Я б счастлив был, не ведая о том;
Теперь же все прости, прости навеки,
Прости покой, прости мое довольство!
Простите вы, пернатые войска
И гордые сражения, в которых
Считается за доблесть честолюбье -
Все, все прости! Прости, мой ржущий конь
И звук трубы, и грохот барабана,
И флейты свист, и царственное знамя,
Все почести, вся слава, все величье
И бурные тревоги славных войн!
Простите вы, смертельные орудья,
Которых гул несется по земле,
Как грозный гром бессмертного Зевеса!
Все, все прости! Свершился путь Отелло!

Яго

Возможно ли?

Отелло

Мерзавец, ты обязан
Мне доказать разврат моей жены
(схватывает его за горло)
Или, клянусь души моей спасеньем,
Что лучше бы тебе родиться псом,
Чем ярости, в груди моей восставшей,
Давать ответ.

Яго

Вот до чего дошло!

Отелло

Дай случай мне увидеть самому
Иль, наконец, так докажи мне это,
Чтоб не было ни петли, ни крючка,
Где б прицепить сомненье можно было.
Иначе - смерть!

Яго

Мой добрый генерал!

Отелло

О, если ты клевещешь на невинность
И клеветой терзаешь грудь мою,
То перестань молиться, отрекись
От совести, на страшные злодейства
Ты новые злодейства громозди,
От дел твоих пусть зарыдает небо,
И в ужасе всколеблется земля!
Чтоб осудить себя на муки ада,
Ты ничего уж не свершишь страшней.

Яго

О, смилуйтесь! Спаси меня, о небо!
Опомнитесь! Вы человек иль нет?
Неужли в вас ни сердца нет, ни смысла?
Бог с вами! Я вам больше не слуга.
Глупец-бедняк, вот до чего ты дожил,
Что за порок твою считают честность!
О, гнусный мир! Смотри, смотри, о мир,
Как вредно быть и честным, и открытым!
Благодарю вас за урок. Теперь
Уж ни к кому не привяжусь я дружбой,
Когда она рождает оскорбленья.

Отелло

Нет, погоди! Ты, может быть, и честен.

Яго

Желал бы я быть умным: честность - дура,
Она никак до цели не дойдет.

Отелло

Клянуся всем, что только есть на свете,
Мне кажется, жена моя невинна,
И кажется, что нечестна она;
Мне кажется, что прав ты совершенно,
И кажется, что ты несправедлив.
Хоть в чем-нибудь хочу я убедиться!
Как чистый лик Дианы, так и имя
Моей жены блистало чистотой;
Но, как мое лицо, оно теперь
Испачкано и чернотой покрыто.
О, если есть еще ножи, веревки,
Огонь и яд, удушливые реки -
Не потерплю измены этой я.
О, дайте мне скорее убедиться!

Яго

Ах, вижу я, вас пожирает ревность.
И каюсь я, что поселил ее.
Итак, вы в том желали б убедиться?

Отелло

Желал ли бы? Я требую, хочу!

Яго

И можете. Но как? Чего вам нужно?
Быть может, вы желали бы на деле
Ее застать?

Отелло

Смерть и проклятье! О!

Яго

Я думаю, что было б очень трудно
Заставить их вам это показать:
Ведь презирать их нужно было б, если б
Хоть чьи-нибудь глаза могли увидеть
На ложе их. Так что же делать мне?
Что я скажу? Где взять мне доказательств?
На деле их застать вам невозможно;
Но если с вас довольно убеждений
И доводов, которые ведут
В дверь истины дорогою прямою,
Я дам вам их.

Отелло

О, дай мне убедиться
Хоть чем-нибудь живым в ее измене!

Яго

Признаться вам, мне это неприятно.
Но так как я из честности безумной
И дружбы к вам зашел так далеко,
То продолжать я стану. Как-то раз,
Мы с Кассио лежали на постели,
Но, мучимый зубною болью страшной,
Никак не мог до _у_тра я уснуть.
Есть род людей, в которых слабость духа
Так велика, что и во сне они
Про тайные дела свои болтают.
Наш Кассио один из этих слабых.
Вот, слышу я, он говорит сквозь сон:
"О ангел Дездемона! Скроем нашу
Любовь от всех и будем осторожны!"
Тут сильно он сжал руку мне, воскликнув:
"О чудное созданье!" - и потом
Стал целовать меня так пылко, будто
С корнями он хотел лобзанья вырвать,
Что на губах моих росли; потом
Он горячо прильнул ко мне всем телом
И целовал, и плакал, и кричал:
"Будь проклят рок, тебя отдавший мавру!"

Отелло

Чудовищно! Чудовищно!

Яго

Но это,
Ведь только сон.

Отелло

Да, сон, но обличает
Он то собой, что было наяву
И страшное рождает подозренье.

Яго

А сверх того, он может подкрепить
И ряд других хороших доказательств.