Шилович Георгий. Черепаха без панциря

   "Как не повезет, так уж не повезет во всем, - думал Старовойтенко, удивляясь тому, какой все же у Агея Михайловича тяжелый портфель. - Тут и без кирпича запаришься".
   Венька старался не отставать от Агея Михайловича, и когда тот, уже на троллейбусной остановке, поблагодарив, взял у него портфель, у мальчишки снова мелькнула мысль, а не сбежать ли как-нибудь незаметно. Но тут как раз к остановке подкатил новенький с широкими окнами троллейбус.
   - Смотрите не потеряйтесь, - шутил Агей Михайлович, пропуская учеников вперед. - Выходим на остановке Клинический городок.
   Дверь за учителем захлопнулась, и троллейбус плавно тронулся с места. Вот он уже мчится мимо дома Казика, первый этаж которого занимают сверкающие витрины гастронома. Венька задирает голову, видит знакомые, почти спаренные балконы. Вон и тот, с которого упала черепаха. Дощечка так и осталась лежать на краешке перил. Никто ее не убрал, словно намеренно оставили, надеясь, что рано или поздно кибернос вернется на свое место. Веньке становится не по себе.
   Перед ним сидят Маша с Полей и Агей Михайлович. Учитель в шляпе, а девочки в одинаковых темно-синих беретиках. Чуть подальше устроились возле окна Шурка и Казик. Возле них сгрудились еще человек пять. Что-то горячо доказывают друг другу, переговариваются, спорят, как лучше снимать. Каждый считает себя знатоком фотографии и не скупится на советы Шурке. Тот держит кинокамеру наготове и при каждом удобном случае нацеливает ее объектив то на друзей, то на улицу. Снимал кадры на ходу, не жалея пленки. И не сердится, когда кто-нибудь из девчонок показывает ему язык. Смеется вместе со всеми и приговаривает:
   - Уникальный кадр: язык как лопата, рот - до ушей! Кто следующий?
   Троллейбус, сделав короткую остановку, бежит дальше, притормаживает с горки. Мимо окон медленно проплывают ярко разрисованные цирковые афиши. Дальше - мост через реку и серебристый купол нового детского планетария.
   И снова тихо стрекочет кинокамера. Теперь ее объектив направлен на памятник воинам и партизанам на площади Победы, где Вечный огонь, где всегда венки живых цветов.
   Сделав полукруг, троллейбус вновь выходит на прямую.
   Еще через остановку наиболее нетерпеливые вскакивают со своих мест и начинают продвигаться ближе к выходу. Агей Михайлович тронул за плечо сосредоточенного Веньку:
   - Старовойтенко, а ты чего сидишь? Проходи вперед. Сейчас выходим. - И озабоченно, обращаясь ко всем, сказал: - Не суетиться и не разбегаться, ждать на остановке остальных.
   - Наша! Выходим! - галдели ребята, покидая троллейбус.
   Девочки поправляли беретики, одергивали форменные платья, перешептывались. Шурка и тут успел снять несколько веселых кадров. Затем, отбежав немного подальше, чтобы захватить в объектив сразу всех, замахал рукой:
   - Идите на меня! На меня! Не толпитесь. Идите свободно, естественней получится.
   Но его уже почти никто не слушал. Советовали приберечь пленку для более интересного, что ждет их за этими светло-серыми стенами таинственной Академии наук, перед фасадом которой полукругом выстроились колонны. Они тянулись ввысь, поддерживая конструкцию, напоминавшую эстакаду. Никто не знал, для чего она сделана.
   - Может, груз какой по ней перевозят? - спросил кто-то у Агея Михайловича.
   Учитель подумал и сказал:
   - Да нет, какой же там может быть груз?
   - Ну приборы какие-нибудь из одного крыла в другое...
   - Друзья мои, - улыбнулся Агей Михайлович, - никакой эстакады там нет. Просто так было задумано архитектором, так и построено. Как вы считаете красиво?
   - Красиво, - не совсем уверенно сказала Поля. - Вот только нужно было застеклить.
   - Словно недостроили, забыли о крыше. Почему так сделано?
   - Видите ли, - задумчиво проговорил учитель, также поглядывая вверх, когда-то было такое направление в архитектуре. Конструктивизмом называлось. Теперь уже так не строят. - И он рассказал, когда была построена Академия наук, какие научно-исследовательские институты в нее входят. - Это целый научный городок, - закончил Агей Михайлович.
   Венька теперь держался поодаль от учителя, а когда вошли в вестибюль, где их ждал Вадим Иванович Руденок, и вовсе спрятался за спины ребят. Но его волнения были напрасны. Вадим Иванович ничем не выделял Веньку среди остальных.
   Они поднялись по ступенькам широкой, застланной ковровой дорожкой лестнице, повернули направо и оказались в коридоре без окон, освещенном многочисленными лампами дневного света. В конце коридора, куда направлялся Руденок, над дверьми пламенела надпись: "Посторонним лицам вход запрещен". Здесь Вадим Иванович остановился и сказал:
   - Отсюда, друзья, и начнется наша экскурсия. Сейчас я познакомлю вас с нашим электронно-вычислительным центром.
   Он широко распахнул обе половины дверей, пропуская школьников вперед. Сам вошел с Агеем Михайловичем последним и некоторое время молчал, давая экскурсантам возможность оглядеться.
   Школьники стояли в огромном просторном зале с высоким потолком, сплошь усеянным множеством плафонов необычной формы. Свет из них струился ровно и мягко, нигде не оставляя теней. Вдоль стен вплотную друг к другу стояли какие-то шкафы с панелями, на которых то тут, то там вспыхивали зеленые и красные огоньки. За стеклом передних стенок во многих шкафах виднелись блестящие прямоугольные секции.
   - Вот это и есть электронно-вычислительная машина, - сказал Вадим Иванович, показав на шкафы широко разведенными руками. - Вам, наверное, Агей Михайлович уже рассказывал, какой сложный путь прошла наука, прежде чем претворить в жизнь это выдающееся достижение человеческой мысли.
   Вадим Иванович, как и в свое время Агей Михайлович, начал с самого простого, с того, что первой "счетной машиной" человека были десять пальцев его рук. Он показал, как некоторые народы для записи цифр пользовались узелками на веревочках, камешками, пока не придумали обыкновенные счеты, которые сохранились и поныне. Потом он попросил школьников подойти к шкафу, повернутому к залу задней стенкой. Снял крышку, и взору ребят открылось неисчислимое множество разных радиоламп, конденсаторов и сопротивлений.
   - Видите, какой дремучий лес монтажа! - говорил Вадим Иванович. Только одних полупроводниковых диодов машина насчитывает около десяти тысяч. А в основе своей работы они напоминают все те же обыкновенные счеты с круглыми костяшками на параллельных прутиках.
   - Как это так? - не выдержал Казик и протиснулся вперед. Вадиму Ивановичу нелегко было объяснить, каким образом вместо костяшек конторских счетов машине служат электрические заряды, а вместо прутиков - приборы, называемые триггерами. Он стоял перед школьниками в белом халате, который очень шел его загорелому лицу, и постепенно раскрывал один за другим секреты чудесной машины. Оказывается, она может справляться с самыми сложными математическими действиями. С ее помощью рассчитывают траекторию полета спутников, планируют работу заводов, возводят атомные электростанции...
   - Даже трудно перечислить, на что способна эта умная машина, - Руденок достал носовой платок и провел им по лицу. - А сейчас я хотел бы вам показать, как она работает, как считает. Кстати, я сказал "умная машина", но, заметьте, это не совсем точно.
   - Почему?
   - А потому, что без человека она глуха и слепа. Как бы это вам объяснить, - задумчиво проговорил Вадим Иванович. - Ага! Вот так. Слыхали ли вы такое выражение: "Глухой услышал немого, как тот сказал слепому: "Посмотри, вон хромой идет!"? Понятно что-нибудь?
   - Нет! - сразу же откликнулось несколько голосов. - Такого не может быть.
   - Правильно. Так вот без человека электронно-вычислительная машина одновременно глухая и немая, слепая и хромая. Человек, со своим разумом и знаниями, должен задать ей определенную программу, и тогда она надежный его помощник. Кроме того, машина, даже такая сложная, как эта, неизмеримо проще человеческого мозга. Точнее говоря, в ней всего несколько тысяч разных элементов, столько же, сколько у обыкновенного дождевого червя. А человеческий мозг состоит из нескольких миллиардов элементов! Чтобы только их перечислить, затрачивая на каждый по секунде, понадобилось бы 1800 лет! А ведь надо же еще сделать, собрать, смонтировать их!
   Вадим Иванович подошел к черной доске, висевшей на стене, обычной, такой же, как у них в классе, и написал мелом названные цифры. И можно себе было отчетливо представить, какая бездна между мозгом человека и счетной машиной, даже самой сложной.
   - А теперь давайте убедимся, какую большую пользу приносит электронно-вычислительная машина. Может быть, кто-нибудь из вас хочет задать ей задачу?
   - Я, - вышел вперед Казик и припомнил последнюю задачку Агея Михайловича.
   - Каждый может добиться победы знаниями, - повторил вслух Вадим Иванович. - Хорошо сказано. Очень хорошо. Но у машины мы не будем спрашивать, сколько здесь возможных перестановок. Каждый из вас может решить эту задачу в один момент, вот по этой формуле. - И он быстро написал на доске формулу перестановок. - Поставьте вместо слов цифры и получите ответ. Сколько?
   - Сто двадцать, - быстро подсчитал Казик и удивился: "Как все просто. А я целый вечер бился над этой задачей, а ответа так и не получил".
   - Вот видите. Зачем же заниматься ненужной тратой времени? Пока оператор подготовил бы машине программу действий, у вас уже готов ответ. Производить на машине такие простые вычисления не имеет смысла. Иное дело сложные расчеты с большими цифрами, которые нужно произвести за очень короткое время. В этом случае электронно-вычислительная машина экономит годы, десятки лет работы. Посудите сами: чтобы подготовить расчет полета спутника без электронно-вычислительной машины, всем гражданам нашей страны, знающим математику в объеме восьми классов, пришлось бы корпеть над бумагой тридцать пять лет!
   - И нам с ними? - спросила Маша. Глаза ее округлились.
   - Нет, - улыбнулся Вадим Иванович, - ведь вы пока в седьмом.
   - Алгебру нужно знать?
   - Конечно. И не только ее.
   Вадим Иванович рассказал, что для того, чтобы умело пользоваться электронно-вычислительными машинами, необходимо овладеть основными законами физики, химии, математики...
   - Помните, что в науке нет легких дорог.
   Вадим Иванович переглянулся с Агеем Михайловичем.
   - Вот об этом вам, пожалуй, тоже надо поговорить на своем сборе.
   - А вы к нам на сбор придете? - спросила Маша.
   - Правда, Вадим Иванович, приходите! Приходите! - заговорили наперебой девочки. - Мы очень вас будем ждать.
   - Посмотрю, друзья, как у меня со временем выйдет. А сейчас обещать наверняка не могу.
   Венька больше не прятался за спины товарищей. Он слушал Вадима Ивановича, следил за каждым его движением, а самого не оставляла мысль о том, что легких дорог, видимо, вообще не бывает. Слова эти он воспринял по-своему, снова вспомнил про черепаху. А позже, когда Руденок показал им работу электронно-вычислительной машины и подарил всем на память по кусочку перфорационной ленты, к Веньке пришло решение. Было оно, правда, еще не совсем определенным.
   Дома все тот же неопределенный замысел, овладевший мальчишкой там, в электронно-вычислительном центре Академии наук, снова расшевелил его, подтолкнул к действию. Не таясь от бабушки, Венька пошел в каморку, где была припрятана черепаха, и принес ее в дом. Положил на кухонный стол и начал исподволь рассматривать ее со всех сторон. Панцирь, хоть и был смещен со своего гнезда, все еще крепко держался на тележке. Венька снова взял в руки отвертку. Бабушка, увидев его за этим занятием, подошла и сказала:
   - Если уж хочешь мастерить, так хоть газету подстели, а еще лучше положи на стол фанерку. Вещи надо беречь, - и подала Веньке свой старенький халат.
   - Спасибо, бабуля, - сказал Венька и проворно начал раскладывать на столе свой нехитрый инструмент.
   Через некоторое время он все же сладил с панцирем. Приподнял его над тележкой и, сдерживая волнение, заглянул вовнутрь киберноса. Панцирь отделился не полностью, повис на пучке разноцветных проводков, соединявших батарейки и тоненькие медные пластинки.
   "Так вот ты какой", - дивился Венька, разглядывая блестящий, хитро скомпонованный механизм киберноса. Крошечные, как бусинки, конденсаторы, сопротивления, разные реле и переключатели, тоненькие, словно паутинки, проволочки на катушках переплетались между собой в строгой последовательности. Все было таким миниатюрным, таким ажурным, что даже боязно дотронуться до чего-либо без риска нарушить, погнуть или ненароком оборвать.
   Венька озадаченно почесал затылок. Чудак, он хотел найти повреждение, не зная ни схемы, ни отдельных узлов!
   Чем больше старался Венька понять что здесь и к чему, тем беспомощней чувствовал себя, как человек, который неожиданно оказался в дремучем сказочном лесу, где все сплелось в колдовстве неизвестности. Ему казалось, что каждая деталь с издевкой смотрит на него, смеется над ним. Детали эти начали представать перед ним в виде каких-то причудливых существ. Они молчат и только поглядывают на Веньку своими красноватыми, зелеными, желтыми, голубыми глазками. Молчат, ибо что они могут сказать тому, кто нем, глух и слеп в технике. Венька горько усмехнулся, припомнив слова Вадима Ивановича: "Глухой услышал немого, как тот сказал слепому: "Посмотри, вон хромой идет!"
   Там, в Академии, впервые услышав это образное выражение, он, как и все ребята, не осознал до конца смысл этих слов. Его удивило их необычное сочетание. Он даже решил записать их в специальную тетрадку для крылатых выражений и афоризмов, которую вел давно. А теперь понял. Это же сказано про него, хромого и слепого, немого и глухого перед дремучим лесом разных реле и конденсаторов, сопротивлений у проводников... Он хотел починить киберноса! На что он надеялся? Только на слепую удачу?! Кто поможет ему?
   Венька, растерянный и удрученный, сидел возле черепахи и не видел, что бабушка, подняв на лоб очки и забыв о спицах и клубке ниток, пристально наблюдает за ним.
   Глава четырнадцатая
   НЕ БОГИ ГОРШКИ ОБЖИГАЮТ
   Экскурсия в Академию наук расшевелила весь седьмой "А", оставила глубокий след в сознании школьников, оживила их фантазию. Теперь они спешили на занятия раньше обычного. Никто не оставался безразличным после встречи с Вадимом Ивановичем в вычислительном центре. Юные техники приносили с собой в школу разные журналы, научно-популярные книги, вырезки из газет. Семиклассники горячо обсуждали прочитанные статьи или услышанное по радио, увиденное на экране телевизора или в кино.
   Случалось, что прийти к согласию так и не удавалось. Тогда в ход шли справочники, словари технических терминов. Размахивая руками, стараясь перекричать друг друга, спорили чуть ли не до хрипоты. Шум и галдеж не утихали до самого звонка, вплоть до того момента, пока в класс не входил учитель.
   Споры сразу же утихали, чтобы на перемене разгореться с новой силой.
   - Вот! Посмотрите, - разворачивал Казик "Неделю", показывая друзьям чертеж и схему радиоприемника размером с лампочку от карманного фонарика. На полупроводниках. Без батарей. А кто сделал? Радиолюбитель!
   - Ну и что из того?
   - Как что? - сердился Казик из-за того, что друзья не понимают его. Ведь я же не против Вадима Ивановича. Но я убежден, что со временем конструкторы все же смоделируют человеческий мозг.
   - Голова - два уха! Ничего ты не понял.
   - Обязательно сделают!
   - Подожди, - прерывал друга Шурка, разглядывая чертеж и схему радиоприемника. - Не понимаю, о чем спор?
   - Не замечаешь, какой крохотный? Капелька! В ухо вложить можно.
   - А зачем в ухо?
   - Чтобы слушать, - снова начинал горячиться Казик. - Ведь не динамик же! Говорит, словно комар пищит.
   Он припоминал разговор с отцом относительно этой схемы и доказывал, что первые радиоприемники походили на увесистые чемоданы, тяжелые и громоздкие. Прежде и не думали, что придет такое время, когда в одну радиолампу можно будет вместить целую дюжину радиоприемничков.
   - Вот так и с электронно-вычислительной машиной, - уже спокойно продолжал Казик. - Теперь она целую комнату занимает. А вскоре - одного шкафа или вообще коробочки достаточно будет.
   Какое-то время ребята молчали. Шурка рассудительно заметил:
   - Счетная машина - не радиоприемник.
   - Конечно, не радиоприемник. Но и ее сделают маленькой. К этому мысль направлена.
   - Со спичечный коробок? Клади в карман и носи с собой! Задачки на ходу решай?
   - А что? И решай!
   - Быть такого не может.
   - Может, может, - стоял на своем Казик. - Человек все может!
   - Вот ты, человек, и попробуй, - язвительно заметил Венька, не очень-то и принимавший участие в разговоре.
   Обычно арбитром в таких спорах становился Агей Михайлович, к которому обращались с вопросами и на уроках, и во время переменок, и после занятий.
   Так было и в тот день.
   - Подождите, друзья, - сказал учитель. - Не надо ссориться. Ведь известно, что наука не стоит на одном месте. Она все время в поисках. Тут Казик, безусловно, прав. Но то, что вы сегодня знаете, скажем, об электронике или кибернетике, бионике или космонавтике, всего лишь частичка бесконечно неизвестного. Извините, но это действительно так. - Агей Михайлович помолчал, а когда заговорил снова, голос его зазвучал торжественно и вдохновенно: - И все же будущее науки, ее завтра - за вами. Среди вас те, кто примет и понесет дальше ее эстафету. Я в этом уверен. И я не говорю вам - подождите, подрастите. Наоборот, уже сегодня, сейчас ищите, пробуйте, исследуйте... Я за то, чтобы каждый из вас добился права воскликнуть: "Эврика!"
   "Эврика! Так вот откуда взялось это слово на объявлении! - догадался Казик. - Агей Михайлович написал его. Он!"
   Марченя смотрел на учителя глазами, полными восхищения.
   - Агей Михайлович, - не удержался он, - давайте сделаем счетную машину.
   - Сами?
   - Ага.
   - А осилим ли? Хватит ли у нас знаний, настойчивости?
   Казик посмотрел на Шурку, на Машу, окинул взглядом весь класс, в том числе и Веньку, и в глазах у каждого прочитал молчаливое согласие.
   - Осилим, Агей Михайлович, - решительно сказал он. - И мой папа поможет нам. Я поговорю с ним...
   Учитель откинулся на спинку стула, руки, сжатые в кулаки, положил на стол. Его лицо было наполовину освещено солнцем. Сквозь редкую, тронутую сединой, бородку местами на щеках проступали красные шрамы. Это были следы войны. Незаживающее напоминание той ночи, когда капитан Агей Михайлович Жерносек вел свое танковое подразделение на штурм Берлина. Машину капитана подбил снаряд. Танк загорелся. Пламя текло по броне, он полыхал в ночи, как факел. А рядом с танком, чудом успевший выскочить через нижний люк, корчился на земле изувеченный и обожженный Агей Михайлович.
   О чем он думал в эту минуту, глядя на своих воспитанников? Может быть, вспомнил свои юношеские годы?.. Молодость?.. Нелегкие фронтовые дороги, госпиталь?.. А может, встречаясь взглядом то с Шуркой, то с Венькой, то с Казиком, вспоминал последние школьные события?
   Класс ждал.
   - Это хорошо, - сказал наконец Агей Михайлович, вставая. - Очень хорошо, что наша прогулка на озере, каша экскурсия в Академию наук заставили вас задуматься. Я не уверен, что начинать надо именно со счетной машины. Тут нужно подумать. Мы еще поговорим об этом... Кстати, что означает слово "эврика", вы, наверное, знаете. А может, не все?
   - Я знаю! Знаем! - зашумели ученики. - Оно принадлежит Архимеду!
   - Правильно, - сказал учитель. - Значит, вы кое-что раскопали. А с Юрой Федоринчиком говорили? Нет? - Агей Михайлович хитровато прищурился. - Ну, не беда. Скоро узнаете, какая неожиданность ждет вас, всех юных техников школы. А сейчас пора по домам.
   Громко стуча крышками парт, ученики повскакивали со своих мест, окружили учителя. Стали допытываться, какая же неожиданность ждет юных техников. Но Агей Михайлович был неумолим.
   - Нет, нет, друзья, потерпите до завтра, - говорил он. - Имейте хоть немного выдержки. Это не мой секрет... До свидания!
   На следующий день, прибежав в школу, Казик прежде всего кинулся в пионерскую комнату. Там как раз напротив боковушки, где когда-то находилась школьная игротека, кучкой стояли десятиклассники, окружившие Алису Николаевну. Они о чем-то говорили, но, заметив Казика, сразу же утихли. Мальчишка взглянул на закрытую дверь боковушки. На том месте, где раньше висело необычное объявление со словами "эврика", теперь поблескивала стеклянная табличка:
   Клуб юных изобретателей
   Так вот какая неожиданность ждала их!
   Казик крутнулся и, даже не поздоровавшись с Алисой Николаевной, сломя голову помчался искать Шурку. В коридоре встретилась Маша. Рассказал ей. Пока добежал до класса, встретил еще нескольких одноклассников. Новость в одно мгновение облетела всю дружину.
   Шурка, узнав о Клубе изобретателей, обиделся:
   - Почему нам раньше не сказали? Зачем все тайком делали? Не доверяли?
   Но никаких оснований обижаться у семиклассников, безусловно, не было. После уроков, на торжественном открытии клуба, Агей Михайлович сказал:
   - Клуб юных изобретателей - идея десятиклассников, их подарок пионерской дружине. Очень хороший подарок! Я надеюсь, что не одно интересное изобретение будет сделано в нем и каждый член клуба оставит по себе добрую память. Пожалуйста, друзья, - обратился учитель к десятиклассникам, передавая им слово.
   Вперед вышел Юра Федоринчик, ученик десятого "А". Семиклассники хорошо его знали, особенно после прогулки по озеру. Отличник, первый помощник Агея Михайловича, любитель радиоэлектроники, а главное - участник ВДНХ. Недавно журнал "ЮТ" напечатал портрет Юры. Он был сфотографирован в той самой тельняшке, в которой когда-то проводил испытание моторки.
   Теперь Юра был в щеголеватой куртке желтоватого цвета на замке-молнии, которая очень шла к его стройной спортивной фигуре. Говорил он не очень складно, волновался. И все время вертел в тонких пальцах блестящий ключ. Он рассказывал, как родилась идея создать Клуб юных изобретателей, говорил, что подарок этот только для тех, кто по-настоящему увлечен техникой и никогда не изменит творческой мысли.
   - Видите? - сказал Юра, показывая всем ключ.
   Казик, приглядываясь, удивился: ключ по форме напоминал фигурку старика Хоттабыча с длинной бородой и в башмаках с загнутыми вверх носками.
   Прежде чем передать ключ Алисе Николаевне, Юра объяснил, что ключ этот необычный, что он весьма своеобразный. Открыть дверь Клуба сможет только тот, кто будет знать пароль юных техников.
   - Вот здесь он обозначен, этот пароль, - показал Юра на ключ.
   Под шумный говор, выкрики и аплодисменты Юра торжественно вручил ключ вожатой. Алиса Николаевна поблагодарила, пожала Федоринчику руку.
   Казик начал пробираться ближе к вожатой. Его так и подмывало поскорее узнать, что же это за пароль.
   Но тут к двери подошел Юра. Сложил ладони рупором и сказал несколько слов. Говорил он, повернувшись ко всем спиной, едва не уткнувшись в дверь, и никто так и не разобрал, что же он сказал.
   В тот же момент дверь, подчиняясь какой-то неведомой силе, плавно раскрылась. Это было так неожиданно, что те, кто стоял впереди, сперва отшатнулись, а затем устремились вперед, подталкивая друг друга, нетерпеливо заглядывали в комнату: не спрятался ли кто-нибудь там заранее?
   Нет, никого! Ни за дверью, ни за шторой...
   Шурка, который не отставал от Казика и протиснулся в комнату вслед за ним, подумал, что здесь использована пневматика, как в троллейбусе или в автобусе. Не утерпел, пощупал дверь, зачем-то заглянул под стол, стоявший у стены. Оглянулся и увидел Веньку.
   - Гм! - пожал плечами Шурка, озадаченный неожиданной загадкой. - Почти как в той сказке с сорока разбойниками. Помнишь?
   - Конечно. - Казик задумался и вдруг, схватив друга за руку, воскликнул: - Смотри, а это что?
   Только теперь он обратил внимание на небольшую черную коробочку, прикрепленную к дверям. На первый взгляд она напоминала обычную почтовую открытку и потому не очень бросалась в глаза.
   Казик сразу вспомнил черепаху, которая подчинялась голосу Вадима Ивановича. Может, и здесь так же? Он пожалел, что не успел расспросить соседа, в чем состоит секрет механизма черепахи. А еще раз повидать удивительного киберноса ему не довелось. Напрасно они с Шуркой караулили Вадима Ивановича на балконе - тот не показывался. Ни с черепахой, ни без нее. Казика очень огорчало, что он никак не мог показать Шурке это чудо, так поразившее его.
   - Наверное, дел много у Вадима Ивановича, - как бы оправдывался перед другом Казик.
   Накануне, встретившись с ним на лестничной площадке, Вадим Иванович пристально посмотрел на него. Что-то хотел сказать или спросить, но, вероятно, передумал и заспешил вниз.
   Припоминая все это, Казик подумал, не передал ли Вадим Иванович своего киберноса школе? Уж не механизм ли черепахи спрятан в этой коробочке и не он ли, откликаясь на голос человека, открывает дверь?
   - Как ты думаешь? - спросил он у Шурки.
   - Не знаю, - пожал тот плечами и в который уже раз снова начал расспрашивать про черепаху.
   - Никакой черепахи там нет, - неожиданно проговорил Венька, глядя куда-то в сторону.
   - Откуда ты знаешь?
   - Знаю, - вздохнул Венька и отошел от друзей.
   В боковушке при пионерской комнате за последние дни многое изменилось. Настольный биллиард и футбольное поле в коробке, стоявшие тут раньше, куда-то убрали. Вместо них на столе лежал копировальный станок, при нем несколько самодельных угольников на ножках, "плавающие", как объяснил Юра, рейсшины. Книжную полку переоборудовали в "Бюро справок". Здесь можно было найти ответы на самые всевозможные вопросы: схемы разных реле, радиоприемников на полупроводниках, чертежи новинок юных техников страны...