Воплотив замыслы в гибком металле и хлорвиниле, Дарофеев вновь погрузился в медитацию. Своей первой целью он избрал Государственную Думу. Как раз шло очередное заседание и большинство депутатов были на местах. Среди них Пономарь нашел лишь троих незапрограммированных.
Работа была проста, неинтересна, и монотонна, но она приносила удовлетворение целителю и ощущение того, что он все делает именно так, как надо.
Пономарь подлетал к очередному народному избраннику, перерубал стержень ГУЛовской программы, поката, корчась, исчезала, вешал свою крестообразную структуру. Когда Игорь Сергеевич обработал таким образом большую часть присутствующих, он заметил, что заседание стало весьма бурным. Один из запрограммированных Дарофеевым полез в драку с ГУЛовским ставленником. Целитель не стал разбираться в сути конфликта, снял с потерпевшего его программу, заменил своей. Но махание кулаками вдруг возобновилось с новой силой.
Прекратив обращать внимание на спорщиков, Игорь Сергеевич спокойно доделал свое дело в зале. Пролетел по всему зданию, выискивая незамеченных с первого раза носителей чужой воли. Таковых обнаружилось изрядное количество и Пономарь снова принялся за работу.
2.
До обеда целитель успел обработать более шести сотен человек. Но не было конца числу тех, кого следовало лишить энергетических паразитов. ГУЛ потрудился на славу. Передохнув и пообедав, Игорь Сергеевич дозвонился до Корня.
– Приезжай, Николай Андреевич. – Весело прокричал в трубку Дарофеев. – Мыслишки есть…
– Только мыслишки? – Недовольно проворчал мафиози.
– Да и покрупнее тоже… – намекнул Пономарь. – В общем, не пожалеешь…
Вызвонить Изотова оказалось непростым делом. Быстро устав нажимать кнопки, целитель связался с ним телепатически и передал приглашение. Закончив с этим, Игорь Сергеевич снова отправился распрограммировать москвичей.
К вечеру, когда счет в пользу Дарофеева увеличился до полутора тысяч, пришли Репнев и Сергей Владимирович.
Майор несколько задержался, но Пономарь, игнорируя суровые взгляды Корня, развлекал того несущественными беседами. И лишь после приходафээсбэшника приступил к делу.
– Для того, чтобы захватить и блокировать территорию института, – менторским тоном начал целитель, – нам потребуется поддержка изнутри. Наш уважаемый коллега, – кивок в сторону побагровевшего Репнева, – значительно усилил гарнизон охраны противника. Сейчас, с его же помощью, мы еще больше ее увеличим…
– Да ты фильтруй базар! – Взорвался Николай Андреевич. – Свои намеки куму оставь! Взялся базарить – базарь без своих гнилых подколок!
Игорь Сергеевич согласился с доводами мафиози и продолжил более серьезно:
– Как я сказал, нужна поддержка изнутри, которая бы в момент штурма нейтрализовала большую часть охранников института.
И, видя вопрос в глазах Изотова, Пономарь развил свою мысль:
– Мы, якобы для очередной атаки, отправим в Хумск полтора десятка ребят Николая Андреевича.
– Почему именно моих? – Продолжил возмущаться Репнев, но уже несколько тише.
– Потому что им на работу ходить не надо… – пояснил Сергей Владимирович.
– Если б они у меня на работу не ходили… – недовольно хмыкнул мафиози, – уволил бы… Навечно…
– Мне кажется, – встрял в обмен репликами Игорь Сергеевич, – что парни нашего коллеги лучше для этого подготовлены…
Дипломатия взяла верх, и Корень угомонился. Зато непонимание осталось у Изотова:
– Но их же там запрограммируют…
– А нам это не помеха! – Торжествующе провозгласил целитель. – Я придумал схему, по которой все наши запрограммированные сбросят ГУЛовские хреновины и будут помогать нам! И еще. Теперь есть способ не допустить программирование вообще. Даже если человек захочет носить изделие хумчанина, у него ничего не выйдет! Сергею Владимировичу, – полупоклон в сторону майора, – это не требуется, зато господину депутату – не повредит…
– Я как?.. – Репнев покрутил ладонью у виска: – От этого не съеду?
– Ничего не изменится. – Заверил его Игорь Сергеевич. – Только у ГУЛа исчезнет возможность тебя запрограммировать.
– А он и так не смог…
– Считай, что это перестраховка. Он же на месте не стоит… Вдруг придумал способ… – поддержал Дарофеева фээсбэшник. Николай Андреевич, пожав плечами, дал согласие и тут же стал обладателем антиГУЛовской программы. Изотов, наблюдая за работой Пономаря, восхищенно щелкнул языком:
– Сильно!
– Да? – Спросил Корень, так ничего и не почувствовав.
3.
Прямо от Дарофеева Николай Андреевич позвонил по мобильному телефону Драйверу и через него передал отобранным боевикам о новом сходняке. Его мафиози решил устроить в кинотеатре «Кунцево», по своим каналам арендовав там зал. Встреча была назначена на девять вечера. А пока до нее оставалось более двух часов, Репнев хотел детально обсудить с Изотовым и Пономарем план действий.
Но внезапно Игорь Сергеевич поднял вверх палец:
– Тихо!..
В наступившей паузе отчетливо были слышны странные звуки. Приближаясь, стрекотали сразу несколько вертолетов. Кроме того, с улицы доносился гул и лязг, словно по Рублевскому шоссе шли танки.
Дарофеев выглянул в окно и обомлел. Действительно, над его домом кружили несколько летающих машин. Даже в темноте было понятно, что это не обычные патрульные машины ГАИ, а настоящие боевые вертушки. А по шоссе шла бронированная колонна.
Танки под мертвенно-бледными лучами фонарей выглядели совершенно нереально, но ошибки быть не могло. Колонна из шести боевых машин поравнялась с домом Дарофеева и, лязгая гусеницами, перевалилась через бордюр. Ломая деревья, танки стали окружать здание. Один из них прошелся по детской площадке, вдавив в землю черепаху из стальных трубок и проехав прямо по песочнице.
За танками подъехали несколько ГАЗов, из которых на землю быстро посыпались солдаты в полном вооружении. Бойцы выстраивались цепью, одна из групп бегом направилась к дарофеевскому подъезду.
Пономарь оторвался от странного зрелища:
– Уходим все! Быстро!
Корень ринулся к двери, но целитель остановил его:
– Там солдаты! Рота!
Штурм мог начаться с минуты на минуту.
– Улетим! – Закричал Игорь Сергеевич. Он понесся к входу в квартиру, распахнул дверь, прихватил верхнюю одежду компаньонов и Розы-Светы.
– Все на балкон! – Приказал целитель. Мафиози и Сергей Владимирович послушались безоговорочно, но девушка замешкалась и Дарофееву пришлось схватить ее за руку и быстро тянуть за собой.
– Сергей! Подстрахуй! – Крикнул Пономарь. Сам Игорь Сергеевич не знал, смогут ли «Жалюзи» поднять в воздух сразу четверых, включая его самого. Но выхода не было.
– Хватайтесь за меня! – Дарофеев поднял на руки Розу-Свету, Репнев обхватил целителя за талию. Майор же понадеялся на собственные силы.
Включив «Жалюзи» в левитирующем режиме, Игорь Сергеевич, несмотря на то, что на нем висели двое, оторвался от балконного пола. Прицепившись лучом манипуры к соседнему шестнадцатиэтажному зданию, Дарофеев плавно полетел туда. Вслед за ним, кувыркаясь в воздухе, но все же поддерживая режим полета, направился и Сергей Владимирович. Мимо них скользнул луч прожектора. Буквально в десяти метрах пронесся стальной бок вертолета. Сидящие в нем не заметили летящих тел и продолжали курсировать вокруг покинутого дома. Воздушная волна от лопастей летучей машины чуть не снесла Дарофеева с избранного маршрута, но он удержался в воздухе.
Изотову же не повезло. Когда целитель оглянулся, ища глазами майора, он увидел его уже в нескольких метрах от земли. Прямо под Сергеем Владимировичем находился танк, оружейная башня которого была задрана почти вертикально в небо, нацелившись на одиннадцатый этаж. Этаж, на котором жил Пономарь.
Но к чести Изотова, ему удалось выровнять полет и он стал подниматься, нагоняя несущегося в воздухе Игоря Сергеевича с грузом.
Роза-Света, забыв про лежащую у нее на животе одежду, обеими руками пыталась задушить своего спасителя. Репнев же держался изо всех сил, но все равно постепенно сползал, прихватывая с собой и брюки целителя.
Через несколько минут странное путешествие кончилось на лестничном балконе дома напротив. Изотов не стал тратить силы на подъем и приземлился за кустами, вне видимости военных. Пока майор поднимался на лифте, он пропустил незабываемое зрелище. Штурм.
Две вертушки закончили кружение, зависли и из них по тонким, невидимым канатам спустились люди в черном. Одновременно трое из них пробили окно дарофеевской квартиры, четверо приземлились на балкон, хорошо различимые в свете люстры, и пригибаясь, заскочили внутрь. Игорь Сергеевич видел мечущиеся силуэты. Раздалось несколько выстрелов и все стихло.
– Интересно, чего этим-то от тебя надо? – Спросил Корень неведомо кого, уже оправившись от полета.
– Пойдем, спросим… – предложил Пономарь.
Подъехал Сергей Владимирович, и все четверо на том же лифте спустились вниз. По пути они оделись и теперь походили на обычных прогуливающихся по вечернему городу людей.
Через несколько шагов им встретилась группка ротозеев, перед которой стояло воинское оцепление. Молодые бойцы, настороженно поглядывая по сторонам, все же основное внимание уделяли окнам на одиннадцатом этаже.
– Чего тут такое? – Спросил Игорь Сергеевич, протиснувшись между двумя любопытствующими.
Ни один из солдат не ответил, им, как видно, уже надоело всем объяснять. Зато отозвался один из зевак, мужчина с овчаркой:
– Там террористы. Заложников взяли и требовали миллион долларов.
Выбравшись из толпы, Дарофеев подошел к компаньонам:
– Мы растем потихоньку… – и рассказал об услышанном.
Глава 28
1.
Вскоре подразделение специального назначения, штурмовавшее квартиру Игоря Сергеевича, вышло из здания. Целитель видел, как один из бойцов переругивался с кем-то в штатском, очевидно, своим командиром. Командир крутил пальцем у виска, боец разводил руками.
Танки опустили орудия и, громко тарахтя, покинули места диспозиции. Солдаты погрузились в машины, те развернулись и укатили обратно по Рублевке, обогнав неторопливую бронированную технику. Вертолеты тоже куда-то пропали.
У подъезда некоторое время сшивались околпаченные спецназовцы, не обнаружившие никаких террористов. Бойцы курили и пугали своим видом прохожих. Вскоре за ними пришла машина, и они уехали. О введении войск теперь напоминали лишь следы, оставленные на газоне гусеницами танков да развороченная детская площадка.
– Ну, что? Домой? – Провожая взглядом последнего уходящего зеваку, спросила Роза-Света.
– А что еще делать? – Дарофеев пожал плечами и направился к подъезду. Майор и Репнев последовали за ним. К радости Игоря Сергеевича спецназовцы ничего, кроме окна в спальню, серьезно не повредили. Большинство ящиков было вывернуто, везде были следы тщательного обыска, но, вроде, все вещи были целы, ничего не пропало.
– Порезвились пацаны. – Охарактеризовал ситуацию Корень. – Так что, теперь это каждый день будет? Сначала менты, теперь вояки…
– Ага, – хихикнул Изотов. – Завтра на Игоря атомную бомбу сбросят…
– Это вам не шуточки… – хмуро проговорил целитель, прикидывая, сколько же времени займет уборка. – ГУЛ усиливает давление. С каждым разом его акции все серьезнее… Уж не знаю, что он еще выкинет… Может, действительно, бомбить меня начнут…
– Вот-вот… – Николай Андреевич выбирал место куда поставить ногу, – а ты все тянул… Гуманизм… Гений… Тьфу!..
– Я не хочу уподобляться этому варвару! – Резко ответил Пономарь. – Хочешь – иди на него один!
– Э, нет, – покачал головой мафиози. – Теперь мы все во!.. – Репнев сжал пальцы в кулак и показал его всем присутствующим. – Одна шайка. Мы тебя никуда не отпустим. Верно, майор?
– Верно-то верно, – отозвался Сергей Владимирович, – но я бы не стал так вопрос ставить. Игорь Сергеевич прав. Без подготовки соваться туда бессмысленно. А на нее время требуется… Кстати, о времени – пора ехать.
Оставив Розу-Свету наводить порядок в квартире, компаньоны отправились в «Кунцево».
2.
Игорь Сергеевич ходил по сцене, а перед ним, на первом ряду огромного пустого зала кинотеатра, сидели боевики. Корень предупредил их, что сейчас Дарофеев проведет сеанс гипноза. Бандиты не задали лишних вопросов, расселись и стали ждать начала.
Перед работой целитель удалил из зала Изотова и Николая Андреевича. Им подвергаться такой обработке было ни к чему. Впрочем, фээсбэшник и так не поддался бы, но оставлять Корня скучать одного в фойе, Пономарь не хотел.
Наладив энергетический контакт с боевиками, Игорь Сергеевич дал им всем мысленный раппорт «Спать!» Пятнадцать голов послушно свесились на груди.
– Ваш сон становится все глубже и глубже. – Теперь уже вслух говорил Дарофеев. – Но вы продолжаете слышать мой голос. Вы слышите только мой голос…
Один из боевиков захрапел. Целитель, уделив ему секунду внимания, заставил прекратить это дело.
– Сейчас у вас увеличится телепатическая восприимчивость к моим и только моим командам. Это произойдет как только я скажу: «Один, два, три.» Пономарь выждал несколько секунд и повторил:
– Один, два, три!
Никакого видимого эффекта не последовало, но целитель почувствовал, что энергетические структуры сидящих перед ним несколько изменились. Игорь Сергеевич продолжал:
– В Хумске вы не будете противиться программированию. Но как только вы услышите мой телепатический голос, который скажет: «Пришла пора!», вы сбросите с себя эти программы и всеми возможными способами будете нейтрализовывать охранников Научно-Исследовательского Института экстремальной бихевиористики. Сейчас вы забудете все, что я вам говорил, забудете и то, что вас гипнотизировали. Вспомните вы это только после моих слов «Пришла пора!» Теперь вы погрузитесь в обычный приятный сон и проснетесь ровно через пять минут! – Приказал Дарофеев. Наступил ответственный момент. Целитель вызвал созданную им защитную программу, камуфлирующуюся под реальные энергетические каналы организма. Трех минут хватило, чтобы снабдить ею каждого из боевиков. Закончив с этим, Игорь Сергеевич вышел из зала.
– Ну, как? – Встретил его Корень.
– Нормально. – Кивнул Пономарь. – Проинструктируй их, чтобы особо на рожон не лезли. Пусть постреляют немного, если ГУЛ им это позволит…
– Не нравится мне все это… – нахмурился Николай Андреевич. – Не по-людски…
– А что? – Майор весело сверкнул глазами. – Тактика «Троянского коня». В принципе, ничего оригинального…
– А, ладно!.. – Мафиози махнул рукой и пошел в зал. Из-за неплотно прикрытой двери целитель отчетливо слышал, как Корень говорит:
– В задачу входит захват территории НИИЭБа и удержание ее до прихода подкрепления. Уничтожать только охранников! Медсестер и науку не трогать! Взять с собой минимум, поняли? Минимум оружия! По пистолету-пулемету «Шакал» на брата. Выступить сегодня же! Одной группой. Командиру группы я уже дал карту Хумска, так что с Богом!
Мужики, явно удивленные приказом, что придется ограничиться только «Шакалами», разошлись.
3.
Дома Дарофеева ждал относительный порядок, наведенный Розой-Светой. Лишь рассыпанные по полу рукописи и заметки Игоря Сергеевича она сложила в одну стопку, и Пономарю теперь надо было раскладывать их по листочку.
Разбитые стекла вместе с кусками рам девушка из спальни вынесла, но в окно нещадно дул промозглый октябрьский ветер. Спать там было невозможно.
Предупредив Розу-Свету, чтобы ему не мешали, целитель начал очередную медитацию. Следовало показать ГУЛу, кто в доме настоящий хозяин.
«Жалюзи» работало безотказно и Дарофеев, проникнув под щит, снова вынужден был навестить его держателей. Но теперь на смену программе ГУЛа Игорь Сергеевич оставлял свою, препятствующую программированию, структуру.
Это, конечно, была капля в море. Большинство жителей двухсоттысячного Хумска несли на себе печать местного энергетического умельца.
НИИЭБ встретил Пономаря настороженной тишиной. Словно только что волна страха прокатилась по всему институту, оставив за собой след зловещего молчания. Методично, палату за палатой облетал целитель, снимая прежние и надевая новые программы. Никто не сопротивлялся. Пораженные радиацией попытались, правда, устроить массовую энергетическую атаку на Игоря Сергеевича, но «Жалюзи» не дало им осуществить замысел.
Дарофеев распрограммировал их (который уже раз?), надеясь, что это посещение будет последним. После всех пациентов пришла очередь персонала. Здесь вообще никаких сложностей не было.
Закончив массовое исцеление, Пономарь посмотрел на свою работу и решил, что потрудился на славу. Энергоизлучение всех людей в здании было свободно от навязанной им воли.
– Но где же тогда ГУЛ? – Спросил вдруг себя Игорь Сергеевич.
4.
Чтобы никак не выдать себя, ГУЛ вынужден был затаиться. Не проявлять никакой активности. Ему пришлось пережить унизительный визит московского экстрасенса, который нацепил на него свою штуковину. Та моментально присосалась, но ГУЛ был уверен, что сумеет ее скинуть. Впрочем, зачем? Штуковина Дарофеева никак себя не проявляла, чувствовалось, что она работает, но ни о каком подчинении воле москвича информации в ней не было. Штуковина была совершенно безобидна. И это было странно. Зачем Дарофееву цеплять на всех безобидные штуковины? В этом был какой-то подвох.
Лишь после отлета москвича ГУЛ понял, что ему страшно. Но это был не знакомый ему страх за собственную жизнь, и не боязнь потерять с таким трудом выцарапанную свободу, а совершенно иное чувство. Оно граничило с тем самым подавлением воли, которое ГУЛ делал с помощью своих проволочных конструкций. Словно Дарофеев одним своим присутствием парализовал в ГУЛе стремление к свободе, вынудив его трусливо забиться в угол и покорно ждать, что с ним сотворит его владыка.
Но нет! ГУЛ на то и ГУЛ, чтобы никому не подчиняться! Он прошелся по палате. Осмотрелся. Все пациенты вокруг, за прозрачными стенами, несли на своих спинах дарофеевские штуковины. Даже помощники. ГУЛ видел, как они сопротивлялись, но он не помог им, и теперь его мучили угрызения совести. Ведь он мог вмешаться, оградить их. Нет же, смалодушничал, испугался, что тогда Дарофеев его вычислит. Но, действительно, что помощники? Все равно толку от них было мало. ГУЛ и так вычитал в их головах все интересное. Общаться с ними было скучно… Никаких мечтаний, кроме женщин, выпивки, да быстрейшей выписки. Но все попавшие в эту клинику не могли на это и надеяться. На памяти ГУЛа отсюда вышло всего два человека.
Здесь никого не лечили. Лишь исследовали. Да и как лечить то, чего врачи не могли понять. Как излечить от умения летать, читать чужие мысли, неуязвимости? Всеми этими «недугами» страдали соседи ГУЛа по клинике. И все они, кроме самого ГУЛа, приобрели их во время каких-то несчастных случаев. Приобрели и остались с ними.
ГУЛ же хотел усилить эти способности, дать пациентам полный контроль над ними, но так, чтобы эти люди стали бы его друзьями, сподвижниками. Чтобы они помогали ему в деле завоевания счастья для всего человечества.
Но одни мечты – пустое занятие. ГУЛ начал действовать. Он сосредоточился, сформулировал желание и сразу же впал в привычный транс. Сознание, контролирующее его действия, отошло на второй план. Теперь его тело подчинялось импульсам, идущим из каких-то древних и дремучих глубин мозга. Он извлек из тумбочки несколько мотков разноцветной проволоки. Теперь ему понадобятся настоящие помощники, люди, способные объединять свою Силу в борьбе против незваного визитера.
Пальцы заходили сами. ГУЛ почти отчужденно наблюдал, как они на ощупь определяют цвет проводов, как вяжут из них необходимую структуру. Его сознание почти не вмешивалось в эту работу. Лишь несколько раз, когда возникала заминка в выборе очередной линии, ГУЛ позволял рассудку вмешаться в процесс, выбирал проволоку необходимого цвета и работа продолжалась.
Когда штуковина, слегка кривоватая, была готова, ГУЛ слегка подправил ее, придав большую симметричность. Первый помощник, на которого ГУЛ хотел надеть ее, лежал в наушниках и слушал радио по плееру. Но в тот момент, когда штуковина должна была запустить свои концы в энергетическое тело, активизировалась конструкция Дарофеева. Она отвела линии, которые должны были обеспечивать подпитку ГУЛовской штуковины и те повисли в воздухе. То же самое повторилось еще несколько раз. ГУЛ в отчании пытался надеть свое новое изделие на всех, кто подворачивался ему под руку, но штуковины просто не садились на нужные места.
«Так вот в чем была подлость Дарофеева!» – Понял ГУЛ. Теперь он не мог продиктовать свою волю никому в клинике. Это оказалось еще страшнее, чем личная встреча с москвичом. ГУЛа прошиб холодный пот. Крах всей его работы зависел только от одного непокорного человечишки. И этот враг делал все, чтобы приблизить гибель всей ГУЛовской задумки.
В ярости ГУЛ решил уничтожить всю Москву, вместе с ненавистным Дарофеевым. Он даже стал формулировать такое желание. В столице было несколько ядерных реакторов и, взорвись они все разом, от города мало чего осталось бы. Но поняв, что это не выход, ГУЛ отменил безрассудный приказ. Ведь тогда погибнут и все те, с кем он успел поработать. А их было не мало. И, судя по телевизионным новостям, идеи ГУЛа уже начали приобретать истинное воплощение в принимаемых законах и действиях финансистов. Нет. Силой против Дарофеева действовать бессмысленно.
Он слишком хорошо защищен. Кто знает, может быть, он выживет даже в ядерном взрыве?
Но есть и другие способы воздействия…
5.
Астрально проследив отъезд кореневских боевиков из Москвы и убедившись, что они взяли правильный курс, Игорь Сергеевич, опасаясь, что следующий ход ГУЛа будет еще масштабнее, чем введение войск, решил вновь отмедитиро-вать собственное будущее.
Проникнув в тонкие информационные слои, Дарофеев, для наглядности и простоты, вызвал перед собой плоскую карту своего будущего. Настоящий момент времени на ней был отображен яркой светящейся точкой. Как с удовлетворением отметил целитель, она была густо-синего цвета. От этой точки шел целый веер разнообразных вариантов будущего. Некоторые из них были слабосветящимися линиями, другие, напротив, чуть ли не горели ярким пламенем. Последних, впрочем, было сейчас всего две. И расходились они в условно противоположных направлениях.
По одной из них Пономарь сдался, не выдержав постоянного давления ГУЛа, другая – показывала то, что могло бы произойти с Игорем Сергеевичем, продолжи он борьбу.
Обе они ветвились, пересекались где-то в далеком будущем, но сейчас Дарофеева интересовало будущее ближайшее. Непосредственной угрозы жизни не наблюдалось ни на одном из путей. Не было обрывов линий, они текли, скрещивались, переливались.
Выбрав линию, которую целитель назвал «линия сопротивления», Пономарь наугад выбрал один из моментов послезавтрашнего дня.
И обнаружил себя в тюремной камере. Но на этот раз он не читал мысли зеков, а находился там на вполне законных или незаконных основаниях.
Возвращаясь по этой линии к настоящему моменту, Игорь Сергеевич увидел, как он, пятясь, выходит из камеры, как шагающий спиной вперед конвой выводит его в какой-то коридор. Как он выходит из кабинета следователя в штатском. «Промотав» чуть назад, Пономарь «включил» начало беседы. «Звук» плыл, реплики говорящих были многовари-антны, но общая суть угадывалась по различимым обрывкам. Выяснилось, что Дарофеев добровольно пошел за приехавшими к нему сотрудниками ГРУ. А обвинения против целителя выдвигались совершенно нелепые. Ему инкриминировалось организация антиправительственного заговора с целью не то свержения, не то просто убийства нынешнего Президента. Все это попахивало тридцатыми годами, но гэрэушника это не беспокоило. Он предоставлял для ознакомления какие-то документы, подтверждающие «вину» Игоря Сергеевича.
Пономарь же в том варианте будущего рассчитывал на то, что абсурдные обвинения рассыплются под напором настоящих фактов, доказывающих полную непричастность целителя к этой, скорее всего вымышленной организации.
Обругав себя самого за наивность, Дарофеев выследил момент прихода за ним сотрудников ГРУ. Это должно было произойти завтра во второй половине дня.
Просмотрев варианты, в каждом из них целитель прибегал к своим экстрасенсорным способностям, чтобы избавиться от гэрэушников, Игорь Сергеевич решил, что лучшим вариантом будет скрыться до их появления. Ибо, посмотрев, что можно сделать для устранения этой угрозы, Пономарь обнаружил, что эти дело на него уже имеется в природе, поэтому, чтобы его уничтожить, придется прибегнуть к серии внушений. А это целитель хотя и мог, но не хотел делать из принципа.
Глава 29
1.
Перед сном Игорь Сергеевич успел обработать еще около пятисот человек. На сей раз это были члены кабинета министров, их помощники, секретари и заместители. Спать пришлось на узкой гостевой кровати. Дарофеев и Роза-Света с трудом на ней поместились. Первое время, когда то один из них оказывался наверху, то другой, недостаточность ширины ложа не вызывала неудобств. Но когда пришло время почивать, оказалось, что это можно делать лишь «валетом». Всю ночь острые коленки девушки барабанили то по животу, то по спине целителя, в зависимости оттого, какой стороной он к ней поворачивался. К трем ночи Пономарю это надоело и к он, погрузив Розу-Свету в более глубокий сон, утихомирил ее и смог заснуть.