Пономарь рассмеялся, прочитав такой занятный бред. Однако это доказывало, что за ним кто-то весьма пристально следит. Экстрасенсорными методами это сделать было невозможно, следовательно, «хвост», был реальный, физический. Кто-то ходил за Дарофеевым и докладывал ГУЛу обо всех передвижениях Игоря Сергеевича.
Вспомнив о хумчанине, целитель решил, что пришла наконец пора с ним поквитаться за все хорошее. И сделать это сегодня-завтра. Но тут на глаза Пономарю попалась еще одна статья с двумя фотопортретами.
Игорь Сергеевич очень хорошо знал этих личностей: известный иллюзионист, выдающий себя за мага, господин Говоренко, выступающий под псевдонимом Латинго и лохматая дама в кителе генерала армии, известная как Арджинна. Зная о серьезнейшей вражде этих товарищей, которые никак не могли поделить сферы влияния, Дарофеев весьма удивился, увидев их подписи под материалом. Назывался он «Открытое письмо пациентам».
Первую половину этого «послания» целитель прочел наискось. Взаимная похвальба Арджинны и Латинго его интересовала мало. Но во второй части содержалось кое-что любопытное. Парочка, как определенно знал Пономарь, откровенных очковтирателей. Арджинна, впрочем, раньше действительно кое-что могла, но популярность сделала ее хроническим алкоголиком, и весь дар исчез.
Фокусник и экс-колдунья затем обрушивались на некоего господина, чье имя не называлось, но, по косвенным признакам, – инициал «Д», работа в Центре Традиционной народной медицины, прошлогодний скандал, – Пономарь без труда понял, что речь идет именно о нем самом.
Игорю Сергеевичу не приписывали только что греха Каина. Мздоимец, душитель, совратитель несовершеннолетних, были постоянными эпитетами этого «письма». Дарофеева обвиняли в шарлатанстве, дешевом знахарстве и оголтелом популизме. Ничего из перечисленного Пономарь за собой не замечал, но слова, высказанные устами настоящих носителей большей части этих определений выглядели, до того нелепо, что целитель решил вырезать и сохранить это произведение как монумент человеческой продажности и тупости.
3.
Около полудня Дарофеев позвонил Илье Поддубному. Тот с восторгом встретил этот звонок:
– Я на даче был! Там камня на камне не осталось! Думал – все, сгорел. ан нет! Живой! А у меня как раз паренек с телевидения! У него и камера с собой. Мы с ним в Люберцы ездили, думали там поснимать…
Прервав этот сумбурный поток, Игорь Сергеевич продиктовал журналисту свой новый адрес. Поддубный пообещал быть через полчаса.
Предупредив Рубленого о визите, Дарофеев направил свои стопы к Розе-Свете, но та оказалась слишком занята обновками, чтобы уделить целителю должное внимание. Пономарь не очень представлял, какую роль сможет сыграть девушка в предстоящей записи, и поэтому вообще отказался от этой идеи. А какое было бы подтверждение его словам! Поэтому Игорь Сергеевич ограничился простым упоминанием о съемке, на что Роза-Света рассеянно кивнула, не отвлекаясь от рассматривания на себе новой блузки.
Дарофеев уже был готов сниматься. Он сознательно не готовил свою речь, зная, что экспромтом он скажет именно те, единственно точные слова, которые смогут дойти до зрителей. А пока имелась только тема: ГУЛ и его влияние на Россию.
Явился Поддубный. Он тащил на себе какие-то штативы, кабели. Телевизионщик, худой, прыщавый, на вид ему можно было дать от двадцати до тридцати пяти, нес большую тяжелую сумку. Из нее на свет Божий появился серый «Бета-кам» с фирменной наклейкой «61 канал».
Илья представил своего друга как Марка Миндасова и тот, пожав Игорю Сергеевичу руку, сразу приступил к делу: выбрал расположение камеры, усадил целителя на кресло, стал бегать вокруг него, устанавливая штативы с натриевыми лампами. Поддубный по мере сил помогал своему другу.
Когда все было водружено на надлежащие места, Марк Миндасов наконец спросил:
– А о чем вы, собственно, будете говорить?
– О восточной угрозе, – пошутил Дарофеев, но телевизионщик воспринял эти слова абсолютно серьезно:
– Кассета у меня на полчаса. В эфир я попытаюсь пробить минут десять. Поэтому – покороче и повнятнее. Договорились?
– Это такая сенсация! – Вставил Поддубный. – Не пожалеешь!
– Ладно, – телевизионщик был уже полностью поглощен процессом и отмахнулся от Ильи, – Игорь Сергеевич, когда будете готовы – скажите…
Пономарь выпрямил спину. В низком кресле это было неудобно, но так, по прикидкам целителя, он мог выглядеть более внушительно.
– Я готов. – Сказал Дарофеев, но Марк тут же закричал:
– Стоп! Нос сверкает! – И оторвавшись от видоискателя «Бетекама», спросил. – Пудра в доме есть?
Наложение грима заняло еще пять минут, после которых съемка началась.
– Меня зовут Игорь Сергеевич Дарофеев. – Сказал Пономарь, глядя в большой синевато-серый глаз камеры. Видно было, как за его линзой ходят лепестки диафрагмы, горел красный светодиод, показывая, что запись идет.
– Многие меня знают как народного целителя. Я не веду точной статистики, но за полтора десятка лет практики у меня побывало не меньше нескольких сотен тысяч человек. Большей части из них я смог помочь. Время у меня ограничено, но я все же хотел бы извиниться перед теми, кому мое воздействие не помогло.
Но не рекламировать себя моя задача…
Те, кто читал последние насколько дней газеты, знают, что сейчас мне приписывается столько «подвигов», что их хватило бы на целую банду. Я сам читал, что нахожусь одновременно в трех тюрьмах, что меня якобы отлучили от Церкви, что на меня заведено по меньшей мере два десятка уголовных дел. Как вы понимаете – все это сплошное вранье. Любой здравомыслящий человек, сравнив хотя бы два подобных материала, должен задуматься: «Кому это надо?» Вся эта кампания по моей дискредитации в центральной прессе – лишь небольшая часть, чуть не сказал «заговора», работы одного человека…
А началось все с того, что меня попросили найти сразу несколько исполнителей убийств политиков и других видных деятелей, которые, как все помнят, будоражили Москву две недели назад…
Камера работала почти бесшумно. Лишь в паузах своей речи Игорь Сергеевич слышал, как с легким шелестом перематывается пленка. Дарофеев смотрел в немигающий «глаз» «Бетакама», лишь краем глаза замечая, что Илья показывает ему большой палец, мол, все отлично. На Игоря Сергеевича был нацелен толстый штырь черного поролона, под которым прятался направленный микрофон. Сзади камеры настороженно маячил Рубленый, стараясь не упустить ни слова. И целитель продолжал говорить.
Он рассказал о биоэнергетических программах, подавляющих волю и делающих из человека другую личность, о своем визите в Хумск и, наконец, о самом виновнике всей этой заварухи, о Главном Управляющем Людьми.
– Я не знаю, кто он, какие у него цели, но средства, которые использует этот господин, недостойны цивилизованного человека. Я открыто выступил против него, против насильственного программирования… И теперь вынужден скрываться. Газетные статьи – лишь малая часть тех нападок и преследований, которые обрушились на меня в последние дни. Но я s пойду до конца! Под угрозой не только существование России, сама свобода мысли, волеизъявления попрана действиями Главного Управляющего Людьми, как он себя называет.
Вы можете спросить, как защититься от этой напасти? Отвечу честно: не знаю. Тогда зачем я все это говорю? Да потому что все должны знать, какая беда исподволь надвигается на нас с вами!
Впрочем… – Дарофеев на секунду замолчал, – способ защититься есть. Это активное нежелание подвергнуться энергетическому программированию. И чем оно сильнее – тем меньше шансов у ГУЛа сделать вас своим невольным пособником.
Все. Я вас, тех, кто выслушал меня до конца, предупредил. Предупрежденный – защищен. Желаю всем вам удачи…
Пожелайте и вы ее мне. До свидания…
Пономарь отвел глаза от объектива, вздохнул и развел руками:
– Вот и все…
– Снято! – Провозгласил Марк Миндасов. Он выключил камеру, извлек из нее кассету, аккуратно положил в полосатый футляр и лишь после этого спросил:
– А то, что вы говорили – правда?
После съемки Пономарь чувствовал странное опустошение и не сразу среагировал на вопрос телевизионщика.
– Да. – Ответил целитель после небольшой паузы. – Чистая правда… Я, конечно, опустил много деталей. Они не лишние… Они только для меня… Имеют ценность…
– Илья! – Закричал Марк. – Это бомба! Новое подтверждение конспирологии! Представляешь: в подвале сидит мужик и крутит всеми, как хочет! Этакий серый кардинал! Помнишь китайское правило: настоящий правитель должен быть невидим и неслышим, народ о нем не должен ничего знать! Это ведь одно к одному!
– Эфир-то будет? – Спокойно спросил Подцубный.
– Сегодня в сетке есть свободные десять минут. Там должна быть только заставка с музыкой. Это, – он погладил коробку с кассетой, – пойдет туда.
– А во сколько? – Игорь Сергеевич стряхнул с себя оцепенение.
– С без десяти шесть до шести…
4.
Дарофееву показалось, что Марк не до конца понимает, какой опасности он подвергается, так опрометчиво пообещав целителю выпустить его интервью в эфир. И целитель принял решение проконтролировать прохождение сюжета со своим участием. Рассудком Пономарь понимал, что даже его появление на телевидение мало повлияет на сложившуюся ситуацию, но таким образом он мог обезопасить хоть какое-то количество людей и, значит, это стоило делать. а» Запоздало сообразив о риске со стороны журналистов, Игорь Сергеевич немедленно начал медитацию. На этот раз он расширил блок «черная дыра», накрыв им и информацию о Поддубном и Миндасове. И, слегка прикинув, присоединил к ним брата, Корня и Изотова, забыв при этом охватить Розу-Свету. Конструкция не увеличилась в размерах, но ее топология несколько усложнилась.
Теперь следовало подумать и о редакции «61-го канала». Отправившись туда в тонком теле, Дарофеев нашел двоих запрограммированных, среди которых был и выпускающий редактор. Нейтрализовав ГУЛовские структуры, целитель снабдил весь штат канала своими защитными программами и на этом успокоился.
Но сидеть сложа руки было не в правилах Пономаря. Да и визит нацистов на генеральскую дачу говорил о том, что за Дарофеевым следят. Поэтому следовало обезопасить себя и с этой стороны.
Просмотрев окружающее квартиру, Игорь Сергеевич выявил несколько носителей программ. Один из них находился в доме по другую сторону проспекта и, при неудачном стечении обстоятельств, мог разглядеть целителя в окне. Ликвидировав эту угрозу, Пономарь тщательно просканировал окрестности еще раз. Нельзя было сказать, что носители программ кишмя кишели, но все же их было достаточно, чтобы, выйди Дарофеев на улицу, кто-нибудь из них мог бы его опознать, и тогда – жди новых нападений.
Но Игорь Сергеевич пока на улицу не собирался, зато следовало подумать об общем сборе для последнего визита в Хумск.
[11] все еще была на своем законном месте. Здравый смысл победил.
Радостный, Игорь Сергеевич вылетел из комнаты, чуть не запрыгав по квартире, как теннисный мячик. Попавшаяся на пути Дарофеева Роза-Света тут же была заключена в объятия, расцелована, поднята на руки.
Девушка отвечала наласки целителя, но тот в радостном запале не заметил странного изменения, произошедшего с ней. Роза-Света действовала, как будто автоматически, с фацией мастерски сделанной куклы, которая в точности повторяет все движения человека, но, несмотря на высокое искусство создателя, в ней чувствуется немалая толика механистичности. Словно само собой закрутилось энергетическое кольцо, соединяющие свадхистаны Пономаря и Розы-Светы. Игорь Сергеевич, потакая прекрасному расположению духа, не стал задерживать его вращение, напротив, он его усилил.
Девушка слабо застонала, расслабилась в руках целителя. Рубленый был где-то далеко, в другом конце квартиры, и Да-рофеев, упиваясь нежностью, понес Розу-Свету в спальню.
Он медленно, сопровождая поцелуями каждое свое движение, раздел девушку. Ее томные вздохи, казалось, были взяты с фонограммы немецкой порнухи, но Пономарю было не до таких тонких наблюдений. Стянув с себя спортивные брюки, футболку, Игорь Сергеевич, обнаженный, лег рядом с Розой-Светой. Его рука тут же погрузилась в ее межножье, чуть отросшие волосы лобка зацарапали подушечки пальцев. И один из них нащупал влажный вход в пещерку наслаждений.
Тело девушки выгнулось навстречу ладони Дарофеева, палец сам собой проскользнул глубже, в мокрую темноту лона. Следующей серии вздохов целительуже не выдержал. Он, поднявшись над ней на вытянутых руках, погладил эрегированным пенисом женский животик. Направил его ниже и медленно ввел в жаркую вагину Розы-Светы.
Но не успел Пономарь сделать нескольких движений, как стенки влагалища вдруг резко сократились. Этот спазм был настолько силен, что член Игоря Сергеевича оказался намертво зажат внутри девушки. И не успел Дарофеев охнуть, как началось страшное.
Впечатление было такое, словно внутри Розы-Светы вдруг включился мощный насос, который стал с огромной скоростью высасывать из целителя энергию.
Через человека постоянно проходит множество внешних энергетических потоков. Без них была бы невозможна сама жизнь, но этот «насос» впитывал не их, а лишь энергию личную или даже личностную.
Пономарь опешил. Он не знал, что предпринять в такой ситуации. Отгородиться, войти в «Жалюзи» или другой защитный блок он не мог, слишком тесным был контакт между ним и Розой-Светой, внезапно превратившейся в энергетического вампира.
С каждой секундой через член Игоря Сергеевича уходила его жизнь.