Страница:
— Но ведь вчера дядя Смуга был почти здоров, откуда же взялось ухудшение?
— Видишь, браток, это уже не тот богатырь, каким он был три дня тому назад. Я ему подсунул манерку с ромом, а он даже не понюхал. Это плохой знак... — сказал боцман Новицкий.
— Смуга осунулся и потерял прежнюю бодрость, — добавил Хантер. — Однако я советую не обращать на это внимания и двигаться в путь. Надо, чтобы в Кампала его как можно скорее осмотрел гарнизонный врач.
— Я с вами совершенно согласен. И я бы ничуть не колебался, если бы не эти грозовые тучи, — ответил Вильмовский.
— Часто ли здесь бывают грозы? — обратился Томек к Хантеру.
— Вокруг озера Виктория, в полосе от 30 до 50 миль не бывает дождевых периодов, хотя дожди идут здесь, в основном, в январе и феврале, а затем в июне и июле. В это время, на западных и северо-западных берегах озера часто бывают по утрам проливные дожди и грозы, — сказал Хантер.
— Значит папа прав, опасаясь продолжать путь, потому что мы как раз находимся на северо-западном побережье озера, — ответил Томек.
— И все же я советую немедленно отправиться в дальнейший путь,настаивал Хантер. — Меня очень беспокоит необычный цвет раны на предплечье Смуги. Мы должны как можно скорее добраться до Кампалы. Если разразится гроза, то нет ничего легче, как укрыть носилки брезентом.
— Вы опасаетесь гангрены? — спросил Вильмовский.
Хантер задумчиво посмотрел на мрачные тучи, нависшие над горизонтом. Только спустя некоторое время он тихо высказал свои опасения:
— Меня все время преследует мысль: почему бандиты не убили Смугу? Ведь именно такая месть больше всего подходит к трусливому характеру Кастанедо. Они могли бы легко уничтожить всякие следы преступления.
— Кастанедо не дурак. В любом случае наши подозрения пали бы на него и на кавирондо, — сказал Вильмовский. — Кастанедо об этом прекрасно знает и потому не хотел усложнять обстановку.
— Вы правы, — согласился Хантер. — Если бы он мог устранить нас, не возбуждая подозрений в отношении себя и кавирондо, он, конечно, ни минуты не колебался бы. Ведь если мы донесем англичанам официально о его преступной деятельности, а наше донесение подтвердит свидетельство Самбо, Кастанедо посадят в тюрьму.
— Так оно и будет, провалиться мне сквозь землю! Это вы неплохо придумали, — одобрительно воскликнул боцман. — Нам надо было сразу связать его и сдать англичанам с рук на руки.
— Какие же выводы следуют из ваших подозрений? — кратко спросил Вильмовский.
— Я полагаю, что Кастанедо хочет устранить нас, не возбуждая никаких подозрений, — продолжал Хантер. — Почему же в таком случае бандиты только оглушили Смугу? Небольшая рана на предплечье не должна возбуждать опасений, но именно она не заживает. Не думаете ли вы, что острие ножа могло быть отравлено медленно действующим ядом? Если бы Смуга умер на территории племени луо, Кастанедо и кавирондо были бы свободны от всяких подозрений.
— Ах, сто дохлых китов им в зубы! — воскликнул боцман. — Я тоже, бродя по свету, слышал, что негры знают разные штучки с отравами.
— Дожить до беды не трудно. Вы, боцман, накройте носилки брезентом, а вы, Хантер, дайте команду к отправлению, — распорядился Вильмовский, выслушав мнение следопыта. — Томек, ты помоги дяде Хантеру, а я займусь нашим раненым другом.
Вильмовский решил не отходить от Смуги ни на шаг. Поэтому Хантеру пришлось возглавить караван. Следопыт начал энергичную подготовку к маршу. Он лично наблюдал за порядком, разделил багаж между носильщиками и распорядился, чтобы хорошо вооруженные масаи охраняли караван с обеих сторон. Вскоре все было готово. Вслед за знаменосцем Самбо четыре кавирондо несли носилки с раненым; за ними шли вьючные животные и носильщики. В конце каравана ехали боцман и Томек.
— Ну и ну! Я и не ожидал, что у этого флегматика столько энергии. Думаю, что на него можно положиться в случае беды, — похвалил Хантера боцман Новицкий.
— Да, это так, но и Месхерия с его людьми тоже неплохо себя ведут,добавил Томек. — Вы только посмотрите, как прилежно снуют они вдоль каравана, погоняя носилыпиков.
— Да, ничего себе парни. Они своего не упустят.
Черные тучи заволокли почти все небо. Несмотря на раннюю пору, воцарился полумрак. С юга ударили первые порывы горячего ветра. Послышались хриплые голоса масаев, погонявших носильщиков. Вдоль тропинки, словно привидения, пронеслись два шакала и скрылись в чаще. Умолкли птицы. Упали первые крупные капли дождя, вслед за которыми разразился ливень. С неба хлынули потоки воды. В горах то и дело грохотал гром. Караван замедлил ход. Люди и животные стали скользить по мокрой земле. Когда ливень начал хлестать с особой силой, охотникам пришлось задержаться у подножия почти вертикальной горной стены, которая несколько заслонила их от ветра и дождя.
Масаи спешно ставили палатки, как вдруг послышался крик Томека:
— Кавирондо бегут!
Это была правда. Пользуясь беспорядком, вызванным грозой, носильщики стали по одному и группами убегать в сторону ближайшей чащи леса. Прежде чем охотники смогли предотвратить неожиданное бегство, последний кавирондо исчез в кустах.
— Вот черти, оставили нас на бобах, — воскликнул боцман, с удивлением глядя на брошенную в высокой траве поклажу с багажом экспедиции.
— Что же мы будем делать без носильщиков? — огорченно спросил Томек.
Однако Хантер не терял головы. Он немедленно дал приказ масаям собрать весь багаж к подножию горы, и охотники разбили тут лагерь, окружив его оградой из колючего кустарника. К счастью, гроза скоро прошла. Жаркое солнце снова показалось на чистом небе, поэтому бома была построена еще до обеда. Все это время Смуга лежал в палатке на складной койке. Несмотря на слабость, Смуга внимательно слушал беседу товарищей. Когда Хантер посоветовал оставить багаж и идти дальше с вьючными ослами и лошадьми, чтобы быстрее добраться до форта в Кампале, Смуга сказал:
— Почему вы так спешите? Неужели вы считаете, что меня ранили отравленным ножом?
Томек с удивлением посмотрел на догадливого друга, а потом на Хантера, который ответил просто:
— А вы, который так хорошо знает обычаи африканских негров, не подумали о том же?
Смуга с усилием приподнялся на койке. Достал из кармана трубку, набил ее табаком, закурил, потом ответил:
— Вероятно, острие ножа было отравлено. Со вчерашнего дня я в этом уверен.
— И ты об этом говоришь спокойно? — возмутился Вильмовский. — Я не ожидал от тебя такого легкомыслия.
— Не сердись, Андрей, и не считай меня легкомысленным, — ответил Смуга. — Я спокоен, потому что все это обдумал и пришел к выводу, что нет особых причин для тревоги. Ведь если бы это был быстродействующий яд, меня бы ничто не спасло. Правда, рана болит и я чувствую слабость в руке, но я уверен, что благодаря обильному кровотечению не весь яд попал в кровь. Чаще всего так и бывает при ножевых ранениях. В этом я кое-что понимаю. Бывает хуже, если в теле останется наконечник отравленной стрелы.
— Вы и в самом деле считаете, что вам не угрожает опасность? — воскликнул Томек, пожимая Смуге руку.
— Можешь быть уверен, что я совсем не стремлюсь в страну вечной охоты[45]. Ведь я должен поймать окапи, чтобы убедить Хантера в существовании этого животного. Кроме того, европейский врач мне, пожалуй, не поможет. Вот местный шаман, вероятно, дал бы мне хорошо действующее противоядие. Шаманы знакомы с тайнами африканских ядов.
— В таком случае мы должны возможно скорее добраться до двора кабаки Буганды. Уж кто-кто, а такой царек должен иметь в своем окружении лучших шаманов, — закричал Томек.
— Я думаю, что кабака Буганды цивилизованный человек и не верит в силу шаманов, — заметил Вильмовский.
— Нет сомнения, что кабака уже перестал быть дикарем, но так или иначе при его дворе и сейчас довольно много шаманов, — сказал Хантер.Ведь искоренить суеверия у туземцев не так легко. Хорошо было бы узнать, какие яды употребляют кавирондо. Жаль, что убийца не потерял свой нож во время борьбы.
— Разве это повлияло бы на состояние больного? — с сомнением спросил Томек.
— Такой нож нам помог бы, — ответил Хантер. В большинстве случаев у этих ножей на конце лезвия есть углубление, куда попадает яд, находящийся на дне плотных ножен. Человек, знакомый с местными ядами, изучив содержимое углубления, легко установил бы вид яда. Однако нечего терять время на пустые разговоры. Давайте лучше подумаем, что нам делать без носильщиков?
— Но ведь это совсем безнадежное положение, — сказал Томек с таким тревожным выражением на лице, что присутствующие принялись его утешать.
— Дела обстоят не так уж плохо. Некоторые путешественники попадали иногда в худшее положение, — сказал Вильмовский.
— Ты хочешь сказать, папа, что не нас одних бросали в пути носильщики?
— Именно это я и хотел сказать. Я уже говорил вам о польском путешественнике Рехмане. Так вот, во время одной из его экспедиций в южной Африке он решил исследовать реку Лимпопо. Его пытались отговорить от экспедиции в летнее время, имея в виду нездоровый климат той местности, но Рехман, не обращая внимания на предостережения, нанял проводника, подыскал нескольких носильщиков и отправился в путь. Вскоре носильщики стали устраивать Рехману различные фокусы. То они задерживали марш, притворяясь усталыми, то разбивали лагерь, где им нравилось, то требовали от путешественника добавочного вознаграждения и, в конце концов, отказались идти во время дождя. Однажды, после сильной грозы, проводник и два носильщика исчезли, прихватив с собой часть вещей Рехмана. Потом с каждого постоя разбегались и другие носильщики, унося с собой часть багажа.
До Лимпопо оставалось всего десять дней пути, но к этому времени у Рехмана было только три носильщика. Вскоре и они бежали. Рехман очутился один в безлюдной пустыне с нездоровым климатом, где обитали лишь дикие животные.
— Что же предпринял в таком положении Рехман? — нетерпеливо спросил Томек, с любопытством ожидая исхода приключения, столь похожего на их собственное.
— Рехман уселся на камень и призадумался над тем, что ему делать. Ему уже были известны случаи, когда носильщики бросали путешественников. Такая судьба постигла, например, немецкого исследователя Карла Мауха, который во время экспедиции по Трансваалю был ограблен и покинут своими людьми. Но тогда Маух находился в довольно плотно заселенной местности; ему посчастливилось нанять других носильщиков, и с ними он закончил экспедицию. Другой немецкий путешественник, Эдуард Мор, во время экспедиции к берегам Замбези был оставлен носильщиками на расстоянии трех дней пути от водопадов королевы Виктории. Знаменитый охотник спрятал все свои вещи в джунглях, взял ружье с патронами и пошел по пути, проторенному Ливингстоном.
Рехман не был охотником и не мог рассчитывать на чью-либо помощь в безлюдной пустыне. Дожди, словно сжалившись над ним, перестали идти. Поэтому Рехман решил в течение нескольких дней собирать вблизи своей стоянки растения. Но вскоре ливни возобновились. Рехман заболел малярией. Несмотря на слабость, он, воспользовавшись перерывом между двумя припадками болезни, захватил с собой немного продовольствия, одеяло, коробку с ботанической коллекцией и пешком направился в обратный путь. После двух дней тяжелого пути ему удалось добраться до какого-то поселка.
— Это было и в самом деле опасное приключение, — признал Томек. — Я теперь вижу, что наше положение значительно лучше. Нас несколько человек, причем достаточно взобраться на эту гору, у подножия которой мы разбили наш лагерь, чтобы убедиться, нет ли вблизи негритянской деревушки.
— Великолепная идея! — воскликнул боцман.
— Ведь вы не любите взбираться на горы!
— Нужда заставит и не то делать. Вот только глотну немного рома для подкрепления сил — и пойдем!
— Хорошо, идите на разведку вдвоем, — согласился Вильмовский.Возьмите с собой оружие и подзорную трубу. Будьте осторожны.
— Не бойся за нас, папа. Мы быстро взойдем на вершину горы и вернемся с хорошими вестями. Динго, к ноге!
Боцман и Томек, с бегущей впереди собакой, исчезли в зарослях, окружающих гору. Некоторое время они бродили вдоль ее подножия, пытаясь найти подход к вершине. Там, где они разбили лагерь, гора спускалась почти отвесной стеной, на верху которой торчали крупные обломки скал. Предположения наших друзей оправдались. С востока склон горы террасами подходил к самой вершине. В молчании они поднимались с одной террасы на другую, пока не напали на протоптанную дикими животными тропинку среди деревьев. Динго тут же побежал по тропинке, принюхиваясь к следам.
— Ого, Динго почувствовал дичь, — заметил Томек.
— Возьми-ка его лучше на поводок, а то он готов снова поднять в кустах какое-нибудь африканское диво, — посоветовал боцман. — Если на эту узкую тропинку выскочит крупный зверь, нам негде будет даже укрыться. Динго, к ноге!
Собака неохотно подчинилась приказу. Томек взял ее на поводок, и они снова пошли вверх. В нескольких десятках метров от плоско срезанной вершины лес кончался. Тропинка вела через карликовые колючие кусты и пропадала между обломками скал, громоздящимися на вершине.
Когда боцман и Томек уже выходили из кустов, Динго вдруг остановился, прислушиваясь. Шерсть на его спине вздыбилась. Пес глухо заворчал, оскалив зубы. Томек и боцман удивленно остановились.
— В чем дело? — шепнул боцман, хватаясь за рукоятку револьвера в кармане.
— По-видимому, Динго заметил что-то подозрительное, — шепотом ответил Томек. — Вероятно, среди скал скрывается животное.
— Не говори глупостей, браток, — возразил боцман. — Какая глупая скотина захотела бы скрываться среди голых скал?
— Может быть, горные козы? Но посмотрите, Динго ведет себя не так, как при встрече с дичью!
Собака посмотрела умными глазами на охотников и, повернув голову, грозно обнажила острые клыки.
— Динго предупреждает нас об опасности, — шепнул Томек.
Вдруг на самой вершине раздался сдавленный человеческий крик. Охотники услышали шум катящегося по скалам камня. Боцман достал из кармана револьвер и знаком приказал мальчику идти за ним. Спрятавшись среди кустов, они затем по-пластунски добрались до первых скал, а дальше перебегали от одного обломка скалы к другому. Теперь у них не было сомнений. Какие-то люди перекатывали на вершине горы обломки скал. Ясно были слышны их хриплые голоса и свистящее от усилий дыхание. Боцман спрятался за выступом скалы. Осторожно высунул голову. Через несколько минут спрятался снова и шепнул Томеку.
— Взгляни-ка, браток, что они там делают. Мальчик в свою очередь высунул голову и изумился. Двое совершенно нагих негров с усилием катили крупный обломок скалы вниз по небольшому уклону на край отвесной стены, где они уложили уже довольно большую кучу крупных и малых камней. Третий человек находился за обломком скалы. С помощью длинного рычага он толкал тяжелый камень, закрывающий его от взоров разведчиков. Томек смотрел на негров. Под их коричневой, покрытой потом кожей напрягались мускулы. Из последних сил они толкали перед собой тяжелый камень. Через два или три метра камень сам покатится под уклон, ударит в пирамиду, и каменная лавина понесется вниз с вершины горы. Томек побледнел, ведь пирамида камней была уложена над вертикальной стеной, у подножия Которой находился лагерь экспедиции. Как только эта ужасная мысль пришла ему в голову, он схватил боцмана за руку и шепнул:
— Засада! Они намерены сбросить каменную лавину на наш лагерь!
— Точь-в-точь тоже самое я подумал сейчас, — тихо ответил боцман. — Необходимо это предотвратить. Сколько их там?
— Трое!
— Ну, с ними мы справимся. Я попытаюсь обезвредить подлецов, а ты стой здесь наготове со своей пушкой. Если мне придется туго, нажимай на курок. Только хорошо целься, потому что речь идет тут о жизни и смерти,тихо добавил моряк, с тревогой глядя на мальчика.
Томек ужасно побледнел, ему впервые придется стрелять в людей. Он вытер обратной стороной ладони пот, выступивший на лбу, и с колебанием приподнял штуцер.
— Это убийцы! Если мы будем шляпами, они нас всех перебьют,прошептал боцман.
Боцман облегченно вздохнул, видя что у мальчика перестали дрожать руки. Томек встал с земли и приготовился стрелять.
— Теперь смотри! — коротко приказал боцман, осторожно выглядывая из-за обломка скалы.
В этот момент приподнятый рычагом камень повернулся и из-за него показался скрытый до сих пор от взглядов охотников третий мужчина.
Как только Томек его увидел, он крикнул, забыв об осторожности:
— Кастанедо!
Боцман выругался. Он бросился на негров, которые остановились как вкопанные, увидев неожиданного врага. Динго, услышав крик Томека, вырвал из его рук поводок. Сделав несколько прыжков, он помчался к Кастанедо. Пес прыгнул прямо на него, но работорговец молниеносно присел, и Динго пролетел над ним. Собака сразу же повторила атаку. Кастанедо вырвал из-за пояса длинный нож. Собака присела, грозно обнажив клыки. Боцман как буря бросился на негров; одного ударил по голове рукояткой револьвера, второго хватил кулаком между глаз и сразу же повернулся к Кастанедо, который с ножом в руке отступал по направлению к краю пропасти.
— Динго, к ноге! — скомандовал боцман.
Пес остановился, глухо ворча, а боцман шаг за шагом стал подходить к мулату. Кастанедо присел и весь сжался. Было видно, что он готов броситься на моряка.
— Бросай нож, сволочь! — приказал боцман.
Кастанедо молчал. Он медленно поднимал лезвие ножа вверх, поблескивая глазами, полными ненависти. Динго предостерегающе заворчал.
— Бросай нож на землю! — повторил боцман.
Кастанедо отступил еще на шаг, желая взять разгон.
Боцман не целясь выстрелил прямо с бедра. Лицо Кастанедо болезненно искривилось. Боцман еще несколько раз выстрелил. Мулат сжался, словно его ударили бичом, и свалился в пропасть.
Моряк с револьвером в руке повернулся в сторону, где должны были лежать сбитые с ног негры, но сразу же успокоился, увидев, что они ничем не угрожают Томеку. Мальчик стоял, опустив ствол штуцера вниз, и с ужасом смотрел на боцмана.
— Ты цел? — быстро спросил моряк, обеспокоенный видом юного друга.
— Цел... — выдавил из себя Томек.
— А куда девались кавирондо? Томек молча показал рукой на росший вблизи кустарник.
— Бежали? Ну и черт с ними! Пусть себе бегут, они для нас уже не опасны. Ты смотри, они потеряли даже свои палочки, — расхохотался боцман, подбив ногой лежащее на земле копье. — Да что ты, словно онемел, браток?
— Вы... убили... Кастанедо!
— Поделом вору и мука, — сказал моряк. — По крайней мере теперь он не будет нам мешать. Ну, ну, Динго — вот это приятель, что надо! Ты видел, как он храбро бросился на этого подлеца? Умная собачка, умная! Не прыгнул на него вслепую, знал, что с ножом нельзя шутить!
Динго отряхнулся, будто только что вышел из воды. Шерсть на его спине улеглась. Он потерся головой о ноги боцмана и подбежал к мальчику. Томек молча приласкал его, стараясь унять дрожь руки.
— Видишь, браток, это уже не тот богатырь, каким он был три дня тому назад. Я ему подсунул манерку с ромом, а он даже не понюхал. Это плохой знак... — сказал боцман Новицкий.
— Смуга осунулся и потерял прежнюю бодрость, — добавил Хантер. — Однако я советую не обращать на это внимания и двигаться в путь. Надо, чтобы в Кампала его как можно скорее осмотрел гарнизонный врач.
— Я с вами совершенно согласен. И я бы ничуть не колебался, если бы не эти грозовые тучи, — ответил Вильмовский.
— Часто ли здесь бывают грозы? — обратился Томек к Хантеру.
— Вокруг озера Виктория, в полосе от 30 до 50 миль не бывает дождевых периодов, хотя дожди идут здесь, в основном, в январе и феврале, а затем в июне и июле. В это время, на западных и северо-западных берегах озера часто бывают по утрам проливные дожди и грозы, — сказал Хантер.
— Значит папа прав, опасаясь продолжать путь, потому что мы как раз находимся на северо-западном побережье озера, — ответил Томек.
— И все же я советую немедленно отправиться в дальнейший путь,настаивал Хантер. — Меня очень беспокоит необычный цвет раны на предплечье Смуги. Мы должны как можно скорее добраться до Кампалы. Если разразится гроза, то нет ничего легче, как укрыть носилки брезентом.
— Вы опасаетесь гангрены? — спросил Вильмовский.
Хантер задумчиво посмотрел на мрачные тучи, нависшие над горизонтом. Только спустя некоторое время он тихо высказал свои опасения:
— Меня все время преследует мысль: почему бандиты не убили Смугу? Ведь именно такая месть больше всего подходит к трусливому характеру Кастанедо. Они могли бы легко уничтожить всякие следы преступления.
— Кастанедо не дурак. В любом случае наши подозрения пали бы на него и на кавирондо, — сказал Вильмовский. — Кастанедо об этом прекрасно знает и потому не хотел усложнять обстановку.
— Вы правы, — согласился Хантер. — Если бы он мог устранить нас, не возбуждая подозрений в отношении себя и кавирондо, он, конечно, ни минуты не колебался бы. Ведь если мы донесем англичанам официально о его преступной деятельности, а наше донесение подтвердит свидетельство Самбо, Кастанедо посадят в тюрьму.
— Так оно и будет, провалиться мне сквозь землю! Это вы неплохо придумали, — одобрительно воскликнул боцман. — Нам надо было сразу связать его и сдать англичанам с рук на руки.
— Какие же выводы следуют из ваших подозрений? — кратко спросил Вильмовский.
— Я полагаю, что Кастанедо хочет устранить нас, не возбуждая никаких подозрений, — продолжал Хантер. — Почему же в таком случае бандиты только оглушили Смугу? Небольшая рана на предплечье не должна возбуждать опасений, но именно она не заживает. Не думаете ли вы, что острие ножа могло быть отравлено медленно действующим ядом? Если бы Смуга умер на территории племени луо, Кастанедо и кавирондо были бы свободны от всяких подозрений.
— Ах, сто дохлых китов им в зубы! — воскликнул боцман. — Я тоже, бродя по свету, слышал, что негры знают разные штучки с отравами.
— Дожить до беды не трудно. Вы, боцман, накройте носилки брезентом, а вы, Хантер, дайте команду к отправлению, — распорядился Вильмовский, выслушав мнение следопыта. — Томек, ты помоги дяде Хантеру, а я займусь нашим раненым другом.
Вильмовский решил не отходить от Смуги ни на шаг. Поэтому Хантеру пришлось возглавить караван. Следопыт начал энергичную подготовку к маршу. Он лично наблюдал за порядком, разделил багаж между носильщиками и распорядился, чтобы хорошо вооруженные масаи охраняли караван с обеих сторон. Вскоре все было готово. Вслед за знаменосцем Самбо четыре кавирондо несли носилки с раненым; за ними шли вьючные животные и носильщики. В конце каравана ехали боцман и Томек.
— Ну и ну! Я и не ожидал, что у этого флегматика столько энергии. Думаю, что на него можно положиться в случае беды, — похвалил Хантера боцман Новицкий.
— Да, это так, но и Месхерия с его людьми тоже неплохо себя ведут,добавил Томек. — Вы только посмотрите, как прилежно снуют они вдоль каравана, погоняя носилыпиков.
— Да, ничего себе парни. Они своего не упустят.
Черные тучи заволокли почти все небо. Несмотря на раннюю пору, воцарился полумрак. С юга ударили первые порывы горячего ветра. Послышались хриплые голоса масаев, погонявших носильщиков. Вдоль тропинки, словно привидения, пронеслись два шакала и скрылись в чаще. Умолкли птицы. Упали первые крупные капли дождя, вслед за которыми разразился ливень. С неба хлынули потоки воды. В горах то и дело грохотал гром. Караван замедлил ход. Люди и животные стали скользить по мокрой земле. Когда ливень начал хлестать с особой силой, охотникам пришлось задержаться у подножия почти вертикальной горной стены, которая несколько заслонила их от ветра и дождя.
Масаи спешно ставили палатки, как вдруг послышался крик Томека:
— Кавирондо бегут!
Это была правда. Пользуясь беспорядком, вызванным грозой, носильщики стали по одному и группами убегать в сторону ближайшей чащи леса. Прежде чем охотники смогли предотвратить неожиданное бегство, последний кавирондо исчез в кустах.
— Вот черти, оставили нас на бобах, — воскликнул боцман, с удивлением глядя на брошенную в высокой траве поклажу с багажом экспедиции.
— Что же мы будем делать без носильщиков? — огорченно спросил Томек.
Однако Хантер не терял головы. Он немедленно дал приказ масаям собрать весь багаж к подножию горы, и охотники разбили тут лагерь, окружив его оградой из колючего кустарника. К счастью, гроза скоро прошла. Жаркое солнце снова показалось на чистом небе, поэтому бома была построена еще до обеда. Все это время Смуга лежал в палатке на складной койке. Несмотря на слабость, Смуга внимательно слушал беседу товарищей. Когда Хантер посоветовал оставить багаж и идти дальше с вьючными ослами и лошадьми, чтобы быстрее добраться до форта в Кампале, Смуга сказал:
— Почему вы так спешите? Неужели вы считаете, что меня ранили отравленным ножом?
Томек с удивлением посмотрел на догадливого друга, а потом на Хантера, который ответил просто:
— А вы, который так хорошо знает обычаи африканских негров, не подумали о том же?
Смуга с усилием приподнялся на койке. Достал из кармана трубку, набил ее табаком, закурил, потом ответил:
— Вероятно, острие ножа было отравлено. Со вчерашнего дня я в этом уверен.
— И ты об этом говоришь спокойно? — возмутился Вильмовский. — Я не ожидал от тебя такого легкомыслия.
— Не сердись, Андрей, и не считай меня легкомысленным, — ответил Смуга. — Я спокоен, потому что все это обдумал и пришел к выводу, что нет особых причин для тревоги. Ведь если бы это был быстродействующий яд, меня бы ничто не спасло. Правда, рана болит и я чувствую слабость в руке, но я уверен, что благодаря обильному кровотечению не весь яд попал в кровь. Чаще всего так и бывает при ножевых ранениях. В этом я кое-что понимаю. Бывает хуже, если в теле останется наконечник отравленной стрелы.
— Вы и в самом деле считаете, что вам не угрожает опасность? — воскликнул Томек, пожимая Смуге руку.
— Можешь быть уверен, что я совсем не стремлюсь в страну вечной охоты[45]. Ведь я должен поймать окапи, чтобы убедить Хантера в существовании этого животного. Кроме того, европейский врач мне, пожалуй, не поможет. Вот местный шаман, вероятно, дал бы мне хорошо действующее противоядие. Шаманы знакомы с тайнами африканских ядов.
— В таком случае мы должны возможно скорее добраться до двора кабаки Буганды. Уж кто-кто, а такой царек должен иметь в своем окружении лучших шаманов, — закричал Томек.
— Я думаю, что кабака Буганды цивилизованный человек и не верит в силу шаманов, — заметил Вильмовский.
— Нет сомнения, что кабака уже перестал быть дикарем, но так или иначе при его дворе и сейчас довольно много шаманов, — сказал Хантер.Ведь искоренить суеверия у туземцев не так легко. Хорошо было бы узнать, какие яды употребляют кавирондо. Жаль, что убийца не потерял свой нож во время борьбы.
— Разве это повлияло бы на состояние больного? — с сомнением спросил Томек.
— Такой нож нам помог бы, — ответил Хантер. В большинстве случаев у этих ножей на конце лезвия есть углубление, куда попадает яд, находящийся на дне плотных ножен. Человек, знакомый с местными ядами, изучив содержимое углубления, легко установил бы вид яда. Однако нечего терять время на пустые разговоры. Давайте лучше подумаем, что нам делать без носильщиков?
— Но ведь это совсем безнадежное положение, — сказал Томек с таким тревожным выражением на лице, что присутствующие принялись его утешать.
— Дела обстоят не так уж плохо. Некоторые путешественники попадали иногда в худшее положение, — сказал Вильмовский.
— Ты хочешь сказать, папа, что не нас одних бросали в пути носильщики?
— Именно это я и хотел сказать. Я уже говорил вам о польском путешественнике Рехмане. Так вот, во время одной из его экспедиций в южной Африке он решил исследовать реку Лимпопо. Его пытались отговорить от экспедиции в летнее время, имея в виду нездоровый климат той местности, но Рехман, не обращая внимания на предостережения, нанял проводника, подыскал нескольких носильщиков и отправился в путь. Вскоре носильщики стали устраивать Рехману различные фокусы. То они задерживали марш, притворяясь усталыми, то разбивали лагерь, где им нравилось, то требовали от путешественника добавочного вознаграждения и, в конце концов, отказались идти во время дождя. Однажды, после сильной грозы, проводник и два носильщика исчезли, прихватив с собой часть вещей Рехмана. Потом с каждого постоя разбегались и другие носильщики, унося с собой часть багажа.
До Лимпопо оставалось всего десять дней пути, но к этому времени у Рехмана было только три носильщика. Вскоре и они бежали. Рехман очутился один в безлюдной пустыне с нездоровым климатом, где обитали лишь дикие животные.
— Что же предпринял в таком положении Рехман? — нетерпеливо спросил Томек, с любопытством ожидая исхода приключения, столь похожего на их собственное.
— Рехман уселся на камень и призадумался над тем, что ему делать. Ему уже были известны случаи, когда носильщики бросали путешественников. Такая судьба постигла, например, немецкого исследователя Карла Мауха, который во время экспедиции по Трансваалю был ограблен и покинут своими людьми. Но тогда Маух находился в довольно плотно заселенной местности; ему посчастливилось нанять других носильщиков, и с ними он закончил экспедицию. Другой немецкий путешественник, Эдуард Мор, во время экспедиции к берегам Замбези был оставлен носильщиками на расстоянии трех дней пути от водопадов королевы Виктории. Знаменитый охотник спрятал все свои вещи в джунглях, взял ружье с патронами и пошел по пути, проторенному Ливингстоном.
Рехман не был охотником и не мог рассчитывать на чью-либо помощь в безлюдной пустыне. Дожди, словно сжалившись над ним, перестали идти. Поэтому Рехман решил в течение нескольких дней собирать вблизи своей стоянки растения. Но вскоре ливни возобновились. Рехман заболел малярией. Несмотря на слабость, он, воспользовавшись перерывом между двумя припадками болезни, захватил с собой немного продовольствия, одеяло, коробку с ботанической коллекцией и пешком направился в обратный путь. После двух дней тяжелого пути ему удалось добраться до какого-то поселка.
— Это было и в самом деле опасное приключение, — признал Томек. — Я теперь вижу, что наше положение значительно лучше. Нас несколько человек, причем достаточно взобраться на эту гору, у подножия которой мы разбили наш лагерь, чтобы убедиться, нет ли вблизи негритянской деревушки.
— Великолепная идея! — воскликнул боцман.
— Ведь вы не любите взбираться на горы!
— Нужда заставит и не то делать. Вот только глотну немного рома для подкрепления сил — и пойдем!
— Хорошо, идите на разведку вдвоем, — согласился Вильмовский.Возьмите с собой оружие и подзорную трубу. Будьте осторожны.
— Не бойся за нас, папа. Мы быстро взойдем на вершину горы и вернемся с хорошими вестями. Динго, к ноге!
Боцман и Томек, с бегущей впереди собакой, исчезли в зарослях, окружающих гору. Некоторое время они бродили вдоль ее подножия, пытаясь найти подход к вершине. Там, где они разбили лагерь, гора спускалась почти отвесной стеной, на верху которой торчали крупные обломки скал. Предположения наших друзей оправдались. С востока склон горы террасами подходил к самой вершине. В молчании они поднимались с одной террасы на другую, пока не напали на протоптанную дикими животными тропинку среди деревьев. Динго тут же побежал по тропинке, принюхиваясь к следам.
— Ого, Динго почувствовал дичь, — заметил Томек.
— Возьми-ка его лучше на поводок, а то он готов снова поднять в кустах какое-нибудь африканское диво, — посоветовал боцман. — Если на эту узкую тропинку выскочит крупный зверь, нам негде будет даже укрыться. Динго, к ноге!
Собака неохотно подчинилась приказу. Томек взял ее на поводок, и они снова пошли вверх. В нескольких десятках метров от плоско срезанной вершины лес кончался. Тропинка вела через карликовые колючие кусты и пропадала между обломками скал, громоздящимися на вершине.
Когда боцман и Томек уже выходили из кустов, Динго вдруг остановился, прислушиваясь. Шерсть на его спине вздыбилась. Пес глухо заворчал, оскалив зубы. Томек и боцман удивленно остановились.
— В чем дело? — шепнул боцман, хватаясь за рукоятку револьвера в кармане.
— По-видимому, Динго заметил что-то подозрительное, — шепотом ответил Томек. — Вероятно, среди скал скрывается животное.
— Не говори глупостей, браток, — возразил боцман. — Какая глупая скотина захотела бы скрываться среди голых скал?
— Может быть, горные козы? Но посмотрите, Динго ведет себя не так, как при встрече с дичью!
Собака посмотрела умными глазами на охотников и, повернув голову, грозно обнажила острые клыки.
— Динго предупреждает нас об опасности, — шепнул Томек.
Вдруг на самой вершине раздался сдавленный человеческий крик. Охотники услышали шум катящегося по скалам камня. Боцман достал из кармана револьвер и знаком приказал мальчику идти за ним. Спрятавшись среди кустов, они затем по-пластунски добрались до первых скал, а дальше перебегали от одного обломка скалы к другому. Теперь у них не было сомнений. Какие-то люди перекатывали на вершине горы обломки скал. Ясно были слышны их хриплые голоса и свистящее от усилий дыхание. Боцман спрятался за выступом скалы. Осторожно высунул голову. Через несколько минут спрятался снова и шепнул Томеку.
— Взгляни-ка, браток, что они там делают. Мальчик в свою очередь высунул голову и изумился. Двое совершенно нагих негров с усилием катили крупный обломок скалы вниз по небольшому уклону на край отвесной стены, где они уложили уже довольно большую кучу крупных и малых камней. Третий человек находился за обломком скалы. С помощью длинного рычага он толкал тяжелый камень, закрывающий его от взоров разведчиков. Томек смотрел на негров. Под их коричневой, покрытой потом кожей напрягались мускулы. Из последних сил они толкали перед собой тяжелый камень. Через два или три метра камень сам покатится под уклон, ударит в пирамиду, и каменная лавина понесется вниз с вершины горы. Томек побледнел, ведь пирамида камней была уложена над вертикальной стеной, у подножия Которой находился лагерь экспедиции. Как только эта ужасная мысль пришла ему в голову, он схватил боцмана за руку и шепнул:
— Засада! Они намерены сбросить каменную лавину на наш лагерь!
— Точь-в-точь тоже самое я подумал сейчас, — тихо ответил боцман. — Необходимо это предотвратить. Сколько их там?
— Трое!
— Ну, с ними мы справимся. Я попытаюсь обезвредить подлецов, а ты стой здесь наготове со своей пушкой. Если мне придется туго, нажимай на курок. Только хорошо целься, потому что речь идет тут о жизни и смерти,тихо добавил моряк, с тревогой глядя на мальчика.
Томек ужасно побледнел, ему впервые придется стрелять в людей. Он вытер обратной стороной ладони пот, выступивший на лбу, и с колебанием приподнял штуцер.
— Это убийцы! Если мы будем шляпами, они нас всех перебьют,прошептал боцман.
Боцман облегченно вздохнул, видя что у мальчика перестали дрожать руки. Томек встал с земли и приготовился стрелять.
— Теперь смотри! — коротко приказал боцман, осторожно выглядывая из-за обломка скалы.
В этот момент приподнятый рычагом камень повернулся и из-за него показался скрытый до сих пор от взглядов охотников третий мужчина.
Как только Томек его увидел, он крикнул, забыв об осторожности:
— Кастанедо!
Боцман выругался. Он бросился на негров, которые остановились как вкопанные, увидев неожиданного врага. Динго, услышав крик Томека, вырвал из его рук поводок. Сделав несколько прыжков, он помчался к Кастанедо. Пес прыгнул прямо на него, но работорговец молниеносно присел, и Динго пролетел над ним. Собака сразу же повторила атаку. Кастанедо вырвал из-за пояса длинный нож. Собака присела, грозно обнажив клыки. Боцман как буря бросился на негров; одного ударил по голове рукояткой револьвера, второго хватил кулаком между глаз и сразу же повернулся к Кастанедо, который с ножом в руке отступал по направлению к краю пропасти.
— Динго, к ноге! — скомандовал боцман.
Пес остановился, глухо ворча, а боцман шаг за шагом стал подходить к мулату. Кастанедо присел и весь сжался. Было видно, что он готов броситься на моряка.
— Бросай нож, сволочь! — приказал боцман.
Кастанедо молчал. Он медленно поднимал лезвие ножа вверх, поблескивая глазами, полными ненависти. Динго предостерегающе заворчал.
— Бросай нож на землю! — повторил боцман.
Кастанедо отступил еще на шаг, желая взять разгон.
Боцман не целясь выстрелил прямо с бедра. Лицо Кастанедо болезненно искривилось. Боцман еще несколько раз выстрелил. Мулат сжался, словно его ударили бичом, и свалился в пропасть.
Моряк с револьвером в руке повернулся в сторону, где должны были лежать сбитые с ног негры, но сразу же успокоился, увидев, что они ничем не угрожают Томеку. Мальчик стоял, опустив ствол штуцера вниз, и с ужасом смотрел на боцмана.
— Ты цел? — быстро спросил моряк, обеспокоенный видом юного друга.
— Цел... — выдавил из себя Томек.
— А куда девались кавирондо? Томек молча показал рукой на росший вблизи кустарник.
— Бежали? Ну и черт с ними! Пусть себе бегут, они для нас уже не опасны. Ты смотри, они потеряли даже свои палочки, — расхохотался боцман, подбив ногой лежащее на земле копье. — Да что ты, словно онемел, браток?
— Вы... убили... Кастанедо!
— Поделом вору и мука, — сказал моряк. — По крайней мере теперь он не будет нам мешать. Ну, ну, Динго — вот это приятель, что надо! Ты видел, как он храбро бросился на этого подлеца? Умная собачка, умная! Не прыгнул на него вслепую, знал, что с ножом нельзя шутить!
Динго отряхнулся, будто только что вышел из воды. Шерсть на его спине улеглась. Он потерся головой о ноги боцмана и подбежал к мальчику. Томек молча приласкал его, стараясь унять дрожь руки.
XIII
При дворе Кабаки Буганды
— Глянь-ка, браток, и у тебя сразу дух взыграет, — воскликнул боцман, вручая мальчику подзорную трубу, через которую он осматривал окружающую местность.
Томек посмотрел в указанном направлении. Вдали он увидел серебряную гладь озера. Над лесом, буйно разросшимся на его берегу, виднелись столбы дыма. Не было сомнения, что там находилась негритянская деревушка. По ущелью, ведущему к подножию горы, на вершине которой стояли наши разведчики, шагали шесть человек с карабинами на плечах. Их одежда свидетельствовала о том, что это были солдаты. Томек легко догадался, что видит английский патруль. Он радостно закричал:
— К нашему лагерю подходят солдаты!
— Англичане и туземцы в английской службе, — согласился боцман. — Давай, выстрелим вверх, чтобы обратить на себя их внимание!
Прогремел залп. Солдаты услышали выстрелы. Белый командир отряда махнул рукой и ускорил шаг. Боцман обошел все ближайшие кусты, но не нашел и следа бежавших негров. Разведчики решили немедленно возвращаться в лагерь. Они прошли уже половину пути, как вдруг услышали близкие винтовочные выстрелы. Боцман и Томек опять выстрелили вверх.
Вскоре они встретили бегущих к ним на помощь Хантера и троих масаев. Увидев, что Томек и боцман уцелели после встречи с мстительным Кастанедо, следопыт облегченно вздохнул. Оказалось, что выстрелы и падение с вершины горы человека были замечены в лагере. Самбо и Месхерия нашли мертвое тело и узнали работорговца. Увидев его раны, они догадались, что перед падением в пропасть Кастанедо выдержал борьбу. Вильмовский и остальные охотники не сомневались, что именно Томек и боцман встретили работорговца. Однако много ли было на вершине врагов и чем окончилась стычка, никто не знал. Хантер и три масайских воина немедленно бросились на помощь.
Вильмовский и Смуга с тревогой ожидали возвращения товарищей. Увидев их целыми и невредимыми, они обрадовались. Боцман рассказал о происшедших событиях, а когда окончил рассказ, отозвался Смуга:
— Неудачник был этот Кастанедо, не повезло ему с вами. Впрочем, он заслужил суровое наказание. А теперь осмотрите нож, найденный у него.
Боцман взял в руки нож Кастанедо и вынул его из ножен. В углублении на конце острия находилась липкая жидкость.
— Осторожно, боцман. Нож отравлен, — предупредил Хантер.
— Я это заметил. Как вы думаете, Смуга был ранен этим ножом? — спросил боцман.
— Я уверен, что на Смугу напал Кастанедо, — ответил следопыт.
— Если так, то удастся установить, каким ядом воспользовался Кастанедо, и Смуга быстро выздоровеет.
— Хорошо бы было! — вздохнул Вильмовский.
— Вы говорите, что в нашу сторону идет английский патруль? — спросил Смуга.
— Да, да. Мы видели солдат как на ладони, — уверял мальчик. — Боцман утверждает, что во главе туземных солдат находится англичанин. С их помощью мы, конечно, найдем новых носильщиков.
Вскоре появился патруль. Командовал им молодой сержант, англичанин Блэк, который живо заинтересовался путешественниками. Вильмовский рассказал ему о преступной деятельности Кастанедо. Блэк выслушал Самбо как свидетеля и написал протокол дознания. После этого, без всяких церемоний, он приказал своим солдатам похоронить работорговца у подножия горы. Сержант обещал путешественникам, что за помощь, оказанную Кастанедо, виновные кавирондо будут наказаны.
Путешественники узнали у сержанта, что в форте Кампала теперь нет врача, потому что он откомандирован в распоряжение специальной комиссии [46], прибывшей в Уганду для борьбы с сонной болезнью.
— Если так обстоят дела, то мы должны как можно скорее очутиться у кабаки Буганды. Может быть, его знахари помогут Смуге, — заявил Хантер.
— Это единственное, что мы в состоянии теперь сделать, — признал Блэк. — У кабаки неплохие шаманы-знахари, которые, как можно полагать, уже не один вид яда приготовили сами. Надо думать, что они дадут хорошее противоядие раненому. Я советую отправить больного в Буганду на лодке.
— Что вы об этом скажете, Хантер? — спросил Вильмовский. — Пожалуй, надо воспользоваться этим советом?
— Поездка на лодке не будет так утомительна для Смуги, как путь на носилках, — ответил следопыт. — Я возьму с собой вьючных животных и в обществе двух масаев поеду на лошадях вокруг озера, а вы с остальными товарищами и багажом поедете на лодках. Встретимся в Буганде.
— Я поеду с вами. Сидя на кляче, можно лучше познакомиться с местностью, чем болтаясь в лодке, — сказал боцман Новицкий.
Вильмовский попросил Блэка помочь нанять лодки. Сержант охотно исполнил просьбу Вильмовского. Он немедленно вызвал нескольких негров из племени луо. С их помощью караван быстро очутился в деревушке, расположенной на берегу озера Виктория. Вильмовский не торговался со старшиной деревни, и вскоре четыре лодки из выжженных древесных стволов оказались в его полном распоряжении.
Во время погрузки поклажи на лодки Томек с боцманом знакомились с бытом негритянской деревушки. Жители деревни, негры из племени луо, занимались ловлей рыбы тилапия, которую называли «нгеге». Молодые и пожилые полунагие женщины либо праздно сидели у входов в свои хижины, раскуривая длинные трубки, либо готовили пищу. Боцман подарил им две горсти табака, поэтому они дружелюбно посматривали на белых охотников. На одной из лодок приготовили удобное место для Смуги; чтобы защитить больного от солнечных лучей, над ним растянули брезентовый тент. Оставшиеся на суше Хантер и боцман попрощались с товарищами, проводив их почетным залпом из револьверов.
Томек занял место рядом с постелью Смуги. Он ежеминутно спрашивал у него названия различных птиц, пролетавших над гладью озера; в воздухе, словно воздушные корабли, спокойно парили большие пеликаны, носились стаи пугливых фламинго, ибисов, бакланов и косяки журавлей.
Томек посмотрел в указанном направлении. Вдали он увидел серебряную гладь озера. Над лесом, буйно разросшимся на его берегу, виднелись столбы дыма. Не было сомнения, что там находилась негритянская деревушка. По ущелью, ведущему к подножию горы, на вершине которой стояли наши разведчики, шагали шесть человек с карабинами на плечах. Их одежда свидетельствовала о том, что это были солдаты. Томек легко догадался, что видит английский патруль. Он радостно закричал:
— К нашему лагерю подходят солдаты!
— Англичане и туземцы в английской службе, — согласился боцман. — Давай, выстрелим вверх, чтобы обратить на себя их внимание!
Прогремел залп. Солдаты услышали выстрелы. Белый командир отряда махнул рукой и ускорил шаг. Боцман обошел все ближайшие кусты, но не нашел и следа бежавших негров. Разведчики решили немедленно возвращаться в лагерь. Они прошли уже половину пути, как вдруг услышали близкие винтовочные выстрелы. Боцман и Томек опять выстрелили вверх.
Вскоре они встретили бегущих к ним на помощь Хантера и троих масаев. Увидев, что Томек и боцман уцелели после встречи с мстительным Кастанедо, следопыт облегченно вздохнул. Оказалось, что выстрелы и падение с вершины горы человека были замечены в лагере. Самбо и Месхерия нашли мертвое тело и узнали работорговца. Увидев его раны, они догадались, что перед падением в пропасть Кастанедо выдержал борьбу. Вильмовский и остальные охотники не сомневались, что именно Томек и боцман встретили работорговца. Однако много ли было на вершине врагов и чем окончилась стычка, никто не знал. Хантер и три масайских воина немедленно бросились на помощь.
Вильмовский и Смуга с тревогой ожидали возвращения товарищей. Увидев их целыми и невредимыми, они обрадовались. Боцман рассказал о происшедших событиях, а когда окончил рассказ, отозвался Смуга:
— Неудачник был этот Кастанедо, не повезло ему с вами. Впрочем, он заслужил суровое наказание. А теперь осмотрите нож, найденный у него.
Боцман взял в руки нож Кастанедо и вынул его из ножен. В углублении на конце острия находилась липкая жидкость.
— Осторожно, боцман. Нож отравлен, — предупредил Хантер.
— Я это заметил. Как вы думаете, Смуга был ранен этим ножом? — спросил боцман.
— Я уверен, что на Смугу напал Кастанедо, — ответил следопыт.
— Если так, то удастся установить, каким ядом воспользовался Кастанедо, и Смуга быстро выздоровеет.
— Хорошо бы было! — вздохнул Вильмовский.
— Вы говорите, что в нашу сторону идет английский патруль? — спросил Смуга.
— Да, да. Мы видели солдат как на ладони, — уверял мальчик. — Боцман утверждает, что во главе туземных солдат находится англичанин. С их помощью мы, конечно, найдем новых носильщиков.
Вскоре появился патруль. Командовал им молодой сержант, англичанин Блэк, который живо заинтересовался путешественниками. Вильмовский рассказал ему о преступной деятельности Кастанедо. Блэк выслушал Самбо как свидетеля и написал протокол дознания. После этого, без всяких церемоний, он приказал своим солдатам похоронить работорговца у подножия горы. Сержант обещал путешественникам, что за помощь, оказанную Кастанедо, виновные кавирондо будут наказаны.
Путешественники узнали у сержанта, что в форте Кампала теперь нет врача, потому что он откомандирован в распоряжение специальной комиссии [46], прибывшей в Уганду для борьбы с сонной болезнью.
— Если так обстоят дела, то мы должны как можно скорее очутиться у кабаки Буганды. Может быть, его знахари помогут Смуге, — заявил Хантер.
— Это единственное, что мы в состоянии теперь сделать, — признал Блэк. — У кабаки неплохие шаманы-знахари, которые, как можно полагать, уже не один вид яда приготовили сами. Надо думать, что они дадут хорошее противоядие раненому. Я советую отправить больного в Буганду на лодке.
— Что вы об этом скажете, Хантер? — спросил Вильмовский. — Пожалуй, надо воспользоваться этим советом?
— Поездка на лодке не будет так утомительна для Смуги, как путь на носилках, — ответил следопыт. — Я возьму с собой вьючных животных и в обществе двух масаев поеду на лошадях вокруг озера, а вы с остальными товарищами и багажом поедете на лодках. Встретимся в Буганде.
— Я поеду с вами. Сидя на кляче, можно лучше познакомиться с местностью, чем болтаясь в лодке, — сказал боцман Новицкий.
Вильмовский попросил Блэка помочь нанять лодки. Сержант охотно исполнил просьбу Вильмовского. Он немедленно вызвал нескольких негров из племени луо. С их помощью караван быстро очутился в деревушке, расположенной на берегу озера Виктория. Вильмовский не торговался со старшиной деревни, и вскоре четыре лодки из выжженных древесных стволов оказались в его полном распоряжении.
Во время погрузки поклажи на лодки Томек с боцманом знакомились с бытом негритянской деревушки. Жители деревни, негры из племени луо, занимались ловлей рыбы тилапия, которую называли «нгеге». Молодые и пожилые полунагие женщины либо праздно сидели у входов в свои хижины, раскуривая длинные трубки, либо готовили пищу. Боцман подарил им две горсти табака, поэтому они дружелюбно посматривали на белых охотников. На одной из лодок приготовили удобное место для Смуги; чтобы защитить больного от солнечных лучей, над ним растянули брезентовый тент. Оставшиеся на суше Хантер и боцман попрощались с товарищами, проводив их почетным залпом из револьверов.
Томек занял место рядом с постелью Смуги. Он ежеминутно спрашивал у него названия различных птиц, пролетавших над гладью озера; в воздухе, словно воздушные корабли, спокойно парили большие пеликаны, носились стаи пугливых фламинго, ибисов, бакланов и косяки журавлей.