Страница:
Томек внимательно слушал объяснения Хантера, потому что уже по опыту убедился, насколько полезны могут быть для каждого охотника такие рассказы. Меткость стрельбы не всегда может защитить охотника от опасности. Необходимо знание обычаев различных животных, что позволяет правильно оценить положение. Опытные охотники знают, что иногда лучше сойти с дороги животного, чем нападать на него. Поэтому Томек расспрашивал следопыта об обычаях многих неизвестных ему ранее четвероногих обитателей Африки.
Перед тем как стать на ночлег, охотники заметили показавшиеся из чащи акаций три головы с большими, подвижными ушами и странными рожками. Эти головы торчали на очень длинных шеях на высоте пяти или шести метров над землей. Это были жирафы. Томек сразу же галопом бросился в их сторону, но напрасно, потому что головы на длинных шеях внезапно заколыхались, словно маятники, и быстро исчезли в зеленой чаще.
— Жаль, что жирафы не выбежали из чащи, в степи я легко догнал бы их на лошади, — говорил сконфуженный Томек, вернувшись к своим товарищам.
— Я не уверен в этом, — снисходительно улыбнулся Смуга. — Жирафы бегают очень быстро, и даже самые быстроногие кони не могут их догнать. Однако не печалься своей неудачей. Во время охоты на жираф ты насмотришься на них вдоволь.
На этот раз путешественники остановились на ночлег на опушке рощи раскидистых акаций. Как только были установлены палатки и разведен костер, боцман Новицкий стал готовить ужин, а Хантер взялся за свежевание убитой газели. Охотники с интересом следили за его работой. Дело в том, что снять шкуру с убитого животного так, чтобы получился бурдюк для воды, дело нелегкое, требующее большого навыка и ловкости. Одно неправильное движение ножа — и можно повредить шкуру, сделав ее совершенно непригодной.
Хантер взялся за свежевание животного с полным знанием дела. Он связал задние ноги газели веревкой и повесил тушку на ветви дерева. Потом острым ножом разрезал шкуру вдоль внутренней поверхности ног вплоть до хвоста, вывернул ее и с большим усилием стянул шкуру до конца, как стягивают обычно чулок. Снятая шкура напоминала теперь мешок с отверстиями.
— А как вы будете ее дубить? — спросил Вильмовский у Хантера.
— Шкуру сначала надо хорошенько очистить, — ответил Хантер. — С этой целью ее надо закопать в землю на двадцать четыре часа, потом вымыть и удалить шерсть. Дубление начинают с того, что шкуру держат четыре дня в воде, к которой добавляют немного мелко нарезанной коры мимозы. Шкуру ежедневно вынимают из воды, растягивают на колышках, скребут острым камнем и натирают свежей молотой корой мимозы. После этого можно зашить отверстия, оставляя только то, которое находится спереди. Хороший бурдюк должен быть пористым, чтобы испаряющаяся вода могла увлажнять его наружную поверхность. Испарение воды с поверхности бурдюка охлаждает его содержимое.
— Вы хотите, чтобы из-за этого бурдюка мы торчали посреди этой пустыни целых четыре дня? — возмутился боцман Новицкий.
— Не бойтесь. Завтра в полдень мы будем уже в деревне масаев. Их жены все сделают как надо, — успокоил его Хантер. — Скоро вы убедитесь в прочности такого бурдюка.
— Может быть, вы правы, но мне сдается, что для рома больше подходит манерка или простая бутылка, — пробурчал боцман.
Охотники поужинали жарким из газели, которое показалось им очень вкусным, несмотря на легкий запах мускуса. Как и в предыдущую ночь, Томек первым встал на вахту. Он с бьющимся сердцем вслушивался в звуки, доносившиеся из темной степи. В двенадцать часов его сменил Хантер. Томек немедленно направился в палатку, лег в постель и укрылся одеялом, но спокойно уснуть не мог. Дело в том, что в степи бродила целая масса животных, и сон Томека ежеминутно прерывался топотом пробегавших стад. На рассвете Томеку показалось, что где-то неподалеку раздался рев льва.
На следующий день, едва лишь охотники тронулись в дальнейший путь, небо покрылось черными тучами. Вдали глухо зарокотал гром. Пошел дождь, но Хантер не разрешил остановиться, чтобы его переждать. Путешественники проехали несколько небольших перевалов и очутились на тропинке, ведущей через густые заросли тальника. Местами приходилось пробираться по небольшим болотам. Всадники заметили по дороге нескольких шакалов, пробегавших впереди. Прямо из-под копыт лошадей срывались стаи чаек.
Дождь скоро прошел. На небе снова появилось жаркое солнце. Охотники выехали на равнину, поросшую густой травой. На горизонте темнела полоса леса. Путешественники пришпорили лошадей, которые поскакали галопом. Во время трехчасовой езды Смуга заметил в степи стройные силуэты жираф, но Хантер, чем-то обеспокоенный, торопил всадников, не обращая внимания на животных.
— Мы уже въехали в район пастбищ масаев. Но удивительно, что мы до сих пор не встретили ни одного стада, — с тревогой сказал Хантер.
— Может быть, дружественное вам племя перебралось в другое место? — спросил Вильмовский. — Ведь вы говорили, что они ведут кочевую жизнь.
— Два месяца тому назад масаи находились еще здесь, — пояснил Хантер. — Зачем же им отсюда уходить, если степь покрыта великолепной травой? Вот это-то и странно.
Вдруг боцман, ехавший рядом с Томеком, воскликнул:
— Я вижу столб дыма над лесом! Не печальтесь, Хантер, скоро ваши черные приятели встретят нас ударами черпака по котлу.
— Смотрите, боцман, чтобы они по ошибке не посадили вас в этот котел, — ответил следопыт. — Сразу видно, что у вас хорошее зрение! Я тоже заметил столб дыма над лесом.
Боцман насупил брови.
— Я списал бы с корабля такого юнгу, который бы не заметил дыма на горизонте, — гневно сказал он.
Хантер однако не обиделся и весело ответил:
— Что же делать, видимо, я старею!
Лошади почувствовали близость воды и сами ускорили ход. Через полчаса охотники увидели туземную деревню. Она состояла из нескольких круглых шалашей, издали похожих на большие ульи. Как позже установил Томек, шалаши эти были построены из хвороста, переплетенного с травой, и стояли на фундаментах из сушеного навоза.
Топот лошадей вызвал оживление в деревне. На площади, вокруг которой стояли шалаши, появились мужчины, женщины и целая толпа детей. Мужчины отличались правильными чертами лица и были закутаны в большие куски хлопчатобумажной ткани, живописно переброшенные через плечо. Искусно сплетенные и обильно смазанные жиром волосы гармонически сочетались с цветом лиц и тел, слегка подкрашенные красной глиной. На шее у некоторых мужчин висели маленькие коробочки. В руках они держали длинные копья или палки. Большинство женщин совсем не носили одежды; увидев белых гостей, они попрятались в шалаши, чтобы надеть платки, закрывающие нижнюю часть тела и плечи. Уши у мужчин и женщин были деформированы различного рода украшениями, иногда крупных размеров. Причесок у женщин не было, они брили головы догола. На шее они носили бусы и металлические обручи. Некоторые из них не снимали этих украшений даже ложась спать. Некрасивые в общем женщины показались Томеку ходячими складами проволоки и железа, потому что у большинства из них икры ног и руки от плеч до запястий были закованы в металлические трубы, и свободными оставались только локти. Эти поковки состояли из браслетов или медных и железных труб. Совершенно нагие дети путались под ногами взрослых. Шумные малыши пальцами показывали друг другу пришельцев.
Из толпы туземцев вышел хорошо сложенный мужчина, вооруженный длинным острым копьем.
— Ямбо кирангози![22] Давно мы тебя не видели у нас! — воскликнул он гортанным голосом.
— Приветствую тебя, Месхерия, я рад, что застал тебя в деревне. Сможем ли мы увидеть и приветствовать вашего вождя Кисуму? — спросил Хантер, протягивая руку туземцу.
— Ты увидишь Кисуму, как только он закончит совещание с шаманом, — ответил Месхерия на ломаном английском языке.
— Меня встревожило отсутствие на пастбищах скота. Я подумал, что вы уехали отсюда. Я опасался, что вы начали войну с каким-либо враждебным племенем, — сказал Хантер.
— В нашу деревню пришло несчастье, белый кирангози, — сообщил туземец печально. — Почти все наши стада пали. Злые духи поразили наш скот. Те животные, что остались, пасутся вблизи гор. Так посоветовал нам шаман.
Охотники соскочили с лошадей и привязали их к деревьям. Томек подошел к Хантеру. Увидев Томека, туземцы заволновались. Масаи показывали пальцами на мальчика и его собаку, что-то взволнованно кричали. Хантер посмотрел на Томека и еле удержался, чтобы не расхохотаться.
— В чем дело? Может быть, они боятся моего Динго? — тихонько спросил Томек у Хантера.
— Нет, собаки они не боятся, ведь масаи с копьями нападают на львов, — успокоил его шепотом Хантер. — Ты их удивил оригинальным убранством. Слышишь, что они говорят? Ах, да, ведь ты не знаешь их языка! Послушай, пожалуйста, что они говорят теперь:
«Смотрите, смотрите! Вот белый шаман и злой дух, превращенный в собаку»!
— Что это вы рассказываете Томеку! — встревожился Вильмовский.
— Хантер точно переводит их слова, — подтвердил Смуга, который довольно хорошо знал наречие масаев. — Ведь они не знают, что Томек украсил себя и Динго хвостами животных для защиты от мухи цеце.
— Черт возьми, я совершенно забыл об этом! — сказал Вильмовский. — Тебе всегда удается сыграть с нами какую-нибудь шутку, Томек! Немедленно сними эти хвосты, иначе суеверные негры готовы стать нашими недругами!
— Не вынуждайте Томека снимать эти... украшения, — возразил Хантер. — Туземцы любят все необыкновенное. Они выражают свое восхищение, а не порицание.
— Ха-ха-ха! — захохотал боцман. — Послушай, браток! Они готовы сделать тебя своим шаманом. Покажи им только свой фокус с монетой, помнишь?
— Вам хорошо смеяться, а я, видимо, снова сделал глупость, — ответил Томек, нахмурив брови. — Однако не могу понять, что им не нравится в моем одеянии? Разве мне мешает то, что они надели на себя одеяла?
Охотники прервали беседу, потому что прибежал один из масаев с сообщением, что вождь Кисумо и великий шаман готовы приветствовать гостей. Недоразумение рассмешило Смугу, и он взял Томека под руку, говоря:
— Идем и покажем вождю нашего шамана. Только, дорогой боцман, перестаньте квакать, словно жаба в болоте.
Вождь Кисумо стоял у входа в большую хижину. Через плечо он перекинул яркую цветную ткань. В правой руке держал копье с длинным железным острием. На его шее висела довольно большая коробка. Он как раз вынимал из коробки лакомство, похожее на конфету, которое сразу же отправил в рот. На пальцах его ног блестели кольца. Волосы на голове Кисумо были искусно сплетены, а лоб украшала цветная лента. Рядом с вождем стоял сгорбленный старик с султаном из хвостов антилоп на голове. Хвосты спадали ему на лицо и плечи. Пушистый мех колебался от ветра. Время от времени старик потрясал деревянными погремушками, которые держал в руках.
— Посмотри-ка, браток, на своего старшего коллегу, — шепнул боцман Томеку. — Смотри только, чтоб он тебя не проглотил вместе с Динго, потому что смотрит на вас, как кот на сало.
Хантер сурово посмотрел на боцмана и громко сказал:
— Привет тебе, Кисумо, вождь масаев и мой друг. И тебе привет, великий шаман. Мне говорил Месхерия, что вас постигло несчастье.
— Добро пожаловать, белый кирангози и друг, — ответил Кисумо на ломаном английском языке. — Вижу, что ты привел к нам своих друзей. Приветствую вас всех. Прошу войти в мою хижину, где вас ждет холодная простокваша и пиво.
Хижина вождя, которая была по размерам больше остальных, стояла в центре деревни. Кисумо и шаман вошли первыми и пригласили за собой гостей. С правой стороны Кисумо сел важный шаман, продолжая потрясать погремушками, с левой стороны вождь указал места гостям. Напротив вождя расселись старейшины племени во главе с Месхерией. Как только мужчины уселись за стол, несколько женщин внесли сосуды, наполненные простоквашей и пивом.
— В плохую минуту ты прибыл к нам, белый кирангози, — начал беседу Кисумо. — Зависть и злоба проклятых нанди лишила нас многочисленных стад скота. Мы голодаем и бедствуем, а наши сердца жаждут суровой мести.
— Мне уже говорил Месхерия, благородный вождь, что таинственная болезнь поразила ваш скот, — ответил Хантер. — Однако ты говоришь, что в вашем несчастье повинны нанди?
— Послушайте, как было дело, и поймете, что я сказал правду. О таких делах говорят только на совете старейшин, поэтому Месхерия не мог говорить при всех. Однажды у нас появились несколько нанди с самым важным их шаманом. Они уговаривали нас совершить вместе нападение на поезд, идущий по железной дороге. Наши старейшины отказались. Мы теперь не воюем с англичанами, у которых есть ружья и трубы, выбрасывающие большие пули. Ты, конечно, понимаешь, кирангози, что после нападения на поезд нам пришлось бы бежать отсюда и бросить наши стада. Так мы сказали нанди, но их шаман ответил нам, что мы и без того потеряем скот, потому что белые возьмут его себе, а нас либо выгонят, либо убьют. Мы говорили, что у нас теперь мир с белыми людьми. А шаман нанди смеялся над нами и сказал, что мы вскоре убедимся в собственной глупости. Ну, а когда они от нас уезжали, видимо, бросили злые чары на наш скот, потому что вскоре у нас погибли почти все стада.
— Белые люди в Момбасе и Найроби говорят, что болезнь скота свирепствует вдоль всей южной границы Кении, — вмешался Хантер. — Может быть, ты ошибаешься, обвиняя нанди в злых чарах.
— Не защищай их, кирангози. Они чувствовали свою вину, потому что когда мы пошли на них походом, их уже не было в деревне.
— Кто вам сказал, что нанди бросили злые чары на скот? — спросил Смуга.
— Наш великий шаман беседовал со злыми духами. Они открыли ему эту тайну. Они сказали также, что только кровавая месть может приостановить падеж скота.
Смуга сурово посмотрел на шамана, явно обеспокоенного словами вождя. Через некоторое время Смуга твердо сказал:
— Легче посоветовать кровавую месть и войну, во время которой гибнут храбрые воины, чем самому предотвратить колдовство.
Погремушки резко загремели в руках шамана. Хантер бросил Смуге предостерегающий взгляд и обратился к масаям:
— Мы желаем тебе, Кисумо, и твоим людям всего самого лучшего. Мы знаем, что твои воины очень отважны. Поэтому мы пришли к тебе с просьбой отпустить с нами нескольких воинов для поездки в Уганду. Этот белый бана макуба[23] будет ловить там живых зверей, чтобы взять их потом в свою страну.
Говоря это, Хантер показал рукой на Вильмовского. Масаи с интересом посмотрели на вождя охотничьей экспедиции.
— Зачем же вам ходить так далеко, — возразил Кисумо. — В Кении тоже полно диких зверей. В Уганде нехорошо. Там была война с англичанами и другими белыми.
— В Кении мы не найдем обезьян соко[24] , — пояснил Хантер. — Бана макуба желает поймать живых горилл.
— Он хочет поймать живого соко? Это тяжелая и опасная задача.
— Бана макуба уже ловил диких животных и у него есть на это свой способ.
В этот момент шаман наклонился к вождю. Он долго шептал ему что-то на ухо, одновременно показывая рукой на Томека. Кисумо кивнул головой и спросил:
— А ваш шаман тоже принимает участие в этой охоте?
— Ты думаешь об этом мальчике? Это сын нашего бана макубы, — ответил Хантер. — Он уже принимал участие в охоте в далекой стране.
Вильмовский сделал нетерпеливое движение, но Хантер не дал ему говорить, сказав:
— Бана макуба и его храбрый сын знают разные способы ловли диких животных, поэтому наша охота не так опасна, как это может казаться. Дашь ли ты нам нескольких воинов, Кисумо? Мы хорошо заплатим и дадим оружие людям, которые пойдут с нами.
— Воины нам нужны здесь. Нанди могут на нас напасть, — прохрипел шаман.
— Нам надо взять с собой всего лишь пятерых воинов, которые, по-видимому, не спасут вас от нападения нанди, — вмешался Смуга.
— Мы не боимся нанди, потому что уже дали им хороший урок, — быстро ответил Кисумо. — Однако нам необходимо спросить нашего шамана, что об этой поездке скажут добрые и злые духи.
— Посоветуйся со своим шаманом, но помни, что мы привезли твоим женам великолепные саме-саме, — сказал Хантер.
Кисумо вопросительно посмотрел на шамана, который, потряхивая погремушками, воскликнул:
— Я чувствую кровь, много крови! Это плохая охота!
— Ты ошибаешься, никто из них не погибнет, потому что бана макуба и его сын не боятся злых духов, — возразил Смуга.
Кисумо не знал, что ему делать. С одной стороны, он боялся выступить против великого шамана, а с другой — его привлекали подарки, обещанные за согласие на участие воинов в охоте. Он неуверенно посмотрел на шамана, а потом взглянул на Томека. По лицу Кисумо пробежала хитрая улыбка.
— У белых есть различные способы, чтобы отогнать злых духов, — сказал он. — Что говорит ваш шаман о вашей охоте? Пожалуй, вы бы не пошли на нее, если бы он предсказал вам смерть?
Хантер смутился, но, к счастью, спокойный и настороженный Смуга пришел ему на выручку:
— Мы не верим шаманам, но если вы хотите знать, что думает сын бана макубы о результатах охоты, то вам в этом легко убедиться.
— Что надо вождю, Ян? — по-польски спросил Вильмовский.
— По-моему, Кисумо хочет дать нам воинов, но этот старый мошенник шаман пугает масаев, будто им угрожает смерть. Туземцы считают оригинально одетого Томека существом, одаренным сверхъестественной силой, поэтому вождю хотелось бы знать, какой результат охоты предвидит Томек.
— Лучше всего скажи им сразу, почему Томек и Динго носят меховые украшения. Нет никакого смысла обманывать легковерных негров, — хмуро сказал Вильмовский.
— Не давайте плохих советов, — предупредил Хантер. — Смуга совершенно напрасно обидел шамана, высказав сомнение в правильности его предсказаний. Вождь любит подарки, но не может позволить воинам участвовать в охоте вопреки предостережениям шамана. Не желая брать на себя всю ответственность, он ищет предлога ослабить плохое впечатление, вызванное неблагоприятным предсказанием. В наших интересах помочь вождю. Пусть Томек скажет, что он будет защищать воинов от опасностей.
— Но ведь это невозможно, чтобы отважные люди верили в такую чушь! — воскликнул Томек.
— Уже многие столетия негры подчиняют свою жизнь различным суевериям и предсказаниям. Они верят в силу шамана и в его предсказания. Если мы хотим привлечь на свою сторону масаев, то Томеку придется сыграть небольшую комедию. Ведь это никому не повредит, — посоветовал Хантер.
— Хороший совет лучше мешка монет, — вмешался боцман Новицкий. — Пошевели мозгами и окрути вокруг пальца этого шамана, похожего на петуха с распущенными перьями. Говорю тебе, браток, покажи им фокус с монетой!
Томек посмотрел на отца и, не заметив на его лице возражения, улыбнулся, подумав о возможности подшутить над злым шаманом.
Приняв серьезное выражение лица, Томек наклонился к масаям и медленно сказал по-английски:
— Великий вождь, я буду следить за тем, чтобы ни с кем из участников нашей охоты не случилось несчастья. Чтобы убедить тебя в правде моих слов, покажу тебе свою чародейскую силу.
Он вынул из кармана стеклянный шар, внутри которого виднелось маленькое трехмачтовое парусное судно. Положил шар на землю перед собой, довольный впечатлением, произведенным на негров. Расстегнув воротник, Томек обнажил шею, достал из кошелька медную монету, показал ее всем в своей левой руке и положил на шею. Затем он накрыл монету левой рукой и стал втирать ее в кожу. Он несколько раз менял руки, показывая туземцам монету, лежащую на покрасневшей от трения шее так, что они начинали хохотать до упаду. Руки мальчика двигались все быстрее и быстрее. На лбу выступил пот. В конце он натирал шею уже только левой рукой, поглядывая исподлобья на масаев. Но вот он перестал тереть шею и показал зрителям левую руку, в которой ничего не было. Масаи подошли к мальчику и внимательно осмотрели покрасневшую шею и руку, в которой не было монеты. Монета исчезла самым удивительным образом. Ее не было ни в руке, ни на шее.
— Смотрите! Смотрите! Ничего нет! — восклицали масаи.
— Чудо! Чудо! — повторяли за ними другие.
— Скажи нам, сын буана макубы, что произошло с монетой? — с любопытством спросил Кисумо.
Томек торжествующе улыбнулся. Значит, масаи не видели того, что весь фокус заключается всего лишь в ловкой манипуляции обеими руками. Меняя быстро руки, Томек ловко спрятал монету между пальцами правой руки, которую положил на правое колено, заканчивая мнимое втирание. Теперь, сохраняя на лице серьезное выражение, Томек поднял с земли стеклянный шар. Всматриваясь в него, он встал и приблизился к шаману. Правой рукой пошарил в его волосах и к удивлению и радости туземцев вынул оттуда медную монету.
— Видишь, вождь, кто спрятал монету? — обратился Томек к Кисумо. — Теперь ты, пожалуй, веришь, что с твоими воинами ничего плохого не случится, если они пойдут с нами.
— Мы видели твои чары и верим твоим словам, — признался Кисумо. — Что ты скажешь об этом, шаман?
Все посмотрели на сконфуженного старика, который, побренчав погремушками, подумал и сказал:
— Я должен еще раз посоветоваться с духами. Пойду в хижину и вызову их звуками барабана. Пусть сын буана макубы пойдет со мной. Может быть, в его присутствии духи окажутся добрее.
— Томек, шаман предлагает, чтобы ты пошел с ним в его хижину посоветоваться с духами, — обратился Хантер к мальчику. — Никакая опасность тебе не грозит, если ты не примешь его угощения. Мстительный старик может дать тебе яд. С африканскими шарлатанами надо быть осторожными, потому что они опасаются за свою власть над душами соплеменников.
— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Возьму с собой оружие, — успокоил его Томек. — Однако мне кажется, я знаю, чего хочет от меня шаман.
Вильмовский и Смуга одновременно посмотрели на Кисумо. Видя многозначительную улыбку на его устах, они сразу успокоились. Шаман и Томек вышли из хижины вождя. Вскоре в глубине деревни раздались глухие звуки тамтама.
Путешественникам пришлось долго ждать возвращения Томека. Звуки тамтама то умолкали, то раздавались снова, но шаман и Томек не возвращались. Первым стал беспокоиться боцман Новицкий.
— Что с нашим пацаном делает эта сухая мумия? — пробормотал он. — У меня руки чешутся, так хочется расправиться с этим мошенником.
— Сидите спокойно, боцман. Ведь шаман знает, что старейшины рода и вождь находятся в наших руках, — перебил его Смуга.
— Нам остается довериться уму и хитрости Томека, — добавил Вильмовский, с беспокойством поглядывая на дверь.
— Во время экспедиции с нами могут случиться вещи похуже. Лучше не выдавать своих опасений. Негры непрерывно следят за нами, — заметил Хантер.
Только через час Томек вернулся в хижину вождя. Вслед за ним с загадочной улыбкой на лице вошел старый шаман.
К нижней части искусственно удлиненной мочки его уха был прикреплен стеклянный шар с трехмачтовым парусником вместо жестяной коробки, которая находилась там прежде.
— Пусть меня проглотит акула, если малец не сумел подкупить старого мошенника, — прохрипел боцман Новицкий, приглядываясь к стеклянному шару, прикрепленному к уху шамана.
Слушая голоса восхищения своих соотечественников, шаман надулся как мыльный пузырь. Он важно сел рядом с вождем и стал греметь погремушками. Отгремев, шаман громко сказал:
— Сын бана макубы был свидетелем моей беседы с духами. Злые силы испугались магического шара и замолчали. Воины могут принять участие в охоте, которая закончится успешно, если они будут верны бану макубе и его сыну.
Перед тем как стать на ночлег, охотники заметили показавшиеся из чащи акаций три головы с большими, подвижными ушами и странными рожками. Эти головы торчали на очень длинных шеях на высоте пяти или шести метров над землей. Это были жирафы. Томек сразу же галопом бросился в их сторону, но напрасно, потому что головы на длинных шеях внезапно заколыхались, словно маятники, и быстро исчезли в зеленой чаще.
— Жаль, что жирафы не выбежали из чащи, в степи я легко догнал бы их на лошади, — говорил сконфуженный Томек, вернувшись к своим товарищам.
— Я не уверен в этом, — снисходительно улыбнулся Смуга. — Жирафы бегают очень быстро, и даже самые быстроногие кони не могут их догнать. Однако не печалься своей неудачей. Во время охоты на жираф ты насмотришься на них вдоволь.
На этот раз путешественники остановились на ночлег на опушке рощи раскидистых акаций. Как только были установлены палатки и разведен костер, боцман Новицкий стал готовить ужин, а Хантер взялся за свежевание убитой газели. Охотники с интересом следили за его работой. Дело в том, что снять шкуру с убитого животного так, чтобы получился бурдюк для воды, дело нелегкое, требующее большого навыка и ловкости. Одно неправильное движение ножа — и можно повредить шкуру, сделав ее совершенно непригодной.
Хантер взялся за свежевание животного с полным знанием дела. Он связал задние ноги газели веревкой и повесил тушку на ветви дерева. Потом острым ножом разрезал шкуру вдоль внутренней поверхности ног вплоть до хвоста, вывернул ее и с большим усилием стянул шкуру до конца, как стягивают обычно чулок. Снятая шкура напоминала теперь мешок с отверстиями.
— А как вы будете ее дубить? — спросил Вильмовский у Хантера.
— Шкуру сначала надо хорошенько очистить, — ответил Хантер. — С этой целью ее надо закопать в землю на двадцать четыре часа, потом вымыть и удалить шерсть. Дубление начинают с того, что шкуру держат четыре дня в воде, к которой добавляют немного мелко нарезанной коры мимозы. Шкуру ежедневно вынимают из воды, растягивают на колышках, скребут острым камнем и натирают свежей молотой корой мимозы. После этого можно зашить отверстия, оставляя только то, которое находится спереди. Хороший бурдюк должен быть пористым, чтобы испаряющаяся вода могла увлажнять его наружную поверхность. Испарение воды с поверхности бурдюка охлаждает его содержимое.
— Вы хотите, чтобы из-за этого бурдюка мы торчали посреди этой пустыни целых четыре дня? — возмутился боцман Новицкий.
— Не бойтесь. Завтра в полдень мы будем уже в деревне масаев. Их жены все сделают как надо, — успокоил его Хантер. — Скоро вы убедитесь в прочности такого бурдюка.
— Может быть, вы правы, но мне сдается, что для рома больше подходит манерка или простая бутылка, — пробурчал боцман.
Охотники поужинали жарким из газели, которое показалось им очень вкусным, несмотря на легкий запах мускуса. Как и в предыдущую ночь, Томек первым встал на вахту. Он с бьющимся сердцем вслушивался в звуки, доносившиеся из темной степи. В двенадцать часов его сменил Хантер. Томек немедленно направился в палатку, лег в постель и укрылся одеялом, но спокойно уснуть не мог. Дело в том, что в степи бродила целая масса животных, и сон Томека ежеминутно прерывался топотом пробегавших стад. На рассвете Томеку показалось, что где-то неподалеку раздался рев льва.
На следующий день, едва лишь охотники тронулись в дальнейший путь, небо покрылось черными тучами. Вдали глухо зарокотал гром. Пошел дождь, но Хантер не разрешил остановиться, чтобы его переждать. Путешественники проехали несколько небольших перевалов и очутились на тропинке, ведущей через густые заросли тальника. Местами приходилось пробираться по небольшим болотам. Всадники заметили по дороге нескольких шакалов, пробегавших впереди. Прямо из-под копыт лошадей срывались стаи чаек.
Дождь скоро прошел. На небе снова появилось жаркое солнце. Охотники выехали на равнину, поросшую густой травой. На горизонте темнела полоса леса. Путешественники пришпорили лошадей, которые поскакали галопом. Во время трехчасовой езды Смуга заметил в степи стройные силуэты жираф, но Хантер, чем-то обеспокоенный, торопил всадников, не обращая внимания на животных.
— Мы уже въехали в район пастбищ масаев. Но удивительно, что мы до сих пор не встретили ни одного стада, — с тревогой сказал Хантер.
— Может быть, дружественное вам племя перебралось в другое место? — спросил Вильмовский. — Ведь вы говорили, что они ведут кочевую жизнь.
— Два месяца тому назад масаи находились еще здесь, — пояснил Хантер. — Зачем же им отсюда уходить, если степь покрыта великолепной травой? Вот это-то и странно.
Вдруг боцман, ехавший рядом с Томеком, воскликнул:
— Я вижу столб дыма над лесом! Не печальтесь, Хантер, скоро ваши черные приятели встретят нас ударами черпака по котлу.
— Смотрите, боцман, чтобы они по ошибке не посадили вас в этот котел, — ответил следопыт. — Сразу видно, что у вас хорошее зрение! Я тоже заметил столб дыма над лесом.
Боцман насупил брови.
— Я списал бы с корабля такого юнгу, который бы не заметил дыма на горизонте, — гневно сказал он.
Хантер однако не обиделся и весело ответил:
— Что же делать, видимо, я старею!
Лошади почувствовали близость воды и сами ускорили ход. Через полчаса охотники увидели туземную деревню. Она состояла из нескольких круглых шалашей, издали похожих на большие ульи. Как позже установил Томек, шалаши эти были построены из хвороста, переплетенного с травой, и стояли на фундаментах из сушеного навоза.
Топот лошадей вызвал оживление в деревне. На площади, вокруг которой стояли шалаши, появились мужчины, женщины и целая толпа детей. Мужчины отличались правильными чертами лица и были закутаны в большие куски хлопчатобумажной ткани, живописно переброшенные через плечо. Искусно сплетенные и обильно смазанные жиром волосы гармонически сочетались с цветом лиц и тел, слегка подкрашенные красной глиной. На шее у некоторых мужчин висели маленькие коробочки. В руках они держали длинные копья или палки. Большинство женщин совсем не носили одежды; увидев белых гостей, они попрятались в шалаши, чтобы надеть платки, закрывающие нижнюю часть тела и плечи. Уши у мужчин и женщин были деформированы различного рода украшениями, иногда крупных размеров. Причесок у женщин не было, они брили головы догола. На шее они носили бусы и металлические обручи. Некоторые из них не снимали этих украшений даже ложась спать. Некрасивые в общем женщины показались Томеку ходячими складами проволоки и железа, потому что у большинства из них икры ног и руки от плеч до запястий были закованы в металлические трубы, и свободными оставались только локти. Эти поковки состояли из браслетов или медных и железных труб. Совершенно нагие дети путались под ногами взрослых. Шумные малыши пальцами показывали друг другу пришельцев.
Из толпы туземцев вышел хорошо сложенный мужчина, вооруженный длинным острым копьем.
— Ямбо кирангози![22] Давно мы тебя не видели у нас! — воскликнул он гортанным голосом.
— Приветствую тебя, Месхерия, я рад, что застал тебя в деревне. Сможем ли мы увидеть и приветствовать вашего вождя Кисуму? — спросил Хантер, протягивая руку туземцу.
— Ты увидишь Кисуму, как только он закончит совещание с шаманом, — ответил Месхерия на ломаном английском языке.
— Меня встревожило отсутствие на пастбищах скота. Я подумал, что вы уехали отсюда. Я опасался, что вы начали войну с каким-либо враждебным племенем, — сказал Хантер.
— В нашу деревню пришло несчастье, белый кирангози, — сообщил туземец печально. — Почти все наши стада пали. Злые духи поразили наш скот. Те животные, что остались, пасутся вблизи гор. Так посоветовал нам шаман.
Охотники соскочили с лошадей и привязали их к деревьям. Томек подошел к Хантеру. Увидев Томека, туземцы заволновались. Масаи показывали пальцами на мальчика и его собаку, что-то взволнованно кричали. Хантер посмотрел на Томека и еле удержался, чтобы не расхохотаться.
— В чем дело? Может быть, они боятся моего Динго? — тихонько спросил Томек у Хантера.
— Нет, собаки они не боятся, ведь масаи с копьями нападают на львов, — успокоил его шепотом Хантер. — Ты их удивил оригинальным убранством. Слышишь, что они говорят? Ах, да, ведь ты не знаешь их языка! Послушай, пожалуйста, что они говорят теперь:
«Смотрите, смотрите! Вот белый шаман и злой дух, превращенный в собаку»!
— Что это вы рассказываете Томеку! — встревожился Вильмовский.
— Хантер точно переводит их слова, — подтвердил Смуга, который довольно хорошо знал наречие масаев. — Ведь они не знают, что Томек украсил себя и Динго хвостами животных для защиты от мухи цеце.
— Черт возьми, я совершенно забыл об этом! — сказал Вильмовский. — Тебе всегда удается сыграть с нами какую-нибудь шутку, Томек! Немедленно сними эти хвосты, иначе суеверные негры готовы стать нашими недругами!
— Не вынуждайте Томека снимать эти... украшения, — возразил Хантер. — Туземцы любят все необыкновенное. Они выражают свое восхищение, а не порицание.
— Ха-ха-ха! — захохотал боцман. — Послушай, браток! Они готовы сделать тебя своим шаманом. Покажи им только свой фокус с монетой, помнишь?
— Вам хорошо смеяться, а я, видимо, снова сделал глупость, — ответил Томек, нахмурив брови. — Однако не могу понять, что им не нравится в моем одеянии? Разве мне мешает то, что они надели на себя одеяла?
Охотники прервали беседу, потому что прибежал один из масаев с сообщением, что вождь Кисумо и великий шаман готовы приветствовать гостей. Недоразумение рассмешило Смугу, и он взял Томека под руку, говоря:
— Идем и покажем вождю нашего шамана. Только, дорогой боцман, перестаньте квакать, словно жаба в болоте.
Вождь Кисумо стоял у входа в большую хижину. Через плечо он перекинул яркую цветную ткань. В правой руке держал копье с длинным железным острием. На его шее висела довольно большая коробка. Он как раз вынимал из коробки лакомство, похожее на конфету, которое сразу же отправил в рот. На пальцах его ног блестели кольца. Волосы на голове Кисумо были искусно сплетены, а лоб украшала цветная лента. Рядом с вождем стоял сгорбленный старик с султаном из хвостов антилоп на голове. Хвосты спадали ему на лицо и плечи. Пушистый мех колебался от ветра. Время от времени старик потрясал деревянными погремушками, которые держал в руках.
— Посмотри-ка, браток, на своего старшего коллегу, — шепнул боцман Томеку. — Смотри только, чтоб он тебя не проглотил вместе с Динго, потому что смотрит на вас, как кот на сало.
Хантер сурово посмотрел на боцмана и громко сказал:
— Привет тебе, Кисумо, вождь масаев и мой друг. И тебе привет, великий шаман. Мне говорил Месхерия, что вас постигло несчастье.
— Добро пожаловать, белый кирангози и друг, — ответил Кисумо на ломаном английском языке. — Вижу, что ты привел к нам своих друзей. Приветствую вас всех. Прошу войти в мою хижину, где вас ждет холодная простокваша и пиво.
Хижина вождя, которая была по размерам больше остальных, стояла в центре деревни. Кисумо и шаман вошли первыми и пригласили за собой гостей. С правой стороны Кисумо сел важный шаман, продолжая потрясать погремушками, с левой стороны вождь указал места гостям. Напротив вождя расселись старейшины племени во главе с Месхерией. Как только мужчины уселись за стол, несколько женщин внесли сосуды, наполненные простоквашей и пивом.
— В плохую минуту ты прибыл к нам, белый кирангози, — начал беседу Кисумо. — Зависть и злоба проклятых нанди лишила нас многочисленных стад скота. Мы голодаем и бедствуем, а наши сердца жаждут суровой мести.
— Мне уже говорил Месхерия, благородный вождь, что таинственная болезнь поразила ваш скот, — ответил Хантер. — Однако ты говоришь, что в вашем несчастье повинны нанди?
— Послушайте, как было дело, и поймете, что я сказал правду. О таких делах говорят только на совете старейшин, поэтому Месхерия не мог говорить при всех. Однажды у нас появились несколько нанди с самым важным их шаманом. Они уговаривали нас совершить вместе нападение на поезд, идущий по железной дороге. Наши старейшины отказались. Мы теперь не воюем с англичанами, у которых есть ружья и трубы, выбрасывающие большие пули. Ты, конечно, понимаешь, кирангози, что после нападения на поезд нам пришлось бы бежать отсюда и бросить наши стада. Так мы сказали нанди, но их шаман ответил нам, что мы и без того потеряем скот, потому что белые возьмут его себе, а нас либо выгонят, либо убьют. Мы говорили, что у нас теперь мир с белыми людьми. А шаман нанди смеялся над нами и сказал, что мы вскоре убедимся в собственной глупости. Ну, а когда они от нас уезжали, видимо, бросили злые чары на наш скот, потому что вскоре у нас погибли почти все стада.
— Белые люди в Момбасе и Найроби говорят, что болезнь скота свирепствует вдоль всей южной границы Кении, — вмешался Хантер. — Может быть, ты ошибаешься, обвиняя нанди в злых чарах.
— Не защищай их, кирангози. Они чувствовали свою вину, потому что когда мы пошли на них походом, их уже не было в деревне.
— Кто вам сказал, что нанди бросили злые чары на скот? — спросил Смуга.
— Наш великий шаман беседовал со злыми духами. Они открыли ему эту тайну. Они сказали также, что только кровавая месть может приостановить падеж скота.
Смуга сурово посмотрел на шамана, явно обеспокоенного словами вождя. Через некоторое время Смуга твердо сказал:
— Легче посоветовать кровавую месть и войну, во время которой гибнут храбрые воины, чем самому предотвратить колдовство.
Погремушки резко загремели в руках шамана. Хантер бросил Смуге предостерегающий взгляд и обратился к масаям:
— Мы желаем тебе, Кисумо, и твоим людям всего самого лучшего. Мы знаем, что твои воины очень отважны. Поэтому мы пришли к тебе с просьбой отпустить с нами нескольких воинов для поездки в Уганду. Этот белый бана макуба[23] будет ловить там живых зверей, чтобы взять их потом в свою страну.
Говоря это, Хантер показал рукой на Вильмовского. Масаи с интересом посмотрели на вождя охотничьей экспедиции.
— Зачем же вам ходить так далеко, — возразил Кисумо. — В Кении тоже полно диких зверей. В Уганде нехорошо. Там была война с англичанами и другими белыми.
— В Кении мы не найдем обезьян соко[24] , — пояснил Хантер. — Бана макуба желает поймать живых горилл.
— Он хочет поймать живого соко? Это тяжелая и опасная задача.
— Бана макуба уже ловил диких животных и у него есть на это свой способ.
В этот момент шаман наклонился к вождю. Он долго шептал ему что-то на ухо, одновременно показывая рукой на Томека. Кисумо кивнул головой и спросил:
— А ваш шаман тоже принимает участие в этой охоте?
— Ты думаешь об этом мальчике? Это сын нашего бана макубы, — ответил Хантер. — Он уже принимал участие в охоте в далекой стране.
Вильмовский сделал нетерпеливое движение, но Хантер не дал ему говорить, сказав:
— Бана макуба и его храбрый сын знают разные способы ловли диких животных, поэтому наша охота не так опасна, как это может казаться. Дашь ли ты нам нескольких воинов, Кисумо? Мы хорошо заплатим и дадим оружие людям, которые пойдут с нами.
— Воины нам нужны здесь. Нанди могут на нас напасть, — прохрипел шаман.
— Нам надо взять с собой всего лишь пятерых воинов, которые, по-видимому, не спасут вас от нападения нанди, — вмешался Смуга.
— Мы не боимся нанди, потому что уже дали им хороший урок, — быстро ответил Кисумо. — Однако нам необходимо спросить нашего шамана, что об этой поездке скажут добрые и злые духи.
— Посоветуйся со своим шаманом, но помни, что мы привезли твоим женам великолепные саме-саме, — сказал Хантер.
Кисумо вопросительно посмотрел на шамана, который, потряхивая погремушками, воскликнул:
— Я чувствую кровь, много крови! Это плохая охота!
— Ты ошибаешься, никто из них не погибнет, потому что бана макуба и его сын не боятся злых духов, — возразил Смуга.
Кисумо не знал, что ему делать. С одной стороны, он боялся выступить против великого шамана, а с другой — его привлекали подарки, обещанные за согласие на участие воинов в охоте. Он неуверенно посмотрел на шамана, а потом взглянул на Томека. По лицу Кисумо пробежала хитрая улыбка.
— У белых есть различные способы, чтобы отогнать злых духов, — сказал он. — Что говорит ваш шаман о вашей охоте? Пожалуй, вы бы не пошли на нее, если бы он предсказал вам смерть?
Хантер смутился, но, к счастью, спокойный и настороженный Смуга пришел ему на выручку:
— Мы не верим шаманам, но если вы хотите знать, что думает сын бана макубы о результатах охоты, то вам в этом легко убедиться.
— Что надо вождю, Ян? — по-польски спросил Вильмовский.
— По-моему, Кисумо хочет дать нам воинов, но этот старый мошенник шаман пугает масаев, будто им угрожает смерть. Туземцы считают оригинально одетого Томека существом, одаренным сверхъестественной силой, поэтому вождю хотелось бы знать, какой результат охоты предвидит Томек.
— Лучше всего скажи им сразу, почему Томек и Динго носят меховые украшения. Нет никакого смысла обманывать легковерных негров, — хмуро сказал Вильмовский.
— Не давайте плохих советов, — предупредил Хантер. — Смуга совершенно напрасно обидел шамана, высказав сомнение в правильности его предсказаний. Вождь любит подарки, но не может позволить воинам участвовать в охоте вопреки предостережениям шамана. Не желая брать на себя всю ответственность, он ищет предлога ослабить плохое впечатление, вызванное неблагоприятным предсказанием. В наших интересах помочь вождю. Пусть Томек скажет, что он будет защищать воинов от опасностей.
— Но ведь это невозможно, чтобы отважные люди верили в такую чушь! — воскликнул Томек.
— Уже многие столетия негры подчиняют свою жизнь различным суевериям и предсказаниям. Они верят в силу шамана и в его предсказания. Если мы хотим привлечь на свою сторону масаев, то Томеку придется сыграть небольшую комедию. Ведь это никому не повредит, — посоветовал Хантер.
— Хороший совет лучше мешка монет, — вмешался боцман Новицкий. — Пошевели мозгами и окрути вокруг пальца этого шамана, похожего на петуха с распущенными перьями. Говорю тебе, браток, покажи им фокус с монетой!
Томек посмотрел на отца и, не заметив на его лице возражения, улыбнулся, подумав о возможности подшутить над злым шаманом.
Приняв серьезное выражение лица, Томек наклонился к масаям и медленно сказал по-английски:
— Великий вождь, я буду следить за тем, чтобы ни с кем из участников нашей охоты не случилось несчастья. Чтобы убедить тебя в правде моих слов, покажу тебе свою чародейскую силу.
Он вынул из кармана стеклянный шар, внутри которого виднелось маленькое трехмачтовое парусное судно. Положил шар на землю перед собой, довольный впечатлением, произведенным на негров. Расстегнув воротник, Томек обнажил шею, достал из кошелька медную монету, показал ее всем в своей левой руке и положил на шею. Затем он накрыл монету левой рукой и стал втирать ее в кожу. Он несколько раз менял руки, показывая туземцам монету, лежащую на покрасневшей от трения шее так, что они начинали хохотать до упаду. Руки мальчика двигались все быстрее и быстрее. На лбу выступил пот. В конце он натирал шею уже только левой рукой, поглядывая исподлобья на масаев. Но вот он перестал тереть шею и показал зрителям левую руку, в которой ничего не было. Масаи подошли к мальчику и внимательно осмотрели покрасневшую шею и руку, в которой не было монеты. Монета исчезла самым удивительным образом. Ее не было ни в руке, ни на шее.
— Смотрите! Смотрите! Ничего нет! — восклицали масаи.
— Чудо! Чудо! — повторяли за ними другие.
— Скажи нам, сын буана макубы, что произошло с монетой? — с любопытством спросил Кисумо.
Томек торжествующе улыбнулся. Значит, масаи не видели того, что весь фокус заключается всего лишь в ловкой манипуляции обеими руками. Меняя быстро руки, Томек ловко спрятал монету между пальцами правой руки, которую положил на правое колено, заканчивая мнимое втирание. Теперь, сохраняя на лице серьезное выражение, Томек поднял с земли стеклянный шар. Всматриваясь в него, он встал и приблизился к шаману. Правой рукой пошарил в его волосах и к удивлению и радости туземцев вынул оттуда медную монету.
— Видишь, вождь, кто спрятал монету? — обратился Томек к Кисумо. — Теперь ты, пожалуй, веришь, что с твоими воинами ничего плохого не случится, если они пойдут с нами.
— Мы видели твои чары и верим твоим словам, — признался Кисумо. — Что ты скажешь об этом, шаман?
Все посмотрели на сконфуженного старика, который, побренчав погремушками, подумал и сказал:
— Я должен еще раз посоветоваться с духами. Пойду в хижину и вызову их звуками барабана. Пусть сын буана макубы пойдет со мной. Может быть, в его присутствии духи окажутся добрее.
— Томек, шаман предлагает, чтобы ты пошел с ним в его хижину посоветоваться с духами, — обратился Хантер к мальчику. — Никакая опасность тебе не грозит, если ты не примешь его угощения. Мстительный старик может дать тебе яд. С африканскими шарлатанами надо быть осторожными, потому что они опасаются за свою власть над душами соплеменников.
— Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Возьму с собой оружие, — успокоил его Томек. — Однако мне кажется, я знаю, чего хочет от меня шаман.
Вильмовский и Смуга одновременно посмотрели на Кисумо. Видя многозначительную улыбку на его устах, они сразу успокоились. Шаман и Томек вышли из хижины вождя. Вскоре в глубине деревни раздались глухие звуки тамтама.
Путешественникам пришлось долго ждать возвращения Томека. Звуки тамтама то умолкали, то раздавались снова, но шаман и Томек не возвращались. Первым стал беспокоиться боцман Новицкий.
— Что с нашим пацаном делает эта сухая мумия? — пробормотал он. — У меня руки чешутся, так хочется расправиться с этим мошенником.
— Сидите спокойно, боцман. Ведь шаман знает, что старейшины рода и вождь находятся в наших руках, — перебил его Смуга.
— Нам остается довериться уму и хитрости Томека, — добавил Вильмовский, с беспокойством поглядывая на дверь.
— Во время экспедиции с нами могут случиться вещи похуже. Лучше не выдавать своих опасений. Негры непрерывно следят за нами, — заметил Хантер.
Только через час Томек вернулся в хижину вождя. Вслед за ним с загадочной улыбкой на лице вошел старый шаман.
К нижней части искусственно удлиненной мочки его уха был прикреплен стеклянный шар с трехмачтовым парусником вместо жестяной коробки, которая находилась там прежде.
— Пусть меня проглотит акула, если малец не сумел подкупить старого мошенника, — прохрипел боцман Новицкий, приглядываясь к стеклянному шару, прикрепленному к уху шамана.
Слушая голоса восхищения своих соотечественников, шаман надулся как мыльный пузырь. Он важно сел рядом с вождем и стал греметь погремушками. Отгремев, шаман громко сказал:
— Сын бана макубы был свидетелем моей беседы с духами. Злые силы испугались магического шара и замолчали. Воины могут принять участие в охоте, которая закончится успешно, если они будут верны бану макубе и его сыну.
VI
Охота на львов
— Поскольку шаман согласился, скажи мне, белый кирангози, сколько тебе надо воинов, — спросил Кисумо.
— Довольно пятерых. Мы хотели бы взять с собой Месхерию, Мумо, Инуши, Секелета и Мамбо, — предложил Хантер.
— Ого! Ты выбрал самых лучших! Что же я без них сделаю, если на нас нападут нанди? — возразил Кисумо. — Ведь ваша охота будет длиться очень долго.
— Мы высказали наши предложения, теперь твоя очередь, великий вождь, сказать, что ты требуешь от нас. Мы привезли тебе прекрасные подарки, — искушал вождя Хантер.
Начался длинный торг. В конце концов было решено, что Кисумо получит десять метров хлопчатобумажной ткани, десять метров ситца, двадцать связок стеклянных бус и десять метров медной проволоки. Шаман потребовал себе новое одеяло, десять метров ситца, десять связок стеклянных бус и охотничий нож. После оживленного совещания поставили свои условия и воины, принимающие участие в экспедиции. Каждый из них должен был получить месячное вознаграждение, состоявшее из десяти метров ситца, пяти метров хлопчатобумажной ткани, восьми связок стеклянных бус, метра латунной и метра медной проволоки; сверх того они должны были стать владельцами оружия и одеяла, полученных от экспедиции.
— Довольно пятерых. Мы хотели бы взять с собой Месхерию, Мумо, Инуши, Секелета и Мамбо, — предложил Хантер.
— Ого! Ты выбрал самых лучших! Что же я без них сделаю, если на нас нападут нанди? — возразил Кисумо. — Ведь ваша охота будет длиться очень долго.
— Мы высказали наши предложения, теперь твоя очередь, великий вождь, сказать, что ты требуешь от нас. Мы привезли тебе прекрасные подарки, — искушал вождя Хантер.
Начался длинный торг. В конце концов было решено, что Кисумо получит десять метров хлопчатобумажной ткани, десять метров ситца, двадцать связок стеклянных бус и десять метров медной проволоки. Шаман потребовал себе новое одеяло, десять метров ситца, десять связок стеклянных бус и охотничий нож. После оживленного совещания поставили свои условия и воины, принимающие участие в экспедиции. Каждый из них должен был получить месячное вознаграждение, состоявшее из десяти метров ситца, пяти метров хлопчатобумажной ткани, восьми связок стеклянных бус, метра латунной и метра медной проволоки; сверх того они должны были стать владельцами оружия и одеяла, полученных от экспедиции.