Шохов Александр. Танец Вселенных

   – Что это за место?
   – Его называют могилой Ахримана. Хотя он никогда не умирал.
   – Значит, это какое-то священное место?
   – Верно. Здесь специально обученные служители устанавливают связь с силами, не имеющими образов, и с теми, кто находится с той стороны круговорота жизни и смерти.
   – И что мы здесь ищем?
   – Те, кто с той стороны круговорота, проявляются здесь как прозрачные тени. Одну из них ты и видел. Мы здесь, чтобы узнать, чья тень привела тебя сюда.
   – Ну что ж. Надеюсь, это путь к разгадке.
   Я поправил Адил за спиной. И отбросил все мысли, которые могли помешать сражаться за свою жизнь или охранять разум от магических чар. Гийяра, глядя на мои приготовления, улыбнулась и сказала:
   – Здесь тебе вряд ли предстоит сражение.
   – Никогда не знаешь, где ожидает опасность, – ответил я. – Лучший способ предотвратить нападение – приготовиться к нему.
   Мы двинулись к пирамиде. И скоро я услышал пение. Оно раздавалось изнутри пирамиды. Пели хорошо поставленные мужские и женские голоса. Звук распространялся по огромному залу пещеры волнами, которые создавали красивые пересечения с эхом. Полифония была совершенной. Видимо, мелодия и тембр голосов веками подбирались так, чтобы эта священная пещера входила в резонанс с ними, и так, чтобы отраженный звук, накладываясь на только что произведенный, порождал красивые аккорды, многократно умножая голоса хора. Мною овладело давно позабытое чувство священного трепета. И я не стал заглушать его в себе. Оно было таким приятным напоминанием о юности, когда тайны нашей Вселенной открывались передо мной впервые…
   Звук, проходя вибрациями сквозь тело, согревал меня. Я быстро шел по шершавому каменному полу к пирамиде. Гийяра следовала рядом со мной, как всегда, изящная и невозмутимая.
   Пирамида оказалась намного больше, чем я ожидал. И шли мы к ней довольно долго. Ручей в этом месте уже полностью ушел под землю. Сияние заходящего светила перестало проникать в пещеру, и я увидел свет, исходящий от пирамиды. Синие, нет, фиолетовые лучи. Через некоторое время я обнаружил, что свет и звук словно бы сплетаются друг с другом. А потом я осознал, что вижу свет не глазами, а просто воспринимаю его всем телом.
   – Ты все хорошо делаешь, – сказала Гийяра. – Ведь ты видишь свет?
   – Да. А ты?
   – Я посвящена в тайны этого места. А ты гость с очень хорошими способностями. Думаю, служители не будут против, и ты можешь войти в пирамиду.
   Когда мы подошли вплотную к пирамиде, я обнаружил, что она сделана из того же камня, что и пол. Значит, это пещера была вырублена в цельной скале? И пирамида – это тело горы, может быть, самая ее сердцевина. Вчера меня удивила вырубленная внутри скала, которую сделали гостиницей для постояльцев, но эта пещера просто покорила меня. Оглянувшись, я рассмотрел на стенах пещеры, озаренных фиолетовыми лучами, танцующие символы. Такие же танцующие символы возникали из моей пазиры, когда ее касалось дыхание демона… Благоговейный трепет пробежал по моему телу. Я удивился, что все еще способен испытывать это щекочущее чувство восторга и предвкушения, и шагнул прямо в стену. Она оказалась мягкой, податливой, и пропустила меня с легким шуршанием. Внутри, в центре огромного зала, образуя квадрат, сидели служители в красных и фиолетовых одеждах. Фиолетовое пламя танцевало в центре образованного ими квадрата, поднимаясь над квадратным отверстием, похожим на колодец. Я понял, что сияние разбужено их голосами. И остановился, не зная, что делать дальше.
   Голоса служителей становились то тише, то громче, то почти умолкали. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем фиолетовое пламя угасло, и они прекратили свои песнопения. Должно быть, уже была глубокая ночь. Однако, я не чувствовал усталости. Напротив, тело мое ощущало необычайный прилив сил.
   Гийяра подвела меня к одному из служителей, статному седому старцу невысокого роста с совершенно синими глазами. Я склонил голову. Служитель прикоснулся к мочке моего левого уха и произнес:
   – Зачем ты привела его, Гийяра?
   Гийяра взглянула на меня.
   – Этот путешественник ищет невидимку, пришедшего извне. Он шел по его следу, и так оказался в нашем мире.
   – Значит, ты пришел к нам из другой Вселенной, не умирая? – спросил старец. – И ты тот самый человек, победивший четырнадцать великанов?
   Я кивнул, не зная, что ответить.
   – Хорошо. Я постараюсь тебе помочь. Следуй за мной.
   Оказалось, что кроме центрального зала пирамида вмещает еще множество помещений, в одном из которых старец предложил нам сесть на застеленную циновками каменную скамью, а сам расположился в кресле у небольшого алтаря, на котором стояло множество сосудов, чаш, кристаллов и прочих атрибутов неизвестного мне назначения.
   Старец взял со стола большую глиняную бутыль, распечатал ее, вылил немного темно-красной жидкости в чашу из белого камня, наполовину заполненную водой. Затем капнул туда же две капли раствора из маленького пузырька и склонился над нею. Мы, не говоря ни слова, следили за его действиями.
   Старец махнул рукой, подзывая нас к себе. Мы подошли. Он попросил меня погрузить в чашу правую руку. Когда волны на поверхности улеглись, я увидел в чаше того самого лазутчика, похитившего пазиру из ветвей Матери Ветров. Он двигался точно также как тот, кого я искал. Потом он перевернулся в воздухе, и я увидел лицо. Это был мой брат-сойкеро по имени Эгуфед. Удивленный, взирал я в чашу, стараясь не выдать своих мыслей под пристальным взглядом старца и не двинуть рукой…
   Я очень давно не видел Эгуфеда, поскольку обучившись у Ахурамазды всему, что должен знать воин-смерть, Эгуфед отказался от миссии сойкеро, и ушел от нас. Не знаю, куда именно, но говорили, что он в другой Вселенной. Он всегда больше интересовался устройством мироздания, чем искусством нести смерть. Разумеется, он владел всеми знаниями и навыками, необходимыми для того, чтобы быть сойкеро. Но он предпочел жизнь ученого. Я почти забыл, как он выглядит, мой брат Эгуфед. Во всяком случае, все эти годы я почти не вспоминал о нем. И теперь увидеть его лицо было для меня очень большой неожиданностью. Одновременно я ощутил прилив надежды. Ведь Эгуфед устранил из нашей Вселенной занозу, которая сделала ее уязвимой для внешнего вторжения. Слишком поздно, но он сделал это. А значит, имел для этого какие-то причины. Какие? Возможно, в его ученой голове уже созрел план спасения нашей Вселенной? Как бы мне хотелось это узнать! Но видение в чаше прервалось.
   Я достал из чаши руку и увидел, что сбегающие с нее капли взрываются, не долетая до чаши, красивыми фиолетовыми и красновато-желтыми искрами.
   – Ты увидел то, что хотел? – спросил старец.
   – Я увидел того, кто был тенью, я увидел его лицо, – сказал я. – Но где он теперь?
   – По отношению к нему бессмысленно задавать вопрос «Где?». Как только он пересек границу всех Вселенных, он стал тем, кем является. А внутри Вселенных он – всего лишь прозрачная тень. Он находится снаружи по отношению к любой Вселенной. В метапространстве, которое мы назваем бытием. Он может приходить в любую Вселенную, когда пожелает. Если у него есть еще живое тело, он может делать это и в своем собственном теле, а не только в образе прозрачной тени.
   – Могу ли я добраться до него?
   – Это долгий и опасный путь. Еще никто не смог пройти его до конца, насколько мне известно, – сказал старец. – Чтобы покинуть нашу Вселенную, не умирая, нужно воспользоваться Вратами Ахримана.
   Говоря это, старец возвел глаза к потолку.
   – Где они расположены?
   – На Западе. С противоположной стороны хребта Грольгинен и несколько севернее нас. Я никогда не был там. Но говорят, что до них не меньше ста дней пешего пути, если не пользоваться ничьей помощью по дороге.
   – А могу ли я поговорить с тем, кого видел в чаше, с помощью твоей магии? – спросил я.
   – Может быть, и можешь. Но я не знаю, как помочь тебе в этом. В этой чаше ты увидел только то, что уже знал, но не осознавал. Ни я, ни Гийяра не видели того, что видел ты. И все же то, что ты увидел, совершенно реально, увиденное и есть истина.
   – Почему ты думаешь, что это истина? – спросил я.
   – Потому что интуиция вечных существ работает безупречно, – усмехнулся Старец. – Кроме того, ты очень подготовленный воин. Ты не ошибаешься.
   – Если бы ты знал, Старец, как я ошибся, и чего мне стоила эта ошибка.
   – Это всего лишь танец Вселенных, путник. Не думай, что ты являешься его причиной. Это не так. Действуй. Участвуй в танце. У тебя нет причин сожалеть об исходах или бояться испытаний. Живи! И танец сам подскажет тебе, что следует делать. Главное, – верь голосу своего сердца.
   Я поклонился. Слова Старца проникли в самую мою душу и, кажется, облегчили тяжкий груз вины. Это всего лишь танец Вселенных. И не я его причина. Это было так просто понять…

Часть вторая

Элексигаль. Огонь угас

   Я Элексигаль, тело которого разделено на две половины: правая находится в верхнем мире, а левая – в глубинных мирах. Я демон, который помог Криту вернуться домой, кровный брат сегодняшнего Отца Смерти, который, кажется, не справился со своей задачей. Мир замер. И огонь глубинных миров угас. Точнее сказать, он перестал гореть. Языки пламени превратились в бледно-серые тени самих себя. Исчезла сила, позволявшая мне делать многие вещи.
   Когда это случилось, я был далеко от дворца Крита, и понял, что должен срочно увидеть моего кровного брата. Двигаться быстро я уже не мог, поэтому перемещение заняло много времени. Слишком много. И я опоздал. Когда я появился в его дворце, то застал там только Инику и Ахилла, который доверчиво протянул ко мне руки. Моя правая половинка была знакома ему с раннего детства.
   – Приветствую тебя, Повелительница, – я церемонно поклонился Инике, стараясь не смотреть на ее заплаканное лицо.
   – Ты видел Крита? – спросила она.
   – Нет, госпожа.
   Было заметно, что она необычно сильно встревожена.
   – Я боюсь, что он попал в беду, – сказала она.
   – Что вообще происходит? – спросил я.
   – О! Элексигаль! Крит слишком эмоционально воспринял некоторые новости… Я полагала, что он будет рассуждать более здраво.
   В это время раздался грохот, от которого содрогнулись стены. Я увидел ярко-красный вихрь, опускающийся с небес во внутренний дворик дворца.
   В центре вихря танцевал огненный шар, который раскололся на тысячи кусков. Послышались крики. Кто-то из воинов, стоящих на страже у дворца, упал. В центре рассасывающегося вихря возник худощавый седой человек, который с усмешкой оглядел окрестности и направился во дворец.
   – Кто это такой? – спросил я, очень удивленный.
   – Это мой отец, Алкизир.
   – Но зачем же он…
   Я не успел договорить. Седой злодей уже входил в комнату. Слишком быстро он преодолел лестницу и коридор…
   – Иника! – воскликнул он.
   – Отец! Как я рада, что ты, наконец, здесь! Теперь все будет хорошо!
   Седой злодей обнял свою дочь, и на губах его возникла улыбка, которая не затронула сверкающих холодным огнем глаз.
   – Иника! Наш план сработал полностью! И все это благодаря твоей изобретательности! Теперь ты можешь получить высочайшую власть! Я привез тебе заклинание портала, которое перенесет тебя во Вселенную под названием Город.
   Он сделал жест рукой, и я увидел как тонкая синяя струйка заклинания перетекает из его сознания в сознание Иники.
   – Я поняла, отец…
   – У нас очень, очень много дел, – произнес Алкизир.
   Тут он обратил внимание на меня.
   – Это кто такой?
   – Отец, знакомься, это Элексигаль, кровный брат моего мужа, – сказала Иника голосом, бесцветным, как тени огня в глубинных мирах.
   – Мне знакомо твое имя, – улыбнулся мужчина. – Зови меня Алкизир.
   – Ты ранил нескольких стражей у дворца, – сказал я. – Зачем?
   – Ты задаешь мне вопросы, полудемон? Может быть, ты собираешься осуждать меня за то, что я делаю?
   – Я не понимаю, что происходит, – обратился я к Инике.
   – Я объясню тебе, – ответил Алкизир, усмехаясь. – Если ты способен понять, полудемон. Вселенная – это плод с дерева, которое Вечный Садовник посадил в Саду Мыслеформ. Теперь его наследники собирают урожай. А ты и не знал, что будешь съеден вместе со всей Вселенной? Этот мир слишком жесток для таких, как ты.
   – Я не знаю, что вы вдвоем задумали. Но скажите хотя бы, где Крит.
   Алкизир повернулся к Инике и вопросительно поднял брови.
   – Разве Крит еще на свободе? Ведь мы договаривались, что ты отправишь его в Черный Шар, чтобы он составил компанию Ахурамазде! Почему ты не сделала этого?
   – Крит сохранил способности сойкеро.
   – Как это случилось?
   – Кто-то украл пазиру! – воскликнула Иника. – В последний момент! Я сделала все, чтобы сойкеро утратили свою природу. Но Мать Ветров не породила последнюю волну Ветра, оформленного пазирой. Она предпочла уснуть! А из-за похищения пазиры я лишилась некоторых магических способностей. Так сойкеро остались теми, кто они есть. Я решила, что это Властелины похитили пазиру!
   – Зачем им это делать!? Это невероятно! Ты не успела обезвредить сойкеро! Я очень разочарован! Теперь они могут помешать тебе присоединить эту Вселенную к остальным.
   Теперь Алкизир метался по большой комнате дворца, словно дикий зверь, посаженный в клетку.
   – Слушай, Иника! Убей, по-крайней мере, эту половинку демона. Он раздражает меня своим присутствием!
   – События только начинаются, Алкизир, – сказал я. – И ты не можешь предсказать, как они разовьются дальше.
   – Ты намерен оказать мне сопротивление? – спросил он, глядя в мой правый глаз. – Жалкий полудемон будет противостоять Властелину Темных Ветров?
   Я почувствовал, как его взгляд сковывает меня страхом. И ушел в глубинные миры. Алкизир попытался схватить меня, но, по какой-то причине, я оказался более ловок.
   Я должен был найти Крита или хоть кого-нибудь из его братьев-сойкеро. Алкизир сказал, что они могут помешать…
   Но прежде, чем отправиться на их поиски, я должен был кое-что похитить из замка Ахурамазды. В его спальне была одна черная шкатулка с желтым кристаллом в ней. Если она достанется Алкизиру или Инике, тогда всем братьям-сойкеро и Ахурамазде угрожает страшная опасность.
   Я проник в замок Ахурамазды, который, хотя и пребывал в запустении с тех пор, как старый Отец Смерти стал перевозчиком на реке, но хорошо охранялся. В нем никто не бывал, в нем никто не жил, но все покои замка содержались в первозданном порядке. На случай, если Отец пожелает вернуться… Охрана, правда, не была столь уж бдительна: за несколько последних лет никто так и не осмелился явиться сюда с враждебными намерениями. И это было мне на руку. Я вошел в замок через потайную дверь, которая, по счастью, не охранялась, прокрался в спальню Ахурамазды, прячась за выступами стен от патрулирующих коридоры стражников, и без труда нашел черную шкатулку на одной из полок. Потом я удалился из замка Ахурамазды, бережно неся ее в руке.

Эхад. Молчащий Ветер

   Мое имя Эхад. Я сойкеро, брат-смерть Крита, человека, который стал Отцом Смерти, сменив на этом посту Ахурамазду. Слышал, что это не принесло моему брату много счастья. Супруга, которую он взял из древнего рода магов, предала его ради своего отца Алкизира. Так я слышал. Мне все равно. Я уже давно не играю в игры, где главный выигрыш – власть и место на троне. Я создаю паутину слов, из которой возникает все, что способно возникнуть. Меня можно назвать заклинателем. Можно магом, творящим мир словами. Вернее сказать, вылавливающим из небытия сетью слов то, что может быть ею уловлено.
   Даже если вся Вселенная рухнет, катастрофа никак не затронет мой островок благополучия. Мой замок парит высоко над горами, в отдаленной области девятой зоны. Здесь никого нет, кроме меня и моих созданий – слуг, собеседников, животных и цветов. Все они созданы для того, чтобы радовать меня и дарить наслаждение. Я уничтожаю все, что разрушает мою гармонию, всех существ, которые обретают слишком большую самостоятельность, чтобы перечить своему создателю. Меня не интересует весь остальной мир. Так я творю свое счастье и безмятежность.
   Все интересующие меня новости я получаю посредством простых магических приспособлений, созданных также с помощью произнесенных мною слов. Здесь все вокруг – мои слова. Даже горы под моим замком созданы моим словом. Я заклинатель. Таково мое искусство.
   Сегодня вечером моя безмятежность была разрушена. Кем бы вы думали? Половинкой демона. Он назвался Элексигалем. Что ж, мне было знакомо это имя. И я согласился поговорить с ним, потому что уже давно не говорил ни с кем, кроме моих послушных созданий.
   – Чего ты хочешь? – спросил я.
   – Мать Ветров спит слишком глубоко. Твой брат Крит предан. И я хочу помочь, но моих сил недостаточно, – сказал он.
   – Хочешь, чтобы я вмешался? – спросил я.
   – Да. Вся Вселенная в опасности. Я ищу тех, кто может помочь.
   Патриоты всегда утомляли меня. Но этот был забавен. Похоже, он и правда верил, что мое вмешательство может повернуть события в другом направлении.
   – Почему ты думаешь, что меня интересует вся Вселенная? Я совершенно счастлив здесь. И моя жизнь никак не изменилась.
   – Значит, я напрасно проделал этот путь, – произнес Элексигаль. – Прости, что потревожил тебя и позволь мне уйти. Я найду кого-то другого.
   – Постой, полудемон. Я же не отказался помочь. Что тебе нужно?
   – Я бы хотел понять, что произошло с Матерью Ветров, узнать, где находится Крит и как к нему добраться. Кроме того, я не сумел найти Ахурамазду. Он был перевозчиком на Пограничной реке, но его там нет. Из разговора между Алкизиром и Иникой я услышал, что Ахурамазда пребывает в Черном Шаре. Как найти его?
   – Ты был у реки?
   – Да, я дошел до нее. С большим трудом. Все время какая-то труднообъяснимая сила мешала мне двигаться в том направлении.
   – Просто не было попутного ветра, – прокомментировал я. – Мать спит самым глубоким сном в своей жизни.
   – Я встретил у реки старого знакомого, демона Лаэрция. Он сказал, что давно уже не видел Ахурамазду. Он исчез в тот день, когда угас огонь глубинных миров.
   – В тот самый день… – медленно повторил я.
   Я не знал этого. Более того, мне вдруг пришло в голову, что я, по какой-то причине, даже не захотел узнать о судьбе Ахурамазды. А ведь, если подумать, такое желание должно было возникнуть одним из первых. Кроме того, я неожиданно вспомнил то, что тревожило меня. В самых глубоких снах, когда погружаешься в миры сестры Морталии, я слышал голоса, настойчиво внушающие мне что-то. Я не мог вспомнить, что именно, когда просыпался, но от снов оставался неприятный осадок. И они начали сниться мне задолго до катастрофы. Очень задолго… Демон Элексигаль, которого я хотел прогнать за то, что он нарушает мой покой, пробудил во мне настороженность. А Отец Смерти Ахурамазда научил нас доверять своим чувствам. Элексигаль молчал, видя, что я задумался.
   – Присядь, Элексигаль. Может быть, ты голоден? Эй! Подать моему гостю все, что он пожелает!
   Пока слуги несли еду и вино, я размышлял. И пришел к простому выводу: когда мое сознание было погружено в сон, неведомые враги околдовали меня своими заговорами. Именно благодаря им я столь спокойно воспринял весть о катастрофе и попытался оградить себя от перемен. Вот так! Я, заклинатель, оказался жертвой чужого заклинания. Я почувствовал благодарность к Элексигалю за посетившее меня вместе с ним прозрение.
   – А что же остальные братья? Морталия? Ее новый помощник Моргульский? – спросил я.
   – Пока я никого не мог найти.
   – Но ты же прошел все зоны, чтобы попасть ко мне! Неужели не свернул к ним?
   – От реки я пробрался прямо сюда по новому ходу в глубинных мирах. Он возник совсем недавно, и пролегает очень глубоко. Почти на том уровне, где живет Морталия. Но любые попытки свернуть в сторону ни к чему не привели. Ход предполагал только одно направление: к твоему замку, Эхад.
   Это еще более насторожило меня. Пожалуй, мне придется попрощаться с уютным бездельем и вступить в игру, иначе в один прекрасный день я могу оказаться жертвой ситуации, созревания которой не видел из-за слепоты и самодовольства. Да! Именно самодовольства, которое стало частью моего характера в последние годы. Что же происходит? Неужели я уже давно нахожусь под воздействием чьих-то чужих чар и не замечаю этого?
   – Я принял решение, Элексигаль. Я помогу тебе.
   – Благодарю тебя, Эхад!
   – Только один вопрос, гость мой Элексигаль. Почему ты так беспокоишься о Крите и о нашей семье?
   – Мы с Критом кровные братья. Очень часто я чувствую то же, что чувствует он. И я знаю, что он находится в каком-то месте, из которого не может вырваться. Когда-то я помог ему на пути в девятую зону. И я хочу помочь ему сейчас.
   – Значит, это исключительно дружеские чувства? Несмотря на то, что ваша кровь была соединена ведьмой Иникой?
   Элексигаль спокойно выдержал мой взгляд и кивнул половинкой своей головы.
   – Ладно, пока я готов принять этот ответ, – сказал я. – Но я задам этот вопрос еще раз, когда сочту нужным.
   Элексигаль посмотрел куда-то вниз, потом снова мне в глаза. Мотивы – то, что заставляет нас двигаться и действовать, то, что толкает и ведет… Вот что меня интересовало. Я только что обнаружил, что в мои собственные мотивы кто-то вмешивался. Так ли это в случае с Элексигалем? Посмотрим, когда начнем движение.
   Я верну голос и слова молчащему Ветру из ветвей Матери! Я и мои братья, если мне удастся разрушить заклятие, наложенное на них.
   Заклятие, сплетенное для меня, я уже ощущал как незримую и почти неощутимую сеть, наброшенную на сознание. И я начал разрывать эту сеть, ниточка за ниточкой… С каждым глотком вина, которое я заколдовал в своем бокале, мое сознание освобождалось от навязанных мне мыслей и желаний. Когда девушки, танцевавшие нам во время еды, сбросили с себя последние одежды, я почувствовал себя полностью исцеленным, и предложил Элексигалю отдохнуть от долгого пути в отведенных ему покоях.
   У меня были большие планы на предстоящую ночь.
   Когда Элексигаль покинул зал приемов, я подозвал своего советника Ганимеда, эксперта по магическому снаряжению. Я создал его как живую картотеку, как человека, главным интересом которого было собирание информации о различных магических приспособлениях и ритуалах, а также создание загадочных вещиц, помогающих магу решать самые разные задачи. Я назвал его Ганимед, поскольку в одном из своих путешествий по мирам заблуждений я когда-то увидел дивной красоты мальчика с тем же именем. Тогда я в образе большой птицы явился перед ним и похитил его. К сожалению, мальчик умер от испуга, не выдержав путешествия в вероятностный мир. Но мне удалось создать почти полную его копию здесь, в своем замке. Ганимед воплощал одну из сторон моей натуры – страсть к исследованию и магическим экспериментам.
   – Ганимед, – сказал я. – Мне нужно снаряжение для очень опасного погружения во враждебные миры, где на каждом шагу неведомая опасность. Я хочу вернуться оттуда живым, и, более того, я хочу, чтобы между тем мигом, в который я отправлюсь в путешествие, и тем мигом, когда я появлюсь снова, прошло очень мало времени. Чем меньше, тем лучше.
   – Ты можешь совершить бесконечно долгое путешествие, которое продлится здесь лишь несколько ударов моего сердца, мой господин Эхад, – ответил Ганимед. – Я могу погрузить тебя в один из разрывов времени. Но куда ты хотел бы направиться?
   – Я хочу найти Ахурамазду, где бы он ни был. Мой гость сообщил мне, что прямо до реки по глубинным мирам проложен ход, которым я мог бы воспользоваться. Но Ахурамазды больше нет у реки. Поэтому мне нужны способы определить, куда он направился.
   – Я подготовлю все необходимое, мой господин Эхад, – произнес Ганимед. – Дай мне немного времени.
   – Кроме того, мне потребуется множество магического оружия и разнообразная защита от любого возможного нападения. Принеси мне все это. Я буду ждать в своем кабинете.
   – Слушаюсь, мой господин Эхад!
   Я направился в кабинет, чтобы облачиться в походную одежду. Она представляла собой волшебный костюм, который я наколдовал уже давно.
   Способный защитить от очень сильного жара и невероятного холода, способный создать воздух, воду и пищу в полной пустоте, он был непроницаем для большинства видов оружия и содержал в себе огромный набор сокращенных заклинаний: стоило прикоснуться к той или иной детали узора на ткани – и я мог активировать заклинание, произнесение которого заняло бы целый день! Это был шедевр моего искусства заклинателя! Узоры на ткани и их значение были известны только мне, более того – только я знал о необычных свойствах этого костюма, выглядящего как обычная одежда.
   Я облачился в костюм – брюки, пиджак и длинный плащ, затем, нажав на переплетение узоров, сотворил бутылку превосходного вина. Можно сказать, что это было моей традицией. Перед каждой вылазкой из своего дворца я творил напиток, который с удовольствием выпивал по возвращении. Широкий пояс с кинжалами и арбалет с сотней коротких металлических стрел, умеющих находить свою жертву и возвращаться обратно в специальную емкость арбалета, довершили мой наряд.