Страница:
Факты постгипнотического внушения давно были известны специалистам. Фрейду это удивительное явление послужило основой для открытия, совершившего переворот в науке. Фрейда поразил именно тот факт, что человек что-то делал по причине, самому ему неизвестной, но впоследствии придумывал правдоподобные объяснения своим поступкам. Это произошло после того, когда он пытался объяснить свое странное поведение вполне рациональными соображениями и говорил совершенно искренне. Не так ли и другие люди находят «причины» своих действий? — спрашивал себя открыватель глубинного анализа души. Эксперименты с постгипнотическим внушением продемонстрировали, что человек несвободен и его «я» не хозяин в собственном доме. Он полностью не понимает, какие силы управляют его чувствами, поступками и мыслями. После этой встречи у Фрейда созрела мысль о наличии психических процессов, которые, находясь вне сферы сознания, тем не менее оказывают влияние на поведение. Именно изучение феномена гипносуггестии привело Фрейда к великим открытиям относительно динамики бессознательного.
Профессор Фрейд разработал совместно с Й. Брёйером «катарктический» метод (отреагирование с помощью гипноза забытых психических травм) и от него перешел к методу свободных ассоциаций как основе психоаналитической терапии. Универсализация психопатологического опыта привела Фрейда к психологизации человеческого общества и культуры (искусства, религии и т. д.). Подсознание стало страстью и путеводной звездой Фрейда. Его дотошные записи по каждому случаю перемежались рассуждениями, догадками. Он двигался по пути, по которому, как ему казалось, прошел Антон Левенгук, ставший первым человеком, который через свои улучшенные линзы увидел живых одноклеточных и бактерий. Он думал: «Подсознание становится моим полем рефракции. Оно даст мне научное познание и позволит описать причины и методы лечения человеческого поведения. Я стану повивальной бабкой, нет, во мне так бурлит возбуждение и трепещущая жизнь, что, несомненно, я стану матерью».
Во всех важных областях своей деятельности, как врач и психолог, как философ и художник, этот отважный наблюдатель и исцелитель был в течение двух поколений проводником в доселе неизведанные области человеческой души. Он пошел собственным путем и добрался до истин, которые казались опасными, потому что они обнажили боязливо скрывавшееся и осветили темные уголки. Широко и глубоко он раскрыл новые проблемы и изменил старые представления; в своих поисках он расширил исследование разума. Его вклад в науку нельзя ни отрицать, ни замалчивать. Разработанные им концепции, выбранные им слова для них уже вошли в живой язык. Во всех областях человеческих знаний, в изучении литературы и искусства, в эволюции религии и предыстории, мифологии, фольклора, педагогики и поэзии его достижения оставили глубокий след; и мы уверены, что если какие-либо деяния нашей расы останутся незабытыми, то это будут его деяния по проникновению в глубины человеческого ума.
Зигмунд Фрейд умер 23 сентября 1939 года в три часа утра на Мэрсфилд-Гардене, 20, в Лондоне. Его тело предано кремации 26 сентября, а прах помещен в прекрасную греческую вазу, подаренную ему несколькими годами ранее. Погребальная урна, где покоится также прах Марты Фрейд, умершей 2 ноября 1951 года, находится в крематории Голдерс Грин в Лондоне. После его смерти Шлоссергассе, улица, на которой он родился, была переименована в его честь в улицу Фрейда.
Крепелин (1856–1926)
Бехтерев (1857–1927)
Сербский (1858–1917)
Профессор Фрейд разработал совместно с Й. Брёйером «катарктический» метод (отреагирование с помощью гипноза забытых психических травм) и от него перешел к методу свободных ассоциаций как основе психоаналитической терапии. Универсализация психопатологического опыта привела Фрейда к психологизации человеческого общества и культуры (искусства, религии и т. д.). Подсознание стало страстью и путеводной звездой Фрейда. Его дотошные записи по каждому случаю перемежались рассуждениями, догадками. Он двигался по пути, по которому, как ему казалось, прошел Антон Левенгук, ставший первым человеком, который через свои улучшенные линзы увидел живых одноклеточных и бактерий. Он думал: «Подсознание становится моим полем рефракции. Оно даст мне научное познание и позволит описать причины и методы лечения человеческого поведения. Я стану повивальной бабкой, нет, во мне так бурлит возбуждение и трепещущая жизнь, что, несомненно, я стану матерью».
Во всех важных областях своей деятельности, как врач и психолог, как философ и художник, этот отважный наблюдатель и исцелитель был в течение двух поколений проводником в доселе неизведанные области человеческой души. Он пошел собственным путем и добрался до истин, которые казались опасными, потому что они обнажили боязливо скрывавшееся и осветили темные уголки. Широко и глубоко он раскрыл новые проблемы и изменил старые представления; в своих поисках он расширил исследование разума. Его вклад в науку нельзя ни отрицать, ни замалчивать. Разработанные им концепции, выбранные им слова для них уже вошли в живой язык. Во всех областях человеческих знаний, в изучении литературы и искусства, в эволюции религии и предыстории, мифологии, фольклора, педагогики и поэзии его достижения оставили глубокий след; и мы уверены, что если какие-либо деяния нашей расы останутся незабытыми, то это будут его деяния по проникновению в глубины человеческого ума.
Зигмунд Фрейд умер 23 сентября 1939 года в три часа утра на Мэрсфилд-Гардене, 20, в Лондоне. Его тело предано кремации 26 сентября, а прах помещен в прекрасную греческую вазу, подаренную ему несколькими годами ранее. Погребальная урна, где покоится также прах Марты Фрейд, умершей 2 ноября 1951 года, находится в крематории Голдерс Грин в Лондоне. После его смерти Шлоссергассе, улица, на которой он родился, была переименована в его честь в улицу Фрейда.
Крепелин (1856–1926)
Эмиль Крепелин (Kraepehn Emil) — колосс медицины, основатель научной школы, один из выдающихся немецких психиатров с мировым именем, отрицательно относился к психоанализу. Его идеи совершили переворот в психиатрическом мышлении — вся психиатрия конца XIX века и первой четверти XX века была построена на его идеях. Эмиль Крепелин родился 15 февраля 1856 года. В 1873 году он поступил на медицинский факультет Вюрцбургского университета. Будучи еще студентом, он ежедневно посещал психиатрическую клинику Вюрцбурга. В 1878 году Крепелин окончил университет, а затем работал ассистентом психиатрических клиник в Мюнхене и Лейпциге, где занимался под руководством психолога Вундта и электрофизиолога Эрба, пользовался советами психиатра Гуддена. Крепелин увлекался теорией Канта-Лапласа. Первая работа по психиатрии была им выполнена в 1882 году. Это было конкурсное сочинение на тему «О влиянии острых заболеваний на возникновение психических болезней».
В ближайшие за этим годы на Крепелина оказывали большое влияние экспериментально-психологические исследования Вундта. Он опубликовал ряд работ по внедрению экспериментально-психологических методик в психиатрическую клинику по борьбе с алкоголизмом. В 1883 году Крепелин, будучи приват-доцентом в Лейпцигском университете, благодаря Вундту осознал, что его истинное призвание — клиническая психиатрия. Вундт определил круг психологических интересов 27-летнего Крепелина и основную тематику работ, которые выполнялись под его руководством. По предложению Вундта Крепелин начал писать свой «Компендиум» по психиатрии — первый вариант его впоследствии всемирно известного «Учебника психиатрии». Это краткое пособие в результате последующих переработок превратилось в то руководство, в котором, начиная с пятого его издания (1896 г.), развивались нозологические концепции Крепелина. Уже много позже убедившись, что в первый период своей деятельности он возложил слишком большие надежды на приложение к задачам клинической психиатрии экспериментально-психологического метода, Крепелин писал: «Психологические методы, к сожалению, до сих пор лишь немногим превосходят общежитейские приемы исследования».
Получив в 1886 году звание профессора, Крепелин в этом же году занимает пост заведующего кафедрой психиатрии Дерптского университета, называемого Тартуским, сменив на этом посту Эммингауса, лекции которого он слушал в Вюрцбурге. Университет был основан в 1802 году, его предшественник — Академия Густавиана основана в 1632 году. На базе университета Крепелин развернул экспериментально-психологические исследования. Викентий Викентьевич Вересаев(Настоящая фамилия Вересаева — Смидович) (1867–1945), писатель и врач, окончивший филологический факультет Петербургского университета (1888 г.) и медицинский факультет Дерптского университета в 1894 году, слушавший лекции Крепелина, писал в своих воспоминаниях: «Особенно выдавался в то время уже знаменитый профессор психиатрии Эмиль Крепелин — нестарый, тридцатипятилетний человек с окладистой каштановой бородой и умными внимательными глазами. Впоследствии он приобрел мировую известность первокласснейшего психиатра, произведшего коренную реформу во всей клинической психиатрии…
…Выводят психического больного — Крепелин, внимательно глядя, начинает задавать вопросы, и на наших глазах, как высокохудожественное произведение, ярко начинает вырисовываться вся характерная картина данной болезни. И заключающая характеристика, которую давал болезни профессор, была для слушателей естественным и необходимо вытекающим итогом всех расспросов больного».
Во время русификации университета он вынужден был уйти вместе со знаменитым хирургом Бергманом и другими учеными. Царская Россия не сумела оценить этого человека, учителя всех русских психиатров. В 1891 году он создал свою школу в старинном Гейдельбергском университете, основанном еще в 1386 году. Наконец, в 1903 году он создал свою школу в Мюнхенском университете, основанном в 1472 году.
В тяжелые годы Первой мировой войны Крепелин создал в Мюнхене Исследовательский психиатрический институт; в 1922 году он создал в нем кафедру и целиком отдался работе. Мюнхенская клиника, руководимая Крепелиным с 1903 года, была таким же местом паломничества врачей, как и Сальпетриерская во времена Эскироля и позже — в эпоху Шарко. На скамьях аудитории, выходящей на Гетештрассе, русские сидели вперемежку с англичанами и японцами, а врачи скандинавских стран рядом с жителями Неаполя и Южной Америки; вскоре также и Франция, по справедливости гордящаяся своими гениальными достижениями начала XIX столетия, не могла не признать, что немецкая наука в лице Крепелина достигла высшего синтеза психиатрических знаний, подготовленного всем предыдущим ходом развития науки. В результате французские ученые стали приезжать на знаменитые «курсы усовершенствования» в Мюнхен, куда мечтал попасть каждый врач-психиатр. Заслугой Крепелина является разработка клиники психических заболеваний и их классификации, которые основывались на описательном симптомологическом принципе, господствовавшем в психиатрии в конце XIX века. В основу своей системы Крепелин положил течение и исход заболевания, учитывая при этом этиологические и патологоана-томические данные. Подчеркивая, что одни и те же проявления могут иметь место при различных заболеваниях, Крепелин справедливо указывал, что отдельные симптомы (бред, галлюцинации и т. п.) не являются единственным основанием для разделения психозов. Он выделил самостоятельные нозологические единицы: раннее слабоумие, названное позднее Блейлером шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, и резко ограничил рамки паранойи.
Между тем Крепелин и Блейлер оставили вне сферы своего внимания острые начальные фазы шизофрении; речь в их исследованиях идет о шизофрении вообще, то есть главным образом о состоянии сформировавшегося, сложившегося заболевания, о его клинике (преимущественно у Крепелина), о психопатологии (преимущественно у Блейлера). Описание симптоматики шизофрении Крепелин предваряет замечанием, что «…важнейшие расстройства в выраженной форме встречаются в наиболее чистом виде в конечных состояниях, в которых преходящие явления, сопровождающие болезненный процесс, оттесняются длительными и характерными изменениями душевной жизни». При описании клиники раннего слабоумия Крепелин оценивает бурные картины его острых дебютов как случайные и «преходящие явления». В дальнейшем изложении он не уделяет этим явлениям внимания, фиксируя его на изменениях «длительных и характерных».
С Эмилем Крепелиным в вопросах раннего слабоумия разошелся Ойген Блейлер, профессор психиатрии в университете Цюриха. Блей-лер заслужил репутацию смелого человека. Он публикует свои открытия не торопясь, зондируя обстановку, всегда документированно, никогда не задевая Крепелина и его рьяных поклонников Крепелин интересовался формой, видом и категорией заболевания; Блейлер обращал внимание на происходившее в уме пациента. Крепелин делал акцент на значение наследственности и конституции в возникновении психического заболевания и, таким образом, предопределенности психоза.
Основной заслугой Крепелина является разработка классификации психических заболеваний, являющаяся основой ныне существующей. Он является автором одного из выдающихся учебников по психиатрии «Клиническая психиатрия», выдержавшего восемь прижизненных изданий (1909–1915), в котором была дана исчерпывающая классификация психических болезней. Последнее, 8-е издание его «Учебника», вышедшее в 1915 году, представляло нечто исключительное по своим размерам (3000 с.) и совершенно небывалое по обилию материала — невиданное в истории психиатрии достижение одного человека. Выше мы говорили, что в начале своего научного пути Крепелин стремился основать всю психиатрию на экспериментальной психологии. С годами эта тенденция постепенно затухала. В позднейших изданиях «Учебника» (7-м и 8-м) психология занимает хотя и почетное, но чисто декоративное место. В «Учебнике» много места отведено нелепым поступкам шизофреников. Крепелин описывает больного, который хочет курить: он видит на земле окурок и прыгает за ним со второго этажа. По неожиданности действий некоторые случаи имеют анекдотический характер. На очередном приеме у зубного врача больная заявила, что будет лечиться у него только в том случае, если он наденет противогаз В другой истории больной, водитель автобуса, в середине рейса остановил машину, разулся, повесил носки на радиатор, сел на тротуар, закурил и заявил пассажирам, что «он имеет право на отдых».
Оставив кафедру в 1922 году, Крепелин работал в основанном им в 1917 году Мюнхенском психиатрическом институте. Крепелин — строгий эмпирик и убежденный клиницист, отец современной психиатрической нозологии (учения о болезнях).
Первоначальная нозологическая концепция, носившая несколько прямолинейный и механистический характер, строилась им по принципу «одинаковые причины — одинаковые последствия»; нозологические формы болезней охарактеризовывались единством причины, симптоматики, течения, исхода и, по возможности, патологоанатомического субстрата. Позднее он во многом исправлял это учение. Например, признал значение возраста и пола больных, личностных и средовых факторов, а также возможностей индивидуального реагирования для формирования клинической картины психоза. Результатом этого пересмотра явилось сохранившее свое значение по настоящее время учение о регистрах психической деятельности, в которых проявляется психическая болезнь. Основным достижением систематики Крепелина было выделение двух форм эндогенных психозов (маниакально-депрессивного психоза и шизофрении), отличающихся друг от друга по симптоматике, течению и прогнозу. Его нозологическая система получила общее признание, несмотря на различные критические замечания.
Как человек Крепелин отличался прямотой, откровенностью, простотой, честностью, он не любил дипломатии и окольных путей. На вид он казался суровым, но внутренне был отзывчивым и добрым. Таким же он был и в отношениях с душевнобольными, которые его любили, несмотря на его внешнюю суровость. Он был большим мастером, даже художником, когда разговаривал с больным, при этом бывал резок, иногда даже грубоват с больными. Он умел разговорить больного, получить от него то, что необходимо для постановки диагноза. Как ученый он работал медленно, но основательно, без апломба. Он не любил шума вокруг своего имени. В старости остался таким же бодрым, свежим, каким был в молодости, он сохранил ту же любовь к науке и к врачебной работе.
Когда ему исполнилось 70 лет, он отказался от чествования, которое собирались организовать друзья и ученики. По его желанию празднество в этот день не состоялось. Он распорядился, чтобы и после его смерти не было громких славословий в его адрес, похвал его личности и его деятельности; чтобы только круг самых близких ему людей провожал без всякого шума его фоб. Скончался Крепелин 7 октября 1926 года, не успев отредактировать 9-е издание своего учебника, расширившегося к этому времени до монументального (объемом более 3000 с.) руководства.
После смерти Крепелина появились критические статьи. Характерная статья принадлежит Оствальду Бумке(Бумке открыл симптом, названный его именем, — отсутствие реакции расширения зрачка на воздействие болевых и психических раздражителей, наблюдаемое при шизофрении) (Витке О С Е., 1877–1950), немецкому психиатру и невропатологу, приглашенному на место Крепелина возглавить кафедру психиатрии в Мюнхен, написавшему статью «Культура и вырождение» (1922). Одно время Бумке говорил, что вся современная психиатрия стоит на плечах Крепелина, что крепелинская система психических болезней (нозологическая классификация) прошла триумфальным шествием через весь мир, и через несколько лет он же заявил, что школа Крепелина достигла границы своих возможностей и, более того, что из догматиков этой школы не осталось почти ни одного.
В ближайшие за этим годы на Крепелина оказывали большое влияние экспериментально-психологические исследования Вундта. Он опубликовал ряд работ по внедрению экспериментально-психологических методик в психиатрическую клинику по борьбе с алкоголизмом. В 1883 году Крепелин, будучи приват-доцентом в Лейпцигском университете, благодаря Вундту осознал, что его истинное призвание — клиническая психиатрия. Вундт определил круг психологических интересов 27-летнего Крепелина и основную тематику работ, которые выполнялись под его руководством. По предложению Вундта Крепелин начал писать свой «Компендиум» по психиатрии — первый вариант его впоследствии всемирно известного «Учебника психиатрии». Это краткое пособие в результате последующих переработок превратилось в то руководство, в котором, начиная с пятого его издания (1896 г.), развивались нозологические концепции Крепелина. Уже много позже убедившись, что в первый период своей деятельности он возложил слишком большие надежды на приложение к задачам клинической психиатрии экспериментально-психологического метода, Крепелин писал: «Психологические методы, к сожалению, до сих пор лишь немногим превосходят общежитейские приемы исследования».
Получив в 1886 году звание профессора, Крепелин в этом же году занимает пост заведующего кафедрой психиатрии Дерптского университета, называемого Тартуским, сменив на этом посту Эммингауса, лекции которого он слушал в Вюрцбурге. Университет был основан в 1802 году, его предшественник — Академия Густавиана основана в 1632 году. На базе университета Крепелин развернул экспериментально-психологические исследования. Викентий Викентьевич Вересаев(Настоящая фамилия Вересаева — Смидович) (1867–1945), писатель и врач, окончивший филологический факультет Петербургского университета (1888 г.) и медицинский факультет Дерптского университета в 1894 году, слушавший лекции Крепелина, писал в своих воспоминаниях: «Особенно выдавался в то время уже знаменитый профессор психиатрии Эмиль Крепелин — нестарый, тридцатипятилетний человек с окладистой каштановой бородой и умными внимательными глазами. Впоследствии он приобрел мировую известность первокласснейшего психиатра, произведшего коренную реформу во всей клинической психиатрии…
…Выводят психического больного — Крепелин, внимательно глядя, начинает задавать вопросы, и на наших глазах, как высокохудожественное произведение, ярко начинает вырисовываться вся характерная картина данной болезни. И заключающая характеристика, которую давал болезни профессор, была для слушателей естественным и необходимо вытекающим итогом всех расспросов больного».
Во время русификации университета он вынужден был уйти вместе со знаменитым хирургом Бергманом и другими учеными. Царская Россия не сумела оценить этого человека, учителя всех русских психиатров. В 1891 году он создал свою школу в старинном Гейдельбергском университете, основанном еще в 1386 году. Наконец, в 1903 году он создал свою школу в Мюнхенском университете, основанном в 1472 году.
В тяжелые годы Первой мировой войны Крепелин создал в Мюнхене Исследовательский психиатрический институт; в 1922 году он создал в нем кафедру и целиком отдался работе. Мюнхенская клиника, руководимая Крепелиным с 1903 года, была таким же местом паломничества врачей, как и Сальпетриерская во времена Эскироля и позже — в эпоху Шарко. На скамьях аудитории, выходящей на Гетештрассе, русские сидели вперемежку с англичанами и японцами, а врачи скандинавских стран рядом с жителями Неаполя и Южной Америки; вскоре также и Франция, по справедливости гордящаяся своими гениальными достижениями начала XIX столетия, не могла не признать, что немецкая наука в лице Крепелина достигла высшего синтеза психиатрических знаний, подготовленного всем предыдущим ходом развития науки. В результате французские ученые стали приезжать на знаменитые «курсы усовершенствования» в Мюнхен, куда мечтал попасть каждый врач-психиатр. Заслугой Крепелина является разработка клиники психических заболеваний и их классификации, которые основывались на описательном симптомологическом принципе, господствовавшем в психиатрии в конце XIX века. В основу своей системы Крепелин положил течение и исход заболевания, учитывая при этом этиологические и патологоана-томические данные. Подчеркивая, что одни и те же проявления могут иметь место при различных заболеваниях, Крепелин справедливо указывал, что отдельные симптомы (бред, галлюцинации и т. п.) не являются единственным основанием для разделения психозов. Он выделил самостоятельные нозологические единицы: раннее слабоумие, названное позднее Блейлером шизофренией и маниакально-депрессивным психозом, и резко ограничил рамки паранойи.
Между тем Крепелин и Блейлер оставили вне сферы своего внимания острые начальные фазы шизофрении; речь в их исследованиях идет о шизофрении вообще, то есть главным образом о состоянии сформировавшегося, сложившегося заболевания, о его клинике (преимущественно у Крепелина), о психопатологии (преимущественно у Блейлера). Описание симптоматики шизофрении Крепелин предваряет замечанием, что «…важнейшие расстройства в выраженной форме встречаются в наиболее чистом виде в конечных состояниях, в которых преходящие явления, сопровождающие болезненный процесс, оттесняются длительными и характерными изменениями душевной жизни». При описании клиники раннего слабоумия Крепелин оценивает бурные картины его острых дебютов как случайные и «преходящие явления». В дальнейшем изложении он не уделяет этим явлениям внимания, фиксируя его на изменениях «длительных и характерных».
С Эмилем Крепелиным в вопросах раннего слабоумия разошелся Ойген Блейлер, профессор психиатрии в университете Цюриха. Блей-лер заслужил репутацию смелого человека. Он публикует свои открытия не торопясь, зондируя обстановку, всегда документированно, никогда не задевая Крепелина и его рьяных поклонников Крепелин интересовался формой, видом и категорией заболевания; Блейлер обращал внимание на происходившее в уме пациента. Крепелин делал акцент на значение наследственности и конституции в возникновении психического заболевания и, таким образом, предопределенности психоза.
Основной заслугой Крепелина является разработка классификации психических заболеваний, являющаяся основой ныне существующей. Он является автором одного из выдающихся учебников по психиатрии «Клиническая психиатрия», выдержавшего восемь прижизненных изданий (1909–1915), в котором была дана исчерпывающая классификация психических болезней. Последнее, 8-е издание его «Учебника», вышедшее в 1915 году, представляло нечто исключительное по своим размерам (3000 с.) и совершенно небывалое по обилию материала — невиданное в истории психиатрии достижение одного человека. Выше мы говорили, что в начале своего научного пути Крепелин стремился основать всю психиатрию на экспериментальной психологии. С годами эта тенденция постепенно затухала. В позднейших изданиях «Учебника» (7-м и 8-м) психология занимает хотя и почетное, но чисто декоративное место. В «Учебнике» много места отведено нелепым поступкам шизофреников. Крепелин описывает больного, который хочет курить: он видит на земле окурок и прыгает за ним со второго этажа. По неожиданности действий некоторые случаи имеют анекдотический характер. На очередном приеме у зубного врача больная заявила, что будет лечиться у него только в том случае, если он наденет противогаз В другой истории больной, водитель автобуса, в середине рейса остановил машину, разулся, повесил носки на радиатор, сел на тротуар, закурил и заявил пассажирам, что «он имеет право на отдых».
Оставив кафедру в 1922 году, Крепелин работал в основанном им в 1917 году Мюнхенском психиатрическом институте. Крепелин — строгий эмпирик и убежденный клиницист, отец современной психиатрической нозологии (учения о болезнях).
Первоначальная нозологическая концепция, носившая несколько прямолинейный и механистический характер, строилась им по принципу «одинаковые причины — одинаковые последствия»; нозологические формы болезней охарактеризовывались единством причины, симптоматики, течения, исхода и, по возможности, патологоанатомического субстрата. Позднее он во многом исправлял это учение. Например, признал значение возраста и пола больных, личностных и средовых факторов, а также возможностей индивидуального реагирования для формирования клинической картины психоза. Результатом этого пересмотра явилось сохранившее свое значение по настоящее время учение о регистрах психической деятельности, в которых проявляется психическая болезнь. Основным достижением систематики Крепелина было выделение двух форм эндогенных психозов (маниакально-депрессивного психоза и шизофрении), отличающихся друг от друга по симптоматике, течению и прогнозу. Его нозологическая система получила общее признание, несмотря на различные критические замечания.
Как человек Крепелин отличался прямотой, откровенностью, простотой, честностью, он не любил дипломатии и окольных путей. На вид он казался суровым, но внутренне был отзывчивым и добрым. Таким же он был и в отношениях с душевнобольными, которые его любили, несмотря на его внешнюю суровость. Он был большим мастером, даже художником, когда разговаривал с больным, при этом бывал резок, иногда даже грубоват с больными. Он умел разговорить больного, получить от него то, что необходимо для постановки диагноза. Как ученый он работал медленно, но основательно, без апломба. Он не любил шума вокруг своего имени. В старости остался таким же бодрым, свежим, каким был в молодости, он сохранил ту же любовь к науке и к врачебной работе.
Когда ему исполнилось 70 лет, он отказался от чествования, которое собирались организовать друзья и ученики. По его желанию празднество в этот день не состоялось. Он распорядился, чтобы и после его смерти не было громких славословий в его адрес, похвал его личности и его деятельности; чтобы только круг самых близких ему людей провожал без всякого шума его фоб. Скончался Крепелин 7 октября 1926 года, не успев отредактировать 9-е издание своего учебника, расширившегося к этому времени до монументального (объемом более 3000 с.) руководства.
После смерти Крепелина появились критические статьи. Характерная статья принадлежит Оствальду Бумке(Бумке открыл симптом, названный его именем, — отсутствие реакции расширения зрачка на воздействие болевых и психических раздражителей, наблюдаемое при шизофрении) (Витке О С Е., 1877–1950), немецкому психиатру и невропатологу, приглашенному на место Крепелина возглавить кафедру психиатрии в Мюнхен, написавшему статью «Культура и вырождение» (1922). Одно время Бумке говорил, что вся современная психиатрия стоит на плечах Крепелина, что крепелинская система психических болезней (нозологическая классификация) прошла триумфальным шествием через весь мир, и через несколько лет он же заявил, что школа Крепелина достигла границы своих возможностей и, более того, что из догматиков этой школы не осталось почти ни одного.
Бехтерев (1857–1927)
Владимир Михайлович Бехтерев — выдающийся русский психиатр, один из основателей русской экспериментальной психологии, обладал выдающимися способностями и исключительным трудолюбием.
Будущий великий врач родился 20 января 1857 года в семье мелкого государственного служащего в селе Сорали Елабужского уезда Вятской губернии (ныне село Бехтерево Республика Татарстан). В 1856 году отец, Михаил Павлович, дослужившийся до скромного чина коллежского секретаря, умер от туберкулёза, оставив сиротами троих сыновей. Ему не было и 40 лет. Самого младшего, Володю, к экзаменам в гимназию готовил старший брат Николай, кое в чем помогала мать. Экзамены он сдал успешно, и комиссия решила зачислить его сразу во второй класс. С 16 августа 1867 года он приступил к занятиям. Позже в «Автобиографии», вспоминая то время, Бехтерев напишет: «Полагаю, что не было сколько-нибудь известной популярной книги по естествознанию… которая бы не побывала в моих руках и не была бы более или менее проштудирована с соответствующими выписками. Нечего говорить, что такие книги того времени, как Писарева, Португалова, Добролюбова, Дрейпера, Шелгунова и других, перечитывались с увлечением по много раз. Нашумевшая в то время теория Дарвина была, между прочим, предметом самого внимательного изучения с моей стороны».
Полученные им во время учебы в гимназии знания позволили Бехтереву в шестнадцать с половиной лет поступить в знаменитую Медико-хирургическую академию в Петербурге, тогда как туда принимали только абитуриентов, достигших 17 лет. В 21 год, закончив обучение, он остался в академии для научного усовершенствования под руководством крупнейшего русского психиатра Ивана Павловича Мержеевского (1838–1908). В 24 года Бехтерев блестяще защищает докторскую диссертацию на тему «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных заболеваний». 1 июня 1884 года, в 27-летнем возрасте, его как особо талантливого ученого, имеющего немало собственных исследований, опубликованных на русском и иностранных языках, командируют на два года за границу. Бехтерев стажируется в лабораториях и клиниках таких всемирно известных специалистов, как лейпцигский невролог Пауль Флексиг (1847–1929), один из основоположников современной нейроморфологии, выдающийся парижский невропатолог Шарко и Вильгельм Вундт, основоположник экспериментальной психологии. Бехтерев оставил у них хорошее о себе впечатление, поразив их широтой интересов и глубиной познаний. Следует отметить, что благодаря посещению клиники Шарко, в которой вовсю кипела работа по изучению гипноза, Бехтерев научился лечить с помощью гипноза и внушения. Весной 1885 года Бехтерев отправляется в Мюнхен, где знакомится с клиникой и лабораториями знаменитого немецкого психоневролога Бернарда фон Гуддена, трагически погибшего через год, 13 июня, в воскресенье, при спасении душевнобольного короля Людвига II в Штарнбергском озере. Летние месяцы 1885 года молодой ученый провел в Вене. Там его интересовали методы работы «старого знатока мозга» анатома и психиатра Мейнерта. По возвращении в Россию в июле 1885 года 28-летний Бехтерев был назначен приказом министра народного просвещения профессором и заведующим кафедрой психиатрии Казанского университета. Весной 1893 года 37-летнего ученого начальник Военно-медицинской академии В.В. Пашутин (1845–1901), один из создателей патофизиологической школы в России, приглашает на должность руководителя кафедры психиатрии и невропатологии Петербургской Военно-медицинской академии, в которой он когда-то получил свое образование. Это произошло после отставки «за выслугой лет» Ивана Павловича Мержеевского. Кстати, новое название академия получила в 1881 году после преобразования ее в военно-медицинское учебное заведение. Всемирно признанный ученый, академик Бехтерев отличался многогранностью научных интересов. Во всех энциклопедиях после его имени называются сразу три специальности: неврология, психология и психиатрия, и в каждой из них он оставил глубокий след. Перу Бехтерева принадлежит множество работ, посвященных гипнозу, назовем некоторые из них: «Об объективных признаках внушений, испытываемых в гипнозе» (1905 г.); «К вопросу о врачебном значении гипноза» (1893 г.); «Врачебное значение гипноза» (1900 г.); «О гипнотизме» (1911 г.) и т. д.
В конце 1927 года В. М. Бехтерев должен был участвовать в работе Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров и Всесоюзного съезда, посвященного проблеме воспитания и обучения детей. В Москве он поселился в доме старого знакомого, профессора университета С.И. Благоволина. 22 декабря на открывшемся съезде невропатологов и психиатров В.М. Бехтерева избрали почетным председателем. В тот же день состоялось его последнее публичное выступление: он сделал доклад о коллективном лечении внушением под гипнозом больных наркоманиями и, в частности, алкоголизмом, а также различными формами неврозов; он рассказал о методике коллективной гипнопсихотерапии и о ее преимуществах перед индивидуальным методом лечения, что связано с возникающей при этом своеобразной взаимной индукцией больных. На следующий день он руководил заседанием съезда, посвященным проблеме эпилепсии. Заседание происходило в здании Института психоневропрофилактики Наркомздрава на Кудринской улице. После заседания В.М. Бехтерев изъявил желание познакомиться с некоторыми лабораториями института. В сопровождении директора и крупных московских психиатров он посетил лабораторию морфологии центральной нервной системы и отдел патофизиологии труда, которым руководил бывший ученик В.М. Бехтерева — Ильин.
Вечером того же дня он был на спектакле в Большом театре, а в 23 часа 40 минут 24 декабря 1927 года крупнейший нейроморфолог, невропатолог и психиатр В.М. Бехтерев скончался, оставив собственную школу и сотни учеников, в том числе 70 профессоров. Однако ни один из его учеников не смог заменить покойного ученого-энциклопедиста, наделенного блестящими организаторскими способностями. Психоневрологическая академия, созданная им, вскоре распалась.
Будущий великий врач родился 20 января 1857 года в семье мелкого государственного служащего в селе Сорали Елабужского уезда Вятской губернии (ныне село Бехтерево Республика Татарстан). В 1856 году отец, Михаил Павлович, дослужившийся до скромного чина коллежского секретаря, умер от туберкулёза, оставив сиротами троих сыновей. Ему не было и 40 лет. Самого младшего, Володю, к экзаменам в гимназию готовил старший брат Николай, кое в чем помогала мать. Экзамены он сдал успешно, и комиссия решила зачислить его сразу во второй класс. С 16 августа 1867 года он приступил к занятиям. Позже в «Автобиографии», вспоминая то время, Бехтерев напишет: «Полагаю, что не было сколько-нибудь известной популярной книги по естествознанию… которая бы не побывала в моих руках и не была бы более или менее проштудирована с соответствующими выписками. Нечего говорить, что такие книги того времени, как Писарева, Португалова, Добролюбова, Дрейпера, Шелгунова и других, перечитывались с увлечением по много раз. Нашумевшая в то время теория Дарвина была, между прочим, предметом самого внимательного изучения с моей стороны».
Полученные им во время учебы в гимназии знания позволили Бехтереву в шестнадцать с половиной лет поступить в знаменитую Медико-хирургическую академию в Петербурге, тогда как туда принимали только абитуриентов, достигших 17 лет. В 21 год, закончив обучение, он остался в академии для научного усовершенствования под руководством крупнейшего русского психиатра Ивана Павловича Мержеевского (1838–1908). В 24 года Бехтерев блестяще защищает докторскую диссертацию на тему «Опыт клинического исследования температуры тела при некоторых формах душевных заболеваний». 1 июня 1884 года, в 27-летнем возрасте, его как особо талантливого ученого, имеющего немало собственных исследований, опубликованных на русском и иностранных языках, командируют на два года за границу. Бехтерев стажируется в лабораториях и клиниках таких всемирно известных специалистов, как лейпцигский невролог Пауль Флексиг (1847–1929), один из основоположников современной нейроморфологии, выдающийся парижский невропатолог Шарко и Вильгельм Вундт, основоположник экспериментальной психологии. Бехтерев оставил у них хорошее о себе впечатление, поразив их широтой интересов и глубиной познаний. Следует отметить, что благодаря посещению клиники Шарко, в которой вовсю кипела работа по изучению гипноза, Бехтерев научился лечить с помощью гипноза и внушения. Весной 1885 года Бехтерев отправляется в Мюнхен, где знакомится с клиникой и лабораториями знаменитого немецкого психоневролога Бернарда фон Гуддена, трагически погибшего через год, 13 июня, в воскресенье, при спасении душевнобольного короля Людвига II в Штарнбергском озере. Летние месяцы 1885 года молодой ученый провел в Вене. Там его интересовали методы работы «старого знатока мозга» анатома и психиатра Мейнерта. По возвращении в Россию в июле 1885 года 28-летний Бехтерев был назначен приказом министра народного просвещения профессором и заведующим кафедрой психиатрии Казанского университета. Весной 1893 года 37-летнего ученого начальник Военно-медицинской академии В.В. Пашутин (1845–1901), один из создателей патофизиологической школы в России, приглашает на должность руководителя кафедры психиатрии и невропатологии Петербургской Военно-медицинской академии, в которой он когда-то получил свое образование. Это произошло после отставки «за выслугой лет» Ивана Павловича Мержеевского. Кстати, новое название академия получила в 1881 году после преобразования ее в военно-медицинское учебное заведение. Всемирно признанный ученый, академик Бехтерев отличался многогранностью научных интересов. Во всех энциклопедиях после его имени называются сразу три специальности: неврология, психология и психиатрия, и в каждой из них он оставил глубокий след. Перу Бехтерева принадлежит множество работ, посвященных гипнозу, назовем некоторые из них: «Об объективных признаках внушений, испытываемых в гипнозе» (1905 г.); «К вопросу о врачебном значении гипноза» (1893 г.); «Врачебное значение гипноза» (1900 г.); «О гипнотизме» (1911 г.) и т. д.
В конце 1927 года В. М. Бехтерев должен был участвовать в работе Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров и Всесоюзного съезда, посвященного проблеме воспитания и обучения детей. В Москве он поселился в доме старого знакомого, профессора университета С.И. Благоволина. 22 декабря на открывшемся съезде невропатологов и психиатров В.М. Бехтерева избрали почетным председателем. В тот же день состоялось его последнее публичное выступление: он сделал доклад о коллективном лечении внушением под гипнозом больных наркоманиями и, в частности, алкоголизмом, а также различными формами неврозов; он рассказал о методике коллективной гипнопсихотерапии и о ее преимуществах перед индивидуальным методом лечения, что связано с возникающей при этом своеобразной взаимной индукцией больных. На следующий день он руководил заседанием съезда, посвященным проблеме эпилепсии. Заседание происходило в здании Института психоневропрофилактики Наркомздрава на Кудринской улице. После заседания В.М. Бехтерев изъявил желание познакомиться с некоторыми лабораториями института. В сопровождении директора и крупных московских психиатров он посетил лабораторию морфологии центральной нервной системы и отдел патофизиологии труда, которым руководил бывший ученик В.М. Бехтерева — Ильин.
Вечером того же дня он был на спектакле в Большом театре, а в 23 часа 40 минут 24 декабря 1927 года крупнейший нейроморфолог, невропатолог и психиатр В.М. Бехтерев скончался, оставив собственную школу и сотни учеников, в том числе 70 профессоров. Однако ни один из его учеников не смог заменить покойного ученого-энциклопедиста, наделенного блестящими организаторскими способностями. Психоневрологическая академия, созданная им, вскоре распалась.
Сербский (1858–1917)
Не многие, наверное, знают, почему Центральному научно-исследовательскому институту судебной психиатрии в Москве присвоено имя русского врача-психиатра В.П. Сербского. Кстати, сам институт возник на базе Центрального приемного покоя, организованного А. Н. Бернштейном, заведовавшим первой психологической лабораторией в Москве при Психиатрической клинике Московского университета Владимир Петрович Сербский был крупнейшим судебным психиатром, одним из наиболее ярких представителей и создателей того направления в русской психиатрии, которое известно под именем московской, или корсаковской, психиатрической школы. Он был не только крупнейшим судебным психиатром, он был творцом русской судебной психиатрии как самостоятельной научной дисциплины; впервые в отечестве начал преподавать курс судебной психиатрии, и в этом его огромная заслуга. Много страниц в книге жизни Владимира Петровича Сербского оказались вырванными, и потому в нашем рассказе о нем имеются существенные белые пятна, особенно что касается периода детства и юности. Жизненный путь Сербского в некоторых деталях похож на линию жизни выдающегося французского психиатра Филиппа Пинеля. Как в свое время его именитый собрат, Сербский окончил физико-математический факультет, а затем медицинский факультет университета и с таким же усердием добивался правовых гарантий для психических больных. Владимир Сербский родился в небольшом городке Богородске Московской губернии в семье врача. Окончив 2-ю Московскую гимназию, он в семнадцатилетнем возрасте поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, которое окончил в 1880 году со степенью кандидата естественных наук. Почему он решил поступать на медицинский факультет только что оконченного им университета, никому неведомо. Известно только то, что его приняли сразу на 3-й курс, и в 1883 году он окончил медфак, получив на 5-м курсе серебряную медаль за работу «Клиническое значение альбуминурии». Врачебную деятельность Владимир Петрович начал в том же 1883 году в частной психиатрической лечебнице М.Ф Беккера. Эта лечебница для душевнобольных, называемая по месту своего нахождения «Красносельской», была первым в Москве уголком московской психиатрической, или корсаковской, школы. В стенах этой знаменитой в летописях русской психиатрии лечебницы воспитывалось первое поколение учеников Сергея Сергеевича Корсакова В. П. Сербский, Н.Н Баженов, А. А. Токарский, С. Н. Успенский. В этой связи Н. Н. Баженов имел основание сказать, что Первая московская психиатрическая клиника душевных болезней была не на Девичьем поле, а около Сокольников: в этой старой частной лечебнице родилось в Москве клиническое преподавание психиатрии.
Под влиянием С.С. Корсакова и по приглашению тамбовского губернского земства доктор Сербский поехал в 1885 году в Тамбов, с тем чтобы заведовать земской психиатрической лечебницей и принять участие в реорганизации психиатрии в губернии. В Тамбове он пробыл с 1885 по 1887 год и уехал оттуда: борьба с нестеснением душевнобольных оказалась ему не под силу. Прошло более ста лет, как Пинель снял цепи с душевнобольных, однако в провинциальных российских больницах изменения происходили медленно. Уставший от провинциального разгильдяйства доктор Сербский отправляется за границу. В Вене он занимается у Оберштейнера и Мейнерта и посещает ряд других психиатрических заведений. Когда в 1887 году открылась психиатрическая клиника Московского университета (первая по времени клиника будущего клинического городка на Девичьем поле), построенная на пожертвования В.А. Морозовой, Сербский избирается в нее Московским медицинским факультетом на должность ассистента. Первое знакомство Сербского с психиатрией происходило под руководством С.С. Корсакова, заведовавшего психиатрической клиникой Московского университета. Сначала, с 1887 года, Владимир Петрович работал в его клинике старшим ассистентом, а после защиты в 1891 году докторской диссертации и получения в 1892 году звания приват-доцента стал читать в университете курс психиатрии; с 1903 года он избирается профессором, а после смерти С.С. Корсакова — заведующим кафедрой психиатрии Московского университета. Забегая вперед, отметим, что спустя восемь лет он покинет университет в знак протеста против действия реакционного министра просвещения Л.А. Кассо.
Под влиянием С.С. Корсакова и по приглашению тамбовского губернского земства доктор Сербский поехал в 1885 году в Тамбов, с тем чтобы заведовать земской психиатрической лечебницей и принять участие в реорганизации психиатрии в губернии. В Тамбове он пробыл с 1885 по 1887 год и уехал оттуда: борьба с нестеснением душевнобольных оказалась ему не под силу. Прошло более ста лет, как Пинель снял цепи с душевнобольных, однако в провинциальных российских больницах изменения происходили медленно. Уставший от провинциального разгильдяйства доктор Сербский отправляется за границу. В Вене он занимается у Оберштейнера и Мейнерта и посещает ряд других психиатрических заведений. Когда в 1887 году открылась психиатрическая клиника Московского университета (первая по времени клиника будущего клинического городка на Девичьем поле), построенная на пожертвования В.А. Морозовой, Сербский избирается в нее Московским медицинским факультетом на должность ассистента. Первое знакомство Сербского с психиатрией происходило под руководством С.С. Корсакова, заведовавшего психиатрической клиникой Московского университета. Сначала, с 1887 года, Владимир Петрович работал в его клинике старшим ассистентом, а после защиты в 1891 году докторской диссертации и получения в 1892 году звания приват-доцента стал читать в университете курс психиатрии; с 1903 года он избирается профессором, а после смерти С.С. Корсакова — заведующим кафедрой психиатрии Московского университета. Забегая вперед, отметим, что спустя восемь лет он покинет университет в знак протеста против действия реакционного министра просвещения Л.А. Кассо.