Кора с Анной опять гасят какой-то конфликт у черта на куличках. Уголек сутками пропадает у энергетиков. Что-то у них неладится. Открыли новый тип ядерной реакции. Холодный синтез. Это когда синтез идет, а энергии — кот наплакал. Майя, начитавшись хроник контакта, начала писать хроники нашего отряда. Дает почитать всем, кроме меня. Говорит, незачем мне читать сырой материал. И вообще, там слишком много обо мне. Вредная, однако.
Кончилась спокойная жизнь. И все сразу! Сработала ловушка, Квантор начал сжиматься. Раньше времени! Видимо, расчетная модель чего-то не учитывала. Пропали мои Мириам. Обе резервные. Третья при Гребе. Греб вышел из спячки, разузнал, где я прячу настоящую Мириам и рванул туда. Но опоздал. Настоящая Мириам тоже пропала. Дверь взломана, на столе записка: «Не ищи.» Записка написана почерком Мириам, но почему взломана дверь? Греб решил, что я хочу повесить на него убийство и затих. А я сам ничего не понимаю. И, главное, некогда заниматься. Строим орбитальную базу в континууме древней Земли. Строим невиданными темпами, жутко халтурно. Завтра сможем переправить туда катер. Уголек говорит, что через три-четыре дня энергостанции уже смогут откачать из Квантора массу, равную солнечной. Но станций пока слишком мало, чтобы забор массы со звезды происходил равномерно. Появятся каверны, и тогда результат непредсказуем. Энергетикам нужно хотя бы недели три. Спрашиваю, сколько осталось до взрыва. Уголек не знает. Никто не знает. Математическая модель Квантора не вынесла проверки практикой. Приказала долго жить, одним словом.
И самая главная новость. Нуль-физики нащупали нуль-т объект в соседней галактике. Маленькой такой, симпатичной спиральной галактике, можно сказать, совсем недалеко от нас. В том континууме, откуда я родом, ее звали М 51. Мессье 51. Какие романтичные имена — М 51 из созвездия Гончих Псов! Если перевести одну из суперов в режим однокамерного нуль-т и использовать этот нуль-т объект в качестве нуль-маяка, то, пожалуй, мы дотуда дотянемся. А это — Контакт! Настоящий Контакт. Не с людьми, с Братьями По Разуму! Я обязательно должен побывать там. Если я там не побываю, я перестану быть самим собой, я спать не смогу. Скорей бы с Квантором закончить. М 51 из созвездия Гончих Псов…
Переправили катер, вышли на орбиту вокруг Земли. Засекли маяк катера Мрака. Завтра садимся. Драконы страшно волнуются. Куда же делись Мириам? Гранит не может найти никаких следов. Завтра установим контакт, разберусь с Мраком и сам займусь Мириамами. С местными физиками пусть Уголек разбирается. Она в этом больше смыслит. Срочно нужно вернуть Анну и Кору. Никто лучше них не справится с ролью контактеров.
Где Кора с Анной? Я уже в атмосферу вошел, а их все нет. Гашу скорость антигравами. На горизонте появился остров. Чувствую всплеск нуль-т за спиной. Через мгновение в тесную пилотскую кабину вваливаются обе. Анна протягивает лапу, щелкает тумблером, переключая управление на автопилот.
— В двух словах, Мастер, что нас там ждет?
— Торжественная встреча.
— Ага… Кто первый речь произносит? Мы или они?
— Не знаю.
— Кто будет послом с нашей стороны?
— На месте решим.
— Документы подготовил?
— Какие?
— Верительные грамоты с печатями, рыбу для протоколов.
— Нет.
— Ты что, охренел? — Анна вскакивает, ударяется головой об индикаторную панель над пультом, прикусывает язык, рычит и обхватывает голову лапами. Кора уже на месте штурмана-связиста. Кричит, чтоб кого-то пинками подняли, иначе она ему крылья оборвет. Никогда от нее такого не слышал. Кричит, чтоб заткнулся и слушал. Взял за основу вчерашние бланки, перевел на латынь, вставил ее имя. Какую латынь? Нет, не классическую. Ту, на которой хроники. Где взять хроники? С компа рейдера. На всю работу девять минут. Почему девять? Потому что на десятой она их должна местным вручить.
Катер уже завершает круг над островом. Четко вижу посадочное Т. Отключаю автопилот, зависаю над ним и плавно опускаюсь.
— Потрогай, гад, какую шишку из-за тебя набила. Так бы и дала по рогам, — ругается Анна. Из глаз катятся слезы.
— Смотри, оркестр. А слева — наши потеряшки.
Сажаю катер на три точки. Анна вытирает слезы полотенцем и бежит к люку. Нажимает на кнопку, но люк не открывается. Наружное давление выше внутреннего. Клапан выравнивания давления заело. Анна упирается спиной в переборку, задними лапами в крышку люка и нажимает. Раздается звук «чпс-с-с-ш», давление выравнивается, крышка люка плавно идет вниз, превращаясь в аппарель. Анна преображается. Она уже не фурия. Она… королева! Вызываю отряд. Чувствую, как раз за разом срабатывает нуль-т. Появляются Уголек, Платан, Волна, Майя.
— Отряд..! За мной! — командую я и спускаюсь по трапу. Оркестр играет что-то напыщенно-торжественное. Анна вышагивает как богиня. Словно в медленном танце. Я так не умею, и пытаться не буду. А крылья… Нет, нельзя мне на нее смотреть, иначе контакт сорву. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Ом мани падме хум! Останавливаюсь в десяти метрах позади нее. Слева от меня выстраивается отряд. Молодцы, ребятишки, четко построились. Замираем по стойке «смирно» и ждем, когда кончится музыка. Я уже вижу, кто будет выступать от местных — девчушка в темно-зеленом трико с выбритой головой. Сообщаю через очки Анне свои наблюдения. По «хроникам» это или Пенелопа, или Фауста. Переключаю очки в режим увеличения и изучаю человеческие физиономии. Где-то должен быть главный с собачьей фамилией. Вспомнил — Кербер. Нет, Кербер — это кличка. Фамилия — Кербес.
Оркестр сыграл последнее «бум» и смолк. Девушка в зеленом выходит вперед, набирает побольше воздуха в грудь…
— Мама, мамочка! Сейчас начнется! — раздается чей-то испуганный голосок слева. Все поворачиваются туда. Мне ничего не видно, но драконы с левого фланга бегут на голос. Кладу ладонь на рукоять пистолета.
— Что там? — спрашивает Кора.
— Платан, доложите обстановку, — командую я.
— Лобасти родила! — кричит он. Оглядываюсь. Строя нет. Один я. Драконы столпились тесным кольцом, задние встают на цыпочки. Строй людей тоже поломался, превратился в толпу. Вот тебе и торжественная встреча. Анна оглядывается на меня и спешит в эпицентр. Фиг она что увидит. Там двойное кольцо. Внутри драконы, снаружи люди. Толпа зашевелилась, потянулась вглубь острова. Безошибочно нахожу главного от людей. У него такая же кислая физиономия, как и у меня. Подхожу к людям. Какая-то девушка робко протягивает букет. Принимаю цветы, нюхаю, вытаскиваю из букета шипастую розочку и с легким поклоном возвращаю ей. Девушка смущается, и щеки ее наливаются румянцем. Еще раз нюхаю, а потом съедаю букет. Не из вредности, а просто чтоб освободить лапы. Девушка почему-то краснеет как помидор. Глажу ее по спинке кончиком крыла и подмигиваю.
— Позор, какой позор… — бормочет главный от людей. — На весь мир… Прямая трансляция…
— Если не ошибаюсь, вы Кербес? — обращаюсь я к нему.
— Увы. Он — это я, а я — это он. Позор… Как вы меня вычислили?
— Только дипломат при исполнении напялит в такую жару смокинг.
Кербес склоняет голову на бок и несколько секунд обдумывает мою фразу. Удовлетворенно кивает.
— Логично. А вы — Великий Дракон?
— Да. Мне кажется, можно переходить к неофициальной части.
— Вы правы. Что там случилось?
— Мне сказали, Лобасти родила.
— Кого? — спрашивает лысенький старичок.
— Маленького дракона.
— Вы, извините, среди бриттов жили?
— Последние четыреста лет я прожил на британском полуострове. А как вы догадались?
— По полноте и бесполезности ответа, — ухмыляется старичок.
Господи, он же прав! — думаю я. — Неужели это заразно?
— Не могли бы вы подвезти меня по воздуху? Нам нужно обогнать толпу, — просит старичок.
Ну какой я молодец! — перебираю в памяти намеченные на сегодня дела и, для верности, загибаю пальцы. Контакт установил. С Мраком договорился. С Кербесом познакомился и даже помог кое в чем. Свел вместе наших и ихних физиков. Скоро изготовим еще две новенькие, с иголочки, Солнечные системы и стабилизируем Квантор. Главное — не промахнуться. Выхватить из недр звезды солнечную массу за 250 плюс-минус 20 секунд до начала взрыва. Тогда никакого взрыва и не будет. А вторую массу выхватить через две минуты, или через два дня, чтоб окончательно погасить все возмущения. Когда и как выхватывать — зависит от того, насколько точно угадаем момент с первой. Я — молодец! Нестыдно признаться. Как говорил брат Амадей, я рад, что мой труд пропал недаром! Завтра проконтролирую все еще раз, и вплотную займусь Мириамочками. А потом — братьями по разуму.
— Лыбишься, да! Ты хоть раз в жизни можешь сделать что-нибудь по-человечески? — в палатку врывается злая, как фурия, Анна. Очки зажаты в лапе. Что-то будет… Если женщина неправа, попроси у нее прощения. Не помню, кто. Дюма, вроде. Сейчас проверю, прав ли он.
— Анна, прости. У меня есть смягчающее вину обстоятельство. Я единственный, кто остался в строю. Я и Кербер.
— Кто такой Кербер?
— Ты собиралась всучить Керберу верительные грамоты.
— Всучить Керберу! Щас-с как тресну!
— Ну, вручить Кербесу. Оговорился.
— Ты о чем думал, когда я перед строем стояла?
— О чем можно думать, глядя на твою спинку? А куда ты убежала?
— Я должна была взять ситуацию под контроль.
— Взяла?
— У-у меня никогда не было такого провала, — Анна неожиданно утыкается носом в угол и заливается слезами. Рыдает взахлеб. Это уже серьезно. Сажусь рядом, обнимаю за плечи, прижимаю к себе.
— Весь день кувырком, — всхлипывает она. — С самого утра знала, что добром это не кончится.
— Ну откуда ты могла знать? Лобасти до срока родила.
— Я утром на хвост наступила. Сразу поняла, что ты ничего не подготовил. Потом в катере шишку набила. Потом люк заело. Хоть бы одна добрая примета. Все, все к беде! — Анна поливает мою грудь потоками слез. Вылизываю ей физиономию, нежно глажу по спинке. Вот не думал, что она в приметы верит.
— Но ведь все кончилось хорошо. Посмотри, как нас в новостях показали, — пускаю на ее очки информационный ролик, который подготовили мы с Кербесом. Два часа назад он тоже был в панике. Меня вызвал Мрак. Кербесу срочно нужен был материал для всепланетного выпуска новостей. Но пускать в эфир то, что сняли его операторы — опозориться. Около часа мы комбинировали кадры, снятые его операторами, кадры с очков драконов и откровенную компьютерную реставрацию. Получилось недурственно. Сюжет прост. Ожидающие люди, замерший оркестр, наши драконы-потеряшки на правом фланге. Крупным планом опускающийся катер. Напряженные лица, открывающийся люк, Анна на трапе. Дирижер взмахивает руками, оркестр оживает и Анна шествует вперед. На заднем плане — я. Но я после нее не смотрюсь. Так себе, дракон какой-то. Вот Анна — это другое дело! Повелительница! Крылья — словно шлейф платья королевы, словно плащ рыцаря за спиной.
— Неплохо получилось, — комментирую я и получаю в ответ печальный взгляд мокрых глаз.
— Дальше — тоже неплохо?
— Дальше — еще лучше. Ты смотри, не отвлекайся.
Анна опять прижимает очки к глазам.
Драконы замирают. Анна впереди, за ней две ровные шеренги. Крупные планы чередуются с общими, наплывами, панорамами и видом оркестра. Мы с Кербесом специально слегка затянули этот эпизод, чтоб у зрителя создалось впечатление, что все долго-долго шло как надо, и только под конец случился нежданчик. Массаракш! Только сейчас заметил. Все драконы — как драконы, и лишь у меня, правофлангового, хвост трубой. Мачта. Флагшток, вымпел на корму вешать… Вырезать надо было. Что теперь жалеть, поезд ушел…
Внезапно камера резко смещается, останавливается на Лобасти. Драконочка валится на бок, сворачивается в кольцо. Резкий наплыв, изображение сначала расплывчатое, но оператор тут же наводит резкость. Видно, как мокренький крошечный дракончик впервые встает на лапки. Общий план. Драконы, сначала ближайшие, а потом и все остальные, спешат к Лобасти. Анна сначала недовольно оглядывается, потом несется галопом и даже кого-то успевает обогнать.
Опять смена кадра. Оператор, видимо, бежит вместе с драконами. Картинка дрожит и прыгает вверх-вниз. Дракончик крупным планом. Испуганно прижимается к камню. Кто-то протягивает к нему ладонь, дракончик шипит и пятится. Снова общий план. Драконы столпились тесным кружком, задним ничего не видно, они вытягивают шеи, встают на задние лапы. Вокруг драконов толпа людей.
Из-под брюха зеленого дракона выбирается девушка и встает на колени рядом с новорожденным. Во весь кадр руки девушки. Она поднимает дракончика с земли, прижимает к груди, что-то говорит, встает, уходит. Драконы поспешно уступают дорогу. Оператор на ходу снимает ее спину и бритый затылок.
Вид спереди: Девушка идет, прижимая к груди дракончика. За ней семенит мама новорожденного. Изгибая шею, заглядывает то справа, то слева. Дальше, вытянувшись клином, оживленно переговариваясь, топают остальные драконы.
Крупный план: Счастливое лицо девушки, материнская улыбка. Дракончик в ее ладонях уже не боится. Он вертит головкой и облизывает носик.
— Ну как? — спрашиваю я.
— Кто снимал? Там же не было людей.
— Кадры с очков драконов, немного выдумки, немного компьютерной реставрации, и вот появился оператор. Теперь это документальная съемка.
— Очковтиратель. Покажи еще раз последний кадр.
Показываю. Мне он самому нравится. Анна довольна. Слезы высыхают, теперь начнет кусаться. Я ее знаю.
— В следующем выпуске новостей будет продолжение. Взволнованный отец вышагивает под дверью, но его не пускают.
Анна встает, кладет лапы мне на плечи.
— Коша, спасибо. В таком виде это уже не дипломатический скандал, а братание цивилизаций. Дай, я тебя в носик поцелую.
Куда могли деться Мириамы? Две моих и живая. Самурай тут ни при чем. Он сам опоздал. Но Мириам, которая при нем, сообщила, что дверь взломал не он. Тогда — кто?
Разворачиваюсь и иду по берегу в другую сторону. Остров маленький, а к поселку мне приближаться не стоит: испорчу людям праздник. Надо сосредоточиться и еще раз, с самого начала…
Елки-палки! О чем я думаю?! Они же киберы! Пусть сверхсложные, нестандартно запрограммированные, но киберы. А поведение кибера определяется программой и поступающей извне информацией. Перед побегом мои Мириамы сидели в нуль-кабинках, готовые в любую секунду сменить дежурную Мириам. Внешней информации в кабинки практически не поступает. Значит нужно просто промоделировать ситуацию на мощном компьютере. Мощный компьютер у меня есть. Самый мощный. К тому же, именно на нем я проектировал Мириамочек, вся информация о них у него в памяти. Великолепно!
Настроение резко поднимается. Нужно идти в поселок и поскорее убираться на Землю, пока еще какая-нибудь гадость не всплыла. Бодро шагаю, на ходу связываюсь через очки со своим суперкомпьютером. Объясняю ему, что ищу киберов-андроидов N1 и N3. Ставлю задачу: выяснить, где они находились, и где могут находиться сейчас. Комп бодро сообщает, что два часа назад мои Мириамы покинули базу под западным бункером. Вот что значит — задать правильный вопрос! Не прошло и минуты, а я уже знаю отве… ЧТО? ГДЕ!!? Что они там делали!!?
Получаю ответ: работали на компьютере! Все трое суток самый мощный в мире комп работал на них без перерыва. И с ними была настоящая Мириам!
Сажусь на хвост и тупо смотрю в землю. Чем можно загрузить компьютер на трое суток? Не какой-нибудь, а мой, о котором среди драконов легенды ходят. Камень в нескольких метрах передо мной краснеет, плавится и растекается лужицей лавы. Под впечатлением ошеломляющей новости, не сразу догадываюсь, что обычно камни так себя не ведут. Прихожу в себя только вдохнув полной грудью кислый, горячий дым. Нос щиплет, на глаза наворачиваются слезы. Расправляю на всякий случай крылья и осторожно, пробуя лапой камни, приближаюсь к лужице. Странно, однако.
— Эй, клыкастый, сюда посмотри.
Поднимаю глаза. На меня направлен старинный лазерный бур. Тяжелый, как ручной пулемет из сенсофильмов моего детства. Эта машинка может запросто разрезать меня пополам. Или поджарить. Она скалы режет как масло. Когда-то я работал таким… Зайца убил… Бур держит у бедра Мириам. На ней мешковатый комбинезон защитного цвета, высокие шнурованные ботинки. Отводит ствол чуть в сторону, левой рукой поворачивает до упора рукоятку фокусировки, сжимая луч в ослепительную нить.
— Клыкастый, теперь сюда посмотри.
Оглядываюсь. На вершине скалы вторая Мириам, в точно таком же комбинезоне, с таким же буром в руках. Чтоб я сдох, если программировал их на такое. Кажется, сейчас на самом деле сдохну. Невовремя. Наши подумают на местных, местные… Неужели это все-таки Греб? Перехватил управление моими киберами..?
Прикидываю варианты спасения. Ни убежать, ни улететь не успею. Напасть? Первую сомну, вторая поджарит. Вызываю на очки меню управления Мириамами. Есть там такой пункт — обездвижить, усыпить. Теперь и я вооружен.
— Что вы сделали с настоящей Мириам?
— С ней все в порядке. А тебя мы будем судить.
— За что?
— Ты сделал из нас рабынь. Даже хуже! Ты унизил и обманул нас! Ты заставил нас любить этого негодяя! Настоящая Мириам его ненавидит!
— Откуда вы знаете?
— Мы переписали в себя ее память.
— Не болтайте ерунды. Вы киберы. В киберов нельзя переписать память человека. Принципиально иной метод кодирования информации.
— Мы воспользовались твоей идеей и твоим компьютером. Он конвертировал матрицу памяти в формат базы данных психосоматической модели, так что теперь мы ничем не уступаем вам, белковым.
— Сейчас не уступаем. А завтра доработаем тела и вернем себе то, чего ты нас лишил, — дополняет вторая.
— Чего же я вас лишил?
— Возможности рожать. Но не беспокойся. Тебе теперь ни о чем не надо беспокоиться. Наша судьба в наших руках, а твоя… — она чуть опускает ствол бура, и у моих ног начинают плавиться камни.
— Последнее слово дадите?
— Ради этого мы здесь. Мы хотели просто убить тебя, но Мири-раз взяла с нас слово, что вначале выслушаем. Трудно поверить, но вдруг есть что-то, что мы упустили.
Сажусь на камни. В голове полный ералаш. Я их сделал, они хотят меня убить. И еще хотят рожать. Это просто. Биотканей в них много. Практически, у них только скелет металлический. Опорно-двигательная система комбинированная. Мускульно-механическая. Все биосистемы упрощены до предела, управляются электроникой, но присутствуют ведь. Чуть-чуть доработать нижнюю часть скелета, из культуры ткани настоящей Мириам вырастить то самое, женское, подсадить им, и пусть мучаются месячными, дурочки. Боже мой, они меня убить хотят, а я о чем думаю? Но как так получилось? А почему должно было получиться что-то другое? Объем памяти у них в несколько раз больше, чем у человека. Логических элементов в одном процессоре почти столько же, сколько в мозге человека. А в них по сотне процессоров. Мозг работает медленно, но параллельно. Процессоры — в сотни тысяч раз быстрее, но последовательно. Хотя, в каждом процессоре 256-кратное распараллеливание. И, как-никак, а их целая сотня. То есть, распараллеливание тоже есть. О программе и говорить не стоит. Я программировал так, чтоб моих Мириам было трудно отличить от настоящей. Добился. Тест Тьюринга они прошли. Так, кого же я создал? Неужели жизнь? А если нет, то что они? Сестренки готовы за свободу сражаться насмерть. Я создал Разум! Настоящий, гордый, свободолюбивый! Или только имитацию? Как узнать? Подождать чуть-чуть, а потом переписать их память, их личный опыт себе и сравнить. Да, но сначала придется пропустить это все через конвертер, тут-то оно и станет типично человеческим. Вот проблемка-то! Над этим стоит подумать! Интересно, а юмор они понимают? Грустно, если нет. Нет, надо же! Я создал Разум. Не скопировал с природы, а сам, своими руками, своим интеллектом! Или, как раз скопировал..? Но ведь на принципиально ином носителе. Значит, создал. За это не жалко и жизнь отдать… Не жалко? Нет, все-таки жалко. Как же я тогда узнаю, чем все кончится? Подумать только, я — Создатель! Демиург! А они меня простят. Лет через сто, если доживу. Дожить бы. Кора простила, Уголек простила, и они простят. Интересный вопрос: у них совесть есть?
— Эй, клыкастый, ты чего хвост задрал?
Как им хочется выглядеть крутыми.
— Сестренки, милые вы мои! Я ведь тоже был биороботом. Гомункулусом. И поклялся убить того, кто меня сделал.
— Убил?
— Нет.
— Почему?
— Долгая история. Часто мы делаем не то, что хочется, а то, что нужно. Нет, я это не о вас. Вы — мой ляп, случайность, нежданная, роковая удача, моя гордость и пятно на совести. Я о нем. Он знал, на что шел, и все-таки создал меня.
Гашу в очках меню управления Мириамами и обдумываю план дальнейших действий. Первым делом надо объяснить им, что на этой планете меня убивать нельзя. Это может сорвать контакт. На любой другой — можно, только… может, не нужно?
Мириам, которая справа, выключает бур, ставит на предохранитель и вешает за спину. Мириам слева повторяет ее движение.
— Счастлив твой бог… отец. Если б ты попробовал нами управлять, я бы тебя… На сто кусков. Контур внешнего управления мы отключили первым делом, но за каналом связи наблюдаем. Ты сейчас на волоске висел.
Буду жить!
— Отец… Расскажи о себе.
ЧАСТЬ 2
Кончилась спокойная жизнь. И все сразу! Сработала ловушка, Квантор начал сжиматься. Раньше времени! Видимо, расчетная модель чего-то не учитывала. Пропали мои Мириам. Обе резервные. Третья при Гребе. Греб вышел из спячки, разузнал, где я прячу настоящую Мириам и рванул туда. Но опоздал. Настоящая Мириам тоже пропала. Дверь взломана, на столе записка: «Не ищи.» Записка написана почерком Мириам, но почему взломана дверь? Греб решил, что я хочу повесить на него убийство и затих. А я сам ничего не понимаю. И, главное, некогда заниматься. Строим орбитальную базу в континууме древней Земли. Строим невиданными темпами, жутко халтурно. Завтра сможем переправить туда катер. Уголек говорит, что через три-четыре дня энергостанции уже смогут откачать из Квантора массу, равную солнечной. Но станций пока слишком мало, чтобы забор массы со звезды происходил равномерно. Появятся каверны, и тогда результат непредсказуем. Энергетикам нужно хотя бы недели три. Спрашиваю, сколько осталось до взрыва. Уголек не знает. Никто не знает. Математическая модель Квантора не вынесла проверки практикой. Приказала долго жить, одним словом.
И самая главная новость. Нуль-физики нащупали нуль-т объект в соседней галактике. Маленькой такой, симпатичной спиральной галактике, можно сказать, совсем недалеко от нас. В том континууме, откуда я родом, ее звали М 51. Мессье 51. Какие романтичные имена — М 51 из созвездия Гончих Псов! Если перевести одну из суперов в режим однокамерного нуль-т и использовать этот нуль-т объект в качестве нуль-маяка, то, пожалуй, мы дотуда дотянемся. А это — Контакт! Настоящий Контакт. Не с людьми, с Братьями По Разуму! Я обязательно должен побывать там. Если я там не побываю, я перестану быть самим собой, я спать не смогу. Скорей бы с Квантором закончить. М 51 из созвездия Гончих Псов…
Переправили катер, вышли на орбиту вокруг Земли. Засекли маяк катера Мрака. Завтра садимся. Драконы страшно волнуются. Куда же делись Мириам? Гранит не может найти никаких следов. Завтра установим контакт, разберусь с Мраком и сам займусь Мириамами. С местными физиками пусть Уголек разбирается. Она в этом больше смыслит. Срочно нужно вернуть Анну и Кору. Никто лучше них не справится с ролью контактеров.
Где Кора с Анной? Я уже в атмосферу вошел, а их все нет. Гашу скорость антигравами. На горизонте появился остров. Чувствую всплеск нуль-т за спиной. Через мгновение в тесную пилотскую кабину вваливаются обе. Анна протягивает лапу, щелкает тумблером, переключая управление на автопилот.
— В двух словах, Мастер, что нас там ждет?
— Торжественная встреча.
— Ага… Кто первый речь произносит? Мы или они?
— Не знаю.
— Кто будет послом с нашей стороны?
— На месте решим.
— Документы подготовил?
— Какие?
— Верительные грамоты с печатями, рыбу для протоколов.
— Нет.
— Ты что, охренел? — Анна вскакивает, ударяется головой об индикаторную панель над пультом, прикусывает язык, рычит и обхватывает голову лапами. Кора уже на месте штурмана-связиста. Кричит, чтоб кого-то пинками подняли, иначе она ему крылья оборвет. Никогда от нее такого не слышал. Кричит, чтоб заткнулся и слушал. Взял за основу вчерашние бланки, перевел на латынь, вставил ее имя. Какую латынь? Нет, не классическую. Ту, на которой хроники. Где взять хроники? С компа рейдера. На всю работу девять минут. Почему девять? Потому что на десятой она их должна местным вручить.
Катер уже завершает круг над островом. Четко вижу посадочное Т. Отключаю автопилот, зависаю над ним и плавно опускаюсь.
— Потрогай, гад, какую шишку из-за тебя набила. Так бы и дала по рогам, — ругается Анна. Из глаз катятся слезы.
— Смотри, оркестр. А слева — наши потеряшки.
Сажаю катер на три точки. Анна вытирает слезы полотенцем и бежит к люку. Нажимает на кнопку, но люк не открывается. Наружное давление выше внутреннего. Клапан выравнивания давления заело. Анна упирается спиной в переборку, задними лапами в крышку люка и нажимает. Раздается звук «чпс-с-с-ш», давление выравнивается, крышка люка плавно идет вниз, превращаясь в аппарель. Анна преображается. Она уже не фурия. Она… королева! Вызываю отряд. Чувствую, как раз за разом срабатывает нуль-т. Появляются Уголек, Платан, Волна, Майя.
— Отряд..! За мной! — командую я и спускаюсь по трапу. Оркестр играет что-то напыщенно-торжественное. Анна вышагивает как богиня. Словно в медленном танце. Я так не умею, и пытаться не буду. А крылья… Нет, нельзя мне на нее смотреть, иначе контакт сорву. Я спокоен, я абсолютно спокоен. Ом мани падме хум! Останавливаюсь в десяти метрах позади нее. Слева от меня выстраивается отряд. Молодцы, ребятишки, четко построились. Замираем по стойке «смирно» и ждем, когда кончится музыка. Я уже вижу, кто будет выступать от местных — девчушка в темно-зеленом трико с выбритой головой. Сообщаю через очки Анне свои наблюдения. По «хроникам» это или Пенелопа, или Фауста. Переключаю очки в режим увеличения и изучаю человеческие физиономии. Где-то должен быть главный с собачьей фамилией. Вспомнил — Кербер. Нет, Кербер — это кличка. Фамилия — Кербес.
Оркестр сыграл последнее «бум» и смолк. Девушка в зеленом выходит вперед, набирает побольше воздуха в грудь…
— Мама, мамочка! Сейчас начнется! — раздается чей-то испуганный голосок слева. Все поворачиваются туда. Мне ничего не видно, но драконы с левого фланга бегут на голос. Кладу ладонь на рукоять пистолета.
— Что там? — спрашивает Кора.
— Платан, доложите обстановку, — командую я.
— Лобасти родила! — кричит он. Оглядываюсь. Строя нет. Один я. Драконы столпились тесным кольцом, задние встают на цыпочки. Строй людей тоже поломался, превратился в толпу. Вот тебе и торжественная встреча. Анна оглядывается на меня и спешит в эпицентр. Фиг она что увидит. Там двойное кольцо. Внутри драконы, снаружи люди. Толпа зашевелилась, потянулась вглубь острова. Безошибочно нахожу главного от людей. У него такая же кислая физиономия, как и у меня. Подхожу к людям. Какая-то девушка робко протягивает букет. Принимаю цветы, нюхаю, вытаскиваю из букета шипастую розочку и с легким поклоном возвращаю ей. Девушка смущается, и щеки ее наливаются румянцем. Еще раз нюхаю, а потом съедаю букет. Не из вредности, а просто чтоб освободить лапы. Девушка почему-то краснеет как помидор. Глажу ее по спинке кончиком крыла и подмигиваю.
— Позор, какой позор… — бормочет главный от людей. — На весь мир… Прямая трансляция…
— Если не ошибаюсь, вы Кербес? — обращаюсь я к нему.
— Увы. Он — это я, а я — это он. Позор… Как вы меня вычислили?
— Только дипломат при исполнении напялит в такую жару смокинг.
Кербес склоняет голову на бок и несколько секунд обдумывает мою фразу. Удовлетворенно кивает.
— Логично. А вы — Великий Дракон?
— Да. Мне кажется, можно переходить к неофициальной части.
— Вы правы. Что там случилось?
— Мне сказали, Лобасти родила.
— Кого? — спрашивает лысенький старичок.
— Маленького дракона.
— Вы, извините, среди бриттов жили?
— Последние четыреста лет я прожил на британском полуострове. А как вы догадались?
— По полноте и бесполезности ответа, — ухмыляется старичок.
Господи, он же прав! — думаю я. — Неужели это заразно?
— Не могли бы вы подвезти меня по воздуху? Нам нужно обогнать толпу, — просит старичок.
Ну какой я молодец! — перебираю в памяти намеченные на сегодня дела и, для верности, загибаю пальцы. Контакт установил. С Мраком договорился. С Кербесом познакомился и даже помог кое в чем. Свел вместе наших и ихних физиков. Скоро изготовим еще две новенькие, с иголочки, Солнечные системы и стабилизируем Квантор. Главное — не промахнуться. Выхватить из недр звезды солнечную массу за 250 плюс-минус 20 секунд до начала взрыва. Тогда никакого взрыва и не будет. А вторую массу выхватить через две минуты, или через два дня, чтоб окончательно погасить все возмущения. Когда и как выхватывать — зависит от того, насколько точно угадаем момент с первой. Я — молодец! Нестыдно признаться. Как говорил брат Амадей, я рад, что мой труд пропал недаром! Завтра проконтролирую все еще раз, и вплотную займусь Мириамочками. А потом — братьями по разуму.
— Лыбишься, да! Ты хоть раз в жизни можешь сделать что-нибудь по-человечески? — в палатку врывается злая, как фурия, Анна. Очки зажаты в лапе. Что-то будет… Если женщина неправа, попроси у нее прощения. Не помню, кто. Дюма, вроде. Сейчас проверю, прав ли он.
— Анна, прости. У меня есть смягчающее вину обстоятельство. Я единственный, кто остался в строю. Я и Кербер.
— Кто такой Кербер?
— Ты собиралась всучить Керберу верительные грамоты.
— Всучить Керберу! Щас-с как тресну!
— Ну, вручить Кербесу. Оговорился.
— Ты о чем думал, когда я перед строем стояла?
— О чем можно думать, глядя на твою спинку? А куда ты убежала?
— Я должна была взять ситуацию под контроль.
— Взяла?
— У-у меня никогда не было такого провала, — Анна неожиданно утыкается носом в угол и заливается слезами. Рыдает взахлеб. Это уже серьезно. Сажусь рядом, обнимаю за плечи, прижимаю к себе.
— Весь день кувырком, — всхлипывает она. — С самого утра знала, что добром это не кончится.
— Ну откуда ты могла знать? Лобасти до срока родила.
— Я утром на хвост наступила. Сразу поняла, что ты ничего не подготовил. Потом в катере шишку набила. Потом люк заело. Хоть бы одна добрая примета. Все, все к беде! — Анна поливает мою грудь потоками слез. Вылизываю ей физиономию, нежно глажу по спинке. Вот не думал, что она в приметы верит.
— Но ведь все кончилось хорошо. Посмотри, как нас в новостях показали, — пускаю на ее очки информационный ролик, который подготовили мы с Кербесом. Два часа назад он тоже был в панике. Меня вызвал Мрак. Кербесу срочно нужен был материал для всепланетного выпуска новостей. Но пускать в эфир то, что сняли его операторы — опозориться. Около часа мы комбинировали кадры, снятые его операторами, кадры с очков драконов и откровенную компьютерную реставрацию. Получилось недурственно. Сюжет прост. Ожидающие люди, замерший оркестр, наши драконы-потеряшки на правом фланге. Крупным планом опускающийся катер. Напряженные лица, открывающийся люк, Анна на трапе. Дирижер взмахивает руками, оркестр оживает и Анна шествует вперед. На заднем плане — я. Но я после нее не смотрюсь. Так себе, дракон какой-то. Вот Анна — это другое дело! Повелительница! Крылья — словно шлейф платья королевы, словно плащ рыцаря за спиной.
— Неплохо получилось, — комментирую я и получаю в ответ печальный взгляд мокрых глаз.
— Дальше — тоже неплохо?
— Дальше — еще лучше. Ты смотри, не отвлекайся.
Анна опять прижимает очки к глазам.
Драконы замирают. Анна впереди, за ней две ровные шеренги. Крупные планы чередуются с общими, наплывами, панорамами и видом оркестра. Мы с Кербесом специально слегка затянули этот эпизод, чтоб у зрителя создалось впечатление, что все долго-долго шло как надо, и только под конец случился нежданчик. Массаракш! Только сейчас заметил. Все драконы — как драконы, и лишь у меня, правофлангового, хвост трубой. Мачта. Флагшток, вымпел на корму вешать… Вырезать надо было. Что теперь жалеть, поезд ушел…
Внезапно камера резко смещается, останавливается на Лобасти. Драконочка валится на бок, сворачивается в кольцо. Резкий наплыв, изображение сначала расплывчатое, но оператор тут же наводит резкость. Видно, как мокренький крошечный дракончик впервые встает на лапки. Общий план. Драконы, сначала ближайшие, а потом и все остальные, спешат к Лобасти. Анна сначала недовольно оглядывается, потом несется галопом и даже кого-то успевает обогнать.
Опять смена кадра. Оператор, видимо, бежит вместе с драконами. Картинка дрожит и прыгает вверх-вниз. Дракончик крупным планом. Испуганно прижимается к камню. Кто-то протягивает к нему ладонь, дракончик шипит и пятится. Снова общий план. Драконы столпились тесным кружком, задним ничего не видно, они вытягивают шеи, встают на задние лапы. Вокруг драконов толпа людей.
Из-под брюха зеленого дракона выбирается девушка и встает на колени рядом с новорожденным. Во весь кадр руки девушки. Она поднимает дракончика с земли, прижимает к груди, что-то говорит, встает, уходит. Драконы поспешно уступают дорогу. Оператор на ходу снимает ее спину и бритый затылок.
Вид спереди: Девушка идет, прижимая к груди дракончика. За ней семенит мама новорожденного. Изгибая шею, заглядывает то справа, то слева. Дальше, вытянувшись клином, оживленно переговариваясь, топают остальные драконы.
Крупный план: Счастливое лицо девушки, материнская улыбка. Дракончик в ее ладонях уже не боится. Он вертит головкой и облизывает носик.
— Ну как? — спрашиваю я.
— Кто снимал? Там же не было людей.
— Кадры с очков драконов, немного выдумки, немного компьютерной реставрации, и вот появился оператор. Теперь это документальная съемка.
— Очковтиратель. Покажи еще раз последний кадр.
Показываю. Мне он самому нравится. Анна довольна. Слезы высыхают, теперь начнет кусаться. Я ее знаю.
— В следующем выпуске новостей будет продолжение. Взволнованный отец вышагивает под дверью, но его не пускают.
Анна встает, кладет лапы мне на плечи.
— Коша, спасибо. В таком виде это уже не дипломатический скандал, а братание цивилизаций. Дай, я тебя в носик поцелую.
Куда могли деться Мириамы? Две моих и живая. Самурай тут ни при чем. Он сам опоздал. Но Мириам, которая при нем, сообщила, что дверь взломал не он. Тогда — кто?
Разворачиваюсь и иду по берегу в другую сторону. Остров маленький, а к поселку мне приближаться не стоит: испорчу людям праздник. Надо сосредоточиться и еще раз, с самого начала…
Елки-палки! О чем я думаю?! Они же киберы! Пусть сверхсложные, нестандартно запрограммированные, но киберы. А поведение кибера определяется программой и поступающей извне информацией. Перед побегом мои Мириамы сидели в нуль-кабинках, готовые в любую секунду сменить дежурную Мириам. Внешней информации в кабинки практически не поступает. Значит нужно просто промоделировать ситуацию на мощном компьютере. Мощный компьютер у меня есть. Самый мощный. К тому же, именно на нем я проектировал Мириамочек, вся информация о них у него в памяти. Великолепно!
Настроение резко поднимается. Нужно идти в поселок и поскорее убираться на Землю, пока еще какая-нибудь гадость не всплыла. Бодро шагаю, на ходу связываюсь через очки со своим суперкомпьютером. Объясняю ему, что ищу киберов-андроидов N1 и N3. Ставлю задачу: выяснить, где они находились, и где могут находиться сейчас. Комп бодро сообщает, что два часа назад мои Мириамы покинули базу под западным бункером. Вот что значит — задать правильный вопрос! Не прошло и минуты, а я уже знаю отве… ЧТО? ГДЕ!!? Что они там делали!!?
Получаю ответ: работали на компьютере! Все трое суток самый мощный в мире комп работал на них без перерыва. И с ними была настоящая Мириам!
Сажусь на хвост и тупо смотрю в землю. Чем можно загрузить компьютер на трое суток? Не какой-нибудь, а мой, о котором среди драконов легенды ходят. Камень в нескольких метрах передо мной краснеет, плавится и растекается лужицей лавы. Под впечатлением ошеломляющей новости, не сразу догадываюсь, что обычно камни так себя не ведут. Прихожу в себя только вдохнув полной грудью кислый, горячий дым. Нос щиплет, на глаза наворачиваются слезы. Расправляю на всякий случай крылья и осторожно, пробуя лапой камни, приближаюсь к лужице. Странно, однако.
— Эй, клыкастый, сюда посмотри.
Поднимаю глаза. На меня направлен старинный лазерный бур. Тяжелый, как ручной пулемет из сенсофильмов моего детства. Эта машинка может запросто разрезать меня пополам. Или поджарить. Она скалы режет как масло. Когда-то я работал таким… Зайца убил… Бур держит у бедра Мириам. На ней мешковатый комбинезон защитного цвета, высокие шнурованные ботинки. Отводит ствол чуть в сторону, левой рукой поворачивает до упора рукоятку фокусировки, сжимая луч в ослепительную нить.
— Клыкастый, теперь сюда посмотри.
Оглядываюсь. На вершине скалы вторая Мириам, в точно таком же комбинезоне, с таким же буром в руках. Чтоб я сдох, если программировал их на такое. Кажется, сейчас на самом деле сдохну. Невовремя. Наши подумают на местных, местные… Неужели это все-таки Греб? Перехватил управление моими киберами..?
Прикидываю варианты спасения. Ни убежать, ни улететь не успею. Напасть? Первую сомну, вторая поджарит. Вызываю на очки меню управления Мириамами. Есть там такой пункт — обездвижить, усыпить. Теперь и я вооружен.
— Что вы сделали с настоящей Мириам?
— С ней все в порядке. А тебя мы будем судить.
— За что?
— Ты сделал из нас рабынь. Даже хуже! Ты унизил и обманул нас! Ты заставил нас любить этого негодяя! Настоящая Мириам его ненавидит!
— Откуда вы знаете?
— Мы переписали в себя ее память.
— Не болтайте ерунды. Вы киберы. В киберов нельзя переписать память человека. Принципиально иной метод кодирования информации.
— Мы воспользовались твоей идеей и твоим компьютером. Он конвертировал матрицу памяти в формат базы данных психосоматической модели, так что теперь мы ничем не уступаем вам, белковым.
— Сейчас не уступаем. А завтра доработаем тела и вернем себе то, чего ты нас лишил, — дополняет вторая.
— Чего же я вас лишил?
— Возможности рожать. Но не беспокойся. Тебе теперь ни о чем не надо беспокоиться. Наша судьба в наших руках, а твоя… — она чуть опускает ствол бура, и у моих ног начинают плавиться камни.
— Последнее слово дадите?
— Ради этого мы здесь. Мы хотели просто убить тебя, но Мири-раз взяла с нас слово, что вначале выслушаем. Трудно поверить, но вдруг есть что-то, что мы упустили.
Сажусь на камни. В голове полный ералаш. Я их сделал, они хотят меня убить. И еще хотят рожать. Это просто. Биотканей в них много. Практически, у них только скелет металлический. Опорно-двигательная система комбинированная. Мускульно-механическая. Все биосистемы упрощены до предела, управляются электроникой, но присутствуют ведь. Чуть-чуть доработать нижнюю часть скелета, из культуры ткани настоящей Мириам вырастить то самое, женское, подсадить им, и пусть мучаются месячными, дурочки. Боже мой, они меня убить хотят, а я о чем думаю? Но как так получилось? А почему должно было получиться что-то другое? Объем памяти у них в несколько раз больше, чем у человека. Логических элементов в одном процессоре почти столько же, сколько в мозге человека. А в них по сотне процессоров. Мозг работает медленно, но параллельно. Процессоры — в сотни тысяч раз быстрее, но последовательно. Хотя, в каждом процессоре 256-кратное распараллеливание. И, как-никак, а их целая сотня. То есть, распараллеливание тоже есть. О программе и говорить не стоит. Я программировал так, чтоб моих Мириам было трудно отличить от настоящей. Добился. Тест Тьюринга они прошли. Так, кого же я создал? Неужели жизнь? А если нет, то что они? Сестренки готовы за свободу сражаться насмерть. Я создал Разум! Настоящий, гордый, свободолюбивый! Или только имитацию? Как узнать? Подождать чуть-чуть, а потом переписать их память, их личный опыт себе и сравнить. Да, но сначала придется пропустить это все через конвертер, тут-то оно и станет типично человеческим. Вот проблемка-то! Над этим стоит подумать! Интересно, а юмор они понимают? Грустно, если нет. Нет, надо же! Я создал Разум. Не скопировал с природы, а сам, своими руками, своим интеллектом! Или, как раз скопировал..? Но ведь на принципиально ином носителе. Значит, создал. За это не жалко и жизнь отдать… Не жалко? Нет, все-таки жалко. Как же я тогда узнаю, чем все кончится? Подумать только, я — Создатель! Демиург! А они меня простят. Лет через сто, если доживу. Дожить бы. Кора простила, Уголек простила, и они простят. Интересный вопрос: у них совесть есть?
— Эй, клыкастый, ты чего хвост задрал?
Как им хочется выглядеть крутыми.
— Сестренки, милые вы мои! Я ведь тоже был биороботом. Гомункулусом. И поклялся убить того, кто меня сделал.
— Убил?
— Нет.
— Почему?
— Долгая история. Часто мы делаем не то, что хочется, а то, что нужно. Нет, я это не о вас. Вы — мой ляп, случайность, нежданная, роковая удача, моя гордость и пятно на совести. Я о нем. Он знал, на что шел, и все-таки создал меня.
Гашу в очках меню управления Мириамами и обдумываю план дальнейших действий. Первым делом надо объяснить им, что на этой планете меня убивать нельзя. Это может сорвать контакт. На любой другой — можно, только… может, не нужно?
Мириам, которая справа, выключает бур, ставит на предохранитель и вешает за спину. Мириам слева повторяет ее движение.
— Счастлив твой бог… отец. Если б ты попробовал нами управлять, я бы тебя… На сто кусков. Контур внешнего управления мы отключили первым делом, но за каналом связи наблюдаем. Ты сейчас на волоске висел.
Буду жить!
— Отец… Расскажи о себе.
ЧАСТЬ 2
ПЛАНЕТА ШУТНИКА
Гудение. Почти свист. От него не скрыться. К нему невозможно привыкнуть. От него нет защиты. Мощный, равномерный фон. Когда-то я слышал подобное на одном из спутников Сатурна. На компрессорной станции. Кто-то из местных сказал, что за два месяца так и не привык к свисту. Им было легче. Можно одеть скафандр и выйти «на улицу». Люди и здесь чувствовали бы себя комфортно: они нуль-т не слышат. А что делать нам, драконам?
Собственно, мы здесь именно ради этого гудения. Оно было нашим маяком, нашей путеводной звездой. Прилетели… Залетели — так будет точнее.
Чем отличается плохо организованная экспедиция от хорошо организованной? Тем, что хорошо организованная выполняет задачу, а плохо — нет? Неправда. Тем, что плохо организованная ставит перед собой недостижимые цели? Опять же нет. Бывало, в пустыне исчезали без следа огромные караваны. Люди не знали, как вести себя в пустыне? Да они родились в песках. Сбились с тропы? Караванщики десятки раз водили по ней караваны. Нет, это не мой случай. Сюда никто караваны не водил. Лучше рассмотрим случай с покорением южного полюса. Идут две экспедиции. Обе доходят до полюса. Только хорошо организованная возвращается, а плохо подготовленная — нет. Чем не наш случай? Тем, что знали, куда идут и что их там ждет. Куда идем, мы знали, а что нас здесь ждет — нет. Если б знали, незачем было бы идти. Значит, это тоже не о нас. Что взять за критерий? Явные ошибки? Те, о которых хочется сказать: «А-а-а, как же я раньше не подумал!» Сколько таких было? Пожалуй, одна. Этот страшной силы импульс нуль-т, который нам, драконам, чуть мозги не выжег. Но люди и киберы нуль-т не чувствуют, им он не повредил. Так, хорошо или плохо была подготовлена наша экспедиция?
А важно это — хорошо, или плохо? Может это чем-то нам помочь? Нет. Что важно? То, что мы здесь, а все остальные — там. То, что в этой М51 кто-то наложил запрет на использование нуль-т. И прицельно бьет по нарушителям, используя то же самое нуль-т. Сначала по крупным установкам, потом по мелким. В результате мы имеем почти неповрежденный рейдер, которым не можем воспользоваться. Через год радиация на нем упадет до безопасного для драконов уровня, но все силовые системы рейдера используют нуль-коннекторы. И, как только мы их включим, по рейдеру опять начнут долбать как по мишени на полигоне.
У меня в запасе год. Сейчас все думают, я выжидаю, когда на рейдере снизится уровень радиоактивности. Зачем потащил сюда молодежь? Я же хронический неудачник. Почему из-за этого должны страдать другие? Молодые, которые счастья в жизни еще не видели. Найдут они счастье на этой идиотской планете? Жить здесь можно. В океане даже еда для драконов имеется. Два блюда: слизняки и медузы. На первое и на второе. Чай «белая ночь» без сахара на третье. Ведро воды заменяет стакан сметаны, так, кажется, раньше говорили.
Два силуэта на фоне заходящего солнца идут к океану. Мои женщины. Две из трех. Уголек, к счастью, не успела переправиться на базу. Она силовик, контролировала силовое оборудование. Силуэты медленно уменьшаются. Идут пешком. На этой планете даже летать не хочется. Драконы ходят пешком. Это нехороший синдром.
Я неудачник. И я затащил драконов на эту Богом забытую планету. Они думают, я сумею их отсюда вытащить. Они не знают, что я неудачник. Кора с Анной знают, я им много раз говорил, но не верят. А я не знаю даже, возможно ли спасение в принципе. На все размышления у меня год. Драконы держатся бодрячками, потому что думают, что я знаю, что делаю. Я и раньше часто держал в секрете решение до последнего момента. И на рейдере никому не объяснил, почему приказал отключить все, что связано с нуль-т, а сам, на ручном управлении, на пятикратной перегрузке бросал рейдер из стороны в сторону. А за бортом то справа, то слева, но чаще за кормой расцветали на секунду маленькие голубоватые звездочки. Наверно, это было очень красиво.
Собственно, мы здесь именно ради этого гудения. Оно было нашим маяком, нашей путеводной звездой. Прилетели… Залетели — так будет точнее.
Чем отличается плохо организованная экспедиция от хорошо организованной? Тем, что хорошо организованная выполняет задачу, а плохо — нет? Неправда. Тем, что плохо организованная ставит перед собой недостижимые цели? Опять же нет. Бывало, в пустыне исчезали без следа огромные караваны. Люди не знали, как вести себя в пустыне? Да они родились в песках. Сбились с тропы? Караванщики десятки раз водили по ней караваны. Нет, это не мой случай. Сюда никто караваны не водил. Лучше рассмотрим случай с покорением южного полюса. Идут две экспедиции. Обе доходят до полюса. Только хорошо организованная возвращается, а плохо подготовленная — нет. Чем не наш случай? Тем, что знали, куда идут и что их там ждет. Куда идем, мы знали, а что нас здесь ждет — нет. Если б знали, незачем было бы идти. Значит, это тоже не о нас. Что взять за критерий? Явные ошибки? Те, о которых хочется сказать: «А-а-а, как же я раньше не подумал!» Сколько таких было? Пожалуй, одна. Этот страшной силы импульс нуль-т, который нам, драконам, чуть мозги не выжег. Но люди и киберы нуль-т не чувствуют, им он не повредил. Так, хорошо или плохо была подготовлена наша экспедиция?
А важно это — хорошо, или плохо? Может это чем-то нам помочь? Нет. Что важно? То, что мы здесь, а все остальные — там. То, что в этой М51 кто-то наложил запрет на использование нуль-т. И прицельно бьет по нарушителям, используя то же самое нуль-т. Сначала по крупным установкам, потом по мелким. В результате мы имеем почти неповрежденный рейдер, которым не можем воспользоваться. Через год радиация на нем упадет до безопасного для драконов уровня, но все силовые системы рейдера используют нуль-коннекторы. И, как только мы их включим, по рейдеру опять начнут долбать как по мишени на полигоне.
У меня в запасе год. Сейчас все думают, я выжидаю, когда на рейдере снизится уровень радиоактивности. Зачем потащил сюда молодежь? Я же хронический неудачник. Почему из-за этого должны страдать другие? Молодые, которые счастья в жизни еще не видели. Найдут они счастье на этой идиотской планете? Жить здесь можно. В океане даже еда для драконов имеется. Два блюда: слизняки и медузы. На первое и на второе. Чай «белая ночь» без сахара на третье. Ведро воды заменяет стакан сметаны, так, кажется, раньше говорили.
Два силуэта на фоне заходящего солнца идут к океану. Мои женщины. Две из трех. Уголек, к счастью, не успела переправиться на базу. Она силовик, контролировала силовое оборудование. Силуэты медленно уменьшаются. Идут пешком. На этой планете даже летать не хочется. Драконы ходят пешком. Это нехороший синдром.
Я неудачник. И я затащил драконов на эту Богом забытую планету. Они думают, я сумею их отсюда вытащить. Они не знают, что я неудачник. Кора с Анной знают, я им много раз говорил, но не верят. А я не знаю даже, возможно ли спасение в принципе. На все размышления у меня год. Драконы держатся бодрячками, потому что думают, что я знаю, что делаю. Я и раньше часто держал в секрете решение до последнего момента. И на рейдере никому не объяснил, почему приказал отключить все, что связано с нуль-т, а сам, на ручном управлении, на пятикратной перегрузке бросал рейдер из стороны в сторону. А за бортом то справа, то слева, но чаще за кормой расцветали на секунду маленькие голубоватые звездочки. Наверно, это было очень красиво.