Симмонс Дэн. Гамбиты (Утеха падали - 1)

   - Привет, Мелани. - Она улыбнулась. Глаза у нее были самого мягкого, самого чистого голубого цвета, который я когда-либо видела. Я мысленно отдала приказ мальчишке-коридорному вытащить револьвер и прицелиться. Рука его была тверда. Он взвел курок, пока тот не щелкнул. Нина сложила перед собой руки. Глаза ее неотрывно смотрели на меня.
   - Почему? - спросила я.
   Она слегка пожала плечами. Какое-то мгновение я думала, что Нина рассмеется. Я бы не вынесла, если бы она рассмеялась этим своим чуть хриплым детским смехом, который так часто трогал меня в прошлом. Вместо этого она закрыла глаза, по-прежнему улыбаясь.
   - Почему "мисс Харрисон"?
   - Ну как же, дорогая. У меня такое чувство, что я ему чем-то обязана. Я имею в виду бедного Роджера. Я тебе не рассказывала, как он умер? Конечно, нет. А ты ведь никогда и не спрашивала. - Глаза ее открылись. Я глянула на коридорного, но он все так же, не шелохнувшись, целился в нее. Оставалось только чуть сильнее нажать на гашетку.
   - Он утонул, моя дорогая, - продолжала Нина. - Бедный Роджер бросился в океан с того самого парохода, на котором он плыл назад в Англию. Так странно. А ведь он только что написал мне письмо, в котором обещал жениться. Ужасно печальная история, правда, Мелани? И почему он так поступил, как ты думаешь? Наверно, мы никогда так и не узнаем правды?
   - Наверно. - Я кивнула и молча отдала приказ коридорному нажать на спусковой крючок.
   Но.., ничего не произошло.
   Я быстро глянула вправо. Молодой человек поворачивал голову ко мне. Я ему этого не велела. Напряженно вытянутая рука направлялась в мою сторону. Револьвер двигался гладко, равномерно, как кончик флюгера, подгоняемый ветром.
   Нет! Я напряглась так, что у меня на шее вздулись жилы. Движение замедлилось, но не остановилось, пока дуло не оказалось направленным прямо мне в лицо. Нина рассмеялась. Звук смеха показался очень громким в этой маленькой комнате.
   - Прощай, Мелани, дорогая моя. - Нина снова рассмеялась. Затем она кивнула молодому человеку. Я не отрываясь смотрела в черную дыру; щелкнул курок.
   Он щелкнул по пустому патроннику. Еще раз. И еще.
   - Прощай, Нина. - Я улыбнулась и вытащила из кармана плаща длинноствольный пистолет Чарлза. Отдача от выстрела ударила меня в грудь; комната наполнилась синим дымом. Точно посредине лба Нины появилась маленькая дырка, меньше десятицентовой монеты, но такая же аккуратная, круглая. Какую-то долю секунды она продолжала стоять, словно ничего не произошло, потом покачнулась, ударилась о высокую кровать и упала ничком на пол.
   Я повернулась к коридорному и заменила его бесполезное оружие своим древним, но ухоженным револьвером. Я только сейчас заметила, что мальчишка был немного моложе, чем когда-то Чарлз. И волосы у него были почти того же цвета. Я наклонилась и слегка коснулась губами его губ.
   - Альберт, - прошептала я, - в револьвере еще четыре патрона. Патроны всегда надо считать, понял? Иди в холл. Убей администратора. Потом застрели еще кого-нибудь - ближайшего, кто к тебе окажется. А после этого вложи ствол себе в рот и нажми на спуск.
   Если будет осечка, нажми еще раз. Револьвер спрячь, никому не показывай, пока не окажешься в холле. Мы вышли в коридор. Там царила паника. - Вызовите "скорую"! - крикнула я. - Произошел несчастный случай. Вызовите "скорую", кто-нибудь! - Несколько человек кинулись выполнять, это требование. Я покачнулась и прислонилась к какому-то седовласому джентльмену. Люди толпились вокруг, некоторые заглядывали в номер и что-то кричали. Вдруг в холле раздался выстрел, потом другой, третий. Паника и суматоха усилились, а я тем временем проскользнула к черной лестнице и через пожарный выход выбежала на улицу.
   Глава 4
   ЧАРЛСТОН
   Вторник, 16 декабря 1980 г.
   Шериф Бобби Джо Джентри откинулся назад в кресле и сделал еще глоток кока-колы. Ноги он водрузил на заваленный бумагами стол; кожаный пояс с кобурой заскрипел, когда он шевельнулся, устраивая поудобнее свое грузное тело. Кабинет его был маленький, стены - шлакоблочные, либо это были вовсе не стены, а древние деревянные перегородки, отделяющие его от шума и суеты в других частях здания, в котором размещались официальные учреждения графства. Краска с этих деревянных перегородок давно облупилась и уже не имела того оттенка официального зеленого цвета, что облетал с шероховатых шлакоблоков. Кабинет был забит под завязку: массивный письменный стол, три высоких шкафчика, заполненные делами, еще один длинный стол, уставленный стопками книг и папок. Была тут же и классная доска, беспорядочно заваленные полки на кронштейнах. Два черных деревянных стула были так же усеянны папками и бумагами, как и рабочие столы.
   - Пожалуй, мне тут больше нечего делать, - сказал агент Ричард Хейнс. Он расчистил себе небольшое пространство и уселся на краешек стола. Стрелка на его брюках была острой как бритва.
   - Ага, - согласился шериф Джентри. Он слегка икнул и поставил банку на колено. - Пожалуй, у вас действительно нет причин болтаться тут. Можно еще отправляться домой.
   У этих двух служителей правопорядка, казалось, не было ничего общего. Шерифу Джентри едва перевалило за тридцать пять, но его высокая фигура уже начала заплывать жиром. Серая форменная рубашка туго стягивала его живот, который уже карикатурно переваливался через ремень. Румяный, веснушчатый, с залысинами и двойным подбородком, шериф производил впечатление человека открытого, дружелюбного и слегка лукавого: сквозь черты взрослого мужчины все еще проглядывало лицо мальчишки.
   Говорил он тихо, слегка растягивая слова в манере "старого доброго парня", которая стала недавно популярна в Америке благодаря появлению тысяч коммерческих радиостанций, бесчисленных песен в стиле "кантри" и бесконечному числу фильмов с Бергом Рэйнольдсом. Расстегнутый ворот, выпирающий живот и ленивая манера говорить врастяжку как нельзя лучше гармонировали с общей атмосферой дружелюбной неряшливости, царившей в кабинете шерифа, но с этим образом как-то не вязались быстрота, легкость и почти грациозность движений его крупного тела.
   И внешний вид, и темперамент специального агента Ричарда Хейнса из Федерального бюро расследований больше подходили друг к другу. Хейнс был на целых десять лет старше Джентри, но выглядел моложе. На нем были светло-серый летний костюм-тройка и бежевая рубашка из дорогого магазина. Его фулярный шелковый галстук цвета бургундского числился за номером 280235 из каталога того же магазина. Пострижен он был умеренно коротко, хорошо причесан, и только на висках слегка серебрилась седина. Почти квадратное, с правильными чертами лицо как-то не гармонировало с поджарым телом. Четыре раза в неделю он тренировался, чтобы не потерять форму. Голос его низкий, но слабо модулированный - складывалось такое впечатление, будто покойный Эдгар Гувер сконструировал Хейнса как модель для всех своих агентов.
   Разница между этими двумя людьми не сводилась только к внешним различиям. До того как попасть в ФБР, Ричард Хейнс довольно посредственно проучился три года в Джорджтаунском университете. В ФБР он прошел спецподготовку, тем и завершив свое образование.
   Шериф Джентри закончил университет Дюка по двум специальностям - по искусству и истории, а после защитил диссертацию на степень магистра в Северо-западном университете. Полицейской работой он занялся благодаря своему дяде Ли, шерифу графства около Спартанбурга, который устроил его на полставки помощником шерифа летом 67-го. Год спустя Бобби Джо защитил диссертацию. Однажды он сидел в чикагском парке и наблюдал, как полицейские, взбеленившись, вышли из-под контроля и принялись дубинками и кулаками избивать демонстрантов, которые мирно расходились после митинга, устроенного в знак протеста против войны во Вьетнаме.
   Джентри вернулся домой, на юг, два года преподавал в Морхаус-колледже, в Атланте, а потом пошел работать агентом-охранником; в свободное время он трудился над книгой о Бюро Фридмана и его роли в период Реконструкции. Книгу он так и не закончил; ему все больше нравилась рутинная работа охранника, хотя из-за нее у него возникала вечная проблема поддержания своего веса в норме. В 1976 он переехал в Чарлстон и поступил на службу простым патрульным полицейским. Год спустя Джентри отказался от предложения поработать год доцентом на кафедре истории в Дьюке. Ему нравилась обычная полицейская работа, ежедневные стычки с пьяницами и чокнутыми и это чувство - что ни один рабочий день не похож на другой. Еще год спустя он, к собственному удивлению, выставил свою кандидатуру на пост шерифа Чарлстона. После этого Джентри удивил довольно многих, добившись избрания. Местный журналист по этому поводу написал, что Чарлстон вообще странный город, - город, влюбленный в свою историю, и что публике понравилась идея иметь историка в должности шерифа. Джентри не считал себя историком. Он считал себя полицейским.
   - ..если я тут не нужен, - сказал Хейнс.
   - Что? - переспросил Джентри. Мысли его несколько отвлеклись. Он скомкал пустую банку и кинул ее в переполненную мусорную корзину, где банка ударилась о несколько других таких же банок, отскочила и упала на пол.
   - Я говорю, что доложу Галлахеру, а потом вылечу назад в Вашингтон, если я вам больше не нужен. Мы будем держать связь через Терри и бригаду из Эф-эй-эй.
   - Конечно, конечно, - согласился Джентри. - Ну что ж, большое спасибо за помощь, Дик. Вы с Терри об этих делах знаете больше, чем все мы тут вместе взятые.
   Хейнс встал и совсем уже собрался уходить, когда секретарша шерифа просунула голову в дверь. У нее была прическа, вышедшая из моды лет двадцать назад, на шее сверкали бусы из поддельного изумруда.
   - Шериф, тут пришел этот психиатр из Нью-Йорка.
   - Черт, совсем забыл. - Джентри с усилием поднялся. - Спасибо, Линда Мей. Попроси его, пожалуйста.
   Хейнс направился к двери.
   - Ну что ж, шериф, у вас есть мой номер, на случай если...
   - Дик, вы не могли бы сделать мне одолжение и поприсутствовать при нашей беседе? Я забыл, что этот парень обещал прийти; он может нам кое-что сообщить по делу о Фуллер. Он вчера звонил. Он психиатр мисс Дрейтон, а в город приехал по делам. Не можете вы остаться еще на несколько минут? Потом Тони отвезет вас в мотель на патрульной машине, если будете опаздывать на самолет.
   Хейнс улыбнулся и вытянул руку ладонью вперед.
   - Да нет никакой спешки, шериф. С удовольствием послушаю, что там у этого психиатра. - Агент сбросил с одного из стульев пакет из "Макдоналдса" и сел.
   - Спасибо, Дик, ценю. - Джентри вытер лицо и подошел к двери как раз, когда в нее постучали. В кабинет вошел невысокий бородатый мужчина в вельветовом, спортивного покроя пиджаке.
   - Шериф Гентри?. - Психиатр произнес его фамилию на немецкий лад.
   - Да, я - Бобби Джо Гентри. - Рука, протянутая психиатром, исчезла в огромных ладонях шерифа. - А вы - доктор Ласки, не так ли?
   - Сол Ласки. - Обычного роста психиатр казался карликом рядом с грузной фигурой Джентри. Это был худой человек с высоким бледным лбом, спутанной бородой цвета "перец с солью" и печальными карими глазами, казавшимися старше, чем все остальное. Одна дужка очков еле держалась на полоске скотча.
   Джентри махнул рукой в сторону Хейнса:
   - Это - специальный агент Ричард Хейнс из ФБР. Надеюсь, вы не будете возражать - я попросил Дика присутствовать при нашем разговоре. Раз уж он здесь, то я подумал, что он, скорее всего, сможет задать более внятные вопросы, чем я сам.
   Психиатр кивнул Хейнсу и иронически заметил:
   - А я и не знал, что ФБР занимается местными убийствами. - Голос у него был тихий, в разговоре чувствовался только очень легкий акцент: видно было, что он внимательно следит за грамматикой и произношением.
   - Обычно мы и не занимаемся, - сказал Хейнс. - Но в этой.., э-э.., ситуации есть кое-какие факторы, которые.., э-э.., подпадают под юрисдикцию ФБР.
   - Да? Какие же? - удивился Ласки. Хейнс скрестил руки и слегка откашлялся.
   - Во-первых, похищение некоего лица, доктор Ласки. Во-вторых, нарушение некоторых гражданских прав жертв. К тому же, местным органам правопорядка мы предлагаем помощь наших криминальных экспертов.
   - Вообще-то Дик здесь из-за этого самолета, который разнесло на куски, пояснил шериф. - Садитесь, доктор, садитесь. Дайте-ка я уберу этот хлам. - Он переложил кипу журналов, папок и несколько пластиковых кофейных чашек на стол, затем с трудом пробрался в свое кресло. - Значит, вы вчера сказали по телефону, что можете помочь с этим делом об убийстве нескольких человек?..
   - Нью-йоркские газеты называют его делом об убийстве в "Мансарде", сообщил Ласки. Рассеянным жестом он поправил очки.
   - Да? - сказал Джентри. - Ну что ж, это получше, чем "бойня в Чарлстоне", хотя и не совсем точно. Большинство из жертв даже не приближались к "Мансарде". И все же я думаю, что из-за убийства девяти человек делают слишком много шума. В особо "тихие" ночи в Нью-Йорке убивают гораздо больше.
   - Возможно, - согласился Ласки, - но круг жертв и подозреваемых в убийстве там не так.., м-м-м.., поражает воображение, как в данном случае.
   - Да, тут вы правы, - кивнул Джентри. - Мы были бы вам признательны, доктор, если бы вы могли пролить хоть какой-то свет на все это.
   - Я рад, но, к сожалению, могу предложить очень немногое.
   - Вы были психиатром мисс Дрейтон? - спросил Хейнс.
   - Да, в некотором роде. - Сол Ласки помолчал и подергал себя за бороду. Глаза у него были очень большие, а веки тяжелые, как будто он давно как следует не высыпался. - Я видел мисс Дрейтон всего лишь три раза, последний раз это было в сентябре. Впервые она подошла ко мне после лекции в Колумбийском университете. Это случилось в августе. Затем у нас были еще две.., м-м-м.., встречи.
   - Но она была-таки вашей пациенткой? - Голос Хейнса теперь звучал монотонно-настойчиво, как у прокурора, ведущего допрос.
   - В принципе, да, - сказал Ласки. - Но вообще-то я не практикую. Видите ли, я преподаю в Колумбийском университете и иногда консультирую в клинике при университете... В основном студентов, которым, по мнению Эллен Хайтауэр, университетского психолога, стоит обратиться к психиатру... Иногда случается, что и преподавателей университета...
   - Так что, мисс Дрейтон была студенткой?
   - Нет. Не думаю, - сказал Ласки. - Она иногда посещала курсы для аспирантов и вечерние семинары вроде моего. Она.., м-м-м.., проявила интерес к одной книге, которую я написал...
   - "Патология насилия", - подсказал шериф Джентри.
   Ласки моргнул и поправил очки.
   - Не помню, но, по-моему, я не упоминал названия своей книги во время нашего вчерашнего разговора, шериф Джентри.
   Джентри сложил руки на животе и ухмыльнулся.
   - Нет, не упоминали, профессор. Я прочитал ее прошлой весной. По правде говоря, прочитал дважды. Я только сейчас вспомнил ваше имя. И считаю, что это он великолепная книга, черт побери. Вам бы стоило почитать ее, Дик, обратился он к Хейнсу.
   - Просто удивительно, как вам удалось найти экземпляр. - Психиатр пожал плечами и повернулся к агенту ФБР, поясняя:
   - Там довольно педантично рассмотрены несколько случаев из психиатрической практики. Всего-то и было отпечатано две тысячи экземпляров. В академической типографии. Большая часть тиража была продана студентам в Нью-Йорке и в Калифорнии.
   - Доктор Ласки полагает, что некоторые люди восприимчивы к.., как вы это назвали, сэр? К климату насилия... Так? - спросил Джентри.
   - Да.
   - И что другие индивиды.., или место проживания.., или время.., все это может вроде как бы программировать таких восприимчивых людей и заставляет их вести себя иначе, чем они вели бы себя в других условиях. Конечно, это всего лишь мое примитивное изложение содержания вашего труда...
   Ласки снова моргнул, глядя на шерифа.
   - Должен сказать, это весьма внятное изложение. Хейнс встал, подошел к шкафчику с картотекой и облокотился на него. Скрестив руки, он слегка нахмурился.
   - Погодите, я все же кое-чего не понимаю. Значит, мисс Дрейтон пришла к вам?.. Она заинтересовалась вашей книгой... А потом стала вашей пациенткой. Так?
   - Да. Я согласился проконсультировать ее как профессионал.
   - А не было ли у вас с нею личных отношений?
   - Нет, - ответил Ласки. - Я встречался с ней только три раза. Один раз это была короткая беседа, всего несколько минут, после моей лекции о насилии в "третьем рейхе", и еще дважды по часу во время приема в клинике.
   - Понятно, - протянул Хейнс, хотя по голосу было ясно, что ему мало что понятно. - И вы полагаете: во время этих приемов выяснилось нечто такое, что может помочь нам разобраться в нынешней ситуации?
   - Боюсь, что нет. Не нарушая врачебной тайны, я могу сказать, что мисс Дрейтон не давали покоя какие-то отношения с ее отцом, который умер много лет назад. Признаться, я не нахожу в наших беседах ничего такого, что могло бы пролить свет на подробности ее убийства.
   - А-а, - раздосадованный Хейнс вернулся туда, где сидел, и взглянул на часы.
   Джентри улыбнулся и открыл дверь.
   - Линда-Мей! Дорогая, ты не могла бы принести нам кофе?
   - Доктор Ласки, возможно, вы знаете: у нас есть данные о том, кто убил вашу пациентку, - сказал Хейнс. - Чего у нас нет, так это мотива убийства.
   - Да-да. - Ласки погладил бороду. - Это - молодой человек из местных, не так ли?
   - Альберт Лафоллет, - добавил Джентри. - Девятнадцатилетний коридорный, работающий в том отеле.
   - И у вас нет никаких сомнений в его виновности?
   - Какие к черту сомнения, - воскликнул Джентри. - У нас пять свидетелей, которые показывают, что Альберт вышел из лифта, подошел к конторке и прострелил сердце своего босса, Кайла Андерсона, администратора "Мансарды". Просто ткнул револьвером в грудь и выстрелил. Мы обнаружили остатки сгоревшего пороха у него на форме. У парня был "кольт" сорок пятого калибра, не автоматический. И не дешевая подделка, дорогой доктор, а самый настоящий "кольт" с завода мистера Кольта, с серийным номером. Антикварная вещь. Так вот, этот пацан, не говоря ни одного худого слова, если верить свидетелям, сует пушку мистеру Кайлу в грудь и жмет на спуск. Потом поворачивается и стреляет в лицо Леонарду Уитни.
   - А кто этот мистер Уитни? - спросил психиатр. Хейнс снова откашлялся и сам ответил на вопрос:
   - Леонард Уитни был бизнесменом из Атланты, приехавшим сюда по делам. Он только что вышел из ресторана отеля и тут же получил пулю в голову. Насколько мы можем судить, он никак не был связан ни с одной из жертв.
   - Точно, - подтвердил Джентри. - Потом юный Альберт засовывает револьвер себе в рот и жмет на спуск. Ни один из этих пяти свидетелей ни черта не сделал, чтобы помешать ему. Конечно, все это произошло в течение нескольких секунд.
   - И этим же оружием была убита мисс Дрейтон?
   - Угу.
   - А при ее убийстве свидетели были?
   - Не совсем, - сказал Джентри. - Но двое из тех, кто там находился, видели, как Альберт входил в лифт. Они запомнили его, потому что он шел от того номера, где был весь этот шум. Смешно, но никто из свидетелей не помнит, был ли у парня в руках револьвер или нет. Хотя это не так уж и необычно. Наверно, в толпе можно появиться и со свиной ногой, и никто ничего не заметит.
   - Кто же первым увидел тело мисс Дрейтон?
   - Нельзя сказать с уверенностью, - проговорил Джентри. - Там, наверху, была страшная суматоха, а потом в холле началось это представление...
   - Доктор Ласки, - перебил шерифа Хейнс, обращаясь к психиатру, - если у вас нет информации насчет мисс Дрейтон, я не уверен, что наш разговор вообще имеет смысл. - Агент явно готов был прекратить беседу, но ему помешала секретарша, принесшая кофе. Хейнс поставил свою пластиковую чашку на шкафчик с папками. Ласки благодарно улыбнулся и сделал глоток. Для Джентри кофе был подан в большой белой кружке с надписью по бокам: "Босс".
   - Спасибо, Линда-Мей.
   Ласки слегка пожал плечами.
   - Я всего лишь хотел предложить свою помощь, если она кому-нибудь нужна. Понимаю, что вы очень заняты, джентльмены. Не буду больше отнимать у вас время. - Он поставил чашку на стол и встал.
   - Погодите, погодите! - воскликнул Джентри. - Раз уж вы здесь, я хотел бы узнать, что вы думаете по поводу одной-двух вещей. - Он повернулся к Хейнсу:
   - Уважаемый профессор был консультантом нью-йоркской полиции пару лет назад, когда случился весь этот шум, связанный с "сыном Сэма".
   - Ну, я был всего лишь одним из многих консультантов, - уточнил Ласки. Мы помогли составить словесный портрет убийцы. Правда, это им не пригодилось, убийцу поймали в результате обычной полицейской работы.
   - Верно, - кивнул Джентри. - Но вы написали книгу о таких вот множественных убийствах. Мы, Дик и я, хотели бы знать ваше мнение обо всем этом безобразии. - Он встал и подошел к длинной классной доске, прикрытой оберточной бумагой и склеенной скотчем. Джентри откинул бумагу; на доске мелом были начерчены диаграммы с именами действующих лиц и временем событий. - Вы, наверно, читали об остальных действующих лицах нашей милой пьесы?
   - О некоторых, - ответил Ласки. - В нью-йоркских газетах особое внимание уделялось Нине Дрейтон, погибшей маленькой девочке и ее дедушке.
   - Да, Кэти. - Джентри ткнул пальцем в точку на доске рядом с именем девочки. - Кэтлин Мари Элиот. Возраст десять лет. Вчера я видел фотокарточку, она закончила четвертый класс. Очень милая девочка. Там она гораздо приятнее, чем на фотографии с места преступления из наших досье. - Джентри помолчал, потер ладонями щеки. Ласки отхлебнул еще кофе, ожидая, что будет сказано дальше. - В общем, у нас тут четыре главных места преступления. - Шериф постукивал пальцами по доске, где был начерчен план района. - Одного гражданина убили вот здесь, средь бела дня, на Кольхайн-стрит. Еще один труп, в квартале от того места, на эллинге у Батареи. Три трупа в особняке Фуллер вот здесь... - Он указал на аккуратный небольшой квадратик, возле которого значилось три крестика. - А после - финальная сцена в "Мансарде", тут четыре убийства.
   - Есть какая-нибудь ниточка, связывающая все это? - спросил Ласки.
   - В том-то вся и беда, - вздохнул Джентри. - И есть и нет, если вы меня понимаете. - Он махнул рукой в сторону колонки имен. - Скажем, мистер Престон, темнокожий джентльмен, которого нашли зарезанным на Кольхаун-стрит, двадцать шесть лет работал местным фотографом и продавцом в Старом Городе. Мы исходим из предположения, что он - невинный прохожий, убитый следующим трупом, которого мы нашли вот здесь...
   - Карл Тори, - прочитал Ласки следующее в списке имя.
   - Слуга исчезнувшей женщины, - пояснил Хейнс.
   - Да, - сказал Джентри, - только фамилия его вовсе не Торн, хотя она значится на его водительских правах. И зовут его не Карл. Мы сегодня получили данные из Интерпола; судя по отпечаткам пальцев, он был известен в Швейцарии как Оскар Феликс Хаупт, мелкий гостиничный вор. Он исчез из Берна в 1953 году.
   - Боже мой, - пробормотал психиатр, - неужели они столько лет хранят отпечатки пальцев бывших гостиничных воров?
   - Хаупт был не только воришкой, - вставил Хейнс - Похоже, он фигурировал в качестве главного подозреваемого в довольно сенсационном деле об убийстве в 1953 году. Тогда погиб французский барон, приехавший на курорт. Хаупт исчез вскоре после этого. В швейцарской полиции полагали, что Хаупта убили люди из европейского синдиката.
   - Как видим, они ошиблись, - усмехнулся шериф Джентри.
   - Почему вы решили запросить Интерпол? - спросил Ласки.
   - Да так, внутренний голос подсказал - Джентри снова глянул на доску. Ладно. Что мы имеем? Мы имеем труп Карла-Оскара-Феликса Торна-Хаупта вот здесь, на эллинге, и если бы сумасшествие на этом и закончилось, мы могли бы сочинить что-то похожее на мотив преступления... Ну, скажем, попытка украсть лодку... Хаупт получил пулю от ночного сторожа из револьвера тридцать восьмого калибра. Проблема, однако, в том, что в Хаупта не только дважды стреляли, он еще порядком изуродован. На его одежде оказались пятна крови двух сортов, - не считая, разумеется, его собственной; под ногтями у него нашли кусочки кожи и материи, откуда следует, что именно он убил мистера Престона.
   - Все это очень запутанно, - сказал Сол Ласки.
   - Ах, профессор, это все только цветочки. - Джентри постучал костяшками пальцев по доске рядом еще с тремя именами: Джордж Ходжес, Кэтлин Мари Эллиот, Баррет Крамер. - Знаете эту даму, профессор?
   - Баррет Крамер? - переспросил Ласки. - Нет. Я видел это имя в газете, только и всего. А так не припоминаю.
   - Она состояла при мисс Дрейтон. Компаньонка или "помощница по делам" так ее, кажется, назвали эти люди из Нью-Йорка, которые забрали тело мисс Дрейтон. Женщина лет тридцати пяти. Брюнетка. Сложена немного по-мужски. Не припоминаете?
   - Нет, - ответил Ласки. - Я ее не помню. Она не сопровождала мисс Дрейтон, когда та приходила на прием. Возможно, она была у меня на лекции в тот вечер, когда я познакомился с мисс Дрейтон, но я ее не заметил.
   - Ладно. Значит, имеем теперь мисс Крамер, которую застрелили из "смит-вессона" мистера Ходжеса, тридцать восьмого калибра. Только вот коронер практически уверен, что она погибла не от пули. По-видимому, она сломала шею, когда летела с лестницы в доме Фуллер. "Скорая" приехала, когда она еще дышала, но в больнице констатировали смерть. Мозг практически был лишен активности или что-то в этом роде. Так вот, тут обнаруживается такое паскудство: по мнению криминалистов, бедняга мистер Ходжес вовсе не стрелял в эту даму. Его нашли вот здесь, - Джентри ткнул пальцем еще в одну диаграмму, в коридоре дома Фуллер. А его револьвер подобрали вот здесь, на полу номера мисс Дрейтон в "Мансарде". И что же мы имеем? Восемь жертв, даже девять, если считать Альберта Лафоллета, и пять орудий убийства...