Потому что у Хансена должна иметься наготове «крыша» на тот случай, если старый дантист отдаст концы. После следующего «самоубийства» на запрос полиции ответил бы Тимми. Но все записи зубного врача обязаны находиться в полном порядке.
Предпоследняя бумага в папке содержала запись о посещении дантиста в ноябре минувшего года — устранение зубного камня и небольшая пломба. Никаких рентгеновских снимков. Не имелось счета за лечение, зато на полях было написано от руки: «$50 000». Неудивительно, что доктор Говард К. Конвей не принимал новых пациентов. А дальше был записан адрес в Тонавонде, пригороде Буффало, и имя пациента.
— Срань господня, — прошептал Курц.
Глава 16
— Интересно, где его черти носят? — спросил детектив Майерс у детектива Брубэйкера. Эти двое на сегодня заготовили куда более подходящее для слежки средство передвижения: серый фургон доставки на дом цветов — и приехали на стоянку к «Ройял делавер армз» в полвосьмого утра на тот случай, если Курцу взбредет в голову отправиться в офис пораньше. Они заранее обсудили, где и как задержать его. Предлогом будет замеченное ими нарушение правил движения на Элликотт-стрит, а затем последует быстрый обыск, обнаружение оружия — подброшенного оружия, в том случае, если Курц окажется не вооружен (а оба полицейских предполагали, что он будет вооружен), попытка сопротивления при аресте, подавление сопротивления, а затем арест.
Брубэйкер и Майерс были наготове. Они облачились в бронежилеты, у каждого, помимо штатного 9-миллиметрового «глока», имелась при себе тяжелая телескопическая дубинка, а у Майерса в хармане лежал еще и «тазер» — 10 000-вольтовый электрошокер.
— Где его черти носят? — повторил Майерс.
«Вольво» Курца нигде не было видно.
— Может быть, он с самого ранья уволокся в свой поганый офис? — предположил Брубэйкер.
— А может быть, он так и не возвращался из Орчард-Парка вчера вечером.
— Может быть, может быть... Может быть, его похитила какая-нибудь гребаная летающая тарелка! — прорычал Брубэйкер. — Может, нам лучше будет перестать рассуждать, пойти, разыскать его и покончить со всем этим делом.
— А еще лучше просто плюнуть на всю эту затею. — Майерс возился с Курцем без особого желания. Но ведь не Майерсу Малыш Героин Фарино обещал лишние 5000 баксов за то, чтобы Курц больше не разгуливал на свободе и вернулся в тюрьму, где с ним можно будет разделаться вглухую. Брубэйкер подумал, не стоит ли сказать партнеру о гонораре, ради которого он работает, и предложить поделиться с ним. На раздумья по этому поводу ушло около двух миллисекунд.
— А может быть, будет лучше, если ты заткнешься? — сказал Брубэйкер, включая зажигание. Через несколько секунд фургон отъехал от «Ройял делавер армз».
Джеймсу Б. Хансену пришлось подождать, пока двое его подчиненных уедут. Лишь после этого он смог поставить свой большой внедорожник «Кадиллак» на то самое место, которое занимал их фургон, и войти во вшивую ночлежку, именовавшуюся отелем, через черный ход. Он поднялся по черной лестнице на седьмой этаж и нашел коридор, которой упомянули в своем рапорте Брубэйкер и Майерс. Хансен мог, конечно, предъявить свой значок и получить запасной ключ от номера Джо Курца, но это было бы непростительной глупостью. Впрочем, легализовать осмотр комнаты Курца предстояло гораздо позже. Хансен не желал, чтобы до начала расследования убийства некоего Джона Веллингтона Фрирса между бывшим заключенным и им самим можно было бы отыскать хоть какую-нибудь связь.
Хансен заметил цементную пыль, которой была посыпана середина лестницы и коридора на восьмом этаже. Учитывая, что Курц на протяжении нескольких последних дней приходил в свой номер и уходил из него, это должно было являться чем-то вроде охранной сигнализации параноика. Хансен прошел возле самой стены, не оставив за собой никаких следов.
Дверь номера Курца была заперта, но замок оказался дешевым, и при помощи маленького набора воровских инструментов, хранившихся в аккуратном кожаном футляре — Хансен с успехом пользовался этими инструментами добрых пятнадцать лет, — он смог открыть дверь за десять секунд.
Комната оказалась холодной, по ней гуляли сквозняки, но, как ни странно, она выглядела на удивление опрятной для жилища такого подонка. Ни к чему не прикасаясь (хотя на нем, естественно, были перчатки), Хансен заглянул в смежную комнату — никакой мебели, лишь увесистые гантели и боксерская груша — и принялся за осмотр первой комнаты, где Курц, похоже, проводил большую часть времени. Удивительно: книги. И что еще удивительнее, серьезные книги. Хансен сделал мысленную пометку: не следует недооценивать интеллект этого преступника. Все остальное в комнате полностью соответствовало его ожиданиям: маленький холодильник, электроплитка для приготовления пищи, тостер, никакого телевизора, никакого компьютера, никаких предметов роскоши. А также никаких записей, или дневников, или даже чистых листов бумаги. Хансен заглянул в шкаф: несколько изрядно поношенных рубашек, несколько галстуков, вполне приличный костюм, пара прекрасно начищенных черных ботинок.
В комнате не оказалось ничего, похожего на комод, но в углу стояли коробки, в которых находились сложенные джинсы, чистое нижнее белье, еще несколько рубашек и несколько свитеров. Хансен осмотрел все места, где можно было устроить тайник, но не смог найти ни огнестрельного оружия, ни незаконных ножей. Вернувшись к коробке со свитерами, он вытащил из того, что лежал на самом верху, длинную нитку и опустил ее в чистый пакет для вещественных доказательств. В раковине лежали вымытая кофейная чашка, маленькая тарелочка и острый кухонный нож. Вероятно, Курц использовал нож для того, чтобы отрезать кусок французской булки, размазать по нему масло, а затем ополоснул лезвие. Осторожно, двумя пальцами, взяв нож, Хансен опустил его в другой пакет для вещественных доказательств.
Ванная оказалась столь же опрятной, как и главная комната. Там не нашлось ничего, кроме самых обычных средств, входящих в набор стандартной автомобильной аптечки; не было даже каких-нибудь таблеток из тех, что продаются только по рецепту. Расческа и бритвенный прибор Курца аккуратно, в линию, выстроились на краю старого монументального умывальника. Хансен заставил себя воздержаться от довольной усмешки. Подняв расческу, он обнаружил на ней пять волосков и поместил их в третий пакет для вещественных доказательств.
Осмотревшись, чтобы убедиться, что он не оставил после себя никаких следов, Хансен покинул гостиничный номер, запер за собой дверь и, держась около стены, спустился по лестнице.
Поздней ночью Курц возвратился из Кливленда, завернул в офис и, включив свой компьютер, проверил адрес капитана Роберта Миллуорта в Тонавонде. Около шести утра он подъехал к маленькому домику Арлены в Чиктоваге. Она давно уже встала, оделась и теперь пила кофе в кухне и смотрела небольшой телевизор, стоявший на кухонном столе. Кабельное телевидение передавало утреннее шоу.
— Не ходите сегодня в офис, — сказал Курц, шагнув мимо нее в кухню.
— Но почему, Джо? Мне сегодня нужно обработать более пятидесяти любовных поисков...
Курц поспешно рассказал ей о кончине доктора Конвея и о той информации, которую он обнаружил в сейфе дантиста. Арлена должна была знать об этом, чтобы иметь возможность оказать ему помощь в несколько ближайших дней. На столе лежала картонная папка.
— Это те фотографии, которые я просил вас напечатать? — В старом офисе на Чиппева-стрит, который они занимали много лет назад, было достаточно места, чтобы иметь там собственную фотолабораторию, где Арлена проявляла и печатала все фотографии, которые он и Сэм делали во время работы. После смерти мужа Арлена превратила в фотолабораторию вторую ванную у себя дома.
Она пододвинула ему папку через стол.
— Собираетесь заняться торговлей недвижимостью?
Курц просмотрел снимки поместья Гонзаги, которые сделал с вертолета. Все оказались приличного качества.
— Так, что я сегодня буду делать дома, Джо?
— Я через некоторое время вернусь и, возможно, привезу кое-кого с собой. Надеюсь, вам будет не слишком трудно занять чем-нибудь гостя?
— Но кого? — осведомилась Арлена. — И надолго ли? И с какой стати?
Курц пропустил ее вопросы мимо ушей.
— Я скоро вернусь.
— Раз уж мы не идем сегодня на работу, нет ли у нас шанса после ухода вашего гостя осмотреть новое помещение для офиса?
— Только не сегодня. — Он остановился перед дверью и постучал пальцем по папке с фотографиями. — Держите двери на замке.
— Вы имеете в виду дело Хансена?
Курц пожал плечами:
— Я не ожидаю серьезных проблем. Но если к вам пожалуют копы, сразу же звоните мне на сотовый телефон.
— Копы? — Арлена закурила сигарету. — Мне очень нравится, когда вы вот так разговариваете, Джо.
— Как — так?
— Как частный сыщик.
— Значит, его нет ни в его долбаном гниднике, ни в его долбаном офисе. Где же его черти носят? — протянул детектив Майерс.
— Томми, тебе никогда не говорили, что ты многовато ругаешься? — Брубэйкер бросил курить семь месяцев тому назад, но сейчас он глубоко затянулся сигаретой и далеко выщелкнул окурок из окна фургона. Почти девять утра, и, мало того что в переулке позади офиса не было «Вольво» Курца, там не стоял и «Бьюик» его секретарши.
— Ну, и что дальше?
— С какого хрена ты взял, что я знаю? — отозвался Брубэйкер.
— Значит, так и будем просиживать жопы и ждать?
— Я просиживаю жопу, — ответил Брубэйкер, — а ты просиживаешь свою жирную жопу.
Глава 17
Когда Курц постучал в дверь номера отеля «Шератон», было всего лишь восемь утра, но открывший ему Джон Веллингтон Фрирс оказался одетым в костюм-тройку с идеально завязанным галстуком. Хотя выражение лица Фрирса не изменилось при виде Курца, он все же выдал свое удивление тем, что на полшага отступил в комнату:
— Мистер Курц.
Курц вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Вы ожидали кого-то другого. — Это не был вопрос.
— Нет. Прошу вас, садитесь. — Фрирс указал на кресло у окна, но Курц остался стоять.
— Вы ожидали, что придет Джеймс Б. Хансен, — продолжал Курц. — С оружием.
Фрирс помолчал. В его карих глазах, которые столь выразительно смотрели с рекламных плакатов, Курц видел теперь даже больше подавляемой боли, чем на минувшей неделе в «Блюз Франклин». Этот человек умирал.
— Это единственный способ выманить его из норы, — сказал Курц. — Но вы так и не узнаете, станут ли его судить за совершенные им преступления. Вы будете мертвы.
Фрирс сел на жесткий стул возле стола.
— Что вы хотите, мистер Курц?
— Я пришел, чтобы сказать вам, что ваш план не сработает, мистер Фрирс. Да, Хансен находится в Буффало. Он живет здесь уже около восьми месяцев, переехав из Майами со своей новой семьей. Он может убить вас сегодня же, но так и не будет признан преступником.
Глаза Фрирса в буквальном смысле ожили.
— Вы знаете, где он находится? И под каким именем живет?
Курц протянул собеседнику карточку дантиста.
— Капитан Роберт Г. Миллуорт, — прочел вслух скрипач. — Офицер полиции?
— Начальник отдела по расследованию убийств. Я проверил.
Руки Фрирса задрожали, и он положил листок на стол.
— Но откуда вы знаете, что этот человек и есть Джеймс Хансен? И что доказывает эта запись кливлендского дантиста? Однако у него весьма высокие расценки.
— Это не доказывает ничего, — ответил Курц. — Но это тот самый дантист, который представил полиции для идентификации трупов зубные карты после дюжины убийств, сопровождаемых самоубийствами, полностью идентичных тому, как все было в случае с вашей дочерью. Всегда разные имена. Всегда разные карты. Но этот зубодер всегда оказывался причастным к убийствам, который совершал Хансен. — Курц положил на стол папку.
Фрирс медленно пролистал страницы; его глаза были полны слез.
— Как много детей... — И продолжил, взглянув на Курца: — И вы в состоянии связать этого капитана Миллуорта с другими именами? У вас есть его зубная карта?
— Нет. Я не думаю, чтобы у Конвея имелись какие-нибудь другие записи или рентгеновские снимки по данному посещению. Я считаю, что он собирался использовать стандартные снимки, когда труп Миллуорта — вне зависимости от того, кем оказался бы на самом деле этот «Миллуорт», — понадобится опознать.
Фрирс заморгал:
— Но мы же можем заставить дантиста дать показания.
— Дантист умер. Вчера.
Фрирс начал было говорить, но тут же умолк. Не исключено, что он задумался над тем, не убил ли Курц Конвея, хотя, возможно, в данную минуту этот вопрос не представлялся ему таким уж важным.
— Я могу передать эту папку ФБР. Счет, который связывает Миллуорта с дантистом. А размер оплаты говорит о несомненном вымогательстве. Конвей шантажировал Джеймса Хансена.
— Наверняка вы можете попытаться это сделать. Но ведь нет никаких официальных документов, говорящих о том, что Миллуорт выплатил эти деньги, а имеется одна лишь запись о посещении кабинета.
— Но я не понимаю, каким образом рентгеновские снимки соответствовали зубам тех трупов, которые мистер Хансен оставлял на местах этих многочисленных убийств и самоубийств.
— Создается впечатление, что мистер Конвей, доктор стоматологии, имел клиентуру главным образом среди мертвецов.
Фрирс еще раз посмотрел на снимки.
— Конвей жил и работал в Кливленде. А многие из этих убийств-самоубийств произошли в городах, находящихся очень далеко оттуда. Даже если Хансен каким-то образом отыскивал мужчин, которым готовил на будущее участь обгоревших трупов, каким же образом он мог заставить всех их съездить в Кливленд и сделать рентгеновские снимки полости рта?
Курц пожал плечами:
— Хансен чрезвычайно хитрый сукин сын. Может быть, он предложил этим беднягам обслуживание у зубного врача в качестве одного из условий для приема на работу. Мне представляется, что он заставлял Конвея летать в каждый из тех городов, где он в то время жил, делать снимки зубов этих парней — может быть, когда они уже были мертвы, — а затем дантисту оставалось лишь высылать снимки из Кливленда. Впрочем, это не имеет особого значения, не так ли? Вопрос в том, что вам необходимо немедленно убираться отсюда.
Фрирс снова заморгал. На его лице, искаженном чуть заметной гримасой боли, появилось упрямое выражение.
— Из Буффало? Я не уеду. Я должен...
— Да не из Буффало, а только из этой гостиницы. У меня есть для вас вариант получше, с помощью которого вам, возможно, удастся прижать Миллуорта к ногтю, а не сделаться жертвой еще одного нераскрытого убийства и в виде картонной папки навсегда кануть в шкаф кабинета нашего доброго капитана.
— Но мне некуда...
— Я присмотрел для вас одно местечко, где вы могли бы прожить несколько дней, — сказал Курц. — Там не полностью безопасно, но в Буффало для вас сейчас не существует ни одного по-настоящему безопасного места. — Как и для меня, мог бы добавить Курц. — Собирайтесь, — произнес он вслух. — Вы выезжаете из отеля.
Брубэйкер и Майерс колесили по центральным улицам города, глядя, не мелькнет ли где-нибудь синяя «Вольво» Курца, осматривая тротуары — не идет ли он там пешком, и после каждого круга возвращались к «Ройял делавер армз».
— Эй, — вдруг сказал Майерс, — а как насчет его секретарши? Как там ее звать? Арлена Демарко.
— А что с ней случилось? — спросил Брубэйкер. Он курил уже пятую сигарету.
Майерс полистал маленькую замызганную записную книжку.
— Она живет в Чиктоваге. Вот адрес. Ее автомобиля сегодня там не было. Если она не приехала в офис, то, может быть, Курц отправился к ней.
Брубэйкер пожал плечами, но через несколько секунд повернул автомобиль и направился в сторону скоростной автомагистрали.
— А какого х... мы теряем? — сказал он. — Давай сунемся туда.
— Мистер Фрирс, — сказал Курц, — это мой секретарь, госпожа Демарко. Она не будет возражать, если вы погостите у нее день-другой.
Арлена уничтожающе взглянула на Курца, но с самым приветливым видом протянула гостю руку.
— Очень приятно познакомиться, мистер Фрирс. Меня зовут Арлена.
— Джон, — ответил Фрирс. Взяв ее ладони в свою, он сдвинул каблуки и склонил голову с таким видом, как будто собирался поцеловать ей руку. Хотя он этого не сделал, но Арлена все равно зарделась от удовольствия.
Они сидели в кухне Арлены. Когда Фрирс на мгновение отвернулся, Курц обратился к хозяйке:
— Арлена, у вас еще сохранился ваш?.. — Он немного отодвинул полу куртки и показал торчавший за поясом пистолет.
Она покачала головой:
— Остался на работе, Джо. Я держу такие вещи там.
— Прошу извинить, мы буквально на минуту, — сказал Курц Фрирсу и вышел вместе с Арленой в гостиную. Там он дал ей пистолет Анжелины Фарино — не тот «компакт витнесс», который был дорог ей как память, а другую маленькую игрушку 45-го калибра, которую он отобрал у хозяйки в ледовом дворце. Арлена выдвинула обойму из рукояти, убедилась в том, что она полна, хлопнув ладонью, вернула обойму на место, проверила, поставлено ли оружие на предохранитель, опустила маленький, но увесистый пистолет в карман кардигана, кивнула, и они возвратились в кухню.
— Боюсь, что я причиню вам ужасные хлопоты, — начал Фрирс. — Я прекрасно могу найти...
— Через день-два мы сможем подыскать для вас другое место, — перебил его Курц. — Но вы сами видели, какая ситуация складывается с Хансеном-Миллуортом. Думаю, что в данный момент вы будете в большей безопасности, оставаясь здесь.
Фрирс посмотрел на Арлену.
— Госпожа Демарко... Арлена... это навлечет опасность на ваш дом.
Арлена закурила сигарету.
— На самом деле, Джон, это привнесет в мою жизнь капельку волнения, которого в ней так не хватает.
— Если что-нибудь произойдет, сразу же звоните мне, — сказал Курц. Он вышел и уселся в свою «Вольво».
— Вот он! — воскликнул детектив Майерс. Они направлялись по Юнион-роуд в сторону Чиктоваги, когда увидели, что «Вольво» Курца выехала из переулка и двинулась на север к Кенсингтонской скоростной автомагистрали.
Брубэйкер развернулся на стоянке возле заведения под вывеской «Пончики Дункана» и резко вогнал фургон с надписью «ДОСТАВКА ЦВЕТОВ» в поток машин, идущих на север.
— Держись от него подальше, — сказал Майерс.
— Не х... учить меня, как сидеть на «хвосте», Томми, — огрызнулся Брубэйкер.
— Ладно, только не слишком зарывайся, если не хочешь нас спалить, — почти умоляюще отозвался Майерс. — Курц знает этот фургон? Не знает. Если мы не засветимся, то парень наш.
Брубэйкер снизил скорость. Курц выехал на Кенсингтонскую автостраду и направился в город, а фургон катил следом, отделенный от «Вольво» шестью автомобилями.
— Подождем, пока он окажется в городе, и тогда возьмем его, — сказал Майерс.
Брубэйкер кивнул.
— Может быть, около этого гнидника, его гостиницы, если, конечно, он направляется туда. Со стороны покажется, что у нас была веская причина задержать его там.
— Да, — согласился Брубэйкер и добавил: — Если он направляется в гостиницу.
Курц направлялся в гостиницу. Он поставил машину в грязном закоулке неподалеку, а Брубэйкер проехал еще один квартал и вернулся по боковым улицам как раз вовремя для того, чтобы убедиться, что Курц запирает автомобиль и идет к «Ройял делавер армз». Брубэйкер остановил фургон возле пожарного гидранта. Они вполне могли перехватить Курца пешком, прежде чем он дойдет до гостиницы.
— Он готов, сейчас мы его отымеем. Ты взял закладку и батарейку?
— Да, да, — успокоил напарника Майерс, поспешно ощупав карманы. — Ну, за дело.
Курц только-только свернул за угол; до гостиницы ему оставалось пройти один квартал. Оба детектива выскочили из фургона и быстро зашагали следом за своей жертвой. Брубэйкер вынул «глок» из кобуры и держал его в правой руке. Он на ходу снял пистолет с предохранителя.
Телефон в кармане Майерса зазвонил.
— Наплевать, — сказал Брубэйкер.
— Это может быть что-нибудь важное.
— Наплевать.
Майерс предпочел вместо этого наплевать на Брубэйкера. Все так же, трусцой продвигаясь вперед, он приложил телефон к уху.
— Да. Да? Да, сэр. Да, но мы как раз идем за... нет... да... нет... слушаюсь. — Он сунул телефон в карман и остановился.
Брубэйкер резко обернулся к напарнику.
— Ты чего?
— Это был капитан Миллуорт. Приказал снять наблюдение с Курца.
— На х...! Слишком поздно!
Майерс помотал головой:
— Не-а. Капитан говорит, что мы должны свернуть наблюдение и со всех ног лететь на Элмвуд-авеню, чтобы помочь Прдзивски со свежим уличным убийством. Мы больше не занимаемся Курцем — его собственные слова.
— На х..!!! — заорал Брубэйкер. Старуха в черном пальто остановилась и уставилась на него. Брубэйкер сделал еще три шага, вышел из-за угла и увидел, как Курц переходит улицу, приближаясь к гостинице. — Мы же взяли эту паскуду!
— Если мы сейчас отправимся за ним, то Миллуорт поджарит на завтрак омлет из наших с тобой яиц. Он же сказал: кончайте заниматься Курцем. И с чего ты так бесишься, Фред?
Сказать ему о деньгах, которые обещал Стив Фарино? — подумал Брубэйкер. — Нет!
— Этот бандит шлепнул Джимми Хэтуэя. И еще Трех Марионеток из Аттики.
— Чушь, — ответил Майерс. Он повернулся и, не торопясь, пошел к фургону. — Никаких доказательств нет, и ты сам это отлично знаешь.
Брубэйкер снова оглянулся в сторону гостиницы и поднял свой «глок», как будто и впрямь собирался с расстояния в целый квартал выстрелить Курцу в спину.
— На х..! — повторил он.
В комнате Курца кто-то побывал. Два волоска, которые он, уходя, прикрепил к двери, выпали. Курц вынул оружие, отпер замок, резко пнул дверь ногой и влетел в комнату. Никого. Держа в руке «СВ», он проверил обе комнаты и пожарную лестницу. С первого взгляда он не заметил ничего особенного, но кто-то здесь, несомненно, пошнырял.
Исчез нож. Один лишь острый кухонный нож. Курц осмотрел все остальное, но, если не считать того, что его бритвенный прибор и расческа лежали в ванной чуть-чуть не так, как он их оставил, а книги на полке были едва заметно сдвинуты, ничего больше не изменилось и не пропало.
Курц вымылся под душем, побрился, причесался, надел свою лучшую белую сорочку, немного старомодный галстук и темный костюм. Парадные черные ботинки, стоявшие в глубине шкафа, нужно было лишь слегка обмахнуть, чтобы довести до зеркального блеска. Длинное пальто, висевшее в том же шкафу, было не новым, но отлично сшитым и идеально чистым. Засунув «смит-вессон» за пояс и опустив в карман пальто «компакт витнесс» Анжелины, он вышел, сел в «Вольво» и доехал до спортивного клуба Буффало. По дороге он остановился, зашел в кондитерский магазин, купил там не слишком большую, но и не маленькую коробку шоколадных конфет, сделанную в форме сердца, и выкинул часть конфет в урну.
— Вы опаздываете, — сказала Анжелина Фарино Феррара, когда он вошел в тренажерный зал. — И одеты не так, как надо. — Он не стал переодеваться и оставался в пальто и костюме.
— Сегодня я не намерен упражняться. — Он вручил ей коробку конфет. «Мальчики», только что закончившие работу с тяжестями, с любопытством смотрели на них сквозь стеклянную стену.
Анжелина развязала ленточку, открыла коробку-сердце и увидела свой «компакт витнесс», лежавший среди оставшихся конфет. — О, мои любимые! — воскликнула она, положила в рот конфету с орехом-пекан и закрыла крышку. — Вы все еще хотите побывать на ленче?
— Да.
— А вы уверены, что сегодня подходящий день?
— Да.
— Но ведь там не должно случиться ничего драматического, не так ли?
Курц промолчал.
— Мы поговорим об этом в моем пентхаусе, — сказала Анжелина. — Я должна переодеться к ленчу. Вы можете поехать со мной. Мне придется представить вас «мальчикам» и всем остальным, кто проявит к вам интерес. До сих пор вы были всего лишь Мужчиной, Обольстившим Меня в Спортивном Клубе. Как вы сказали, вас зовут?
— Доктор Говард Конвей.
Анжелина вскинула бровь и вытерла полотенцем потное лицо.
— Доктор Конвей. Как вам это идет! Вы хирург?
— Стоматолог.
— О, это просто ужасно. Я слышала, что дантисты в чрезвычайной степени подвержены депрессиям и склонны к самоубийству. Вы сегодня вооружены, доктор Конвей?
— Да.
— А вы знаете, что «мальчики» заберут у вас оружие, как только мы сядем в машину?
— Да.
Ему показалось, что улыбка Анжелины Фарино Феррары сделалась хищной.
Глава 18
До прибрежного квартала они доехали в полном молчании. На подземной автостоянке Марко и Лео пожали Курцу руку, а затем довольно тщательно обыскали.
— Зачем дантисту пушка? — поинтересовался Лео, опуская «СВ» в карман кашемирового пальто.
— Я склонен к паранойе, — ответил Курц.
— Как и все мы, — добавила Анжелина.
«Прибрежные башни» возносились на двенадцать этажей над снежным полем, которое представляли собой побережье и замершая река Ниагара. Из большого подземного гаража все четверо поднялись в частном лифте на одиннадцатый этаж, где жили «мальчики» — Курц успел мельком увидеть канцелярские столы, компьютеры, телетайпы, несколько бухгалтерских принтеров и понял, что именно сюда переместились офисы Фарино, — а потом они вдвоем с Анжелиной продолжили путь на верхний этаж, воспользовавшись отдельным лифтом. Они вышли в отделанный мрамором холл; там она вынула ключи и открыла дверь в пентхаус.