Симонова Мария. Вирус хаоса

   Гений с Филом направились к аппарату, а она забралась в автобус. Пухлячок, отрекомендовавшись костюмером, сунулся было за нею, но она его деликатно выставила, заверив, что как-нибудь справится с переодеванием без его посторонней помощи.
   В пакете оказался светло-серый рабочий комбинезон с широкими ядовито-оранжевыми полосами. Мэри принялась было снимать кожанку, бросила машинально взгляд за окна — нет ли любопытных глаз, и тут заметила человека, наблюдающего за двором из окошка нижнего этажа, отодвинув занавеску. Она могла бы поклясться, что узнала это широкое лицо и роскошную, скорее всего имплантированную шевелюру. Он почти моментально скрылся.
   Взглянув еще раз на комбинезон, она передумала разоблачаться: размерчик его даже на глаз обладал изрядным запасом, так что Мэри спокойно уместилась в нем во всей одежде, что не уменьшило его мешковатости, а как раз напротив, полностью ею скрадывалось. Видок получился тот еще, оставалось утешаться тем, что щеголять ей такой модной скорее всего недолго.
   Не успела она нарядиться, как в автобус полезли бойцы. Один занял водительское место, зыркнув на Мэри веселым зеленым глазом.
   В них совсем не ощущалось страха — ни напряжения, ни тени сомнений, просто обязанных сопутствовать грядущим противоправным действиям. Скорее всего они попросту не подозревали об их противоправности: считали, наверное, что едут на съемку очередного эпизода, а то, что на месте не будет громоздкой аппаратуры и обстановка обещает быть максимально приближенной к реальной краже, — так это здесь в порядке вещей.
   Подошел Гений и устроился на место рядом с водителем. Махнул рукой Филу, оставшемуся возле аппарата — мол, следуй моим инструкциям и до скорой встречи, затем скомандовал:
   — Поехали!
   Трудно сказать, символически это прозвучало или кощунственно, но в этот миг на Мэри набросились угрызения совести, как проснувшиеся от капли крови пираньи на безмятежного пловца.
   Они собирались украсть не просто раритет, обязанный находиться в музее, вместо этого выставленный на площади безо всякого охранения, а национальную святыню, предмет гордости народа, к которому — так, кстати, между прочим — сами Имели непосредственное отношение. Правда, они были не у себя «дома», но это единственное утешение почему-то не больно-то утешало. Однако оно мешало Мэри, пока еще не поздно, отказаться от задуманного: раз миров много, то почему бы в одном из них не провернуть такую штуку, тем паче что где-то же такое должно свершиться, и скорее всего без возврата святыни, а они ее вернут, и заслуг народа это ни в коей мере не умалит.
   Внимание Мэри было рассеяно, что помешало ей сразу сориентироваться в дальнейшем происшествии: машину тряхнуло, и она как-то внезапно вынырнула на площадь, словно прорвав невидимую грань из десятков сплющившихся километров, то есть… Телепортировавшись?.. И при этом легко вписавшись в автомобильный поток?.. Внезапно вокруг образовалось множество машин.
   Впереди по правую руку на гофрированной стеле возвышался плечистый памятник.
   Они были на месте! Сама площадь выглядела немного иначе, но если у Мэри и возникли какие-то сомнения, связанные с чересчур быстрым приездом, то их окончательно развеял металлический шар, лежавший у подножия.
   Что ж, выходит — машина, выехав из ворот, телепортировалась прямиком в заданную точку, попав в гущу движения?.. Невероятно, труднопредставимо — одно дело закрытая камера, напоминающая лифт: зашел в одном месте, вышел в другом, и совсем другое — средство передвижения, прицельно прыгающее в пространстве.
   Мэри огляделась: остальные пассажиры автобуса выглядели как ни в чем не бывало — все, кроме Гения: он обернулся к ней, и весь его вид спрашивал: «Я что, нечаянно задремал?..» Увы, она не могла дать объяснений, разве что растерянно поморгать. Тогда он опустил взгляд на часы и справился у водителя — каково сейчас точное время?
   Их маленькое замешательство прошло незамеченным: автобус проезжал мимо памятника, и общее внимание было устремлено на цель предстоящей операции. Шар располагался на подставке в форме чаши, утопленной в бетоне подножия, и удерживался там, видимо, собственным немалым весом, по крайней мере никаких дополнительных креплений видно не было. А то Мэри волновалась, что возникнет проблема с расшатыванием основ. Не обошлось и без следов разгильдяйства, как видно, размазанного по мирам: рядом, почти впритык к постаменту лежал штабель бетонных плит, потемневших от времени — похоже, что они были забыты здесь еще со времен закладки фундамента. Дальше по проспекту вдоль выставленного там торгового ряда ходили люди, но возле памятника их почти не было. Милиции в пределах видимости не наблюдалось.
   Автобус обогнул заграждение и припарковался у зеленого газона, на подходе к монументу. После чего все его пассажиры, а также шофер, затаив дыхание, посмотрели на Гения: ведь их задача, как прекрасно помнила Мэри, состояла в том, чтобы Неукоснительно выполнять его приказы.
   — Реквизит! — распорядился он, подтвердив ещё одну ее догадку: бойцы, взявшиеся после этих слов за автоматы, были убеждены в том, что им предстоит съемка очередного эпизода. Самой Мэри сунули в руки рулон полосатой разметки. Она с трудом сдерживала дрожь пальцев, а в следующий момент поняла, что нервничает не одна она, и от этого как-то сразу успокоилась: бойцы ерзали в ожидании очередных команд, но Гений не торопился их отдавать. Он поднял взгляд вверх — на металлического колосса и выше, на небо, опустил его на часы и озадаченно потер лоб.
   — Заранее привлекать внимание не стоит, — наконец сказал он, — действовать начнем, как только появится флаер. Пока придется немного…
   — Да вон же он! — перебил водитель. — Вон, глядите, летит!
   Небо над площадью было ясное, словно свежепостиранное, с легкими мазками облачной пены, размытой солнцем — аппарат заходил от солнца, потому и не был сразу заметен. Но когда все по команде Гения высыпали из машины, его было уже хорошо видно: снизу он напоминал летающую тарелку, хотя, пожалуй, больше смахивал на селедочницу.
   — Разметку, — велел Гений, махнув рукой у начала дорожки, и направился по ней быстрым шагом в сопровождении бойцов, пока за их спинами Мэри протягивала черно-желтую полосатую ленту, лепя ее с двух сторон к бордюру.
   Тем временем флаер приблизился и стал осторожно снижаться над спутником, параллельно монументу, чуть ли не впритык к нему.
   — Быстро, по периметру, — скомандовал Гений подоспевшей в этот момент Мэри; бойцы уже установили металлические стойки вокруг подножия. Мэри поспешила к ним, но обернулась на странную реплику:
   — Черт побери, вот идиот… — пробормотал Гений.
   Это никак не могло относиться к Филу, пилотировавшему флаер с безупречной аккуратностью. Она догадалась, кого имел в виду Гений, когда бросила взгляд по сторонам: огороженную зеленую лужайку вокруг памятника окружала все уплотняющаяся толпа зрителей — люди спешили от ближайшего кафе и вылезали из припаркованных поблизости машин, многие уже переступали через невысокий бордюр, чтобы подойти ближе. Лица некоторых показались Мэри знакомыми. Ну да, конечно, — по вчерашней вечеринке на крыше.
   Подобная аудитория могла быть только делом рук Андрея Валентиновича: судя по всему, он и являлся тем «заинтересованным лицом», или Гений включил его в тотализатор, не приняв во внимание, что толстяк не упустит случая дополнительно подзаработать, продав своим знакомым информацию о якобы съемках, иными словами — «места» на зрелище.
   — Ветер, не глазеть по сторонам, работать! — сердито прикрикнул Гений. Он корректировал снизу маневры Фила, тем не менее, как выяснилось, не забывал отслеживать и действия наземного состава.
   «Бойцы спецназа» уже распределились по кругу, изображая невозмутимое охранение, между тем как флаер завис на месте, негромко (по сравнению с вертолетом) гудя. Часть его днища, расположенного прямо над шаром, стала отъезжать.
   Мэри принялась торопливо протягивать ленту думая о том, что теперь все в сборе, поблизости не хватает только милиции. Однако при таком скоплении народа и она, естественно, не замедлила появиться. Верней, они: двое милиционеров, перешагнув через заграждение, с решительным, как и подобает, видом направились к памятнику.
   Гений подал Филу знак рукой и двинулся вдоль подножия им навстречу.
   Вмешательство властей было с самого начала неизбежно, и Гений, конечно, должен был его предусмотреть. Но то, что двое дежурных решили разобраться в происходящем, не укрепив предварительно свои ряды батальоном настоящего ОМОНа, казалось Мэри сомнительной удачей. Да и кстати, тем временем батальон мог быть уже в пути.
   Делая вид, что ее не интересует ничто в окружающем мире, за исключением протягивания ленты, Мэри отматывала ее в том же направлении, перемещаясь параллельно Гению. Таким образом, когда он пересекся с милиционерами, Мэри находилась достаточно близко, чтобы услышать, как он заговорил первым, не дав им раскрыть ртов, а если и дав, то не более чем раскрыть.
   — Распоряжением особого отдела ФСК, — сказал он, предъявляя им документ — не иначе как позаимствованную у Евгения карточку с золотым обрезом, — данная деталь композиции временно изымается, — сообщил он. — Все согласовано, вас должны были предупредить.
   — Так точно! — ответил один из милиционеров, и оба взяли под козырек.
   Мэри на мгновение застыла с отпавшим ртом, чего, к счастью, никто не заметил. Первый добавил, как бы извиняясь:
   — Наша обязанность, сами понимаете, проследить за соблюдением порядка.
   — Разумеется, лейтенант, следите, — «разрешил» Гений. — И мы, если вы заметили, тоже следим, — он кивнул на своих невозмутимых бойцов, устрашающих любопытную публику высокомерным к ней равнодушием, подразумевающим осознание своей правоты, что бы ни случилось, в любом случае.
   Гений развернулся и как ни в чем не бывало отправился руководить погрузкой. Милиционеры, оглядевшись и не узрев буквально в упор никаких правонарушений, потянулись следом за ним.
   Между тем процесс продвинулся и в его отсутствие: из дыры шлюза, разверзшейся в днище флаера, опустился шестипалый «захватчик».
   Мэри быстро дотянула ограждение, уже сомневаясь, есть ли в нем смысл. Поскольку новых распоряжений в ее адрес не поступало — ее как будто вовсе перестали замечать, — она примостилась на древнем бетонном штабеле, откуда происходящее действо смотрелось, словно из правительственной ложи.
   «У себя» Мэри бывала на этой площади лишь проездом, никогда не подходила к подножию памятника, не помнила, как выглядит спутник и, честно говоря, есть ли он там вообще. Здешний шар был облицован металлом в виде фигурных пластин, лишь в верхней части оставлен иллюминатор — застекленное окошко, маленькое, величиной с блюдце, и двойным кольцом четко обозначен круг, где, очевидно, располагался входной люк. Еще на нем имелась надпись, выложенная золотыми буквами. Глаз ухватил начало фразы:
   «ПЕРВОМУ ЧЕЛОВЕКУ…»
   Но она отвлеклась от чтения: как раз в это время на шаре смыкались металлические пальцы «захватчика». Лейтенант обратился к Гению, как бы в дружеском ключе:
   — Интересно, зачем ФСК понадобилась эта штука?
   Бетонный «насест» Мэри находился совсем рядом, практически позади них, и слышимость с него была прекрасная.
   Вряд ли лейтенант надеялся, что ему вот так за здорово живешь откроются тайны специального отдела, но попытка не пытка, если это не попытка пытки. Сегодня ему невероятно повезло.
   — Недавно были рассекречены старые архивы, — снизошел до объяснения Гений, — из них стало известно, что во внутренней обшивке спутника спрятано зашифрованное послание.
   — От него?.. — милиционер запрокинул голову. Гений тоже посмотрел вверх.
   Памятник не нависал, подавляя своей массой, как это бывает свойственно колоссам: снизу создавалось впечатление, что гигант пребывает в вечном и безнадежном стремлении оторваться от колонны и взмыть ввысь. Скульптору это удалось настолько, что отсюда, от подножия, на фигуру было больно смотреть.
   Гений вздохнул:
   — Может быть… — и сделал знак двумя руками для Фила: «Поднимай!»
   Флаер вздрогнул, гудение его усилилось, и под возросший гомон публики и щелчки фотоаппаратов шар стал подниматься в металлической горсти, словно железный паук утаскивал в темное гнездо утерянное стальное яйцо гигантской Курочки Рябы.
   Глядя на все это, Мэри уже недоумевала — а она-то зачем здесь понадобилась? В чем заключалась ее профессиональная задача? Протянуть заграждение, не больно-то на самом деле нужное при таких вон бравых охранниках? Даже не смешно.
   Взгляд скользил по золотым буквам, и что-то неправильное, нелогичное вдруг зацепило внимание. Мэри тряхнула головой, еще раз прочла видимую часть надписи:
   …ПОБОРОВШЕМУ ПУТЫ… И ОТРАЗИВШЕМУСЯ О … СФЕРЫ.
   Не веря глазам, прочла еще раз, потом в недоумении подняла их к небу.
   Как это — «отразившемуся»?..
   ОТ КАКОЙ «СФЕРЫ»?
   Мэри таращилась в небесную синь, чувствуя себя хорошенько оглоушенной по куполу.
   Или по сфере?..
   Между тем спутник исчез в трюме (или как это называется у грузовых флаеров), днище закрылось, грузовик тронулся с места и медленно, с плавным величием дирижабля поплыл над площадью, набирая высоту.
   — Это… И надолго вы его?.. — проявил милиционер чудеса бдительности.
   — Вернем сегодня же, — заверил Гений. Затем развернулся и крикнул бойцам: — Снять оцепление! Всем в машину!
   Те мигом свернули ограждение, так что ответственной за него Мэри даже обрывочка не осталось. Ей оставалось только пройти в автобус, что она и сделала, пребывая внутренне в растерянных чувствах и поглядывая время от времени на небо. Благо что зрители на сей раз не налетали и не приставали с просьбами об автографе, а держались в отдалении и очень быстро разошлись — чувствовалось, что в большинстве своем это «профессиональные» зрители.
   — Неплохо. Уложились в двадцать две минуты, — сказал Гений, когда все уселись и машина тронулась.
   «Бойцы» загудели, делясь впечатлениями, одна только Мэри хмурилась, глядя перед собой в одну точку. За достаточно короткое время у нее накопился к Гению целый воз вопросов, но ясно, что при статистах задать их было невозможно, и она ожидала скорого избавления от посторонних ушей, надеясь на чудеса телепортации.
   Минуты бежали, автобус мчался по незнакомой Москве на приличной скорости, однако никаких чудес с мгновенным преодолением пространства-времени, кажется, повторять не собирался. Это провоцировало еще один вопрос, только вряд ли он мог быть обращен к Гению, похоже, понимавшему в телепортации не больше ее. А разговор на эту тему с водителем едва ли сулил взаимопонимание. Мэри оставалось набраться терпения до прибытия на место, насчет которого она, кстати, тоже не была осведомлена, но это ее почему-то не волновало: больше всего ей хотелось бы проснуться и увидеть затылок мужа на фоне компьютера.
   И можно со спокойной душою опять заснуть.
   А место в конце концов оказалось то же самое, откуда они всей компанией выезжали «на дело»: те же приземистые «замковые» постройки с просторным внутренним двором, где стояла машина Гения — вернее, Евгения, что на самом деле было не одно и то же.
   Мэри ожидала увидеть здесь флаер с украденным спутником. Но его не было, что, кажется, никого, кроме нее, не удивило.
   — Отлично поработали, всем спасибо!
   Гений вручил шоферу пачку пятисотенных, перетянутую банковской лентой.
   — У Евгения спер? — поинтересовалась Мэри, когда они сели в его машину, хотя у нее имелись для него вопросы и посложнее, и поинтереснее.
   — Ты имеешь в виду — у самого себя? — невинно поинтересовался он.
   Мэри только диву далась, как он легко и просто идентифицировал себя с двойником, когда речь зашла о его, двойника, деньгах.
   — Признайся, — сказал он, проследив ход ее мысли, — если бы ты узнала, что у здешней Ветер имеется солидный счет в банке, неужели не воспользовалась бы? Ну, скажем, на самое необходимое?
   — Не! — отрезала Мэри, не раздумывая ни секунды — возможно, опасаясь признаться, что да.
   — Да ладно, — усомнился он. — Почему бы и нет, если ты заняла ее место? А мне как прикажешь существовать, когда мое место в мире занято9 Я здесь человек, которого нет! Хотя у меня тоже имеется счет — похоже, что все мы, Смеляковы, в этом преуспели.
   Мэри тайком вздохнула.
   — …И не моя вина, что я не в состоянии до него добраться. А почему, ты думаешь, я все это затеял? Оттянуться захотелось, приключений мне не хватает?
   — Я поняла, что тебе не хватает денег, — сказала Мэри.
   — Узнаю женщину, — вздохнул Гений, — на уме одни деньги. Да не волнуйся: если все пройдет успешно, я верну его деньги, даже с процентами.
   Мэри не преминула бы встать на защиту невинно опороченных женщин, но машина уже выезжала из ворот, и пора было поговорить на более актуальные темы.
   — Гений, куда мы едем? И где спутник?
   — Недалеко отсюда. Это ответ на оба твои вопроса.
   Теперь Мэри решила высказать терзавшее ее с некоторых пор подозрение:
   — Скажи честно… Ты меня обманул? Ты его спрятал и теперь хочешь продать?
   Он покосился насмешливо:
   — Откуда такие дурацкие идеи? Я что, похож на расхитителя народного имущества?
   — Похож! — заявила Мэри. — Иначе, если предстоит его возвращать, почему ты распустил статистов?
   — Они нам больше не понадобятся. Обойдемся. Возвращать культурные ценности совсем не то же, что их красть — просто принес и поставил.
   — Если охрана больше не нужна, то я — тем более, — сказала Мэри. — Не понимаю, зачем ты вообще меня к этому пристегнул.
   — Не понимаешь? — спросил он.
   — Нет.
   — Потому что нас здесь двое, — сказал он. — И большой вопрос, кто кого сюда «пристегнул». И, самое главное — от кого зависит возвращение, ну, так скажем, мое.
   — Я не… — начала было Мэри, но он ее перебил:
   — Ты уже говорила, что ничего не знаешь. И я склонен тебе верить. Но все-таки, пойми меня правильно, мне не хотелось бы надолго упускать тебя из виду.
   Мэри растерянно молчала, хотя допускала, что он может быть прав: с нее все началось и, возможно, было каким-то образом на нее завязано. Единственное, в чем она могла бы поклясться наверняка, — в происходящем не было ни грамма ее вины. Однако по самому актуальному вопросу — кто виноват? — у нее до сих по не возникло ни тени догадки, ни проблеска понимания. Как и по другому — что делать?..
   Но было и кое-что еще, связанное именно с этим миром, чего она решительно не могла понять.
   — Ты прочитал надпись на спутнике? — спросила Мэри, уже сомневаясь — а то ли там действительно имелось в виду, что ей почудилось?
   — М-гм, — неопределенно, но в большей мере утвердительно промычал он.
   — И тебя ничего не удивило? — осторожно поинтересовалась она.
   — Это насчет небесных сфер? — спросил он.
   — Ну да, о сфере! — обрадовалась Мэри: все же не для нее одной золотые буквы сложились в подобный бред. — Якобы он там, ну… Отразился, что ли?
   Гений задумчиво пожал плечами:
   — Что тут сказать… Либо здесь бытует какое-то странное заблуждение, либо… Нет, сейчас не берусь гадать — слишком мало информации. Потом разберемся, — сказал он, помолчал и добавил: — Может быть…
   Они ехали в зеленой полосе — кругом не было домов, почти не было людей и машин. Вскоре свернули на запущенное ответвление шоссе, и впереди открылись полуразрушенные постройки. Потрескавшаяся дорога, которой явно нечасто пользовались, спускалась к ним.
   — Что, спутник там? — недоверчиво спросила Мэри, ожидавшая если и не опять замка, то какого-нибудь приличного особнячка, коль скоро в пари принимал участие Андрей Валентинович.
   — Среди этих домов есть дворик, мы договорились, что Фил будет ждать там. Вместе со спутником, естественно.
   «Ну да, понятно, конспирация…» — подумала Мэри и спросила:
   — А эти, участники пари, они что, тоже там?
   — Нет. В высотке напротив памятника есть ресторан «Три толстяка», они оттуда наблюдают за событиями. Как только мы вернем спутник, можно будет сразу…
   — Погоди, а Андрей Валентинович? Он ведь участвует?..
   — Как это ты догадалась? — усмехнулся Гений.
   — Кажется, я видела его в окне… Нет, не в ресторане, конечно, а в замке, перед самым нашим выездом…
   Гений резко повернулся:
   — Ты уверена?.. — глаза его вдруг углубились, стали испытующи и страшны.
   — Ну да… Кажется… — испуганно пролепетала Мэри. — А что…
   — Кажется?! — прорычал он.
   — В-видела. Точно. Но ведь… раз есть телепортация, то он мог…
   — Какая, к черту, телепортация! — он лихорадочно шарил глазами вокруг — по приборной панели и по салону, кинул взгляд на Мэри и приказал:
   — Открывай дверь и прыгай.
   Они подъезжали к домам-развалюхам, впереди маячила облупленная стена, но Гений и не думал снижать скорость.
   — Что?! — Мэри опешила.
   — Прыгай, говорю! — Резко наклонившись, он сам открыл дверь с ее стороны.
   Ошалевшая Мэри уцепилась за раму и для начала слегка высунулась: в ее каскадерской практике имелся единственный опыт прыжка из едущей машины, когда та двигалась помедленней этак вдвое. Оценив летящий мимо придорожный ландшафт на предмет мягкой посадки, она успела понять, что на таковую рассчитывать не приходится. Тут позади раздалось:
   — Ну же! Пошла! — а затем последовал сильный пинок, выпихнувший ее вон, как птичку, не желающую вылетать из клетки на свободу. Дело в том, что «птичка» не умела летать.
   Свобода оказалась к ней ОЙ!!! ОЙ! — Ой! — ОЙ! — ТВОЮ—МАТЬ—КРАПИВА!!! — ОЙ! — ЕЙ!!! — как неласкова. Хорошо хоть, что она умела должным образом группироваться и избежала переломов.
   Поднявшись среди учиненного ею крапивного бурелома, Мэри увидела, как машина врезается в кирпичную стену. Спустя секунду она взорвалась — да так пламенно, словно топливо помещалось не только в бензобаке, а заполняло весь ее объем.
   Инстинкты сработали сами собой: Мэри вновь нырнула в крапиву — теперь уже, как рыбка, хотя данная стихия была ей отнюдь не родной, а неприветливой и жестокой. «Рыбка» морщилась и тихонько чертыхалась, все равно не слыша самой себя за грохотом взрыва и последовавшего затем обвала стены — а возможно, и целиком здания.
   Когда все стихло, Мэри моментально вскочила на ноги, чему способствовала не только крапива, но в немалой степени и мысль о Гении — жив ли? Успел ли спрыгнуть? Огляделась и с облегчением поняла, что успел: Гений лежал по другую сторону дороги у самой бровки. В данный момент он поднимал голову — значит, был жив. Она помахала ему рукой, приветствуя этот факт, заодно привлекая его внимание к тому, что и она тоже уцелела. Потом стала торопливо выбираться на дорогу. Тем временем Гений встал на ноги — не сказать, чтобы по-спортивному бодро, но, главное, было ясно, что госпитализации не требуется.
   Она приблизилась, остановилась, и оба, словно по команде, поглядели на машину — то есть на оплавленные фрагменты ее остова, виднеющиеся из-под груды кирпича. В глубине души у Мэри, на некоей внутренней фотобумаге медленно проявлялось осознание, что произошедшему никак не подходит определение «трюк». Это не съемки.
   — Ген… Гений, нас что… Нас убить хотели?.. — она спотыкалась чуть ли не на каждом слове: нахлынул запоздалый страх, в котором, как в смоле, увязли все мало-мальски здравые мысли. Не родилось таковых, даже когда над руинами появились военные — судя по форме, спецназ, и очень похоже, что настоящий.
   Наверное, следовало уносить ноги, вот только чуть раньше, а не когда их уже увидели. Гений, не дожидаясь окрика, пошел к ним, и Мэри потащилась следом: удрать от спецназа, застукавшего тебя у места отгремевшего только что взрыва, фактически в радиусе поражения? Это утопия. Тем временем реанимировались кое-какие мысли.
   — Этот Андрей Валенти… — Мэри запнулась: вместо уважительного упоминания толстяка по имени-отчеству ей захотелось плюнуть. — Этот толстозадый, это все он подстроил, да?.. — она умолкла, не в состоянии себе представить, как человек, только вчера с ней любезничавший, мог сегодня предпринять кое-что вполне конкретное для того, чтобы ее разорвало в клочья.
   — Эта жирная скотина затеяла свою игру, — уронил Гений, в то время как под их ногами захрустели обломки кирпичей, гнилых досок и прочий невнятный мусор — …но он прокололся, — продолжал Гений. — Ничего у него не вышло.
   — Ничего не вышло… — повторила Мэри, глядя на приближающихся бойцов и добавила совсем тихо: — По-моему, это про нас…
   — Да нет, у нас-то, кажется, порядок, — сказал он. — Сейчас все поймешь.
   — Капитан Смеляков, — представился он старшему, махнув перед его носом карточкой. Тот козырнул. — Майор Каневич здесь? — спросил Гений к большому удивлению Мэри, окончательно запутавшейся в его планах, контрпланах и диспозициях.
   — Майор у спутника. Послал нас разобраться… — боец оглянулся на совместные руины стены и автомобиля, спросил участливо: — Вы в порядке?
   — Я да. А как здесь у вас?..
   Послышался приглушенный гул, и из-за зданий вынырнул белый флаер с красной полосой вдоль корпуса и с крестом. Красным. Не успели присутствующие проследить его глазами, как в небо поднялся еще один такой же и полетел следом за первым куда-то в направлении центра.