Скидневская Ирина. Игры по-королевски (Близко, около звёзд - 2)

   - В контракте не был оговорен ни один случай экстренного прерывания бегов. Вы можете сделать это только после завершения цикла из четырех забегов. Это обычная практика?
   - Нет, конечно. Обычно организаторы стараются свести риск к минимуму и вносят в контракт какой-либо пункт, страхующий их.
   - В вашем случае риска не было?
   - Никакого. Крысы не лошади, которыми управляет жокей. Это не породистые скакуны, родословные которых прослежены до пятидесятого колена. Лошади предсказуемы, а крысы эти... мерзкие? Кто, скажите, мог предвидеть, что уже четвертые бега сотрут корпорацию "Дронт. Дронт. Другие" в порошок? Только тот, кто знал, что крыса под номером двести тринадцать выиграет три забега подряд.
   - Вы все-таки предприняли некоторые меры безопасности, которые выделяются из общей массы правил. Я говорю о том, что, в отличие от призов по ставкам, которые вручаются сразу, призовой фонд победитель может получить только через трое суток. Чья это была идея?
   - Моя. Я включил этот пункт автоматически. Так делается всегда, вдруг найдется лазейка, - будем с вами откровенны - позволяющая не платить приз. Но в нашем случае это ничего не меняет. Бега проводятся в автономно функционирующей системе. Крысотрон изолирован от внешних проникновений, там только запрограммированная техника и пятьсот крыс. От начала и до конца бегов ни один из служащих не имеет права даже стоять рядом с крысотроном. Лицензионный комитет, от которого мы зависим, только и мечтает содрать с нас штраф за нарушение правил. Половина сотрудников, проводящих бега, работники комитета, мы кормим еще и эту ораву. Не думаю, что, заметив нарушение, они бездействовали бы, им все равно, с кого получать деньги.
   - Хлопотное это дело - крысиные бега, - заметил Скальд.
   - Мне тоже так кажется...
   - Вообще, должен сказать, это потрясающее зрелище - как бежит и преодолевает препятствия крыса. Не для слабонервных. Очень, знаете ли, бодрит эта толкотня среди крыс... У зрителя создается впечатление, что действует он сам. Я так понимаю, что на каждую особь вы прикрепляете телекамеру?
   Иштван кивнул.
   - Этот момент был главным в нашей рекламной кампании. Поставивший на определенный номер может пройти путь вместе со своим избранником, а в случае его победы у зрителя возникает потрясающая иллюзия своей собственной победы. Мы знали, что это сработает. Раскупаемость билетов была полной, и уже после первых бегов разошлись билеты на остальные три забега - мы проводим их с интервалом в две недели.
   - Всегда на одном и том же месте, выбранном...
   - ...мною.
   - В регламентированном правилами порядке...
   - Да.
   - После первых бегов... что вы искали в течение трех дней, когда пытались найти какой-нибудь подвох?
   - Ничего конкретного. Хотя сумма приза была очень большой, мы решили, что это просто случайность.
   - А после вторых бегов?
   - Я был уже твердо уверен, что это компьютерная диверсия. Что кто-то создает телеобман, внедрившись в нашу компьютерную сеть: запускается голограмма, которая и действует - ведет себя сообразно обстановке, побеждает и приносит неплохие денежки. После вторых бегов мы поставили рассеиватели - правила нам этого не запрещали - и результат был нулевой. Крыса настоящая.
   - Мысль о компьютерном обмане очень интересна, вы с ней расстались окончательно?
   - Среди акционеров нашей компании немало представителей правительства всех уровней, мы сразу обратились к ним за поддержкой, они прислали специалистов, подведомственных Галактическому Совету. Представляете, один из них был с синим лицом...
   - Да, в галактике много интересного, - согласился Скальд.
   - Они не обнаружили никаких нарушений. К третьим бегам мы сменили весь технический персонал. Но нам это не помогло.
   - Интересные у вас тут разворачиваются события. И дело должно бы получить широкую огласку. А я ничего не слышал об этом.
   - Мы приложили к этому немало усилий. Ну, и потом, в нашем секторе журналистика почти полностью принадлежит нам.
   - Какое все-таки вы дали официальное объяснение тому, что происходит?
   - Специалисты просчитали, что в нашей ситуации более правильным будет делать вид, что не происходит ничего. Если нам суждено прогореть, и так прошумим на всю галактику. Кстати, вы обратили внимание на состав зрителей? Мы сами, согласно нашим идиотским правилам, дали им возможность выкупить билеты на три последующих забега после проведения первых бегов. Девяносто процентов из них - граждане Даррада. Как стервятники, кружат над добычей...
   - Все-таки считаете, это происки Даррада?
   - А чьи еще?
   - Мысль о том, что крысой каким-то образом управляют на расстоянии, не приходила вам в голову?
   - Электронщики воспротивились этой идее после проведенного обследования. И вообще, - усталым голосом произнес Иштван, - даже если вы знаете, какие препятствия предстоит преодолеть крысе, как вы ей скажете эту фразу: "Дорогая, сейчас пол у тебя под ногами начнет вращаться, и если ты не будешь делать резких движений, а распластаешься на полу и потерпишь восемь секунд, тебя плавно вынесет в такой узенький тоннельчик с горячей водичкой... Ты, пожалуйста, не пугайся и плыви вперед, ей-богу, будто ничего не происходит..."?
   Детектив улыбнулся.
   - Смешно. Но все-таки вы об этом подумали, когда составляли правила, не так ли? Жокей вообще не наблюдает за ходом бегов. Он сидит себе тихонько в изолированной кабине, запечатанной со всех сторон, и ждет, когда закончатся бега... Кто придумал это? Вы или...
   - Лем. Это все были идеи Лема.
   - Того человека, который составлял правила и который потом покончил с собой?
   - К сожалению.
   - К сожалению - составлял?
   - К сожалению - покончил!
   - Извините. Когда он составлял эти правила, он обсуждал их с вами?
   - Ну, да... редко... Мы как-то сразу приходили с ним к соглашению. Мы обсуждали технические подробности проведения бегов. Что касается финансовой стороны проекта, я поручил ее отцу, тот передоверил тоже Лему, а когда нужно было представить договор в комитет, оказалось, что он даже не прочитал его. Я за полчаса пролистал бумаги, исправил кое-что и сразу повез на утверждение. Конечно, так дела не делаются, но слишком много тогда навалилось забот...
   Скальд прошелся по кабинету, потрогал гладкую крышку стола, пытаясь определить, из какого материала она сделана, и присел на ее край.
   - Как я понял, прочитай вы эти бумаги внимательней, это ничего не решило бы. Так? И нет смысла сейчас сожалеть об этом. - Иштван кивнул. Значит, будем исходить из того, что они знали о предстоящей победе крысы номер двести тринадцать... Примем это за данность. Да, жаль, что этот ваш господин Лем покончил с собой. Расскажите о нем. Что это был за человек, его привычки, вкусы, семья, наследники, слабые места, скрытые пороки.
   - У Лема не было ни скрытых пороков, ни слабых мест, ни семьи, - не задумываясь ответил Иштван. - Его семьей была наша корпорация, а другом отец. Он всегда думал только о том, чтобы помочь нам.
   Скальд хмыкнул.
   - Чем вызвана такая преданность?
   - У Лема был природный дар делать деньги. Когда отец познакомился с ним, у Лема было полно идей, но без связей, таких, какие есть у нас, невозможно было их реализовать. А что может быть хуже нереализованного таланта?
   - И ваш отец использовал талант Лема?
   - Это не то, о чем вы думаете. Лем был его другом, настоящим другом. Он знал все тайны отца и пользовался его полным доверием. Когда стали ясны масштабы нашего разорения, Лем не смог смириться с тем, что это дело его рук, - невесело сказал Иштван.
   - Значит, возможность предательства со стороны Лема исключаем, если вы так настаиваете, - задумчиво произнес детектив. - Но каким-то образом они все-таки заставили его написать нужные им правила. Заставили или убедили...
   - Слово "убедили" мне нравится больше.
   В кармане у Иштвана запищал телефон.
   - Это снова отец, я оставил связь только с ним. В пятый раз звонит...
   - В шестой, - погруженный в свои мысли, рассеянно сказал Скальд. Почему вы не поговорите с ним?
   - А что я ему скажу?
   - Скажите, что отказываетесь обсуждать подробности по телефону и что если он желает, может спуститься к нам. Я, в свою очередь, хотел бы с ним познакомиться.
   Иштван с явным облегчением набрал номер и переговорил с отцом. Через некоторое время тяжелым шагом старший Дронт уже входил в кабинет. Он был высок и грузен. Скальд с интересом вгляделся в его отечное лицо, лицо человека, которому необходимо срочное лечение, но который почему-то медлит с визитом к врачу. Впрочем, почему, Скальду уже было ясно. Дронт энергично пожал ему руку, завалился в кресло и пробурчал:
   - Ну, ребятки, спрятались вы здесь. Уже семь часов сидите.
   Иштван молчал, не глядя на него. Скальд выдержал паузу - старик перенес ее с достоинством, не выказав ни малейшей нервозности или недовольства. Этот человек был уверен в себе несмотря ни на что.
   - Господин Дронт, могу я задать вам вопрос? - спросил Скальд, проникаясь симпатией к нему. Дронт кивнул. - Что вы будете делать, когда разоритесь? - Детектив намеренно употребил "когда" вместо "если".
   Старший Дронт даже бровью не повел.
   - Я поднимусь из пепла. Но не в этом дело, - прохрипел он.
   - А в чем?
   - Я не люблю проигрывать.
   - Понятно.
   - Вы что-нибудь уже... нашли?
   Скальд кивнул. Оба Дронта замерли.
   - Я сделал предварительные выводы, - медленно сообщил Скальд. Во-первых, я подозреваю жокея, и сужу об этом по правилам проведения бегов. - Старший Дронт что-то буркнул и полез в карман за таблетками. - Это подозрительная фигура. Мне необходимо знать о нем все то, что знаете вы.
   - Вот что, господин Икс, - прохрипел Дронт-старший. - Я вижу, вы поладили с Иштваном. У мальчика чутье на людей, хотя он и строптив до невозможности. И то, и другое у него от матери... А если он доверяет вам, то доверяю и я. Так вот, вы попали в точку. Мне этот Хайц с самого начала не показался. - Дронт перевел дух, выпил воды и угрюмо сообщил: - Я пытался его убить.
   Иштван подскочил, как ужаленный.
   - Отец, что ты говоришь?!
   - Да, мой мальчик... Этот ублюдочный Даррад, который только и умеет, что красть чужие идеи, брать то, что плохо лежит, и строить Вансее козни, вознамерился разорить меня, но я не собираюсь сдаваться без боя. Будем честны. Мы ведь с тобой не на собрании правления. Все гораздо хуже, чем в моих бодряческих отчетах... Я пытался убить Хайца, сразу после третьих бегов. Что вы на это скажете, господин Икс? Насколько тверды ваши моральные убеждения, чтобы иметь с нами дело?
   - Оставим мои моральные убеждения в стороне, - быстро сказал детектив. - Но я не собираюсь участвовать ни в чем незаконном. Я буду с вами работать, только если вы пообещаете не предпринимать ничего без моего ведома. Это главное мое условие. - Отец и сын кивнули одновременно. Расскажите подробнее о покушении на жокея.
   - После первых же бегов выяснилось, что до Хайца невозможно добраться - он охраняется, как здание заседаний Галактического Совета. Он садится в бронированный автомобиль, почти такой же, как у вас, - не смотрите на меня так, я тоже навел о вас справки - едет в отель "Крона", и... - Дронт развел руками, - выяснить, в каком номере он остановился, не представляется возможным. Вы знаете, что это за отели - отсутствие персонала, искривленное пространство, временные ловушки, молекулярные замки - немного вредно для здоровья, но клиент недоступен кому-либо и очень, очень доволен... Нам оставался автомобиль. Не буду пересказывать все перипетии моего обхаживания тех двух лбов, охраняющих Хайца, и его шофера, скажу только, что теперь они обеспечены до конца своих дней. - Дронт прокашлялся. - Они воткнули в него шприц с ЭЛь-фином и вышвырнули из автомобиля в укромном месте. Но через три дня мои люди случайно сфотографировали Хайца выходящим из отеля. Он выглядел, как обычно. С ним ничего не случилось! Развернутый Z-анализ, проведенный нами, естественно, незаконно, показал полную идентичность личности. Предвижу ваши вопросы, господин Икс. Отвечаю сразу. Я принял все меры к тому, чтобы меня не кинули те, кого я нанял. Капсула с ЭЛь-фином была вживлена в кисть одного из охранников, и срок ее нейтрализации был ограничен сорока шестью минутами, по истечении указанного срока яд должен был раствориться. И противоядия от ЭЛь-фина пока, как известно, не найдено. Охранник сильно рисковал, но согласился. Еще бы... Такие деньги... - Дронт говорил, не глядя на сына, голос его все сильнее хрипел, и он поминутно прерывался, чтобы выпить воды. Иштван сидел, опустив голову. - Я заставляю тебя страдать, Иштван, прости... Я не мог... не могу... смотреть, как гибнет целая империя - империя, созданная Лоренцо Дронтом...
   - Перестань, - раздраженно и одновременно растерянно сказал Иштван.
   - Второй охранник держал глазок... - запинаясь, продолжил Дронт.
   - Телекамеру? - уточнил детектив.
   - Ну, да. Только когда они воткнули в Хайца шприц, я послал сигнал на капсулу, и этот проклятый яд излился, как ему и было положено. Они вышвырнули Хайца и приехали ко мне за деньгами. Дело было сделано, я заплатил и отпустил их. Я верю им. Запись у меня есть, можете с ней ознакомиться. - Дронт, тяжело дыша, откинулся на спинку кресла и сжевал новую таблетку.
   - Пришлите мне ее как можно скорее, - озабоченно проговорил Скальд.
   Дронт вынул из кармана пиджака диск с записью и протянул ему.
   ...Вечернее шоссе сияло огнями, автомобиль скользил по нему, легко вписываясь в крутые повороты. Салон был освещен приглушенным светом. Камера, посредством которой велась съемка, подрагивала, мощные бронированные стенки создавали помехи, и изображение получалось не вполне четким. Худощавый светловолосый человек лет тридцати, сидевший между двумя рослыми охранниками, принялся поглядывать в окно, потом наклонился и о чем-то спросил шофера. Тот ответил, оглянувшись через плечо на охранника, сидевшего справа от пассажира:
   - Объезд... где... сейчас... - Доносились только обрывки фраз, но смысл разговора был понятен - водитель почему-то повел автомобиль по другой дороге.
   Успокаивающим жестом охранник положил свою ладонь сверху на кисть пассажира, лежащую у того на коленях, и сжал ее. Пассажир удивленно воззрился на охранника, что-то спросил. Внезапно свет в салоне погас, послышались глухие звуки борьбы и, громко и четко, раздался гневный задыхающийся голос Дронта:
   - Свет включите, придурки!
   Свет загорелся снова. Камера ходила ходуном. Охранники держали пассажира с обеих сторон за руки, тот извивался, с ужасом глядя на них и что-то бормоча.
   - ЭЛь-фин! ЭЛь-фин! - дважды выкрикнул охранник, сидящий справа, потом его, видимо, от нервного перевозбуждения, начало рвать прямо на сиденье.
   Пассажир медленно повалился вниз лицом, второй охранник, выругавшись, крикнул шоферу, чтобы тот остановился, выскочил из машины и выволок наружу бесчувственное тело, и оно осталось лежать на пустынной дороге темным бесформенным пятном. Камера скользнула по ярко освещенному щиту с номером шоссе, и запись кончилась.
   - Все прошло немного скомканно, но, в общем, по сценарию. Охранник нервничал, боялся опоздать, оставалось четыре минуты... могли возникнуть непредвиденные обстоятельства - патруль, к примеру, поэтому не проверили, труп ли выбросили... Ну, какие еще могли быть сомнения? ЭЛь-фин... Более надежного яда нет в галактике...
   - Я вижу, ты стал специалистом по ядам, - перебил отца Иштван. Он был сильно бледен. - При нужде у тебя можно смело консультироваться.
   Дронт не ответил, опустил голову и принялся хлопать себя по карманам. Потом достал носовой платок и громко высморкался.
   - Когда вонзилась в руку игла? - спросил Скальд.
   - Сразу, как только охранник прикоснулся к Хайцу. Но мне нужно было подтверждение от охранника.
   - Вот это - "ЭЛь-фин"?
   - Да.
   - Интересно...
   - Что - интересно? - грубо сказал Иштван.
   Скальд отмотал запись, нашел нужное место.
   - Посмотрите на его лицо. - Хайц на экране о чем-то удивленно спрашивал охранника, взявшего его за руку. - Он ничего не почувствовал. Что, этот укол был безболезненным?
   - Наоборот, - ответил Дронт, - игла должна была глубоко проникнуть в кисть...
   - Проклятье! - вырвалось у Иштвана. - Может, вы прекратите?
   Дронт-старший жестом смертельно уставшего человека провел ладонью по лицу.
   - Он не умер, Иштван, - мягко произнес Скальд. - Это было неудачное покушение. Мы анализируем его не для того, чтобы повторить. Я должен собрать как можно больше фактов. Это необходимо.
   Иштван хмуро кивнул.
   - Посмотрите на его губы, - продолжил детектив, - слов не слышно, но видна артикуляция. Хайц дважды спросил охранника, уже вонзившего в него иглу: "Что такое?" Это противоестественная реакция. Гораздо естественней на его месте было бы закричать от боли во весь голос. Потом Хайц смотрит на свою руку, видит кровь, которая льется уже ручьем, слышит крик: "ЭЛь-фин!" и принимает единственно верное решение - имитирует свою смерть.
   - Биопротез, - догадавшись, с глухой яростью произнес Дронт. - И эта ошибка стоила мне таких денег...
   - У Хайца нет одной руки, - вслух размышлял Скальд. - Правила не запрещают одноруким жокеям участвовать в крысиных бегах?
   - Сейчас я не в состоянии оценить ваш юмор, - вымученно произнес Дронт. - Наши жокеи не скачут на крысах верхом.
   - После покушения Хайц наверняка ушел в глубокое подполье.
   - Нигде не появляется, затаился.
   - Что ж, мы вновь попытаемся вывести его из душевного равновесия... Никакого криминала, и все достаточно корректно, - сказал Скальд после короткого раздумья.
   - Подождите, - вмешался в разговор Иштван. - Я не понимаю, при чем здесь вообще этот Хайц?
   - Мы и пытаемся выяснить, при чем, - терпеливо пояснил детектив.
   - Вы сказали, что Хайц вызвал у вас подозрения из-за правил. Что вы имели в виду?
   - Если исходить из того, что они сами составили нужные им правила, то мы должны выяснить, зачем им было нужно, чтобы все жокеи сидели в изолированных кабинах. По сути, это требование на руку организаторам, а не участникам.
   - А если это предложил Лем? - сказал Иштван.
   - А зачем Лему нужно было вносить этот странный пункт? Почему вообще возникло это условие - чтобы жокей совершенно не видел хода бегов? Разве Лем мог предполагать, что развернутся такие захватывающие события? Нет, он не мог - вы меня убедили в этом, Иштван. С тем же успехом он мог потребовать, чтобы жокеи удалились от крысотрона на километр, два, три. Это было бы еще надежнее для устроителей.
   - Но этот пункт не показался мне странным, - возразил Иштван. Благодаря ему мы хотя бы отметаем версию о телепатии - через свинцовые стены кабины не очень-то потелепатируешь.
   - А разве стены крысотрона, отгороженного от всего мира, не столь надежны? Через них, что, можно телепатировать? И что жокей внушал бы своей крысе? Волю к победе? Жокеи, как я понимаю, не знакомы с характером препятствий, меняющихся при каждом новом забеге. - Скальд улыбался своей мягкой обаятельной улыбкой, глядя на озадаченного его словами Иштвана. Мало того, зачем бы Лем вносил в контракт еще более странное требование чтобы за каждым номером закреплялась одна и та же кабина? Какое вам, организаторам, дело до того, в каком месте будет торчать каждый из пятисот жокеев?
   - Нам - никакого, а ему, значит, есть дело? - прохрипел Дронт.
   - Вы помните местоположение кабины номер двести тринадцать?
   - Помню, - сказал Иштван. - Еще бы не помнить. Сектор номер два.
   - И все?
   - В двух шагах от места награждения победителя...
   - Вот именно. Это еще раз доказывает, что они все продумали. Даррад ли стоит за вашей историей, или нет, суть ясна. Все крысы-участницы доставляются жокеям в пластиковых коробках с прозрачными крышками - чтобы был четко виден номер на спине крысы - все, кроме крысы-победительницы. Нет нужды паковать ее - кабина находится, как вы верно заметили, Иштван, совсем рядом с кабиной Хайца. Вот вам и меры безопасности. Попробуй вы лишить жизни крысу номер двести тринадцать прилюдно, при огромном скоплении народа - на вас навешают столько статей обвинения, на несколько пожизненных сроков потянет. И благодарные победители, поставившие на удачливый номер, сами доставляют хозяину крысу. Кстати, вы ее внимательно рассматривали? И как она вам?
   - Мы ее любим, - не задумываясь ответил Иштван.
   - Ну, это понятно, - улыбнулся детектив. - Я имею в виду другое. Заметили что-нибудь необычное?
   Иштван скривился, а его отец тяжело вздохнул:
   - Прошу вас, господин Икс, высказывайте свои соображения. Мы и так чувствуем себя полными дураками.
   - Вы делали развернутый Z-анализ крысы по результатам всех трех забегов?
   - Делали, - сказал Иштван. - Это одна и та же крыса. Что нам это дает?
   - Пока не знаю, но для нас сейчас важен каждый новый факт. Убить вы ее не пытались...
   Дронт-старший фыркнул.
   - А вы об этом сейчас жалеете, да, господин Икс?
   Скальд засмеялся:
   - Можно не отвечать?
   - Если бы я мог это сделать, - помрачнев, сказал Дронт, - я бы сделал. Но Хайц всегда увозит крысу с собой и держит в своем отеле.
   - Я очень внимательно разглядел это существо. Оно делает вид, что мечется, как все, но это не так. Несколько раз камера показала интересный кадр: крыса бежит, голова ее опущена, но глаза... Глаза глядят в сторону, следя за другими. Она анализирует. Смотрит, что делают остальные крысы. И принимает решение, как вести себя в той или иной ситуации.
   - А вы наблюдали за другими крысами? - перебил его Иштван.
   - Столь пристально - еще нет, не было времени.
   - Они все ведут себя точно так же, Скальд. Вы сами сказали, что крысы очень умные животные. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в этом.
   - Хорошо, согласимся с этим. И еще эта крыса немного хромает. Едва заметно. Чуть-чуть. - Оба Дронта воззрились на Скальда, ожидая какого-нибудь невероятного продолжения, но он лишь улыбнулся: - Просто хромает, и это все, что я могу сказать.
   - Иштван... сынок... У этого парня есть голова на плечах... он вытащит нас... - прохрипел Дронт. У него побагровело лицо. - Осталось всего пять дней...
   Иштван набрал номер и срывающимся голосом сказал в трубку:
   - Быстро врача. - Потом повернулся к отцу. - В постель, и никакой умственной деятельности. Сегодня утром я получил от твоего врача письменное уведомление, что если до полуночи ты не дашь согласия пройти необходимый курс лечения, он прерывает с нами контракт. А я дорожу мнением Лизатилуса. В прошлом году он спас тебя от смерти, забыл? Все, отец. До полуночи осталось полчаса. Мы тут сами разберемся.
   - Убить крысу - вот единственное наше спасение, сынок, - превозмогая приступ, твердым голосом произнес Дронт. - Единственное. Они охраняют ее... но мы должны быть хитрее... Дронты хитрее всех в галактике!
   - Я понял, отец. Хитрее, чем крыса номер двести тринадцать...
   4.
   Всякий раз, когда Скальд бывал на Вансее, красота ее белоснежных и просторных городов, выстроенных людьми, жадно влюбленными в жизнь, трогала и волновала его. Нигде больше он не встречал этих причудливо-изящных зданий, заканчивающихся куполами со шпилями, сияющих позолотой и окруженных стаями белых птиц. Когда он ходил по вымощенным звонкой бирюзовой плиткой улицам или глядел в синее, без единого облачка, небо Вансеи, ему казалось, что именно это он видел в своих детских мечтах. Его нищее, сиротское детство не отпускало его и стояло рядом с этой совершенной красотой.
   Как и подобало столице огромного сектора галактики, Вансея была планетой-заповедником - утопающей в зелени и избавленной от нагромождения нескольких уровней, типичного для искусственных планет. Доведенный до совершенства климат делал пребывание на Вансее восхитительно приятным для посещающих столицу крупных чиновников и бизнесменов, но даже и для них счастье поглазеть на настоящее, а не искусственное, солнце или увидеть природный, оглушающий своей красотой закат было редким. Вансея была закрыта для массового туризма, сервис был дорогостоящим, а развлечения изысканными и оригинальными - никаких боев между роботами или охоты на диких животных, пристрастием к которой так славился бросающий вызов цивилизации Даррад. Получить лицензию на занятие бизнесом в сфере развлечений на Вансее было настолько же трудно, насколько легко ее потерять. Здесь все должно было проходить по высшему разряду, иначе быть просто не могло - это было навязчивой идеей, трепетно воплощаемой в жизнь патриотами Вансеи. За малейшую провинность гость рисковал навсегда лишиться возможности посещать чудо-планету и лицезреть ее удивительные закаты, а в гражданах Вансеи с детства воспитывалось законопослушание и чувство гордости за родную метрополию.
   Зная здешние порядки, Скальд понимал, до какого отчаяния был доведен внешне невозмутимый Лоренцо Дронт, если решился на убийство. Скальд не жалел, что он приехал сюда. Предложенная загадка оказалась самой увлекательной и сложной из всех, что ему приходилось когда-либо решать. Но ее сложность, к сожалению, предполагала, что без риска никак не обойтись. Единственным смягчающим его будущие прегрешения обстоятельством мог быть только тот факт, что в извечной борьбе-соперничестве Вансеи с Даррадом он сражается на стороне Вансеи. Детектив очень надеялся, что это зачтется ему, если они с Иштваном, как говорят на периферии, наломают дров.