Страница:
Эта взаимосвязь между идеями, по Платону, является подлинным основанием реальности, базисной структурой, лежащей в основе всех отдельных чувственно воспринимаемых нами явлений.
Этот постоянно выходящий за свои границы холизм (системная целостность, смысловое поле), или диалектика, может быть назван ядром платоновской философии[45].
В диалоге Государство Платон использовал три аналогии для разъяснения учения об идеях. Это аналогия с Солнцем, аналогия с разделяющей линией и уже упоминавшаяся аналогия с узниками в пещере.
Кратко суть аналогии с Солнцем заключается в том, что Солнце можно сравнить с идеей блага. Солнце является для чувственного мира тем, чем является идея блага для мира, постигаемого только мышлением. Солнце, как и идея блага, является властелином своего мира. Как солнце излучает свет, так и идея блага порождает истину. И точно так же, как глаз видит при дневном свете, так и разум понимает в свете истины. Разум является человеческой способностью, которая связывает нас с идеей блага подобно тому, как глаз, являясь органом зрения, связывает нас с Солнцем. Но глаз, или способность зрения, не тождественен Солнцу, как и разум не тождественен идее блага. Солнце освещает все вещи, включая самого себя, и делает их видимыми для нас. Сходным образом, идея блага делает все идеи, включая и саму себя, постигаемыми нашим разумом. Более того, идея блага является условием существования, а не только познаваемости всех других идей, точно так же, как, по Платону, существование Солнца является условием не только нашей способности видеть вещи, но и их существования.
Суть аналогии разделяющей линии состоит в том, что наша способность познавать реализуется на разных уровнях. Прежде всего имеется различие между познанием чувственных вещей (BC) и познанием умопостигаемого (AC). Далее, познание чувственных вещей может быть разделено, с одной стороны, на познание теней, отражений или копий (BD) и, с другой стороны, на познание сущностей, которые порождают эти отражения (DC). Соответственно, познание умопостигаемого может быть разделено на познание имеющихся предпосылок (CE) и на познание прототипов, которое реализуется как чистое мышление об идеях без опоры на какие-либо образы (ЕА).
Кроме того, в сфере познания чувственного выделяются воображение (BD) и мнение (DC), а в сфере познания идей — последовательное мышление (CE) и постижение (ЕА).
Если исходить из аналогии с разделяющей линией, то аналогия с узниками в пещере иллюстрирует наше движение вверх по иерархии уровней познания – от воображения (предположения) к знанию, от мира теней к вещам, видимым при дневном свете, и дальше к видению самого Солнца.
Итак, учение Платона об идеях оказывается не только онтологией, теорией сущего, но также и эпистемологией, теорией познания.
Чувственные вещи и большинство наших мнений изменяемы и несовершенны. Знание о них не является совершенным знанием. Объективное знание, episteme, возможно только об идеях, которые являются неизменными и совершенными. Путем размышления о нашем чувственном опыте и о способах его языкового представления мы можем приблизиться к этому объективному знанию, поскольку идеи в некотором смысле лежат «в основе» наших представлений и чувственных вещей. Например, идея правильного действия лежит в основе и делает возможными различные правильные действия и наши представления об этих действиях. Точно так же, как мы можем «вспомнить» идею окружности, таящуюся за различными несовершенными кругами, которые мы воспринимаем вокруг себя, так же мы можем «припомнить» идею справедливого действия, скрывающуюся за различными лингвистическими выражениями справедливых действий. Следовательно, концептуальный анализ нашего повседневного языка имеет не только чисто лингвистическое значение. Он ведет нас к постижению идей. Далее, благодаря тому, что представления (концепции) и чувственные вещи имеют общее происхождение от идей, делается возможной корреляция между представлениями и чувственными вещами, которая является условием познания чувственного мира. Таким путем идеи делают возможным наше несовершенное знание чувственно воспринимаемых явлений.
Платоновскую теорию познания можно также проиллюстрировать, рассмотрев место человека по отношению к миру идей и миру ощущений.
Можно сказать, что Платон ставит следующий философский вопрос. Каким образом индивидуальная душа может контактировать с чувственным миром и сообществом других душ (посредством языка и традиций)? Этот вопрос возникает, когда Платон говорит, что человек обладает как пред-существованием, так и после-существованием. Душа отдельного человека существовала до его рождения и продолжает существовать после его смерти, когда умирает его физическое тело. Человек является созданием, находящимся между миром идей и миром чувственного восприятия. Его душа принадлежит миру идей, а физическое тело – чувственному миру. Поэтому человек, будучи единством души и тела, принадлежит обоим мирам. Однако подлинной частью человека, по Платону, является душа.
То, что мы называем жизнью, есть время существования души, когда она воплощена в физическом теле. Душа, в некотором смысле, погружается в чувственный мир (так называемое рождение), приобретает физическое тело и после определенного времени снова возвращается в мир идей, освобождаясь от тела (так называемая смерть). Время, когда душа находится в чувственном мире, и есть так называемая жизнь.
Таков онтологический статус человеческих существ. Можно сказать, что платоновская теория познания основывается на этом понимании человека. В течение пред-существования, когда душа обитает в мире идей, она способна непосредственно видеть идеи. Когда душа обретает физическое тело (во время рождения), она забывает все, что она знала. Но на протяжении жизни душа вспоминает то, что она знала раньше. Вид несовершенной окружности в природе может пробудить имевшееся ранее понимание идеи окружности. Любой акт обучения, от рождения до смерти, является ни чем иным как процессом воспоминания. Когда мы видим несовершенные и исчезающие окружности в воспринимаемом мире, мы вспоминаем идею окружности. Обучение является переоткрытием, в результате которого мы вновь узнаем идеи «за» чувственными вещами.
Это припоминание зачастую бывает трудным. Не все души способны вспомнить идеи, скрывающиеся «за» изменяемыми, воспринимаемыми вещами. Многие блуждают в эпистемологическом мраке. Не постигнув истинного знания (episteme), они живут с необоснованными мнениями и поверхностными чувственными восприятиями (doxa). Только немногие за время своего земного бытия способны усмотреть идеи «за» воспринимаемыми феноменами. В этом плане Платон оказывается пессимистом. Он полагает, что для достижения ясного знания идей необходимы особые способности и тщательная подготовка. Истина доступна только немногим избранным.
Государство и идея добра
Этот постоянно выходящий за свои границы холизм (системная целостность, смысловое поле), или диалектика, может быть назван ядром платоновской философии[45].
В диалоге Государство Платон использовал три аналогии для разъяснения учения об идеях. Это аналогия с Солнцем, аналогия с разделяющей линией и уже упоминавшаяся аналогия с узниками в пещере.
Кратко суть аналогии с Солнцем заключается в том, что Солнце можно сравнить с идеей блага. Солнце является для чувственного мира тем, чем является идея блага для мира, постигаемого только мышлением. Солнце, как и идея блага, является властелином своего мира. Как солнце излучает свет, так и идея блага порождает истину. И точно так же, как глаз видит при дневном свете, так и разум понимает в свете истины. Разум является человеческой способностью, которая связывает нас с идеей блага подобно тому, как глаз, являясь органом зрения, связывает нас с Солнцем. Но глаз, или способность зрения, не тождественен Солнцу, как и разум не тождественен идее блага. Солнце освещает все вещи, включая самого себя, и делает их видимыми для нас. Сходным образом, идея блага делает все идеи, включая и саму себя, постигаемыми нашим разумом. Более того, идея блага является условием существования, а не только познаваемости всех других идей, точно так же, как, по Платону, существование Солнца является условием не только нашей способности видеть вещи, но и их существования.
Суть аналогии разделяющей линии состоит в том, что наша способность познавать реализуется на разных уровнях. Прежде всего имеется различие между познанием чувственных вещей (BC) и познанием умопостигаемого (AC). Далее, познание чувственных вещей может быть разделено, с одной стороны, на познание теней, отражений или копий (BD) и, с другой стороны, на познание сущностей, которые порождают эти отражения (DC). Соответственно, познание умопостигаемого может быть разделено на познание имеющихся предпосылок (CE) и на познание прототипов, которое реализуется как чистое мышление об идеях без опоры на какие-либо образы (ЕА).
Кроме того, в сфере познания чувственного выделяются воображение (BD) и мнение (DC), а в сфере познания идей — последовательное мышление (CE) и постижение (ЕА).
Если исходить из аналогии с разделяющей линией, то аналогия с узниками в пещере иллюстрирует наше движение вверх по иерархии уровней познания – от воображения (предположения) к знанию, от мира теней к вещам, видимым при дневном свете, и дальше к видению самого Солнца.
Итак, учение Платона об идеях оказывается не только онтологией, теорией сущего, но также и эпистемологией, теорией познания.
Чувственные вещи и большинство наших мнений изменяемы и несовершенны. Знание о них не является совершенным знанием. Объективное знание, episteme, возможно только об идеях, которые являются неизменными и совершенными. Путем размышления о нашем чувственном опыте и о способах его языкового представления мы можем приблизиться к этому объективному знанию, поскольку идеи в некотором смысле лежат «в основе» наших представлений и чувственных вещей. Например, идея правильного действия лежит в основе и делает возможными различные правильные действия и наши представления об этих действиях. Точно так же, как мы можем «вспомнить» идею окружности, таящуюся за различными несовершенными кругами, которые мы воспринимаем вокруг себя, так же мы можем «припомнить» идею справедливого действия, скрывающуюся за различными лингвистическими выражениями справедливых действий. Следовательно, концептуальный анализ нашего повседневного языка имеет не только чисто лингвистическое значение. Он ведет нас к постижению идей. Далее, благодаря тому, что представления (концепции) и чувственные вещи имеют общее происхождение от идей, делается возможной корреляция между представлениями и чувственными вещами, которая является условием познания чувственного мира. Таким путем идеи делают возможным наше несовершенное знание чувственно воспринимаемых явлений.
Платоновскую теорию познания можно также проиллюстрировать, рассмотрев место человека по отношению к миру идей и миру ощущений.
Можно сказать, что Платон ставит следующий философский вопрос. Каким образом индивидуальная душа может контактировать с чувственным миром и сообществом других душ (посредством языка и традиций)? Этот вопрос возникает, когда Платон говорит, что человек обладает как пред-существованием, так и после-существованием. Душа отдельного человека существовала до его рождения и продолжает существовать после его смерти, когда умирает его физическое тело. Человек является созданием, находящимся между миром идей и миром чувственного восприятия. Его душа принадлежит миру идей, а физическое тело – чувственному миру. Поэтому человек, будучи единством души и тела, принадлежит обоим мирам. Однако подлинной частью человека, по Платону, является душа.
То, что мы называем жизнью, есть время существования души, когда она воплощена в физическом теле. Душа, в некотором смысле, погружается в чувственный мир (так называемое рождение), приобретает физическое тело и после определенного времени снова возвращается в мир идей, освобождаясь от тела (так называемая смерть). Время, когда душа находится в чувственном мире, и есть так называемая жизнь.
Таков онтологический статус человеческих существ. Можно сказать, что платоновская теория познания основывается на этом понимании человека. В течение пред-существования, когда душа обитает в мире идей, она способна непосредственно видеть идеи. Когда душа обретает физическое тело (во время рождения), она забывает все, что она знала. Но на протяжении жизни душа вспоминает то, что она знала раньше. Вид несовершенной окружности в природе может пробудить имевшееся ранее понимание идеи окружности. Любой акт обучения, от рождения до смерти, является ни чем иным как процессом воспоминания. Когда мы видим несовершенные и исчезающие окружности в воспринимаемом мире, мы вспоминаем идею окружности. Обучение является переоткрытием, в результате которого мы вновь узнаем идеи «за» чувственными вещами.
Это припоминание зачастую бывает трудным. Не все души способны вспомнить идеи, скрывающиеся «за» изменяемыми, воспринимаемыми вещами. Многие блуждают в эпистемологическом мраке. Не постигнув истинного знания (episteme), они живут с необоснованными мнениями и поверхностными чувственными восприятиями (doxa). Только немногие за время своего земного бытия способны усмотреть идеи «за» воспринимаемыми феноменами. В этом плане Платон оказывается пессимистом. Он полагает, что для достижения ясного знания идей необходимы особые способности и тщательная подготовка. Истина доступна только немногим избранным.
Государство и идея добра
Сократ считал, что добродетель является в определенном смысле знанием и что добродетели можно научить. Беседуя с людьми и подталкивая их к размышлению, их можно сделать добродетельными. Тогда люди начинают поступать правильно и становятся счастливыми. Платон соглашается с этим тезисом и дополняет его утверждением о том, что правильное знание является знанием идеи добра. Но Платон меньше, чем Сократ, верит в то, что люди способны достичь знания, которое есть добродетель.
Мы можем рассматривать этот вывод как следствие учения об идеях. Идеи трудны для понимания. Познание идей требует значительных умственных способностей, дисциплины и длительной подготовки. Только немногие в состоянии достичь адекватного знания идей. В результате, большинство людей не способны путем собственных усилий стать добродетельными и вести моральную и счастливую жизнь. Поэтому немногие избранные, которые обладают знанием идей и по определению являются добродетельными, должны вести остальных по верному пути.
Этот скептицизм относительно способности людей познать правильное можно рассматривать как своеобразную реакцию Платона на наблюдавшуюся им тенденцию к разложению афинской демократии. К числу его проявлений относились размывание чувства общности, критика софистами традиций и смертный приговор Сократу, вынесенный сторонниками демократии. Платон стал антидемократом и пришел к выводу, что народ не в состоянии сам управлять собой. Люди не являются добродетельными и достаточно компетентными. Дело должны взять в свои руки «эксперты», которые и обеспечат единство и лояльность народа. Тем самым Платон отказался от веры в компетентность народа, на которой основывалась афинская демократия.
Упрощенно говоря, Платон выдвинул следующее условие для создания здорового города-государства. Властью должны обладать те, кто является компетентным, а не народ или малознающие и недобродетельные единоличные правители. Средством для достижения этой цели является всеобщая система образования, в которой каждый имеет одинаковые возможности и каждый может найти в полисе соответствующее его способностям место.
Предпосылкой здесь являются различия людей. Система образования служит как раз для отбора разных типов людей и размещения их на соответствующие им места в обществе. Платон говорит метафорически, что некоторые люди сделаны из золота, другие из серебра, а остальные из железа и меди.
Далее Платон соотносит три выделенных класса с тремя общественными функциями и тремя добродетелями.
Платон не считает всех людей одинаково хорошими. Например, не каждый способен к политической деятельности. Однако он полагает, что всеобщая система образования и воспитания обеспечит каждому мужчине и каждой женщине отвечающее их способностям место в обществе, где они смогут выполнять общественную функцию, для реализации которой подготовлены наилучшим образом. Одаренные мудростью будут править обществом. Обнаружившие мужество будут защищать общество. Проявившие умеренность и заботливость будут производить необходимые обществу продукты. Когда каждый занят тем, для чего он подходит наилучшим образом, и когда все социальные функции реализуются наилучшим (по Платону) способом, то общество является справедливым. Справедливость является добродетелью, связанной с сообществом[48], и есть гармония трех следующих добродетелей.
1. Мудрость
2. Мужество Справедливость
3. Умеренность (послушание)
Следует добавить, что это идеальное общество не мыслилось, исходя только из теоретических и моральных требований. Справедливое общество является обществом для взаимного удовлетворения потребностей. Мудрые думают, мужественные защищают и умеренные производят. При условии, что разные люди имеют разные способности (добродетели) и соответственно выполняют различные общественные функции, они дополняют друг друга. Тем самым каждый участвует в удовлетворении естественных потребностей (то есть потребностей, которые Платон считал естественными для города-государства). В этом положении содержатся зерна теории разделения труда и теории классов. Платон не рассматривает разделение труда и классы как присущие обществу по природе или по высшему установлению. Он пытается, исходя из соображений общественной эффективности и различных способностей членов общества, обосновать разделение труда и классовое расслоение.
Итак, Платон обосновывает разделение труда соображениями эффективности. Было бы крайне неудобно, если бы каждый лично производил все необходимое для себя, как-то: пищу, обувь, одежду, жилье и т. п. Специализация обеспечивает лучшие результаты для всех. Помимо прочего, каждый, кто занимается одной профессией, будь то сапожник, каменщик, скульптор, управляющий и т. п., постоянно совершенствуется в ней. Это открывает возможность достижения более высоких стандартов совершенства по сравнению с ситуацией, в которой каждый занимался бы многими делами. Специализация ведет к совершенству. В принципе, совершенство имело бы место и без специализации, если бы люди обладали одними и теми же способностями. Однако так как люди обладают разными способностями и талантами, то становится выгодной специализация каждого в тех занятиях, которые лучше всего отвечают его природным задаткам [Государство, 370 a-d].
Профессиональная специализация связана с торговлей. Сапожник продает обувь земледельцу, земледелец – сапожнику продукты питания. Каждая профессиональная группа зависит от других. Как уже отмечалось, Платон в качестве основных выделяет группы производителей, управляющих и правителей. Каждая из них включает многочисленные профессиональные подгруппы с особыми видами деятельности. Подобное разделение труда по взаимно предполагающим друг друга профессиям обеспечивает значительную степень эффективности. Поэтому можно сказать, что все общественно необходимые виды деятельности являются одинаково важными. В идеальном государстве имеет место разделение труда, но не иерархическое деление на классы как принцип.
Платон полагал все же, что некоторые общественные задачи и профессии являются качественно более важными, чем другие. Мышление важнее управления, которое, в свою очередь, важнее производства. Эти качественно различные виды деятельности основываются на качественно различных способностях каждого отдельного человека. В хорошем обществе каждый занят тем делом, которое он может выполнять наилучшим образом. Это подразумевает согласованность как общественно более важных видов деятельности и высших способностей, так и менее важных видов деятельности и средних способностей. Различия в общественном положении людей обусловлены их природными различиями. Таким образом, по Платону, классовое устройство общества обосновывается как этически (нравственно), так и с точки зрения способностей отдельного члена общества.
Справедливое государство характеризует гармоническое взаимодействие классов и функций [Государство, 434 c-d]. Разделение труда и классовые различия предполагают главнейшую политическую добродетель — справедливость.
Можно подумать, что Платон нашел то, что он искал, а именно идеальное общество, в котором совпадают власть и компетентность. Это общество имеет вид «пирамиды», «подвешенной за свою вершину» посредством невидимой связи между правителями и идеей добра. Эта связь является неразрушимой, поскольку идея добра полностью воплощена в правителях[49].
Даже если теоретически Платон и разрешил проблему взаимосвязи власти и компетентности, он все-таки испытывал сомнения по поводу того, что предлагаемая им система образования и воспитания может предотвратить общественную фрагментацию и усмирить эгоистические интересы. Именно в них, наряду с некомпетентностью, Платон усматривал главную причину вырождения демократии в современных ему Афинах. Предложенное им лекарство заключалось в запрещении частной собственности и упразднении института семьи для двух высших классов, которые обладают политической властью. При этом он мыслил следующим образом. Богатство и семейная жизнь являются источниками эгоистических интересов, которые могут противоречить общественным интересам. Семейная жизнь является частной жизнью. Богатство порождает зависть и конфликты. Все это ослабляет общество[50].
Платон смотрел на экономику преимущественно с политической стороны[51]. Неравномерное распределение богатства, значительная дифференциация между очень богатыми и бедными являются опасными для стабильности общества. Политики с собственными экономическими интересами могут действовать вопреки общественным интересам. Поэтому Платон считал, что стабильность полиса обеспечивается следующими факторами: компетентностью правителей (образование); лояльностью граждан по отношению к обществу (отсутствие у правителей частной собственности и семьи), самодостаточностью (баланс между численностью населения и территорией) и наступательной обороной[52].
Как и для большинства греков, для Платона полис (polis, город-государство) и эйкос (oikos, домашнее хозяйство) были основными понятиями. Главным условием хорошей жизни в сообществе было устойчивое и гармоническое ведение общего хозяйства в соответствии с жизненным циклом и внутри определенных пределов. Разумное управление хозяйством считалось очень важным[53]. Согласно Платону, полис должен был обладать постоянным населением – в Законах он говорит о 5040 жителях (хозяевах)[54] и территории, достаточной только для их самообеспечения.
Для Платона экономика является фактором процветания и упадка полиса. По известным историческим причинам он не понимает ее в качестве аспекта линейного исторического развития – ведь сам Платон находится лишь в его начальном пункте.
Используя современные термины, можно сказать, что Платон мыслил «политико-экологически», а не «историко-экономически». Политика должна руководить производством, а не наоборот[55]. Не могут быть допущены никакие изменения (или развитие), которые выводят общество из стабильного состояния. Конечно, должно быть развитие, с одной стороны, в виде биологических процессов созревания урожая и, с другой, в виде изменений, связанных с реализацией добродетельной жизни. Собственно, вся политическая философия Платона нацелена на человеческое развитие каждого индивида (как он его понимал), на его подготовку к добродетельной жизни в стабильном и гармоническом сообществе в городе-государстве, где существуют разделение труда и классовые различия[56].
Мы можем рассматривать этот вывод как следствие учения об идеях. Идеи трудны для понимания. Познание идей требует значительных умственных способностей, дисциплины и длительной подготовки. Только немногие в состоянии достичь адекватного знания идей. В результате, большинство людей не способны путем собственных усилий стать добродетельными и вести моральную и счастливую жизнь. Поэтому немногие избранные, которые обладают знанием идей и по определению являются добродетельными, должны вести остальных по верному пути.
Этот скептицизм относительно способности людей познать правильное можно рассматривать как своеобразную реакцию Платона на наблюдавшуюся им тенденцию к разложению афинской демократии. К числу его проявлений относились размывание чувства общности, критика софистами традиций и смертный приговор Сократу, вынесенный сторонниками демократии. Платон стал антидемократом и пришел к выводу, что народ не в состоянии сам управлять собой. Люди не являются добродетельными и достаточно компетентными. Дело должны взять в свои руки «эксперты», которые и обеспечат единство и лояльность народа. Тем самым Платон отказался от веры в компетентность народа, на которой основывалась афинская демократия.
Упрощенно говоря, Платон выдвинул следующее условие для создания здорового города-государства. Властью должны обладать те, кто является компетентным, а не народ или малознающие и недобродетельные единоличные правители. Средством для достижения этой цели является всеобщая система образования, в которой каждый имеет одинаковые возможности и каждый может найти в полисе соответствующее его способностям место.
Большая часть диалога Государство посвящена тому, какой должна быть идеальная система образования. При этом следует подчеркнуть, что Платону важна именно система как целое, а не частные детали, связанные с изучаемыми предметами, возрастом учеников или их экзаменами. Ее основные моменты таковы. Образование находится в руках общества, а не частных лиц. Все дети, независимо от происхождения и пола, имеют одинаковые возможности обучаться. Между десятью и двадцати годами все получают одно и то же образование. Важнейшими предметами являются гимнастика[46], музыка и религия. Молодежь должна обладать крепким и гармонически развитым телом, чувством прекрасного. Она должна быть обучена послушанию, лояльности и готовности к самопожертвованию. В возрасте 20 лет происходит отбор лучших, которые продолжают обучение, уделяя особое внимание математике. В возрасте 30 лет снова происходит отбор, и прошедшие его изучают еще пять лет философию. После этого они в течение пятнадцати лет участвуют в практической жизни общества, приобретая навыки управления. Когда им исполняется 50 лет и за их плечами 40 лет всестороннего образования, подготовки и опыта, тогда эта тщательно отобранная элита берет в свои руки управление государством. Ее представители уже обладают знанием идеи добра, фактуальным знанием и практическим опытом, причем все это стало их личностным знанием. Теперь, согласно Платону, они являются абсолютно компетентными и добродетельными. Именно эти компетентные лица должны обладать всей властью и управлять остальными членами общества.Не прошедшие первый отбор становятся ремесленниками, земледельцами и купцами. Отсеянные после второго отбора становятся управляющими и воинами. Таким образом система образования порождает три социальных класса. Первый состоит из правителей, обладающих компетенцией и всей полнотой власти. Второй класс образуют те, кто связан с управлением и военной обороной. К третьему классу принадлежат производители необходимых для общества продуктов[47].
Предпосылкой здесь являются различия людей. Система образования служит как раз для отбора разных типов людей и размещения их на соответствующие им места в обществе. Платон говорит метафорически, что некоторые люди сделаны из золота, другие из серебра, а остальные из железа и меди.
Далее Платон соотносит три выделенных класса с тремя общественными функциями и тремя добродетелями.
Платон не считает всех людей одинаково хорошими. Например, не каждый способен к политической деятельности. Однако он полагает, что всеобщая система образования и воспитания обеспечит каждому мужчине и каждой женщине отвечающее их способностям место в обществе, где они смогут выполнять общественную функцию, для реализации которой подготовлены наилучшим образом. Одаренные мудростью будут править обществом. Обнаружившие мужество будут защищать общество. Проявившие умеренность и заботливость будут производить необходимые обществу продукты. Когда каждый занят тем, для чего он подходит наилучшим образом, и когда все социальные функции реализуются наилучшим (по Платону) способом, то общество является справедливым. Справедливость является добродетелью, связанной с сообществом[48], и есть гармония трех следующих добродетелей.
1. Мудрость
2. Мужество Справедливость
3. Умеренность (послушание)
Следует добавить, что это идеальное общество не мыслилось, исходя только из теоретических и моральных требований. Справедливое общество является обществом для взаимного удовлетворения потребностей. Мудрые думают, мужественные защищают и умеренные производят. При условии, что разные люди имеют разные способности (добродетели) и соответственно выполняют различные общественные функции, они дополняют друг друга. Тем самым каждый участвует в удовлетворении естественных потребностей (то есть потребностей, которые Платон считал естественными для города-государства). В этом положении содержатся зерна теории разделения труда и теории классов. Платон не рассматривает разделение труда и классы как присущие обществу по природе или по высшему установлению. Он пытается, исходя из соображений общественной эффективности и различных способностей членов общества, обосновать разделение труда и классовое расслоение.
Итак, Платон обосновывает разделение труда соображениями эффективности. Было бы крайне неудобно, если бы каждый лично производил все необходимое для себя, как-то: пищу, обувь, одежду, жилье и т. п. Специализация обеспечивает лучшие результаты для всех. Помимо прочего, каждый, кто занимается одной профессией, будь то сапожник, каменщик, скульптор, управляющий и т. п., постоянно совершенствуется в ней. Это открывает возможность достижения более высоких стандартов совершенства по сравнению с ситуацией, в которой каждый занимался бы многими делами. Специализация ведет к совершенству. В принципе, совершенство имело бы место и без специализации, если бы люди обладали одними и теми же способностями. Однако так как люди обладают разными способностями и талантами, то становится выгодной специализация каждого в тех занятиях, которые лучше всего отвечают его природным задаткам [Государство, 370 a-d].
Профессиональная специализация связана с торговлей. Сапожник продает обувь земледельцу, земледелец – сапожнику продукты питания. Каждая профессиональная группа зависит от других. Как уже отмечалось, Платон в качестве основных выделяет группы производителей, управляющих и правителей. Каждая из них включает многочисленные профессиональные подгруппы с особыми видами деятельности. Подобное разделение труда по взаимно предполагающим друг друга профессиям обеспечивает значительную степень эффективности. Поэтому можно сказать, что все общественно необходимые виды деятельности являются одинаково важными. В идеальном государстве имеет место разделение труда, но не иерархическое деление на классы как принцип.
Платон полагал все же, что некоторые общественные задачи и профессии являются качественно более важными, чем другие. Мышление важнее управления, которое, в свою очередь, важнее производства. Эти качественно различные виды деятельности основываются на качественно различных способностях каждого отдельного человека. В хорошем обществе каждый занят тем делом, которое он может выполнять наилучшим образом. Это подразумевает согласованность как общественно более важных видов деятельности и высших способностей, так и менее важных видов деятельности и средних способностей. Различия в общественном положении людей обусловлены их природными различиями. Таким образом, по Платону, классовое устройство общества обосновывается как этически (нравственно), так и с точки зрения способностей отдельного члена общества.
Справедливое государство характеризует гармоническое взаимодействие классов и функций [Государство, 434 c-d]. Разделение труда и классовые различия предполагают главнейшую политическую добродетель — справедливость.
Можно подумать, что Платон нашел то, что он искал, а именно идеальное общество, в котором совпадают власть и компетентность. Это общество имеет вид «пирамиды», «подвешенной за свою вершину» посредством невидимой связи между правителями и идеей добра. Эта связь является неразрушимой, поскольку идея добра полностью воплощена в правителях[49].
Даже если теоретически Платон и разрешил проблему взаимосвязи власти и компетентности, он все-таки испытывал сомнения по поводу того, что предлагаемая им система образования и воспитания может предотвратить общественную фрагментацию и усмирить эгоистические интересы. Именно в них, наряду с некомпетентностью, Платон усматривал главную причину вырождения демократии в современных ему Афинах. Предложенное им лекарство заключалось в запрещении частной собственности и упразднении института семьи для двух высших классов, которые обладают политической властью. При этом он мыслил следующим образом. Богатство и семейная жизнь являются источниками эгоистических интересов, которые могут противоречить общественным интересам. Семейная жизнь является частной жизнью. Богатство порождает зависть и конфликты. Все это ослабляет общество[50].
Платон смотрел на экономику преимущественно с политической стороны[51]. Неравномерное распределение богатства, значительная дифференциация между очень богатыми и бедными являются опасными для стабильности общества. Политики с собственными экономическими интересами могут действовать вопреки общественным интересам. Поэтому Платон считал, что стабильность полиса обеспечивается следующими факторами: компетентностью правителей (образование); лояльностью граждан по отношению к обществу (отсутствие у правителей частной собственности и семьи), самодостаточностью (баланс между численностью населения и территорией) и наступательной обороной[52].
Как и для большинства греков, для Платона полис (polis, город-государство) и эйкос (oikos, домашнее хозяйство) были основными понятиями. Главным условием хорошей жизни в сообществе было устойчивое и гармоническое ведение общего хозяйства в соответствии с жизненным циклом и внутри определенных пределов. Разумное управление хозяйством считалось очень важным[53]. Согласно Платону, полис должен был обладать постоянным населением – в Законах он говорит о 5040 жителях (хозяевах)[54] и территории, достаточной только для их самообеспечения.
Для Платона экономика является фактором процветания и упадка полиса. По известным историческим причинам он не понимает ее в качестве аспекта линейного исторического развития – ведь сам Платон находится лишь в его начальном пункте.
Используя современные термины, можно сказать, что Платон мыслил «политико-экологически», а не «историко-экономически». Политика должна руководить производством, а не наоборот[55]. Не могут быть допущены никакие изменения (или развитие), которые выводят общество из стабильного состояния. Конечно, должно быть развитие, с одной стороны, в виде биологических процессов созревания урожая и, с другой, в виде изменений, связанных с реализацией добродетельной жизни. Собственно, вся политическая философия Платона нацелена на человеческое развитие каждого индивида (как он его понимал), на его подготовку к добродетельной жизни в стабильном и гармоническом сообществе в городе-государстве, где существуют разделение труда и классовые различия[56].
Разве Платон не является антидемократом? Ведь он вручает всю власть «экспертам», которые должны управлять большинством. Это правильно. Но также необходимо дополнить, что «эксперты» платоновского идеального государства отличаются от экспертов, которых мы имеем в нашем обществе. Наши эксперты называются экспертами, поскольку, исходя из определенных понятийных и методологических предпосылок, они обладают фактическим знанием отдельных срезов реальности. Они не являются экспертами «по благу». Они не знатоки того, что должно быть, например, какие цели должны преследовать общество и человеческая жизнь. Они могут только сказать нам, что если мы стремимся достичь той или иной цели, то нам необходимо делать то-то и то-то. Однако эксперты, как и кто-либо другой, не могут сказать, какие цели нам следует преследовать. Вот почему в шкале наших ценностей демократия занимает более высокое положение, чем экспертиза. Эксперты в качестве экспертов не компетентны в вопросе, какими должны быть вещи.
Поэтому народ, простой люд, с полным правом участвует в политике и решает, в каком обществе он собирается жить.
Подобное оправдание демократии было бы невозможным в идеальном платоновском государстве, поскольку в нем «эксперты» одновременно являются экспертами и по целям, и ценностям. Они обладают наилучшим знанием идеи добра (блага), что и делает их наиболее добродетельными.
Если бы действительно существовали «эксперты», о которых говорил Платон, и если бы все не могли ими стать, то теоретически было бы нелегко защитить демократию как идеальную форму правления. В таком случае обвинение Платона в антидемократизме становится спорным. На это можно возразить, что ведь платоновское различие между «экспертами» и народом – между обладающими «полной компетенцией» (в отношении как того, что есть, так и того, что должно быть) и лишенными этой компетенции – есть не более чем постулат. Реальная же проблема заключается в том, что никто не является всезнающим и никто не является полностью несведущим в отношении фактов, ценностей или перспектив. Следовательно, проблема взаимосвязи между народным правлением и правлением, при котором власть принадлежит тем, кто компетентен, оказывается значительно сложнее.